Памяти Зазейского восстания в Амурской области

4.1.1924. ‒ Начало антисоветского Зазейского восстания в Амурской области.

Зазейское восстание — антисоветское вооружённое восстание амурских казаков и крестьян 4 января ‒ 1 февраля 1924 г. в Благовещенском уезде Амурской области. С каждой стороны в боях принимало участие по 5 тысяч человек. Всего на территории восстания проживало около 70 тысяч человек.

Причиной, как и многих других антисоветских восстаний на Дальнем Востоке (в Забайкалье и Приморье), было стремление большевицкой власти терроризировать крестьянство, насильственно отбирая "излишки" урожая и насаждая коммуны (колхозы). Для дальневосточного крестьянства был чужд пропагандный лозунг советской власти: «Земля ‒ крестьянам», поскольку на Дальнем Востоке обширные наделы земли всегда принадлежали крестьянам благодаря царской политике, поощрявшей с середины XIX века заселение отдаленного края казаками и крестьянами из центральной России.

Переселенцы из офицеров получали за переезд компенсацию в виде 200‒400 десятин земли, в зависимости от звания. Рядовым полагалось по 30 десятин наделов на каждого мужчину семьи. Кроме того, население пожизненно освобождалось от подушной подати и армейской службы сроком на 10 лет. Крестьянские хозяйства были зажиточными, по-советски "кулацкими", так как объемы наделов у некоторых исчислялись сотнями десятин. Такие хозяева позволяли себе вспахивать земли американскими тракторами "Фордзон".

Бедняками можно было назвать от силы 5‒6% дальневосточных преселенцев. И то лишь в силу личных обстоятельств: инвалидность, потеря кормильца в многодетной семье, погорельцы. А уровень жизни так называемых середняков, на долю которых приходилось до 70%, был недостижим для подавляющего числа остальных россиян.

С приходом большевиков из центральной России период дальневосточного свободного благоденствия закончился. Большевики, не дав дальневосточным крестьянам ничего, требовали, как и во всех областях оккупированной ими России, полного рабского подчинения, что неизбежно вело к конфликту.

Поводом для восстания послужило увеличение Дальревкомом, по приказу Совнаркома РСФСР, осенью 1923 г. сельскохозяйственного налога на 25 %. Дальревком требовал выполнения планов по сбору сельхозналога любой ценой и в кратчайшие сроки. Налоговая кампания сопровождалась массовыми злоупотреблениями местных властей: в Амурской губернии за нарушение законов из губернской милиции была уволена почти треть её сотрудников. В секретных сводках 1923 года для советского руководства о положении в стране, указывалось, что «в результате уплаты единого налога, низких цен на сельхозпродукты материальное положение крестьянства большинства губерний отмечается как крайне тяжелое. Это отмечается в 35 губерниях, из них 4 губернии Дальнего Востока. Применяемые в ходе кампании репрессии по отношению к не сдающим налога вызвали в ряде губерний, где сильно кулачество, ряд эксцессов, вылившихся в массовые отказы от приема окладных листов и вспышки восстаний в Тверской обл., Забайкальской губ. и Приамурской губ.» (Обзор политико-экономического состояния СССР за ноябрь ‒ декабрь 1923 г. "Совершенно Секретно": Лубянка Сталину о положении в стране (1922‒1934 гг), т.1 1922‒1923 г., ч. 2, Москва, 2001).

Данным поводом решило воспользоваться руководство российской белой эмиграции в Маньчжурии. В декабре 1923 г. в Харбине было проведено совещание во главе с генералом Е.Г. Сычёвым об организации восстания в Амурской области, на котором присутствовал также атаман Г.М. Семёнов. Он помогал восставшим, переправляя им через пограничный город Сахалян (ныне Хэйхэ) оружие.

Организаторами восстания выступили братья Родион и Петр Чешовы. Будучи фельдшерами, они могли вне всяких подозрений колесить по сёлам, объединяя недовольных пришедшим режимом. В восстании участвовали сёла 8 волостей с населением около 70 тысяч человек, в вооруженных отрядах насчитывалось 4‒5 тысяч крестьян и казаков. Органы советской власти, партийные и комсомольские ячейки были разгромлены, было убито около 60 особо активных советских работников и чекистов.

Первое боевое столкновение произошло 4 января 1924 г. на границе в районе реки Амур при переходе боевой группы (200 белогвардейцев) из Маньчжурии. Следующий пятидневный бой (9‒14 января) произошёл у села Толстовка, после чего повстанцы отступили к селу Тамбовка. Тамбовка стала столицей восстания. Штаб восставших находился в сельской школе, там же держали около 100 пленных (партийно- комсомольских работников). На первых заседаниях определились с ближайшими целями: свержение власти Советов, разгром правительственной армии, привлечение к восстанию соседних волостей. Было сформировано Временное Амурское областное правительство во главе с Р.Г. Чешевым. Командование вооруженными силами принял на себя Н.И. Корженевский ((в Первую мiровую войну вахмистр 2‑го Амурского казачьего полка). Начальником штаба стал есаул Маньков.

К 15 января восстание уже поддержали жители Гильчинской, Тамбовской, Николаевской и Ерковецкой волостей Благовещенского уезда. 16 января повстанцы выбили войска ЧОНа из села Песчано-Озёрка. На этот момент повстанцы контролировали более 20 сёл, не считая хуторов.

18 января 1924 г. приказом по войскам 5-й армии красных была образована группа Амурвойск для ликвидации мятежа. В неё вошли 5-й Амурский стрелковый полк, 26-й кавполк, 1-й эскадрон 2-й Приамурской дивизии, бронепоезда № 12 и 14, конно-горная батарея Кубанской кавбригады. Из состава 48-го кавдивизиона 5-й Красной армии (ком. Боровков) был выделен отряд 32-й дивизионной школы во главе с Коротковым, который, пополнившись 100 чоновцами, выступил на подавление мятежа. По решению Дальбюро ЦК РКП(б) и Дальревкома был создан Военный Совет Амурской губернии: председатель — командир экспедиционного отряда Е.В. Ватман, в составе: начальник Амурского губотдела ОГПУ В.А. Каруцкий, секретарь Амурского губкома партии М.Л. Грановский, председатель губисполкома А.Я. Бабенко, военком Хрусталёв. Ватману подчинялись все части Красной Армии, войска ОГПУ, милиции и ЧОH в районе Зазейского восстания.

К 23 января большевикам удалось разгромить юго-восточную группу повстанцев в Тамбовской волости. К 1 февраля 1924 г. ‒ северо-восточную в районе села Песчано-Озёрка. После этого восстание пошло на убыль. Больше половины восставших ушло в Маньчжурию со своими семьями, где они были обезоружены китайскими властями и интернированы в Цицикаре. На покупку земли у них не было денег, устроиться на работу в городах тоже мог не каждый. Да и китайские власти хоть и терпели беженцев, но относились к ним с большим недоверием, периодически мешая спокойно жить. Своим соотечественникам пытались помочь русские эмигранты, но их усилий было явно недостаточно.

По официальным советским данным, в боях погибло около 300 восставших. Около 1200 было взято в плен. Но этим цифрам до конца верить все же не следует, так как это данные большевиков (других просто не сохранилось). Например, в категории "пленные" могли запросто оказаться те, кто не имел никакого отношения к восстанию. Просто оказались в ненужное время и в ненужном месте.

После того как "мятежное пламя" было погашено, большевики приступили к расправе. На основании постановления ВЦИКа РСФСР о предоставлении права несудебной расправы органам ГПУ над участниками бандитских налетов и вооруженных ограблений официально было расстреляно более 1000 пленных, причем показательно, для устрашения. Хотя повстанцы со своими пленными поступали намного гуманнее (держали их в импровизированной тюрьме в школьном подвале). Репрессии были столь велики, что Тамбовский район до 1941 года, несмотря на высокую рождаемость и переселение с западных областей, так и не восстановил свою численность периода 1923 года.

Секретарь Благовещенского уездного комитета РКП (б) в письме в Секретариат ЦК РКП (б) писал: «Ликвидация бандитизма показала крестьянам, что Советская власть сильна, решительна и шутить не любит с теми, кто с оружием в руках восстал против нее».

Во время восстания властями была предпринята информационная блокада, информация не доводилась даже до парторганизаций соседних областей. Только после подавления в газетах появились материалы судов над участниками восстаний и письма сходов жителей сел, клеймивших "бандитов".

Отдельные мятежники продолжали партизанское сопротивление до конца мая. Но их действия уже были похожи больше не на партизанскую войну, а на месть отчаявшихся людей своим гонителям. Специальным декретом советского правительства таким бойцам была объявлена амнистия. Но это было лишь уловкой. В надежде на помилование сдались 55 партизан. Из них 32 расстреляли (конечно, не сразу, а через какое-то время), судьба остальных неизвестна до сих пор.

Несмотря на то, что повстанцы потерпели поражение, все же некоторых результатов добиться удалось. Так, сельскохозяйственный налог сократили, а семьям участников восстания была возвращена часть имущества. Наиболее одиозных советских работников уволили из органов власти.

+ + +

Непритязательные стихи участника Амурского (Зазейского) восстания.

КРЕСТЬЯНСКАЯ БЕДА

Уж ты горе, мое горе,
Ты, крестьянская беда,
Словно немочь навалилась,
С ног свалила мужика.
Пятьдесят лет я работал,
Надрывался над сохой,
Думал, вырастут ребята -
Будет в старости покой.
Сына старшего послали
На германскую войну,
Не вернулся он оттуда,
Там головку положил.
Средний - был он грамотеем,
Часто книги он читал,
Стал свободы добиваться -
Да и он, бедняк, пропал...
Ночью темной коммунисты
Налетели на село,
Много люда пострадало -
Увезли с собой его.
Был объявлен у нас “буфер” -
Толку мало от него,
Зато не было беды -
Его слопали жиды.
По советским злым законам
Был объявлен продналог,
Чтоб крестьянин обедневший
Уплатить его не мог.
Шли аресты без пощады,
Крестьян гнали с волостей
На суд скорый и неправый
Коммунистов - палачей. Каждый день суд заседает -
Толпы гонит он в тюрьму,
А кого освобождает -
Непосильный штраф тому.
И крестьяне тут восстали
Против гибели своей,
Коммунисты приказали:
“В крестьян пули не жалей!”
И восстанье подавили
Коммунисты на беду,
Кровь крестьянскую попили,
Знать, для радости жиду.
Палачи в злобе хватали
Молодых и стариков,
И на суд их отправляли
Избивали как рабов.
Суд весь был из коммунистов,
Сам Безлепкин восседал,
Стариков и молодых он
К смертной казни присуждал.
Комсомольцы раздевали
Осужденных донага,
Их кололи, избивали -
Кровью красили снега.
И замученных бросали
Всех на сани вниз лицом,
Было часто: тут лежали
Рядом сын с своим отцом.
К лесу двигались обозы -
То замученных тела,
На снегу краснели розы -
Кровь крестьянская текла. В лесу ямы накопали -
И замученных туда,
Их соломой поджигали -
Не узнать их никогда.
А в Тамбовке и Гильчине,
Про то знает белый свет,
Молодых и старцев ныне
Половины уже нет.
На последнего надежда
Оставалась только мне,
Да и тот попал в облаву
И сидит уже в тюрьме.
Из тюрьмы, как сообщили,
Там, во тьме ночных тревог,
Крестьян семьдесят убито
За проклятый продналог.
Шли по области аресты
И расстрелы без суда –
Это мстила за коммуну
Комсомольская орда.
Был в селении Песчанка
Гад Шемяка, из воров,
Казнил собственной рукою
Восемнадцать мужиков.
Мы в Китай тогда бежали,
Где нам дали всем приют.
А поживши мы узнали,
Как здесь “ходи” русских жмут.
На чужбине мы страдали
Днем и в поздней ночи час,
О родных мы вспоминали –
Слезы капали из глаз.
Часто на берег ходили –
Посмотреть на край, на мой.
Коммунисты там царили –
Разорили край родной.
Мы решили: все, кто может,
Надо дружно в бой вступить,
И мы верим: Бог поможет
Коммунистов победить.
Мы домой тогда вернемся –
Нас родные встретят там,
Вновь за труд святой возьмемся –
Будут нивы по полям.
И мы к мученикам нашим -
На могилы в лес пойдем,
Речи светлые им скажем,
Память вечную споем.