«Последний адрес» террористов – революционеров
Квартал смутьянов.
В конце Покровки, одной из красивейших и дышащих историей улиц Москвы, можно увидеть многоэтажный большой жилой дом, так называемый дом Общества политкаторожан и ссыльнопоселенцев, построенный в начале 30-х годов в раннебольшевицком стиле конструктивизма на месте снесенной исторической застройки. Вернее, это даже не один дом, а целый выходящий также и на соседние улицы квартал домов, построенных специально для «борцов за дело революции», которые были на каторге или в ссылке при «проклятом царизме». Целый квартал домов для смутьянов! И, конечно, на этих домах красуются многочисленные таблички «умученным от сталинизма» жильцам - пламенным революционерам из политкаторжан. Невольно возникает мысль, а за какие тяжкие преступления эти люди были осуждены на каторгу? Ведь просто так на каторгу никого не посылали… Частично об этом говорит интернет-ресурс фонда «Последний адрес»; а частично – архивы.
1. «Несгибаемый террорист».
Одна табличка посвящена солдату Павлу Фабричному. Вот что говорит на камеру, то есть на неопределенно широкую аудиторию, функционер этого фонда при установке памятной таблички на фасаде дома (смотреть с 5 минуты 55 сек.): «Когда он видит, что революционный дух в полку не очень высок…, тогда он решает совершить просто индивидуальный теракт…, и как он пишет впоследствии, бросить свою жизнь на чашу весов…Это типичная знакомая с народовольческих времен логика индивидуального террора…, и 18 декабря 1905 года у него происходит столкновение с полковником Нестеренко…, он в него стреляет и убивает…» И далее, примерно с 19 минуты 56 сек: «…Это тот несгибаемый террорист…» Ему вторит его коллега по фонду: «Они не были бешеными и неуправляемыми какими-то бандитами…, они были другие…» https://www.poslednyadres.ru/video/video303.htm Неужели по мнению плакальщиков террористы бывают хорошие и плохие?
Данный террористический акт подробно описан на интернет-ресурсе фонда: «Именно в эти дни…под влиянием впечатлений об эсеровских терактах – покушениях и убийствах государственных чиновников, генералов, Великого Князя Сергея Александровича – в сознании Павла Фабричного растет и укрепляется решимость «бросить жизнь на чашу весов»…Эта идущая от революционеров-народников героическая риторика рождает в нем …готовность противопоставить государственному насилию насилие индивидуальное».
Документы папки «Сведения об арестованных» Департамента полиции (ГАРФ, ф.102, д/п 7, оп.205, 1908, д2, ч.18) подтверждают террористический характер преступления и дают нам формулировку судебного приговора: «Суд признал рядового Фабричного виновным в убийстве своего командира полковника Нестеренко…, приговорил: лишить его всех прав состояния и по исключении из военного сословия подвергнуть смертной казни через расстреляние. Смертную казнь Командующий войсками Казанского военного округа 20 февраля 1906 г заменил ссылкою в каторжные работы без срока».
2. «Экспроприатор».
Другая табличка посвящена Александру Гумилевскому, возглавлявшему боевую дружину партии социалистов-революционеров (ПСР или эсеров) по Пензенской губернии. Рыдальцы по революционерам умалчивают, за что же именно сей «мученик» попал на каторгу. Сначала обратимся к собственноручно написанной им автобиографии в его личном деле члена Общества политкаторжан (ГАРФ, ф.533, оп.2, д.544): «Я присоединился к с.-р… В половине 1902 г делают у меня обыск и арестовывают, и после почти полуторогодовалого тюремного заключения высылают на 6 лет в г. Верхоянск Якутской области. По амнистии 1905 г возвращаюсь опять в Пензу и продолжаю опять работать в рядах партии с.-р. в качестве члена губернского комитета и начальника боевой дружины. В мае месяце 1906 г меня арестовывают на конспиративной квартире, но мне удается бежать из полицейской части и продолжать работать в Пензе же…В это время боевой организацией была совершена экспроприация…» На вопрос №16 анкеты члена Общества политкаторжан «В каких городах занимались революционной работой» Гумилевский пишет: «1905-06, в Пензе, партия С-Р; боевая». На вопрос 17-й о судимости он пишет: «экспроприация казенная».
Пламенный борец явно поскромничал в описании своего участия в упомянутой им «экспроприации казенной», то есть в разбойном нападении с целью грабежа. Обратимся к архивным материалам. В деле Департамента полиции «О вооруженном нападении на почту 20 августа 1906 г близ ст. Пачелмы С.-В. ж/д и убийстве почтальона Михалева…» (ГАРФ, ф.102, д/п7, оп.203,1906, д.86 ч.42, т.II) читаем строки приговора Казанского военно-окружного суда: «… Гумилевский, сын чиновника, бывший ученик Пензенской духовной семинарии, привлекался к дознанию… за распространение нелегальных изданий, каково дознание было прекращено с высылкою Гумилевского под гласный надзор полиции в Восточную Сибирь на 6 лет, у судебного следователя Пензенского окружного суда Керенского уезда имеется в производстве по обвинению подсудимого Гумилевского в покушении на убийство городового Дурнова…, суд признал подсудимых Гумилевского, Фимина и Метальникову виновными в том, что они…по предварительному их всех на то соглашению, взяв с собою револьверы в ночь на 20 августа 1906 года напали на дороге между станцией Пачелма Сызрано-Вяземской железной дороги и селом Козловкой Керенского уезда Пензенской губернии на лиц, сопровождавших казенную почту… с целью похищения открытой силой имущества почты, причем для достижения своей цели произвели в этих лиц из револьверов несколько выстрелов, одним из которых была причинена бывшему в числе этих лиц почтальону Спасской почтово-телеграфной конторы Михалёву смертельная рана в грудь, от каковой он через несколько минут и скончался…; суд постановил: 1) подсудимых Александра Гумилевского, Татьяну Метальникову и Семена Фимина за совершение… нападения на почту, соединенное с умышленным смертоубийством, учиненным для насильственного завладения имуществом почты…, первых двух по лишении всех прав состояния подвергнуть смертной казни через повешение…» Смертную казнь Командующий войсками Казанского военного округа 12 июня 1907 г заменил ссылкою в каторжные работы на 15 лет.
То есть в данном случае перед нами предстает ниспровергатель-рецидивист со стажем, пытавшийся с шайкой сообщников ограбить государственную почту и участвовавший в убийстве человека. За разбой и убийство он и был отправлен на каторгу. Чем же он там занимался? Ведь слово «каторга» как-то страшновато звучит… Может быть, работал в каменоломнях дни и ночи, а может быть, гнул спину на рытье каналов или лесоповале…? Сразу вспоминается сталинский ГУЛАГ со всеми его ужасами. На вопрос 20-й анкеты члена Общества политкаторжан «Чем занимались на каторге» он отвечает: «Работал в художественной мастерской». На вопрос 21-й анкеты «Чем занимались в ссылке» он отвечает: «На поселении не был, а в административной ссылке заведовал метеорологической станцией». Он и сам подтверждает санаторный характер своей каторги в попавшем в перлюстрацию в 1911 году письме в Пензу к Кузьме Сторожеву, брату своей подельницы по разбойному делу эсерки Метальниковой, сбежавшей во Францию. «Дорогой брат Кузя…Получил твою открытку и хочу написать сам… Занимаюсь живописью, даже писал картину на Омскую выставку… Читаю, языки учу… Иногда нападает такой стих, что бросаю все к черту и рассуждаю… А потом опять с новой силой начинаю заниматься. Учу английский, фрацузский совершенствую, так время и идет, и впереди еще много… Пиши, братан, больше не ленись…» (ГАРФ, ф.102,д/п ОО, 1910 г, д.303, микрофильм.)
3. «Маленький друг».
Табличка Татьяне Шаталовой-Рабинович представляет особый интерес. На страницах своего интернет-ресурса фонд пишет: «Революционными идеями увлеклась довольно рано. В начале 1900-х вступила в партию социалистов-революционеров (ПСР) Летом 1907 г ее арестовали за участие в организации побега политзаключенных из Елисаветградской тюрьмы и выслали на два года в Екатеринослав. Но и там Татьяна Ивановна не оставила партийную деятельность, принимала активное участие в работе Екатеринославского комитета ПСР, в частности в подготовке террористических актов. В 1908 г она уже отбывает срок в местной тюрьме. В феврале 1909 ее по обвинению в хранении взрывчатых веществ и принадлежности к партии эсеров приговорили на пять лет и четыре месяца каторжных работ».
Эта информация из справочника «Политическая каторга и ссылка» 1929 г издания подтверждается архивными данными из личного дела «героини» (ГАРФ, ф.533, п.2, д.2271). На вопросы в п.16 анкеты о местах и конкретике революционной работы она отвечает: «1905-07: в Херсоне; с.-р., связь с тюрьмой, участие в побеге из Елисаветградской тюрьмы. 1907-08: Екатеринослав, снабжение Амурских заводов с.-р. литературой, участие в подготовке террористических актов; 1913-1917: Иркутск; группа анархистов-коммунистов; главным образом работа против войны…Партийная кличка – «Маленький друг»». Бала арестована трижды: на шестнадцатом году, в семнадцать лет и в двадцать три года. На вопрос 17-й о судимости пишет: «За принадлежность к партии с.-р. и хранение взрывчатых веществ». То есть перед нами смутьянка-террористка с юных лет.
В своей автобиографии от 1925 г Шаталова горделиво приводит красочные подробнсти своей террористической деятельности: «После обстрела тюрьмы с.-р. выпустили прокламацию, что будут мстить и наметили целый ряд террористических актов, и я с радостью откликнулась на призыв партии, но через несколько дней я и другие с.-р. были арестованы. Провокатором был рабочий Григорий; и его, и жену его с.-р. убили на его же квартире в Екатеринославе. По делу о готовящемся терроре я получила пять лет и четыре месяца каторги…» Итак, подготовка терактов, взрывчатые вещества, убийства – такова кровавая правда революционной смуты от первого лица.
На вопрос 20-й анкеты о том, чем занималась на каторге, «Маленький друг» отвечает: «Сочинением детских сказок и рассказов, стиркой белья, работой в переплетной мастерской». На вопрос 21-й «Чем занимались в ссылке» отвечает: «Чтицей-сиделкой, перепиской бумаг на машинке и рядом временных разнообразных работ». Вот так «проклятый царизм», оказывается, «мучил» на каторге преступников, которые убивали, грабили и взрывали - террористка сочиняла детские сказки и рассказы, а грабитель и убийца работал в художественной мастерской, учил иностранные языки и продавал картины на выставках.
«Последний адрес» в рассказе о подробностях ареста Шаталовой в 1938 г приводит выдержку из воспоминаний ее внучки «Записка о бабушке-эсерке и дедушке-анархисте»: «…когда бабушку арестовали…, архив ее конфисковали, а на полу осталась фотография Троцкого с дарственной надписью «Тане от Лёвы»». Троцкого, как известно, великий русский писатель Иван Бунин назвал кровавой гадиной. Вспоминается цитата агиток 70-х годов: «Нет у революции конца»… Какое-то упорное пристрастие адептов этого общества к оплакиванию разрушителей России.
4. Террорист от РСДРП.
Фонд «Последний адрес» в 2016 году установил на доме №12 по 3-й Тверской-Ямской улице г. Москвы скорбную табличку террористу-ленинцу Петру Кирсанову, советскому чиновнику наркомата путей сообщения. Во время установки таблички престарелая племянница террориста сказала: «В шестом году (1906 год) он участвовал в нападении на черносотенцев, у которых проходило заседание в таверне «Тверь». Они бросили туда три гранаты, две взорвались; были жертвы….»;смотреть с 4-й минуты 50-й секунды - https://www.poslednyadres.ru/video/video89.htm.
Однако, никакого заседания или политического собрания в трактире «Тверь» на Нарвской заставе в Санкт-Петербурге не было. По материалам периодической печати того времени узнаём, что в трактире давался благотворительный ужин для безработных рабочих, то есть для обездоленных полуголодных людей за счет Союза русского народа – всесословной народной патриотической организации. Конечно, это не понравилось социал-демократам, и по постановлению их руководящего органа было решено совершить теракт, то есть убийство. В результате взрыва двух бомб погибли 2 человека и были ранены от 11 до 15 человек, причем 6 человек - тяжело ранено. Эти сведения о теракте и причастности к нему Кирсанова подтверждаются как следственными органами Российской Империи, так и в большевицких воспоминаниях.
В архивном деле Департамента полиции МВД Российской Империи (ГАРФ, ф.102, оп.108, ОО, 1908, д.514) Кирсанов значится в списке выясненных лиц по делу «О нападении на трактир «Тверь» в СПб по постановлению Комитета Российской социал-демократической рабочей партии, то есть терроризм Кирсанова был установлен следственными органами, на профессиональном уровне. Следовательно, архивные документы подтверждают бахвальство на интернет-ресурсе «Последнего адреса» престарелой племянницы террориста о его участии в проведении террористического акта, повлекшего человеческие жертвы. Разве факт репрессий против террориста оправдывает его? Разве можно террористу, убивавшему людей, вешать скорбно-памятную табличку? Чудовищно: борцы с тоталитаризмом устанавливают табличку борцу за этот самый тоталитаризм, да еще бахвалятся в сети его преступлением!
Что же получается в итоге? Так называемые либералы ставят скорбно-памятные таблички формально жертвам репрессий, а фактически жертвам своих же подельников, таких же революционных бандитов, как и они сами. Однако сами эти жертвы репрессий отнюдь не невинные овечки, а самые настоящие террористы, убийцы и грабители, да еще «пламенные революционеры»-ниспровергатели подлинной, Императорской России. Про одного террориста рыдальцы рассказывают на камеру, как он убивал, да еще подводят под это убийство оправдание, что существует некая «логика» террора; и говорят, что террористы «не были бешеными и неуправляемыми какими-то бандитами…, они были другие»… То есть нам подсовывают ложный посыл о каких-то «хороших террористах». Про другую террористку пишут, что она участвовала в подготовке террористических актов и хранила взрывчатые вещества. Третий «мученик» - просто грабитель и убийца. Про четвертого террориста рассказывают, как он кидал гранаты в мирных людей и убивал. И этим, как следует понимать, «хорошим террористам» устанавливаются памятные таблички на фасады домов. Разве сам факт репрессии в отношении «идейного» террориста оправдывает его?
Конечно нет. Терроризму не может быть никаких оправданий. Не может быть никаких хороших террористов. Террористы всегда преступники, особо опасные для общества, вне зависимости от того, в какой бы период истории они не орудовали. Нельзя оправдывать терроризм, какой бы «логикой», какими бы «прекрасными» намерениями он не прикрывался. Тот факт, что террористы были впоследствии убиты их же подельниками-смутьянами, никак не может их обелить. Факт установки террористам скорбных табличек только создает терроризму рекламу, являет собой попытку его оправдания и преподносит терроризм в привлекательной упаковке для неокрепших умов. Об этом говорит и статья 205.2 Уголовного кодекса РФ. Более того, фактом почитания памяти бандитов-революционеров героизируются разрушители подлинной, исторической, Императорской России. К сожалению нынешние власти и правохранительные органы РФ не хотят замечать этой чудовищной диверсии в гуманитарной сфере, тем самым потворствуя практике оскорбления национальной памяти русского народа псевдолиберальными нео-революционерами.
Сергей Шарапов
Русская Стратегия