«Все мы извлекаем уроки из происходящего»
Интервью с председателем Социал-патриотического Движения "Держава" А.В. Руцким
– Александр Владимирович в последние годы Ваш облик оказался сильно искажен средствами массовой информации. Поэтому Вам не привыкать отвечать на неприятные вопросы. Все же прошу извинить, если наше интервью будет состоять в основном из них. Это вопросы не мои. Дело в том, что программные документы движения "Держава" привлекают прежде всего деятелей национально-православного мировоззрения. И как раз в этой среде заметен, например, повышенный интерес к Вашей поездке в 1992 году в Израиль в должности вице-президента. Как Вы сейчас к ней относитесь?
– Сама постановка вопроса говорит о том, что я был должностным лицом государства. Я тогда посетил много стран. В Израиль, и не только в Израиль, но одновременно и в Египет, Руцкой ездил не как частное лицо, а как вице-президент "нового" государства – Российской Федерации. Это была многоцелевая, официальная поездка, решавшая не только вопрос развития государственных отношений с Израилем, но и вопрос Палестины. Позже эта моя работа была в какой-то мере использована США и Козыревым, участвовавшими в примирении израильтян и палестинцев. Но когда после моей поездки стали спекулировать, якобы я имею какое-то национальное отношение к этому вопросу – мне было просто смешно. Это можно понять только в общем плане уже начавшейся тогда дискредитации меня. Однако хочу подчеркнуть, что я одинаково отношусь к людям любой национальности. Для меня главное – порядочность человека. Поэтому я как человек русский и крещеный – не воспринимаю этот вопрос как задевающий меня.
– Ваши критики отмечают, что в Израиле Вы следовали израильскому протоколу, посещали еврейские национальные святыни...
– От этого протокола никуда не денешься. В гостях уважают законы хозяина. Все политики, приезжающие в какую-либо страну, следуют местному протоколу. Поэтому в протокол и не вникал, делал по ходу то, что мне говорили соответствующие сотрудники. Но, прилетев в Израиль, первым делом куда бы вы думали я направился?.. К Гробу Господню, чтобы получить там благословение. Не каждому человеку дается побывать на Святой Земле у Гроба Господня. И вообще эта земля для православных – Святая, русский человек всегда был счастлив побывать на ней. Что касается "стены плача" – то и помимо протокола было любопытно увидеть эти камни древнейшего храма. Они ведь были свидетелями деяний пророка Илии, Иоанна Предтечи и самого Христа. Или: грех ли для русского человека посетить гробницу царя Давида, автора самой христианской части Ветхого Завета – Псалтири? Я человек светский, на мне нет высокой ответственности хранения православных догматов, в тонкостях которых я не очень-то разбираюсь, хотя душой принимаю их полностью. Но ведь позволяют же себе и высшие духовные лица Церкви встречаться за границей с раввинами. Главное – чтобы в общении с иноверными не предавать своей веры.
– Из Ростова, из кругов монархического казачества, просят также объяснить, почему в Вашей поездке по Ростовской области Вас сопровождала "компания израильских бизнесменов"?
– Об этой поездке первая публикация появилась в газете "День" – отсюда и пошел гулять этот слух: якобы Руцкого сопровождали израильтяне, якобы он им закладывал казачьи земли и прочее. Ну что на это сказать... Да, в составе делегации был один израильтянин. Но там были также предприниматели из Испании, Германии, Англии. Не я их специально выбирал в эту поездку – они сами были заинтересованы в ней. Решался вопрос не о продаже или закладе земли, а об инвестициях. Никаких документов о "закладе" нет и быть не может. Но что плохого, если находятся люди, готовые инвестировать деньги в российское производство? В составе подобных делегаций я бывал не только в Ростовской, но и в других областях... Вся эта история с "закладом земель" того же качества, что и мой "трастовый" договор, состряпанный президентской командой для дискредитации оппозиционного вице-президента. Фальшивка давно разоблачена, но виновники клеветы, разумеется, к ответственности не привлечены.
– Пойдем дальше: тема октябрьских событий [1993]. Утверждают, что Вы струсили, отказались от поддержки военных частей, которые к Вам пришли. С другой стороны, осуждают Вас и за вооруженный экстремизм – призыв захватить мэрию и Останкино. Знаю, что Вы все подробно описываете в выходящих вскоре книгах, так что сейчас не будем тратить на это времени. Задам лишь общий вопрос. Какие уроки Вы извлекли из этого противостояния для нынешнего этапа политической борьбы?
– На все подобные вопросы можно найти ответы в моих книгах "Кровавая осень" и "О нас и о себе". Первая содержит подробно документированный дневник событий. Из него видно, сколько было моих обращений, указов, призывов к армии выступить на защиту Конституции. Как же я мог призывать – и отказываться? И как я мог не дать приказа захватить мэрию, если оттуда по демонстрантам вели огонь, и люди падали на моих глазах? Пусть бы и дальше их убивали?..
– Кое-кто считает, что руководство Министерства обороны тогда советовало командирам воинских частей реагировать на Ваши призывы как бы лояльно, обещать
поддержку – чтобы ввести Вас в заблуждение и отказать в этой поддержке в решающий день. Было ли что-либо подобное?
– Давал ли Грачев такие команды, я подтвердить не могу. Но, начиная где-то с 24-го и вплоть до 3-го числа, к нам постоянно приходили представители штабов армий, дивизий, полков. И все предлагали помощь. Мы даже на картах разработали
планы защиты Дома Советов, где кому стоять, я лично таких планов вместе с этими офицерами разработал около десяти... Но потом все эти защитники куда-то исчезли.
Версия же, что я отказался от помощи армии, запущена газетой Стерлигова, который видит в этом одну из причин нашего поражения. Те, кто этому верит, видимо, не знают, что сам Стерлигов сбежал из Дома Советов еще 23-го числа. И таких теоретиков-патриотов сегодня много. Бросили нас всех на произвол судьбы, а сегодня рассуждают, почему мы потерпели поражение. И чтобы оправдать свою трусость – распускают вот такие слухи.
А урок из этого я извлек простой: не связываться впредь с подобными людьми. Теперь я их вижу насквозь. И если раньше вокруг меня вился целый улей разных именитых деятелей, то сегодня вы видите – их у меня почти нет. В "Державу" сейчас идут люди, которые готовы работать, а не только говорить с трибуны. Идут специалисты по экономике, внешней политике, социологии, медицине... Они-то и нужны, чтобы поднимать страну.
– Уже после создания движения "Держава" Вы остались председателем социал-демократической партии. В этой связи, например, "Русский вестник" задает вопрос "чем объяснить приверженность Руцкого социал-демократии''? Автор заметки даже пишет, что "это заемная, паразитирующая на русских традициях идея"...
– Я приверженец социальной справедливости – а посему для меня на первом месте стоит социальная защищенность человека. Без социальной темы политика бессмысленна – для чего она тогда? Поэтому и наше новое движение называется социал-патриотическое. Почему я, тем более при таких убеждениях, должен отказываться от той организации и от тех многих порядочных людей, с которыми связан давно? Когда я создавал эту партию, она называлась "Коммунисты за демократию" – тогда еще действовала КПСС, и для должностных лиц вступать в мою партию было небезопасно. Тогда мне удалось привлечь мыслящую, конструктивную часть коммунистов. И эта организация была создана не в рамках Садового кольца на каком-нибудь фуршете, она создавалась в регионах. Я должен от этих людей отказаться? Ни в коем случае. И замечу: в отличие от многих нынешних "крутых патриотов", так или иначе служивших правящей партии – я за создание своей партии был тогда исключен из КПСС. Это было еще до событий августа 1991 года, когда все начали дружно бросать партбилеты...
Замысел заключался в том, чтобы создать именно народную партию, выступающую с позиций социальной справедливости. Вскоре мы и переименовались в Народную партию. Уже после моего выхода из тюрьмы большинством на съезде было предложено переименовать партию в социал-демократическую, оставив и слово "народная". То есть за политическую основу партии мы всегда брали социально-нравственный и патриотический моменты – вот что вкладывается в наше понимание социал-демократии. Поэтому название "социал-демократическая" не обязательно трактовать именно в западном духе. Тем более что за последние годы и я, и партия проделали значительную эволюцию возврата к русским корням социал-патриотизма. Это были не вихляния, как кто-то считает, а естественный процесс роста. Все мы чему-то учимся, извлекаем уроки из происходящего...
– Видимо, все же не вся партия согласилась на такую эволюцию? Скажем, часть руководства во главе с Липицким откололась, не пожелав называть себя патриотами. Из региональных патриотических организаций сейчас слышны сомнения и о нынешних местных структурах РСДНД, на которых в большинстве регионов отстраивается движение "Держава" – насколько осознанно они принимают национально-православную идеологию, отраженную в программных документах "Державы" и в Ваших книгах? Это все-таки совершенно новая мировоззренческая ступень. Всем ли она оказалась по силам? В частности, многие обратили внимание на то, что на съезде "Державы" одна делегатка очень эмоционально упрекала Вас именно за православие, и ее выступление собрало немало аплодисментов. Не видите ли Вы здесь трудностей, когда в регионах в "Державу" будут идти православные люди, ориентируясь на наши программные документы, но будут сталкиваться с иными по духу организаторами?
– Нам всем, конечно, нужно работать над собой, заполнять пробелы в познаниях – что я настоятельно советую и членам социал-демократической партии. Но, к сожалению, не все понимают, что к этому надо стремиться, отсюда и подобные выступления. Однако нужно проявлять друг к другу терпимость, не бить по голове, если кто-то еще не дошел до православного мировоззрения. Это дело очень деликатное, эволюционное. Готового стопроцентно православного народа нет – наша задача его воссоздать. Сейчас же всех нас объединяет в первую очередь патриотизм и стремление изменить положение в стране. Поэтому разногласия на этом этапе естественны, но главное – в единстве для достижения победы, на что мы и имеем благословение от митрополита Иоанна Санкт-Петербургского.
– Как Вы относитесь к призыву газеты "Завтра" объединиться с Зюгановым и Жириновским? С Жириновским – это, конечно, несерьезно кто же захочет позориться... Но вот некоторые искренне недоумевают, почему "Держава" не идет на союз с коммунистами, мол, они ведь теперь тоже патриоты...
– Коммунистическая партия имеет свой спектр влияния на избирателей, мы – свой. Пусть так и будет. Вместе с тем нам симпатизирует значительная часть коммунистических избирателей, которые проявляют интерес к программным документам и политической позиции "Державы", к счастью, многим из них теперь понятно, что происходило и происходит со страной... Например: кто еще в 1920-е годы искромсал, и под какую идею, наше единое государство на национальные республики? Откуда был марксизм импортирован в Россию, как и та же идеология ельцинских реформ? Мне не составляет труда убедить рядовых коммунистов, что мы – великий народ, что у нас есть свой тысячелетний исторический путь и свой образ жизни, к которому надо вернуться – и другого пути нет. Не надо всех коммунистов мерить одной меркой – это несправедливо. Рядовых членов партии надо отличать от тех, кто изуродовал страну, кто проводил чекистский террор и уничтожил лучшую часть русского общества, кто предал надругательству Православие. Надо четко себе представлять, что нынешние рядовые члены партии служили своей стране в тех условиях, которые имелись на тот момент: защищали свою родину в Отечественной войне, строили новые города и заводы, осваивали целину и космос... Для меня эти люди – мои соотечественники, и я всегда найду взаимопонимание с такими коммунистами. Другое дело – объединение с их функционерами, здесь нужен другой подход.
Октябрь 1993 года показал, кто есть кто. Я не хочу давать характеристики Зюганову, Жириновскому, Скокову, Лапшину и многим другим... Бог им судья. Октябрь 1993-го года меня убедил, что относиться к сотрудничеству, тем более политическому, надо более серьезно, во избежание трагедии. Помнится, все мы тогда говорили об объединении, о единой цели, о едином враге... А когда надо было поднять страну на всероссийскую забастовку, чтобы остановить произвол и не допустить кровопролития – что сделала коммунистическая партия, вернее, ее лидер? Он выступил по телевидению, призвал сохранять спокойствие, мол, не надо ни митингов, ни забастовок... Это было 2-го числа, а 3-го [октября 1993] уже пролилась кровь защитников народовластия. Жириновский – тот вообще открыто поддержал Ельцина, заявив, что между "красными" и "розовыми" он выбрал менее красных – то есть поддержал президента. Скоков в те дни спрятался в нору и не выглядывал вплоть до апреля 1995 года! Стерлигов исчез 23 сентября, а его люди приносили на баррикады свою газету – с критикой не действий Ельцина, а почему-то Шафаревича...
Вот и делайте вывод, с кем объединяться...
– Думается, что в ходе предвыборной кампании Вам доведется услышать еще много обвинений. Наверно, у властей сфабриковано немало телевизионного "компромата" из октябрьских дней, а монополия на средства массовой информации не даст Вам права на ответ. Или истина выявится слишком поздно – как с делом о "трастовом договоре". Избиратель же, к сожалению, человек неискушенный в подобных махинациях... Как Вы надеетесь преодолеть это серьезное препятствие?
– Нас, оставшихся до конца в Доме Советов, легко обвинять задним числом: то сделали не так, это сделали не так. Пусть бы обвинители попробовали хотя бы день побыть на моем месте, в напряженнейших условиях блокады...
Я не хочу себя оправдывать. И на мне есть вина. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Я свою вину признаю и никогда от нее не откажусь. Но я против того, чтобы человека огульно оплевывали и судили – лишь заглянув в ельцинский телевизор и не разобравшись в сути происходившего. Я откровенный человек и хотел бы того же от других. Пусть любой из тех, кого я сейчас назвал, скажет мне в глаза, где бы я себя вел трусливо.
С ноября 1991 года я воюю с этой властью. Узнав о Беловежском сговоре, который готовился в тайне от меня, я резко выступил против него. 12 декабря я не голосовал за его ратификацию, а фракция коммунистов во главе с Рыбкиным голосовала "за". И давайте все-таки будем точными: если Руцкой "рвется к власти", как некоторые пишут, то зачем же тогда, будучи вторым лицом в государстве и имея все привилегии, я отказался участвовать в деяниях властителей? Да все затем, что не мог согласиться с разорением Отечества и унижением народа.
Моя опора – народ. И, не имея доступа к телевидению, – я сам иду в народ, езжу по регионам, надеясь, что удастся пробудить его самосознание... Даже если для этого потребуется не один год – я все равно буду бороться за возрождение великодержавной России в ее естественных исторических границах, за право народа достойно жить в едином государстве.
Интервью взял М. Назаров
Газета "Русский Восток". Иркутск, июнь 1995 г., №13, с. 1
Учредительный съезд Социал-Патриотического движения "Держава" в Колонном зале Дома Союзов, 1995. Правая часть президиума, слева направо: Н.А. Нарочницкая, М.В. Назаров, В.В. Аксючиц, М.Г. Астафьев, А. Федоров (секретарь Руцкого), А.В. Руцкой
ПС (2011). Хотелось бы к этому интервью дать некоторые пояснения. Готовясь к возвращению из эмиграции в Москву, в 1992 г. я вступил в РХДД В. Аксючица, который был одним из известных политических деятелей. (Тогда это было Российское Христианско-Демократическое Движение, однако на следующем съезде большинством был одобрительно принят мой доклад о необходимости переименования буквы "Д" в Державное.) Когда Руцкой находился в тюрьме, друзья передали ему вышедший в Германии мой сборник статей "Заговор против России", который ему понравился, и после амнистии Александр Владимирович (в телефонном разговоре) пригласил меня вместе с Аксючицем к сотрудничеству в создаваемом движении "Держава" – Аксючица заместителем по политике, меня заместителем по идеологии. Так, вернувшись в 1994 г. из эмиграции, я на полгода оказался сотрудником Руцкого.
Признаюсь, что нам далеко не всё в нем нравилось: его нецерковность и православная неграмотность, его в значительной мере "красноватое" партийное окружение (с которым мы занимались "перетягиванием каната"), грубое солдафонство, матерщина, кто-то опасался и его частично еврейского происхождения (с материнской стороны). Но он от него публично отрекся, кроме того, были и некоторые привлекательные личные черты и главное: готовность "извлекать уроки из происходящего" – это давало надежду на возможность создания влиятельной патриотической структуры, в т.ч. для предстоящих выборов в Госдуму. В "Державу" вступили практически все наиболее известные тогда патриотические деятели. Мы ему поверили и написали неплохие программные документы (хотя и отчасти компромиссные, в процессе "перетягивания каната").
Это интервью устами Руцкого дает представление об описанных тогдашних проблемах становления "Державы" (и потому имеет смысл его опубликовать на сайте РИ, тем более, что информации по "Державе" в Интернете мало). Целью его было предстать с лучшей стороны для тех патриотических кругов, которые в нем все еще сомневались. К сожалению, сомневающиеся оказались во многом правы, т.к. Александр Владимирович в один прекрасный момент, предпочел вместо своих православных заместителей и их программ – деньги от неких влиятельных структур, которые (через В. Кобелева) пообещали ему прохождение на выборах в Госдуму при условии изменения состава руководства "Державы". Мы от него тут же ушли сами (хотя лично мне он предложил остаться), новые люди (богачи с нерусскими фамилиями) вошли в избирательный список "Державы", но в Думу ее не пустили... Потом Руцкой стал курским губернатором и, кажется, наломал новых дров, но это уже другая история... Чем Александр Владимирович занимается сейчас – не знаю. Надеюсь, что он всё же оказался способен по-настоящему «извлечь уроки из происходящего», – те, которые нужны в жизни каждому человеку для духовного созревания. Повторяю: в личном плане я помню у него и хорошие человеческие черты.
