[531] ...
Четырнадцатый день
8 октября 1913 г.
[533] ...Карабчевский [обращаясь к свидетелю Марголину]: Не было ли вам известно откуда-нибудь, что осенью готовился еврейский погром на почве дела Ющинского?
Марголин: Слухи об этом погроме были, но не в связи с делом Ющинского, а с другими событиями.
Зарудный: А перед убийством Ющинского, перед православной Пасхой в Киеве были опасения погрома?
Свид.: К опасениям всякий относится субъективно. Я лично не верил в возможность погрома в Киеве по тем данным, которые у меня имелись раньше...
Зарудный: ...Мне не интересно, как он думал, а мне интересно, как воры в Киеве думали...
Председатель: Так вы кого-нибудь из воров об этом и спросите.
Зарудный: Они не скажут.
Председатель: Почему же знает прис. пов. Марголин, о чем думали воры?..
Зарудный: Позвольте, тогда я спрошу о том, как реагировало правительство.
Председатель: Позвольте, как это можно?
Зарудный: То есть принимало ли меры к предупреждению погромов?
Председатель: Этот вопрос я считаю невозможным... Вам прис. пов. Марголин говорил, что до него доходили слухи о погромах, но что он лично не придавал им никакого значения...
[534] ...Очная ставка [Чеберяковой с Марголиным]
...Председатель: ...Вера Чеберяк[ова], пойдите сюда. Вот вы слышали, что присяжный поверенный Марголин совершенно отрицает тот факт, что он имел с вами переговоры о том, чтобы вы взяли на себя это преступление и что он вам предлагал за это деньги. Как же – вы подтверждаете ваше показание?
Чеберя[кова]: Это было так. Когда мы беседовали по делу Мифле, тогда г. Марголин сказал: госпожа Чеберяк, это мы бросим, это все старое, а сейчас мы будем о другом говорить. Вы нам можете помочь... возьмите на себя это дело... вот это убийство, – мы вас за это наградим. Я говорю, – хорошо, как же женщина это может сделать? Он говорит – вы только возьмите на себя, а остальное мы сами доделаем. Мы вам дадим заграничный документ и отправим вас [за границу]. Я говорю – а если меня арестуют? То вас будут защищать лучшие защитники... Вот это их слова – Бразуля-Брушковского и Марголина. И о вознаграждении тоже, что вознаграждение получите. А два господина заявили – тысяч сорок получите, а если деньгами не получите, то получите на месте "талон".
Председатель (Марголину): Свидетель, вы категорически отрицаете, что говорили это?
Марголин: Самым категорическим образом.
Чеберя[кова]: Вы документа не предлагали? А вспомните-ка хорошенько... Вы сами сказали, – все мертвое не вернется, что Женя и Валя не вернутся, а если вам жаль мужа, муж может перевод взять. Это были слова ваши, и Бразуль-Брушковского: не безпокойтесь, это вам не опасно, мы вас завезем так, что вас днем с огнем не найдут. Я эти слова хорошо помню.
Прокурор: Теперь вы узнаёте свидетеля, а раньше не узнавали?
Чеберя[кова]: Тогда он гораздо полнее был.
Прокурор: Тогда он был в бархатной тужурке?
Чеберя[кова]: Да, он имел очень важный вид и даже не подавал никому руки.
Прокурор: И вы думали, что перед вами член Государственной Думы?
Чеберя[кова]: Да, что член Государственной Думы... Когда мы входили к нему, я говорю, что-то он не похож на члена Государственной Думы, а похоже, что я его уже видела в Киеве. А Бразуль говорит, – это потому что он с дороги.
Прокурор: Так он имел очень важный вид и никому не подал руки, даже Бразулю?.. Для чего же, как вы думаете, это было сделано?
Чеберя[кова]: Я думаю для того, чтобы показать, что мне солидного господина представили...
[535] ... Шмаков: А вы настаивали на том, чтобы ехать в Харьков?
Чеберя[кова]: Нет, я не настаивала, они все приглашали меня, Бразуль просил, и Выгранов, а я говорила, что без Выгранова не поеду...
Карабчевский: Г-жа Чеберякова, а вы по-прежнему настаиваете, что еще каких-то два лица пришли и вместе участвовали в этом разговоре?
Чеберя[кова]: Они цену назначили, вознаграждение тысяч сорок.
Карабчевский: Только цену назначили, и больше ничего, прямо вышли и сказали: сорок тысяч рублей?
Чеберя[кова]: Они что-то еще между собой говорили, а потом сказали – вознаграждение получите, тысяч сорок, и "талон" на месте.
Карабчевский: Эти два лица, они были евреи?
Чеберя[кова]: Нет, русские.
Карабчевский: Скажите, свидетель, вы вчера обмолвились... поездка Чеберяк[овой] в ваших глазах уже представлялась как бы уликой против нее?
Марголин.: Я понимал эту поездку так, что если бы Чеберяк[ова]... требовала денег за раскрытие убийства, тогда ее поездка не представляла бы улик против нее... тогда мне было бы ясно, что человек хочет заработать за сообщение каких-нибудь сведений. Но так как Чеберяк[ова] прямо начала с того, что она ехала исключительно с одной целью отомстить Мифле, с целью раскрыть убийство, и из разговора даже не вытекало предположения о том, что она хочет получить деньги, то эта поездка Чеберяк[овой]... эта полная нецелесообразность сведений со стороны Чеберяк[овой], не могли не привести меня к убеждению, что так может действовать только тот человек, который обороняется от грозящей ему опасности, кто отводит подозрение от себя в сторону других лиц, который желает ввести в заблуждение следственные власти.
Председатель: Свидетель, вы нам не высказывайте ваше заключение, вы не эксперт[81].
Марголин: Это мое убеждение... Я доложу о факте: ...Бразуль-Брушковский в Киеве, между прочим, сказал мне, что во время обратной поездки с Чеберяковой он у нее обнаружил среди вещей (она корзину какую-то при нем открывала) пузырек с какой-то жидкостью и спросил ее, что это. Чеберякова на это ему ответила, – это цианистый калий, я с ним не хотела расстаться, потому что я вас мало знаю, с вами еду в чужой город, а Бог знает, что вы там будете со мной делать, может быть, вы пытать меня будете[82].
Этот факт дал мне основание предположить, что, конечно, женщина, которая даже боится ехать с Бразулем, не едет спроста.
Замысловский: Я просил бы занести в протокол, что свидетелю был предложен такой вопрос защиты, почему поездка Чеберяковой в Харьков представляется свидетелю уликой против Чеберяковой, причем в ответе свидетеля не было указано ни одного факта, а была указана ссылка на его убеждение...
[536] Председатель [к Чеберяковой]: Скажите, свидетельница, был ли у вас разговор с Бразулем о цианистом калии?
Чеберя[кова]: Ничего подобного, только был пузырек с глицерином и пудра, и Бразуль вылил вон, чтобы не было доказательств [поездки в Харьков – И.Г.].
Председатель: Вы глицерин купили в Харькове?
Чеберя[кова]: В Харькове купила. Все-таки у меня бутылочка есть с собой, если нужно, могу показать.
Председатель: Нам не нужно...
Показание Красовского
...Красовский: ...4 мая 1911 г. я получил телеграмму от исправника такого содержания: «По распоряжению губернатора немедленно отправляйтесь в Киев»... Я прибыл в Киев и здесь я узнал, что меня вызывает не губернатор, а вызывает г. прокурор. Придя к прокурору утром, 5 числа, я здесь увидел бывшего прокурора окружного суда Брондорфа, прокурора судебной палаты Чаплинского и директора департамента полиции Лядова... Он [прокурор] объяснил, что я вызываюсь в связи с делом об убийстве мальчика Ющинского... как специалист по розыскной части. Сказал, чтобы я вел дело самостоятельно и за всем, что потребовалось бы для моего розыска, я обращался бы к следователю и к прокурору суда... [537] ...Познакомился я с положением дела у судебного следователя Фененко... Я приступил к делу, собственно говоря, 7 мая 1911 г. Тот материал, с которым я познакомился у судебного следователя, не давал никаких точных указаний ни на мотивы убийства, ни на причины, ни на характер убийства... В 20-х числах мая [1911 г.] начальнику сыскного отделения [Мищуку] было предложено со стороны губернатора прекратить розыски по настоящему делу... Розыск в то время фактически вел я лично... [538] ...Приблизительно недели через две с половиной после того, как я вступил в исполнение своих обязанностей, генерал-губернатор потребовал, чтобы я высказал свой взгляд, свое определенное мнение по этому поводу. На основании тех данных, которыми я располагал, я доложил генерал-губернатору, что по моему мнению это дело рук воровской шайки... [539] ...Когда мне была дана инструкция по настоящему делу, то мне Фененко говорил, что делались попытки в различных направлениях, чтобы раскрыть это преступление. Между прочим, предполагалось, что это преступление совершено из мести, предполагалось, что, может быть, желали избавиться от члена семейства, предполагалось, что мальчик явился жертвой психоза, а также мне рекомендовалось начать розыски в смысле ритуального убийства.
По всем этим направлениям я сделал дознание... Я узнал, что на Слободке было много разговоров о том, что семья Приходько относилась крайне недоброжелательно к Андрюше[83]... Был разговор о том, что у Андрюши были какие-то деньги, оставленные ему отцом, Чирковым... Как впоследствии выяснилось, эти деньги были спущены ими [братьями Чирковыми. – Ред.] на попойки, кутежи и карты... Но в Слободке было такое убеждение, что деньги положены на имя Ющинского... [541] ...Я допрашивал соседей Колбасова и они детально выяснили, когда, в какой момент, где находился 12 марта Приходько, и все это было подтверждением того, что он не мог быть у пещеры и поэтому это подозрение отпало... Одновременно я производил розыски в том смысле, что, быть может, убийство было ритуальное... Проверяя, сопоставляя возможность ритуального убийства с возможностью убийства в других целях, явилось предположение у меня, что убийство это могло быть совершено на территории завода Зайцева, именно в печи...
[543] ...Во все время розысков, в каком бы направлении я их ни производил, всегда обстоятельства складывались, что розыски приводили к усадьбе Чеберяк[овых]... В числе других я расспрашивал также фонарщика Шаховского. Долго последний не давал мне никаких определенных сведений о Чеберяк[овых]... Нельзя было прямо задавать вопросы об убийстве. Это был ужасный вопрос в той местности, и при таком вопросе все отвечали: не знаю... Вот таким образом, неоднократно разговаривая с Шаховским, я выяснил, что 12 марта он утром видел Ющинского. Ющинский стоял возле ворот Чеберяк[овых], с ним стоял Женя Чеберяк[ов], а поодаль какой-то мальчик...
[545] ...Когда я расспрашивал соседей и лиц, которые... знали Веру Чеберяк[ову], мне все больше и больше приходилось убеждаться, что Чеберяк[ова] или знает очень много, или, может быть, даже сама принимала участие...
Ведя разговоры с Чеберяк[овой], следя за ее действиями, я видел, что она старалась навлечь подозрения и навести розыски в сторону родственников... Производя у нее первоначальный обыск... она сказала следующее: «когда производил у меня обыск Мищук, он пил у меня чай и между прочим рассказал, в каком направлении происходят розыски. Он просил меня, чтобы я помогла ему в деле розысков и так как я не знала, где живет семья Приходько, он написал [546] их адрес»... Осматривая местность и расположение усадьбы, где жила Чеберякова, я обратил внимание на то, что из стеклянной галереи, ведущей в квартиру Чеберяковой, прекрасно видно место, где расположена пещера, в которой был найден труп Ющинского. Такие обстоятельства и те косвенные указания обывателей на Лукьяновке заставили меня обратить серьезное внимание на Чеберякову...
Когда появилась версия о том, что какой-то человек гнался за детьми и потащил Ющинского в печку, они носили уже определенный характер и через несколько дней прямо указывали на Бейлиса...
[547] ...Должен сказать, что арестом Бейлиса я был поставлен в крайне затруднительное положение. Я пошел к Фененко и заявил ему, что арест Бейлиса представляет для нас непреодолимую стену к расследованию дела. Отдельные лица, участвовавшие в расследовании, страшно нервничали и мне постоянно приходилось выслушивать укоры, что я неправильно вел розыски и что иду по неправильному пути; потом... более определенно стали указывать, что я подкуплен[84]... 31 декабря 1911 года я был уволен со службы...
Я считал это удаление со службы незаслуженным... и такой оборот дела был для меня страшно обидным... [548] ... Я считал, что пострадал именно за дело Ющинского, и задался целью реабилитироваться и это дело довести до конца... Я постарался восстановить связь с теми лицами, которые работали при мне... я занялся сам собиранием сведений. Тогда уже Чеберякову я не упускал из виду. Для того, чтобы ориентироваться, прежде всего нужно было установить, раз я подозревал причастность Чеберяковой к этому делу, мотивы, побудившие ее к совершению этого убийства...
[549] ...Собирая здесь более подробные сведения, я видел, что Ющинский был в доме Чеберяковой своим человеком, и по отношению к преступному мiру он тоже [550] был своим человеком. Его не стеснялись в разговоре. Собрания воров происходили в его присутствии, и никто его не опасался... За несколько дней до убийства вся шайка воров часто собиралась у Чеберяковой. Здесь происходили безпрерывные кутежи...
Председатель: И Дьяконовы тоже были? Это вы от них узнавали?
Свид.: Да, от Дьяконовых... Во время этих собраний и происходивших там кутежей члены шайки вспоминали время 1905 года, когда в Киеве происходили еврейские погромы. У Чеберяковой тогда, по ее словам и по словам ее гостей, был целый склад различных награбленных вещей. Так, например, Чеберякова имела такое громадное количество награбленных материй, что она штуками шелковых материй истопила печь и был такой случай, что истопив печь шелковой материей, испекла в этой печи какие-то пироги или булки...
[552] ...В первых числах августа 1911 года заболели дети Чеберяк[овой]... 5 числа я получил предписание от прокурора суда освободить Чеберяк[ову] и Приходько. Чеберяк[ова] в тот же день[85] отправилась в больницу... и, не взирая на то, что в больнице ей советовали не брать мальчика, она его взяла... домой. Через два дня Женя умер. Такой оборот дела казался мне очень подозрительным, поэтому я приказал Выгранову и Полищуку, чтобы они неотлучно находились в квартире Чеберяк[овой]. Я имел в виду, что Женя в болезненном припадке может что-нибудь сказать. Но положение его было настолько тяжелым, что он редко приходил в сознание. В то же время, когда он приходил в сознание, Чеберяк[ова] обращалась к нему и говорила: скажи, Женичка, что мама твоя ни при чем. На это Женя не в состоянии был отвечать, или говорил только: оставь меня, мама. В агонии же он кричал: Андрюша, не кричи, не кричи...
[553] ...Когда же Женя начинал так говорить, Чеберяк[ова] наклонялась к нему и своими поцелуями зажимала ему рот...
[560] ...Я видел вообще и замечал, что все лица, к которым мне приходилось обращаться, очень боялись давать сведения...
[561] ...Прокурор: Скажите, вы собирали сведения о том, не участвовал ли Приходько, его родные, отец и т.д. ... Я никак не могу совместить вашей опытности в сыскном деле с тем, как вы совмещали невозможность для Приходько совершить убийство, о чем вы рассказали судебному следователю, а с другой стороны, обвинение Приходько?
Свид.: Я допускал мысль, что убийство могло быть совершено не только в квартире Приходько, но и в другом месте...
Прокурор: ...В июле месяце вы говорили, что убийство могло быть [562] совершено Бейлисом и даже с ритуальной целью... Не было ли составлено по этому предмету официального протокола, что убийство могло быть совершено на усадьбе Зайцева, и что Бейлис принимал участие?
Свид.: Очень может быть. Я у следователя высказывал предположение, что, может быть, убийство совершено здесь, на территории завода именно совершено лицами, проживающими здесь, а в частности евреями. Но это предположение было опровергнуто расследованием...
Прокурор: После того, как Бейлис был привлечен, не являлись ли вы к Бр.-Брушковскому, не возмущались ли вы, что – «черт знает, что такое, ни в чем не повинный человек привлечен к ответственности».
Свид.: Да, такой случай был...
[563] ...Прокурор: А когда возникла эта легенда о прутиках, о том, что мальчик Ющинский и Женя срезывали прутики, прутик Ющинского оказался лучше, с ними был еще третий мальчик. Все они поссорились. Один угрожал, что донесет дядьке, другой угрожал, что донесет полиции. Когда возникла эта версия?
Свид.: Сведения эти я узнал приблизительно в июле месяце от сторожа возле водоразборного крана...
Прокурор: Удалось вам разыскать мальчика, который был очевидцем этого разговора?
Свид.: Его не разыскивали.
Прокурор: Не выходило ли так, что после ссоры [мальчиков] Чеберяк[ова] при помощи преступных лиц решила убить Ющинского, а через час и пришел Ющинский... Скажите, на чем обрывалась [564] эта легенда?..
Свид.: Женя Чеберяк[ов] поспешил домой и сообщил об этой ссоре, о словах, об угрозах Ющинского матери. В это время у Чеберяк[овой] находились два субъекта, при которых Женя рассказывал все это. Вот после этого рассказа они и сказали, что нужно его как-нибудь успокоить, чтобы он не болтал, о потом эти субъекты сказали: в случае чего, его надо "пришить".
Прокурор: ...Кто вам рассказывал этот разговор об успокоении и о пришитии?
Свид.: Этот разговор передавался мне Лепецкой [или Репецкой? – Ред.].
Прокурор: Ах, да, Лепецкой... Таким образом эта легенда о прутиках возникла в июле месяце... Вы сказали, что у вас все данные как-то так складывались, что подозрение постоянно падало на Чеберяк[ову] (это было уже в августе месяце) – какие же у вас были данные относительно ее?..
Свид.: Например, – версия о ритуальных убийствах – тут Чеберяк[ова] везде упоминается: она говорила об этом, распространяла эти слухи, разбрасывала прокламации. Вот таким образом и появилось подозрение...
Прокурор: В какую же связь ставили вы вот это дело о Чеберяковой с убийством Ющинского? Вы, значит, полагали, что может быть при ее содействии совершено убийство, чтобы вызвать погром?
Свид.: Да, при ее участии совершено убийство... Цель-то собственно одна: избавиться от опасного свидетеля, который был в шайке, был своим человеком, знал многое, не только теперь, но многое, что происходило и раньше. Попутно здесь же велись разговоры о том, что убийство совершено евреями. Слухи эти исходили также от Чеберяковой и в этом я видел маневр для того, чтобы направить следственную власть и полицейский розыск на ложную дорогу...
[565] ...Прокурор: Скажите, пожалуйста, вы вступили вновь в это дело [как частное лицо после увольнения] в начале февраля [1912 г.]. А не писали ли вы когда-нибудь Бразулю-Брушковскому письмо с предложением услуг по поводу розысков, или сам Бразуль вас пригласил?
Свид.: Я такого письма не писал.
Прокурор: Те расходы, которые вы производили, угощая – вы говорили, что очень часто беседовали с ними, приходилось довольно часто ездить в рестораны, – вот эти расходы были из вашего собственного кармана?
Свид.: Да...
Прокурор: Не говорила ли Дьяконова однажды, что она встречала какого-то человека в маске, который сообщил ей об убийцах и назвал их ей?
Свид.: Говорила... Она докладывала, что этот субъект встретил ее на Кирилловской улице... назвал ее по имени и обратился на "ты", он сказал: "я знаю... что Верка тебе верит, что ты свой человек. Нам нужна женщина для серьезного дела"... В то время компания Чеберяк[овой], чтобы прекратить розыски, решила устранить, то есть убить полковника Иванова, следователя Фененко, [пристава] Кириченко и меня...
Прокурор: [Вам сообщили] подробности: мальчик Ющинский знал все дела шайки, его хотели использовать при ограблении Софийского собора... Но ведь вам было известно, что Ющинский мальчик религиозный, что хотел стать священником, что он на первой неделе Великого поста говел с бабушкой... и теткой...?
Свид.: Да, было.
Прокурор: И все-таки верили?
Свид.: Безусловно, верил... По тем сведениям, которые были у меня, Ющинский мальчик был очень скрытный и далеко не так добродушен, как его здесь обрисовывают... По моему глубокому убеждению, мальчик этот был нечистоплотен...
Замысловский: Вы сказали, что вы докладывали генерал-губернатору в том смысле, что это дело рук воровской шайки... Вы говорили об Андрюше, что это был мальчик порочный... И считали его способным на то, что вот он на первой неделе поста говел в Лавре, исповедывался, причащался и непосредственно вслед за этим обдумывал кражу из Софийского собора. Вот до какого предела простиралась его преступность, по вашему убеждению?
Свид.: Да, это верно...
[569] ...Замысловский: Вы объяснили нам, что вы вели розыски в самых разнообразных направлениях: и улики насчет евреев, и улики насчет воровской шайки, и улики насчет родственников?..
Свид.: Да.
Замысловский: Но самым серьезным актом розыска является арест, самый ответственный акт лишения свободы. И вот в результате вашего разностороннего розыска получился арест Луки Приходько, Василия Чеберякова, Федора Нежинского, брата Луки Приходько и отца Луки. Я верно пересчитал?
Свид.: Да.
Замысловский: И больше никто не был вами арестован. Значит, хотя розыск велся в очень разнообразных направлениях, но результат был в очень однообразном направлении. Весь он направлен в одну сторону, а розыск – в разные стороны.
Свид.: Розыск в других направлениях никаких результатов не давал и изобличающих обстоятельств. А в эту сторону было достаточно изобличающих доказательств, и для проверки их нужно было задержание лиц, заподозренных.
Замысловский: Но теперь вы увидели, что ошиблись?
Свид.: Но теперь, когда все было проверено... и все улики совершенно отпали, alibi было установлено вполне...
Замысловский: Относительно улик против Чеберяков[ой]: не было ли так, что вы обратились к этим уликам лишь после того, как был арестован Бейлис, а пока Бейлис не был арестован, вы Чеберякову не трогали?
Свид.: Я у Чеберяковой прежде всего обыски производил...
Замысловский: Но не трогали?
Свид.: Нет, она была задержана.
Замысловский: До ареста Бейлиса она была задержана?
Свид.: Не помню.
Замысловский: Как раз этого не помните. Все хорошо помните, а этого не помните?.. Вы присутствовали при том, как из Юрковской горы откапывали вот те "вещественные доказательства", за которые потом Мищук судился?..
Свид.: Я прибыл туда с лицами прокурорского надзора...
Замысловский: Не произвело ли на вас впоследствии все это впечатление такое, что все это грубая фальсификация?
Свид.: Да...
Замысловский: Если [бы] против Чеберяк[овой] было столько улик настоящих, то зачем же надо было прибегать к фальсифицированию?.. Кто же, по каким побудительным причинам вздумал сделать подлог вещественных доказательств, по каким побуждениям: из корысти или мести? Вы, расследуя все эти обстоятельства, этим не поинтересовались?
Свид.: Это в мою задачу не входило...
Замысловский: Вот, по поводу поездки в Харьков... Вы говорили следователю то, что так вам Бразуль говорил, что там был разговор о материальном вознаграждении или не был?
Свид.: Не помню. Чеберякова говорила, что им деньги предлагали, чтобы на себя вину взяла.
Замысловский: Мы говорим не о том, что говорила Чеберяк[ова], а о том, что говорил Бразуль... Я вас прошу припомнить, что говорил вам об этом Бразуль...
Свид.: Я припоминаю, что такой разговор был, но в какой форме был, я припомнить не могу...
Замысловский: ...Я категорически спрашиваю, что вам говорил Бразуль о материальном вознаграждении [Чеберяковой], и говорил ли вообще?..
Свид.: Нет, как очевидец он ничего не говорил.
Замысловский: Это вы твердо помните?
Свид.: Насколько могу твердо помнить теперь...
Замысловский: Хорошо. Теперь интересно другое обстоятельство, непосредственно предшествовавшее 12 марта [1911 г.]. Вы нам показали, что 8 марта Чеберякову задержала Гусина, но, по вашим словам, это случайно вышло, затем, 9 марта, вы говорите, Шидловский тоже случайно задержал в бане... Лисунова, Рудзинского, Михалевича и Мосяка... [571] Что, они подозревались в краже? Опишите подробно этот эпизод.
Свид.: ...Шидловский, выходя из участка, встретил своего агента, который сказал, что сейчас он видел Лисунова с компанией... Так как Лисунов очень крупный вор и серьезный преступник, лишенный прав, то он [Шидловский] отдал распоряжение задержать его...
Замысловский: А остальные?
Свид.: ...Когда они были доставлены в сыскное отделение, их личность была установлена; затем, было выяснено, имеются ли за ними уголовные дела или нет, все было детально выяснено и они были отпущены 15 марта[86].
Замысловский: Значит, их взяли совершенно зря?.. Все-таки они были 15 марта освобождены?
Свид.: Да...
Замысловский: ...Вы сказали, что они первые сообщили Чеберяковой, что Андрюшу убили напрасно?
Свид.: Этих указаний я не имею, но сопоставляя все обстоятельства, все факты...
Замысловский: Это ваш вывод, но фактов, подтверждений нет?
Свид.: Это мой логический вывод.
Замысловский: Но раз он без фактов, то мы не можем придавать ему значения. Затем, 10 марта был обыск у Чеберяковой. На каком основании?.. По этому обыску не было возбуждено преследование?
Свид.: Не помню...
Замысловский: Вы все не помните. Как только спрошу вас о чем-нибудь определенном, вы не помните, а все остальное хорошо помните. Я категорически спрашиваю: по этому обыску было возбуждено преследование, или не было?
Свид.: Не помню, кажется не было...
[572] ...Замысловский: Теперь... вы говорите, что вы Дьяконовым безусловно доверяли. Как же вы доверяли Ксении Дьяконовой, когда она, как вам самим известно, на суде ложно показывала в пользу Чеберяковой [по делу Чеберяковой, обвиненной в пропаже краденых вещей. – И.Г.]? Человек на суде ложно показывает, сами вы это удостоверяете, и все-таки говорите, что этому человеку вы безусловно верите?
Свид.: Я верил Дьяконовой, как верю всякому лицу, которое я допрашиваю, постольку, поскольку его показание соответствует известным обстоятельствам...
Замысловский: Теперь о Ксении Дьяконовой. Она вам говорила, что у Чеберяковой собираются взломщики, грабители, конокрады. Это говорила Дьяконова?
Свид.: Да... Обе говорили.
Замысловский: И вы их [сестер Дьяконовых] не спросили о том, что если им известно, что это притон... то почему же они в этом притоне первые гости, постоянно там бывают? Этим вы не интересовались?
Свид.: Мне это было неважно...
Замысловский: С какого же года Дьяконова познакомилась с Чеберяковой?..
Свид.: Может быть, в 1908 году.
Замысловский: Все-таки срок порядочный. Значит, три года она вращается в обществе взломщиков, грабителей и конокрадов. Не казалось ли вам, что раз они там такие завсегдатаи, то им, пожалуй, трудно верить?
Свид.: Я не им верил в тот момент, а верил тем обстоятельствам, о которых они сообщали и которые совпадали с другими...
Замысловский: Еще один вопрос. Как они описывали вам то, что было после 12 марта? Вы нам так показали, что сначала Екатерина Дьяконова пошла туда ночевать и на нее напал страх?
Свид.: Да. Это было 13 марта.
Замысловский: ...Они убежали, так и не ночевали. Затем, с 14-го на 15 они пошли второй раз, так?.. Тогда она [Екатерина] уже легла и босой ногой тронула упругий холодный, предмет [якобы, завернутый в ковер и положенный в ногах кровати труп Ющинского. – И.Г.]. Так вы говорите?
Свид.: Да...
Замысловский: И Чеберякова сказала, что это "бурак"?.. А не помните ли вы, чтобы следователю вы показывали наоборот?
Свид.: Не помню этого.
Замысловский: Вы наоборот показывали. Вы показывали [со слов Дьяконовой – И.Г.], что первый раз была эта история с "упругим предметом" и потом было бегство, а теперь вы говорите, что сначала было "бегство", а во вторую ночь было ощущение упругого предмета.
Свид.: ...Я теперь не припоминаю, может быть, это и было так.
Замысловский: И не помните ли вы, что тогда вы о "бураках" ничего не говорили.
Свид.: Не помню.
[574] Замысловский: Ах, не помните... Теперь несколько вопросов по поводу Караева и Махалина. Вы говорите, что Караев сидел в тюрьме за хранение взрывчатых веществ, попросту бомб?
Свид.: Бомб и револьверов.
Замысловский: И вам известно, что он называл себя анархистом-коммунистом?
Свид.: Известно...
Замысловский: Значит, эта совместная работа с анархистом-коммунистом вас не стесняла и вы работали вместе с человеком, который отбыл наказание за хранение бомб? А его это не стесняло, что он работает совместно с [бывшим] начальником сыскной полиции?
Свид.: Он не знал, с кем имел дело, он знал меня за Ивана Ивановича Карасева.
Замысловский: И впоследствии не узнал?
Свид.: Впоследствии узнал, но когда уже был использован...
Замысловский: Ах, он узнал, когда был использован. Как понять эту фразу?
Свид.: В том смысле, что он выполнил ту задачу, которая на него была возложена: он виделся с Сингаевским, вызвал его на откровенность и ему удалось его провести.
Замысловский: Вы не поинтересовались вопросом, зачем собственно этот человек, бывший анархист-коммунист, путается в это дело, зачем он эти розыски ведет?
Свид.: Дело это представлялось мне настолько серьезным, что политическое credo Караева меня совершенно не интересовало и его частная жизнь меня совершенно не касалась, мне важны были сведения, которые он мог достать.
Замысловский: Значит, хранение бомб вы называете частной жизнью?
Свид.: Конечно, это его частная жизнь...
Замысловский: ...Я спрашиваю: не поинтересовались ли вы узнать... почему он вдруг взялся за эти розыски?
Свид.: Насколько я понимаю, он верил в свою идею, вместе с тем возмущался такими поступками, как убийство совершенно безсмысленное и неосновательное...
Замысловский: ...Вам известно, что он проживал на Кавказе сначала?
Свид.: Он уроженец Кавказа...
Замысловский: Когда он прибыл в Киев?
Свид.: Вопрос его передвижения меня не интересовал.
Замысловский: Ну как же, вы все так хорошо знаете, а как только дойдем до такого пункта, так пробел, вы не помните. Когда же он приехал, я спрашиваю?
Свид.: Совсем не знаю, я этим не интересовался...
[575] ...Замысловский: Скажите, что вам передавал об этом сознании Сингаевский, не помните ли, в каких выражениях... Говорили ли вам Караев и Махалин, что сначала напоили Плиса [Сингаевского] пьяным?...
Свид.: Да, это обычный прием...
Замысловский: Значит, напаивали. Ну, когда напоили, что же он сказал?
Свид.: Я не могу припомнить...
Замысловский: Не говорил ли Плис так, что – мы в тот же день уехали курьером в Москву?
Свид.: Да, говорил...
Замысловский: Теперь вы эту подробность вспомнили, а раньше сами никак не могли вспомнить? Это очень важная подробность, что они в тот же день уехали курьером.
Свид.: Вы эту деталь мне напомнили, и я теперь могу вспомнить еще некоторые подробности. Плис рассказывал о том, что когда они поехали, у них денег не было на то, чтобы взять билет на поезд. И они собрали 26 руб. таким образом – 15 руб. дала Вера Чеберяк[ова], 10 руб. отец Рудзинского или отец Сингаевского и затем у Латышева было 1 руб. 68 коп.
Замысловский: ...Так что вот вы, как точно помните, что было 1 руб. 68 коп.?.. А не говорили ли вам Караев и Махалин, что Караев не выдержал роли и спугнул Сингаевского и тот ничего существенного им не рассказал?
Свид.: Да, я этого опасался. Я знал, что Караев очень увлекающийся субъект и я боялся, чтобы он в самый интересный момент не выдержит своей роли. Может быть, так и случилось, что он каким-нибудь неосторожным словом дал возможность Сингаевскому заподозрить.
Замысловский: Еще последний вопрос. Скажите, вам часто случалось бывать с Чеберяковой в различных ресторанах?
Свид.: Очень часто.
Замысловский: Ну, примерно, сколько раз?
Свид.: Этого я не могу сказать, но очень часто.
Замысловский: Ну, 20, 30, 50 раз?
Свид.: Может быть 30, может 50, может быть и больше, я не помню.
Замысловский: ...Что же, когда вы бывали в ресторане, там была какая-нибудь еда?
Свид.: Конечно... там ели и пили.
Замысловский: Вино пили?
Свид.: Пили вино.
Замысловский: А шампанское пили?
Свид.: Нет, вино пили, шампанское не пили.
Замысловский: Сколько же, примерно, вы на это расходовали?
Свид.: Сколько, я не помню...
Замысловский: Совсем не можете сказать?.. Вот вы помните, что у Латышева было 1 руб. 68 коп., раз у вас такая точная память на цифры, то я думал, что вы и об этом вспомните... Так что эту цифру вы совсем не помните?
Свид.: Нет.
[576] ...Шмаков: ...Вы знали Пинкуса, мальчика Бейлиса?
Свид.: Да.
Шмаков: Вами было сказано [на следствии], что Женя и Андрюша дружили между собой и с Пинкусом, с сыном приказчика Менделя Бейлиса.
Свид.: ...Дружбы такой не было, но было знакомство, они вместе играли.
Шмаков: ...А когда вы Пинкуса спросили, знает ли он Андрюшу и Женю, что он ответил?
Свид.: Он сказал, что не знает, никогда с ними и не говорил. Для меня его заявление было понятно.
Шмаков: Но вы тогда же признали, что он солгал?
Свид.: Да, солгал.
[577] ...Шмаков: ...Затем, чем вы руководствовались, когда отправились с обыском к Приходько? На каком основании был обыск?
Свид.: На основании тех сведений, которые были собраны мною о жестоком обращении отчима и матери с сыном.
Шмаков: Откуда были у вас эти сведения?..
Свид.: ...От Федора Нежинского. Это подтверждала и Наталья Нежинская[87].
Шмаков: Ну, хорошо, вы делали обыск на основании жестокого обращения, а еще на основании чего?
Свид.: Трудно припомнить, какими соображениями я тогда руководствовался....
Шмаков: Вы помните рассказ Екатерины Дьяконовой в декабре [1911 г.]?
Свид.: Помню... На мой вопрос, она долго отмалчивалась, не решалась говорить, а потом, видимо, желая отделаться, чтобы что-нибудь ответить, сказала: что меня не умеют допрашивать.
Шмаков: Одним словом, ясно было, что в ковре [в квартире Чеберяковой] был завернут труп Ющинского...
[578] ...Затем, вы говорите, что Андрюша Ющинский был убит из мести, вследствие того, как были произведены обыски у Веры Чеберяковой?
Свид.: Да, был целый ряд обстоятельств, которые подтверждали уверенность в том, что убийство совершено вследствие мести.
Шмаков: Как же вы заявляли свое убеждение, что у Веры Чеберяк[овой] труп Ющинского лежал 12, 13 и 14 марта, ведь она боялась обыска, а между тем, вы сами утверждаете, что она держала в своей квартире труп целых три дня...
Свид.: Она была в безпомощном состоянии. Она была брошена своими соучастниками, часть из них уехала в Москву, а часть арестована. Она так растерялась, что могла не вынести труп...
Шмаков: Как вы объясняете, что Вера Чеберяк[ова] не только держала у себя труп, но, уходя из дому, оставляла его и труп никем не охранялся.
Свид.: Да, она уходила к Дьяконовым.
Шмаков: Так что здесь никого не оставалось, как вы это себе объясняете?
Свид.: Она растерялась окончательно...
Шмаков: У вас было много расходов по розыскам?
Свид.: Да.
Шмаков: Так, что вы все это за свой счет делали, ради чего?
Свид.: Это дело я считаю для себя принципиальным. Установить действительную картину убийства Андрюши Ющинского для меня лично представлялось весьма полезным, так как мои действия оценивались как неправильные...
[Далее опущены вопросы защиты. – Ред.]
[81] Очевидно, что Марголин пытается придумать некое правдоподобное объяснение поездки в Харьков, об истинной цели которой (попытка купить Чеберякову за 40 тысяч) еврейская сторона вынуждена молчать. Версия, что Чеберякова собиралась встретиться в Харькове с какими-то "блатными", не могла не вызывать ряд недоуменных вопросов:
1) Зачем для такой поездки нужно было возить женщину с тремя сопровождающими первым классом железной дороги и останавливаться в шикарных гостиницах? Если на поездке якобы настаивала сама Чеберякова, то вполне достаточно было бы отправить ее с одним Выграновым, третьим классом, остановившись в дешевых номерах.
2) "Скромность и благовоспитанность" помешали представителям еврейской стороны заранее уточнить, что же Чеберякова, собственно, собиралась узнать от "блатных" в Харькове? Решили сразу без вопросов потратить кучу денег...
3) И уже совершив это дорогое путешествие вчетвером, еврейские искатели истины не были удивлены, что ни к каким "блатным" Чеберякова в Харькове идти не собиралась, и не напомнили ей об этом; та же "благовоспитанность", вероятно, помешала им упрекнуть "глупую бабу" за понесенные, совершенно напрасные, расходы...
4) Не совсем, однако, понятно, почему такая поездка могла служить "уликой" против Чеберяковой? Подозрений против нее в то время ни у следствия, ни у евреев не было: арестовавший ее в июле 1911 г. Красовский (явно с целью отравить ее детей в отсутствии матери) сам попал под суд, евреи же в декабре 1911 г. (когда была поездка в Харьков) лишь хотели что-то от нее узнать (согласно их заявлениям в суде). А в январе 1912 г. Бразуль подал прокурору донос на Мифле, Нежинского, Луку Приходько и сидевшего в день убийства в тюрьме некоего Назаренко как на убийц, якобы со слов Чеберяковой. Версия об убийстве "шайкой воров на квартире Чеберяковой" появилась лишь в мае 1912 г., когда пропала надежда использовать Чеберякову в качестве лжесвидетельницы или уговорить ее "взять на себя" убийство мальчика. – И.Г.
[82] Как же так? Если "сама" настаивала на поездке, собиралась сообщить что-то интересное, зачем же ее будут "пытать"? – И.Г.
[83] 13 июля 1911 г. к начальнику Киевского Охранного Отделения Е.Ф. Мищуку «явился проживающий в Киеве еврей Иосиф Лобко, и заявил, что Пристав 3 стана Сквирского уезда Красовский, временно находящийся в г. Киеве, просил его, Лобка, немедленно доставить какого-либо человека, который ложно уличил бы содержащегося под стражей Луку Приходько в том, что Приходько ехал на извозчике со Слободки в конец Кирилловской улицы на Подолу, в средних числах марта месяца сего года и имел с собой с чем-то мешок. Это Красовский хотел сделать, чтобы обвинить Приходько в убийстве пасынка-мальчика Ющинского» (ЦГИАУ. Ф. 317. Оп. 1. Д. 5482. Л. 49). – Ред.
[84] 15 сентября 1911 года пристав 3-го стана Сквирского уезда Красовский подал рапорт на имя Прокурора Киевской Судебной Палаты Г.Г. Чаплинского: «Имею честь просить… распоряжения Вашего Превосходительства об освобождении меня от обязанностей производства розысков по делу об убийстве ученика Андрея Ющинского и откомандировать меня к месту моей постоянной службы» (ЦГИАУ. Ф. 317. Оп. 1. Д. 5482. Л. 70). – Ред.
[85] Неверно: Красовский освободил ее только утром 8 августа, воспрепятствовав ее общению с умиравшими детьми . – Ред.
[86] Другими словами, никто из поименованных не мог принимать участие в убийстве Ющинского 12 марта. Лишь Рудзинский упомянут Замысловским в этом перечне ошибочно: 12 марта он не был в числе задержанных в бане и находился на свободе. – И.Г.
[87] Ни Федор, ни Наталья Нежинские, как явствует из материалов процесса, ничего подобного не утверждали. – И.Г.
