Че Гевара ‒ революционный герой и безжалостный убийца

9 октября 1967 года был ликвидирован красный террорист Эрнесто Че Гевара (полное имя — Эрнесто Гевара де ла Серна) — аргентинский революционер, команданте Кубинской революции 1959 года и кубинский государственный деятель.

Гевара известен как соратник кубинского лидера Кастро. Его образ был романтизирован левацкой пропагандой. Но каким в действительности был этот романтик с большой дороги?

Че Гевара полагал, что может рассчитывать на неограниченную экономическую помощь братских стран. Ведя переговоры об оказании поддержки, экономическом и военном сотрудничестве, обсуждая международную политику с китайскими и советскими руководителями, он пришёл к неожиданному выводу и высказался публично в своём знаменитом алжирском выступлении. Это была настоящая обвинительная речь против неинтернационалистической политики социалистических стран. Он упрекал их в навязывании беднейшим странам условий товарообмена, подобных тем, какие диктует империализм на мировом рынке, а также в отказе от безусловной поддержки, военной в том числе, в отказе от борьбы за национальное освобождение, в частности, в Конго и во Вьетнаме. Че прекрасно знал знаменитое уравнение Энгельса: чем менее развита экономика, тем больше роль насилия в становлении новой формации.

Если в начале 1950-х он шутливо подписывается под письмами «Сталин II», то после победы революции вынужден доказывать: «На Кубе нет условий для становления сталинской системы». При этом в 1965 году Че назвал Сталина «великим марксистом». Одновременно его экономическим советником с 1964 года был будущий известный деятель «Бархатной революции» Вальтер Комарек.

Близко знавшая Гевару сестра Фиделя и Рауля Кастро Хуанита, впоследствии уехавшая в США, написала о нём в биографической книге «Фидель и Рауль, мои братья. Тайная история»: «Для него не имели значения ни суд, ни следствие. Он сразу начинал расстреливать, потому что был человеком без сердца».

Сам Гевара никогда этого не стеснялся и даже заявлял с трибуны ООН 11 декабря 1964 года: «Fusilamientos, sí, hemos fusilado, fusilamos y seguiremos fusilando... Расстрелы? Да! Расстреливали, расстреливаем и будем расстреливать… »

Но в итоге расстреляли его самого...

Весной 1965 Гевара негласно покидает Кубу, чтобы заняться экспортом революции в других странах.
В апреле 1965 года он прибыл в Демократическую Республику Конго, где в это время продолжалось восстание Симба. С Конго у него были связаны большие надежды, он полагал, что огромная территория этой страны, покрытая джунглями, даст прекрасные возможности для организации партизанской войны. В операции участвовали в общей сложности около 150 кубинцев-добровольцев, исключительно чернокожих. Однако с самого начала операцию в Конго преследовали неудачи. Отношения с местными повстанцами во главе с будущим (в 1997—2001 гг.) президентом страны Лораном-Дезире Кабилой были достаточно сложными, и у Гевары не было веры в местное руководство. В первом бою 20 июня силы кубинцев и повстанцев потерпели поражение. В дальнейшем Гевара пришёл к выводу, что выиграть войну с такими союзниками невозможно, но всё же продолжал операцию. Финальный удар по конголезской экспедиции Гевары был нанесён в октябре, когда к власти в Конго пришёл Жозеф Касавубу, выдвинувший инициативы по урегулированию конфликта. После заявлений Касавубу Танзания, служившая тыловой базой для кубинцев, прекратила их поддерживать. Геваре не оставалось ничего, кроме как прекратить операцию. В конце ноября он вернулся в Танзанию и, находясь в кубинском посольстве, подготовил дневник операции в Конго, начинавшийся словами «Это история провала».

«Организационная работа не ведётся, кадры среднего уровня ничем не занимаются, не знают, что они должны делать и не внушают никому доверия… Недисциплинированность и недостаток самоотверженности — главные признаки этих борцов. С такими войсками выиграть войну немыслимо… Что мы могли сделать? Все конголезские лидеры ударились в бега, крестьяне относились к нам всё враждебнее. Но осознание того, что мы покидаем район тем же путём, который нас привёл сюда, бросив беззащитных крестьян, было для нас всё же ошеломляющим».

После Танзании с февраля по июль 1966 года Че находился в Чехословакии с изменённой внешностью и под именем гражданина Уругвая Рамона Бенитеса (вначале на излечении от малярии и астмы в закрытом санатории Министерства здравоохранения ЧССР в дер. Каменице в 30 км к югу от Праги, затем на конспиративной вилле Службы государственной безопасности ЧССР в близлежащей дер. Ладви).

Весной 1966 года в Гаване состоялась конференция, на которой была основана Организация солидарности народов Азии, Африки и Латинской Америки. Гевара направил конференции послание с эпиграфом «Создать два, три… много Вьетнамов — вот наш лозунг», изложив в нём свои планы по разжиганию в Азии, Африке и Латинской Америке с помощью «интернациональных пролетарских армий» многочисленных длительных кровавых конфликтов, подобных войне во Вьетнаме.

Возможные жертвы Гевару не беспокоили:

«Каким близким и сияющим стало бы будущее, если бы на планете возникло два, три, много Вьетнамов — пусть с их квотами смертей и безмерными трагедиями… …основной урок Кубинской революции и её главного лидера, урок, вытекающий из положения, которое они занимают в этой части планеты: "Что значит опасность, угрожающая одному человеку или даже целому народу, что значат их жертвы, когда на кону судьба человечества?"...»

По словам Фиделя Кастро, Гевара не хотел возвращаться на Кубу, однако Кастро уговорил еготайно вернуться, чтобы начать подготовку к созданию революционного очага в Латинской Америке. Он покинул ЧССР 19 июля 1966 года через Вену, Цюрих и Москву в компании своего кубинского соратника Фернандеса "Пачо" де Ока, выдававшего себя за аргентинского бизнесмена.

В ноябре 1966 года началась его партизанская борьба в Боливии. По приказу Фиделя Кастро боливийскими коммунистами весной 1966 года специально была куплена земля для создания баз, где под руководством Гевары проходили подготовку партизаны.

В окружение Гевары в качестве агента входила Хайд Тамара Бунке Бидер (известная также по прозвищу "Таня"), в прошлом агент Штази, которая, по некоторым сведениям, работала также на КГБ и с 1961 года жила и работала на Кубе.

23 марта 1967 года партизанский отряд под его командованием начал военные действия. Президент Боливии Рене Баррьентос, напуганный известиями о партизанах в своей стране, обратился за помощью к ЦРУ. Против Гевары было решено задействовать специально обученные для антипартизанских действий силы ЦРУ. 15 сентября 1967 года правительство Боливии стало разбрасывать над селами провинции Вальегранде листовки о премии за голову Че Гевары в 4200 долларов.

7 октября 1967 года информатор Сиро Бустос выдал боливийским специальным войскам место расположения партизанского отряда Че Гевары в ущелье Кебрада-дель-Юро (сам он, впрочем, это отрицает).

8 октября 1967 года одна из местных женщин сообщила армии, что слышала голоса на каскадах реки в ущелье Кебрада-дель-Юро, ближе к тому месту, где она сливается с рекой Сан-Антонио. Неизвестно, была ли это та же женщина, которой отряд Че заплатил ранее 50 песо за молчание. Утром несколько групп боливийских рейнджеров разбились вдоль ущелья, в котором женщина слышала отряд Че, и заняли выгодные позиции.

В полдень подразделение капитана (впоследствии генерала) Гари Прадо Сальмона, только что закончившее подготовку под руководством советников из ЦРУ, встретило огнём отряд Че, убив двоих солдат и многих ранив. В 13:30 они окружили остатки отряда 650 солдатами и захватили раненого Че Гевару в момент, когда его пытался унести на себе один из боливийских партизан Симеон Куба Сарабиа "Вилли". Биограф Че Гевары Джон Ли Андерсон писал о моменте ареста Че со слов боливийского сержанта Бернардино Хуанка: дважды раненый Че, чьё оружие было разбито, крикнул: «Не стреляйте! Я Че Гевара, и я живой стою дороже, чем мёртвый».

Че Гевара и его люди были связаны и вечером 8 октября отконвоированы в ближайшую деревню Ла-Игера. Гевара пытался в плену пропагандировать своих стражников.

Первоначально Гевару хотели судить, но по радио пришло распоряжение высшего командования из Ла-Паса. В послании говорилось: «Приступить к уничтожению сеньора Гевара». Приказ, подписанный президентом военного правительства Боливии Рене Баррьентесом Ортуньо, был передан в зашифрованном виде агенту ЦРУ Феликсу Родригесу. Тот вошёл в комнату и сказал Че Геваре: «Команданте, мне жаль».

Приказ об убийстве был передан, несмотря на желание правительства США переправить Че Гевару в Панаму для дальнейших допросов. Гари Прадо, боливийский генерал, командовавший войсками, захватившими Че Гевару, сказал, что причиной убийства команданте был большой риск его побега из тюрьмы, и что убийство отменяло суд, который бы привлек внимание всего мира к Че Геваре и Кубе.

Палачом вызвался быть Марио Теран, 26-летний сержант боливийской армии, персонально пожелавший убить Че Гевару в отместку за своих трёх друзей, убитых в более ранних боях с отрядом Че Гевары. Теран начал стрелять из своей полуавтоматической винтовки M1, попав Че в руки и ноги. Теран выстрелил ещё несколько раз, смертельно ранив Че в грудь. Со слов Родригеса, смерть Че Гевары наступила в 13 часов 10 минут местного времени. Всего Теран выпустил в Че девять пуль: пять в ноги, по одной в правое плечо, руку и грудь, последняя пуля попала в горло.

Так закончился земной путь кровавого красного террориста. После его смерти началась рекламная кампания по прославлению Гевары, создания образа этакого героя-мученика за дело мировой революции.

Коалиция АнтиСоветских Сообществ

+ + +

Че Гевара в начале 1950-х подписывается под письмами "Сталин II":

«Жестоких лидеров могут заменить только новые лидеры еще более жестокие.
Чтобы отправить человека на расстрел судебное доказательство не нужно... Всё то - порядки буржуазных элементов. У нас революция! И революционер должен стать бездушной убивающей машиной, побуждаемой чистой ненавистью...
Разъяренный и неистовый я запачкаю своё ружье в крови, убивая любого врага, который попадется мне в руки! Мои ноздри расширяются, вкушая едкий запах пороха и крови. Убивая врагов, я готовлю себя к заветной битве, чтобы встретить торжествующий пролетариат диким воем!..
Если бы нам удалось оставить у себя ядерные ракеты, мы нанесли бы ими удар по самому сердцу Америки, включая Нью-Йорк...
Мы пойдем победным путем даже ценой жизней миллионов жертв атомной бомбардировки… Мы не должны позволить угаснуть пламени нашей ненависти, мы должны раздувать его до стадии пароксизма».

После захвата власти на Кубе этот новосформированный режим, поддерживаемый Советским Союзом, создал полицейское государство, которое лишило свободы больший процент людей страны, чем коммунистический режим Сталина, и предало смерти больше людей в первые три года пребывания у власти, чем нацистский режим Гитлера в первые шесть лет. И руководил репрессиями не кто иной как "самый совершенный человек нашего времени" — Эрнесто Че Гевара!

Именно его Фидель Кастро назначил на должность "карающего меча революции", ее главного палача. Посредством построенных трудовых лагерей, Че приговорил к смерти сотни тысяч кубинцев, включая женщин и детей возрастом от 14 лет. Он лично казнил более 180 человек, хотя некоторые называют гораздо большое число...

Кастро по достоинству оценил кровожадные инстинкты своего заместителя. Сам вождь кубинской революции отличался абсолютной беспощадностью, но, как свидетельствует его бывший соратник Роберто Мартин-Перес, просидевший в кастровских застенках почти 30 лет, жестокость Фиделя носила чисто утилитарный характер: он убивал без зазрения совести ради упрочения своей власти, но не испытывал от этого никаких эмоций – надо так надо!

Че Гевара же откровенно наслаждался кровью: «Надо было видеть, с каким выражением лица он наблюдал, как заключенных выволакивают из камер и привязывают к расстрельному столбу. У него явно было не все в порядке с психикой», — пишет Мартин-Перес. Кастро знал, что делает, назначая аргентинца главой своего карательного аппарата.

Мантия палача пришлась Че Геваре точно впору. На посту начальника тюрьмы Ла Кабанья (кубинского эквивалента московской Лубянки) он развернулся во всю ширь своей садистской натуры. Че любил наблюдать за казнями из окна своего кабинета и нередко лично выходил добить казнимых. По его приказу расстрелы производились пулями крупного калибра с расстояния в пять шагов, чтобы кровь, мозги и фрагменты костей убитых забрызгивали стенку позади них. Че лично приводил к этой стенке родных и друзей казненных, чтобы насладиться их реакцией.

Он также любил подвергать свои жертвы психологическим пыткам, особенно инсценировкам казни, которые ломали самых мужественных людей. Особенно ему нравилось играть, как кошка с мышью, с матерями заключенных, слезно умолявших его пощадить их детей. В ходе разговора он неожиданно поднимал трубку телефона и рявкал в нее: «Приказываю сегодня же казнить этого мальчишку…» и называл имя сына оцепеневшей от ужаса матери.

В своей кровавой деятельности Че Гевара руководствовался принципом, который привел бы в замешательство любого юриста, даже самого прогрессивного: «Для того, чтобы поставить человека к стенке, не требуется никаких юридических доказательств. Все эти процедуры – архаический буржуазный пережиток. Революционер должен стать хладнокровной убойной машиной, движимой чистой, ничем не замутненной ненавистью». «Для того, чтобы казнить человека, мы не нуждаемся в доказательствах его вины. Нужны только доказательства того, что его необходимо ликвидировать. Вот и все». (А сегодня майки с изображением этого человека гордо носят люди, которые не приемлют смертную казнь!)

Сам Че Гевара признавал, что только за первый год революции им было казнено "несколько тысяч" человек. По данным, приводимым в "Черной книге коммунизма", к 1970 году на Кубе было бессудно казнено 14 000 человек. Причем это наверняка заниженная цифра, потому что авторы "Черной книги" включали в подсчет только скрупулезно документированные факты, чтобы их не обвинили в тенденциозности. В течение первых двух десятилетий после торжества кастровской революции на "острове свободы" содержалось в пропорциональном отношении больше политзаключенных, чем в Советском Союзе.

Но одними казнями и репрессиями против "врагов революции" карательная деятельность Че Гевары и его подручных (велико искушение назвать их "че-кистами") не исчерпывалась. Он создал сеть концлагерей для "хулиганов" и "антисоциальных элементов". За колючую проволоку были брошены тысячи ни в чем не повинных людей, в том числе представители богемной молодежи, гомосексуалисты и "рокерос" – мальчишки и девчонки, осмелившиеся слушать американскую рок-музыку и тем "поправшие нормы революционной морали", по определению Че Гевары.

Но бравый аргентинец не ограничился только вершением "революционного правосудия". Он совмещал палаческие обязанности с другими занятиями. Кастро назначил его председателем Центрального банка и министром промышленности. В течение нескольких месяцев после того, как он приступил к обязанностям властителя экономики, кубинский песо, десятками лет сохранявший паритет с долларом, превратился в труху. На посту министра промышленности Че выбросил лозунг "Ускоренная индустриализация!" и в считанные годы довел экономику страны до состояния полной разрухи. Впрочем, удивляться нечему. Как свидетельствует заместитель "героического партизана" Эрнесто Бетанкур, его патрон «не имел ни малейшего представления о самых элементарных принципах экономики».

Когда боливийская полиция поймала и арестовала его, получив помощь от американской разведки, то схватившие его позже сказали: «Он был очень храбрым, когда в гаванской тюрьме Ла Кабана убивал невинных жителей, включая 14-летнего ребенка. Но когда его поймали, он выглядел очень напуганным».

Согласно официальному рапорту командира подразделения боливийской армии, основанному на показаниях двух солдат, арестовавших аргентинца, все было по-иному: при виде врага Че Гевара тут же бросил на землю свой автомат и отчаянно закричал: «Не стреляйте! Я Че! Живой я вам больше пригожусь, чем мертвый»!

Источник: http://volsky.us/a_hero_for_our_time.html
Коалиция АнтиСоветских Сообществ

---