Религиозное творчество народа еврейского представляет в духовных недрах одной и той же нации процесс двойственный. С одной стороны, Израиль совершал ту миссию, которая была на него возложена содержанием идеи Бога Создателя, общего Отца людей. Эту идею он пронес как в словесной формуле, так и в осуществлении жизненном, приготовляя таким образом человечество к принятию Откровения Спасителя и к исканию Царствия Божия, приблизившегося к людям с пришествием Искупителя. Но, с другой стороны, в еврействе развивалось и противоположное истолкование Царства Божия, узко национальное, которое уничтожало первую идею и отстраняло все человечество от жизни с Богом Израилевым. По непостижимым путям Божия Промысла эта измена Израиля смыслу и духу возложенной на него миссии сделалась, однако, также орудием спасения людей, хотя и путем страшного греха и преступления евреев.
Именно эта вторая составная часть двойственного процесса развития еврейской религиозной мысли привела “избранный народ” к тому, что, когда явился Христос, они сами Его не узнали, с ненавистью отвергли и убили с криками “Кровь Его на нас и на детях наших”. Однако в этом страшном преступлении убийства Богочеловека произошло то “искупление”, без которого, по правосудию Божию, не могло бы совершиться прощение человечеству первородного греха. Таким образом, Бог обратил и самое преступление евреев, и весь процесс развития, приведший к нему, в целях Своего Промысла. “Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его”, — восклицает апостол Павел (Рим. 11; 31—33).
Двойственность творчества евреев состояла не в том, что они так легко впадали в язычество, а в том, что самую цель и миссию своего “избрания”, своего взятия в “удел Божий” они понимали различно. По идее Бога Создателя и Промыслитсля, по содержанию Откровения, показывавшего евреям, что не они одни, а все люди — суть дети Отца Небесного, и все должны быть приведены в Царствие Божис, “избранничество” евреев делало их носителями именно этой миссии. Но еврейство в своем большинстве никогда не могло возвыситься до понимания этого и упорствовало в созидании не “Царствия Божия”, а своего собственного. Даже не изменяя “Богу Израиля”, не переходя к богам чуждым, языческим, и служа, по своему мнению, никому иному, как “Господу”, мало развитое религиозное чувство и понимание истолковывало при этом Царствие Божие в смысле “царства Израиля”. Свою замкнутость, имевшую целью выработку их внеязыческих влияний, евреи истолковывали в смысле исключения остального человечества из Царства Бога. Эта идея и эти чувства развились у них с течением истории до такой степени, что они сделались врагами Царствия Божия, сами этого не понимая.
Мы ниже отметим более подробно эту линию эволюции еврейства, отрицательную их работу. Но должно прежде всего сказать, что истинная идея Бога как общего Отца, идея о том. что вес люди должны прийти к Нему и что к этому ведет еврейство, также не затухали никогда в народе израильском, и мысль об универсальности Царства того Бога, которому служили евреи, была у них жива. Образец этого представляет молитва царя Соломона при освящении выстроенного им Храма Иерусалимского: “Если и иноплеменник, который не от Твоего народа Израиля придет из земли далекой ради имени Твоего, и они услышат о Твоем имени великом и о Твоей руке сильной, и о Твоей мышце простертой, и придет он и помолится у храма сего: услышь с неба, с места обитания твоего, и сделай все, о чем будет взывать к Тебе иноплеменник, чтобы все народы земли знали имя Твое, чтобы боялись Тебя, как народ твой Израиль, чтобы знали, что именем Твоим называется храм сей, который я построил” (3 Цар. 8; 41, 42, 43).
Впрочем, еще Давид сказал: “Господь приготовил для суда престол Свой. Он будет судить вселенную по правде, совершит суд над народами по правоте” (Пс. 9; 8, 9).
Сознание того, что Господь Бог Израилев называется так не потому, что Он был Бог племенной, чтобы Он составлял принадлежность евреев, а потому, что Бог Всемирный есть именно тот Бог, в которого веруют израильтяне, — это сознание достигает наивысшего выражения в эпоху пророков, от 800 года до Р. X.
Указывая дух закона в любви к ближнему, пророки от имени Господа объясняли, что не один Израиль, а все народы призваны к спасению. Древнейший пророк Иоиль еще о разрушении Самарии и Иерусалима говорил: “И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется; ибо на горе Сионе... будет спасение... и у остальных, которых призовет Господь” (2; 32). То же самое пророчествовал Михей: “И пойдут многие народы и скажут: придите и взойдем на гору Господню и в дом Бога Иаковлева, — и Он научит нас путям Своим, и будем ходить по стезям Его” (4; 1,2). Красноречивее всех голос “ветхозаветного евангелиста” Исайи:
“Близко спасение Мое и откровение правды Моей, — возвещает он от имени Бога. — Да не говорит сын иноплеменника, присоединившийся к Господу: "Господь совсем отделил меня от Своего народа". Которые хранят Мои субботы и избирают угодное Мне и крепко держатся завета Моего, Я тем дам в Доме Моем место и имя лучшее, нежели сыновьям и дочерям, Дом Мой назовется домом молитвы для всех народов (56: 1—7). И сделает Господь на горе сей трапезу из тучных яств. И уничтожит на горе сей покрывало, покрывающее все народы” (25; 6—7).
Бог Израилев призывает таким образом все народы. За всеми блюдет Он и как наказывает за грехи Израиля, так, дая вразумления их, наказывает и другие народы: “Поразит Господь Египет и исцелит. Они обратятся ко Господу, и Он... исцелит их. Египтяне вместе с Ассирианами будут служить Господу. В тот день Израиль будет третьим с Египтом и Ассириею”, и Господь скажет: “Благословен народ Мой — Египтяне и дело рук Моих — Ассириане, и наследие Мое — Израиль” (Ис. 19; 22—25).
За упорные грехи Израиля Господь может даже предпочесть ему другие народы. Израильтянам: “Вы будете кричать от сердечной скорби и оставите имя ваше избранным Моим для проклятия; и убьет тебя (Израиля) Господь Бог, а рабов Своих назовет иным именем” (65; 14—16). “И вот, приду собрать все народы и языки, и они придут и увидят славу Мою. И положу на них знамение, и пошлю из спасенных от них к народам... на дальние острова, которые не слышали обо Мне и не видали славы Моей; и они возвестят народам славу Мою... Из них буду брать также в священники и левиты” (66; 18—21).
Оставаясь пламенными патриотами, пророки сохраняют для евреев лишь их законное достояние: передовую роль в общечеловеческом служении Богу Создателю. “Будут приходить многие племена, — сказал Захария, — и сильные народы, чтобы взыскать Господа Саваофа в Иерусалиме”, возьмутся десять человек из разноплеменных народов “за полу Иудея и будут говорить: мы пойдем с тобою, ибо мы слышали, что с вами — Бог” (Зах. 8; 22, 23).
Таким образом, цвет Израиля, представители его пророческого духа и самосознания, ярко высказали всечеловечность Царства Бога. Эта часть миссии Израиля вполне созрела и была выполнена. Но евреи сделали гораздо больше. Именно за ближайшие столетия, предшествовавшие явлению Спасителя, евреи, рассеянные и разошедшиеся по всем странам Азии и греко-римского мира, проявили горячий прозелитизм и вели широкую миссионерскую деятельность по всем странам.
Для характеристики этой эпохи мы лучше всего можем воспользоваться художественными страницами Ренана, известного знатока еврейства и эпохи, им обрисовываемой.
Факт чрезвычайной пропаганды юдаизма начиная около 150 лет до Р. X. и до 200 годов нашей эры — неоспорим, говорит Ренан... Согласно предсказаниям пророков, юдаизм стал универсальным. Юдаизм вначале был религией национальной и снова стал потом религией замкнутой... Но в промежутке, в течение нескольких веков, он был открыт для всех. После этой эпохи пропаганды наступила реакция, вслед за восстановлением Бар Кохсбы. Талмуд выразил эту реакцию. Еврейство почувствовало, что оно расплывается в христианстве, и начало сжиматься. Прозелиты начинают рассматриваться как “язва Израиля”. Но до этого двери были широко раскрыты.
В греко-римскую эпоху еврейский прозелитизм достиг наибольшего расширения. В Александрии еврейская церковь состояла в чрезвычайном числе из обращенных египтян и греков. Здесь был центр производства сочинений, проповедовавших монотеизм, особенно в форме подделок под произведения греческих философов. Так возникли сочинения псевдо Фокилида и псевдо-Гераклита, назначенные проповедовать смягченное еврейство. Лица, таким образом обращенные, редко принимали обрезание. То, что в Риме называлось “vitam judaicam agere”, состояло в практи-ковании субботы и еврейской морали. Эти “боящиеся Бога”, metucutes Dei, большею частью становились потом христианами, только пройдя подготовительную еврейскую школу. Именно между ними христианство нашло себе первую почву. Иосиф Флавий (“Против Апиона”) говорит:
“Нет ни одного греческого или варварского города, нет ни одной нации, где бы не практиковались обряды субботы, посты, возжигание лампад и то же различение пищи, как у нас. Эти люди стремятся также подражать нашему внутреннему согласию, нашим раздачам милостыни, нашей любви к ремеслам... Как Бог проникает весь мир, так и наш Закон проник во всех людей. Того, кто в этом усомнится, я прошу бросить взгляд на его собственное отечество и свое семейство”.
Об Антиохии Иосиф Флавий говорит, что местные евреи, “обратив в свою веру большое число эллинов, сделали их частью своей общины”, то есть все эти лица приняли обрезание. В Азии обращения в еврейство были многочисленны. Известно принятие еврейства царствующей фамилией Адиабtны. В самой Палестине Асмонеи даже силой обращали в еврейство, с обрезанием нееврейских жителей страны. При Иродах к обращению в еврейство иноплеменных аристократия была приводима особенно браками с принцессами Иродового дома, привлекаемая богатыми придаными их. “Обращений было такое множество, — говорит Ренан, — что нельзя преувеличить степени юдаизирования Сирии”.
Дион Кассий, сенатор, знающий положение государства, говорит, что название евреев “применяется также к лицам, усвоившим учреждения этого народа, хотя принадлежащих к другой расе. Между римлян много людей такого рода, и все, сделанное для того, чтобы остановить их, привело лишь к умножению их числа, так что наконец нужно было предоставить им свободу жить как им угодно”. Это свидетельство относится к 225 году но Р. X., но процесс юдаизации начался гораздо раньше.
Ювенал обличает римлян в увлечении еврейством и принятии их обрядов, говоря, что отцы усваивают лишь обычаи евреев, а их дети уже принимают и обрезание, и становятся фанатиками юдаизма. При Антонине Пие правительство принуждено было издать закон, воспрещающий евреям обрезывать кого-либо, кроме своих детей. Это показывает, что с присоединением к еврейству приходилось уже бороться законодательными мерами.
Эпоха еврейского прозелитизма ознаменована широким ознакомлением народов греко-римского мира и Азии со Священным Писанием Ветхого Завета. Считается, что на греческий язык все книги Ветхого Завета были переведены уже почти за полтораста лет до Р. X. Переводы эти на языки арамейский, греческий, халдейский возникали в результате не одного прозелитизма, но по потребностям самих евреев, так как со времени пленения вавилонского масса их народа перестала понимать еврейский язык. В Азии, и в частности в Палестине, они говорили по-арамейски, в Вавилонии нередко по-халдейски, в Египте по-гречески. Так как в синагогах обязательно читали народу Священные книги, то при чтении переводили, и из этих переводов (таргумов) постепенно составлялись полные тексты. Перевод Библии на греческий язык — так называемые 70 толковников — произошел, по очень авторитетному преданию, при Птоломее Филадельфе в Александрии, то есть между 284 и 247 годами до Р. X. Подробности этого события, хотя считаемые ныне недостоверными, передаются, однако, таким авторитетным еврейским историком, как Иосиф Флавий.
Предание говорит о переводах еще более древних. Из халдейских переводов наиболее авторитетен был перевод так называемого Онкелоса, которого Талмуд считает другом Гамалиила. Множество произведений еврейской письменности было переведено также на язык коптский. Переводы на греческий язык были распространены между греками, даже не принадлежащими к прозелитам. Это ознакомление тогдашнего культурного мира со Священным Писанием, особенно с пророками и псалмами, составлявшими любимое чтение религиозных язычников, “чтущих Бога”, и тем более прозелитов, имело огромное значение для подготовки почвы к восприятию христианства.
Таким образом, еврейский народ вполне исполнил свою религиозно-историческую миссию. Но наряду с этим он же развил жестокое противодействие христианству другой линией своей эволюции — узко националистическим пониманием Царства Божия в человечестве.
Как сказано выше, смешение “Царства Божия” с “Царством Израиля” — очень древне. Но именно в эпоху пророков и во времена прозелитизма среди евреев стал особенно развиваться также и этот узкий национализм, присваивающий исключительно Израилю то достояние, которое Бог назначил всем народам земли. Глубокое сознание своей виновности в измене Иегове, в забвении данного им “закона”, сознание того, что именно за это народ еврейский потерпел такие жестокие кары, вызвало в среде израильской покаяние, желание исправиться, но пошло по ложному пути отстранения других народов от служения Иегове. В эпоху восстановления Храма Иерусалимского евреи более всего заботились о воскрешении своей национальности и политической независимости. Зоровавель, который был, по преданию, ближайшим наследником царей иудейских, первый привел евреев из плена в Иерусалим, но он же, по преданию, был организатором еврейского Экзилархата в Вавилонии, так как после некоторого устройства иерусалимских евреев возвратился обратно в Вавилонию трудиться над укреплением Экзилархата, где стал первым “Князем Изгнания” (Реш голута). Вторым, и наиболее важным, национальным деятелемв Палестине был Ездра. Его главнейшей заботой было восстановление “Закона” Израиля. При нем началось собирание Священного Писания и предания, ознакомления с ним народа, размножение списков Писания. Около него сплотились так называемые “соферим” — первые “книжники”, предшественники фарисеев. Под их руководством шло возрождение Израиля, но это возрождение было поставлено на почву самой узкой исключительности. Насельники Палестины времен пленения, самаряне и другие, хотели примкнуть к евреям и вместе с ними служить Иегове, но были сурово отвергнуты. Браки между ними и евреями были воспрещены как величайший грех. Так как смешанных браков было совершено уже очень много, и от них имелось значительное количество детей, то было назначено торжественное покаяние народа, браки расторгнуты, иноплеменные жены с их детьми отосланы обратно к родителям.
Задача религиозных консерваторов, которые были прежде всего национальные патриоты, состояла в том, чтобы крепко организовать еврейский народ и сплотить его под руководством тогдашней интеллигенции — фарисеев. Это была партия не священническая и даже находилась во вражде с “саддукеями” — партией священнической. Фарисеи составляли интеллигенцию, которая, раздувая культ закона, получала в этом средство держать в руках весь народ. Толкование закона, даваемое фарисеями, было вообще разумно и гуманно, оно приспособлялось к условиям времени и быта. Но бесконечные подробности так истолкованного закона требовали особого класса ученых, так как масса народа нс имела никакой возможности разобраться в этих мелочах и тонкостях и должна была искать осведомления и руководства специалистов. Слой, этим занятый и руководящий народом, т. с. фарисеи и книжники, держался дружно, производил толкования совместными усилиями и составил класс господствующий. Это были, несомненно, глубоко убежденные яюди, верно служили идее еврейского отечества и умели заслужить популярность. По их толкованию, Мессия, имеющий прийти, должен явиться политическим вождем Израиля, осуществителем господства евреев в мире язычников. Царство Божие понималось как земное царство Израиля. Страстная уверенность в исполнимости таких мечтаний показала себя в последовавших восстаниях евреев, в тех “зилотах”, которых первым представителем был Иуда Галилейский, во времена Христа погибший в восстании.
Именно эти националисты в тот решительный момент истории определили судьбы Израиля.
Пришедший в мир Спаситель, Иисус Христос, как человек, не менее фарисеев любил свое земное отечество — Иудею. Он думал о великой роли отечества в судьбах мира и человечества не менее, чем фарисеи, зилоты и прочие националисты. Приближаясь к Иерусалиму (во время торжественного входа), Он заплакал и сказал: “О, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему!.. — и, упомянув о грядущем разорении города, прибавил: — за то, что ты не узнал времени посещения твоего” (Лк. 19; 41—45). “Иерусалим, Иерусалим, избивающий... посланных к тебе!” — говорил Он несколько раньше, “сколько раз хотел Я собрать чад твоих, как птица птенцов своих... и вы не захотели” (Лк. 13, 34). Что было бы, если бы евреи с этого решительного момента приняли истинного Мессию? Израиль стал бы духовным главой всего мира, любимым руководителем человечества. В это самое время Филон Александрийский писал, что “Израильтяне получили миссию служить для всего человечества жрецами и пророками, внушить ему истину, и в особенности чистое познание Бога”. Если бы это было в полной мере правда, то пришествие Спасителя закрепило бы навсегда эту великую миссию. Но “дух пророческий” оказался далеко не столь силен в еврействе, и руководители его повторили роль Исава: отдали право первородства за чечевичную похлебку.
Тем не менее нельзя забывать, что, если националистическая ненависть к Царствию Божию, проявляющемуся вне племенных условий, выразилась в убийстве Спасителя мира, то все Его ученики, понесшие благую весть Царствия, все первые последователи, множество первых членов Церкви по всем концам Римской империи — были по племени иудеи. Величайший истолкователь духовного смысла идеи “чад Авраамовых” был чистокровный еврей и фарисей — апостол Павел. Он — кровный иудей, по пророческому духу, явился идейным направителем мира туда, где “нет ни иудея, ни еллина”.
