В данном разделе помещены статьи и обращения автора в полемике с различными, по его мнению, уклонами от должного понимания диалога РПЦЗ и МП.
К сожалению, сам ход этого диалога в 2003 году резко отклонился от основополагающего принципа, обещанного Архиерейскими Соборами РПЦЗ 2000-2001 годов и вынесенного в заглавие данной книги (см. также тексты на 2-й странице обложки). Поэтому далеко не все первоначальные мнения автора оправдались в свете последующего развития событий.
Тем не менее за свои слова надо отвечать – все авторские тексты, помещавшиеся на многих сайтах в интернете, публикуются здесь без сокращений и исправлений смысла задним числом (поэтому автор просит прощения и за некоторые повторы, и за допущенную порою излишнюю эмоциональность). В то же время эти тексты показывают, что автор, как и многие его единомышленники в РПЦЗ, руководствовался доверием к своему священноначалию, защищая его от бездоказательных обвинений и желая уврачевать смуту на основе Истины, как того требует от каждого члена Церкви каноническая дисциплина.
Вынесенный из этой полемики неутешительный итог автор подводит в последнем материале данного раздела, размышляя также о поиске возможного выхода из создавшегося положения для себя и своих единомышленников.
Было бы дерзновенно для многогрешного мiрянина выносить суждения по вопросам особой церковной важности. Но было бы значительно бόльшим грехом молчать именно в таких важных вопросах, когда явно попирается Истина, – это значило бы соучаствовать в Ее попрании.
Русская Церковь и русский народ в начале "последнего века"
О "превентивной" смуте в Русской Зарубежной Церкви
В октябре 2000 года состоялся Архиерейский Собор Русской Зарубежной Церкви, «с благожелательным сочувствием» рассмотревший решения Архиерейского Собора Московской Патриархии (август 2000) как «начало настоящего духовного пробуждения», которое проявляется в следующем:
– «мы приветствуем обращение всего русского народа к молитве всем святым Новомученикам Российским и особенно Царственным мученикам, которая стала отныне возможна, благодаря признанию их святости Архиерейским Собором Московской Патриархии»;
– «нас обнадеживает принятие новой социальной концепции, которая по существу перечеркивает Декларацию митрополита Сергия 1927 года», ибо признает необходимым для христиан сопротивление власти духовно разрушительной и антихристианской.
На этом основании зарубежный Собор обратился с письмом к Сербскому Патриарху: «Теперь мы с радостью и надеждой наблюдаем, как предсказанный нашими святыми процесс духовного возрождения начался, а параллельно с ним и постепенное оздоровление церковного управления в России. Процесс этот – трудный и продвигается не без сопротивления... Остались еще и другие серьезные язвы в руководстве Русской Церкви, которые препятствуют нашему духовному сближению. Тем не менее, мы молим Бога, чтобы Он исцелил их всесильной благодатью Святого Духа. Тогда должно произойти желанное сближение и, даст Бог, духовное соединение между двумя расторгнутыми частями Русской Церкви – находящейся на Родине и попавшей за границу. Просим Ваше Святейшество содействовать этому».
С этой целью Собор РПЦЗ создал Комиссию по вопросам единства Русской Церкви.
Эти документы зарубежного Собора были с удовлетворением восприняты в среде МП, но многими прихожанами и клириками РПЦЗ расценены как содержащие неверные суждения. Например, почему в соборном послании молитва русского народа «всем святым Новомученикам Российским и особенно Царственным мученикам, стала отныне возможна, благодаря признанию их святости Архиерейским Собором Московской Патриархии»? Кто хотел, – а это была немалая часть церковного народа в России, – молился им и ранее, тем более после их прославления Зарубежьем в 1981 году, еще до разрешения московского Собора. Который к тому же признал не всех Новомучеников, да и Государя Николая II прославил с оговорками как рядового страстотерпца, а не как Помазанника Божия, готового стать искупительной жертвой за свой народ...
И вообще из зарубежного послания может возникнуть впечатление, что «начало настоящего духовного пробуждения» обязано пробуждению и решению верхов МП, тогда как это решение было принято ими не без многолетнего сопротивления и лишь под сильным давлением церковного народа снизу, в котором и находится ядро духовного пробуждения. Это следовало отметить (как, например, это было сделано в заявлении Высшего Монархического Совета – см. "Имперский Вестник" № 52). Есть подобные неточности, в основном стилистические, и в других соборных текстах (составлявшихся в спешке – по свидетельству очевидцев).
Однако отношение к этим погрешностям у критиков выявилось разное. Одни хотели бы их обсудить и исправить установленные редакторские промахи (это легко сделать, не меняя основного смысла документов). Другие, не задавая вопросов и не дожидаясь разъяснений, сразу обвинили своих архиереев в "предательском изменении курса" на "воссоединение со лже-церковью МП" и в "капитуляции" перед ней. Некоторые клирики перестали подчиняться своим архиереям и были запрещены в служении, несколько священников и один епископ (Варнава во Франции) сами объявили об отходе от общения с Зарубежной Церковью...
Так в РПЦЗ возникла новая смута. Они в истории Зарубежья случались и раньше, приводя к отколам "влево": сначала экуменистов-евлогиан (1926) и демократов-американцев (1926 и 1946), затем совпатриотов (1940-1950-е). Нынешняя смута, пусть и в меньших масштабах, грозит отколом "вправо": уже не в сторону союза с сильными мiра сего, а в стремлении оградиться от их предполагаемого глобального влияния. (Из аналогичных психологических побуждений произошел в ХVII веке откол "вправо" старообрядцев, тоже поначалу "из-за буквы"...)
Однако, чтобы разобраться в сути происходящего, следует напомнить: 1) о традиционном отношении РПЦЗ к МП; 2) о том, что препятствовало объединению до сего времени; 3) рассмотреть, насколько верно решения Собора 2000 года истолкованы критиками, определив все причины и мотивы всех участников смуты; 4) предложить выход из создавшегося положения.
1. О традиционном отношении РПЦЗ к МП
Итак, главный аргумент "правых протестантов" в РПЦЗ состоит в том, что Зарубежная Церковь ранее относилась к МП как к "безблагодатной лже-церкви", созданной большевиками, и вдруг, "резко повернув курс", теперь впервые признала ее Русской Церковью. Однако этот аргумент исторически неточен.
Да, можно найти примеры, когда архиереи РПЦЗ по тем или иным поводам высказывали мнение о безблагодатности МП, но скорее это касалось так называемых "чекистов в рясах" и высшей администрации, сотрудничающей с богоборческой властью. Никогда не было такого официального соборного постановления об МП как Церкви, и даже сторонники такого взгляда никогда не относили свое мнение о "безблагодатности" ко всему патриархийному духовенству и тем более к церковному народу.
В соборных посланиях РПЦЗ сквозь всю ее историю проходит отношение к Церкви на родине (именно к ее официальной части, а не к катакомбной – с нею было полное молитвенное единство) – как к "подъяремной", "плененной", "несвободной" и лишенной каноничного возглавления, нуждающейся в исцелении. Даже когда утверждалось, что ее "высшие иерархи стоят на гибельном пути", все равно к ней относились как к части Русской Церкви. Еще одной ее частью, свободной, считала себя Русская Зарубежная Церковь, что отражено в ее уставных положениях*.
Примеров такого понимания Зарубежьем всей полноты Русской Церкви с учетом трех ее частей: катакомбной, плененной и свободной (даже если границы между ними не всегда указывались четко) – можно привести множество. (См. на эту тему также письмо диакона Николая Савченко от 6/19 декабря 2000 года из С.-Петербурга и Обращение Пастырского совещания Западно-Американской епархии РПЦЗ от 2/15 марта 2001 года). Выделим ниже курсивом в нескольких таких примерах места, свидетельствующие об отношении к МП как к Церкви.
Так, РПЦЗ считала своим главой Патриарха Тихона вплоть до его смерти, с пониманием относясь к его личным компромиссным высказываниям. В 1927 году после "Декларации" митрополита Сергия (Страгородского), потребовавшего от всего духовенства подписок о лояльности богоборческой власти, заграничный Архиерейский Собор постановил (9.9.1927):
«1) Заграничная часть Всероссийской Церкви должна прекратить сношения с Московской церковной властью (с митр. Сергием и его синодом) ввиду невозможности нормальных отношений с нею и ввиду порабощения ея безбожной советской властью, лишающей ее свободы в своих волеизъявлениях и свободы канонического управления Церковью.
2) Чтобы освободить нашу иерархию в России от ответственности за непризнание советской власти заграничной частью нашей Церкви, впредь до восстановления нормальных отношений с Россией и до освобождения нашей Церкви от гонений безбожной советской власти, заграничная часть нашей Церкви должна управляться сама, согласно священным канонам, определениям Священного Собора Всероссийской Поместной Православной Церкви 1917-18 гг. и постановлению Святейшего Патриарха Тихона, Священного Синода и Высшего Церковного Совета от 7/20 ноября 1920 года, при помощи Архиерейского Синода и Собора епископов...
3) Заграничная часть Русской Церкви почитает себя неразрывною, духовно-единою ветвью великой Русской Церкви. Она не отделяет себя от своей Матери Церкви и не считает себя автокефальною. Она по-прежнему считает своею главой Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра и возносит его имя за Богослужениями» (цит. по: Архиепископ Никон (Рклицкий). Жизнеописание блаженнейшаго Антония, митрополита Киевскаго и Галицкаго. Нью-Йорк. 1960. Т. VI. С. 232).
При этом порабощенная часть Церкви не была объявлена безблагодатной. В этом вопросе Зарубежная Церковь следовала позиции местоблюстителя Патриарха митрополита Кирилла (Смирнова), который в 1934 году писал:
«Таинства, совершаемые сергианами, правильно рукоположенными во священнослужении, являются несомненно таинствами спасительными для тех, кои приемлют их с верою, в простоте, без рассуждений и сомнения в их действенности и даже не подозревающих чего-либо неладного в сергианском устроении Церкви. Но в то же время они служат в суд и осуждение самим совершителям и тем из приступающих к ним, кто хорошо понимает существующую в сергианстве неправду и своим непротивлением ей обнаруживает преступное равнодушие к поруганию Церкви. Вот почему православному епископу или священнику необходимо воздерживаться от общения с сергианами в молитве. То же необходимо для мiрян, сознательно относящихся ко всем подробностям церковной жизни» (цит. по: Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви, с. 495). (В этом же духе и известные современные публицисты РПЦЗ о. Дионисий и о. Тимофей Алферовы писали об этой проблеме благодати в МП как "мече обоюдоостром".)
К началу 1940-х годов в СССР, после "безбожной пятилетки", сергианские структуры Церкви были фактически уничтожены: на всю страну оставалось лишь четыре правящих (но абсолютно безправных) архиерея. Тем самым официальная часть Церкви свелась к символическому существованию, хотя и не исчезла совсем.
В 1943 году, после воссоздания Сталиным нынешней структуры МП (для мобилизации русского патриотизма в годы войны), РПЦЗ сразу заявила, что эта структура создана неканоничным способом (что в сущности описано и в изданной недавно Московской Патриархией многотомной "Истории Русской Церкви"). Однако и это не было сочтено поводом для "безблагодатности".
Так, на призыв в 1945 году патриарха Алексия вернуться "в ограду" Матери-Церкви, тогдашний первоиерарх Зарубежной Церкви митрополит Анастасий отвечал, что ее члены «никогда не считали и не считают себя находящимися вне ограды Православной Русской Церкви, ибо никогда не разрывали канонического, молитвенного и духовного единения со своею Матерью-Церковью... Не перестаем благодарить Бога за то, что Он судил нам оставаться свободной частью Русской Церкви. Наш долг хранить эту свободу до тех пор, пока не возвратим Матери Церкви врученный ею нам драгоценный залог. Вполне правомочным судиею между зарубежными епископами и нынешним главою Русской Церкви мог бы быть только свободно и законно созванный и вполне независимый в своих решениях Всероссийский Церковный Собор с участием по возможности всех заграничных и особенно заточенных ныне в России епископов, перед которыми мы готовы дать отчет во всех своих деяниях за время нашего пребывания за рубежом...» ("Православная жизнь".1976. № 6).
В 1950 году в послании Архиерейского Собора РПЦЗ, подчеркнувшего исповеднический подвиг Катакомбной Церкви, говорилось и о «высших иерархах Церкви в России»: «...наша Зарубежная Церковь остается по-прежнему вне всякого общения с ними, моля Господа только о том, чтобы Он просветил их духовные очи и отвратил их от того погибельного пути, на который они стали сами и влекут свою паству» ("Православная Русь". 1950. № 23-24).
В 1960 году митрополит Анастасий, говоря о скрытой Катакомбной Церкви как местопребывании Святой Руси, добавлял, что Святая Русь «живет еще» и в сердцах той части русского народа, «который открыто исповедует ее, посещая с усердием храмы, которые сохранились во всей России» ("Православная Русь". 1999. № 10).
Поэтому в 1964 году Архиерейский Собор РПЦЗ резко протестовал в своем послании против запрещения «безбожным правительством СССР допускать в храмы Божии на богослужения и причащать Тела и Крови Христовых детей, отроков и отроковиц, юношей и девиц от 3 до 18 лет», характеризуя это как «издевательство над Церковью» ("Православная Русь". 1964. № 13).
В 1965 году третий первоиерарх РПЦЗ, митрополит Филарет, тоже четко заявил о трех частях Русской Церкви: Катакомбной, МП и Зарубежной ("Православная Русь". 1965. № 22). Причем в январском послании 1966 года он писал: «На нас, живущих на свободе, лежит долг не только сохранения в изгнании своей Веры неповрежденной, но и соблюдения верности своей гонимой Матери-Церкви, несмотря на то, что мы не можем иметь общения с Ее нынешним официальным возглавлением»; при этом первоиерарх РПЦЗ считал важным «наш голос протеста против преследования Церкви в СССР» ("Православная Русь". 1966. № 2).
В 1976 году Архиерейский Собор, отметив в "Послании русскому народу" исповедничество катакомбных верующих, обратился также к преследуемым священникам и мiрянам МП: «Мы лобызаем крест, взятый и вами на себя, пастыри, нашедшие в себе мужество и силу духа быть открытыми обличителями слабодушия иерархов ваших, сдавшимися перед безбожниками... Мы знаем о подвиге вашем, мы читаем о вас, мы читаем вами написанное, мы молимся за вас и просим ваших молитв о пастве нашей в рассеянии сущей. Христос посреди нас есть и будет!.. Жизнь Церкви жительствует и под гнетом безбожия, принимая, благодаря гнету и насилию, необычные часто в мирной обстановке формы, через оковы и цепи прорываясь к свободе духа и победе чад Божиих! Мы с любовью следим за этим процессом у нас на родине и радуемся ему» ("Православная Русь". 1976. № 20).
В определении Архиерейского Синода от 12/25 августа 1981 года тоже говорилось, что отсутствие богослужебного общения с МП «не мешает тому, что со скорбью и любовью к своему народу мы наблюдаем за течением религиозной жизни в России. В одних случаях мы видим полное падение, а в других – по крайней мере, попытки даже при формальном подчинении Патриархии все-таки оставаться вне апостасийной политики ее вождей, стараясь каким-то образом совершать свое спасение и на территории антихристова царства... Наш интерес к событиям церковной жизни в России не может не отмечать и таких более положительных явлений на фоне полной апостасии. Мы должны не ограничивать свое внимание только на том, что заслуживает безусловного осуждения».
В приведенных примерах, несмотря на резкую критику и неприятие официальных структур Московской Патриархии, нет ни намека на ее церковную "безблагодатность". И эта позиция выражалась не только в общих словах посланий, но и в делах. Вспомним, как в 1960-1980-е годы Русское Зарубежье защищало гонимых верующих МП, таких, как мученик Борис Талантов; как издавались указы первоиерарха о поминовении гонимых священников МП; как по решению зарубежных архиереев шла поддержка (например, в рамках братства "Православное дело") многим клирикам и верующим МП, пытавшимся в 1970-1980-х годы отстаивать свои права, боровшимся за открытие храмов...
В соответствии с этим в конце 1981 года Архиерейский Собор РПЦЗ говорил о «Русской Церкви в Советском Союзе», которая «лишена возможности высказывать свое мнение и действовать согласно своему убеждению. Она зажата в тиски безбожной администрации». Поэтому зарубежный Собор взял на себя – «как малая часть всей Русской Церкви, но от ее имени» – миссию прославления Новомучеников и Царской Семьи, следуя также призывам верующих и клириков из МП ("Православная Русь". 1981. № 21).
С началом "перестройки" в изданиях РПЦЗ все больше отмечались и положительные инициативы прихожан и духовенства МП, как например, деятельность общества "Радонеж" (см. "Православная Русь". 1990. № 23). То есть, миссия Зарубежной Церкви заключалась не только в обличении недостойной иерархии МП, но и в помощи здоровым церковным силам.
В мае 1990 года Архиерейский Собор РПЦЗ под председательством нынешнего первоиерарха митрополита Виталия в своем послании прямо заявил: «Верим и исповедуем то, что в храмах Московской Патриархии, в тех из них, в которых священник горячо верит и искренне молится, являясь не только служителем культа, но и добрым пастырем, любящим своих овец, по вере приступающих, подается в Таинствах спасительная благодать» ("Православная Русь". 1990. № 10)*. В принятом тогда же "Положении о приходах Российской Православной Свободной Церкви" на территории СССР говорится, что вознося молитвы о "соединении всех", эти приходы РПЦЗ надеются на исцеление МП и «скорое объединение всех чад Русской Православной Церкви как в России, так и в рассеянии, что будет радостным событием» ("Православная Русь".1990. № 12).
В декабре того же 1990 года Архиерейский Синод РПЦЗ, в ответ на призыв МП к «открытому и честному диалогу», выразил свою готовность к этому, «если бы для такого диалога была общая платформа церковного мышления и если в нем будут участвовать лица, не запятнавшие себя сотрудничеством с безбожной властью и не подлежащие церковному суду» (("Православная Русь". 1990. № 24). Тем самым не отвергалась принципиальная возможность такого диалога.
В мае 1993 года Архиерейский Собор РПЦЗ впервые отметил: «Мы слышим покаяние в словах отдельных иерархов Церкви на родине и видим очищение – в мужественном перенесении новых испытаний... Мы сознаем, что пора объединить все силы для того, чтобы Церковь Православная могла занять подобающее ей место в жизни русского народа... Мы сознаем, что надо положить новое начало и ради этого искать новые пути. При этом никто из нас не смеет стать в позу судьи. Все мы должны ознакомиться с извилистыми путями церковной жизни при небывалых условиях ХХ века... и выйти очищенными из тяжелого опыта нашего времени... В наше время, когда в Россию нахлынули всевозможные отрицательные явления с Запада, ... надо слить воедино разный опыт всех частей Русской Православной Церкви. В откровенном обсуждении мы должны подготовить почву для свободного, подлинного и плодотворного Всероссийского Собора. Наша задача не может заключаться в осуждении ближнего, она – в поиске путей к обновлению единой видимой Русской Православной Церкви» ("Православная Русь". 1993. № 11).
И, наконец, в ноябре 1994 года Архиерейский Собор, не отказываясь от прежней безкомпромиссной критики всех искажений в МП, определил: «Сознавая свою ответственность перед Богом и людьми, мы, свободные от всякого постороннего вмешательства архиереи Русской Церкви, полагаем, что пришло время искать живого общения со всеми частями Единой Русской Православной Церкви, разрозненными в силу исторических обстоятельств... В честных собеседованиях, начинаемых без предрассудков и взаимных упреков, ... со всеми, кому дорога унаследованная нами православная сокровищница, мы готовы выяснить канонические и догматические вопросы, создавшие разрыв между разными частями Русской Церкви как единым целым... Мы радуемся тому, что в той же Патриархии выявляются здоровые силы. Это священники да и мiряне, православно мыслящие и проповедающие истинное Православие, несмотря на все препятствия... Мы желаем в плодотворном и критическом обсуждении сделать свой вклад в подготовительный процесс к свободному Всероссийскому Собору, о котором мы говорили уже в предыдущих наших соборных посланиях» ("Православная Русь". 1994. № 24). (На этой основе были предприняты попытки таких собеседований в Германской епархии, что было однако сорвано захватами представителями МП зарубежных храмов в разных странах...)
Итак, на протяжении всего существования РПЦЗ в ее документах об МП говорилось как о части единой Русской Церкви с надеждой на будущее ее исцеление и на соединение в Истине (сформулированная позже "еретическая", по мнению "Вертограда", экклезиология митрополита Киприана тут не при чем). Именно поэтому приходивших в Зарубежную Церковь из МП никогда – ни до войны, ни в последние годы – не перекрещивали, не перевенчивали, а духовенство принимали в сущем сане. Те, кто считает МП "безблагодатной лже-церковью", должны задуматься об этом и охладить свой критический пыл относительно якобы "нового" экклезиологического значения решений Архиерейского Собора РПЦЗ 2000 года.
Критику следует ограничить иными рамками: насколько происходит чаемое "исцеление" структур МП и дает ли оно надежду на объединение в обозримые сроки? Оценки тут могут быть разными, но главное: что нужно делать для преодоления препятствий и приближения этого пусть еще даже и далекого «радостного события»?
2. О препятствиях к объединению
Для этого вспомним причины, разделявшие РПЦЗ и МП, как их сформулировал Синод РПЦЗ в ноябрьском послании 1987 года (в ответ на призыв Синода МП в связи с начавшимся в СССР "всеобъемлющим обновлением"):
«Первая причина – это отказ Московской Патриархии от Мучеников и Исповедников нашего времени. Невозможно говорить о том, что у нас не было мучеников за веру, что мы слышали неоднократно от представителей МП... Ведь полнота Церкви не ограничивается только верующими, живущими на земле...
Вторая причина та, что декларация митрополита Сергия (впоследствии патриарха) о тождестве интересов Церкви и безбожного государства лежит до сих пор в основе их отношений. Она лишает Московскую Патриархию свободы, оправдывая полный произвол правителей в делах Церкви...
Третья причина в том, что послание Московской Патриархии определенно утверждает, хотя и называет нас Церковью, что мы находимся вне спасительной ограды Матери-Церкви...
Помимо этих столь существенных препятствий, нас крайне смущает и другое... Мы с горечью наблюдаем все большее вовлечение Московской Патриархии в экуменизм, с участием в молитвах даже с язычниками и идолопоклонниками...
Будем ждать результатов "всеобъемлющего обновления", веря в то, что невозможно сегодня, может стать возможным завтра» ("Православная Русь". 1987. № 22).
Далее, в 1990 году Архиерейский Собор РПЦЗ предписал своим приходам в России не вступать в евхаристическое общение с МП: «доколе она не отречется от декларации митрополита Сергия; не раскается в заблуждениях ей последовавших; не отстранит от своего управления иерархов, скомпрометировавших себя антиканоническими и аморальными поступками, замешанных в коррупции и казнокрадстве, поставленных посредством вмешательства мiрских властей, а также допускавших искажения в богослужебной практике Русской Православной Церкви» ("Православная Русь". 1990. № 12). Позже в публикациях РПЦЗ к числу условий порою добавлялся и отказ от поддержки посткоммунистической нехристианской власти.
Что изменилось за десять лет? Процитируем из подвергаемого "протестантами" яростной критике доклада епископа Евтихия Ишимского и Сибирского на Архиерейском Соборе РПЦЗ 2000 года, на основании которого и было составлено соборное послание. Владыка Евтихий разделил итоги Собора МП «на три категории: положительные, сомнительные, отрицательные»:
«К положительным результатам нужно отнести следующие решения Собора:
а) Прославление всего сонма Новомучеников и исповедников Российских с явственным возглавлением его Святым Царским Семейством... Поэтому, хотя и есть изъяны в самом прославлении Патриархией св. Новомучеников Российских, но как один из вопросов, разделяющих РПЦЗ и МП, он отныне должен быть полностью и безоговорочно снят...
б) Принятие новой социальной концепции, которую можно смело противопоставить "Декларации" митрополита Сергия (Страгородского)... Но как вопрос разделения РПЦЗ и МП, относящийся к "сергианству" – он преодолен лишь частично, так как правильное решение принято, а неправильное не осуждено, а, напротив, до сих пор и не смотря ни на что – оно оправдывается...
в) Очень хорошо освещены и разобраны в социальной концепции многие современные вопросы... (...)
Какие решения собора могут вызвать сомнения...
а) Прославление Новомучеников прозвучало не как согласие с прославлением их РПЦЗ, но как некий "противовес" с некоторым подчеркиванием этого противопоставления.
б) Не дано никакой оценки, ни извинения, ни попытки объяснения, почему до сих пор, более 70 лет, Московская Патриархия, порожденная узурпаторским Синодом митрополита Сергия (Страгородского), лжесвидетельствовала и клеветала на св. Новомучеников, что их не было в России, а были политические преступники, что не было гонения на веру... В сонм святых не включен священномученик Иосиф Петроградский... (...)
К отрицательным результатам можно отнести:
а) В первую очередь – принятый документ об отношении к инославию... Он оправдывает участие МП во всех формах экуменизма, в которых она прежде участвовала, и настаивает на дальнейшем участии в них, хотя и с некоторыми оговорками... этот документ полон противоречивости самому себе... Усугубляет отрицательность данного решения собора и то, что оно осуждает тех, кто противоборствует экуменизму в среде самой Патриархии... Вопрос об экуменизме на данное время приобрел значение первостепенного в разделении РПЦЗ и МП. (...)
в) ... И прославление Новомучеников и принятие новой социальной концепции Патриархия не набрала в себе духовно-нравственных сил сопроводить покаянным чувством, а представила как новую свою заслугу на триумфальном пути от 1927 года... Разве не было подведено псевдобогословского мощного фундамента под концепцию подчинения и сотрудничества с советской властью, что теперь так легко пишется: "Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении". Золотые слова! Но ведь так и поступила Катакомбная Церковь и солидарная с нею в духе Зарубежная Церковь, отчего же те же уста продолжают хулить ее, именуя "так называемой", а про Катакомбную вообще не упоминают, отрицая ее существование... Для Патриархии мы те, кто "продолжает всячески хулить верность Священноначалию и Отечеству ныне и в прошлом"... Дурной пример нераскаянного оборотничества Патриархии приобретает характер большого духовного преступления даже при учете принятых ею положительных решений...
Как понимать ее "добрую волю к скорейшему восстановлению канонического единства", выражавшуюся в одних заявлениях, а сопровождавшихся отнятием храмов и монастырей у нашей Церкви, клевету, умалчивание истины, привлечение в свои союзники властные структуры в борьбе против Катакомбной Церкви и приходов Зарубежой Церкви в России?.. Отрицательным явлением на Соборе следует признать еще обвинение нашей Церкви в "подрыве авторитета МП", в "политике дезинформации", во "всяческой хуле". Хотя вину за эти ложные обвинения нам нужно в какой-то степени разделять с МП, так как действительно в некоторых наших изданиях допускалось злорадство в адрес Патриархии, ругательные слова, оскорбительный тон, то есть все то, что нарушает апостольские принципы: "Вы, духовные, наставляйте духом кротости"... Хорошо бы нам обратиться к МП с просьбой изложить факты допущенной с нашей стороны "хулы" и "дезинформации" и за доказанные хуления и неправду попросить прощения и пресечь антицерковную тактику виновных критиканов от нашего имени...
Перейду к конкретным кратким выводам.
1. Принятые на Соборе решения не лишают нас надежды, что соединение может реально состояться, что препятствия преодолимы.
2. Наши претензии к МП совсем не абсурдны, напротив, их разрешение несет несомненную пользу и Церкви, и всему русскому народу.
3. Вопросы, разделяющие нас с МП, сформулированы и обозначены правильно, и нам надо во что бы то ни стало стоять на принципах и традициях РПЦЗ по отношению к МП.
4. Чтобы в дальнейшем нам избегать крайностей и повторения ошибок в отношении к МП, необходимо, независимо от ее на то реакции, создать постоянно действующую комиссию при нашем Архиерейском Синоде по проблемам взаимоотношения с Патриархией».
Закончив эту обширную цитату из доклада епископа Евтихия, при всех возможных замечаниях в отношении тех или иных его формулировок (например, почему вопрос о прославлении Новомучеников "отныне должен быть полностью и безоговорочно снят", если в нем есть "изъяны"?) спросим его критиков: неужели он дает основания для обвинений в "измене" и "стремлении любой ценой воссоединиться с МП"? Тем более что автор доклада позже еще раз все это разъяснил в связи с брошенными ему упреками:
«Ни я, ни другие архиереи РПЦЗ... не собираемся соединяться с МП в ее нераскаянном состоянии или соглашаться с ее отступлениями и неправдами... Все мы – архиереи РПЦЗ – за единство Русской Православной Церкви (более того, я считаю, что это должно быть желанием каждого русского православного человека), но будучи Православными архиереями, мы желаем и мыслим это единство не иначе, как только единство в Истине – во Христе, согласно тому, как мы понимаем прошение на мирной ектинье: "... о соединении всех". Разве мы это прошение трактуем как соединение со всеми еретиками и раскольниками? Нет!... Разве кто-то отменил православное понимание соединения и единства, возможного только в истине?..» ("Православный Вестник". М., 2001, № 2).
Да и в самом послании Архиерейского Собора "правые протестанты" почему-то не видят слов, говорящих как раз о невозможности объединения при существующем положении:
– «отсутствие понимания Московской Патриархией позиции Русской Зарубежной Церкви, бережно хранящей духовное наследие Православной Российской Церкви»;
– «агрессивные действия Патриархии по насильственному отнятию у Зарубежной Церкви ее храмов и монастырей...»;
– «Московская Патриархия на своем Соборе фактически подтвердила свою приверженность к широкому участию в экуменизме и не озаботилась о предохранении от этой всеереси своего молодого поколения»;
– все это «убеждает нас в верности курса Зарубежной Церкви. И впредь мы должны исполнять свою историческую миссию стояния в Истине, доколе не обратятся к ней все... быть верными до конца... Мы остались истинной Церковью, обладающей полнотой душеспасительной благодати».
И даже в наиболее порицаемом критиками письме к Сербскому Патриарху сказано: «Остались еще и другие серьезные язвы в руководстве Русской Церкви, которые препятствуют нашему духовному сближению...».
Неужели все это – "капитуляция" и "резкий поворот к апостасийному объединению с МП"? Почему всех приведенных выше оценок не желают видеть наши "правые протестанты"?
3. Психология "превентивного правого протестантизма"
Выше мы уже отметили некоторые досадные погрешности в документах зарубежного Архиерейского Собора. К тому же на этот раз в них практически ничего не было сказано об опасном глобальном фоне, на котором только и можно верно оценивать происходящее в России: о стремительно развивающемся Новом мiровом порядке как царстве антихриста. Напомним, что в Послании Архиерейского Собора РПЦЗ в мае 1993 об этом говорилось:
«Мы отчетливо чувствуем в современном мiре действие системы зла, контролирующей общественное мнение и координирующей действия по уничтожению Православного христианства и национально устойчивых народов»; нынешний разрушительный поток свободы греха «направляется в Россию мiровым центром зла» ("Православная Русь". 1993. № 11).
Конечно, неупоминание об этом в документах Собора 2000 года не значит, что теперь архиереи РПЦЗ отказались от такого видения современности, но это могло создать у кого-то впечатление об излишней оптимистичности последнего Собора – на фоне все более сгущающейся всемiрной апостасии. В этом, видимо, одна из подспудных психологических причин протестов справа.
Наибольшую критику такого рода вызвало цитированное выше письмо Архиерейского Собора РПЦЗ Сербскому Патриарху с просьбой помочь "духовному сближению" с МП. Нам трудно судить, может ли такой посредник помочь в устранении описанных препятствий к воссоединению. Но упреки в том духе, что сербы – "экуменисты" и поэтому РПЦЗ "подпала под собственную анафему экуменизму" вряд ли оправданны. Таким специалистам по вынесению смертных приговоров целым Церквам и раздаче благодати можно напомнить следующее.
Во-первых, анафема экуменизму со стороны РПЦЗ в 1983 году, как это разъяснял митрополит Филарет, относилась именно к деятелям-экуменистам, это не означало отвержения православных поместных Церквей, учитывая и здоровые силы в их составе. Митрополит Виталий в рождественском послании 1986 года тоже уточнял:
«В данное время большинство поместных Церквей потрясены во всем их организме страшным двойным ударом: новостильного календаря и экуменизма. Однако и в таком их бедственном положении мы не дерзаем, и упаси нас Господь от этого, сказать, что они утратили Божию благодать. Мы провозгласили анафему экуменизму для чад нашей Церкви только, но этим мы очень скромно, но твердо, нежно, но решительно, как бы приглашаем задуматься поместные Церкви... Мы, de facto, не сослужим ни с новостильниками, ни с экуменистами, но если кто-либо из нашего духовенства, по икономии, и посягнул на это сослужение, то этот единичный факт никак не влияет на наше стояние в истине» ("Православная Русь". 1987. № 1).
Во-вторых, в ХХ веке сослужение РПЦЗ и Сербской Церкви никогда не прерывалось, даже в коммунистические времена, и это было важной и мужественной поддержкой со стороны наших православных братьев, позволившей РПЦЗ оставаться в каноническим общении с православным мiром, несмотря на все его грехи, болезни и недостатки. Позволившей также, хотя бы в какой-то мере, быть критерием истинного Православия для этого мiра. Что же касается недостатков Сербской Церкви, то в ней, как и в большинстве поместных Церквей, РПЦЗ всегда различала разные фланги: склонный к экуменизму и противостоящий ему. Причем прежний сербский Патриарх был настроен гораздо более экуменически, чем нынешний, – почему же именно сейчас РПЦЗ "подпала под свою анафему"*?..
Правда, в последнее время часть сербских архиереев пошла на "собеседования" с западными христианами, надеясь на их поддержку в противостоянии агрессии НАТО (ее не одобрило около половины населения западных стран). Возможно, какие-то епископы присутствовали и на богослужениях католиков (хотя это еще не значит совместно молиться; тут нужны точные факты). Однако вряд ли можно поведение таких архиереев относить ко всей Сербской Церкви, которая никогда официально не признавала экуменических богослужений.
Недавно архиепископ Марк Берлинский и Германский посетил Сербию и задал там прямой вопрос «о смущении, которое вносится в паству этими собеседованиями» сербов с католиками. На это сербский епископ Бачский Ириней сказал, что «верующие и священнослужители должны иметь доверие к своей иерархии. Иерархия действует по православной совести. ... Сербская Православная Церковь участвует в этих экуменических мероприятиях потому, что к ним обращаются с вопросами инославные, и СПЦ считает неправильным отказать им в ответах. СПЦ делает это, сознавая свою ответственность за возвращение в лоно Церкви отпавших от ее единства» (особо следует учесть при этом разделенность самого югославянского народа на православных и католиков, говорящих на одном языке). «Но СПЦ не может мыслить единства Церкви иначе, как только в рамках Православия... СПЦ не участвует ни в каких совместных богослужениях, не компрометирует чистоту Православия...» ("Вестник Германской епархии" РПЦЗ. 2001. № 2).
Для облика Сербской Церкви более характерно, по убеждению архиепископа Марка, наследие преп. Иустина Сербского (Поповича), одним из учеников которого является сам владыка Марк. Именно на этой основе происходит его общение с сербами – в основном с другими учениками преп. Иустина, которые стали архиереями: митрополит Черногорский Амфилохий (Радович), епископы Афанасий Боснийский и Герцеговинский (Евтич), Ириней Ново-Садский (Булович), Артемий Косовский*. Последний еще три года назад добивался выхода Сербской Церкви из Всемiрного Совета Церквей. Если бы именно такие сербские архиереи посредничали в установлении контактов РПЦЗ с наиболее приемлемыми кругами МП, это могло бы принести пользу всему Православию. К тому же речь идет именно о чаемом "духовном единении" (ощущении себя частями единого евхаристического тела Церкви без обвинений в "карловацком расколе" и т.п.), а не об административном единстве с МП, чего многие критики в данной проблеме не различают.
В числе несогласных с документами зарубежного Собора есть, конечно, немало уважаемых людей, имеющий искренний страх Божий. Сгущающаяся обстановка в мiре побуждает их к некоему ревностно-превентивному, упреждающему отстаиванию Истины, могущей быть искаженной в их понимании. Они принадлежат к наиболее стойким членам РПЦЗ, как это подчеркнуло обезпокоенное духовенство РПЦЗ в Омске (о. Василий Савельев и др., удовлетворившиеся позже разъяснениями своего архиерея). Но нельзя не видеть, что в целом эту смуту давно провоцировали и все больше усугубляют с двух сторон люди иного типа.
С одной стороны – не знакомые с понятиями церковной дисциплины и "ревностные не по разуму" люди, а то и просто нашедшие удобный повод выпятить свою "непримиримую православность" – как в Зарубежье, так и в России. В Зарубежье таким часто наплевать на русский православный народ, который они не знают и не отделяют от патриархийного начальства; чувство любви к нему им чуждо, в России они видят "религиозную пустыню" и не хотели бы никаких изменений в сложившемся "черно-белом" статус кво, с которым им вполне удобно жить в своих странах, ничего не делая для бывшего Отечества.
В самой же России некоторые "протестанты" зарубежной юрисдикции порою с неофитским пылом хотят быть "большими роялистами, чем король" и вольно или невольно утрируют ситуацию (порою в расчете на похвалу и помощь от эмигрантов, а то и на собственную эмиграцию в качестве "ревнителя"; в последнем случае огульное очернение Церкви в России – это нередко апология собственного бегства из нее). А иные, наоборот, чувствуя себя покинутыми Зарубежьем (в этом они часто бывают правы, тем более что эта важная проблема на зарубежном Соборе практически не обсуждалась), обостренно подозрительно опасаются поворота к худшему для своих приходов, которые окажутся "принесенными в жертву" патриархийным властям. И вообще для тех, кто ушел из МП, возврат туда психологически очень труден (под омофор тех же архиереев, от которых они были вынуждены уйти из-за их прегрешений?) – отсюда такая оппозиция самой идее объединения даже в будущем; порою кажется, что некоторым "протестантам" был бы приятнее конец света. Отсюда и неверие в возможность исцеления "окончательно испорченной" МП, и даже порицание тех, кто пытается что-то делать для ее излечения.
С другой стороны смуту провоцируют враждебные силы, которые распространяют дезинформацию и поощряют рвение бунтарей, чтобы расколоть и ослабить Зарубежную Церковь. Поэтому, к сожалению, частичная правота "правых протестантов" тонет в море преувеличенных обвинений, ложных домыслов, а то и просто провокационных слухов, распространяемых противниками РПЦЗ и врагами Православия как такового. Например, в Европе известны многие случаи дезинформации о "сослужении с МП", "переходе в МП", которые не подтверждались. Поддаваясь на эту провокацию, ревностные не по разуму "протестанты" позволяют себе недопустимые дерзости в отношении к своему священноначалию и по сути играют в чужую игру, направленную на разрушение Русской Зарубежной Церкви. Не удивительно, например, что суздальские валентиновцы с плохо скрываемой радостью уже поспешили заявить о "конце миссии Русской Зарубежной Церкви" ("Вертоград". 2000. № 12), надеясь перехватить от РПЦЗ часть ее паствы.
При этом презумпция невиновности, принятая даже в светском законодательстве и тем более уместная в среде церковной, у "протестантов" подменяется презумпцией виновности, когда в любом неясном случае (относится ли это к одному человеку или ко всему Архиерейскому Собору) сразу подозревают вину, измену и прочие прегрешения. При такой точке зрения искажаются все пропорции соборных документов (так, пастырское снисхождение к согрешающим принимается за "льстивый тон" и "самоуничижение") и выдаются неверные, преувеличенные прогнозы (в январе 2001 года два уважаемых батюшки распространили заявление, что до официального богослужебного объединения РПЦЗ с МП остались "недели"...). Такая презумпция виновности в какой-то мере возможна в контрразведке, но уместна ли она для пастырей в Церкви?
Поэтому и в создании Комиссии по вопросам единства было бы предпочтительнее не видеть сразу некие "предательские переговоры с МП", а поинтересоваться ее планами и полномочиями. В ответ на такой запрос член Комиссии протоиерей Николай Артемов сообщил нам из Мюнхена 12 марта 2001 года следующее:
«Никаких переговоров с МП никто не ведет. Когда Комиссия по вопросам единства соберется, через месяца три, то будем обсуждать, что именно можно было бы делать, но без того, чтобы "ломать дрова"... Комиссия действует при Архиерейском Синоде и как таковая никаких полномочий не имеет. Она должна представлять все свои предложения, пожелания и заключения на рассуждение Синода. Синод будет давать свои определения, что следует делать, а чего нельзя... Предполагаю, что в конечном итоге мы придем к форме собеседований, подобных тем, которые уже проводились в Германии, но на более объемлющем уровне. Результаты могут быть представлены на рассуждение Архиерейского Синода как рекомендации... Кое-кому это может показаться слишком медленным, кому-то же недопустимым, а со стороны ОВЦС и митрополита Кирилла (Гундяева) вероятнее всего будет продолжаться линия на уничтожение и дезинтеграцию Зарубежной Церкви, чему способствуют и неквалифицированные нападки в нашей собственной среде, дискредитирующие нас».
Сама же цель Комиссии, отраженная в ее названии, коренится в традиционном для Русского Зарубежья чаянии возвращения на родину и воссоединения разорванных частей Русской Церкви. Видеть в этом нечто "позорное" можно, лишь забыв об этом чаянии.
Критики указывают и на нескольких архиереев, из которых один уклонился от подписания соборного послания (при этом, вопреки правилам, почему-то не выступив на самом Соборе с иным мнением), другой позже зачем-то написал эмоциональное письмо пастве (о том, что истинные верующие в России по сей день празднуют Пасху "шепотом" и ходят "гуськом" в своих тесных квартирах и поэтому РПЦЗ "никогда не пойдет на соединение с МП"), а потом вновь подтвердил решения Собора; третий и четвертый, вернувшись в Россию и подумав несколько месяцев, сняли свои подписи под письмом Сербскому Патриарху... Но при всем нашем искреннем уважении к личной духовной высоте всех этих архипастырей в их запоздалых реакциях скорее можно видеть их политическую подверженность влияниям бунтующих групп. Жаль, что все это расшатывает доверие паствы к Собору и еще больше усугубляет смуту. Особенно если колебания совершает первоиерарх, то подписывающий соборные решения, то выражающий несогласие с ними, то вновь утверждающий их. Это даже дало каким-то людям повод подозревать, что его "принуждают ставить подпись насильно" (эти люди, вероятно, не знают твердого характера нашего первоиерарха).
Видимо, все это вместе взятое и стало причиной психологического неприятия (скорее интуитивно-эмоционального и превентивного, чем трезво обоснованного) документов Архиерейского Собора "правыми протестантами".
Да, есть неточные и досадные суждения в документах заграничного Архиерейского Собора и в выступлениях его членов. Но к неудачным выражениям можно относиться по-разному, в зависимости от своего душевного настроя: или яростно возводить их до степени "предательства" и "капитуляции перед МП", ставя на главное место не уточнение истины, а выпячивание собственной непогрешимости вплоть до выхода из "согрешившей" Зарубежной Церкви, – или же спокойно уточнять истину, допуская, что главная причина – в неудачных выражениях в условиях спешки и при отсутствии должного редактора. Нам ближе второй подход: такие разногласия нужно терпеливо обсуждать, мудро врачевать, находя верные формулировки, а не бросаться обвинениями и рвать отношения. В том числе следует внимательно обсудить и превентивные страхи "правых протестантов", согласившись с их общими опасениями относительно апостасийного влияния Нового мiрового порядка на мiровое Православие, но указав им на неуместность таких бездоказательных обвинений в адрес Архиерейского Собора РПЦЗ.
Протестующие не должны обращать внимание на одну лишь "букву" тех или иных спорных формулировок в документах Архиерейского Собора, надо учитывать также подлинный дух и облик наших архипастырей, которые не заслуживают высказанных обвинений в "предательстве"*.
4. О миссии Русской Зарубежной Церкви
Можно согласиться с теми, кто призывает к созыву IV Всезарубежного Собора Русской Православной Церкви за границей – теперь он стал особенно необходимым. (В ходе его подготовки хотелось бы предложить на рассмотрение его будущих участников и данную статью.) Но до Собора никакие односторонние безапелляционные обвинения, нагнетание напряженности и отколы недопустимы. Обвиняемые должны иметь право на ответ. Надо уврачевать смуту и сохранить единство Зарубежной Церкви, а не способствовать ее расколу на радость врагам.
Хотелось бы, чтобы все мы на всех уровнях – от мiрянина до архиерея – вносили в создавшуюся напряженную атмосферу во всех частях Русской Церкви, в Отечестве и рассеянии, спокойствие, мудрость и благожелательность, оперируя строго достоверными фактами, а не домыслами и эмоциями, вносящими нервозность и подозрительность. Важны не благие намерения тех или иных заявлений, а их результаты. И чем выше сан человека – тем большую ответственность он несет за свои слова.
Ведь, например, что значит прозвучавшее утверждение, что Зарубежная Церковь "никогда не пойдет на соединение с МП"? Даже если МП в будущем выздоровеет? Эмиграция всегда надеялась, что когда-то в будущем это станет возможным. Люди в России могут воспринять это категорическое "никогда" как высокомерие и нежелание Зарубежья помочь своему народу. Если "никогда" – тогда Русская Зарубежная Церковь должна была бы отказаться от своего названия, от традиционного самосознания и от своих уставных положений. Она в этом случае поставила бы под сомнение и свое каноническое право на дальнейшее существование, ибо знаменитое постановление Патриарха, Св. Синода и Высшего Церковного Совета от 7/20 ноября 1920 года за № 362, ставшее безспорной основой бытия РПЦЗ, относилось к отрезанным от центра епархиям Русской Церкви в предвидении будущего вероятного «восстановления центральной церковной власти», причем в этом случае «все принятые на местах» (в данном случае зарубежные) меры «должны быть представляемы на утверждение последней» (п. 10).
В этом смысле верно сказано в последнем "успокоительном" заявлении Синода РПЦЗ (от 26 янв./8 февр. 2001): «Само Положение о Русской Православной Церкви за границей определяет наше существование и связывает наши действия с ответственностью перед всей Русской Церковью». И совершенно не понимают миссии РПЦЗ те, кто запальчиво возражает: мол, «в "Положении о РПЦЗ" нигде и ни одним словом не упоминается о какой-либо ответственности перед всей Русской Церковью! Это заявление является откровенной, даже и не прикрытой ложью...» ("Церковные новости". США. 2001. № 1(93)). Можно лишь недоумевать, к чему эти неприкрытые эмоции, которыми их автор пытается свести миссию РПЦЗ к ее узким самодостаточным рамкам.
Мы уже показали выше, что РПЦЗ назвав себя Русской, не мыслила своего канонического бытия без связи с Россией и ее порабощенным народом, ответственностью за который проникнуты зарубежные соборные послания во все времена. Эта связь и надежда на будущее возвращение были основой самосознания РПЦЗ – независимо от того, какой режим в те или иные годы правил на родной земле. Физическое возвращение в течение 75 лет было невозможно, но духовная связь сохранялась – без этого русская эмиграция потеряла бы смысл своего существования и растворилась бы в других церковных организмах.
Нынешний посткоммунистический режим РФ по своей конституции и насаждаемой идеологии (в системе образования и СМИ) – конечно, тоже нехристианский, но уже не открыто богоборческий. Уже есть возможность возвращения эмигрантов на родину для участия в отстройке русской православной силы. Руководящие структуры МП, конечно, не дают этому режиму должной оценки и все еще не готовы стать безкомпромиссным духовным водителем русского народа (этот аспект, к сожалению, тоже остался неотмеченным в документах зарубежного Собора). Но уже растут в России силы в церковных низах, сопротивляющиеся оккупационному Новому мiровому порядку, с которыми можно сотрудничать в общих конкретных делах, невзирая на принадлежность к разным церковным юрисдикциям.
Эмигранты могут это, конечно, делать и из-за границы. Но тот факт, что руководящий центр РПЦЗ все еще, хотя бы частично, не переведен в Россию, – сильно ослабляет и понимание происходящего в стране, и возможность влияния своим моральным авторитетом. Через границу многое, проходя сквозь призму недоброжелательных СМИ, видится обеими сторонами в искаженной перспективе. Тем более критика издалека, в отрыве от трудностей и реалий российской жизни, теряет в своей убедительности, особенно из США: этот центр Нового мiрового порядка выглядит явным прообразом империи антихриста и все менее понятным местом для пребывания центра истинной Русской Церкви в наше время... Точно так же, как все менее понятна и молитва о властях в странах рассеяния, что было остро осознано во время агрессии НАТО против православной Сербии... Эти чрезвычайно важные вопросы также необходимо обсудить на будущем Всезарубежном Соборе.
Те же эмигранты, кто своему возрасту или иным причинам не готов к участию в российской жизни – не должны надеяться, что эмигрантская Церковь может стать самодостаточной. Без России она потеряет смысл существования и не сохранится как Русская Церковь. Без России она не сможет завершить и свою главную миссию – "подвиг русскости в условиях апостасии" – ибо исход мiровой борьбы между Христом и антихристом решается именно на русской земле. И тот, кто не хочет помогать крепнуть силам Христа в еще не выздоровевшем и не опамятовавшемся русском народе, – просто уклоняется от участия в этой борьбе.
Вот в чем ответственность Русской Зарубежной Церкви: участвовать в деле спасения «не только своих прихожан, но и русского народа, России, да и всего мiра», – напоминают из С.-Петербурга протоиерей Владимир Савицкий, иеромонах Валентин (Соломаха) и другие клирики РПЦЗ в полемике с отколовшимися "протестантами". Поэтому странно, «когда уже из-за постановки этого вопроса [о возможности чаемого единения разных частей Русской Церкви] начинаются брожения и отдельные горячие головы, не выдерживая бремени ответственности, впадают в осуждение нашей Церкви и уходят в раскол... Мы остаемся верны нашему призванию, стоянию в истине ради воскресения Православия в России, ради спасения самой нашей многострадальной страны».
Те судьи, которые в этом усмотрят "филетизм" (то есть превознесение национального над религиозным, как в этом упрекали Русскую Зарубежную Церковь "евлогиане" и теперь упрекают "вертоградари"), не сознают, что Россия не "страна как все" и поэтому русское – не просто "национальное", а подлинно вселенское как наибольшее приближение к идеалу должного "удерживающего" государственного строя для всех народов мiра. Таково историческое духовное значение Российской империи – Третьего Рима, в котором национальное и религиозное соединены неслиянно-нераздельно по аналогии с неслиянно-нераздельным соединением Божественной и человеческой природы во Христе. Такова суть русского национально-патриотического и имперского чувства, которого нам нечего стыдиться.
Отрицание такой всероссийской патриотической миссии РПЦЗ нередко объясняется тем, что при виде нынешнего духовного разложения в российском обществе, чему официальная Церковь мало противодействует, сегодня кто-то не верит не только в исцеление МП, но и в возрождение самой России. Тут одно следует из другого. Известна теория о. Льва Лебедева, что русского народа "больше нет", а есть вместо него качественно иной: выродившийся советский. Этот тезис в последнее время все чаще поддерживают и некоторые глубоко уважаемые наши соратники и пастыри: «духовно-телесные повреждения, нанесенные нашему народу в этом столетии его врагами, носят уже необратимый характер» ("Успенский листок" № 38, 2001)... Отсюда возникает желание самоизоляции в новых полукатакомбах для личного спасения – такова психология немалой части российских приходов РПЦЗ: «Наш путь иной, наша Церковь обращена к мiру лишь для того, чтобы извлечь из него желающих наследовать спасение, чтобы они уже явно отличались от мiра» (иеромонах Дионисий, священник Тимофей. О положении российских приходов РПЦЗ в свете итогов патриархийного Собора).
Но, во-первых, можно ли столь категорично утверждать, что уход из мiра – единственный путь спасения, а надеющиеся восстановить православную Россию не спасутся этим своим деланием? Разве не могут быть пути спасения внешне разными, но едиными по духовной сути?
И, во-вторых, относительно "необратимого перерождения русского народа" можно возразить на теорию о. Льва, что уже в результате первого грехопадения людей необратимо был испорчен земной мiр, – однако Бог воплотился в него и Сам проповедовал падшим, основал Свою Церковь, завещал апостолам вместо ухода в катакомбы вселенскую проповедь, промыслил расширение христианства по мiру и создание великой Православной Империи с ее воинством. Разумеется, в конце истории нас ждет и необратимый закат христианской власти на грешной земле под натиском "тайны беззакония" – ради нового преображенного мiра. Но мы не находим в Священном Писании тезиса о необратимости падших человеческих душ и народов, наоборот: во все времена Господь, Его пророки и вожди имели дело с греховной и косной народной массой, но тем не менее будили ее и вели на выполнение поставленных Богом задач.
Необратимое перерождение человеческой души, наверное, возникает лишь при сознательном служении диаволу, – чего о подавляющем большинстве русского народа даже в его нынешнем плачевном невежественном состоянии сказать никак нельзя. В нашем народе, несмотря ни на что, сохранилось от православной тысячелетней культуры много внутренней доброты, широта души, идеализм, сохранилось стремление искать истину и готовность воспринять ее при должном подходе к человеку.
Думается, именно такими глазами уместно смотреть на свой народ священнику, находя и очищая в людях крупицы добра, а не отвергая их из-за наслоившейся вековой грязи. В этом основная задача православного пастыря, он спасается прежде всего ее выполнением. Пример тому показал нам св. прав. Иоанн Кронштадтский, который, даже предсказывая близкую революцию, не ушел в затвор или пустыню, а жил как монах в мiру ради обращения и спасения своего дичающего народа в столичных условиях нараставшего греха.
Пусть сегодня нет у нас пастырей такой величины, но есть ставящие себе ту же пастырскую цель. Благодаря их усилиям сейчас одновременно с процессом разложения, наперегонки с ним, в российском обществе идет и заметный процесс духовного отбора и консолидации лучших сил. Именно они, нажимая снизу на церковные верхи, добились прославления Новомучеников и отказа от еретического истолкования апостольских слов "Нет власти не от Бога"; отмеченные же двусмысленности Собора МП (попытка правильного решения назревших задач без раскаяния в прежнем неправильном) объясняются лишь инерцией закоснелых верхов, но не желанием церковного народа.
Пусть силы добра в России в целом количественно несравнимы с силами зла, но такие битвы никогда не решались количеством, а помощью Божией. Она же подается тогда, когда есть кому помогать. В этом и можно видеть значение Русской Зарубежной Церкви и цель ее пастырской работы в России, с русским народом и Церковью, освобождающейся от вековой болезни (ведь так называемое "сергианство" началось задолго до Декларации митрополита Сергия: вспомним поведение большей части членов Св. Синода в дни Февральской революции...).
Несомненно одно: только при восстановленной здоровой Церкви как духовном водителе нации возможно возрождение России – это непременное условие.
Российские "правые протестанты" считают, что деятельность РПЦЗ в России должна ограничиваться только замкнутыми в себе приходами зарубежной юрисдикции, – но это именно путь "ухода от мiра". Ведь здоровая Церковь, способная выполнить роль духовного вождя в общенациональном масштабе, должна быть не эмигрантской с центром за границей, а единой Церковью с руководством в самой России, ибо конкурировать с российской церковной властью во влиянии на общество никакая заграница не может: она всегда будет восприниматься "не совсем своей". Заменить структуры МП каким-либо простым и быстрым механическим способом невозможно, она плоть от плоти постсоветского общества со всеми его болезнями, значит ее надо терпеливо лечить вместе с обществом.
Например, пусть даже сейчас МП не вполне искренне «присваивает себе духовное наследие Зарубежья», а лишь «в качестве приманки для простодушных и создания обманчивой видимости своего православия», – как пишут нам упомянутые дружественные критики-соратники, – но значит ли это, что «просветительская работа среди убежденных патриархистов себя исчерпала»? Неужели может исчерпать себя сеяние истины? Это не наша монополия – слава Богу, пусть "присваивает", кто хочет. Ведь "простодушный" церковный народ воспринимает эту истину вполне искренне и все более живет в соответствии с нею, требуя того же от своих иерархов – ради этого и небезполезна такая работа. Странно вообще слышать выражения: "патриархия присваивает", "патриархия торгует", "не верим патриархии" – как будто это не миллионы прихожан и тысячи клириков, а одна "добровольно и необратимо" испорченная особа... Не пора ли таким авторам РПЦЗ адресовать упреки конкретно тем лицам и структурам, которые их действительно заслуживают, и не отталкивать церковный народ?
Будущее России и Русской Церкви в руках Божиих, – верно напоминают петербургские клирики (прот. Владимир Савицкий и др.). Мы можем лишь стараться жить и действовать в соответствии с чаемой целью в надежде на Божию помощь. И тут, в отличие от теории "необратимой испорченности народа", возможны иная надежда и иной подход, рационально тоже недоказуемый, но вс же, как нам кажется, не лишенный определенной духовной логики: не может быть, чтобы уже 83-летние страдания России и подвиг сонма ее Новомучеников были безсмысленны для заключительного этапа ее земного бытия. Страдания попускаются для научения истине от обратного, и поскольку они все еще продолжаются, а конец истории и после падения удерживающей монархии вот уже более 80 лет не наступает – значит остается шанс на наше научение от обратного и на возрождение России "на короткое время" (поскольку победить нарастающее мiровое зло на земле невозможно) для последнего проповедания истины всему мiру. То есть Господь продлевает сроки, не считая падение нашего народа "необратимым" – иначе незачем Ему было бы их продлевать, лишь затягивая нашу агонию (см. об этом в книге "Тайна России").
И если бы сейчас появился в официальной Церкви хотя бы один смелый епископ, единодушный с позицией РПЦЗ, он мог бы объединить вокруг себя лучшие силы народа, который этого давно ждет. Категорически отрицающие такую возможность и поэтому ушедшие из Русской Зарубежной Церкви, похоже, не верят даже в Божию помощь в возрождении нашего Отечества. Но вряд ли им стоит навязывать свою точку зрения как единственную истинно православную тем, кто верит и действует.
Март 2001 г.
Со времени написания этой статьи (она была помещена в интернетовской версии "Вестника Германской епархии Русской Зарубежной Церкви": www.rocor.de) прошло полтора года. То, что мы пытались предотвратить, к сожалению, случилось: "правые протестанты" откололись от Русской Православной Церкви за границей, провозгласив "Русскую Православную Церковь в Изгнании".
Отмеченные нами неудачные выражения в документах Архиерейского Собора 2000 года сами по себе к расколу не вели, ибо были позже уточнены архиереями и исправлены следующим Собором. Человеческие разномыслия неизбежны даже в церковной жизни, и они не переросли бы в смуту и раскол при твердом правлении первоиерарха. Однако он по возрастным причинам уже не был способен руководить Церковью («мы все замечали, что владыка митрополит быстро забывал то, о чем только что говорилось», – с огорчением писали члены Синода. – "Православная Русь". 2001. № 24). Испытывая к высокопреосвященнейшему митрополиту Виталию глубочайшее уважение, мы стремились щадить его доброе имя, не всегда называя его в приведенной выше статье. Но поскольку именно противоречивость подписанных им заявлений, зависящих от того или иного окружения, раскачала часть членов Церкви до раскола, – мы обязаны защитить его светлый облик в истории Зарубежной Церкви и указать на подлинных виновников происшедшего.
Вспомним развитие событий.
Как мы уже отметили, митрополит Виталий участвовал в обсуждении документов Архиерейского Собора 4/17-14/27 октября 2000 года, подписал их и полтора месяца не высказывал никаких возражений. Однако 21 ноября/4 декабря 2000 года неожиданно для многих было разослано его личное послание о несогласии с решениями Собора, после чего стали множиться и протесты других несогласных.
После переговоров с членами Синода было сделано их совместное, в том числе за подписью митрополита Виталия, заявление от 26 января/8 февраля 2001 года об обретенном «внутреннем единстве» и «единодушном стоянии» за решениями Собора 2000 года. 1/14 апреля он также подписал указ о запрещении в служении ряда клириков, преступивших допустимые в Церкви границы протеста. Однако четыре месяца спустя митрополит единолично отменил это запрещение и разослал свое Окружное послание (датированное 22 июня н. ст.) с еще более резким обвинением, что члены упомянутого Архиерейского Собора «сочли возможным... потщиться проводить иной курс нашей Церкви, чем было заповедано нашими предшественниками», и с призывом пересмотреть решения Собора, в частности – отменить как ошибку создание Комиссии «по единству с МП» (это искаженное название Комиссии постоянно используется "правыми протестантами", правильно: «по вопросам единства Русской Церкви»).
Новые документы Синода, принятые 27-30 июня/10-13 июля 2001 года ("Церковная жизнь". 2001. № 3-4), вновь продемонстрировали единство митрополита с другими архиереями и за его собственной подписью осудили причину появления его обвинительных заявлений: бунтари ввели в заблуждение «почтеннейшего старца-Митрополита, используя недобросовестно его преклонный возраст и злоупотребляя его доверием». В определениях Синода записано: «То, что Первоиерарх – под давлением определенных лиц, поддерживающих Еп. Варнаву, – подписал указ, отменяющий запрещения, является актом незаконным и неприемлемым». В послании пастве отмечено, что Синод «совершенно не против выражения верными чадами Зарубежной Церкви других взглядов или даже предложений пересмотреть те или иные решения, принятые на последнем Соборе. Однако, когда эти выражения несогласия принимают форму открытого призыва к бунту против Высшей Церковной Власти или подстрекают верующих к неприкровенному расколу, тогда Архиерейский Синод вынужден смотреть иначе».
О диалоге с МП было сказано: «Ни один из архиереев Русской Православной Церкви за границей не стремится к немедленному объединению с Московской Патриархией... Никакого внешнего соединения не может быть, если не существует единения в Истине... Никакого "изменения курса" Русской Зарубежной Церкви на последнем Соборе не было. Следует только просмотреть внимательно Послания предыдущих Соборов, чтобы убедиться в этом».
В первый же день (27 июня/10 июля) заседаний этого Архиерейского Синода митрополит Виталий сделал заявление об уходе на покой (что вполне понятно при его состоянии здоровья), попросив его запротоколировать. Синод постановил назначить на октябрь Архиерейский Собор для выборов нового первоиерарха. Административное руководство было временно поручено архиепископу Лавру.
Однако 10/23 октября, на первом же заседании Архиерейского Собора, владыка Виталий лично раздал архиереям заранее написанное письмо (от 5/18 октября 2001 года) с безпрецедентными обвинениями. Он порицал «глубину греховного падения некоторых членов Архиерейского Собора нашей Церкви, в их интенсивном, но еще не высказанном полностью желании соединения с Московской Патриархией» и заранее объявил «предстоящий Архиерейский Собор... собранием безответственных». При этом владыка Виталий все же заявил: «Я согласился уйти на покой и буду считаться Митрополитом Русской Православной Зарубежной Церкви на покое».
Устно он прибавил, что «точно знает, что этот Собор примет решение о соединении с Московской Патриархией» и что «ему известно то, что вл. Лавр и вл. Алипий встречались с Алексием II и обо всем договорились», – так передает слова митрополита епископ Агафангел. Тем не менее, позже в этот же день он принял у себя трех архиереев и доброжелательно согласился участвовать в избрании нового первоиерарха, передав на следующий день свой избирательный бюллетень. В специальном обращении (от 10/23 октября) он подчеркнул:
«Согласуясь с моим заявлением... от 27 июня/10 июля 2001 года, я теперь повторяю перед всеми Вами, перед Архиерейским Собором, – что я ухожу на покой... Все вместе будем молить и просить Пастыреначальника нашего Господа Иисуса Христа, чтобы Он помог нашему Архиерейскому Собору избрать нового предстоятеля нашей многострадальной Русской Зарубежной Церкви. С моей стороны я призываю всех Вас объединиться вокруг нашего соборного избранника и вместе с ним позаботиться о восстановлении мира и единства среди нас и нашей паствы. Только в единении у нас сила и мы, с Божией помощию, сможем противостоять всем козням врагов видимых и невидимых. У всех Вас, дорогие собратия, прошу святых молитв и прощения» ("Православная Русь". 2001. № 22).
Синодальный Акт об избрании первоиерарха сообщает: «Голосующих было 18, из них 6 отсутствующих, но подавших голоса письменно. При первом туре голоса за Преосвященных распределились следующим порядком: Архиепископ Лавр – 12 голосов, архиепископ Марк – 1 голос, архиепископ Иларион – 1 голос, епископ Вениамин – 1 голос, а три Преосвященных воздержались. Таким образом, при первом голосовании Преосвященный Лавр получил 2/3 голосов и избран, согласно Наказа об избрании Первоиерарха, пятым Первоиерархом РПЦЗ» ("Православная Русь". 2001. № 22). Владыка Виталий пришел на послеобеденное заседание Собора и тепло поздравил новоизбранного митрополита Лавра, передав ему свои полномочия и выразив «радость», что теперь может уйти на покой.
Во время дальнейших заседаний владыка Виталий оставался в здании Синода. Однако сразу после переизбрания первоиерарха была уволена из Синода его секретарша-экономка Роснянская, которая, пользуясь немощью митрополита, давно проявляла недопустимое вмешательство в церковные дела, по своему усмотрению фильтровала поступающую к нему почту, информацию и телефонные звонки. (Это вскоре было заявлено от имени канцелярии Синода, как и то, что «за одиннадцать лет работы при митрополите Л.Д. Роснянская постепенно поставила его в психологическую зависимость от своего ухода. Видя, что нарушается каноническое правило.., архиереи много раз пытались устранить Л.Д. Роснянскую из покоев митрополита, но он всегда ее защищал», а архиереи снисходили к его физической немощи... – "Православная Русь". 2001. № 21.)
День спустя группа лиц, созванных Роснянской, направила в здание Синода американскую полицию, заявив, что митрополита удерживают насильно и не кормят. Он объяснил вошедшей полиции, что это не так, но группа "спасителей" настояла на его выходе на улицу, где владыку окружили, Роснянская сообщила, что ее уволили, и предложила уехать с ней. Под их напором владыка Виталий, несмотря на дружеские уговоры других архиереев, также вышедших на улицу, сел в машину и уехал в одном подряснике, не взяв даже своих вещей. Некоторые из оставшихся клириков заплакали, предчувствуя непоправимость случившегося...
Наиболее полное описание этого печального события составлено бывшим (до Роснянской) келейником митрополита, иереем Александром Ивашевичем, который дал происшедшему такую оценку: «Это трагедия для нашей Церкви... И мы все виноваты. Вина наша в том, что мы не сумели защитить нашего Первоиерарха с самого начала и когда решили действовать, то было уже поздно... Мы считаем, что он теперь является жертвой... Владыка Виталий имел особую печать с иконой Божией Матери Знамения, где было записано: "Пресвятая Богородице, спаси раба Твоего Виталия, Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви". И мы присоединяемся к этой молитве. Молимся с владыкой Виталием и о том, чтобы наш Архиерейский Собор держался всегда правого пути» ("Православная Русь". 2001. № 22).
Увезли владыку Виталия на квартиру к одному из "спасителей" – о. Владимиру Шишкову, где "случайно" оказался прибывший из Суздаля лишенный сана "автономный митрополит Валентин" Русанцов. По свидетельству "Церковных новостей" (№ 99, октябрь 2001), владыка Виталий приветствовал его «обычным для клириков троекратным целованием» (!), но на уговоры воссоединиться с ним не поддался; сам же Шишков перешел к "валентиновцам". (Не обнажилась ли в этом еще одна из тайных причин обострения смуты, учитывая ее дезинформирующее освещение валентиновским изданием "Вертоград"?..)
Затем владыка Виталий был перевезен в его скит в Мансонвиль (Канада), откуда, как и следовало ожидать, стали исходить очередные обличительные заявления от его имени в адрес Архиерейского Собора (еще до его окончания), взявшего "новый курс на капитуляцию перед лже-церковью МП". Методы действий окруживших его наиболее активных "протестантов" остались те же: презумпция виновности по отношению к Синоду (что бы где и когда ни случилось – причина в "предательстве" архиереев), дезинформация владыки Виталия («Синод воссоединяется с МП»), дезинформация недоумевающих членов Церкви (логика тут несколько иная: «Синод имеет тайный план воссоединения с МП, поэтому его нельзя доказать конкретными фактами»). Примирительные заявления митрополита Виталия в феврале, июле и октябре они объясняют тем, что Синод добивался этого от владыки «обманом и насилием» – значит, выходит, только в обществе госпожи Роснянской и приближенных верных клириков старец преодолевал трусость и решался говорить правду...
Разумеется, Собор воссоединения с МП не планировал и в своем вежливом, но принципиальном ответе (17/30.10.2001) на послание архиереев МП подчеркнул, что все еще остаются непреодоленными проблемы различного отношения к участию в экуменическом движении, к деятельности митрополита Сергия и к нераскаянному сотрудничеству части российских архиереев с КГБ: «Придерживаясь принципа осуждения греха, а не грешника, мы понимаем, что не имеем право судить этих иерархов, тем более, что нам не пришлось жить в тисках того ужасного тоталитарного режима, в которых находились они. Мы только молим Бога послать этим иерархам мужество раскрыть и осудить грех такого сотрудничества, иначе очень трудно говорить о нашем взаимопонимании».
Далее в ответе зарубежного Собора сказано:
«Мы не подвергаем сомнению, что и мы где-то делали ошибки, и в нашей церковной жизни возможны грехи. Будем признательны, если Вы без обиняков укажете нам эти недостатки для нашего исправления....Находим целесообразным проведение конструктивных встреч между нашими представителями, которые помогли бы вскрыть сущность нашего разделения и определить взаимно признаваемые препятствия, разделяющие нас, для дальнейшего их преодоления. Вместе с этим мы не видим пользы в безпринципном компромиссном "братании". Движение к нашему единству мы неразрывно связываем с движением к торжеству истины» ("Православная Русь". 2001. № 21).
В послании пастве в Отечестве Архиерейский Собор уточнил и свои тексты 2000 года, «вызвавшие неоднозначную реакцию у нашей паствы» (выделим далее курсивом важные места):
«Мы признаем, что среди нас имеют место разные взгляды на пути Русской Церкви... Это естественно, поскольку определить единственно верный путь – с одной стороны, не подпадая под процессы всемiрной апостасии, а, с другой, – не уклонившись в безблагодатные расколы и сектантство, в наши дни очень сложно. Поэтому часто случается, что приходится осторожно корректировать принятые ранее положения, вызванные к жизни или неоправданными мнениями, или искаженной информацией, или другими причинами. Такие не до конца продуманные положения ложатся подчас тяжким бременем на совесть многих и многих... Некоторые высказывания о Московской Патриархии, в которых наше желание видеть там положительные изменения оказалось впереди действительного положения вещей, не все признают объективными. Однако даже эти неосторожные высказанные заявления не меняют, да и не могли бы изменить общий курс нашей Церкви».
О письме сербскому Патриарху также было сказано, что оно «не является декларативным выражением общего мнения всей Церкви». (Кстати, многие примеры вопиющего экуменизма Сербской Церкви, распространявшиеся "Вертоградом" для порицания Зарубежной Церкви, оказались ложными. Диакон Николай Савченко проверил сообщение о том, что сербский Патриарх якобы заявил в интервью, будто бы он «за каждой проскомидией поминает Римского папу», – и обнаружил, что такого интервью не было. Лишь отдельные либеральные архиереи Сербской Церкви склонны к экуменизму и дают повод для полного их неприятия, но официально они не поощряются высшими церковными органами. В 1997 году Сербская Церковь решила выйти из экуменических организаций, но этот процесс замедлился вследствие обострения военных действий (и надежд на поддержку хотя бы со стороны части западных христиан). В феврале 2001 года Сербию посетила делегация Всемiрного Совета Церквей с попыткой возобновить экуменический диалог, но безрезультатно, о чем в мрачных тонах сообщил генеральный секретарь ВСЦ. И хотя Русская Зарубежная Церковь обязана указывать сербским братьям на неприемлемость экуменических действий некоторых из них, «именно сейчас будет несправедливым относиться к Сербской Церкви строже, чем это было во время приснопамятного нашего Первоиерарха – митрополита Филарета», к тому же «на основании двух непроверенных публикаций бюллетеня "Вертоград"», – заключает диакон Николай Савченко в своем докладе от 24 марта/6 апреля 2001 года).
И еще одно уточнение Архиерейского Собора, которое, впрочем, не кажется удачным: «Комиссия по единству Русской Церкви [правильно: «по вопросам единства Русской Церкви»! – М.Н.] не мыслилась нами как комиссия по единству с Московской Патриархией, а как поднимающая вопросы дробления Русской Церкви на множество частей-сект [разве? такие задачи Комиссии не ставились. – М.Н.], и о том, как этот процесс остановить и обратить вспять... Огромную боль и скорбь вызывают у нас расколы в нашей Церкви, тем более, что они вызваны и провоцируются ложной информацией... Мы призываем тех, кто покинул ограду нашей Церкви, задуматься о том положении, в которое они сами себя поставили... Истинная Церковь только одна, и некуда бежать – вокруг зияет только пропасть ада» ("Православная Русь". 2001. № 21).
Тем не менее, "правые протестанты" успокоиться в своем беге уже не хотели. Под их опекой ушедший на покой владыка Виталий сделал Чрезвычайное заявление (от 14/27 октября) о «разбойничьем соборе» и о том, что передумал уходить на покой. Затем без согласования с Архиерейским Собором и вместе с лишенным сана бывшим епископом Варнавой (то есть в нарушение канонов) произвел несколько епископских хиротоний и 23 октября/5 ноября 2001 года объявил себя главой новой церковной юрисдикции – «в Изгнании».
Через две недели (7/20 ноября) было заявлено о «допущенной опрометчивости» и постановлено вернуть прежнее название «Русская Православная Церковь за границей» (хотя выражение «в Изгнании» продолжают использовать). А 24 ноября/7 декабря очередное послание за подписью митрополита Виталия вообще "лишило" Зарубежную Церковь церковного статуса, она была названа лишь «последователями так называемого самочинного митрополита Лавра, пытающегося захватить церковную власть в нашей Зарубежной Церкви... Увидев нестроения в нашей Церкви, я возвратил себе права главы Церкви... Отступники во главе с архиеп. Лавром не могут считаться находящимися в ограде Церкви»...
К этому времени стала очевидной и материальная причина, возможно, сыгравшая свою роль в происшедшем отколе и в чехарде с названиями. Дело в том, что лично на владыку Виталия была записана значительная часть имущества Зарубежной Церкви (на миллионы долларов), которая кому-то из приближенных лиц, возможно, показалась достаточной для безбедного существования новой юрисдикции – даже после ухода в мiр иной ее основателя. По свидетельству самой Роснянской, накануне ее увольнения владыке Виталию было предложено «переписать его имущество» или «завещать все Синоду», но Роснянская этому воспрепятствовала (текст ее рассказа был помещен 29.10.2001 на сайте www.russia-talk.com). Секретарша-экономка, согласно разъяснению епископа Агафангела (от 11.11.2001), давно получила в свое распоряжение средства владыки Виталия, включая те, «которые жертвовались митрополиту в течение многих десятилетий на Церковь. Она снимает их со счетов, ... пользуясь тем, что он совершенно не помнит, какие деньги, сколько и где находятся в его распоряжении. В этом смысле попытка медицинского освидетельствования митрополита была последним отчаянным жестом охранить его и Церковь от окончательного разграбления», – писал епископ Агафангел.
Вопрос был передан в суд с тем, чтобы было установлено опекунство Синода над владыкой Виталием, ибо церковное имущество ему было доверено не в личную собственность. Судебные инстанции с пониманием отнеслись к обезпокоенности Синода, утвердив такое опекунство – видимо, после этого у авторов мансонвильских посланий и возникла потребность отказаться от провозглашения новой юрисдикции и настаивать на своей "единственно истинной" преемственности от Русской Зарубежной Церкви...
Тех же, кто видит в этом «недопустимый по канонам светский суд против духовного лица, к тому же первоиерарха», спросим: суд ли это против первоиерарха – или же против тех недобросовестных лиц, которые обманно увезли его из Синода, злоупотребляют его немощью, его доверием и оказанным доверием Церкви к нему? Да и в числе лиц, участвовавших в увозе владыки Виталия из Синода, лишь двое были клириками, не они играли главную роль и один из них сразу покинул Церковь.
К сожалению, для претворения в жизнь этого судебного решения (об опекунстве и о возвращении владыки Виталия из Мансонвиля в здание Синода) епископ Монреальский и Канадский Михаил предпринял очень неуклюжие попытки – с применением силы против тех, кто не отпускал владыку. Первый раз это произошло 19 октября/1 ноября, когда владыка Виталий был отправлен на психиатрическую экспертизу с помощью адвокатов и полицейских, включая женщину, зачем-то вошедших в храм и, если верить обвинителям, – даже в алтарь во время богослужения. При последней попытке 9/22 ноября владыка Виталий был отведен в автомобиль, при этом между его приближенными и владыкой Михаилом возникла стычка; вызванная канадская полиция воспрепятствовала отъезду – поскольку сторонниками владыки Виталия была срочно, по телефону, подана апелляция в суд.
Синод осудил эти действия епископа Михаила, что «было прямым нарушением указаний, данных Архиерейским Собором для разрешения сложного положения... До окончания следствия Преосвященный епископ Михаил освобождается от управления Канадской епархией с поселением в Свято-Троицкий монастырь в Джорданвиле... Все преосвященные архипастыри Русской Православной Церкви за границей категорически осуждают и отмежевываются от всех действий, носящих насильственный или принудительный характер по отношению к отошедшему на покой митрополиту Виталию и считают их совершенно недопустимыми. Архиерейский Синод надеется на возвращение митрополита Виталия по своей собственной воле в помещение Архиерейского Синода, где ему будет предоставлен достойный его высокому сану пожизненный и внимательный уход, и продолжает стремиться к уврачеванию созданного раскола и примирению всех враждующих» (Епископ Гавриил, секретарь Архиерейского Синода, 10/23 ноября 2001 года).
Говоря о «собственной воле» митрополита, Синод, возможно, надеялся договориться с Роснянской. Если ей были нужны только деньги и материальное обезпечение, то соответствующее примирительное соглашение с нею не исключено (см. "Православное обозрение". СПб., 2002, № 2). Видимо, в предвидении возможности такого поворота дела в рождественском послании от имени митрополита Виталия было заявлено: «Меня могут украсть и от моего имени начнут вас убеждать. Знайте, что из плена я ни в чем вас не буду убеждать»...
Разумеется, принудительные действия в Мансонвиле привели к новым обвинениям, нараставшим, как снежный ком, в том числе и за подписью самого владыки Виталия: «Они повалили меня на пол... я отбивался.., но Тайфер [адвокат] стал душить меня пуховиком, который он специально принес из машины для этой цели... Хватая, толкая и таща меня, они еще меня просто били! Донсков [епископ Михаил] сзади ударил меня по лицу через подушку.., а Тайфер ударил меня кулаком в грудь сквозь пуховик. Я свалился... Меня тащили, толкали, ударяли со всех сторон... Меня несколько раз роняли на землю, поднимали меня за ноги, головой вниз, ударяя меня, чтобы заставить меня идти... Удары по голове и в почки заставили меня согнуться, но я еще раз попытался увернуться...» (10/23 февраля 2002 года – цит. по: "Вертоград". 9.4.2002. № 242).
Если верить всему этому, то странно, что после столь ожесточенного "боя без правил" 92-летний старец остался жив – такая стойкость завидна даже для тренированного боксера. Странно также, что после столь зверских избиений старца адвокат и епископ Михаил не были арестованы прибывшей полицией. Верится во все это с трудом, тем более, что по версии другой стороны ударам от окружения владыки Виталия подвергся только сам владыка Михаил. О достоверности подобных обвинений можно судить и по другим, легко проверяемым, примерам: состояние памяти владыки Виталия его окружение называет «прекрасным», его похищение из Синода – «грубым изгнанием старца собратьями» и т.п.
Окружение владыки Виталия замалчивает и подлинную причину попыток вернуть его в Синод: «чтобы охранить его и Церковь от окончательного разграбления». Спикер новой юрисдикции "наивно" возмущается: «Чего они добиваются? Единственная цель митрополита Лавра и его синода – сокрушить, унизить и заставить молчать митрополита Виталия, так как он выступает против "Нового курса" Архиерейского синода, который стремится к воссоединению с Московской Патриархией... Митрополит Лавр и его синод уже соединились с МП посредством дружеского общения и обсуждений, диалогов и сослужения... Не верьте их ложным заявлениям, отрицающим их сношения с МП... Митрополит Лавр и его синод уже испили из чаши большевизма» (иерей Спиридон Шнейдер, "Сводка от Фонда Защиты Митрополита Виталия", 18 января 2002 года). Разве в этих обвинениях присутствует честность и вообще православный дух?
Распространяются слухи, что митрополит готов принять "мученическую кончину" – и при таком отношении к истине совсем не исключено, что саму смерть старца, которая рано или поздно неизбежно наступит, отнесут на счет козней Синода, провозгласив его первым святым мучеником своей юрисдикции... («Если по какому-то несчастному случаю я погибну вследствие их нападений, благодарение Богу. Я приму мученичество, попаду на небо и буду смотреть на них оттуда», – такие слова владыки Виталия приводит о. Спиридон Шнейдер в своем обращении от 11/24 ноября 2001.) Собрание канадского духовенства, поддерживающего владыку Виталия, постановило созвать собор своей церкви «в Изгнании», на котором предоставить владыке Виталию «титула Блаженнейший» (протоколы собрания 15/28 – 16/29 декабря 2001 года).
Раскол в основном затронул канадскую и западноевропейскую епархии, где десятки клириков примкнули к юрисдикции «в Изгнании». Но особенно он поразил Россию, где к отколовшейся юрисдикции перешли более 50 клириков, в том числе два архиерея – епископ Черноморский и Кубанский Вениамин и архиепископ Одесский и Тамбовский Лазарь; верность Синоду сохранили епископ Ишимский и Сибирский Евтихий и епископ Семфиропольский и Крымский Агафангел, но и в их епархиях часть клириков ушла в раскол.
Впрочем, судьба новопровозглашенной юрисдикции уже сейчас выглядит достойной сожаления, ибо она лишена не только безспорной каноничной основы, но и внутреннего единомыслия по самым важным – экклезиологическим – вопросам в осмыслении собственного бытия. Из-за этого едва возникшая юрисдикция уже сама раскололась на две или три части. После того, как уляжется пыль после битвы и будет наступать осознание того, что повод для раскола не был оправданным, разномыслия среди отколовшихся могут лишь усиливаться.
Они проявились сразу же после провозглашения, когда было заявлено о прекращении евхаристического общения с греческим старостильным Синодом Противостоящих митрополита Киприана «из-за его неправославного учения... о больных и здоровых членах Церкви». Через две недели (7/20 ноября) было заявлено о «допущенной опрометчивости» и постановлено приостановить решение о разрыве отношений с митрополитом Киприаном. А 16/29 декабря окончательно решили порвать отношения, в связи с чем в юрисдикции «изгнанников» наметился собственный внутренний раскол. В частности, за сохранение общения с митрополитом Киприаном выступили столь видные церковные авторы, как протодиакон Герман Иванов-Тринадцатый и иерей Тимофей Алферов. Процитируем некоторые их суждения, которые, по нашему мнению, важны и в более широком смысле.
«...Мы все же были поражены неожиданностью и неподготовленностью столь ответственного решения. Имея дело с Церковью, с которой мы в течение более семи лет были в общении, с которой были нередкие случаи сослужения вплоть до совместных хиротоний, в обителях которой некоторые наши чада по сей день подвизаются, которая братски приютила наших монахов, изгнанных из Ильинского скита, которая из уважения к Зарубежной Церкви всегда воздерживалась, в отличие от других старостильных греческих юрисдикций, открывать приходы в России, которая в течение истекших полутора лет со вниманием и одобрением следила за нашими усилиями по сохранению истинного зарубежного исповедания веры и стояния, – имея все это в виду, можно было ожидать, что в случае появившегося несогласия мы сперва обратимся к самому Митрополиту Киприану и попытаемся с ним разобраться – на самом ли деле его учение неприемлемо и противоречит православной доктрине?» (Протодиакон Герман Иванов-Тринадцатый, 26 октября/8 ноября 2001 года)
Но почему же самому досточтимому о. Герману не применить тот же подход к Русской Зарубежной Церкви, чтобы разобраться: на самом ли деле ее Синод избрал "новый курс", противоречащий Православию? Понятна обида западноевропейских клириков на то, что Синод игнорировал их мнение о назначенном новом епископе, но можно ли эту досадную местную проблему возводить на нынешний уровень раскола и отрицания благодати у всей нашей Церкви, как это теперь делается в мансонвильских посланиях?
И священник Тимофей Алферов характеризует греческий Синод Противостоящих в таком же дружественном тоне, верно подчеркивая, что главным в отношении к их учению должна быть эсхатологическая перспектива – как они относятся к строящемуся царству антихриста:
«...Тут и выяснится направление их движения. Действительно ли, как полагают их противники, экклезиология противостоящих служит "буферной зоной" для постепенного перевода всех ревнителей в лоно официального православия..? Или же их позиция есть единственно верный, церковно-созидательный пастырский ответ на вызов современного мiра, имеющий целью сплочение всех верных Христу перед лицом грядущих испытаний..? Если они искренни и тверды в своем уповании, в своем слове, то нам легко будет устранить все существующие между ними и нами недоразумения в формулировках, выяснив точнее, что мы понимаем под ключевыми словами типа "здоровых и больных"...
...Важно, что Зарубежная Церковь в своем традиционном понимании разницы между различного рода отступлениями от Христа, действительно, очень близка к учению Противостоящих о здоровых и больных членах Церкви. Близость здесь чисто пастырская и идеологическая... Кто из ревнителей признает историческую экклезиологию РПЦЗ скользкой, непоследовательной, тот пусть будет последователен сам и признает ее таковою с самого начала. Так и поступили наиболее непримиримые греческие старостильники и некоторые российские катакомбные группы. К ним мы теперь не обращаемся, это безсмысленно...
...Если же нам не нужно искать союзников в других поместных Церквах, то это свидетельствует, что мы утрачиваем духовную силу, духовное наследие своих отцов и постепенно приближаемся к состоянию наиболее экстремистских греческих ревнителей. Усвоив их экклезиологию дробления, мы рискуем просто уничтожить свою собственную Церковь. При этом нам не удастся сохранить даже собственной самостоятельности, ибо все осколки, оставшиеся от этого дробления, примкнут к сродным им по духу греческим направлениям, и имя Русской Зарубежной Церкви не помянется ктому. Ужасная кончина, великая ответственность за страшное церковное преступление...
...Не то страшно, если мы временно останемся в православном мiре одни, не имея ни с кем общения, а то – если мы и стремимся к этому, если нам и не нужны союзники, если мы уже успели перенять экклезиологию самых неуравновешенных греческих сектантов» (Священник Тимофей. "Экклезиология Русской Зарубежной Церкви". Декабрь 2001).
Так почему же и досточтимому о. Тимофею не применить эти слова к той Русской Зарубежной Церкви, в которой он недавно находился, чтобы разобраться – к Христу или к антихристу направлены ее помыслы? Взяла ли она «курс на сближение с Московской Патриархией... по непосредственному указанию ведущих в мiре политических сил»; – или же в ее пастырском стремлении помочь русскому народу (по-Вашему – безнадежно испорченным "патриархистам") заключен «единственно верный, церковно-созидательный пастырский ответ на вызов современного мiра, имеющий целью сплочение всех верных Христу перед лицом грядущих испытаний»?
Думается, именно таким пастырским духом, чтобы подбодрить верных Христу наших единомышленников в церковном народе МП и помочь им очищать и подвигать свои косные верхи к новым шагам в правильном направлении, были продиктованы спорные тексты Архиерейского Собора 2000 года.
Почему же отцу Тимофею не последовать его собственному совету, высказанному в другой статье: «опасной ошибкой было бы разуметь под этой [церковной] чистотой только неповрежденность канонов и избыток презрения ко всем "нечистым". Эта чистота должна быть нравственною прежде всего. Она должна соединять духовную свободу с состраданием к несвободным по слову Павла, который сделался "для чуждых закона – как чуждый закона – не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобрести чуждых закона" (1 Кор. 9:21). Неслучайно любовь названа соузом совершенства и вершиной всех добродетелей» ("Правомыслие и правая совесть", декабрь 2001 года).
После нашей дискуссии о русском народе Вы, о. Тимофей, верно откорректировали свое с братом мнение о том, что «умер духовно весь этот народ, "невежда в законе, проклят он" (Ин. 7:49), а спасаться надо поодиночке, мелкими группками и молчком», – признав теперь, что такую мысль внушает людям диавол ("Правомыслие... "). Но зачем же Вы продолжаете действовать в прежнем духе неверия в русский народ? Не может ли случиться, что именно этот «древний сопротивник» побуждает сейчас и Вашу новую юрисдикцию «перенять экклезиологию самых неуравновешенных греческих сектантов», раздробиться на осколки в своей нетерпимости и прийти к «ужасной кончине», тем самым совершив «страшное церковное преступление»... И не начато ли оно уже именно этим Вашим актом дробления и явной неправдой для его оправдания?
Например, насколько соотносятся с истиной*, о Тимофей, Ваши с братом утверждения в публикациях последнего времени, выделенные ниже курсивом?
Широко распространенное в интернете письменное заявление-нравоучение от 16 января 2001 года [три года назад. – прим. к изданию данной книги], направленное нашим архиереям с утверждением, что «до официального объявления о молитвенном общении с Патриархией остаются месяцы, может быть, недели. И нам это подается как соборное мнение всего нашего епископата».
Утверждение, что «версия о тайном сговоре с МП стала слишком хорошо подтвержденной фактами»; доказанных же фактов (а не домыслов) Вы не приводите ни одного и оправдываетесь тем, что все это делается «закрыто от членов Зарубежной Церкви». Утверждение: «Показательными для стороников "нового курса" являются именно их лихорадочные поиски "общего знаменателя" для "частей единой Русской Церкви"... Вся история Церкви ХХ века пересматривается под новым углом зрения. Все факты подстраиваются под один тезис: то, что нас объединяет с МП, больше того, что разъединяет. Разъединяют нас, дескать, случайные исторические обстоятельства да личные человеческие амбиции, а объединяет все остальное» ("Открытое письмо Назарову", август 2001 года).
Утверждение о "лжи" Архиерейского Собора 2001 года, который якобы считает, «будто время само сняло "сергианский вопрос", когда власть в России переменилась, и будто экуменизм в МП сам себя исчерпал, и будто теперь остаются одни только недоразумения, которые мешают единству Русской Церкви, но вполне преодолимы за столом переговоров» ("Обращение к пастырям и членам РПЦЗ в России", russia-talk 7.11.2001).
Утверждение, что владыка Виталий был «изгнан» из Синода, что он совершенно дееспособен и что «предотвратить раскол можно было бы только искренним покаянием и послушанием твердому голосу законного Первоиерарха» ("Об итоговых документах Архиерейского Собора РПЦЗ под руководством новоизбранного Митрополита Лавра", russia-talk 7.11.2001) – и это при явном отсутствии именно твердого голоса первоиерарха и при замалчивании роли его секретарши, чье активнейшее участие в происшедшем расколе ни отцы Алферовы, ни их единомышленники ни разу не упомянули.
Утверждение, что «епископы РПЦЗ проявили удивительную жестокость в отношении своего законного первоиерарха...» ("Экклезиология Русской Зарубежной Церкви", russia-talk 22.12.2001). Его «подвергают заключению, лишению медицинской помощи, ... клевете, грубостям, заточению под домашний арест»; митрополит – «ими же ограбленный, у которого отняли все, что могли, а за несогласие отдали под суд!» (russia-talk 8.11.2001). «Проводя психиатрическую экспертизу Митрополита, сами сопастыри его проходили тем самым проверку перед своими старшими коллегами из МП, героями Хеврона и Иерихона» (russia-talk 7.11.2001).
Утверждение, что от Зарубежного Синода «отойти нужно ... по причине их дружеского общения с президентом Путиным, который им ставил задачу... найти общий язык с МП. Такого человека, с таким прошлым и с таким настоящим принимали в Синоде РПЦЗ!» ("Правомыслие и правая совесть", 1.12.2001). (Заметим, что в Синоде Путина не принимали, приглашенный на встречу с ним в посольство РФ митрополит Лавр не поехал, а секретарь Синода присутствовал на общем приеме сотни человек.)
Уважаемые отцы Алферовы повторяют все эти неправды и в "Успенском листке", и на интернет-сайтах своих единомышленников; их регулярно использует в своих целях дезинформации валентиновский "Вертоград" (еще недавно критиковавшийся братьями за ложь, но теперь они сами на него ссылаются). Братья опубликовали очередную книжку "Верность Христу" (М., 2001), включив в нее целых два "ответа Назарову" (и приписав нам набор глупостей вроде: «линия митр. Сергия как продолжение линии свт. Тихона»; «МП и есть полнота Русской Церкви, а РПЦЗ – это раскол»), – но не поместив ни одного посланного им "ответа Назарова" на подобные измышления: ни в печатном виде, ни на упомянутых сайтах.
Нет ли, досточтимые отцы, в столь гордом Вашем и Ваших единомышленников упорствовании в приведенных выше явных неправдах именно «сектантской неуравновешенности»?.. И все ли в этих примерах совместимо с «любовью как вершиной всех добродетелей»?
Теперь из уст владыки Варнавы (6.4.02), первым из епископов начавшего раскол, раздаются обвинения – «обман», «фальшивка»! – уже в адрес своих собратьев в России, которые, мол, «позорным образом» подсунули на подпись старцу-митрополиту нужную им бумагу о российской автономии (11.3.02), что потом было дезавуировано окружением владыки Виталия. Российские архиереи совершают самостоятельные хиротонии и бросают за границу обвинения, что «ряду известных духовных лиц в нашей Церкви важнее собственные партийные интересы», а не церковные (Обращение Совещания российских преосвященных от 6/19.8.2002). Из Мансонвиля за подписью митрополита Виталия посылается в Россию указ о непризнании «неканоничных хиротоний»: это «грубое нарушение Правил соборности Церкви», а совершившие их российские епископы «поставляют себя вне состава Русской Православной Церкви Заграницей» (8/21.8.2002)...
А что же раньше, когда старец-митрополит точно также подписывал подсунутые ему обличительные бумаги против Синода, нужные тому же окружению и владыке Варнаве, – это не было ни обманом, ни позором, ни заменой церковных интересов партийными?.. И недавние хиротонии в Мансонвиле не были грубым нарушением канонов и Правил соборности Церкви?..
Более же всего жаль их главную жертву: высокопреосвященнейшего владыку Виталия. Дезинформируя его и готовя тексты за его подписью, "правые протестанты" выставили митрополита Виталия человеком непоследовательным, нарушающим свое слово, бездоказательно обвиняющим, использующим легко доказуемую ложь, истеричным и неумным – то есть придав ему, одному из мудрейших архиереев Русской Церкви, свои собственные неприглядные черты. «Больно до слез, что недобрые советники старца-митрополита на закате его плодотворной жизни так унизили его доброе имя», – с сожалением отмечено в послании Архиерейского Синода (20 ноября/3 декабря 2001 года).
Не к этому ли унижению можно отнести видение, которое в 1985 году было будущему мученику Иосифу Муньосу перед мироточивой иконой: что митрополиту Виталию предстояло быть распятым в митре и полном архиерейском облачении на воткнутом в землю том самом кресте, который до него несли его предшественники-предстоятели Русской Зарубежной Церкви?.. Напоминая об этом видении, "правые протестанты" толкуют его, разумеется, исключительно как распятие митрополита Виталия бывшими собратьями – Синодом Зарубежной Церкви – не сознавая собственного участия в этом...
*
Впрочем, некоторой критики справа архиереи Русской Зарубежной Церкви могли бы избежать, если бы проявили больше внимания к происходящему в политической области. Так, с нашей точки зрения, представителю нашего Синода вообще не следовало ни встречаться с президентом Путиным, ни принимать от него приглашения в Россию, ни приглашать его в Джорданвиль – разве что для того, чтобы указать ему на губительность как его преемственности от богоборческого СССР, так и его стремления сделать Россию частью апостасийного мiра. Ведь в российских храмах Русской Зарубежной Церкви по-прежнему молятся о спасении России и об избавлении от «горького мучительства» нынешней власти как безбожной и разрушительной.
Но этот инцидент можно объяснить лишь плохой осведомленностью секретаря Синода о мiровоззрении нынешнего президента РФ, а не подозрениями в сотрудничестве с КГБ, озвученными отцами Алферовыми в типичном для них духе "презумпции виновности". Не будь у них этой безответственной манеры – было бы и более заметно то верное зерно, которое содержится за шелухой недобросовестных обвинений:
«В наше время для Русской Церкви отношение к власти и к обществу является основным и определяющим вопросом для всех церковных единений и разделений. Потому что политическое руководство в России открыто исповедует свое преемство с властью советской и одновременно является проводником идей глобализма; и вопрос отношений с такой властью становится главным [мы бы выразились осторожнее: одним из главных. – М.Н.] для экклезиологии Русской Церкви... При таких условиях единение с МП, поддерживающей своего президента и создающей ему церковное прикрытие и ореол "верующего человека", для истинных чад РПЦЗ, верных ее традиции, недопустимо даже при условии отказа МП от экуменизма и переоценке ею истории советского времени... Признание политической системы антихриста (точнее, принятие его печати как акт гражданского послушания ему) может происходить в условиях абсолютной свободы вероисповеданий, при полном сохранении всех конфессий с их догматами, учением, традициями и законами» (Священник Тимофей. "Экклезиология Русской Зарубежной Церкви". Декабрь 2001).
Нам тоже приходилось высказывать в ноябре 2001 года аналогичное мнение на конференции историков в Венгрии: что вопрос о разном отношении к нынешней российской системе власти представляет собой серьезнейшее препятствие для искомого единства Русской Церкви в Истине. К сожалению, в таком ключе этот вопрос в решениях наших Архиерейских Соборов пока не был поставлен.
В заключение можно высказать сожаление, что при всей своей оправданной непримиримости к Новому мiровому порядку, которую мы разделяем (как и многие люди в России), наши "правые протестанты" (имею в виду искренних и честных из них) совершили примерно такой же неоправданный фальстарт в борьбе с антихристом, как в свое время старообрядцы. Они, к сожалению, откололись от Церкви в труднейшее время и увели за собой наиболее стойкую часть церковного народа, лишив ее возможности влиять на церковную жизнь. Теперь, наверно, и для легкомысленных членов Зарубежной Церкви (а они есть, этого мы не отрицаем) появилось больше простора в их действиях.
Будем надеяться, что в создавшемся положении архиереи Русской Зарубежной Церкви проявят достаточно бдительности относительно нового, форсированного этапа установления глобального Нового мiрового порядка, который был начат 11 сентября 2001 года. Цель его – «контролировать политическую жизнь не только в одной стране, но и во всем мiре. Эти течения влияют также и на моральную жизнь людей. Все позволительно для наживы, для этого используются не только профанация христианских праздников, но и всякая бесовщина, и стирается грань между добром и злом», – справедливо сказано об этом в одном из документов Архиерейского Собора РПЦЗ 2001 года.
Наступило время дать четкую и детальную церковную оценку и этой глобализации, и действующим в России и мiре конкретным силам того самого «мiрового центра зла», о котором зарубежный Архиерейский Собор говорил в послании 1993 года и который теперь явно ускорил свои «действия по уничтожению Православного христианства и национально устойчивых народов».
Август 2002 г.
* В "Положении о Русской Православной Церкви за границей" было записано и неоднократно подтверждено в послевоенные годы: «Русская православная Церковь за границей есть неразрывная часть Поместной Российской Православной Церкви, временно самоуправляющаяся на соборных началах до упразднения в России безбожной власти, в соответствии с постановлением Св. Патриарха, Св. Синода и Высшего Церковного Совета Российской Церкви от 7/20 ноября 1920 г. за № 362». – М.Н., декабрь 2004.
* Признаем свою неточность относительно этой цитаты: год спустя следующий Архиерейский Собор, во избежание возникших разногласий, убрал этот абзац из текста Послания ("Церковная жизнь". 1991. № 5-6. С. 11). Однако этот факт ничего не меняет в сути всей приведенной аргументации. – М.Н., декабрь 2004.
* Приведем также мнение столь известного противника экуменизма, как о. Серафим (Роуз): «Экуменизм – ересь лишь в том случае, если действительно отрицается, что Православие есть истинная Церковь Христова. Мало кто из православных участников экуменического движения зашел так далеко, большинство же никогда не выражали ложную точку зрения, а некоторые, например, ныне покойный о. Георгий Флоровский, лишь только раздражали протестантов-экуменистов частыми заявлениями, что Православие – Церковь Христа. Определенно можно критиковать даже последних за участие в экуменическом движении, которое, при самых благих намерениях, заблуждение и неопределенность, но мы не можем называть этих людей еретиками» (Fr. Seraphim Rose. "In Defense of Fr. Dimitry Dudko" // The Orthodox Word. Nr. 92. P. 130. – Цит. по: Не от мира сего. М., 1998. С. 914-915). – М.Н., декабрь 2004.
* В 2004 г. в нашем издательстве "Русская идея" вышла антиэкуменическая книга сербского иеромонаха Саввы (Янича) "Вероотступничество", написанная по благословению Его Преосвященства Артемия, епископа Рашко-Призренского. – М.Н., декабрь 2004.
* Это свое мнение автор тогда составил на основе личного общения с протоиереем Николаем Артемовым, секретарем Германской епархии РПЦЗ, которая подвергалась наибольшим обвинением в "предательстве". Именно в сотрудничестве с руководством этой епархии, включая архиепископа Марка, нами было совместно подготовлено "Обращение Архиерейского Синода Русской Православной Церкви заграницей к русскому православному народу" от 18 февраля/2 марта 2000 г. (см. приложение 3 в разделе III). Протоиерей Николай тогда разъяснял критикам, что документы октябрьского Собора не отменяют, а дополняют это Обращение. – М.Н., декабрь 2004.
* На тот момент. См. также последнюю статью в данном разделе. – М.Н., декабрь 2004.
