Монархия как последняя надежда России

«Монархия реально устарела, будущее за идеократией» – статью под таким названием недавно опубликовал на неосталинистском сайте РНЛ кандидат политических наук, доцент Финансового университета при правительстве РФ Владимир Блинов. Пафос статьи незамысловат и вполне раскрывается названием. Ему ответил известный культуролог и публицист Владимир Можегов в газете «Завтра», которая лукаво маскирует свою неосоветскую пропаганду под маской «открытости мнений», и поэтому может опубликовать и статью в защиту монархии.

В. Можегов весьма точно и местами весьма остроумно показал, что все аргументы Блинова – это стандартный набор антимонархических аргументов апологетов «советского проекта», основанный на простом историческом невежестве, а часто и откровенных подтасовках. Более весомым является аргумент антимонархистов о том, что современный народ просто не понимает сути монархии, даже если она и очень хороша, – просто в силу своего непонимания он её не может принять. На этот аргумент Можегов отвечает очень основательно.

Он пишет: «что касается самой идеи возвращения монархии, то, разумеется, она требует зрелости. Говорить о возвращении Царя можно будет не раньше, чем сегодняшние “массы” с их сознанием, перемолотым большевизмом и олигархическим капитализмом, вновь начнут становиться народом. А взамен разложившихся новиопских элит начнет выдвигаться новая духовная аристократия. Это все дело не одного дня, даже не одного десятилетия. Иван Ильин справедливо считал, что возвращению монархии должна предшествовать национальная диктатура. Лишь в этом смысле можно говорить о некой “идеократии”, которая могла бы предшествовать национальному возрождению. Однако, во избежание очередной партократической мясорубки, замыкаться такая “идеократия” должна на личность вождя, в котором твердость диктатора сочеталась бы с благородным аристократическим милосердием. Нам представляется, что если России действительно суждено возрождение, а миру будет дано еще какое-то время на осознание произошедшей с ним катастрофы, то чаемые нами изменения должны занять не менее 20–30 лет».

Обращаясь к своему оппоненту, противнику монархии, он не стесняется прямо указать на то, что его позиция есть в первую очередь духовная болезнь, а вовсе не «политический реализм»: «добрым исходом считали бы скорейшее выздоровление автора, чего ему и желаем: выйти скорее из накрывшего его морока идеократии, припасть к стопам Царя Истины и его земного образа, которому одному вероятно под силу еще, хотя бы на малое время, удержать мир над расширяющейся не по дням, а по часам, адской бездной» (https://zavtra.ru/blogs/svet_monarhii_nad_morokom_partokratii).

Очень хорошо, что в наше время ведется такая дискуссия, которая одновременно имеет и просветительский характер, поскольку публикуется на откровенно «левацких» сайтах, чьи читатели обычно имеют самые дикие представления о сущности монархии. Однако и монархические сайты в этой ситуации не могут промолчать, а должны сказать свое слово. Я не претендую на исчерпывающий ответ на вопрос «Возможно ли возрождение монархии в России?», однако хотелось бы высказать ряд тезисов на эту тему.

Монархия – единственный тип власти, установленный Самим Богом еще в Ветхом Завете – в первую очередь, в воспитательных целях, чтобы народ Божий, глядя на единовластного царя на земле, учился видеть очами духовными и Царя Небесного. Тем самым, этот тип власти – есть власть религиозная по самой своей природе. Монархия – единственный тип власти, основанный на нравственных основаниях верности и чести, а не на земной корысти. Любое падение монархии – это всегда следствие нравственной деградации народа. В 1917 году в России правил святой Царь, но даже это не уберегло страну от падения в бездну смуты и геноцида.

Сколь велико и свято призвание Православного народа, столь же велики искушения, испытания и скорби его. Народам, отпавшим от истинной Церкви Христовой, и другим, никогда не знавшим Её, Господь попускает жить в погоне за земным благополучием, удовлетворением всяческих похотей – и даже временно преуспевать в этом. Так ныне и живет уже почти весь мир. Но Православная Русь, едва лишь отступит от своего святого призвания быть Народом Божиим и хранить истинную Веру, сразу же познает на себе действия святого гнева Господня. Едва лишь отступит от своего узкого пути, ведущего ко спасению, соблазнится земным преуспеянием и мишурными «благами» безбожной «цивилизации», захочет жить «ради брюха», устраиваясь на земле без Бога, – как тотчас настигают её всевозможные кары для вразумления.

Но вместе с тем Господь неизменно посылает нам и праведников для указания истинного пути. Таков был святой Царь Мученик и целые сонмы русских мучеников ХХ века, убитых безбожной властью за исповедание веры православной. И были подвижники – герои и рыцари мысли, которые поняли смысл происходящего и оставили нам своим великие труды. Особое место среди этих мыслителей занимают те, кто постигнул мыслью смысл мiровой истории и то особое место, которое занимает в ней Православная Монархия – земное основание Церкви Христовой. Таковы были свт. Серафим (Соболев), свт. Феофан (Быстров), свт. Иоанн «Максимович), архиеп. Аверкий (Таушев), архим. Константин (Зайцев), ген. М.К. Дитерихс, Н.Д. Тальберг, И.А. Ильин, И.Л. Солоневич. Особое место среди этих подвижников русской православной мысли занимает Лев Тихомиров – он был первым, кто постиг суть русского монархического сознания как результат много векового исторического опыта и строгой православной веры, примененной к пониманию государства.

Институт Православной Монархии, как известно, сложился в Византии и там же получил свое богословское обоснование. Здесь Император был не простым мирянином, хотя бы и облеченным высшей политической властью, но был лицом, получившим и особый литургический статус. Он должен был, как и священники, входить в алтарь через царские врата и причащаться в алтаре. (Именно потому, что здесь некогда входил сам Император, центральный вход в алтарь и получил название «Царские врата»). Но что это означает? Это означает, что Императору как мирянину было самой Церковью поручено такое особое служение, которое делало его, подобно священнослужителям, предстоящим пред Богом в особой ответственности за свой народ. Именно отсюда – особенности его статуса в Церкви и в богослужении.

«Надо снова и снова подчеркнуть, – писал протопресвитер Александр Шмеман, – что в византийском видении Церковь и государство связаны не юридическим определением и разграничением сфер деятельности, а Православием: верою или доктриной Церкви, которую Империя принимает как свою веру. Источник же этой доктрины, ее хранительница и толковательница – Церковь, а не Империя. Но, освященная Православием, Империя уже, конечно, не безразлична для Церкви, и ее особое, священное назначение выражается в том месте, которое, со своей стороны, Император имеет в Церкви. Это “символизируется” в чине венчания Царя (“Хрисма”), которое, начиная с девятого века, может считаться своего рода литургическим выражением византийской теократии. Существенным моментом в нем является исповедание Императором веры и присяга на сохранение ее в целости: царская власть окончательно перестала быть единственным «отражением» в мире власти Божественной, но сама подчинена теперь Истине, хранимой Церковью. Затем – чин миропомазания, тоже, по всей вероятности, именно с IX века становящийся основным и конститутивным моментом венчания на царство. Это дарование Церковью Императору особой “харизмы” (особого дара) на управление Империей, знаменующее не огосударствливание Церкви, а, пусть и “символическое”, но все же воцерковление Империи. Император склонял голову, и Патриарх собственноручно возлагал корону на него, произнося: “Во имя Отца и Сына и Св. Духа”, – на что народ отвечал: “Свят, Свят, Свят. Слава в Вышних Богу, и на земли мир...”» (Шмеман А., прот. Исторический путь Православия. К., 2003. С. 277‒278).

В русском богословии произошло важное углубление православного понимания сущности монаршей власти, в частности, в трудах свт. Филарета Московского (Дроздова). Святитель писал: «Народ, благоугождающий Богу, – достоин иметь благословенного Богом Царя. Народ, чтущий Царя, – благоугождает чрез сие Богу: потому что Царь есть устроение Божие... Согласно с сим Бог, по образу Своего Небесного единоначалия, устроил на земле Царя, по образу Своего вседержительства – Царя самодержавного, по образу Своего Царства непреходящего продолжающегося от века и до века, – Царя наследственного... О, если бы все народы довольно разумели небесное достоинство Царя и устроение царства земного по образу небесному..! Простираясь от известного к тому, что, может быть, менее усмотрено и понято в слове апостольском, обращаю ваше внимание на то, что апостол, уча страху Божию, почтению к Царю, повиновению начальствам, с тем вместе учит свободе. Повинитеся, – говорит, – всякому человечу начальству Господа ради; аще Царю, яко преобладающу; аще ли же князем, яко от него посланным, – яко свободни. Повинуйтесь, как свободные» (Святитель Филарет Московский (Дроздов). Слово в день рождения Благочестивейшего Государя Императора Николая Павловича // Творения Филарета Московского. М., 1994. С. 274-275).

Московская Русь создала цивилизацию, в максимальной степени воплощавшую в историческом бытии принципы жизни христианского народа. Помимо Св. Церкви, этому способствовали и два особых социальных института ‒ монархия и крестьянская община. Первая приобрела своеобразный иконический характер по отношению к божественному миропорядку, где Царь Помазанник Божий, и «дело Царево» есть поэтому и дело Божье дело защиты и укрепления Православного Царства, дело защиты самой Истины. Понимание свободы, воспитывавшееся русским государством – свободы как жертвенного служения высшим ценностям и святыням, не щадя живота своего, – максимально близко христианскому пониманию Свободы как таковой; в то время как европейское понимание свободы как индивидуалистического произвола – по сути, прямо противоположно ему. Община, в свою очередь, не давала развиваться индивидуализму и накопительству, приучала жить не по «интересам», а по совести.

Оба института сами по себе не являются специфически христианскими и православными, но в силу указанных своих воспитательных особенностей именно они из всех цивилизационных форм, созданных человечеством, в максимальной степени являются естественными предпосылками православного содержания социально-исторической жизни. Православное Царство было уникальной формой жизни, способствовавшей воцерковлению всех сторон социального бытия и его разрушение является катастрофой эсхатологического масштаба. Именно благодаря изначальному экклезиоцентрическому, а не этноцентрическому принципу создания Православного Царства, оно и стало многонациональной империей.

Русская православная монархия была основана на очень высокой политической культуре народа, которая принципиально отличается от типов политической культуры, рассматриваемых в рамках западной традиции. Если в последней политические формы в первую очередь стремятся обеспечить максимальный контроль над властью, то есть основаны на принципе фундаментального недоверия к власти, то русская политическая культура, наоборот, основана на принципе доверия, который не обманывает, поскольку подтверждается практическим опытом. Этот опыт состоит в том, что подавляющее большинство русских правителей до 1917 года были выдающимися деятелями, а некоторые даже святыми, канонизированными Церковью. В рамках такой политической культуры требовался не контроль над ними, а духовное единство царя и народа. Оно существовало до тех пор, пока и народ, и Царь были воспитаны Православной Церковью и были ее верными чадами.

Для антихристинских сил основным препятствием в достижении власти и контроля над миром всегда были монархии, поскольку они стояли на страже христианской цивилизации. Монархи еще в начале XX века возглавляли суверенные государства и отстаивали национальные интересы как свои собственные, ибо эти интересы автоматически совпадали: без своей страны монарх – никто. Они консолидировали национальную элиту и общество в целом. Они стояли на защите христианских ценностей, опираясь не только и не столько на аристократию, но в первую очередь, на весь христианский народ. Они же инициировали и направляли экономические и социальные реформы – такие, как отмена крепостного права, расширение гражданских прав и т.д., задавали самый лучший вектор развития страны.

Монарх являлся суверенным правителем, мало зависимым от любых внешних и внутренних сил (наднациональных, финансовых, лоббистских или революционных групп). По крайней мере, зависимость президентов и прочих выборных лиц от финансовых и медийных магнатов, лоббистских групп, на порядки выше. Монарх с рождения воспитывался с осознанием своего статуса. Он управляет этой страной и ее народом, как и ряд его предков. Независимо от того, альтруизм или тщеславие руководят им, его «происхождение обязывает», источник его власти также является и источником его обязательств, вплоть до отдачи жизни. Так, в России, на своем «боевом посту», с начала XIX века погибло трое монархов из шести: Павел I, Александр II и Николай II.

Благодаря своему статусу (хозяин всего), монарху не было нужды «воровать» – ибо воровать монарх мог только у себя самого. Переписывать активы на родственников до последующих выборов имеет смысл только для «демократически избранных» правителей. Монарха невозможно «купить» и очень сложно шантажировать. Главный практический закон монархии, который сделал её самым эффективным из всех возможных способов правления – это личная заинтересованность монарха в благополучии народа и государства в целом, а не каких-то отдельных групп. Нет смысла помогать одним за счет других, поскольку это приведет к краху. Помогать имеет смысл только всем сразу в равной степени – то есть по принципу справедливости. Ничего подобного нет при демократии, где все движется борьбой частных и групповых интересов. Монарх – как и крестьянин на своей земле – стремится приумножить свое хозяйство (страну), чтобы передать его детям. Любые проблемы в стране – это автоматически его личные проблемы, это его личный ущерб, которые он стремится всеми силами предотвратить.

Все остальные жители страны были его подданными – то есть находились под его личной защитой – независимо от знатности и богатства, так что монарх отстаивал интересы всех сословий и классов, был фигурой над ними. Монархи получали наилучшее возможное образование, его воспитывали лучшие учителя. Монарх не должен быть лучшим, наиболее талантливым и компетентным во всем. К его услугам – министры, полководцы, ученые и другие представители как элиты, так и низов. Наполеону не требовалось быть автором «Кодекса Наполеона», для этого были юристы. Николай II поручал разработку реформ Витте (финансовая реформа) и Столыпину (аграрная реформа). Над реформами всегда работал коллектив профессионалов, по «монаршьей воле» (часто даже вопреки желанию самих исполнителей и вопреки выгодам влиятельных лоббистских групп).

Все это понятно людям, которые знают реальную историю, а не неё лживые подмены. Но таких людей мало. Для большинства же решающим является очень простой аргумент: если большинство монархий пали, значит, их время закончилось. Однако такой «аргумент» на самом деле легко опровергнуть лишь простым вопросом: а что пришло на смену монархиям – разве некий идеальный строй? На этот вопрос подавляющее большинство людей ответит отрицательно. Тогда совсем уже не трудно прийти к естественному выводу о том, что монархии были уничтожены вовсе не потому, что они были плохие, а наоборот, именно потому, что мешали захватить власть явным преступникам.

Есть затруднения и для христиан, которые воспринимают всё в истории как волю Божию. Но нужно понимать, что воля Божия бывает не только в благах, но и в наказаниях за грехи. Монархии были уничтожены вовсе не потому, что якобы «Бог был на стороне революционеров», как думают некоторые недалекие люди. По той же логике абсурда нужно тогда сказать, что Бог был «на стороне» не Христа, а тех, кто Его распял – они ведь «победили». Бог вообще не бывает на «чьей-то стороне», это дикое языческое представление о Боге. Истинный Бог на стороне каждого из нас, поскольку умер за каждого. Но Бог часто попускает кары на народ, которые отступил от веры и Церкви. Именно это произошло в России ХХ века, а еще раньше – в Европе, начиная с безбожной Французской революции.

Для свв. Отцов Церкви история мiра всегда представала в обратном направлении времени – с точки зрения Страшного Суда как ее итога. В святоотеческой традиции нет иной историсофии, кроме эсхатологии: ведь уже начат «обратный отсчет» времени от Конца, и все происходящее мыслится только как процесс битвы людей Христа и людей Антихриста, в результате которого последний будет иметь кратковременное торжество вследствие необратимой деградации человечества, но за ним следует Второе пришествие Христа.  Для православного эсхатология есть единственно последовательный и верный способ исторического познания, она-то и есть то самое прозрение в преходящем мире высшего предельного смысла.

Христианские мыслители вплоть до катастроф ХХ века часто пребывали в «розовых» иллюзиях, полагая, что ход истории – это лишь триумфальное шествие христианства, и забывая о том, что Откровение говорит о его поражении в ходе истории и приходе Антихриста, которому поклонятся все народы. Библейское видение истории в первую очередь основано на духовном разделении человечества на Божий народ, живущий по заповедям, и на тех, кто противится Богу и тем самым служит антихристу, независимо оттого, понимает это или нет. Исходя из этого принципа, соответственно понимаются и отдельные исторические события, явления и социальные институты.

Возрождение христианской цивилизации в России возможно только в рамках такого мiровоззрения и реальной монархической формы правления, поскольку все остальные формы правления являются манипулятивными и сознательно созданными антихристианскими силами формами их тайной диктатуры. Таким образом, в России будет либо мощная народная консолидация в виде нового царства, либо умирание народа в комфортном «потребительском обществе».

К счастью, несмотря на духовное одичание в ХХ веке, русский народ чудом сохранил «монархический инстинкт», как это его особое качество называли русские мыслители. Это инстинкт жизни, исторического выживания. В условиях новой фактической войны с Западом, которая ведется с 2014 года, большинство народа, как показывают социологические данные, всегда более 70 процентов – консолидируется вокруг нынешнего президента, фактически воспринимая его как монарха. И это при том, что большинство из этих людей вовсе не идеализируют В. Путина и продолжают относиться к нему очень критически. Но они понимают, что без него – без фактического монарха – Россия рухнет. Да, нынешний «фактический монарх» очень зависим и от олигархата, и от Запада – даже не смотря на уже военное противостояние с ним. Но – и это тоже похоже на чудо – он фактически остается сейчас единственной политической силой, удерживающей Россию на краю бездны. И сейчас большинство народа своим чудом сохранившимся «монархическим инстинктом» понимает это. В свою очередь, это свидетельствует о том, что в народе сохранились нравственные качества и духовный разум для понимания и поддержки православной монархии. Президенты будут меняться, но в конце концов вместо временного «фактического монарха» обезглавленной в 1917 году России придет монарх истинный. И на это наша последняя надежда.

Виталий Даренский
профессор, доктор философских наук
(г. Луганск)

+ + +

Комментарий МВН. Все статьи уважаемого Виталия Юрьевича на нашем сайте очень патриотичны и полезны, проникнуты искренним безпокойством о судьбе России и верой в ее лучшее будущее. И сам он искренне стремится содействовать этому (в т.ч., будучи профессором, отдал долг службе в Луганском ополчении). Возможно, эта его вера иногда невольно может выглядеть как благочестивое выдавание желаемого за действительное. В частности, по его суждениям в последней части данной статьи, не сомневаюсь, возникнет дискуссия (как было под предшествовавшей его работой). Это тоже будет полезно, только прошу оппонентов придерживаться православных норм общения, быть скромнее и не выдавать себя за неопровержимых провидцев: никто из нас не пророк, чтобы точно предвидеть будущее и Божий Промысл, в конечном счете определяемый сочетанием должного Замысла и ответной волевой готовностью (или неготовностью) людей следовать ему ‒ именно от этого зависит наше будущее.

Предваряя неизбежный со стороны наших постоянных читателей спор, сразу выскажу свое редакторское мнение: если во главе государства стоит как бы "царь" по размеру своих властных полномочий, значительно превышающих нравственно ограниченные царские; если этот "царь" сам не имеет православного монархического мiровоззрения, "легализуя" свою "преемственность" от богоборческого государства своих властных предшественников, разрушивших православную Российскую монархию, ‒ то такой "царь" реабилитируемой им "Империи зла" скорее может дискредитировать Русскую монархию в глазах других народов, подпитывая мiровую русофобию, и окончательно извратить в нашем народе должное понимание монархии (в духе рассматриваемой выше статьи на РНЛ, где его уже  провозгласили "царем" и лишь призывают больше следовать "спасительным сталинским методам"). Такой "царь", не сознающий единственное условие победы в Мiровой войне ‒ обретение Божией помощи ‒ не может победить в этой войне со строителями царства антихриста и удержать Россию на краю бездны. Так что суть дискуссии, наверное, сведется к тому ‒ есть ли хотя бы для такого удержания должные качества у нынешнего главы Олигархата РФ, или же их нет. (Буду рад в этом своем мнении ошибиться.)
Позволю себе еще дополнительно дать ссылку на суммирующую подборку материалов о монархии на нашем сайте: "Навигатор монархиста", где многие вопросы ее восстановления уже рассмотрены.

---