О настоящих взглядах генерала М.Ф. Лукина и других советских генералов в немецком плену

Ниже представлены две разных точки зрения на то, каким патриотом был красный командарм М.Ф. Лукин. Какая из них более правдива – судить читателям.

Музей Победы сохранил письма прославленного командарма Михаила Лукина

В фондах Музея Победы хранится уникальная коллекция писем прославленного командарма Михаила Лукина, сообщила Русской народной линии пресс-служба музея. Человек удивительной судьбы, герой Великой Отечественной, прошедший немецкие концлагеря. Его имя высечено на мраморных плитах в Зале Славы Музея Победы. 18 ноября 2022 года исполнилось 130 лет со дня его рождения.

Письма командарма Лукина полны заботы о семье и веры в Победу над фашистами. Лукин пишет жене и дочери с фронта: «Дела были жаркие: каждую пядь земли продали дорогой для фашистских гадов ценой. Лучшие его дивизии «СС» нашли себе могилу… Я твёрдо верю и прошу тебя верить, что, невзирая ни на что, мы скоро нанесем врагу смертельный удар…».

Михаил Лукин родился 6 (18) ноября 1892 года в деревне Полухтино (ныне Тверская область) в крестьянской семье.

«Участник Первой мировой войны, с 1918 года – в Красной Армии. За отвагу в боях в годы Гражданской войны награжден двумя орденами Красного Знамени. В 1926 году Михаил Лукин окончил курсы усовершенствования начальствующего состава при Военной академии имени М.В. Фрунзе. В 1935 году ему присвоено звание комдива, он был назначен комендантом г. Москвы», - рассказывает специалист-историк Музея Победы Александр Михайлов.

Однако в июле 1937 года М.Ф. Лукина отстраняют от должности и переводят в распоряжении Управления кадров РККА. Но для него, человека с безупречной репутацией, дело заканчивается строгими выговорами по служебной и партийной линии «за притупление классовой бдительности и личную связь с врагами народа». Через полгода Лукин был направлен в Сибирский военный округ. Вскоре его назначают начальником штаба СибВО, а затем и заместителем командующего. В 1939 году ему присваивают звание комкор, в июне 1940 – звание генерал-лейтенанта.

В конце мая 1941 года, в связи с осложнившейся обстановкой, Лукина и возглавляемую им 16-ю армию, из Забайкалья перебрасывают на Украину, в район Шепетовки.

Началась война. Генерал оказался на Юго-Западном фронте раньше своей армии. Он застал в Шепетовке полную неразбериху. Михаил Федорович, с пистолетом в руке, в сопровождении нескольких солдат и офицеров, встал поперек главной городской улицы. Из отдельных частей и добровольцев ему удалось сформировать мобильные отряды – батальон пехоты, две-три артбатареи, 15–20 танков. Решительность и сдержанность помогли ему остановить неконтролируемый поток беженцев, навести порядок. Командуя наскоро собранными частями, семь дней Лукин сдерживал превосходящие силы врага. В сводках того времени части, сражавшиеся под Шепетовкой, именовались «оперативной группой генерала Лукина». «Выиграть тогда у врага семь дорогих суток – это, конечно, было подвигом…. Я испытывал и испытываю чувство восхищения стойкостью и мужеством этого человека…», – писал о командарме Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Он назвал Лукина «великолепным советским полководцем и поистине неустрашимым героем».

Затем генерала Лукина отозвали на Западный фронт. 8 июля 1941 года он прибыл в Смоленск. «Все держалось на воле и энергии этого человека», – вспоминал о Лукине маршал И.Х. Баграмян. Михаил Лукин мужественно и умело руководил войсками, окруженными в районе Смоленска. Он переподчинил себе остатки всех полков и батальонов, отходивших на восток в полосе его армии, чем отвлек значительные силы немецких войск от наступления на Москву. Смоленск Лукин удерживал две недели, за что был удостоен третьего ордена Красного Знамени. Во время боев Лукин был тяжело ранен в руку, но продолжал сражаться. 14 октября был отдан приказ начать отступление. Двое суток командарм с небольшой группой красноармейцев и командиров пытался выйти из окружения. В последнем бою Лукин получил множественные ранения, ему раздробило правое колено, и он, истекая кровью, потерял сознание. Очнулся без ноги в немецком полевом госпитале.

В плену спецслужбы третьего рейха неоднократно пытались склонить командарма к предательству, но безуспешно. Лукин, прошедший все муки вражеского плена, остался верен присяге. Он был освобожден из концлагеря Моссбург союзниками в мае 1945 года.

И.В. Сталин в личном деле Лукина написал резолюцию: «Преданный человек. В звании восстановить. Если желает, направить на учебу. По службе не ущемлять».

Но лишь в октябре 1993 года генерал-лейтенанту М.Ф. Лукину было посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.

21.11.2022
"Русская народная линия"

+ + +

О настоящих взглядах генералах М.Ф. Лукина и других советских генералов в немецком плену

Для тех, кто лично пережил два десятилетия большевицкого террора, вопрос патриотизма решался просто: они считали, что хуже сталинского режима ничего быть не может. Антикоммунистический потенциал в населении СССР был огромен. Оккупируемое население областей встречало немцев хлебом-солью, помня их "терпимую" оккупацию в 1918 году.

«Согласно данным архива Минобороны РФ, за все годы Великой Отечественной войны около 1 700 000 солдат и офицеров сбежали из воинских частей, не желая сражаться», ‒ пишет сотрудник Центрального архива Минобороны Е. Концова в статье «Работа политорганов и морально-психологическое состояние личного состава Красной армии на завершающих этапах Великой Отечественной войны: исторические реалии и современные представления» (в сборнике «Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность». ИРИ РАН, 2015).

Помимо того, концу 1941 г. в плен сдались 3,8 млн советских военнослужащих (вопреки приказу живыми не сдаваться), а всего за годы войны эта цифра достигла 5,24 млн (данные Й. Хофманна, одного из руководителей современного немецкого Научного центра военной истории).

У попавших в плен красных командиров еще свеж был в памяти недавний разгром Сталиным командного состава. Некоторые из них сами подверглись репрессиям, пыткам и были освобождены лишь в связи с началом войны. Неудивительно, что в их среде (как и в среде эмигрантского Русского Обще-Воинского Союза) возникла мысль о вооруженной борьбе за освобождение России от сталинского режима, и многие тоже были убеждены, что их поддержит народ.

Около миллиона бывших советских военнослужащих, сдавшихся в плен, уже в 1941‒1942 годах служило во вспомогательных частях и в мелких подразделениях Вермахта. Это небывалое явление в истории нашего народа. «При известной доле воображения можно представить себе, что случилось бы, если бы Гитлер вел войну против Советского Союза в соответствии с собственными первоначальными пропагандистскими лозунгами – как освободительную, а не как захватническую», ‒ пишет Й. Хофманн.

Не следует забывать, что германское общество, в отличие от советского, еще не успело стать полностью тоталитарным; между старыми военными и нацистской партией имелись серьезные разногласия, они понимали, что Германия может выиграть войну только в опоре на антикоммунистические силы русского народа, а не огульными колонизаторскими репрессиями против него. Расистскую антиславянскую политику Гитлера считали губительной для Германии многие представители высшего военного слоя: В. фон Браухич, Ф. фон Бок, Вагнер, Герсдорф, Р. Гелен, В. Канарис, Г. Линдеман, граф фон Шенкендорф, Г. фон Кюхлер, Х. фон Треско, фон Ренне, В. фон Фрейтаг-Лорингхофен, К. граф фон Штауфенберг и др. – из-за этого многие из них были смещены Гитлером со своих постов. Наиболее оппозиционные круги, к которым примыкали также дипломаты (бывший посол в Москве В. граф фон дер Шуленбург), банкиры и промышленники (в Германии не была запрещена частная инициатива), отчаявшись повлиять на фюрера, устроили на него 20 июля 1944 года покушение (неудачное: сотни человек были казнены)... В целом число покушений на Гитлера со стороны офицеров Вермахта было около 40.

Именно с такими немцами искали сотрудничества как эмигранты, так и решившийся на создание Русской Освободительной Армии (РОА) ген. А.А. Власов, считая, что некоторый компромисс допустим, а  освобожденная от коммунистов огромная Россия не даст себя поработить иноземцам.

Многие поначалу надеялись на создание союзного с Германией независимого национального Русского правительства с собственной Русской Освободительной Армией (РОА). Попытки создания такой армии были предприняты в нескольких местах с разрешения местного немецкого военного командования. Такое условие немцам ставили также многие пленные советские генералы, готовые сражаться в такой армии. Й. Хоффман на основании документов показывает, что уже в 1941 г. такое мнение высказывали попавшие в плен командующие советскими дивизиями и армиями – генералы Ф.А. Ершаков, С. Огурцов, Снегов, П. Абранидзе, Бессонов, Кирпичников, Д.Е. Закутный, Ф.И. Трухин, И.А. Благовещенский, Егоров, Куликов, Ткаченко, Зыбин, Х.Н. Алавердов, М.И. Потапов, М.Ф. Лукин. В 1942–1943 гг., помимо А.А. Власова, Г.Н. Жиленкова, В.Ф. Малышкина, такую же готовность выражали генералы М.М. Шаповалов, И.П. Крупенников, Ю.А. Музыченко, П.Г. Понеделин, полковники В.И. Боярский (Баерский В.Г.), К.Л. Сорокин и др. (Хоффман Й. История Власовской армии. Париж, 1990. С. 117–119). Но у всех при виде реальной политики гитлеровцев были и опасения.

В частности генерал М.Ф. Лукин (в советской историографии он герой, "мужественно отказавшийся от сотрудничества с немцами") заявил немцам во время допроса: «Большевизм так же чужд русскому народу, как и украинцам. Вообще, это интернациональное учение... Конечно, русские были бы благодарны за разрушение и избавление от сталинского режима... Вы говорите об освобождении народов. Но мы ничего не слышали об освобождении Украины или Белоруссии, захваченных вами, и у нас говорят, что и для России свободы не будет. Это порождает сопротивление агрессору... Однако, если будет создано альтернативное русское правительство, многие россияне задумаются о следующем: во-первых, появится антисталинское правительство, которое будет выступать за Россию, во-вторых, они могут поверить в то, что немцы действительно воюют только против большевицкой системы, а не против России, и, в-третьих, они увидят, что на вашей стороне тоже есть россияне, которые выступают не против России, а за Россию. Такое правительство может стать новой надеждой для народа. Может быть, так, как я, думают и еще другие генералы...» (Протокол допроса генерал-лейтенанта Лукина М.Ф. // Новый часовой. СПб. 1994, № 2. С. 173‒175).

Все они понимали возможную борьбу как революционно-освободительную и ставили условием – создание независимого русского правительства со статусом союзника Германии. Но Гитлер отвергал предложения о союзе. Его цель была превратить "унтерменшей"-славян в рабов, а Россию в колонию. Произвол над населением оккупированных территорий и безчеловечное обращение с военнопленными невозможно было скрыть. Тем самым Гитлер придал войне – в глазах советской стороны – характер Отечественной, и на стороне защищавших сталинский режим тоже оказалась своя правда: они защищали родную землю...

Своей антирусской политикой Гитлер обрек себя на поражение. Сталин признавал, что в первые месяцы войны политическая неблагонадежность населения и армейских частей создали критическое положение, но «сами фашисты быстро их вылечили» (Стеенберг С. Власов. Мельбурн, 1974. С. 28). И, опасаясь русской национальной акции со стороны немцев, а также понимая, что на "ценностях интернационализма" войну не выиграть, Сталин сделал ставку на то, от чего отказался Гитлер: «...только вследствие немецкой политики в СССР, оскорбительной для национальных чувств русского народа, Сталин получил возможность поставить национальную идею на службу борьбе против иноземной угрозы своему правлению» (Хоффман Й. Указ. соч. С. 7), – пишет Хоффман.

Тем не менее генерал А.А. Власов и его соратники решили рискнуть в надежде на изменение германской восточной политики, но это не было их проявлением трусости. За отказ от сотрудничества Власову само по себе ничего не грозило (автор книги о РОА историк К.А. Александров приводит такие цифры: всего в годы войны в немецкий плен попало 82 советских генерала, из них в плену погибло 22 человека или 27 %, 60 вернулись в СССР, в их числе 40 отказавшихся сотрудничать с немцами; а из 167 генералов "Вермахта", попавших в советский плен, погибли 60 человек или 36%).

Ждать Власову пришлось долго – до конца войны. Воевавшие на фронте (в том числе на западном) русские батальоны с нашивками РОА отношения к Власову не имели, они были частями Вермахта под немецким командованием. Лишь 14 ноября 1944 г. в Праге был провозглашен Комитет Освобождения Народов России (КОНР) со статусом независимого российского правительства. А формирование двух первых и единственных дивизий РОА началось в январе 1945 года, когда война уже была Германией проиграна... Бóльшая часть власовцев сдалась в плен демократическим союзникам Сталина и была выдана ими в СССР, в том числе несколько тысяч белоэмигрантов. Некоторых СМЕРШ расстреливал сразу, большинство рядовых были отправлены в лагеря, руководители РОА казнены. Устроить "изменникам" открытый суд вождь не решился, чтобы не оглашать их политические взгляды и цели...

(Из книги "Миссия русской эмиграции")

---