Выборы показали правоту расчетов команды Чубайса. Они продемонстрировали удивленной России возможности современных технологий манипуляции 'народным волеизъявлением'. Победители даже не скрывали, что добились успеха теми же, далекими от истины психологическими приемами рекламного бизнеса, какими людей убеждают пить кока-колу или покупать залежалый товар. По словам члена ельцинского штаба С. Шахрая, у 'технологии рекламы... или проведения массовых акций методика простая: 50% - науки, 50% таланта и чертовой прорвы ежедневной работы' ('АиФ', 1996, ? 28). Быть мудрым государственным мужем от кандидата не требуется. Этими методами и были добыты '53% голосов' за Ельцина вместо реальных 6%.
В качестве опытной 'науки' были задействованы пять американских экспертов по политическому бизнесу, которые жили в том же 'Президент-отеле', что и ельцинский штаб, и которых там тщательно скрывали, называя просочившиеся слухи 'наглой ложью'. За свою четырехмесячную работу они получили 250.000 долларов плюс оплату всех расходов. Раскрытие американской печатью их 'решающей роли' стало запоздалой сенсацией; журнал 'Тайм' (15.7.96) вынес ее на обложку с титулом: 'Янки приходят на помощь. Тайная история того, как американские советники помогли Ельцину победить'. Впрочем, газета 'Вашингтон пост' опубликовала ее еще 1 июля, - но ни одно российское средство информации, имеющее своих корреспондентов в Америке, эту новость до выборов не передало. Лишь позже российские СМИ удовлетворенно констатировали, как, например, газета 'Известия' (9.7.96): 'И они ковали нашу победу'*.
* Итальянский журналист Дж. Кьеза описал позже, как избирательный штаб Ельцина 'не просто пользовался американскими советами, но практически находился в руках гражданина Израиля, точнее, Израиля и России одновременно' (Кьеза Дж. 'Прощай, Россия!' М. 1998, с. 14). Руководящую роль в этом играли Ф. Брайнин, 'российский бизнесмен, эмигрировавший в США... в 1979 г.' и Р. Дрезднер, который признал, что 'регулярно докладывал о проводимой работе непосредственно в Белый Дом' через помощника президента США Клинтона 'НГ-Сценарии', 1998, № 6). [Прим. 1998 г.]
Дочь Ельцина сообщила, что американские эксперты предлагали всякие 'грязные трюки' (например, создать спецкоманду по психическому нервированию Зюганова), но они были отвергнуты как 'нечестные'. Тем не менее, был принят главный их совет, который она сочла честным: воспользоваться монополией на средства информации, в которых 'сделать основной акцент на возможности беспорядков в случае проигрыша Ельцина' ('АиФ', 1996, № 28). Точнее, как пишет 'Тайм', - на том, 'чего люди в России боятся больше всего на свете: на опасности гражданской войны'.
То есть коммунистов следовало 'разоблачать' в том, к чему стремились Коржаков и Барсуков: в подготовке срыва выборов или вооруженного захвата власти при проигрыше. 'Честная' напряженность нагнеталась всем телевидением, проявившим тотальную преданность президенту. Традиционное в журналистике разделение между новостями и комментариями исчезло. Не пропадал ни час телеэфира, включая высказывания в развлекательных программах и художественные фильмы об ужасах коммунистической эпохи. Помощник президента Г. Сатаров заявил о существовании 'красных боевых отрядов', мэр Ю. Лужков приписал коммунистам покушение на своего заместителя В. Шанцева и взрыв в метро. (Кстати, очень странные это были взрывы, усилившие напряженность на руку Ельцину...) Сфабриковали и подбросили в прессу 'программу' Зюганова в духе 'все отнять и поделить'. Был подслушан закрытый съезд КПРФ и в тех же тонах прокомментирован в печати (в США лишь из-за самого факта подобного подслушивания случился 'уотергейтский' скандал с отставкой президента). В американском посольстве устроили убежище на несколько тысяч человек - 'на случай, если к власти придет Зюганов'. По телевидению давали советы, какие продукты запасать и как хранить...
Глеб Павловский, генеральный директор 'Фонда эффективной политики', 'проводившего по контракту со штабом Ельцина контрпропагандистскую работу в региональных СМИ', признает: 'Запускание откровенной "дезы" никого не смущало. Шла гражданская война в информационном пространстве... Избирателю внушали: 'коммунисты хотят что-то отнять лично у тебя: квартиру, участок, 500 долларов, зашитые в чулке...'. Причем необходимо было 'не столько убедить избирателей в том, что Борис Николаевич хорош, сколько создать у них ощущение предопределенности, предрешенности его победы': ведь альтернативой могла быть только гражданская война! Так Зюганов оказался 'в положении постоянно обороняющейся и оправдывающейся стороны' То есть, монопольное телевидение навязало обществу 'наиболее выгодный Ельцину сценарий избирательной кампании' ('Общая газета', 4-10.7.96).
Кроме того, 'президент, постоянно присутствуя в СМИ, ... создал своего рода 'виртуальную реальность'. В ее рамках принципиально неразрешимые в действительности проблемы оказались вполне преодолимыми. Ему удалось убедить разные слои электората, что можно одновременно остановить инфляцию и осуществлять масштабные социальные программы'. Шахрай придумывал указы, содержащие 'популярные меры'. Погружение миллионов россиян в эту "действительность" заставило их... забыть о реальных проблемах и... помогло президенту уйти от нелицеприятного отчета об итогах своей деятельности... Безраздельно господствуя на телеэкране, Ельцин восстановил пошатнувшиеся было представления о себе как о сильном и активном общенациональном лидере' ('Общая газета', 4-10.7.96).
И даже когда после первого тура очередной приступ болезни уложил Ельцина в больницу, - СМИ сделали все возможное, чтобы избиратели не догадались, что голосуют за недееспособного и манипулируемого главу государства, у которого, оказывается, 'всего лишь сел голос'*...
* 21 июня, через день после увольнения Коржакова, у Ельцина случился инфаркт. Но лишь в сентябре он признал у себя болезнь сердца, препятствующую 'активной жизни'. Кто проголосовал бы за него, зная это? [Прим. 1998 г.]
Но полагаться только на избирательную "науку" и на давление СМИ было нельзя. За кулисами видимой картины выборов был "талантливо" спланирован 'оригинальный тактический ход. Фактически в одной связке с Ельциным действовал Лебедь, сыгравший в ходе подготовки и проведения первого тура блестящую партию на оппозиционном электоральном поле' ('Общая газета', 4-10.7.96), то есть оттянув на себя часть оппозиционного электората. Утверждают, что "оппозиционный" генерал имел договоренность с Ельциным (этот секрет позже выдал сам президент), с марта получал от Березовского финансирование своей кампании (которой руководил А. Головков, недавний сотрудник Г. Бурбулиса и Е. Гайдара) и поддержку телевидения ('Известия', 11.7.96; 'Независимая газета', 19.6.96 и 21.6.96).
Новым пресс-секретарем Лебедя стал Л. Радзиховский (ранее депутат Госдумы от ельцинского 'Выбора России'), который по поручению Березовского писал генералу предвыборные выступления. О своей роли в успехе Лебедя на выборах Радзиховский сообщает: 'Одной из главных задач было обольстить интеллигенцию. Сама по себе она немногочисленна, но она формирует общественное мнение. А интеллигенцию охмурить проще, чем народ, - она еще глупее. Для нее оказалось достаточно нескольких приманок: 'за рынок', 'против коммунизма', 'не антисемит'. На них все и строилось'. Другой сотрудник Лебедя, Ю. Урусова, пишет: 'Программу 'Правда и порядок' мы предложили ему за три месяца до выборов. Хотя она сильно отличалась от прежней, Лебедь ее освоил очень быстро... Благодаря Березовскому частота появления Лебедя на ОРТ достигла частоты появлений Бориса Николаевича' ('Общая газета', 4-10.7.96).
Набрав в первом туре 14% голосов и посетовав, что у него похитили много голосов военных. Лебедь тут же пошел служить похитителю в качестве его помощника и главы Совета безопасности: 'бороться против коррупции'. Он сразу же снял министра обороны Грачева, поучаствовал ночью в снятии "мятежников" Сосковца-Барсукова-Коржакова ('Всякий мятеж будет подавлен, и жестоко', - заявил он по этому поводу). Правда, возможно, Чубайс ввел и Лебедя в заблуждение по поводу "мятежа". Но криминальная коробка с долларами нового борца с беззаконием не заинтересовала: 'Мутное дело', - только и заметил он.
Конечно, трудно было рассчитывать на то, что всем этим Лебедь подарит Ельцину голоса своих избирателей. Вряд ли они забыли генеральские слова накануне первого тура, когда президент пытался купить других кандидатов министерскими постами. Тогда генерал сказал: 'Не приемлю ни старую, ни новую номенклатуру... У меня есть свое честное имя в армии... Если бы я сегодня, продав голоса своих избирателей, с черного хода пролез в министры, - я бы зачеркнул свое доброе имя. Моя честь офицерская, моя гордость не позволяют мне даже обсуждать всерьез такой вариант...' ('Завтра', 1996, № 131, июнь). Последующие его оправдания выбора именно такого варианта были менее убедительны: 'В этой ситуации надо определяться. Кто не определился - тот политический покойник. Поэтому я и определился' ('Независимая газета', 22.6.96)...
Однако, возможно, перевербовка Лебедя имела не количественную, а психологическую цель в рамках 'современных избирательных технологий': это давало возможность утвердить в общественном мнении ожидание во втором туре неизбежного победного процента Ельцина с добавленными к нему голосами Лебедя (а также Явлинского и Жириновского). Таким, весьма "правдоподобным", процент и получился - и его еще до завершения выборов с удивительной точностью предсказал Г. Сатаров.
То есть четвертым уроком выборов стала демонстрация того, что их реальный механизм скрыт в закулисных недрах политических интриг, поэтому играть с властью по ее правилам бесполезно. Ибо даже голосуя за оппозиционера, который клеймит 'первого секретаря Свердловского обкома, прославившегося разрушением Ипатьевского дома и затем разрушением великой страны', - избиратели могут лишь способствовать укреплению власти разрушителя.
