Двадцать девятый день. Речь прокурора

[3]
Двадцать девятый день
23 октября 1913 года

...Речь прокурора

Господа присяжные заседатели. Выступая обвинителем по настоящему делу, я хорошо сознаю всю трудность предстоящей мне задачи и ту огромную ответственность, которую я несу в качестве представителя государства. Но мне кажется, что на вашу долю выпал еще гораздо более тяжелый труд, гораздо более ответственный труд, чем на мою. В течение целого месяца вы были лишены свободы, вы были оторваны от ваших семейств, вы проводили здесь все время... в непривычной для вас обстановке, напрягали неимоверным усилием вашу память, чтобы охватить этот сложный громадный материал... Но, гг. присяжные заседатели, я думаю, что страна оценит ваш безкорыстный подвиг... Вашими устами будет произнесено то слово, которого с таким нетерпением ждет вся Россия – слово правды...

Настоящее дело, как вы сами видите, дело неслыханное, дело небывалое, как небывало-неслыханно то злодеяние, которое составляет содержание настоящего дела...  Мы еще недавно пережили тяжелую эпоху революции, эпоху, отмеченную кровью. Кровь лилась в России повсюду, убивали должностных лиц, бросали бомбы как в должностных лиц, так и в других, – истребляли народ... Но даже на этом кровавом фоне той эпохи, которую мы только что пережили, убийство Андрюши Ющинского выделяется каким-то особенным кровавым, ужасным пятном. В самом деле, среди бела дня в большом древнем русском городе... вдруг хватают ни в чем неповинного мальчика, доброго... никому не сделавшего никакого зла, и этого мальчика подвергают невероятным мучениям, невероятным истязаниям, его закалывают, как жертву, источают из него кровь. И, наконец, наглумившись над его телом... бросают в пещеру... При одном воспоминании об [4] этом злодеянии холодеет сердце. Безжалостность, жестокость настолько велика, что... спокойно к этому относиться  мы ни в коем случае не сможем. И я понимал бы, если бы это дело назвали мiровым именно с точки зрения такого утонченного зверства, этих утонченных мучений, которым подвергли несчастного Андрюшу... Весь мiр, не только христианский, но весь мiр, который верит в Бога, должен был бы содрогнуться...

Но мiр занят своими делами... и для мiра Андрюша Ющинский чужой, забытый... Для мiра гораздо важнее Бейлис и то обвинение, которое предъявляется к Бейлису. Мiровым процессом он делается потому, что на скамье подсудимых сидит Бейлис и мы имеем смелость с точки зрения общественной обвинять его и его соучастников в том, что они из побуждений изуверства совершили это злодеяние. И стоило привлечь на скамью подсудимых Бейлиса, как весь мiр заволновался и настоящее дело приобрело характер дела мiрового.

К счастью, господа присяжные заседатели, вы изолированы от этого влияния... Но вы хорошо знаете, какое волнение вызывается со всех сторон и какое значение придает этому процессу пресса. Чем объяснить такое явление? Я понимаю, если мне скажут, что вы предъявляете такое серьезное обвинение евреям, еврейству. Нисколько. Но мы обвиняем только отдельного изувера, мы нисколько не думаем обвинять еврейство... Но нам хотят сказать, – вы хотите обвинить еврейство и это для вас орудие политической борьбы. Вы посадили не Бейлиса на скамью подсудимых, а все еврейство. Вот почему на этих скамьях сидят выдающиеся адвокатские светила... сидят эксперты, украшенные орденами и медалями. Не потому, что обвиняется Бейлис, а потому что обвиняется все еврейство... Вы обвинением Бейлиса хотите добиться ограничения прав евреев, вы, преследуете какие-то политические цели.

Я должен раз навсегда сказать – ничего подобного. Все движение вызвано только тем, что обвиняется Бейлис. Это движение для вас понятно. Достаточно вспомнить о знаменитом процессе Дрейфуса[1]... как взволновался из-за одного человека весь мiр, из-за человека, обвинявшегося в государственной измене, только потому, что он был еврей. И теперь только потому, что еврей обвиняется в таком кровавом преступлении, в таком изуверском преступлении, мiр должен волноваться.

Я не отрицаю, что, может быть, еврейству очень неприятно... что один из их соплеменников сидит на скамье подсудимых... Но что мы возбуждаем "кровавый навет" – эти слова здесь совершенно неприменимы...

Но евреи боятся... в силу того, что, если он будет осужден, то несомненно падет тень на все еврейство, может быть, произойдут эксцессы... Но, вы знаете, господа присяжные заседатели, что правительство оберегает всех своих подданных одинаково... принимает все меры к тому, чтобы не было ненужных эксцессов, чтобы не было погромов[2]. О погроме даже представитель еврейства Марголин нам заявил, что он в погром не верит и не допускает возможности.

Следовательно не оттого происходит волнение, что в еврейской нации опасаются погромов. И если эти погромы происходили, то они имели место среди еврейской бедноты, не причастной совершенно к этому. А заправилы еврейского народа, те люди, которые руководят еврейским народом, которые возмущают нас своими приемами, – они подводят под это свой несчастный народ. Вот что я могу сказать о тех, которые шумят вокруг этого дела, делают его мiровым и возбуждают еще большую ненависть по [5] отношению к евреям...

Но вы должны, господа присяжные заседатели, забыть об этом движении, вы должны помнить только об этом деле и больше ни о чем. Ведь, если бы обвинялся в этом преступлении не еврей, а русский, разве было бы такое волнение?.. Если бы здесь был обычный убийца, который убил бы кого-нибудь, чтобы добыть крови с суеверной целью, было бы такое движение? Никогда. Говорили бы о кровавом навете? Ничего подобного... Суеверия, которые были в древние века, они остаются по-прежнему и сейчас, но только потому, что на скамье подсудимых сидит Бейлис, поэтому нам нужно волноваться и возмущаться. Нет, забудем об этом и будем только думать об одном, о настоящем деле.

Уже с того самого момента... когда только что был найден труп, исколотый труп Андрюши Ющинского... началась агитация. Уже со стороны евреев – не Бейлиса, конечно, потому что он человек неимущий, – а со стороны евреев принимались все меры к тому, чтобы запутать, затемнить это дело. И глубоко прав эксперт Сикорский, когда он указывал здесь, как происходит подобного рода движение... Запутывается дело насколько возможно и какая-то чужая невидимая рука, вероятно, сыплющая многочисленное золото, распоряжается всем этим и запутывает дело настолько, что в течение двух лет судебный следователь не в состоянии был распутать те версии, которые они предлагали. И в конце концов нам приходится целый месяц сидеть здесь, чтобы распутывать это дело...

Но что же в конце концов сделали они? Запутывая его всячески, предлагали те и другие версии, возбуждали обвинение сначала против родственников, потом против воров, снова против родственников и снова против воров... И все-таки они привели нас неизбежно к этой усадьбе зайцевского завода, где это преступление и было совершено.

И мне, как обвинителю, придется не только доказывать виновность подсудимого Бейлиса, нет. Труд мой гораздо значительней. Мне придется доказывать, что те лица, которые проходили перед нами здесь в качестве свидетелей, которые были... подозреваемы и обвиняемы, их в газетах даже беззастенчиво называли убийцами, – мне нужно снять с них сначала это обвинение в убийстве. И... только тогда мне останется приступить к моему обвинению[3]...

Прокурору государственный закон вменяет в обязанность быть безпристрастным и спокойным... Но как трудно быть спокойным и объективным в деле, которое возмущает совесть... [6] ...Как трудно добиваться правды, когда все в этом деле одна сплошная ложь, когда мне придется разбить и рассеять целый ряд хитросплетений...

[7] ...Итак, 11 марта [1911 года] Андрюша пришел домой в 2 часа дня, потом в три часа был у тетки и вечер провел дома... 12 марта, утром... Андрюша вышел около шести часов [утра] в училище... Когда Александра Приходько [вечером] пришла домой и не заметила Андрюши, она... думала, что вероятно Андрюша пошел к тетке... Но Олимпиада Нежинская, бабушка, которая страшно любила Андрюшу, безпокоилась больше всех и утром на рассвете, 13 марта, спешит к дочери Александре... Они узнают, что Андрюша... исчез... В тот же день, 13 марта, в воскресенье, все женщины отправились на поиски, кроме старушки Нежинской. Они являются в училище, узнают, что он в субботу не был, отправляются в полицейский участок, потом к сестре Прасковье... На следующий день поиски продолжаются. Они отправляются в анатомический театр, в Александровскую больницу... Нет Андрюши, он исчез.

Поиски этим не ограничиваются. Александра идет вместе с Лукой в редакцию "Киевской Мысли". Кто надоумил их идти в редакцию, я не знаю, но дорого стоило им посещение этой редакции... Их встретил там г. Барщевский, еврей... Это было 16 марта в среду... [8] ...20 марта... был совершенно случайно обнаружен труп Андрюши со связанными руками в пещере, на следующий день 21 марта об этом уже было известно Александре Приходько. Ей сообщил об этом Захар Рубан... По словам Захара Рубана... все женщины [в семье], узнав об этом, чуть не попадали в обморок, Александра Приходько почернела... И вот все они отправились к пещере... Александра Приходько говорила нам сама, – и как удостоверял свидетель, эта простодушная женщина, которая здесь не рисуется, говорила совершенно искренно, – она плакать не могла, когда увидела исколотый труп своего мальчика в пещере. В этом ничего удивительного нет, конечно, и никто бы не заподозрил мать, если она не плачет, что она радуется смерти своего ребенка. Но заподозрили ее те господа, которым это было нужно и, скажу прямо, что еще 21 марта, не успели обмыть тела Ющинского, как уже г. Барщевский, сотрудник редакции "Киевской Мысли", которая в этом деле играет роль какого-то филиального отделения тайной сыскной полиции, уже г. Барщевский спешит к судебному следователю, чтобы объявить о тех таинственных улыбках, с которыми Александра Приходько и ее супруг, отчим покойного, заявляли об исчезновении Андрюши. Это заявление г. Барщевского произошло 22 марта.

Исследование этого дела было поручено начальнику сыскной полиции, ныне лишенному всех прав, Мищуку, и замечательно, что между Мищуком и г. Барщевским устанавливается трогательное согласие в деле расследования. Господин Мищук идеолог, он по-видимому юдофил, он не верит, чтобы в ХХ веке, в этом просвещенном веке, когда существуют аэропланы, трамваи и проч... существовало ритуальное убийство. Просто как просвещенный человек он не допускает возможности ритуального убийства. Он заподазривает в этом убийстве родственников... Если когда-нибудь издевались над материнским сердцем так, как в настоящем процессе, то, вероятно, существовали такие Мищуки, но я такого процесса не знаю. Мищук немедленно же арестует Александру Приходько, кстати и Луку Приходько, и держит ровно 16 дней одну и 13 дней другого и не дает возможности присутствовать им на похоронах сына [он был похоронен 27 марта. – И.Г.]... Мищуку ничего не стоило... установить, как провела Александра Приходько время и какие отношения были у нее с сыном. Но только он ничего этого не устанавливал, он верит Барщевскому, что надо засадить ее под стражу. Но мне скажут, Мищук, может быть, введен в заблуждение, ему показалось подозрительным, что она не плачет? Нет, заблуждения тут не было. Я позволю себе напомнить вам, что тогда Мищук, взяв сыщиков, явился в Слободку и стал допрашивать мальчика Павла Пушку, когда Павел Пушка сказал, что утром в субботу 12 марта он видел, как Андрюша с книжечкой пошел из Слободки в Киев [в духовное училище. – И.Г.], что говорили сыщики? Они сказали: «Ты врешь, его зарезали накануне вечером, положили в мешок и понесли в Киев. (Обратите на это внимание!) А ты врешь, что его видел, если будешь так указывать, мы засадим тебя на Пасху». А девочке [игравшей вместе с Ющинским в день убийства. – И.Г.] тоже говорили – ты врешь. Это не заблуждение, [9] это умысел, но Мищук не действует из любви к искусству... Ведь он должностное лицо, надо думать, что соображения, которыми он руководствуется, вероятно серьезны и вероятно выгоднее для него арестовать родственников, чем идти по пути следствия и посмотреть, что это за пещера и не вблизи ли она завода Зайцева, нет, родственники повезут мальчика в каком-то мешке в пещеру. Вот это фантазия, совершенно невероятная вещь, но Мищук в нее верит, он не верит в ритуальное убийство, а верит в возможность убийства матерью и собирает против нее данные...

Судебная палата судила Мищука за другую историю, за то, что он подсунул вещи на Юрковской горе и признала в его действиях явный умысел, явное желание скрыть следы преступления, явный подлог[4]...

Следовательно, вначале дело было поручено обыкновенному судебному следователю, а затем было передано судебному следователю по особо важным делам Фененко, который распорядился пригласить выдающихся экспертов [профессора] Оболонского и [доктора] Туфанова для осмотра трупа...

Мищук подвергся аресту, судебный следователь не мог привлечь в качестве обвиняемых Александру и Луку Приходько... они в апреле месяце были выпущены, после того, как убедилась следственная власть и прокуратура, что опираться на Мищука не представляется возможным, потому что он арестовал людей невинных. Свидетели показывали, что в этом доме и курицы нельзя зарезать, чтобы все не слыхали об этом, все знали, что А. Приходько добрая мать...

Не успели выпустить Луку и Александру Приходько, 11 мая является другой сотрудник "Киевской Мысли" [10] (опять та же "Киевская Мысль") и опять наводит следствие на ложный путь. Этот сотрудник Ордынский, тот самый, который разъезжает по ресторанам с В. Чеберяковой [когда дело хотели "приписать" ворам. – И.Г.]. Он свидетельствует: я был знаком с Клейман, у ней была знакомая прачка, а он должен был подслушать какой-то разговор, какую-то сплетню, которую рассказывала прачка... что прачке достоверно известно, что мать и отчим везли мальчика в мешке...

Если сопоставить его сообщения с сообщениями г. Барщевского из "Киевской Мысли", то увидим определенный план. Но судебный следователь должен был, конечно, выслушать его и пригласить г-жу Клейман. По ее словам родственники Ющинского хотели овладеть его имуществом, которого, между прочим, не было... Мы не знаем источника этой базарной сплетни, может быть, сыщики распространили ее сами на базаре... а сотрудники "Киевской Мысли" этой базарной сплетней затемнили следственной власти следы преступления. Какое влияние могла оказать эта сплетня? Очень большое.

О Красовском

Одновременно с появлением Ордынского на горизонте появляется Красовский, на него возлагают большие надежды... Он перед этим раскрыл серьезное преступление... [поэтому] дают ему необыкновенные полномочия... Что же он делает на первых порах? Он арестует Федора Нежинского. Против него нет никаких улик, кроме свидетельства Добжанского, содержателя пивной. Против него единственная улика... что пальто его выпачкано в какой-то глине, из чего заключили, что он принимал участие в убийстве... Его арестовывают и держат под стражей 20 дней, а когда его выпускают, то Красовский... говорит: «Ты должен быть у меня агентом и показывай против Луки Приходько»...

[11] ...И что же делают с Лукой?.. Его везут утром за город – везет Красовский – и чтобы он походил на того человека, который был около пещеры, его гримируют, выстригают ему волосы, подкрашивают усы, – всячески издеваются над человеком... Вечером Ященко [печник] признает Луку Приходько за того человека, который [как он видел, сидя в канаве в 7 часов утра 12 марта] был около пещеры – ведь его выкрасили, нарядили в пальто соответственным образом... Судебный следователь об этом гриме ничего не знал... Приходько терзали напрасно. Достаточно было спросить его хозяина, где он провел время, чтобы установить, что он был у него [в мастерской] во время убийства. Но это не делается – Красовский глумится, издевается над Лукой...

Гг. присяжные заседатели, в этом деле издевательство над русским обывателем проходит красной нитью!.. Для чего все это делается и что нужно Красовскому? Ему нужно во что бы то ни стало взять под стражу Луку Приходько, и он забирает его отца, забирает его братьев... Почему? Здесь действует определенный план, цель – запутать дело. Один из защитников [Бейлиса], человек в высшей степени благородный, заявил здесь торжественно, что они [невинно арестованные. – И.Г.] чисты. Конечно, они все невиновны, но вспомните, что было раньше? Их называли убийцами. Как слагалось общественное мнение в Киеве: там прямо говорили, что всем известно, что Ющинского убили его родственники. Но гг., причем тут Бейлис, ни при чем...

Объявляется перерыв на 10 минут...

Прокурор: ...Мне необходимо... указать на те приемы, к которым прибегали лица, расследовавшие настоящее дело, и затем доказать, что все версии или все предположения о тех или иных виновных лицах разбивались как совершенно несостоятельные... [12] ...Идя последовательно, я должен указать на ту деятельность, которую проявил Красовский в июле месяце 1911 года. Как вы знаете, Красовский впервые появился на горизонте 7 мая... Красовский в официальном отношении был подчинен подполковнику жандармского управления Иванову, фактически же... действовал самостоятельно. Кроме Красовского, в мае месяце продолжал действовать еще не устраненный тогда Мищук...

Участие любителей

Кроме того, в этом же деле принимали участие и посторонние люди. Одни посторонние... главным образом, сотрудники газеты "Киевская Мысль", большею частью из евреев, проводившие определенную цель – навести подозрение на родственников Ющинского и других лиц и тем самым отвести следственный путь от усадьбы Зайцева. Но... в среде киевской молодежи оказались лица, глубоко патриотически настроенные и глубоко возмутившиеся убийством Ющинского... Скажу, что не много найдется людей, которые, подобно студенту Голубеву, подвергая себя нападкам, издевательствам над собою, может быть оскорблениям, даже более скажу, подвергая иногда жизнь свою опасности, решились бы на это... Действовал он совершенно безкорыстно, не преследуя других целей, кроме раскрытия настоящего дела. Были еще и другие лица, помещик Акацатов, который как русский помещик принимал большое участие в этом деле... Кроме этих лиц, добровольно производивших расследование и принимавших горячее участие в розысках, со стороны должностных лиц судебный следователь не встречал никакой определенной поддержки... Когда Красовский вступил в действия... то он придерживался всевозможных версий, и вот на одну из этих версий я считаю необходимым указать. Какой-то [13] Григорий Брейтман, редактор или издатель "Последних Новостей", еврей, хотя и крещеный, между прочим указал на то, что, может быть, это преступление совершено какими-нибудь цыганами, у которых будто бы существует суеверие, что кровь имеет целебное свойство. Обстоятельство многознаменательное. Ведь не русский человек отправляется к начальнику сыскной полиции, не русский человек говорит, что вот такие-то суеверия существуют у цыган. А кто же говорит? Говорит бывший еврей. В этом отношении производится расследование... Но, разумеется, цыгане оказались совершенно ни при чем... И вот, когда нас упрекают в том, что мы так наивны, так непонятливы, что верим в возможность ритуальных убийств, верим в подобные суеверия в ХХ веке, и когда в то же время крещеный еврей говорит, что у цыган существует такое суеверие, то мы вправе спросить: чем же цыгане отличаются от всех остальных, даже от евреев? Они такие же номады, такие же кочевники, как и евреи. Если у них могут быть суеверия, то почему же их не может быть у евреев?.. Эта подробность в моих глазах весьма знаменательна.

"Прутики"

Далее, в том же июле месяце [1911 г.], когда производит расследование Красовский, возникает легенда о прутиках... Оказывается, эта легенда создана была начальником сыскной полиции Мищуком, у которого тоже, очевидно, целью было запутать, елико возможно, это дело... Существует какая-то Лепецкая, или Репецкая... слышит где-то на базаре или где-то на улице от какой-то подвыпившей женщины рассказ о каком-то неизвестном мальчике, – замечательно, что и подвыпившая женщина, и мальчик остались неизвестными... – а таких быть на Лукьяновке не могло, потому что там все наперечет, – будто бы был очевидцем разговора между покойными Андрюшей и Женей: они вырезали прутики, у одного оказался лучше, у другого хуже – прямо какая-то библейская легенда, – и вот по поводу этих прутиков произошла ссора. После этого спора  Андрюша, по словам этой подвыпившей женщины, со слов неизвестного мальчика, пошел ночевать к Чеберяк[овым], но мы знаем, что там он никогда не ночевал, а тем более накануне убийства. За что же его убили? За то, что он хотел донести на воров... [14] ...Вот так представляется эта картина с прутиками, которая с начала до конца есть явный, никуда негодный вымысел.

Еще о Красовском

...После того, как легенда о "прутиках" рухнула, и после того, как легенда о Луке Приходько тоже рухнула, г-н Красовский, наконец, попал на усадьбу Зайцева... В июле месяце г. Красовский представил весьма веские соображения, которые послужили основанием для привлечения Бейлиса [через почти 5 месяцев после убийства! – И.Г.]... Г. Красовский представил следующую картину. Он сказал определенно, что убийство совершено не в пещере, затем, что убийство не могло быть совершено в доме Приходько на Слободке, что это немыслимо, затем установил, что мальчик Андрюша последний раз был на Лукьяновке в 8 часов [утра] с Женей Чеберяк, что мальчики, по словам Шаховского, – этого Шаховского открыл г. Красовский – играли на мяле, что их спугнули с этого мяла, и что Бейлис принимал участие в этом спугивании, что он схватил за руку Андрюшу и потащил к гофманской печи [для обжига кирпича на заводе. – И.Г.], которую мы видели. По предположению Красовского – убийство могло быть совершено в этой печи, в чем я с ним [15] совершенно не согласен... Затем г. Красовский сказал, что Чеберяк[ова] находилась в близких отношениях с Бейлисом. Таким образом, он установил какую-то невидимую связь между Чеберяк[овой] и Бейлисом... Затем указания г. Красовского на заявление [сына Бейлиса] Пиньки о том, что он первый раз слышит о Жене и Андрюше, что, несомненно, было ложно, свидетельствует, что мнение г. Красовского складывается не в пользу Бейлиса. По мнению г. Красовского... Бейлис и другие принимали участие в этом деле. И вот, на основании этих данных прокуратура нашла возможным привлечь Бейлиса.

Но, оказывается, что это не входило в планы и соображения г. Красовского. Мне лично думается... что г. Красовский, разобрав в чем дело... все-таки не пожелал, чтобы виновные были на скамье подсудимых, не пожелал, чтобы все было раскрыто. Он находил для себя по тем или иным соображениям, которых я не знаю, более выгодным поступить как-нибудь иначе. И действительно, когда в силу его показаний Бейлис был привлечен, что он делает? Он является к Бразулю... который сыграл такую огромную и такую печальную роль в этом деле. Так вот г. Красовский, по словам Бразуля, срывает портупею и говорит: «черт знает, арестовали ни в чем невинного человека». Вот здесь-то и проявилась двойственность г. Красовского... Замечательное совпадение: арестуют Бейлиса и почти одновременно арестовывается и Чеберяк[ова]. Чеберяк[ову] хотят связать с этим делом. Она арестовывается в конце июля, а 1 августа, в ее отсутствии, заболевают ее единственный сын Женя и обе девочки... Женя и Валя умирают.

Смерть детей Чеберяковой

Гг. заседатели, не мое дело раскрыть вам это событие, тем более, что дело, возникшее по этому поводу, прекращено за отсутствием виновных, за отсутствием состава преступления... Мне может защита сказать, что у меня нет данных предположить, что дети были отравлены... Но мы слышали здесь самого г. Красовского, который распространял инсинуацию по адресу В. Чеберяк[овой], что это она, изволите ли видеть, отравила детей, она, сидевшая под стражей... Вот эти инсинуации со стороны лица, производившего расследование, и заставляют меня немного долее остановиться на вопросе, отчего же умерли эти дети... Нам рассказывают тут, что приезжали сыщики во время отсутствия Чеберяк[овой], что они что-то хотели от детей узнать, что дети боялись этих сыщиков, потому что они их запугивали, хотя и давали им какие-то конфеты, после которых дети заболели дизентерией. Здесь врачей спрашивали, могут ли быть привиты дизентерийные палочки, ответ ими был дан неопределенный, и вопрос этот остался открытым. Так что в сущности вопрос о том, были ли отравлены дети, остается в высшей степени под сомнением. Но я оставлю этот вопрос в стороне, пусть они не были отравлены, но мы знаем, что от детей [что-то] хотели узнать, так как они были очевидцами этого события, но они страшно запуганы, как были запуганы и другие свидетели, они боятся всего, и, действительно, они имели основание бояться, потому что ведь в конце-то концов они [16] погибли... Ведь странно, эпидемии дизентерии нет [и поблизости никто не заболевает. – И.Г.], а они заболевают ею в самой острой форме...

Удивительно, куда ни оглянись в этом деле: или свидетель умирает, [или "не разыскан". – И.Г.], или свидетель настолько запуган, что отвечает только «ничего не знаю», или свидетель отрекается от своих прежних показаний... В августе месяце... когда к Жене пригласили, по его желанию, священника Синькевича, чтобы напутствовать его, когда Женя хотел что-то такое сказать, очевидно то, чему он был очевидец,  и что он унес – в этом не сомневаюсь, – в могилу, то, что было на мяле в усадьбе Зайцева...  вот тогда г. Красовский начинает инсинуировать на Чеберяк[ову]. Он говорит, что их отравила мать. Мать – преступница, вот что проходит красной нитью через все это дело. Во всем родственники виноваты, а не те лица, которые действуют таким преступным путем... Как только был допрошен Бейлис, г. Красовский немедленно переменил свой фронт, он сказал, что он более в этом деле участвовать не намерен, что он спешит выйти из этого дела. Что же? Он сделал все возможное, он показал угрозу гг. евреям, он показал им... что он может раскрыть все дело, что он добрался до Бейлиса, добрался до усадьбы Зайцева, а, может быть, добрался и до чего-нибудь гораздо большего. Вот, трепещите. О, тогда они [евреи] поняли, что с Красовским нужно действовать иначе, и Красовский вышел из дела. В августе месяце, незадолго до приезда Государя Императора, 25 августа Мищук, который в сущности был уже устранен от дела... придумывает новую историю... что в убийстве принимала участие Чеберяк[ова] и какие-то еще другие преступники.

Подделка вещественных доказательств

И вот, изволите видеть, преступники вместе с Чеберяк[овой] совершили это ужасное дело "под евреев", или, как он выразился, «под жидов», для того, чтобы вызвать погром, а во время погрома поживиться... Мищук произвел надлежащее расследование. Им получена была телеграмма, а затем письмо от какого-то [17] неизвестного, который впоследствии оказался неким Кушнырем, занимающимся покупкой краденого... В этом письме совершенно точно указывалось, что такими-то лицами было совершено преступление, а вещи зарыты, на Юрковской горе, где их и можно найти... Когда открылось это место, которое, кстати сказать, нашли очень скоро, то оттуда вынули какой-то хлам, лежавший в каком-то мешке... обгоревшие части одежды... затем нашли два заржавленных стержня, которыми, очевидно, нельзя было причинить ранений...

Поведение Мищука

Когда к Мищуку явился студент Голубев и заявил ему о ритуальном характере убийства, то Мищук сказал: «вы верите в ритуал, да бросьте верить в эти глупости, вот я и орудие нашел, которым было совершено убийство». При этом он открыл ящик письменного стола и достал оттуда какую-то швайку, сказав: «вот орудие, которым могло быть совершено преступление»... Когда мы сопоставим все эти действия Мищука со словами: «бросьте, не верьте в ритуал...», можно ли сказать, что Мищук действовал в силу заблуждения, а не в силу определенного плана? Но так или иначе, то письмо, которое получил Мищук и в котором указывалось, что Чеберяк[ова] вместе с другими лицами совершила это преступление... письмо это оказалось сущей ложью от начала до конца, ибо часть преступников находилась под стражей, часть не могла принимать участие, а сам Мищук в конце концов должен был признать, что все это сочинено... Вы знаете, что Мищук по этому делу привлекался и был признан виновным, осужден за подлог, и судебная палата признала, что он совершил его умышленно. Все это обвинение воров, которые должны были совершить преступление «под жидов», оказалось совершенно несостоятельным... Но для меня здесь чрезвычайно важно отметить этот прием. Для того, чтобы уличить Чеберяк и каких-то воров, которые не причастны к этому делу... подкидываются вещи и стержни... Нас с вами трудно уличить, потому что не поверят, чтобы мы могли совершить преступление. А вор?.. а относительно вора скорей поверят... Таким образом 25 августа [1911 г.] и эта версия о ворах вместе с Чеберяк[овой] рухнула.

О еврейских кругах

Но с того момента, когда привлечен был Бейлис, заволновались еврейские [18] круги. Они никак не ожидали, что правительство, или вернее следственная власть и прокуратура осмелятся привлечь евреев. Я настаиваю на этом, что они этого не ожидали. Вы спросите меня, почему я подчеркиваю это... Да потому, что как ни трудно положение евреев, я прямо скажу, что в этом отношении, что не пользуются всеми правами жительства, не имеют права жительства во всех городах, хотя и проникают фактически всюду... хотя в силу действия монет они и живут, но все-таки нельзя отрицать, что это положение трагическое. Я бы лично не видел в этом ничего трагичного, ибо если бы мне не было предоставлено право жительства в Америке, положим, я бы особенно не горевал... Так что, в общем, конечно, это положение тяжелое и никто отрицать этого не будет, но несмотря на это, скажу открыто, пусть меня за это будут судить, – конечно, не суд, а то общество, перед которым я стою, – что я лично чувствую себя под властью евреев, под властью еврейской мысли, под властью еврейской прессы.

Русская пресса

Ведь русская пресса, только кажущаяся русская, в действительности же почти все органы печати в руках евреев. Я ничего не хочу говорить против еврейства, но когда читаешь еврейские газеты, еврейские мысли, еврейскую защиту, то, действительно, выступать против евреев, значит вызывать упрек, что вы или черносотенец, или мракобес, или реакционер, что не верите в прогресс и т.д. Евреи до такой степени уверены, что захватили в свои руки главный рычаг общественности – прессу, что думают, что никто уже не посмеет возбудить против них такое обвинение не только в России, но даже и в других странах. И до некоторой степени они правы, в их руках, главным образом, капитал, и хотя юридически они и безправны, но фактически они владеют нашим мiром, и в этом отношении пророчество Библии почти на наших глазах сбывается: тяжело их положение, но в то же время мы чувствуем себя под их игом. На это я обращаю ваше внимание потому, что как я уже сказал, никто не думал, что правительство поставит когда-нибудь это дело на суд, всем казалось – не риск ли это со стороны правительства, многомиллионный русский народ думает об этом риске. Да разве мы можем закрывать глаза на то преступление, которое совершилось в Киеве, хотя бы это и грозило нам неприятностями, мы должны раскрыть; но с точки зрения евреев, мы не имеем права на это, иначе мы черносотенцы, мракобесы, реакционеры, и желаем крови. Это, ведь, обвинение почти звучит. Ведь в сущности нас станут даже обвинять, что мы поставили процесс, что мы возбуждаем народ против евреев.

Отнюдь нет. Меня даже удивляет следующее. Если бы евреи желали защитить Бейлиса... то сказали бы – пусть правосудие решит это дело, улик было немного, кроме соображений Красовского... и суд присяжных, которому они верят, мог бы увидеть, что улик мало и можно оправдать, но евреи сами, сознавая, что Бейлис действительно виновен... они стараются запутать это дело, помешать правосудию. И поэтому, когда Бейлис был привлечен, они были изумлены: что такое сделали с Бейлисом, как смели в ту эпоху, когда существует Государственная Дума, когда начнутся разговоры и когда могут привлечь к ответственности целый ряд правительственных лиц. Но правительство посмело, и Бейлис был привлечен.

Бразуль-Брушковский

С того момента, как он был привлечен, заволновались все: прежде всего Бразуль-Брушковский из редакции "Киевской Мысли", а затем Марголин – представитель еврейских обществ, который ведет все крупные процессы; все они в августе и сентябре месяце [1911 г.] зашумели и стали выступать на сцену... Мне будет сказано, что [19] и раньше по другим процессам сотрудники разных газет выступали в качестве лиц, добровольно принявших расследование, мне указывали, что и Короленко выступал по Мултанскому делу[5] и т.д., я этого не отрицаю, и тут мы видим добровольных лиц – Голубева и других, которые добровольно производят расследование, но кто бросит им упрек? Разве они занимались подкидкой [ложных улик], разве они создавали ложные доказательства? Ничего подобного.

А когда обратимся к деятельности Марголиных и Бразуль-Брушковских, тогда увидим, что тут дело другое. Короленко и другие лица действовали безкорыстно, в силу, может быть, своих убеждений в невиновности тех или других лиц, здесь же о безкорыстии говорить трудно. Мы имеем факты, доказывающее корыстное отношение к этому делу. Я не сомневаюсь, что Марголин действовал в качестве представителя еврейского народа. Ведь он даже тут гордо заявлял – я еврей, я представитель еврейского народа. Но Бразуль-Брушковский не еврей, а женат на еврейке и сотрудник "Киевской Мысли", и выступает в качестве добровольного сыщика. Что же они делали? Бразуль знакомится с Красовским, знакомится с Выграновым, и создается план, как бы запутать это дело, как бы задержать его. Чеберякова им кажется подозрительной, у нее умерли дети, чего-то она боится, чего-то не досказывает, очевидно, что-то знает, и чем-то замешана в этом деле... Следовательно, нужно чтобы эта Чеберякова, так как вину она на себя не принимает, чтобы она сделалась свидетельницей какого-нибудь события... И вот за Чеберяковой начинают усиленно ухаживать; так продолжается сентябрь, октябрь и ноябрь [1911 г.]... И вот, в ноябре месяце, 10-го числа, я прошу запомнить эту дату, над Чеберяковой повис, если можно так выразиться, Дамоклов меч, повисло какое-то подозрение в преступлении... Малицкая, живущая под Чеберяковой... которую допрашивал в августе судебный следователь и которая ничего существенного по делу не показала, говоря, что ничего не знает, ничего не слыхала... дала жандармскому подполковнику Иванову показание, из которого оказывается, что она знает гораздо больше. Она знает, что в то время, когда она сидела в казенной винной лавке, наверху совершалось, по-видимо­му, убийство Ющинского, там шли какие-то разговоры, слышались крики, она даже различала шаги Чеберяковой... Гг. присяжные заседатели, представьте себе положение... самой обыкновенной женщины, не занимающейся кражами... вдруг внизу живущий жилец говорит, – я слышал, что наверху происходит. Всякий испугается, поверят или нет, но ведь жилец удостоверяет, что это факт. Этим положением и воспользовались Бразуль-Брушковский и другие лица, которым нужно было это дело запутать. Они все выдумали, и Малицкую кто-то научил... Я уверен, что Чеберяк[ову] стали терроризировать, стали стращать. Ей сказали Бразуль-Брушковский [20] и Выгранов – вот что, Вера Владимiровна, вы будете как свидетельница определенной версии, или возьмите вину на себя. Вину она не хотела принять на себя, хотя ей сулили за это определенные деньги и хотя ей говорили, что вам все равно не поверят, а Бейлиса освободят. Чеберякова на это не пошла, тогда ее стали ссорить с ее любовником... Мифле; она поссорилась с ним, он ее избил. И вот воспользовавшись этим обстоятельством Бразуль-Брушковский, Выгранов и др. придумали версию... что убийство совершено не кем иным, как [слепым] Мифле, при участии Федора Нежинского и Луки Приходько, которых, казалось бы, не следовало и трогать... Из-за чего убили, это другой факт... но для меня важно установить факт, что Чеберякову и Петрова, ее знакомого, они подговаривают подтвердить эту версию у судебного следователя...

Поездка в Харьков

И вот в декабре месяце [1911 г.] состоится знаменитая в своем роде и очень таинственная, очень конспиративная поездка в г. Харьков... Для какой цели везли Чеберякову в Харьков, это осталось для нас как бы непонятным. Чеберякова говорит совершенно определенно, что она поехала туда, не зная даже о цели... Ее повели в "Гранд-Отель", где ее встретил важный господин, ныне оказавшийся Марголиным. Этот важный господин, не подавая руки и восседая на кресле в бархатной тужурке, разыграл из себя, и по-видимому блистательно, члена Государственной Думы... По словам Чеберяковой важный господин, выслушав ее версию о Мифле... сказал: «Это меня не интересует, кого подозревают, а вот, не возьмете ли на себя вину»... Мне скажут – да разве Чеберяковой можно верить?.. Несомненно, она не такая женщина, каждому слову которой можно верить, но во многом показания ее подтверждаются, и если вспомнить показания Бразуль-Брушковского и других лиц, то мы должны придти к заключению, что в этой части показания ее подтверждаются... Затем Бразуль-Брушковский расходует на эту поездку целых 100 рублей, из своего кармана. Для чего он это делает, для чего везет Чеберякову? Чтобы достать какие-то сведения об арестанте Лисунове. Но ведь Лисунов не содержится в Харькове, его там нет, никаких сведений о нем почерпнуть нельзя. Ее везут конспиративно, за нею следит какой-то Перехрист, хотя и не сотрудник, но тоже служащий в "Киевской Мысли", и едет сыщик Выгранов... Марголин не прописывается в гостинице, только впоследствии находят запись в [21] книге, а раньше ее не было и только случайно достают ее в буфетной книжке. Затем Марголин утверждает, что он был с 7 по 8 декабря вечером, а там значится, что  8 ноября он выехал в Москву, вместо Киева, значит и запись неверная. Я нисколько не сомневаюсь, что Марголин знал, что он будущий защитник Бейлиса... И он едет в качестве адвоката таинственно, чтобы никто не знал, что он Марголин... Теперь, когда все это раскрылось, ему ничего не остается, как разыграть роль благородного человека: я, мол, нисколько не скрывался. Нет, вы скрывались, вы умышленно скрывали свою личность, свое звание и свою прикосновенность к делу... И это, гг. присяжные заседатели, до того ярко, до того определенно, что в данном случае я больше верю Чеберяковой, чем Марголину, Бразуль-Брушковскому и другим. Они, несомненно, везли ее в Харьков, чтобы уломать, уговорить принять на себя вину. Они говорили – вас будут защищать лучшие адвокаты, мы дадим вам чистый документ, вас днем с огнем не найдут, берите на себя это дело. Но Чеберякова на это не поддалась. Она чувствовала... что раз она сознается в том, чего она не делала, ее выдадут с головой... Бейлиса выпустят, а ее посадят и денег не дадут, и она отказалась. Как ни гремел звон металла, о котором говорил Бразуль-Брушков­ский... но когда дело идет о каторге, то раздумывают. Раздумала и Чеберякова и вину на себя не приняла. Когда она вернулась из Харькова, то Бразуль-Брушковский сказал ей – знаете, Вера Владимiровна, теперь ахнем на Мифле...

Вера Чеберяк[ова]

И вот в декабре месяце возят Веру Владимiровну по ресторанам. Ордынский, Яблоновский... она относится к ним весьма скептически. Распивая с ними не одну сельтерскую воду... она всегда приглашает с собою Выгранова, как бы не подсыпали чего-нибудь и не подсунули бы после шампанского чистый бланк для подписи и как бы не заставили после шампанского сознаться в преступлении... Это не мои предположения... вам достаточно только вспомнить, что Чеберякова говорила, как ей подсовывали чистый бланк, который она должна была подписать и в который потом впишут ее показания... И вот 22 декабря [1911 г.] Бразуль-Брушков­ский является к судебному следователю Фененко и таинственно сообщает, – а надо сказать, что в то время дело близилось к концу и должно было быть направлено в камеру прокурора, – «у меня есть существенные данные, проливающие свет на это дело»...

Совещание

...Фактов Бразуль-Брушковский не сообщает, он говорит только, что у него есть важные данные, которые он только тогда сообщит прокурору, если он согласится арестовать двух братьев Мифле... На это последовал ответ, и справедливый, прокурора, – «я по темному следу не пойду, ваша версия о Мифле никакой критики не выдерживает». На этом и кончился весь разговор...

[22] ...Но что меня поражает, не только поражает, но и возмущает... это то, что если 8 января [1912 г.] ему было сказано определенно – уходите с вашей версией и подавайте кому угодно заявление... – несмотря на очевидную несостоятельность заявления, он 18 января, следовательно, за два дня до утверждения обвинительного акта по делу Бейлиса, преследуя только одну цель, рассеять работу прокурора и освободить Бейлиса во что бы то ни стало, подает ложное заявление, чтобы запутать дело и добиться, чтобы оно было немедленно возвращено к доследованию. Этот сотрудник "Киевской Мысли", г. Бразуль-Брушковский, получающий 3 000 руб. на поездки, и расходующий до 50 руб. на разных лиц... этот Бразуль-Брушковский подает заведомо ложное заявление прокурору суда. Вот его содержание: «...Состоя сотрудником "Русского Слова", я, по поручению редакции, следил [за делом Бейлиса] с самого начала, и у меня сложилось убеждение, что убийство есть дело шайки преступников, все остальное, раны и пр., свидетельствуют о том, что имелось в виду инсценирование, то есть подражание – ритуального убийства для сокрытия следов преступления и для направления следственных властей в другую сторону»...

И вот он говорит [якобы] со слов Чеберяковой и Петрова... что Петров сообщил, что живя у Мифле до октября 1911 года, он был свидетелем, как Мифле, незадолго до убийства набивал рукоятку на шило, а впоследствии, после убийства, Чеберякова ему говорила, что Женя и мальчик Зарудный нашли окровавленное шило... Ющинского привел на место преступления Назаренко, а первый удар нанес Федор Нежинский... Так писалось об этом в заявлении. Господа присяжные заседатели, теперь-то мы знаем, что все это ложь, что Федор Назаренко не мог участвовать, потому что сидел в это время под арестом, что Федор Нежинский и Лука Приходько не причастны к этому делу, что убийство не могло быть совершено в пещере... что все это сплошной вымысел. А между тем Бразуль-Брушковский в официальном заявлении на имя прокурора суда все это пишет. Когда его спрашивали, он говорит: – я сам не верил в то, что писал, это был тактический прием вызвать брожение между преступниками, я в симуляцию [ритуального убийства] не верю, убийство не симулировано. Он признает себя виновным в ложном доносе, а за ложный донос по статье 540 полагается определенная кара... Но ведь никаких мотивов у Павла Мифле совершить убийство не было, и Бразуль-Брушковский понимал [23] это, но ему важно было запутать это дело и возвратить его к доследованию...

Но этого не случилось, потому что над этой версией смеялся и прокурор, и следственная власть, и дело к доследованию обращено не было... И тут версия рухнула, и ничего не осталось сказать Бразуль-Брушковско­му, как только то, что: «я еврейский наймит». К сожалению, много у нас Бразуль-Брушковских, и много людей, которые готовы пользоваться еврейским капиталом. Прошу перерыва...

18 января [1912 г.] Бразуль-Брушковский подал заявление прокурору об этой версии... но прокурор суда не придал никакого значения этой версии и не нашел нужным возвращать дело к доследованию. Таким образом, партии Бразуля-Брушковского нанесен был удар... Они находили, очевидно, что интересы Бейлиса и их интересы – это одно и тоже, потому что за Иванова, за Сидорова Марголины и Бразуль-Брушковские не вступятся... И вот когда эта версия не подтвердилась... тогда они нашли нужным мобилизовать все силы. Бразуль-Брушковский, признав свою несостоятельность, находит себе помощника Выгранова, ученика Красовского. Марголин тоже признает, что они действовали несколько экспансивно и что поездка в Харьков была несколько неосторожна. Это такие действия, за которые он мог пострадать даже в уголовном порядке... Они поняли, что нужно пригласить кого-то нового и снова на сцену выступает, – я иначе не могу его назвать, как... обер-сыщик, тот же г. Красовский. Удалившийся от дел еще в сентябре [1911 г.], он тем не [24] менее продолжал следить за этим делом, но затем он был удален в январе месяце [1912 г.] и был устранен от должности...

Помимо Красовского нашли необходимым пригласить ему в помощь двух в своем роде выдающихся деятелей. Этими деятелями явились г. Караев[6], по-видимому, из армян или грузин [он осетин], и г. Махалин. Позвольте на минуту остановить внимание на характеристике этих двух господ, если к ним применимо это слово – господа... Во время освободительного движения, о котором я говорил, и до него на сцену выступили разные политические деятели и, главным образом, так называемые провокаторы. Провокатор – это совершенно новое явление, которое не было известно в России. Нарицательным именем такого провокатора в настоящее время, безусловно признанным почти всеми политическими партиями, является знаменитый Азеф... Азеф по какому-то странному совпадению происходит тоже из евреев... Я не хочу говорить об Азефе... я только хочу остановить ваше внимание на том, что такое провокатор? Это одно из тех лиц, которые под видом сочувствия к той или иной политической организации, как с[оциал]-д[амократы] или с[оциал]-р[еволюционеры], входят в их среду... узнают от них все подробности намеченного дела и выдают их правительству. Таким образом, они служат и нашим и вашим. У с.-р. он получает определенную субсидию, потому что организует разные убийства, а от полиции за то, что выдает с.-р. тоже получает известную субсидию. Вот тип провокатора. Это слово сделалось до такой степени презренным в настоящее время, что даже трудно найти явление более возмутительное... И вот в качестве таких провокаторов в данном случае были приглашены два лица[7]: Караев, несомненно, политический деятель, и Махалин... [25] ...[Махалин] отрицает ритуал, как человек просвещенный, и готов действовать во имя правды и только во имя правды, а мы знаем – от полковника Иванова, что он получает определенную мзду за это дело, два раза по 50 рублей... Если вы вспомните письмо Феоктистова [правильно: Феофилактова. – Ред.], то из него явствует, что в этом деле в раскрытии истины должны были принять участие Мара, он же Виленский, адвокат Бейлиса, и затем Марголин, причем прямо указывается, что будет гонорар в размере 5000 рублей, из чего вы заключаете, что эти господа действовали вовсе не безкорыстно, не во имя одной правды... Красовский, Махалин и Караев, вот три кита, на которых базировался г. Бразуль-Брушковский...

 [26] ...План

... Цель этих господ та же, которую преследует Бразуль-Брушковский: собрать новых преступников, но настолько удачно... чтобы следственная власть обязана была возвратить дело к доследованию...

План такой: Чеберяк[ова] в это дело как-то замешана, дети ее были очевидцами смерти Андрюши, но они боятся об этом показывать, мать их убеждает не показывать, чтобы не путаться в это дело. Чеберяк[ова] жила поблизости от усадьбы Зайцева. А ведь только при этом условии можно было совершить это убийство, в котором, я убежден, виноват Бейлис и другие... Но так как Чеберяк[ова] – женщина подозрительная, то... надо найти таких друзей ее, которые занимаются кражами, преступлениями, узнать, какие из них были налицо 12 марта и... заставить одного из них, например, Сингаевского, признаться, обработав его, а затем найти каких-нибудь свидетелей, которые сказали бы, что вот, придя утром, они нашли в квартире Чеберяк[овой] безпорядок. Затем надо было найти свидетельницу вроде Малицкой, которая подтвердила бы явно ложное сведение. Надо запутать все так, чтобы непременно надо будет назначить новое следствие и тогда дело будет кончено Бог знает когда...

[27] ...Перед нами проходит столько лжи и неправды, я не могу подобрать настоящего слова. Кроме негодования у меня ничего другого нет... Я не отрицаю, что внес много страстности, но когда нужно доказать, что это ложь, спокойным оставаться нельзя... Когда мы слышали рассказ Дьяконовой о маске, мы должны были бы смеяться. Какая такая маска? В восемь часов на улице Киева она три часа беседует с этим человеком [в маске], проходят люди и видят этот маскарад. Какой-то вздор!.. [28] ...Вот этот человек говорит в первый раз чуть ли не о погоде, а второй раз говорит, что надо убить Иванова, Красовского и Фененко... Маска сказала: я знаю, кто убил. Рудзинский и Сингаевский убивали, кололи швайками, вымачивали кровь, а Чеберякова разорвала наволочку. Эта маска сообщает удивительные сведения, но разве можно кому-нибудь из нас поверить этому вымыслу – это придумал Красовский. И он сказал, что Сингаевского, Латышева и Рудзинского надо замешать в это дело.

Мы занимались этим вздором, мы относились как будто к серьезному делу, но этого мало, Дьяконова должна была не только рассказать о человеке в маске, но и о том, что она была накануне убийства Ющинского у Веры Чеберяк – и тут ложь на каждом шагу!

11 марта, говорит Дьяконова, я зашла к Чеберяк[овой], Ющинский был налицо, а мы знаем, что 11 марта Андрюша Ющинский был у своих в 2 часа дня, а в три у тетки, следовательно, это ложь. Во-вторых, 12 марта, она говорит, зашла около 11 часов и видела какой-то ковер, четырех хлопцев, которые бежали в соседнюю комнату, называет Сингаевского, Латышева и Рудзинского  (прошу обратить на это внимание) и называет еще Лисунова. Потом оказывается, что Лисунов не мог быть, потому что состоял под стражей...

Далее Дьяконова говорит, что 12 марта Чеберяк[ова] пришла, а на следующий день она пошла к Чеберяк[овой], и на них напал панический ужас, и они бежали... После этого Дьяконова [как позже выяснилось, она вообще давно у Чеберяковой не бывала. – И.Г.] приходит 14 марта и спит на одной постели с Чеберяк[овой], и одной ногой касается трупа в мешке. Ведь это невероятно, это ложь. Невозможно, чтобы труп держали там, ведь он разлагается. Но все-таки мы слушаем эту ложь. Вспомните, что 14 марта Василий Чеберяк[ов] день не был на дежурстве и он должен был спать в этой же комнате...

[29] ...Еще есть сон, который одна из Дьяконовых видела, что труп завернут в ковре. Если мы сопоставим это сновидение с тем, что показал свидетель Вышемирский, неожиданно представивший чрезвычайно важный факт, что он слышал от Равич, что она, придя в квартиру В. Чеберяк, наткнулась на труп, который лежал не то в ванне, не то в ковре... Все это ложь! Вот какими сновидениями, коврами и масками стараются подкрепить обвинение против Рудзинского, Сингаевского и Латышева! Еще выдвигают Малицкую.

После показаний этой Малицкой ведь ничего не осталось, и тоже смеялись, когда она рассказывала здесь, как она слышала совершенно ясно до звуков «гмм» и когда произносили «мм», тоже было слышно. Когда мы проверили слышно или нет... мы должны сказать, что это «гмм» не было слышно... Если так все слышно, то тем более странно, что Чеберякова решила совершить убийство, зная, что наверху [внизу] так все слышно... А если не слышно, значит они лгут... Свидетели не стесняются во лжи... Как преследовать их за ложь, как судить за ложные показания?.. Они говорят: «мы видели, мы слышали», а как же установить, что он не слышал. Вот достоинство гласного процесса, когда все свидетели проходят перед вами, мы каждого из них видим, чувствуем и понимаем, и таким свидетелям, как Малицкая, мы говорим: ваше показание сплошное сочинение, и если вы в августе ничего не знали, а затем разговорились и раньше говорили, что слышали вечером, а теперь говорите, что слышали утром, и только десятого ноября стали рассказывать, когда вас пригласили в жандармское отделение, – так можем ли мы вам поверить?..

Что же остается, кроме Караева и Махалина, которым мы верить не можем? Дьяконовы, которые видят сновидения, ведут беседы с маской, Малицкая, которая, по-видимому, поссорилась с Чеберяковой и готова ей насолить. Можем ли мы на них покоить свои обвинения против Рудзинского, Сингаевского и Латышева... Вы помните Рудзинского... Зачем ему нужна была кровь, каким образом мальчик мог выдавать их преступление, когда преступление им удалось и они вечером уехали в Москву. Это фантазия. Я очень рад, что они здесь были и что мы их видели. Они не производили впечатление злодеев, и защита это учла...

[30] ...Кстати, и вы лжесвидетель, г. Красовский! Он здесь не постеснялся сказать, что от Бразуля он узнал о том, что они пришили Ющинского, этого мальчика, который говел на первой неделе Великого поста со своей теткой в Киево-Печерской лавре, Ющинский, который мечтал быть священником, мальчик – общий любимец всех, мальчик, который снискал к себе всеобщее расположение, мальчик, чуждый воровской среды, который только к несчастью, был знаком с Чеберяковой, потому что у нее был сын, с которым он дружил, – этот господин сказал: вы не думайте, что Ющин­ский был такой, он был нечистоплотный. «Не подходите к этой могиле, отойдите от нее!» – вот что хочется сказать этому человеку, который говорит, что этот самый мальчик должен был участвовать в ограблении Софийского собора! Вам все можно сказать, вы говорите неправду, вы его оставьте! Вы хотите окончательно запутать это дело! Да, они запутали его, но запутывая, они его распутывают, они приводят нас неизбежно к той усадьбе, о которой я говорю...

Между прочим, подавая заявление не прокурору, а начальнику жандармского управления о том, что виновные Рудзинский, Сингаевский и Латышев, печатая об этом в газетах, эти господа были уверены, что они достигнут своей цели. Дело было возвращено к доследованию в мае, но желая запутать это дело и вполне уверенные, что дело на суд поставлено не будет – они ошиблись в своих расчетах... Судебный следователь С.-Петербургского окружного суда по особо важным делам Машкевич дополнил эти сведения и произвел все то, что нужно было произвести с самого начала, и только благодаря его энергии и его деятельности удалось действительно привести нас в усадьбу... Мы должны сказать, что ни Рудзинский, ни Сингаевский, ни Латышев не виновны, и в их невиновности я не сомневаюсь. Правительство не хочет скрывать ничего и оно посадило бы их на скамью подсудимых, если бы они были виновны... Нет, мы не станем говорить, что эта версия правдива, мы не станем говорить, что воры совершили это преступление и держали труп где-то в погребе... Там, в квартире не могло быть совершено преступление, в квартире, окруженной со [31] всех сторон строениями, где масса глаз со всех сторон. А цель? А мотивы? Только в том, что мальчик подозревался [в возможном доносе]? Но ведь он никаких сношений с сыскным отделением не имел. Мальчик, который никогда не бывал на Лукьяновке, он жил на Слободке. Этот мальчик, какую опасность он мог представить [для обыкновенных воров]? Да никакой. Да разве вор, преступник, злодей подвергает таким истязаниям, мучениям детей? Они могут совершить убийство, злодейское убийство и детей убивают, когда они стоят на дороге при ограблении, но никогда не подвергают такому утонченному, зверскому истязанию!.. Я глубоко убежден, что Сингаевский, Рудзинский и Латышев невиновны, что руки их не в крови Андрюши Ющинского, и что кровь эта на других руках....

После перерыва... прокурор продолжает свою речь...

Гг. присяжные заседатели, резюмируя, сводя воедино все то, что было мною сказано, я прихожу к тому выводу, что все усилия известной части еврейского общества, во главе которой стоял Марголин, несомненно руководивший частным расследованием по делу Ющинского, все эти усилия, направленные к тому, чтобы дело опять получило неправильный путь, не увенчались успехом... эта кривая привела к тому же самому месту, с которого нужно было начать расследование, то есть к усадьбе завода Зайцева. И после того, как версия о родственниках, версия о каких-то цыганах, которым нужна была кровь для целебных целей, версия о ворах, которые могли убить Андрюшу или из мести за то, что он их предал, чего в действительности не было, или для того, чтобы устроить погром, хотя никакого погрома не было, так как те самые лица, которые обвинялись, в тот же день выбыли из Киева, и следовательно, никакого участия в погроме принимать не могли, после того, как все эти версии рухнули, пали, остается только одна версия, о которой, впрочем, ни Марголин, ни Бразуль, ни другие лица, защищавшие интересы Бейлиса и в связи с этим интересы всего еврейства, никто следственным властям не говорил.

Гг. присяжные заседатели, вы выслушали экспертов, профессоров Бехтерева, Сикорского и др. Все они категорически отвергли мысль, что подобного рода злодеяние могло быть совершено умалишенным или совершено так называемым половым психопатом... А между тем, на Лукьяновке, где произошло несомненно это убийство, все жители наперечет. Каждый знает, кто там живет... Все это скромные мещане, люди, занятые своим делом. Зачем им жизнь Ющинского, зачем им нужна его кровь?..

[32] ...Андрюша Ющинский, несмотря на то, что был общительный... был в то же время мальчиком очень самолюбивым и очень сосредоточенным. Он никогда ни на кого не жаловался, никогда не сплетничал... Он был общим любимцем... Друзей у него было много. Были у него друзья и на Лукьяновке, были друзья и в Предмостной Слободке. На Лукьяновке лучшим его другом был Женя Чеберяк[ов]... который умер при самых загадочных обстоятельствах... Был он знаком и с сыновьями Бейлиса, хотя они это обстоятельство и отрицают. Конечно, старший сын Бейлиса Пинька его знал, как знал его и сам Бейлис, и Шнеерсон, который столовался у Бейлиса. Бабушка Андрюши, Олимпиада Нежинская, здесь при вторичном допросе сказала: «Как же вы, Шнеерсон, не знали его, ведь я посылала Андрюшу к вам за сеном?» Но здесь Шнеерсон отрицал это, да и Бейлис утверждал, что он никогда не знал Андрюшу... В Предмостной же Слободке он [Андрюша] был знаком с Гершкой Арендарем... он с ним почти ежедневно виделся, как говорил это сам Гершка. Но вот что странно, Гершка у судебного следователя на допросе показал, что он с Нового года до дня исчезновения Андрюши больше его не видел. В том же смысле показал и отец Гершки. Но вот какая странность. Эти самые Арендари живут чуть ли не в расстоянии пяти домов от дома, где жил Андрюша, Андрюша постоянно гулял с мальчиками на улице, и для меня представляется загадочным, как это случилось, что Гершка с Нового года не виделся с Андрюшей... Всегда так бывает: когда свидетели говорят неправду, боясь чем-нибудь себя изобличить, они сами подрывают доверие к своим показаниям... Гершка Арендарь, говоря, что не видал Андрюши, конечно, кривил душой... Вспомните показание Калиновского, который утверждал, что он с Андрюшей и Арендарем виделся до самого последнего момента, то есть незадолго до смерти... Затем, еще... маленькая подробность, но чрезвычайно характерная для показания маленького свидетеля... Беседуя с Андрюшей, Арендарь узнал, что Андрюша живет на проценты с 600 руб. Замечательная подробность, стоит только появиться еврею, и уже идет речь о процентах. Не говоря уже о том, что это явно сочинено, потому что никаких 600 руб. не было, да и наверное Андрюша не имел понятия о процентах...

[33] ...Шнеерсон

Когда... один из агентов сыскной полиции обратил более бдительное внимание на Слободку и на связь ее с Лукьяновкой... то выяснилось следующее. Какой-то еврей, таинственно скрывшийся, приезжал и следил за Андрюшей. Хотели его отыскать. Говорили, что он живет там-то, но оказалось, что там подворная книга уничтожена, и еврей этот безследно исчез. Затем было установлено, что Файвель Шнеерсон... который столовался у Бейлиса... тот самый Шнеерсон, который отпирался от того, что он знал Андрюшу, хотя он был уличен Олимпиадой Нежинской, этот  Шнеерсон бывал в Слободке... Так вот этот Файвель Шнеерсон, он же Павел Шнеерсон, бывший солдат на Дальнем Востоке, куда, кстати сказать, уехал [на военную службу] отец Андрюши, Чирков, и безследно исчез. Так вот этот Шнеерсон, бывая на этой Слободке, увлекал Андрюшу рассказами, что может показать ему отца.

Господа присяжные заседатели, вы помните, что Андрюша был незаконным сыном, его звали "байстрюком"... Такие незаконные дети обыкновенно... жаждут увидеть своего отца, жаждут сказать... смеющимся над ними, что отец у них есть, что они могут его показать. Таких самолюбивых детей легко можно поймать на этом чувстве. Конечно, если Файвель Шнеерсон сказал ему, что покажет ему его отца, то Андрюша мог заинтересоваться этим...

 Вот я и говорю, что связь, установленная между Слободкой и Лукьяновкой... не могла не обратить на себя внимания. У Арендаря жил старик Тартаковский, еврей, который очень любит Андрюшу, и после смерти Андрюши старик этот сильно затосковал, был страшно огорчен. Боялись, что он проговорится, скажет что-нибудь лишнее... и в конце концов старик этот умирает при довольно загадочных обстоятельствах, он подавился костью в доме этого самого Арендаря... Таким образом, было установлено, что за Андрюшей была слежка. Мы знаем, что Шнеерсон и брат Менделя Бейлиса, Аарон Бейлис, этот господин в синих очках, появлялись в Предмостной Слободке. Вы, конечно, понимаете, что когда обвиняют в таком преступлении евреев, или данного еврея, то мы не можем пройти мимо вопроса о том, знали ли евреи Андрюшу...

[34] ...Исчезновение Ющинского

...12 марта [1911 г.] в 6, или вернее половину 6-го [часов утра] Андрюша... взял книжечки в ремешки и вышел из дому... Его видел Павел Пушка, видел как он прошел за забором с книжками... Затем у Цепного моста видит его Мария Пушка... Факт, что его в 8 часов утра видали на Лукьяновке, представляется совершенно точно установленным целым рядом свидетелей...

Его видит Ульяна Шаховская... достоверность в этой части ее показаний признана была и Красовским. Она не отклоняется от правды, она говорит, что хорошо помнит этот день потому, что муж ее, фонарщик по профессии, отправился в этот день получить в счет жалования рубль... [35] ...Когда он вышел [из дома], то опять застал Женю и Андрюшу [около 8 часов утра], причем они беседовали около дома Чеберяк[овых]... В 12 часов встретился с Натальей Ющинской и Шаховской, и рассказал, что он Андрюшу на ловлю птиц не взял и ушел один... Прошло несколько дней, во вторник, а это было в субботу, Шаховской, встретив Женю, между прочим, сказал: – ну, что же, хорошо ли погуляли, или нет?.. – Женя ответил: «Нет, не удалось погулять [на заводе], нас спугнул мужчина с черной бородой»...

Эти свидетели, Шаховский и Шаховская, по-видимому много знающие, но не желают много открывать из боязни, что их побьют или подколют... Шаховская говорила, что муж много знает, что она сама знает от нищенки Анны Захаровой, по прозвищу Волкивны, что та забрела с Кирилловской ул. на этот завод и видела, как Бейлис, или мужчина с черной бородой, тащил Андрюшу по направлению к печи. Волкивна отреклась от всего, конечно, ее подколоть им легче, чем кого другого...

Сущность дела от этого не меняется, и вот почему. Помимо этих Шаховских, помимо Волкивны... мы имеем показания детей. Как ни странно... но в этом деле произошло, что очевидцами последнего момента жизни Андрюши были дети: двое детей находятся уже в могиле, Женя и его сестра; одна девочка была здесь перед нами, это Людмила Чеберякова, мальчик Назар Зарудский и девочка, дочь Наконечного по прозвищу "Лягушка", фигуры памятной в этом процессе, – это был третий ребенок, если можно назвать ребенком эту почти взрослую девочку...

[36] ...Женя давал три раза показания и все показания были уклончивы... а в третий раз сказал, что Шаховского не видал и Андрюши не видал, и совершенно запутался. А этот же самый Женя, когда к нему подошел Голубев... умевший снискать к себе расположение детей, рассказал ему, что видел Андрюшу как раз в субботу, что они гуляли на заводе... Но затем агент сыскной полиции Полищук, интересовавшийся чрезвычайно этим делом и ведший его совсем не по тому пути, по которому вел Красовский... добыл от детей более серьезные сведения... что эти дети 12 марта утром, когда пришел Андрюша, пошли кататься на мяле... и когда катались на мяле, то погнался за ними Мендель Бейлис, они убежали, а Андрюшу он схватил, и с тех пор они не знают, куда д вался Андрюша...

Если кто дал показание подробное, то это единственно девочка Людмила Чеберякова... Надо заметить, что Людмила Чеберякова не была допрошена судебным следователем Фененко, он не успел допросить и Валю, которая умерла, он не допрашивал Назара Зарудского, не допрашивал дочь Наконеч ого Дуню, ведь допросы этих лиц были произведены... Машкевичем, произведены через год... [А ведь] ни Вера Чеберякова, ни главным образом муж ее Василий Чеберяков не скрывали тех обстоятельств, которые установила дочь их Людмила. Василий Чеберяк[ов] и у судебного следователи и здесь рассказывал... что утром 12 марта, но до 9 часов... прибежал, запыхавшись, Женя и сказал: «Мы играли на мяле, нас погнал Бейлис, мы убежали, Андрюша там остался». Василий Чеберяк[ов] рассказывал нам, что то же самое он показывал и раньше, но его не хотели слушать, потому что не в этом направлении велось расследование, о Бейлисе не хотели и говорить и отклоняли все то, что касалось Бейлиса...

[37] ...Шаховские превратились в добровольных сыщиков, их стали запугивать, и кто же? Добжанский, этот содержатель пивной, о котором говорили нам здесь два свидетеля, Голубев и Поздняков... Добжанский, не предполагая, что эти лица от "Двуглавого Орла"... в опьянении разболтался, расхвастался и стал говорить: «Бейлис мой друг, я знаю, что его не осудят, и Марголин сказал, что его не засудят»... Этот же Добжанский говорил им, что Шаховской ничего не покажет, потому что «его побила наша компания», и он действительно был избит... Я указываю вам на эти обстоятельства, чрезвычайно важные в этом деле, потому что все, что касается Бейлиса и евреев, все это подвергается или террору, или каким-либо воздействиям...

Таким образом, когда впервые была допрошена Людмила Чеберяк[ова], то она, эта смышленая девочка, развитая не по летам, как у судебного следователя на предварительном следствии, так и здесь представила нам совершенно ясную картину. Вы скажете мне, что ее подучили... Науки в ее показаниях я не видел. Эта девочка не сбивалась...

[38] ...Не надо забывать... что Чеберякова была знакома и даже, по-видимому, хорошо с Бейлисом, целый ряд свидетелей устанавливает их взаимоотношения... Степан Васильев, дворник, который умер и показание которого читались здесь... удостоверял, что Чеберякова часто захаживала к Бейлису. Она покупала у него молоко, как она и сама не отрицала, и посылала к Бейлису за молоком Женю и Люду...

Бейлис и другие, пытавшиеся его, по-видимому, оправдать, доказывают, что хотя корова и была в 1910 году, но в 1911 г. как раз коровы не было и, следовательно, все показания Чеберяковой и детей, что они ходили за молоком к Бейлису, представляются вымыслом, им верить нельзя... А когда вызвали свидетельницу по просьбе защиты [Бейлиса] Маслаш... эта свидетельница у судебного следователя определенно показала, что в 1911 году весной... корова была у Бейлиса, и она... лично покупала молоко у Бейлиса... Защита, убедившись, что Маслаш показывает о корове, то есть как раз то, что надо знать обвинителю, отказалась от нее...

[40] ...И вот это удостоверение Бейлиса, что он не видел никогда Андрюши, что он его не знает, что он в последнее время не гнал детей... что коровы не было... разве не свидетельствует о том, что обвиняемый не хочет сказать правды. Казалось бы, что эти факты не представляли для него ничего особенно опасного: ну, видел Андрюшу, ну гнал, как и раньше гнали, но когда он совершил преступление, когда он знает, что дальше произошло, конечно, он будет отрицать решительно все...

Да, гг. присяжные заседатели, одно важное обстоятельство в этом деле покрыто мраком неизвестности: были ли Бейлис и его соучастники... убеждены в том, что Андрюша появится на этом мяле, что им удастся согнать детей, а Андрюшу схватить и заколоть для той цели, которую они преследовали. Если они не были убеждены, то, конечно, падает обвинение в том, что у них были заранее обдуманы намерения преступления. Но ведь у них были другие способы завлечь Андрюшу. Например, тот же самый Шнеерсон... давно преследовал Андрюшу, говорил ему, что покажет его отца; были и другие способы... завлечь его в засаду. Во всяком случае, так или иначе, Андрюша был вовлечен в засаду[8]...

[41] ...Усадьба Зайцева

Теперь позвольте обратить ваше внимание на усадьбу, где произошла эта драма... Кирпичный завод Зайцева, доходы с которого должны идти на лечебницу, построенную стариком отцом его, евреем чрезвычайной набожности, принадлежащим к так называемым хасидам... Дети старика Зайцева строят богадельню, и в то же время столовая [этой богадельни] превращается в молельню, рассчитанную на 100 человек.

Затем я прошу обратить внимание на следующее обстоятельство: столовая обратилась в молельню – и фундамент особый, и фасад особый, и ниша со свитками Торы и печать Соломона. Одним словом все это носило характер синагоги... Удивительное совпадение: закладка [42] этой молельни произошла как раз в марте месяце, причем есть справка, что это было 7 марта, но это не установлено, так как на закладку русских людей почти не пускали. Один человек... говорил, что он смотрел издали и видел раввинов в длинных одеждах... Неизвестно, когда была эта закладка – была ли она 7 марта или позже, но во всяком случае в марте месяце. Совпадение, так или иначе, странное.

Обитатели завода

Кто жил вообще на территории этого завода?.. Там жили немногие... Вот вам три еврея: Бейлис, Шнеерсон и Чернобыльский. Еще живет [управляющий] Хаим Дубовик и его брат М. Дубовик, и кроме того еврей Заславский. Таким образом, шесть евреев живут на этой территории, а, может быть, и еще кто-нибудь живет. Красовский говорит, что еще там проживал Юдко Прицкер... говорили, что он жил в помещении у конюшни... а если Прицкер выбыл 5 февраля, и помещение [его] было пустое, то преступление могло быть в нем совершено...

[43] ...Участники убийства

Кто же совершил это преступление? Оно совершено Бейлисом, он сидит на скамье подсудимых, но я знаю, что в этом процессе главный недостаток в том, что один Бейлис здесь совершить преступление не мог, он один из участников, других участников установить не удалось, можно догадываться. Но Бейлис, – он погнался за Андрюшей, он схватил его, следовательно, он участвовал, безусловно, в лишении жизни...

Нельзя забывать, что в конце февраля видели резника, который приезжал. Если вы сопоставите это с показанием Людмилы, что незадолго до убийства она ходила к Бейлису за молоком и встретила двух евреев в колпаках, которые молились, она испугалась и убежала. Что же это – воображение тревожное этой Людмилы? Ведь в то время закладывалась молельня и приезжали раввины, может быть, она застигла их у Бейлиса? Вот новое подтверждение того обстоятельства, [44] что эти дети не уклоняются от истины...

Почему мы сидим здесь целый месяц, почему нам приходится выслушивать светил науки, почему я говорю здесь 5 часов подряд? Потому что не хотят, чтобы Бейлис сидел на скамье подсудимых. Хотят посадить невинных лиц, начиная от матери, тетки и дяди и кончая ничем неповинными ворами, которые совершали только кражу. Нам кидают упрек, что мы не произносим ни слова о Бейлисе. Кто бы ни совершил убийство, Бейлис принимал участие. Я не сказал, кто наносил удары, но что Бейлис действовал с ними сообща, в этом нет сомнения. Относительно места, где совершено преступление, я лично считаю, что оно совершено не в гофманской печи, так как там могли остаться следы. Оно совершено в том помещении, рядом с конюшней, которое сгорело 10 октября, за три дня до того, как судебный следователь поехал осматривать это помещение... Когда арестован Бейлис, в это помещение спешит перейти его жена и когда прибывает Красовский, то помещение вымазывается краской, все следы уничтожаются... Но этим не удовлетворяются. В октябре месяце в 7 часов вечера, без всякого видимого основания, огонь уничтожает это помещение... Следствие не производилось – это обычное явление, известное всем поджигателям, которые гуляют на свободе...

[45] ...Психология прокурора

...Я утомлен, господа, я измучен так, как никогда в жизни не был измучен. Если бы вы могли проникнуться моей психологией, если бы вы могли понять, что должен испытывать представитель государственного обвинения в таком деле, в течение месяца выдержавши борьбу, которую мне пришлось вести, то вы поняли бы, что человек не может оставаться спокойным. Я сокращу свою речь, но я не могу не остановить вашего внимания на самом главном...

Экспертиза

Это главное – экспертиза. Мы имели трех выдающихся экспертов, профессоров, пользующихся огромным уважением... Проф. Оболонский вместе с проф. Туфановым производили вторичное вскрытие трупа Андрюши Ющинского и между мнением проф. Косоротова и мнением проф. Оболонского никаких противоречий не оказалось... Но кроме этих профессоров, выступил в этом деле не менее известный своими научными трудами проф. Сикорский. Я знаю, какие громы обрушатся на этого профессора, не побоявшегося явиться, несмотря, что ему было страшно тяжело, он нашел своим долгом явиться сюда и устно перед нами подкрепить свое глубокое убеждение, что это убийство дело рук изуверов, преследовавших добычу крови, и что такими изуверами были не кто иной, как евреи. Имя Сикорского делается ненавистным[9] не только для Бейлиса, но, может быть, для всего еврейства, которое, когда один еврей обвиняется, защищает его – все еврейство, чего мы не усматриваем среди ни одной национальности. Что касается меня, сколько бы во мне немецкой крови ни текло, если, например, обвиняется немец преступник, это не значит, что я преступник... Стоит одному еврею обвиняться, так это касается всего еврейства...

[46] ...Но одна экспертиза... не могла не возбудить негодования в некоторой части общества, не потому, что эта экспертиза клонилась явно в пользу обвиняемого... Это экспертиза лейб-хирурга Павлова. Он начал прежде всего с того, что подверг критике судебного следователя, он во всем вообще сомневался... все подвергал критике, даже и то, что его не касалось. Он представлял какого-то адвоката от хирургии, а во всяком случае не эксперта. Затем проф. Павлов нашел прежде всего, что никаких особенных мучений у Андрюши Ющинского не было... проф. Павлов разошелся положительно со всеми по всем 25 пунктам, и когда его стали спрашивать – да ведь вы раньше соглашались по 14 пунктам, то он сказал, – я могу иметь сегодня одно мнение, а завтра другое... И когда его спросили: «Как же вы меняете взгляды?» – он сказал: «И вы измените». Это не могло не оскорбить гражданского истца... Я думаю, что оценку лейб-хирурга Павлова сделаю не я один, а общество...

...Я перейду к экспертизе Сикорского, Косоротова и Оболонского. Все они приходят к одному: убийц было не менее двух, а по мнению проф. Сикорского, их было четверо, а скорее всего 5–6. Двое держали Андрюшу за руки, один держал за голову, потому что остались следы ногтей, и затыкал ему рот, а четвертый наносил удары. Но проф. Сикорский говорит, что по его мнению было больше убийц, потому [47] что нужно было обезпечить совершение этого убийства. Как совершено это убийство?.. Мальчик Андрюша Ющинский, совершенно не ожидавший этого нападения, втолкнутый, как говорит профессор Сикорский, в это помещение получил первый удар, по-видимому, в голову, через фуражку... Мальчик сознания не потерял, потому что этот удар не проник в глубину мозга... Затем начинается буквальное истязание. Истязание небывалое, такое, которое не совершается обыкновенными злодеями, такого злодеяния я не знаю. После этого удара в голову мальчику наносятся удары в другие места... ему наносятся 7 ран в шею, оттуда должна течь обильная кровь. Кровь, по мнению экспертов, вытекает (по словам Кадьяна), в течение 5–6–7 минут, но по мнению проф. Косоротова и проф. Сикорского, вся эта операция должна продолжаться 15–20–25 минут. Что же делают преступники в это время, нанеся удары в голову, висок, шею? Они ждут, когда вытекает кровь, они отдыхают. Это невозможное предположение. Обыкновенно преступник, закалывающий свою жертву, спешит покончить, они не знают ритуала... Нет, протекает значительное время и после этого наносятся последующие удары, удары убойные... в печень, затем в легкие, спину, в подмышечную область и в сердце. Удар последний, может быть, при последнем издыхании, при агонии...

Гг. присяжные заседатели... когда один из экспертов [Павлов] ... упомянул об Андрюше Ющинском «...г. Ющинский, этот молодой человек, ему нанесен какой-то забавный укол в поясничную область», то без чувства негодования не могло быть встречено такое заключение, потому что ни один другой эксперт не позволил бы себе так говорить о жертве злодеяния, а он говорил об Ющинском, что он дрыгал, что он никаких мучений не испытывал, что как будто это было для него сплошное удовольствие. Андрюша Ющинский подвергается злодеями такой невероятной пытке, мальчик, ребенок, – чувство ведь должно быть у эксперта, ведь он не только ученый, он человек. Вот почему я спокойно не могу говорить об этой экспертизе.

...Преступление, по мнению проф. Сикорского, было совершено людьми планомерно, обдуманно, хладнокровно. Преступление было совершено человеком, может быть, привыкшим и способным к убиению скота... Эти преступники достигли своей цели, они обезкровили жертву, добыли кровь, и проф. Сикорский, Косоротов, вместе с проф. Оболонским настаивают на том, что целью преступления было не мучительство, а целью было добыть как можно больше крови. Куда делась эта кровь, мы не знаем. Но если представить обыкновенных убийц, зачем им нужна кровь?..

[48] ...После добытия крови, после глумления над телом мальчика-мученика, ему связывают руки, несут в ту пещеру и обставляют его тоже странно: под ноги ему кладут кругом пояс, свертывают тетрадки и закладывают их над головой, из которых явствует, что это Андрюша Ющинский. Они как будто глумятся: «смотрите, мы совершили преступление, но мы не боимся, мы не будем на скамье подсудимых, нас никто не посмеет привлечь за это злодеяние; а вот вам христианин, вот 13-летний мальчик, загубленный нами, смотрите, вот наша власть, наша сила»...

Ритуальные убийства

...Я должен теперь остановиться на этом печальном и тяжелом для еврейства вопросе, но неизбежном в этом процессе, вопросе о так называемых ритуальных убийствах, вопросе об убийствах, совершаемых евреями по отношению к христианским детям, для добывания крови, для тех или иных целей... Я думаю, что был бы пробел в следствии, если бы мы не коснулись этого вопроса. Разрешать этот вековой вопрос, который тянется испокон веков, разрешить его трудно, его не желают разрешить сами евреи, но осветить его хотя бы немного, показать, в каком виде может быть этот вопрос освещен – нам необходимо...

Гг. присяжные заседатели, в чем обвиняется Мендель Тевиев Бейлис? Обвинительный пункт гласит так... Он обвиняется в том, что по предварительному соглашению с другими необнаруженными следствием лицами, с обдуманным заранее намерением, из побуждений религиозного изуверства, для обрядовых целей лишить жизни мальчика Андрея Ющинского, 12 лет [13 лет. – Ред.], 12 марта 1911 года, в городе Киеве, в расположенной по Верхне-Юрков­ской улице усадьбе кирпичного завода Зайцева, схватил игравшего там с другими детьми названного Ющинского и увлек его в помещение завода, где затем сообщники его, Бейлиса, с ведома его и согласия... умертвили его, нанеся ему колющим орудием 47 ран... [49] ...каковые повреждения, сопровождаясь тяжкими и продолжительными страданиями, вызвали почти полное обезкровление тела Ющинского...

Что касается фактических признаков этого преступления, то здесь едва ли может возникнуть какой-либо спор, 47 ран нанесено, они налицо, обезкровление тела мальчика несомненно имело место... Эксперт проф. Оболонский нашел, что из мальчика вытекло пять с половиной стаканов крови, то есть почти две трети всей крови, находившейся в теле...

Останавливаясь на этих истязаниях и обезкровлении жертвы нужно сказать, что это имеет особое значение. Дело в том, что главный пункт обвинения заключается в том, что лица из побуждения религиозного изуверства для обрядовых целей совершили убийство. Защита со своей стороны будет настаивать, чтобы этот признак был исключен. Действительно, наш закон изуверских преступлений не знает... Но такие секты, которые вытачивали бы кровь, существуют у других народов и у евреев в особенности, в последнем, с моей точки зрения, сомневаться не приходится...

[50] ...Что такое мы знаем о Бейлисе? Мы знаем, что у него есть брат Арон. Он рассказывает, что отец у них был человек набожный, ездил к цадикам, а мы знаем, что такое цадик. Я никогда не занимался историей еврейства, в черте оседлости никогда не жил и собственно об евреях – я должен сознаться в своем невежестве – узнал только, когда должен был знакомиться с этим делом... Мы знаем, что Бейлис пользуется большим уважением старика Зайцева, Бейлису старик Зайцев поручал печь мацу, то есть пасхальные опресноки. Печение мацы производилось специально в имении Григоровка Зайцева. Зайцев, несомненно, был религиозный человек, он был хасид, как удостоверял нам здесь тот же Арон Бейлис. Я полагаю, что если старик Зайцев, который относился к маце как к священной пище, поручал печь мацу Бейлису, следовательно, он избрал его как человека набожного и религиозного, потому что печение мацы обставлено известным ритуалом. Мы слышали от самого Менделя Бейлиса, что при этом печении присутствует раввин...

Весьма возможно, что Мендель Бейлис отличный семьянин, очень добродетельный человек, исправный, как и всякий еврей, работник... человек несомненно религиозный. Но разве это мешает совершению преступления, разве Мендель Бейлис, с его точки зрения, совершил преступление? Отнюдь нет, изуверы преступлений не совершают, они смотрят на себя, как на героев, как на искупительную жертву. Единоверцы смотрят на него как на человека, известного всему мiру, даже дело называется не делом об убийстве Ющинского, а называется "делом Бейлиса". Следовательно, он имеет право. На вопрос председателя, кто он такой, он отвечал торжественно – я еврей. И в его тоне чувствовалось то же самое, что чувствовалось в интонации Марголина, когда тот сказал – «Я еврей, этого не скрываю и не хочу скрывать». Но Марголин это сказал по другим соображениям, а у Бейлиса, мне кажется, это чувствовалось в силу того, что он был убежден в своей невиновности, что он совершил богоугодное дело. Я-то, конечно, убежден в его виновности, иначе не обвинял бы его, но Бейлис считает, что по лжетолкованию он сделал то, что нужно, он совершил заклание жертвы. Отчего же ему волноваться?

[51] ...Та позиция, которую занимает тут Бейлис, его спокойствие, кроме исключительных моментов... доказывает, что перед нами... сидит фанатик, изувер, веривший в справедливость того деяния, которое он совершил, и иного поведения от него ожидать невозможно...

По прошедшим делам, хотя бы по Саратовскому и по целому ряду процессов, которые велись за границей, по таким же, собственно, обвинениям евреев в добывании крови, видно, что обрядовые цели как бы исключаются [следствием и судом. – И.Г.], предполагалось только, что они истязают тем или иным путем детей, путем обрезания и т.д., а мотивы, которые руководили ими, оставались как бы неясными. И только в последнее время... сравнительно недавно, в 1899 году в Богемии, еврей Гюльзнер обвинялся в убийстве Агнесы Груши [Грузы], как раз в том же самом преступлении, в котором обвиняли Бейлиса, в ритуальном, причем, присяжные заседатели [52] вынесли обвинительный вердикт и ритуал признали. Правда, это дело восходило в сенат, высшее учреждение, было затем кассировано и в следующий раз ритуал был исключен, но Гюльзнер был снова обвинен в этом убийстве с теми же обстоятельствами и приговорен к смертной казни. Но смертная казнь была заменена каторжными работами...

Я на это обращаю ваше внимание, потому что обыкновенно на нашу Россию ссылаются заграничные газеты... как на страну варварскую, где допускаются... жестокие, кровавые наветы. Россия – это страна насилия. Но вот, оказывается, и за границей происходят такие же преступления и ставятся такие же обвинения...

Вопрос о том, употребляется ли евреями кровь христианских детей и для какой цели... несколько веков занимает человечество... Начиная с ХII века появляются эти преступления, причем... они совершаются единообразно. Правда, время года выбирается не всегда перед [еврейской] пасхой, но в большинстве случаев в это время выбираются обыкновенно младенцы 4–6–13 лет; бывают преступления с более взрослыми, но это гораздо реже, затем закалывают жертву, наносят много уколов, вытачивают кровь; идет речь о том, что эта кровь куда-то поступает, кто-то приобретает [ее] для каких-то надобностей, затем труп не погребается, его находят брошенным, но так, что всякий может скоро найти; происходят эти убийства всегда в той среде, где живет еврейство, причем еврейские мальчики никогда не делаются жертвами этого рода преступлений.

Вот все эти данные наводили всегда на мысль, что евреи к этим преступлениям причастны. О процессах, которые велись и кончались обвинительными вердиктами, я скажу впоследствии. Но несмотря на то, что они кончались обвинениями и, казалось бы, что этот вопрос должен считаться давным-давно разрешенным, он все-таки по сие время остается вопросом... Евреи не желают раскрыть, – я не скажу секты, так как не знаю, существует ли подобная секта, но евреи не желают придти на помощь правительству. Я думаю, что если бы среди православных, католиков или лютеран существовали бы какие-либо секты изуверов, то вы все не только бы не защищали их, но старались бы придти на помощь в раскрытии этих изуверов, чтобы покончить с ними. Ничего подобного здесь не происходит: евреи не только не стараются помочь, а принимают все меры, чтобы не допустить раскрытия этих тайных сект... Я их не виню, не виню потому, что они, может быть, боятся, что когда хоть один изувер будет изобличен, то может быть это коснется всего еврейства. И без того много накопилось против них негодования по тем или иным данным, и вот они, может быть, боятся. Но эта боязнь какая-то странная для меня, какая-то загадочная. Неужели оттого, что будет изобличен изувер, это коснется всего еврейского народа? Ведь русский народ милостив и великодушен... Я имею право это говорить, потому что я сам не русский, но родился в России, как и мой отец [прокурор Виппер немецкого происхождения. – И.Г.]... [53] ...Могу сказать, что более великодушного, доверчивого и милостивого народа, как русский, трудно найти. Казалось бы, если эти изуверы существуют, то выдайте их...

И вот, изучая вопрос о ритуальных убийствах, я прихожу к следующему... Относительно кровавых жертв во всей Библии мы постоянно встречаем уклонение евреев от их закона, они приносят в жертву своих детей богу Молоху, уклоняясь от заповедей Моисея. Гг. присяжные заседатели, я прошу запомнить, что человеческие жертвы заменены были, ввиду гуманности почти у всех народов, жертвами животных – невинных агнцев... Но в основе этого лежит несомненно человеческое жертвоприношение...

Вы знаете, что в 70 году после Рождества Христова был разрушен Иерусалимский храм, а жертвы евреи приносили только в Иерусалимском храме. И вот, после того, как он был разрушен, кровавые жертвы животных не могли быть приносимы, потому что жертв без храма по религии евреев не могло быть. Гг. присяжные заседатели, возьмите обыкновенного правоверного еврея, который верит, что кровавые жертвы искупают его грехи и что кровавые жертвы главный культ его религии, мог ли он примириться с разрушением Храма, что было сделано римлянами, принявшими впоследствии христианство, мог ли он примириться с тем, что кровавые жертвы прекратились. Я думаю, что фанатик еврей, хотя в Талмуде жертвы заменены делами благодарения и милости, с этим положением не мирится. Во втором веке некий Ребби Исаак... сказал, что он слышал, что жертвы приносятся, когда храма нет, и возлияния совершаются, хотя жертвенник разрушен. Отсюда мы можем сделать вывод, что жертвы и после [54] разрушения Иерусалимского храма приносились и возлияния совершались...

В ХII веке, в 1200 году, когда начались крестовые походы, одновременно с ними появилась у евреев священная книга "Зогар"... Мы знаем, что, кроме Библии, у евреев есть Талмуд, который был закончен в VI веке. По мнению одного из профессоров, это есть море, где можно найти все, также можно в нем найти и ненавистные формы против христиан: «лучшего из гоев – умертви», «гой, изучающий [наш] закон, повинен смерти». Там можно найти, как нужно колоть, чтобы добыть кровь, каким способом добывать кровь, если прокалывать сосуды, а если нужно резать по способу "Шехита", то нужно кровь покрывать, потому что они не могут видеть крови, одним словом, там можно найти все, включая и употребление крови, по мнению эксперта проф. Тихомирова, в чем он совершенно расходится с экспертом Мазе, который говорит, что этого найти нельзя...

В ХIII веке появляется [у евреев] "Зогар", священная книга. Тут много говорилось о каббалистике и мистическом учении, о том основном теоретическом учении чисел, на основании которых они выводят Библию, то есть из букв Библии делают числа и, сопоставляя эти числа, догадываются о внутреннем смысле Библии. "Зогар" основан на этой каббалистике... Там есть значительные тексты... относительно 13 уколов... А так как число 13 играет большую роль в данном деле, ибо у Андрюши на правом виске выдолблено было 13 ран, против чего защита протестовала, говоря, что не 13, а 14 или 12, то естественно, что этот текст "Зогара", где говорится о заклании животных и сравнивается со смертью "амгаареца", как это толкует патер Пранайтис, вызывал большое внимание... Но для меня важно, что "Зогар", основанный на кабалистике, появляется в ХIII веке, и что с этого века эти преступления не сходят со страниц истории...

Вслед за движением, вызванным этой книгой, явился сначала Лжемессия, затем явился Франк и его последователи франкисты, франкисты обвиняли последователей Талмуда в том, что они употребляют кровь младенцев, об этом был диспут во Львове [в 1759 г.], [55] причем талмудисты были побеждены, то есть было доказано, что они употребляют человеческую кровь... С точки зрения изувера без храма нельзя приносить жертвы той, которая установлена Библией, и с точки зрения изуверов можно приносить эти жертвы только путем источения крови христианских детей...

Вспомните в этом отношении мнение наместника Киево-Печерской Лавры Амвросия, который, изучая этот вопрос, пришел к заключению, что евреи считают себя господами, а нас рабами. Они убивали младенцев, изливают кровь, приносят их в жертву и считают, что становятся господами положения... Затем, гг. присяжные заседатели, вспомните показание отца Автонома. Он сам еврей, но крещеный. Он пришел сюда и сказал, – зачем я буду говорить неправду, я уже стар, мне скоро умирать, – и он верит в существование ритуальных убийств, он слышал о них в детстве, знает о них и перечисляет некоторые из этих убийств... Книги монаха Неофита и Серафимовича. Все это книги евреев... которые находили нужным, переходя в новую религию и исповедуя ее, указывать на темные и мрачные стороны еврейской религии. И они сознавались, как о. Неофит, что для каких-то надобностей употреблялась кровь. Весьма возможно, что в этой книге заключается много... несправедливого, но не думаю, чтобы вся эта книга, от начала и до конца, была ложью, и на каком основании мы будем верить больше Хвольсону и Левинсону, тоже принявшим другую веру, но защищающим не еврейство, а отдельные его темные стороны?.. Я подчеркну одно обстоятельство, что никто [не кто иной], как свои, изобличают евреев в этих преступлениях, явление почти немыслимое ни в одной национальности. Евреи, очевидно, сами сознают это и тяготятся этим.

Профессор Сикорский ссылался на известного ученого, который беседовал со многими евреями, и многие из них отлично знают о существовании ритуала, но они не могут пойти против остального еврейства, то есть не могут об этом сказать... хотя  в душе отлично сознают, что их соплеменники совершают несправедливость...

Секта эта до сих пор не открыта и мы можем делать только предположения, что существуют отдельные изуверы, толкующие это учение так или иначе. Но об этом можно судить на основании тех процессов, которые имели место... ни один процесс рассмотрен не был и всегда говорилось – разве можно верить процессам, на которых под пытками вырывали сознание. Но, например, был процесс Гюльзнера в 1899 году, когда мы знаем, что пытки в Богемии не применялось, и тогда это было установлено без пыток, так же, как из целого ряда процессов видно, что еврей такой-то сознался, что погребать убитого "гоя" нельзя, что его можно только выбросить. Из целого ряда других процессов видно, что кровь собиралась для каббалистических целей, что евреи употребляли кровь и что она была выпущена путем целого ряда уколов... Я этих процессов не привожу, но о них давал заключение патер Пранайтис, и он свои исследования проверил на основании научных источников.

[56] Кроме того, у нас было дело Саратовское, оно было подробно осмотрено... Между этим делом и настоящим можно провести весьма строгую параллель. Как в том, так и этом деле есть много чрезвычайно сходных обстоятельств... По Саратовскому делу были обвинены, по мнению большинства Государственного Совета, утвержденного Императором Александром II, несколько евреев: Юшович, Шлиферман и Улов[10], трое оставлены под подозрением, а русские христиане были сосланы в Сибирь на поселение, потому что тоже принимали некоторое участие в этом преступлении, в этом ритуальном убийстве двух мальчиков-христиан, причем из них была выточена кровь и они были обрезаны...

Карабчевский: Ничего подобного не было...

Председатель: Оказалось потом, что ритуального убийства не было.

Прокурор: Путем истязания, путем обрезания они были умерщвлены... Эти евреи были признаны виновными и в протоколе этого дела... было указание одного еврея, что две бутылки крови были отправлены любавичскому раввину, а если вспомнить, что любавический раввин не кто иной, как Шнеерсон, то для нас это обстоятельство, конечно, представляет интерес. Правда, любавический раввин не был предан суду за то, что ему посылалась кровь, но это было установлено...

Я упомяну лишь о Велижском деле, на которое так часто ссылается защита и которое окончилось оправданием... Государь Император Николай Павлович... утвердил это мнение, сказав, что другого мнения и не могло последовать за недостаточностью доводов в отношении евреев, но в то же время Государь Император сказал: «внутреннего убеждения у меня, что это убийство не совершено евреями, нет и быть не может... Я отнюдь не думаю, чтобы этот изуверский обычай, столь порочащий отдельных евреев, как и отдельных христиан, чтобы этот обычай был общий всему еврейскому [57] народу, но тем не менее я допускаю, что отдельные изуверы-евреи этот обычай применяют...».

Гг. присяжные заседатели, я полагаю, что это дело будет, действительно, в своем роде единственным в летописях и что вы в настоящий момент... играете историческую роль. Мне почему-то кажется, что Андрюша Ющинский, погибший и умерщвленный столь безчеловечно... представляет из себя ту жертву, о которой России и русским людям нужно помнить ежедневно... Среди русских людей есть много благородных и выдающихся во всех отношениях, но иногда приходится замечать отсутствие той твердости, того мужества и присутствие того страха, который заставляет их иногда смягчать свои сердца и относиться очень снисходительно к тем лицам, которые совершают преступления. В настоящее время Киев украшается... памятником Петру Аркадьевичу Столыпину... И этот памятник... должен, прежде всего, неукоснительно напоминать о том мужестве и безстрашии, с которым этот человек в течение нескольких лет стоял на страже закона и на страже России, исполняя свой долг и, наконец, своей кровью запечатлел этот долг. Вот это мужество, это безстрашие и должно иногда руководить нами в наших деяниях и, что бы ни сказало общество, как бы оно ни отнеслось к тому или иному приговору, который вы вынесете, для вас, конечно, несть ни эллин, ни иудей, но не должно быть и страха иудейского и вы должны произнести только тот приговор, который вам подскажет ваша совесть...

Пусть это имя Бейлиса никогда не заслонит у русского человека имени Андрюши Ющинского. Два года тому назад он был никому неведом, теперь имя его у всех на устах, это имя мученика, имя дорогое для русского человека и к этой могиле мученика, я не сомневаюсь, будут притекать русские люди и будут молиться над его страданиями... И, гг. присяжные заседатели, если мы вспомним об образе этого замученного человека и если мы посмотрим на этого фанатика, который совершил злодеяние своими руками... мы должны произнести над ним приговор, которого он заслуживает, мы не побоимся произнести этот приговор, хотя бы это было страшно и грозило тяжелыми последствиями... [58] А вам я могу пожелать только одного, – чтобы в вашем суде помог вам Бог. ...

---

---

---