"Завтра" № 7 (63), февраль 1995
Михаил Викторович Назаров родился в 1948 г. в Макеевке, вырос в Ставрополе, работал в Арктике. В1975 г. после окончания переводческого факультета МГПИИЯ
через Алжир ушел "в самоволку" в Германию, где работал в иадатерьстве "Посев" и был членом Руководящего круга НТС. С 1987 г. – независимый публицист, автор нескольких книг ("Миссия.русской эмиграции", "Заговор против России" и др.). В 1994 г., в год возвращения на родину, избран секретарем правления Союза писателей России. [Ред. "Завтра"]
– Итак, Михаил, поздравляю с окончательным возвращением в Россию. Хотя оно оказалось непростым: ты уже больше полугода, с мая, добиваешься восстановления прописки.
– Не думал, что это будет так трудно. Попасть на Запад на двадцать лет было проще.
– Насколько я знаю, ты работать будешь в Институте Мiровой литературы, в группе изучения русской эмиграции... Опять эмиграция – не надоело ли?..
– Смотря как ее изучать. Можно подсчитывать, как часто такой-то писатель употребляет такое-то слово – подобных ученых немало в западной славистике. А можно обратиться к главному – чем эмиграция ценна для России: к ее опыту в познании русской идеи и мiровой раскладки сил. Эмиграция – часть русской нации, которая оказалась в уникальных условиях. Взглянув на свою страну извне, сравнивая ее с окружающим мiром, яснее понимаешь, что такое Россия, в чем ее призвание, кто ее друзья и враги. К сожалению, «прогрессивная» интеллигенция в России этого до сих пор не видит и разрушает страну по чуждым рецептам.
– Старые эмигранты, быть может, имели этот важный опыт. Но их почти не осталось в живых. А потомки не так уж много восприняли. Ведь не только «третья» волна или американская «Русская мысль», но и немалая часть правой эмиграции поддержала Ельцина: франкфуртский «Посев», австралийское «Единение», отчасти и «Русская жизнь» в Сан-Франциско... И даже Солженицын, в сущности правый, в октябре не разглядел из Вермонта элементарных вещей... Что нам может сегодня дать такая эмиграция?
– Думаю, в России Солженицын уже многое разглядел. Но признавать неверные оценки всегда трудно. Взять его выступление в Думе: катастрофа есть, а конкретных виновников нет... Так стоило ли расстреливать парламент ради этой катастрофы?.. Жаль, от Солженицына ждали большей откровенности. Но дело не только в сегодняшнем дне. Для будущего многие его предложения, например, по земельной реформе, по восстановлению земства – хорошо продуманы и заслуживают поддержки. Поэтому нельзя его зачислять во враги, как это порою делают в патриотической печати...
Солженицына эмиграция многому научила. Мне кажется, он прав и в том, что оппозиции не следует полагаться на одну лишь партийную политику. Выборы никогда не защищены от манипуляций. В них есть и элемент соперничества, разделяющий патриотическую оппозицию. Но у нее есть мощнейший единый союзник: русская духовная традиция, которая несовместима с насаждаемой идеологией эгоизма. Надо искать ее ростки во всех слоях общества и стараться на практических делах создавать единое поле нравственного сопротивления, отстаивать своих людей на нижних этажах власти, по месту работы и учебы.
Это похоже на очаги эмиграции в чужеродном кружении, рассеянные, но связанные едиными духовными ценностями, постепенно они могут вытеснить власть наверх, как пробку. Возможно, таковы и надежды Солженицына на провинцию, на ступенчатую земскую демократию снизу. Она препятствует и денежному влиянию «мiровой закулисы» на политические партии. Конечно, это не означает отказа от политической борьбы на верхнем уровне. Она необходима. Но она будет успешна лишь на таком общественном фундаменте. Надо терпеливо искать и объединять все разумное в русском обществе, а оно есть даже в правящем слое. Или, например, в документах НТС, несмотря на его поддержку Ельциным...
– По моему, эта поддержка стала для НТС самоубийственной... Насколько я знаю, после октябрьского расстрела лидеры НТС, причем именно эмигранты, печатно потребовали арестовать даже православную оппозицию – Аксючица, Осипова, да и ты был в этом списке... После этого никто из патриотов с НТС дела иметь не будет.
– Я имею в виду довоенные программные документы НТС, в которых предлагалась корпоративная, а не партийная структура общества. Сходные идеи есть и на левом фланге, например, у ярого антипочвенника В. Белоцерковского; неужели только поэтому от них отказываться?..
Но что касается основной массы нынешней эмиграции – ты прав: к сожалению, в таком состоянии она России ничего дать не может. Кроме ельцинских «демократов» и «тоталитаристов-коммунистов» ничего в России не видит. Однако наша эмиграция давно выполнила свою миссию–осмыслила российскую трагедию XX века и русскую национальную идеологию с учетом этой трагедии; это изложено в эмигрантских изданиях. Надо их изучать. В эмиграции, впрочем, и сейчас есть толковые люди, правые органы печати, например, «Вече», «Наша страна», «Свободное слово Руси», «Кадетская перекличка», но судьба России теперь зависит от людей в России. Политическая эмиграция теряет прежний смысл существования, когда отпадают препятствия для ее возвращения на Родину.
– Я бы так не обобщал. Я, например, благодарен эмигрантам, которые мне помогали в сборе информации во время поездок, – из них получались целые страницы: «День» в Америке, во Франции, в Германии... Важнее крепить единство русских патриотов во всем мiре, где бы они ни были.
– Согласен. Я имею в виду лишь то, что теперь вырабатывается новое самосознание эмиграции, отличное от прежнего: она должна стать форпостом национальной России в иностранном мiре, защищая ее интересы... Даже если такой России еще нет на официальном уровне – есть Россия оппозиционно-патриотическая, нуждающаяся в помощи. Есть деятельные люди, но часто нет средств. В этом смысле можно жить за океаном и многое делать для них. Иногда благодаря единицам возникают активные фонды помощи России, как, например, «Сеятель» в Штатах (руководители Н. Жадан, В. Бутков), «Надежда» в Монреале (П. Пагануцци). Есть и очень крупная организация – Конгресс Русских Американцев. Надо только, чтобы патриотическая эмиграция помогала именно гонимым патриотам, а не всем без разбора «антикоммунистам». Ведь Ельцин и Гайдар теперь тоже «антикоммунисты»... И Елена Боннэр с Бжезинским или Пайпсом – антикоммунисты...
– В том-то и дело. Нас разочаровывает не то, что эмигранты не возвращаются в Россию, а то, что они из благополучного далека помогают дискредитировать гонимых патриотов. В этом и некоторые названные тобой органы печати порой не отличаются от западнических...
– Одна из причин в том, что часть патриотов в России «красновата». Причина понятна: биографии людей, которые не изменить. А для белой эмиграции это абсолютно неприемлемо. Но сказывается и отрыв эмиграции от России, инерция противоборства в старой раскладке сил, преувеличение сегодняшней опасности этой «красноты». На этом и западные средства информации продолжают спекулировать, чтобы поддержать выгодный им режим: мол, в России идет борьба между ельцинскими демократами и тоталитаристами... Я сам видел на одном патриотическом собрании: в зале был один-единственный красный флаг у кого-то из зрителей. Но кто бы из ораторов ни выступал – телеоператоры забегали на сцену и снимали так, чтобы этот флаг попадал в кадр... Даже подумалось: не принесли ли его именно для этого?
– Такой дискредитации помогают и некоторые« белые» патриоты», рассчитывающие на успех у эмигрантов: мол, патриотическая оппозиция в России – это сплошь «красные подголоски», кроме меня, такого-то... Особенно в этом усердствует известный тебе доктор наук из Москвы, ты его, помню, многим эмигрантским редакторам рекомендовал... А теперь он и тебя объявил пособником
национал-большевиков.
– Да, Сергей Волков. Мне нравились его статьи. Но ему мешает какая-то яростность, он со всеми ссорится. Ведь это после нашей с тобой беседы о красных и белых он обвинил меня в поддержке «национал-большевизма». Несмотря на то, что «Правда» на основании той же самой беседы обвинила меня в прямо противоположном – в антикоммунистической русофобии»...
А редактору «Вече» Волков даже поставил ультиматум: рядом с такими, как Бондаренко, драгоценного Волкова в «Вече» не будет. Потом в «Нашей стране» он вообще все патриотические организации обвинил в «связи с КПСС», а свою объявил единственной «белой» на всю Россию. И вдобавок стал муссировать те же
обвинения под псевдонимами. Все это похоже на неофитский пыл: раньше молчал, а когда КПСС потеряла власть – стал главным борцом против коммунистов. Вот только неэтично обвинять в красноте тех, кто не боялся выступать против КПСС в опасные времена, как Осипов или Аксючиц. Да и мне было бы смешно оправдываться перед Волковым...
– Он в те годы молчал. Когда патриоты Осипов и Бородин сидели в лагере, когда писатели-деревенщики боролись против поворота рек, за сохранение национальных памятников – Волков прилежно цитировал основоположников марксизма об эксплуататорской сущности религии...
– Мне только хочется сказать своим друзьям в эмиграции, которые считают, что для спасения России сегодня все еще необходимо и достаточно бить себя в заслуженную антикоммунистическую грудь. Если кому-то этот ритуал нравится – пожалуйста. Но не надо, настаивать, что борьба за Россию сегодня заключается только в этом. Коммунисты набрали на последних выборах 6 процентов от списочного состава избирателей, и не думаю, что в будущем они наберут больше – если будет настоящая патриотическая альтернатива, поэтому сегодня надо не зацикливаться на безвластных коммунистах, а способствовать созданию этой
альтернативы.
С честными и искренними красными патриотами можно говорить на эту тему, не оскорбляя их. Волков же, похоже, готов и священника заклеймить за то, что тому приходится общаться именно с грешниками, наставлять их на путь истинный... Скажем, ШафареВИЧ имел, право сесть за один стол с побежденными коммунистами, потому что он смело боролся с их идеологией всю жизнь. За один стол с ними такой
человек может сесть – именно для объяснения им своих идей, а не для подлаживания под чужие...
– Прежде всего – для предотвращения худшего, как это человек видит перед своей совестью. Это главный вопрос именно в политике. Мог бы, например, на Западе какой-нибудь политик, пусть самый белоснежный, не учитывать наличие других сил в обществе и их возможных шагов, не оценивать их по разной степени опасности для своей страны, не вступать во взаимодействие с менее опасными? Политика – искусство возможного в данных условиях, о которых ты сам где-то писал, что приходится выбирать не между абсолютным добром и абсолютным злом, а между злом большим и меньшим...
– Не поступаясь при этом своими принципами. Однако все это – не мое дело, во внутренней политике и без меня деятелей достаточно. Мне кажется более полезным внести свой вклад, например, в анализ антирусских планов «мiровой закулисы». Это и внешняя политика, и идеология, и историософия. Изнутри России все это трудно рассмотреть, вот и наломали дров: не одни ведь «демократы» узаконили Беловежский путч – в полном согласии с американским законом о расчленении России!.. Прожив почти двадцать лет в гуще эмигрантской политики, как раз в международно-идеологическом аспекте я приобрел некоторый опыт. И если чем-то могу оправдать свою эмиграцию – в основном этим.
– Какие из изданий эмиграции ты считаешь в этом отношении наиболее ценными? Вот ты упомянул мюнхенское «Вече», там у тебя было много статей...
– В последнее время это был единственный в эмиграции толстый журнал, где можно было обсуждать столь табуированные темы. За это можно было прощать и неровность уровня. Но теперь не ясно, будет ли он дальше выходить. Ведь О. Красовский, как ни старался покрывать расходы за счет дешевого изготовления, за счет читателей, пожертвований, – все же издавал журнал себе в убыток. В эмиграции это неизбежно. Он-то мог это себе позволить, поскольку был человеком очень состоятельным, владельцем гостиницы и еще чего-то. Но, говорят, четкого завещания в пользу «Вече» не оставил, а богатые наследники не очень заинтересованы в русском деле. Основные подписчики «Вече» были в Америке, сейчас с их помощью А.Г. Рытиков пытается спасать журнал. Но на коммерческой основе это невозможно.
– Аргентинская «Наша страна» тоже уделяет внимание табуированным темам и достаточно известна в России. Привлекает также, что она в оппозиции Ельцину. Как ты ее расцениваешь?
– Газета основана в 1948 году И. Солоневичем на «народно-монархической» идеологии: сочетание верховной власти монарха с народным самоуправлением снизу, то есть с земством (вот где истоки русского корпоративизма!); впрочем, многое Солоневич взял у Л. Тихомирова. Нынешний редактор Н. Казанцев подарил мне много старых номеров, очень благодарен ему. Если оставить в стороне склонность газеты к критиканству, то и сегодня заслуживают внимания такие авторы, как И.Н Андрушкевич, или автор геополитической колонки. Аргентина вдалеке от развитых демократий, и можно себе позволить большую степень откровенности в их оценке.
Действительно, «Наша страна» не жалует Ельцина. Но опасность нынешнего коммунизма и ельцинского неофеврализма оценивает по одному критерию: у кого больше «красноты»– тот и опаснее. В этом я вижу нечувствование хода истории: в 1917 году были, действительно, более опасны большевики, победившие февралистов и взявшие власть над Россией; сейчас же февралисты победили большевиков, вернулись к власти... И если опасность большевиков заключалась в тоталитарном терроре (который уже невозможен), то опасность февралистов – в духовном разложении нации под лозунгом «свободы», а на историософском уровне – в подготовке власти антихриста. Это разложение усиливается во всем мiре, сопротивляться ему особенно трудно, потому что скользить вниз легче, чем духовно расти. В этом масштабе и надо сравнивать опасности, тем более монархистам. Характерно, что именно так оценивают раскладку сил глубокие и чуткие православные люди, каких немало и в России, и в Зарубежной Церкви.
– Кстати, о Зарубежной Церкви. Что ты можешь сказать о ее действиях в России? Трудно уследить за всеми конфликтами и обвинениями с разных сторон. Похоже, и церковные деятели эмиграции не очень разобрались в российской ситуации, наломали дров… А ведь с самого начала были предупреждения, что было ошибкой открывать в России свои приходы...
– Ни в Москве, ни в Петербурге уже нет ни одного официального зарубежного прихода: они выброшены из храмов и помещений властями. Молятся на квартирах. Но и мне трудно уследить за переменами, ограничусь общим замечанием.
Каноническое основание Русской Зарубежной Церкви и ее отстаивание безкомпромиссных православных критериев – были и остаются верными. Консервативная Зарубежная Церковь в этом отношении уникальное явление для России; многие монархисты в России признают ее духовное влияние. В этом отношении очень рекомендую журнал «Православная Русь» и книги джорданвильского монастыря. Но с возвращением в Россию не все произошло правильно. Мне кажется, причины этого – и не преодоленная смута в России, и неготовность Зарубежья правильно понять эти труднейшие условия смуты, четко рассмотреть друзей и врагов, сочетать принципиальность с любовью. Надеюсь, со временем все образуется. Поэтому хотелось бы посоветовать и критикам Зарубежной Церкви: умейте в ней отделять верность России и православию – от возможных неверных шагов. От них никто не застрахован. Но не надо подменять ими суть Зарубежной Церкви.
– Какова позиция зарубежья в вопросе престолонаследия? Наши верховные демократы все усерднее обласкивают Марию Владимiровну и ее сына Георгия. Кажется, эти претенденты все еще находят поддержку в Зарубежной Церкви?
– Выскажу лишь своей мнение как я вижу проблему на сегодняшний день. Этот вопрос в эмиграции долгое время трактовался упрощенно – из-за неизжитости смуты самими эмигрантами, в том числе членами династии... Как известно, в 1924 году старший по первородству в Династии Романовых, Великий князь Кирилл Владимiрович, провозгласил себя императором в эмиграции. Поначалу его почти никто не поддержал: во-первых, поскольку его отец, вступив в брак с неправославной, нарушил важное требование Основных Законов, тем самым лишив детей прав престолонаследия; во-вторых, точно также поступил сам Кирилл, к тому же женившись вопреки воле Императора (чем нарушил еще одну статью). То, что позже его брак был признан Государем, – не отменяет сути дела. Прощать такое нарушение Основных Законов не имел права сам Государь. Быть членом Императорского дома и иметь право на престол в порядке первородства – разные вещи. Это все хорошо описано в книге Зызыкина. Главное же: Вел. Кн. Кирилл совершил самое вопиющее нарушение законов, предав Царя, нарушив присягу ему еще до его отречения. Нацепил красный бант, предоставил в распоряжение революционной власти свой гвардейский экипаж, давал антимонархические интервью... Забыть такое монархическая эмиграция не могла.
Но в 1930-е годы большая часть политической эмиграции признала права его сына Владимiра Кирилловича, которому, как выразился Солоневич, «не в чем было каяться». Прежде всего тут сказалась потребность в единении зарубежья накануне назревавшей войны. Главную роль сыграло возглавление Зарубежной церкви, а оно исходило из того, что эмиграция нуждается в монархическом вожде, и для этого достаточен принцип первородства: мол, нечего быть дотошными в смутные времена ведь и раньше престолонаследие на Руси не имело стольких ограничительных условий. Хотя это мнение было упрощением Основных Законов: первородство по мужской линии – необходимый, но не единственный критерий.
Как бы то ни было, после смерти Владимiра Кирилловича произошло пресечение мужского потомства в этой линии. И согласно Закону, наследника престола следует искать в других мужских линиях Романовых. Лишь за неимением мужчин, соответствующие всех требованиям Основных Законов, поиск переходит в женские линии, ближайшие к последнему Царю, то есть в линии сестер Николая II. Если же вообще никого не найдется, кто соответствовал был Основным Законам в полной мере – и, видимо, таковы теперь все Романовы – то эту проблему должен решить Всероссийский Земский Собор, как уже было в 1613 году, определив наследника, наиболее соответствующего Законам. К этому выводу как единственно легитимному в последние годы пришли и те архиереи Зарубежной Церкви, которые ранее активно поддерживали «кирилловскую» ветвь. И в «Нашей стране», очень «кирилловской», было сделано подобное заявление Андрушкевичем, правда только в личном порядке. Имперский Союз-Орден давно в этой связи раскололся...
Но для такого Собора, прежде всего, необходимо осознание народом самого смысла монархии, смысла истории, смысла России. Восстановление этой национальной памяти сейчас должно быть главным делом монархических организаций. Без этого монархическая идея будет лишь скомпрометирована.
"Завтра" № 7, (63), февраль 1995
