Приложение 3 к обращению: Православные на Украине против попытки отделения от единой Русской Церкви.
«...Православный христианский великий царь восточный есть с нами единого благочестия, греческого закона единого исповедания, едино есми Тело Церкви с православием великия России, главу имуще Иисуса Христа. Той-то великий царь христианский, сжалившися над нестерпимым озлоблением Православный Церкве в нашей Малой России, шестлетных наших молений безпрестанных не презревши, теперь милостивое свое царское сердце к нам склонивши, своих великих ближних людей к нам с царскою милостию свое прислати изволил, которого если со усердием возлюбим, кроме его царския высокий руки, благотишнейшаго пристанища не обрящем; а будет кто с нами не советует теперь, куды хощет, вольная дорога».
К сим словам весь народ возопил: волим под царя восточного православного крепкою рукою, в нашей благочестивой вере умирати, нежели ненавистнику христову, поганину достатись. Потом полковник переяславский Тетеря, ходячи кругом в майдане, на все стороны спрашивал голосно: вси ли тако соизволяете? Рекли весь народ: вси единодушно. Потом гетман рек велиим голосом: буди тако, да Господь Бог наш сукрепит под его царскою крепкою рукою; а народ по ним вси единогласно возопили: Боже утверди, Боже укрепи, чтоб есми вовеки вси едино были.
Речь гетмана Богдана Хмельницкого на Переяслaвской Раде 1654 г.
Основы национальной идеи Украины заложены в речи гетмана Богдана Хмельницкого на Переяславской Раде 1654 г., где наши предки дали клятву быть навеки с Россией (см. [1]). Поэтому сущность истинной национальной идеи Украины в том, что эта идея — русская. Из вышеприведенного текста видно, что вопрос единства братских славянских народов носит вполне ясный религиозный характер.
Яснее всего это выразил старец наших дней — преподобный Лаврентий Черниговский. «Батюшка о. Лаврентий, беседуя с архимандритами Феофаном и Никифором и своими близкими, говорил настойчиво и строго с предупреждением, что наши родные слова — Русь и русский. И обязательно нужно знать, помнить и не забывать, что было крещение Руси, а не крещение Украины. Киев — это второй Иерусалим и мать русских городов. Киевская Русь была вместе с великой Россией. Киев без великой России и в отдельности от России немыслим ни в каком и ни в коем случае. В Польше была тайная жидовская столица. Поляков понуждали завоевывать Русь. Когда поляки завоевали часть Руси (России), то отдали ее в аренду, в том числе и православные монастыри, церкви и священников. Священники и православные люди не могли самостоятельно никаких совершать треб. Православных теснили и притесняли со всех сторон, покровительствуя Польше, католичеству и унии. Очень не нравились слова: Русь и русский, поэтому назвали завоеванные поляками русские земли сначала Малороссией. Потом опомнились, что здесь есть слово «рос», и перезвали Окраиной. Слово «окраина» — это позорное и унизительное слово! Какая окраина?! Чего и почему окраина, когда за этой мнимой окраиной находятся другие страны и государства?! И позже узаконили нам слова «Украина» и «украинцы», чтобы мы охотно забыли свое название «русский» и навсегда оторвались от святой и православной Руси»...[2].
Но и простому смертному человеку не нужно быть крупным специалистом по вопросам этногенеза, чтобы понять — различия между украинцами, белорусами и великороссами столь незначительны, что в действительности можно говорить о едином восточнославянском этносе и общих особенностях его менталитета, в равной мере присущим всем трем входящим в его состав народностям. Хотя политические реалии заставляют считаться с наличием Украинского государства на карте мира, сознание большинства русских и украинцев с трудом привыкает к факту раздельного бытия. И, может быть, если бы не всем известная таможня, мы бы уже и позабыли об этих условных границах, начертанных не какой-либо целенаправленной борьбой народа Украины за свою государственность, а исключительно развалом СССР, осуществившимся по контурам надуманных в советское время административных границ...
Впрочем, несколько особняком здесь стоят одни лишь галичане с их специфическим национализмом, который они упорно пытаются представить как присущее всем украинцам явление и экспортировать на Восток Украины. На самом деле эта черта жителей западной части Украины вполне объяснима как с точки зрения истории, так и психологии. Этот осколок народа Киевской Руси на протяжении шести веков своей истории постоянно был угнетаем иноземными поработителями.
За это время в нем успел сформироваться своего рода «комплекс неполноценности», который в сочетании с общими для всех народов СССР тяготами периода сталинизма трансформировался в устойчивую русофобию. Последняя в гораздо большей степени является выражением исторической памяти о веках польского, венгерского и австрийского владычества в Галиции, чем реакцией на мнимое господство великороссов.
Именно эту ментальную особенность галичан прекрасно учли в канун Первой мировой войны гениальные стратеги из австрийского и германского штабов, где в видах аннексии Украины и были разработаны основы концепции украинского национализма. Более пяти веков называвшие себя «русинами» галичане были переименованы в «украинцев», а мощное и влиятельное в Галиции т.н. «москвофильское» движение, направленное к соединению с Россией, — полностью разгромлено, его приверженцы — физически истреблены в Таллергофе, Терезине и других концлагерях. Отсюда, из Галиции, была предпринята попытка перенесения националистической идеи на Восточную Украину, плодом которой явилась, в частности, пресловутая Петлюровщина.
В действительности же ни о каком якобы присущем украинцам национализме не приходится и говорить. Да и откуда ему взяться, если в Российской империи украинцы отнюдь не были угнетаемой нацией. Достаточно вспомнить хотя бы морганатического супруга императрицы Елизаветы графа Разумовского, канцлера империи Екатерининского и Павловского времени князя Безбородко или фельдмаршала Николаевской эпохи князя Паскевича-Варшавского. В церковной среде и того более: в XVIII веке в России можно было по пальцам сосчитать архиереев, которые не были малороссами по происхождению. О том, что никакой дискриминации украинцев в России не было и в помине, красноречиво свидетельствуют имена святителей Димитрия Ростовского, Иоанна Тобольского, Софрония и Иннокентия Иркутских, Иоасафа Белгородского, Мелетия Харьковского, прославленных в лике общерусских святых.
Нелепость нынешнего государственного разделения русских и украинцев очевидна. Факт бытия самостийной Украины требует обоснования. Поэтому партийно-чиновничья номенклатура, фактически оставшаяся у власти на Украине с советской поры, образовав тесный альянс с галицкими националистами, стала ревностно отстаивать идеалы сепаратизма. Многие еще сегодня помнят о том, с каким трудом давалось овладение «державной мовой» большинству нынешних украинских политиков, и бывшему президенту Кучме в том числе.
Однако устремления новоявленной украинской «элиты» совпали с интересами стран Запада, и в первую очередь — США, которые после развала Советского Союза стремятся не допустить нового союзного образования восточно-славянских республик. Подобные настроения хорошо заметны на фоне исключительного озлобления, которое вызывает на Западе крепнущий союз Белоруссии и России.
Идеология сепаратного национализма как воздух нужна нынешней украинской власти и ее западным покровителям — без нее становится непонятным сам факт существования самостийной Украинской державы. Но вот парадокс — с подобной идеологией абсолютно невозможно построить нормального независимого государства как такового. Прежде всего по той причине, что экономика страны, имеющей минимум природных ресурсов, не может быть ориентирована иначе, как на ту самую «клятую» Россию, в которой Украина их черпает (причем, как уже не раз выяснялось, далеко не самым честным образом). Максимум на что способна Украина в автономном режиме, — это массовое производство сельхозпродуктов, что автоматически превращает Украину в сырьевой придаток Запада: это мы видим на наших глазах в виде сети супермаркетов — Западу нужно сначала наладить унификацию нашей продукции, чтобы потом удобнее ее транспортировать, а нам взамен присылать «пластмассовую» пищу, напичканую эмульгаторами.
Впрочем, сильная и процветающая Украина в действительности не нужна США и странам НАТО точно так же, как не нужна им и сильная Россия: это, с точки зрения Запада, опасно и непредсказуемо. Едва ли в западных проектах мироустройства Украине отводится роль лучшая, чем какой-нибудь Боливии или Зимбабве. Почему так?
Потому, что после падения СССР врагом №1 для идеологов глобализма является Православие, по собственному их признанию. Так что идея украинского сепаратизма, ложно ставшая на место русской державной монархической идеи, совершенно конкретна по своей цели — это разрушение Святого Православия, единственной силы, мешающей развитию зла в мире, удерживающей мир от конечной погибели под властью антихриста. В этом утверждении содержится ключ к богословскому осмыслению ложной украинской национальной идеи, насильно насаждаемой нам с Запада.
Если для осуществления государственной национальной идеи требуется разорвать церковное единство, зиждемое на благодати Святаго Духа, Который «в соединение вся призва», и тем разрушить Святое Православие, то пусть, яко дым, исчезнет такая ложная национальная идея!
Но совершенно недопустима и каноническая автокефалия Украинской Православной Церкви — прежде всего потому, что этот шаг будет искусственным, не имеющим ни исторического обоснования, ни поддержки в народе. Получение автокефалии будет мгновенно использовано государством с его сепаратистской идеологией в направлении свертывания любых связей с Русской Православной Церковью. Украинские православные христиане рискуют оказаться один на один перед лицом католической «церкви», которая по-прежнему, несмотря на сладкоречивую риторику о православной «церкви-сестре», смотрит на Украину как на поле своей миссионерской деятельности, которую Ватикан уже ведет здесь, и притом весьма агрессивно.
В случае получения Украинской Православной Церковью u1089 статуса автокефальной вполне может возникнуть еще одна проблема — дело в том, что в своей пропаганде греко-католики давно уже используют тезис о том, что они также являются «православными», «частью Церкви святого князя Владимира» и т.д. Не раз представители униатов уже высказывались в том смысле, что если православные христиане Украины начнут объединительный процесс, то и греко-католики к нему непременно присоединятся, дабы образовать единую Поместную Украинскую Церковь. Правда (хотя это и не афишируется) униаты вовсе при этом не собираются отказываться от своего подчинения папе римскому. Известно, что уже несколько лет в Англии работает т.н. «Оксфордская студийная группа», в состав которой входят не только представители греко-католиков и раскольников-автокефалистов, но и такие деятели, как например, епископ Диоклийский Калист (Уэр), представляющий Константинопольский Патриархат. Цель «исследований», проводимых этой группой, является разработка модели, которая позволяла бы Украинской Церкви находиться в двойном юрисдикционном подчинении, подчиняясь одновременно папе римскому и Константинопольскому Патриарху. Таким образом Украине отводится роль полигона новой унии, затеваемой некоторыми не в меру ретивыми сторонниками экуменизма в его крайних формах. Нетрудно догадаться, какое «православие» будет культивироваться в той «единой поместной церкви», за которую ратуют униаты и раскольники. В пору вспомнить предостережение преп. Лаврентия Черниговского...
Итак, мы видим, что национальная идея на Украине носит яркую религиозную окраску, и вне христианского мировоззрения понята быть не может. «Обвинения, звучащие в адрес Украинской православной церкви, что эта церковь не украинская, а — русская, или же что она выполняет роль “пятой колонны” — не выдерживают критики, поскольку их основная цель – политическая дискридитация церкви, чтобы ее можно было легко национализировать руками государства и использовать как строительный материал для национальной, независимой от внешних религиозно u1087 политических центров» [4].
Большинство населения Украинского государства всерьез воспринимать навязываемую националистическую идеологию не может, тем более на фоне полнейшего развала экономики страны, которого никак не преодолеть россказнями о происках Москвы. Мы слишком похожи — русские и украинцы, — похожи, если не сказать почти тождественны по своему этнопсихологическому типу. Причем, разница между нами гораздо меньше той, которая наблюдается между жителями Восточной Украины и галичанинами. И это понятно: потому что наша общая ментальность сформирована на едином основании — православной вере, — тогда как сознание жителей Галиции более трех веков шлифовалось униатством, которое пусть и не позволило им раствориться среди поляков, но и от общерусского корня все же сумело оторвать. Здесь, впрочем, следует отметить одно очень важное обстоятельство: оторванность народа от церковной жизни — расцерковленность или весьма поверхностное обрядовое «христианство» — привело к тому, что люди стали особенно сильно подвержены гипнотическому оккультному воздействию, вовсю льющемуся из средств массовой дезинформации. Итог этому — «помаранчевая революция» и новый виток развития ложной национальной идеи Украины, «почему-то» очень сильно напоминающей американскую идею антихристовой вседозволенности. Пока народ Украины не обратится к неповрежденному лукавством Православию, он не очнется. А лукавая автокефалия может и вовсе лишить Церковь благодатной силы возрождения душ человеческих.
Пора понять факт истории: Православие сформировало русских и украинцев как народы, вошло в наши плоть и кровь, скрепило, сцементировало нас. И это стало особенно ясно после того, как мы оказались по разные стороны так нелепо и внезапно возникшей в августе 1991 года границы. Разделилась земля Руси, и Киев — Мать Городов Русских — стал для большинства из них «заграницей».
Разделились министерства и академии, разделились армия и флот. Разделились даже семьи, во многих из которых граница пролегла между родителями u1080 и детьми, мужьями и женами, братьями и сестрами. Единой осталась одна лишь Русская Православная Церковь — Церковь единой Святой Руси. Только лишь она одна теперь не дает полностью размежевать и рассорить наши народы, позволяет сохранить среди политического сюрреализма нашу общую историческую память.
От того-то так и ненавистна Православная Церковь творцам нынешней украинской политики, как местным, так и заокеанским, из числа не склонных к выкрикам на думской трибуне. По достоинству оценив роль религиозного фактора в вопросе о славянском единстве, они прилагают невероятные усилия для того, что-бы разрушить церковное единство русского и украинского народов. Здесь, впрочем, почти не требуется изобретать что-то новое — достаточно лишь как следует изучить историю и те сценарные наработки, которые издавна применял Ватикан в своей восточной политике. Ведь Русь уже переживала очень похожие времена.
Сначала после монголо-татарского разорения Литва и Польша захватили большую часть западных земель Киевской Руси. Но присоединить новые области было мало, ибо на востоке все более усиливалась Русь Московская — единая по вере и по крови. Следовательно, нужно было найти механизм разобщения, который позволил бы как можно надежнее вбить клин между обеими половинами некогда единой страны.
И действенное средство было найдено — создавая новые митрополии то в Галиче, то в Новогрудке, то в Киеве, литовско-польские государи добились того, что западно-русское население, выведенное из юрисдикции митрополитов всея Руси, постепенно привыкло к церковному разобщению с Русью Московской. А когда показалось, что разделение уже прочно вошло в сознание, была предпринята попытка перейти к следующему этапу долговременной программы по уничтожению нашего Православия — введению Флорентийской унии. Она должна была окончательно сгладить национальные и религиозные особенности подданных Польско-Литовских государей, а Ватикану подарить несколько миллионов добрых католиков. Но дальнейшие события показали, что эта затея была преждевременной: уния тогда не удалась, хотя благодаря усилиям по ее внедрению разделение Русской Церкви на две митрополии с середины XV века окончательно закрепилось. Как только Западно-Русская Церковь стала почти независимой под властью польских королей-католиков (юрисдикция Константинопольских Патриархов была чисто номинальной), начался более чем вековой период сознательного разложения Православия в Киево-Литовской митрополии. Всем хорошо известны эти печальные страницы церковной истории западно-русских земель. В короткий сроки, поставляя на епископское служение откровенно аморальных лиц, беззастенчиво торгуя кафедрами, монастырями, приходами, препятствуя нормальному протеканию церковной жизни, короли-католики добились своего: Киевская митрополия оказалась в состоянии жесточайшего духовно-нравственного кризиса, а ее полностью разложившийся и коррумпированный епископат стал самой благоприятной средой для насаждения новой унии — Брестской, — которая на сей раз оказалась более успешным предприятием, чем ее Флорентийская предшественница. Огромное число православных верующих Западной Руси с помощью обмана и насилия было совращено в католичество. И лишь возвращение большей части западно-русских земель в состав Российского государства в XVII-XVIII веках дало возможность их населению вернуться к православной вере отцов. Одна лишь подвластная Австро-Венгрии Галиция осталась заповедником униатства, а в последние годы — и плацдармом для его нового наступления на Восток.
Попытки реализовать все ту же схему мы можем вновь наблюдать в истории Украины на протяжении всего ХХ столетия. Провоцирование церковного раскола становится одним из краеугольных камней в политике всех, кто избирает украинский вопрос в качестве наиболее радикального средства разрушения славянского единства. Внесением раскола в церковную жизнь Украины пытался укрепить свою националистическую «Директорию» Симон Петлюра. Раскольников-автокефалистов во главе с лжемитрополитом Липкивским активно поддержали в 1921 г. большевики, инспирировавшие как возникновение «самосвятского» раскола на Украине, так и обновленческого — в России. «Зеленый свет» — дали в 1942 г. автокефалистскому расколу Поликарпа Сикорского немецкие фашисты, оккупировавшие Украину и также намеревавшиеся хозяйничать здесь по принципу «разделяй и властвуй».
Как только в годы т.н. «перестройки» активизировались антигосударственные центробежные силы, на Украине мгновенно возродилась раскольничья «Украинская автокефальная православная церковь» (УАПЦ), сразу же сблизившаяся с наиболее оголтелыми националистическими кругами. Не особо мудрствуя, все ту же тактику внесения раскола и достижения изоляции в церковной жизни избрало и руководство Украины, как только республика получила независимость в 1991 г. Уже президент Кравчук, стремительно забывший свою антирелигиозную деятельность на посту второго секретаря ЦК компартии Украины, выдвинул лозунг: независимой державе — независимую Церковь, имея в виду предоставление автокефалии Киевской митрополии Московского Патриархата (интересно, что подобного требования почему-то не предъявили галицким греко-католикам, чья зависимость от Рима имеет гораздо более зримые формы, нежели формально-каноническое пребывание Украинской Православной Церкви в юрисдикции Патриарха Московского). И вновь, как во времена Брестской унии политический расчет соседствовал с тривиальной коррупцией — образовавшуюся в ходе грандиозной аферы при Кравчуке т.н. «Украинскую православную церковь — Киевский патриархат» (УПЦ КП) сначала de facto, а затем и de jure возглавил запятнавший себя преступлениями против Церкви и нравственности и извергнутый за это из сана бывший митрополит Филарет (Денисенко).
Тем не менее, подавляющее большинство православных верующих Украины несмотря на все предпринятые властями усилия не пошли за раскольниками, сохранив верность Украинской Православной Церкви, пребывающей в каноническом единстве с Московским Патриархатом. Принудить православных верующих к поддержке церковного сепаратизма властям так и не удалось, несмотря на развязанную против канонической Украинской Православной Церкви самую настоящую религиозную войну: насильственный захват православных храмов раскольниками и военизированными формированиями националистов (УНА-УНСО и др.), травля в СМИ, дискриминация властными структурами и т.д.
Верующие с одной стороны прекрасно понимают, что привнесение противной духу Евангелия идеологии национализма в церковную жизнь — тяжкий грех, несовместимый с подлинно духовной жизнью. С другой стороны, люди видят воочию, что представляют собой политически ангажированные раскольничьи «церкви», под вывеской которых окопались политиканы-националисты и коррупционеры.
Казалось бы, безумие — вести борьбу против Церкви, объединяющей в своем лоне подавляющее большинство верующих Украины, не просто влиятельной, но оказывающей исключительно благотворное влияние на оказавшийся в крайне тяжелом моральном и экономическом положении народ. С точки зрения здравого смысла — абсурдно претворять в жизнь подобную политику. И не просто абсурдно, но и преступно, ибо в этом проявляется не только противление воле народа, но прямое разрушительное воздействие на жизнь общества и государства. И тем не менее, избранная логика идеологии сепаратизма и национализма вынуждает украинские власти действовать именно в этом алогичном направлении.
В этой связи несколько лет назад серьезные основания для беспокойства православных верующих дало появившееся в киевской газете «День» (выпуск от 5 июля 2000 г.) интервью вице-премьера тогдашнего украинского правительства Николая Жулинского. Несмотря на то, что Жулинский не раз заявляет в своем интервью, что государство не должно вмешиваться в дела Церкви, его собственная деятельность свидетельствует о прямо противоположном. Не имея на то благословения Священноначалия, Жулинский встретился с Константинопольским Патриархом Варфоломеем и вел с ним переговоры относительно помощи в объединении Украинского Православия и предоставления автокефалии Украинской Православной Церкви. Жулинский утверждает: «патриарх Варфоломей I высказался за начало переговоров между православными церквами (то есть канонической Украинской Православной Церковью и раскольниками) с целью их объединения, а также - за готовность возглавить эти переговоры. Он также дал однозначно понять, что после объединительного всеправославного Собора Украинской церкви будет дана каноническая автокефалия. По мнению патриарха Варфоломея I, с целью создания благоприятной атмосферы среди епископата всех трех ветвей православия, следует довести до ведома всех епископов, участников Собора, что их посвящения и должности будут признаны каноничными (!!!). На Соборе должен быть избран патриарх поместной Украинской Православной церкви».
Удивляет, что в нарушение канонов грубо вмешавшись без всякого согласования со Священноначалием Русской Православной Церкви в ее дела, Патриарх Варфоломей при этом, по словам Жулинского, «решительно и однозначно высказался за то, чтобы во всех вышеозначенных переговорах активное участие принимали представители Московского Патриархата». И уж тем более удивляет, что определив за православных верующих Украины и России, какова будет дальнейшая судьба их Церкви, обрекаемой Патриархом Варфоломеем на разделение, Его святейшество высказывает пожелание, «чтобы все принятые решения были актами доброй воли, проявлением братских отношений между РПЦ и Вселенским патриархатом». Соверщенно естественно, что после недавних выборов деятельность Фанара в данном направлении резко усилилась.
Понять позицию Константинопольского Патриарха в общем-то несложно. Во многом она диктуется из Вашингтона, так как у пребывающего в Стамбуле Патриарха практически не осталось никакой иной паствы, кроме американцев греческого происхождения. Они по сути содержат стамбульскую Патриархию, они же определяют ее политику. Тесные связи Варфоломея I с администрацией США ни для кого не секрет. Жулинский в своем интервью также, бравируя этим фактом, свидетельствует: «Президент США Билл Клинтон во время визита в Турцию посетил патриарха Варфоломея I в резиденции Фанар. Перед этим президент и патриарх встречались в Вашингтоне». Однако помимо явного американского влияния на украинскую политику Фанара прослеживается и другой аспект. Константинопольский Патриархат в последнее время чрезвычайно усиливает свою активность в направлении достижения гегемонии в православном мире и создания своего рода восточного аналога папства. Очевидно, что наиболее существенной преградой на пути к достижению такого положения является для Фанара Русская Православная Церковь. Вмешавшись столь решительно и бесцеремонно в церковную жизнь Украины, Константинопольский Патриархат в случае реализации проекта создания автокефальной Украинской Православной Церкви достигает сразу две цели: ослабляет Московский Патриархат и получает послушного союзника в лице новоявленного Патриархата Киевского, который в этом случае будет верно следовать в кильватере политики Фанара. Очень возможно, что по плану Фанара Патриарх Киевский будет украинцем американского происхождения.
Таким образом, ситуация в церковной жизни на Украине складывается сегодня весьма драматично. Амбиции чиновников администрации нынешнего президента, раскольников из УАПЦ и УПЦ КП и представителей Фанара могут очень дорого обойтись православным верующим. Межконфессиональное противостояние при создавшемся положении может значительно обостриться и, что самое страшное, превратиться в неконтролируемое. В этом случае Украина как близнец будет похожа на свою славянскую сестру — Югославию — со всеми вытекающими из этого последствиями. Для этого, увы, есть все условия: католическая Галичина как две капли воды похожа на Хорватию, а роль полумусульманской Боснии на себя вполне может принять Крым с его татарской проблемой. Провоцируя конфликты на таком богатом материале (а то, что спровоцировать их реально, еще раз подтвердила недавняя история), завлекающие Украину в НАТОвские сети западные друзья научатся еще легче манипулировать политикой Киева в нужном направлении. А каким оно будет, не трудно догадаться.
Итак, сделаем выводы из сказанного выше. В богословском отношении национальная идея Украины имеет следующие особенности. В области экклезиологии следует выделить то, что образование Украинской Автокефальной Церкви ни при каких условиях не приемлемо для народа Украины, так как это влечет за собой развитие событий по западному сценарию и неминуемо приведет к потери благодати Святаго Духа, от чего и предостерегали нас наши преподобные старцы-подвижники, такие как Лаврентий Черниговский и Кукша Одесский.
В области сотериологии следует выделить тот момент, что в Церкви «несть еллин, ни иудей, обрезание и необрезание, варвар и скиф, раб и свободь, но всяческая и во всех Христос» (Кол. 3, 11), и поэтому национальность принадлежащего к Церкви не влияет на спасение души, но верность Родине, истинный патриотизм всегда являлся отличительной чертой православного христианина, что и доказала наша история на протяжении веков. Нарушение соборной клятвы украинского народа в 1654 г. («на веки с Россией») легло тяжким греховным бремением на всех нас. Это нарушение соборной клятвы проявилось в вобщем отступлении от веры и норм христианского поведения, особенной подверженности людей бесовскому оккультному влиянию и управлению, и поэтому вразумительные наказания Божии (в виде, например, недавней «помаранчевой революции», красноречиво подтвердившей факт отступничества народа от соборной клятвы) до тех пор будут нам попускаться, пока мы всенародно не принесем истинное покаяние и исправление.
В области эсхатологии следует подчеркнуть то, что наблюдаемый нами процесс вовлечения нашего народа в водоворот всемирной глобализации неминуемо приведет к исполнению пророчеств Апокалипсиса и конечной истории человечества, связанной с владычеством антихриста. Всемирное управление возможно только при применении современных средств компьютерной коммуникации, поэтому всемирный правитель возможен только в технотронном обществе, где грань между человеком и машиной становится все менее заметна. О какой национальной идее Украины может вообще идти речь в глобальном обществе, если в нем человек теряет и самый образ Божий, уподобляясь машине с инвентарным номером? Кочевники-номады (по Жаку Аттали, идеологу глобализма) — вот будущие украинцы по западному сценарию. И мы видим, что современная украинская национальная идея все более и более приближается к американским стандартам, теряя свою самобытность и превращаясь лишь в прикрытие истинных целей мирового правительства, стремящегося разрушить Церковь Божию. Из этого опошления национальной идеи и культуры, низведения ее до уровня лубочных украинских ресторанчиков и пр., сами украинские националисты могли бы понять, как они себя обедняют, произвольно оторвавшись от великой русской культуры и постепенно теряя и образ Божий под влиянием сатанинской глобализации. Всем этим новая политическая власть пытается завершить то убийство народной памяти малороссов, которое начали в XIX веке австрийцы, — чтобы создать новый народ. «В этом подлинная трагедия Украины: ее лишают понимания смысла истории и заставляют участвовать в мировой битве на стороне «тайны беззакония» [5, 916].
Но и врата адова не одолеют Церковь! Мы же должны быть истинными патриотами своего отечества и не променять истинно духовное, церковное единство братских славянских народов на глобальный пластмассовый «рай на земле», предлагаемый западными творцами «украинской национальной идеи». Еще раз подчеркнем: национальная идея Украины — это идея русская и историческое единство русских земель прежде всего единство духовное. Суть духовного единства русских людей и смысл русской идеи прекрасно выразил замечательный русский мыслитель и религиозный философ Иван Ильин, и к его словам трудно что-либо добавить.
«Россия была искони страною Православного Христианства. Ее творчески ведущее национально-языковое ядро всегда исповедовало Православную Веру.(См., напр., статистические данные Д. Менделеева. К по знанию России. Ст. 36-41, 48-49. К началу XX века Россия насчитывала около 66% православного населения, около 17% не православных христиан и около 17% нехристианских религий (около 5 миллионов евреев и около 14 мил. тюрко-татарских на родов).) Вот почему дух Православия всегда определял и ныне определяет столь многое и глубокое в строении русско-национального творческого акта. Этими дарами Православия в течение столетий жили, просвещались и спасались все русские люди. все граждане Российской Империи, — и те, которые о них забывали, и те, которые их не замечали, от них отрекались или даже их поносили; и граждане, принадлежавшие к инославным исповеданиям или инородным племенам; и другие европейские народы за пределами России.
Для исчерпывающего описания этих даров понадобилось бы целое историческое исследование. Я могу указать на них лишь кратким исчислением.
1) Все основное содержание христианского откровения Россия получила от православного востока и в форме Православия, на греческом и славянском языке. «Великий духовный и политический переворот нашей планечы есть христианство. В этой священной стихии исчез и обновился мир» (Пушкин). Эту священную стихию крещения и облечения во Христа Сына Божия русский народ переживал в Православии. Оно было для нас тем, чем оно было для западных народов до разделения церквей; оно давало им то, что они впоследствии утратили, а мы сохранили; за этим утраченным духом они начинают ныне обращаться к нам, потрясенные мученичеством Православной Церкви в России.
2) Православие положило в основу человеческого существа жизнь сердца (чувства, любви) и исходящего из сердцa созерцания (видения, воображения). В этом его глубочайшее отличие от католицизма, ведущего веру от воли к рассудку, — от протестантизма, ведущего веру от разума к воле. Это отличие, тысячу лет определявшее русскую душу, остается навеки; никакая «уния», никакое «католичество восточного обряда», никакое протестантское миссионерство — не переделает православную душу. Весь русский дух и уклад оправославлены. Вот почему — когда русскии народ творит, то он ищет увидеть и изобразить любимое. Это основная форма русского национального бытия и творчества. Она взращена Православием и закреплена славянством и природой России.
3) В нравственной области это дало русскому народу живое и глубокое чувство совести, мечту о праведности и святости, верное осязание греха, дар обновляющего покаяния, идею аскетического очищения, острое чувство «правды» и «кривды», добра и зла.
4) Отсюда же столь характерный для русского народа дух милосердия и всенародного, бессословного и сверхнационального братства, сочувствие к бедному, слабому, больному, угнетенному и даже преступнику (См.. напр., у Достоевского, Дневник Писателя за 1873 г., статья III «Среда» и ст. V «Влас»). Отсюда наши нищелюбивые монастыри и Государи (Срв.. напр., у И. Е. Забелина. История города Москвы.): отсюда наши богадельни, больницы и клиники, создававшиеся на частные пожертвования.
5) Православие воспитывало в русском народе тот дух жертвенности, служения, терпения и верности, без которого Россия никогда не отстоялась бы от всех своих врагов и нe построила бы своего земного жилища. Русские люди в течение всей своей истории учились строить Россию «целованием Креста» и почерпать нравственную силу в молитвс. Дар молитвы есть лучший дар Православия.
6) Православие утвердило религиозную веру на свободе и на искренности, связав их воедино; этот дух оно сообщило и русской душе и русской культуре. Православное миссионерство стремилось приводить людей «на крещение» — «любовью», а никак не страхом (Из наставления Митрополита Макария первому казанскому архиепископу Гурию в 1555 г. Исключения только подтверждают основное правило). Именно отсюда в истории России тот дух религиозной и национальной терпимости, когорый инославные и иноверные граждане России оценили по достоинству лишь после революционных гонении на веру.
7) Православие несло русскому народу все дары христианского правосознания — волю к миру, братству, справедливости, лояльности и солидарности; чувство достоинства и ранга; способность к самообладанию и взаимному уважению, словом, — все то, что может приблизить государство к заветам Христа.
8) Православие вскормило в России чувство ответственности гражданина, чиновника и Царя пред Богом, и прежде всего упрочило идею призванного, помазанного и Богу служащего монарха. Благодаря этому тиранические государи были в истории России сущим исключением. Все гуманные реформы в русской истории были навеяны или подсказаны Православием.
9) Русское Православие верно и мудро разрешило труднейшее задание, с которым почти никогда не справлялась западная Европа, — найти правильное соотношение между церковью и светскою властью (Имеется в виду допетровская Россия), взаимное поддержание, при взаимной лояльности и взаимном непосягании.
10) Православная монастырская культура дала России не только сонм праведников. Она дала ей ее летописи, т. е. положила начало русской историографии и русскому национальному самосознанию. Пушкин выражает это так: «Мы обязаны монахам нашей историей, следственно и просвещением» (Пушкин. «Исторические Замечания» 1822 г.). Нельзя забывать, что Православная вера долго считалась в России истинным критерием «русскости».
11) Православное учение о бессмертии личной души (Утраченное в современном протестантизме, толкующем «вечную жизнь» не в смысле бессмертия личной души, которая признается смертной), о повиновении высшим властям за совесть, о христианском терпении и об отдаче жизни «за други своя» дало русской армии все источники ее рыцарственного, лично-бесстрашного, беззаветно послушного и всепреодолевающего духа, развернутого в ее исторических войнах и особенно в учении и в практике А. В. Суворова, и не раз признававшегося неприятельскими полководцами (Фридрихом Великим, Наполеоном и др.).
12) Все русское искусство изошло из православной веры, искони впитывая в себя ее дух дух сердечного созepцания, молитвенного парения, свободной искренности и духовной ответственности (См. у Гоголя «В чем же наконец существо Русской Поэзии». А также «О лиризме наших поэтов». Срв. мою книгу «Основы Художества. О совершенном в искусстве»). Русская живопись пошла от иконы; русская музыка была овеяна церковным песнопением; русская архитектура пошла от храмового и монастырского зодчества; русский театр зародился от драматических «действ» на религиозные темы; русская литература пошла от церкви и монашества.
Все ли здесь исчислено? Все ли упомянуто? Нет. Здесь еще не сказано о православном старчестве, о православном паломничестве, о значении церковно-славянского языка, о православной школе, о православной философии. Но всего здесь и нельзя исчерпать» [4, 324-327].
«Россия должна прежде всего почувствовать сердцем и волею, а затем восстановить и организовать на деле — свое духовное единство.
Духовное единство России доказано той великой, — самобытной и глубокой, культурой, которая была создана единым русским народом во всем сложном сочетании его национальностей. Эта культура создавалась в течение целого тысячелетия, на единой, все расширявшейся территории, в единой и общей равнинной природе, в едином сурово-континентальном климате, под единой государственной властью и системой управления, при едином государственном и культурном языке, в единой судьбе международных войн и социально-классового, хозяйственно-торгового сотрудничества. Все это выработало у народов России сходство душевного уклада, подобие характеров, близость в обычаях, и, наконец, то основное единство в восприятии мира, людей и государства, которым русские народы без различия племени отличаются от западно-европейских народов.
Из этого единого и общего «материала» жизни и быта, славяно-русское племя, исповедовавшее христианско-православную веру, создало и выносило тот самобытный духовно-творческий акт, которым творилась и создавалась русская национальная культура.
Славяно-русское племя исторически вело и государственно строило Россию. Оно никогда не угнетало других, численно меньших племен, но само вынуждено было то свергать их гнет (татарское иго), то обороняться всею силою от их завоевательных вторжений (крымские татары, литовцы, поляки, шведы). Русский народ не жесток и не воинствен; он от природы благодушен, гостеприимен и созерцателен. Но русские равнины были искони со всех сторон незащищены и открыты, и все народы рады были травить их безнаказанно. И потому России пришлось провоевать ровно две трети своей жизни. Издревле русский пахарь погибал без меча, а русский воин кормился сохою и косою. Замирение и колонизация шли тысячу лет рука об руку. (Никольский «Войны России»)
Славяно-русское племя, проведшее Россию через все эти испытания, не отгораживалось от замиренных и присоединенных им племен, даже тогда, когда они были совершенно чуждыми ему в расовом отношении, но принимало их постепенно — гражданственно, кровно, культурно и правительственно — в свой состав. Различия не исчезли, но равноправие и душевно-бытовое общение вызывали к жизни духовно-братское единение. Вследствие этого духовно-творческий акт славяно-русского племени, не изменяя своей природе, приобретал все новые горизонты и задания: чтобы вести Россию, он должен был становиться все более свободным, гибким, отзывчивым и глубоким. Его вели: славянская даровитость и вселенское дыхание русского Православия. И когда он окреп и развернул свое творчество, то оказалось, что Россия есть не пустое слово и не просто единое государство, — но система духовного единства, созидаемая единым, русско-национальным духовным актом
Этот единый акт есть, по глубине и гибкости своей, национальныи акт для всех племен России: все они найдут себе в нем творческий исход и родную стихию. Он собрал все их различные творческие струи и, впитав их, уместил, угнездил их в себе. Этим он их принял, освободил и оформил. И всякий сын России, владеющий русским языком, найдет себе в русской вере, в русской добродетели, в русской песне и музыке, в русской живописи и архитектуре, в русской науке и философии, в русском праве и правосознании — такие пути жизни и такие формы творчества, которых никогда не даст ему ни один чужой народ.
Это духовно-культурное единство России завершается ныне, как и встарь, ее территориально-политическим единством, ее общею международно-военною судьбою и ее хозяйственно-производительною и торговою сопринадлежностью.
Россия не выдумана дерзким завоевателем, подобно империи Наполеона; она не есть недавно и наскоро построенная федерация, подобно Штатам Северной Америки. Она есть живой, духовно и исторически сложившийся организм, который при всякой попытке раздела и из всякого распада вновь восстановится таинственной, древней силой своего духовного бытия» [4, 321-323].
Список литературы.
1. Текст соборной клятвы на Переяславской Раде 1654 г. приводится по изданию: «Собрание государственных грамот и договоров». — М, 1822. Т. III. сс. 494-495 (www.br-sl.com/1999/v1-1-r.html)
2. Поучения старца Лаврентия Черниговского по воспоминаниям Схиархимандритов Феофана, Никифора и Варлаама.//Журнал «Спасите наши души», №4 (26) 2001 г., Днепропетровск, с. 10, 11.
3. Поляков Владимир. Кому Нужна автокефалия.//«Радонеж», 2000 г., № 11-12 (103).
4. Ильин И.А. Собрание сочинений. Т 9-10. — М., «Руская книга», 1999.
5. Назаров М. Вождю Третьего Рима. — М., «Русская идея», 2004.
