Украина: сергианство 2.0

Сегодняшнее поведение украинских иерархов являет собой яркий контраст с новомучениками эпохи большевистских гонений

На фото: митрополит Онуфрий и другие члены Синода УПЦ униженно ждут на улице, когда их примет Зеленский

Давно замечено, что, вопреки социальному оптимизму наших церковных модернистов, мир стремительно скатывается в сторону апостасии. Духовное горение, сакралитет народа (начиная с т.н. «элит») постоянно угасает, и пока не видно, как этот процесс можно хотя бы приостановить. Однако главная вина в этом принадлежит все же высшим слоям общества, властям как светским, так, к сожалению, и духовным.

Мы хорошо помним о предательстве большинства церковной иерархии в момент т.н. «отречения» Государя-мученика Николая Александровича, предательстве, которое многим владыкам все равно пришлось искупать потом мученической кровью. Однако помимо новомучеников, которые в условиях небывалых прежде гонений со стороны богоборческого большевистского режима в конечном счете сохранили верность Христу, в историю нашей Церкви, к сожалению, навсегда вписано и такое явление, как сергианство. Митрополит Сергий Страгородский (который для сегодняшней нашей иерархии является чуть ли не образцом для подражания), во-первых, превысил свою каноническую власть. Будучи всего лишь назначенным местоблюстителем, а не избранным собором предстоятелем Церкви, он стал вести себя, по сути, как патриарх, во многом узурпировав власть предстоятеля. Во-вторых, активное духовное сопротивление богоборцам он подменил сервилизмом и приспособленчеством, и если бы не начавшаяся война (промыслительно попущенная Богом), то, вопреки его «мудрой» политике, иерархия земной Церкви была бы просто уничтожена в репрессиях. (К началу войны на свободе оставалось всего четыре архиерея русской Церкви из когда-то бывших четырехсот).

Сегодняшние жалкие потуги иерархии канонической УПЦ выпросить себе защиту у столь же враждебного Православию марионеточного режима «кровавого клоуна» Зеленского – прямое следствие чисто сергианского воспитания этих иерархов, и церковная Москва не должна делать вид, что не имеет к этому никакого отношения. Украинские иерархи оказались хорошими учениками, в решающий момент предпочтя просить у «власти» снисхождения и пощады вместо того чтобы призвать народ к массовому сопротивлению безбожникам. В обращении к Зеленскому они пишут:

«На Украине раздувается пламя противостояния на религиозной почве (а кто его раздувает-то? – ЦК), а Церковь подвергается (тот же вопрос – ЦК) незаконным перерегистрациям общин, рейдерским захватам храмов и дискредитации в средствах массовой информации с распространением…безосновательных обвинений. Тяжелая ситуация в религиозной сфере критически ухудшилась после того, как стало известно, что государственные власти намерены выселить нашу монашескую общину с территории Свято-Успенской Киево-Печерской Лавры, которую монахи буквально подняли из руин за тридцать пять лет с момента возобновления деятельности этого древнего монастыря. Обращаемся к Вам, как к главе Государства и гаранту соблюдения норм Конституции Украины — обеспечить конституционное право на свободу совести и вероисповедания для верующих Украинской Православной Церкви, не допустить принятия антиконституционных законов против Церкви, находящихся на рассмотрении в Верховной Раде Украины, а также сделать все необходимое, чтобы духовенство, монашество и верующие Украинской Православной Церкви могли и дальше совершать свое служение в Свято-Успенской Киево-Печерской Лавре». И т.д.

Однако в истории нашей Церкви, уже в период гонений, были страницы, являющие собой яркий контраст как с последующим сергианским пресмыкательством перед богоборцами, так и с сегодняшним неубедительным (говоря мягко) поведением украинских иерархов. Можно упомянуть, в частности, известную историю с защитой Александро-Невской лавры при попытке ее закрытия в начале 1918 года.

19 января, около часу дня, в Лавру прибыл отряд красногвардейцев и матросов во главе с комиссаром Иловайским. Он прошел к митрополиту Вениамину и потребовал «очистить помещение». В ответ владыка заявил, что может протестовать только христианскими мерами, но подчиниться отказался. Иловайский также потребовал от наместника Лавры преосвященного Прокопия сдать все монастырское имущество, угрожая применить силу, и также получил отказ. Комиссар объявил всех арестованными.

В это время с колокольни раздался набат. К Лавре стали быстро стекаться толпы народа, среди которого было, в частности, немало рабочих с окрестных заводов. Слышались крики: «Православные, спасайте церкви!» К толпе вышел Иловайский с матросами, которые стали угрожать оружием. Их окружили со всех сторон. Затем толпа обезоружила матросов, а комиссара сбили с ног, отобрали револьвер. Дело могло закончиться самосудом, однако монахи спасли комиссара, сумев вывести его через задние ворота и сдав на руки солдатам. Красногвардейцы, побросав оружие, разбежались. Караульные же, приставленные к арестованным членам духовного собора, стали умолять тех спасти их от разъяренного народа (!). В итоге их также вывели через запасной выход в безопасное место.

И хотя после этого произошло еще убийство протоиерея Петра Скипетрова, который обратился к красногвардейцам с увещанием не производить насилий над верующими, не глумиться над святынями, этот этап борьбы богоборцы проиграли.

Монахи с большим трудом смогли удержать прихожан от ответного насилия. Затем в покоях митрополита был созван Духовный собор Лавры, на котором было постановлено поручить охрану Лавры воинской части, расквартированной в самой же Лавре (!).

21 января, в виде протеста против действий большевиков, был проведен грандиозный крестный ход в Лавру из петроградских храмов, в котором участвовало около 500 тысяч человек. (То есть город на какое-то время был просто парализован.) В нем люди разных сословий объединились для отстаивания веры. В защиту Лавры принимались массовые петиции. Еще не закрытые газеты всех направлений, кроме, естественно, большевистских, дружно осуждали действия властей. В итоге красногвардейцам пришлось оставить монастырь. В конце января было организовано из мирян и монашествующих Александро-Невское братство для отстаивания интересов обители и охраны церковного достояния.

В результате представители властей (управделами Совнаркома Бонч-Бруевич) вынужденно изобразили хорошую мину при плохой игре и заявили, что их неправильно поняли, и что они просто хотели частично использовать помещения Лавры для дома инвалидов (!).

Надо отметить, что сам владыка Вениамин, с которым власти «разобрались» в 1922 году путем абсолютно беззаконной судебной расправы с помощью обновленцев, проявил себя в этой ситуации в полном единстве со своим православным народом.

Во время процесса над ним и его ближайшими помощниками он говорил в своем последнем слове: «Я – верный сын своего народа, я люблю и всегда любил его! Я жизнь свою ему отдал, и я счастлив тем, что народ, вернее простой народ, платит мне той же любовью, и он же поставил меня на то место, которое я занимаю в Православной Церкви». Остальное отпущенное ему время митрополит потратил на доказательства полной невиновности своих собратьев. Одно из его утверждений показалось ему недоказанным. По этому поводу он с тихой улыбкой заметил: «Думаю, что в этом отношении вы поверите мне без доказательств. Ведь я, по всей вероятности, говорю сейчас публично в последний раз в жизни. Человеку же, находящемуся в таком положении, принято верить на слово!» Весь зал благоговейно молчал, потрясенный необычайной нравственной мощью обреченного архипастыря. Последними словами митрополита были: «Слава Тебе, Боже! Слава за всё!» В аналогичном ключе выступали и другие подсудимые.

Если вернуться в сегодняшнее время, то необходимо сказать, что у современных украинских иерархов были в принципе все возможности, чтобы оказать режиму Зеленского подобное сопротивление. Вспомним сотни тысяч людей, которые собирались на крестные ходы УПЦ! Так что, при всей апостасии, горение веры на Украине все еще достаточно сильно. Однако в решающий момент иерархи предпочли действовать совсем иначе, отказавшись востребовать массовое ненасильственное сопротивление православного народа для защиты святынь! И тем подписали себе нравственный приговор, предпочтя мученичеству позор.

Владимир Семенко

+ + +

МВН. На этот раз, по данному тексту, обойдусь без критических замечаний в адрес автора: не за что критиковать по сути написанного. Желаю продолжать и далее в том же духе, однако не ограничивая свой анализ сергианства прошлым: оно и сейчас никуда не делось в МП и даже стало добровольно-жреческим с утвердившейся ересью о "богоугодности"любой власти. Лишь сделаю уточнение: митр. Сергий (Страгородский) не был "назначенным местоблюстителем", он был заместителем третьего местоблюстителя ‒ митрополита Петра (Полянского) при всех еще живых в 1927 году местоблюстителях.

Ими были: митр. Казанский Кирилл (Смирнов, в 1927 г. находился в ссылке; расстрелян в 1937 г.), митр. Ярославский Агафангел (Преображенский, в апреле 1926 г. Сергий принудил его, вернувшегося из ссылки, отказаться от местоблюстительства; митр. Агафангел умер в 1928 г.) и митр. Крутицкий Петр (Полянский, в 1927 г. находился в ссылке; расстрелян в 1937 г.). Поскольку все они были арестованы и сосланы, последний из них в декабре 1925 г. назначил своим временным "заместителем" митр. Сергия (Страгородского), хотя, строго говоря, после ареста митр. Петра иерархам Русской Церкви следовало перейти на самоуправление по указу 7/20 ноября 1920 г., как это было сделано в 1922 г. после ареста Патриарха Тихона при невозможности митр. Агафангелу управлять Церковью. Такое мнение позже выражали многие российские епископы, не признавшие митр. Сергия, считая, что он незаконно расширил свои полномочия, пойдя на союз с богоборческой властью и начав целенаправленное изменение церковного руководства: назначениями, увольнениями, запрещениями в служении по политическим критериям, тем самым выдавая собратьев на репрессии властям как политических "контрреволюционеров".

Оппоненты митр. Сергия видели далее незаконность его власти и в том, что «со смертью всех троих завещанием указанных кандидатов, завещание Св. Тихона теряет силу и церковное управление созидается на основе указа 7 (20) ноября 1920 г.», – как напоминал митр. Кирилл. Сам митр. Сергий, будучи лишь заместителем Местоблюстителя, в 1931 г. считал, что вместе с уходом или смертью Местоблюстителя «в тот же момент прекращаются полномочия Заместителя». Однако еще до кончины митрополитов Петра и Кирилла митр. Сергий в 1936 г. незаконно превратился в «Патриаршего Местоблюстителя».

См.также: О советско-российских причинах т.н. "украинской автокефалии".

---