Моя книга "Иван IV Грозный: Царь-сирота" вышла в серии "Жизнь замечательных людей" издательства "Молодая гвардия", о чем не без радости сообщаю. Сейчас она будет во всех крупных магазинах и сетях.
Большое спасибо М.К. Залесской, зам. главного редактора МГ, за ее доброе ко мне отношение: не она, так, может, и не случилось бы этой книги.
Краткая суть: я не разделяю как мифа о том, что Иван Грозный ‒ нравственное ничтожество, полубезумный маньяк, только всё разрушавший и губивший, так и мифа о том, что это гениальный стратег и безупречный христианин, который вел страну от триумфа к триумфу. Мифы ‒ они и есть мифы.
Личность его была пестра, царствование его было пестро. Черное и белое перемешаны чересполосно, впрочем, хватало и других цветов, оттенков, теней, света... История Ивана Грозного сложна и поучительна, а потому должна быть избавлена от лозунгов любого рода. Разбираться в ней следует с холодным умом, храня крепкую веру и опираясь на трезвенный отказ от любого рода экзальтации, любого рода истерики. Историк, работающий с грозненской эпохой, должен, в идеале, сочетать в себе навыки часовщика и сапёра.
Такую книгу, по мере сил, я и старался создать.
Володихин Д. М. Иван IV Грозный: Царь-сирота / Дмитрий Володихин. — М.: Молодая гвардия, 2018. — 341 [11] с.: ил. — (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1684).
https://rusorel.info/dmitrij-volodixin-moya-kniga-ivan-iv-groznyj-car-sirota-vyshla/
Ниже приведены (с сокращениями) отрывки из вступления и эпилога книги.
Бич Божий
Разными способами может человек, живущий в нашей стране, содействовать ее процветанию ‒ дальновидной политической деятельностью, стойкостью в сражениях, развитием идей, благоприятных для России и русских, да и просто честным трудом. Сюда же можно отнести христианское подвижничество и поддержку Церкви, от века бывшей главным столпом нашего Дома. Иными словами, честно послужить отечеству позволено и скипетром, и пером, и мечом, и монашеской рясой… Здесь в один ряд становятся иноки и государи, философы и генералы, епископы и поэты.
Но наша земля ‒ нечто большее, нежели просто территория, оформленная государственными границами и населенная представителями многообразных народов. Для всех людей, народов, цивилизаций действительны одни законы и одни заветы, заключенные в христианстве. Но свыше им даются разные роли. Спрашивают со всех одинаково, но проявиться дают по-разному. Возможно, кого-то силы небесные предназначили на роль «богословской мастерской», как Византию, кого-то ‒ на роль нескончаемого исповедничества, как Сербию… В Руси можно увидеть театр Господа. Все, происходящее у нас, имеет высший смысл и управляется высшими законами. Таково же устройство всего мiра, но у нас оно, вероятно, в наибольшей степени обнажено, в наибольшей степени доступно для скудного человеческого разумения. Вся наша история представляет собой ряд притч, печальных и добрых, о сути человеческой, о диалоге человека с Богом, о сердечной мудрости и умственном распутстве. За какую ниточку ни потяни, всюду откроются обстоятельства, самым естественным образом вызывающие желание покаяться в собственных грехах или восхититься духовной чистотой людей, давным-давно ушедших на встречу с Высшим Судией.
Преосвященный митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн писал о Руси, что «…она есть подножие Престола Господня». Значит, смысл ее истории безконечно далек от суммы корыстных действий, вызванных экономическим и политическим интересом. И если Бог радуется нашим мыслям, словам и действиям, и если Он печалится о нашей греховности, в каждом значительном событии русской исторической судьбы ‒ благом или преступном ‒ видна и Его любовь к нам, и Его отеческое вмешательство в нашу жизнь.
Порой Он попускает кому-то из нас ужасное своеволие, мятеж и даже кровопролитие. Верю, что для тех, кто стал невинными жертвами этих действий, Господь уготовал доброе утешение в Царствии Своем; для всех прочих в поступках злодея содержится Урок. Таким образом, явление Бича Божьего ‒ тоже часть промысла Господня. И видеть в нем надо не наказание, не мщение, а увещевание. Бич Божий должен бы считаться устроителем Русской земли в неменьшей степени, чем воевода, павший за отечество, талантливый литератор или благочестивый архиерей.
Кажется, государь Иван IV Васильевич, прозванный Грозным, сыграл именно такую роль в биографии Русской цивилизации. Его много критиковали за «недемократический» образ правления, за самодержавный «террор», за агрессивную внешнюю политику по отношению к Европе, за азиатчину… Но в большинстве случаев эта критика была инициирована определенными политическими предпочтениями, и не то что к христианским идеалам, а даже и к правильной академической науке не имеет никакого отношения. Впрочем, похвала «прогрессивному войску опричников» со всеми вытекающими выводами столь же далека и от первого, и от второго. Все это мнения людей, пребывающих безконечно «левее» позиции, где православное самодержавие кажется приемлемым и даже родным.
Но как выглядит роль государя Ивана Васильевича, если смотреть на русскую судьбу из толщи Русской цивилизации? Был ли он адекватен царской доле, выпавшей ему по изволению Господню? Или, быть может, заслуживает принципиально иной критики ‒ «справа», а не «слева»?
Вот о чем эта книга.
Безполезно искать в ней традиционную биографию Ивана Грозного, в которой жизнь первого русского царя год за годом рассматривалась бы под увеличительным стеклом. Подобным образом представлено лишь детство государя и его юность. Далее повествование распадается на несколько самостоятельных рассказов. Каждый из них посвящен области государственной жизни России, где характер Ивана IV проявился с особой яркостью и рельефностью. Государь показан как реформатор, военачальник, дипломат, основатель опричнины, а также первейший христианин Царства.
Основной принцип изложения ‒ заменять логические спекуляции живым текстом источника везде, где это возможно; современный образованный читатель, думается, достаточно подготовлен, чтобы самостоятельно делать выводы, ознакомившись со сведениями по нашей старине. Время от времени приходится констатировать: источники противоречат друг другу и «помирить» их нет никакой возможности. В тех случаях, когда невозможно выделить наиболее достоверный, представительный и наименее «ангажированный» из них, остается честно признаться в том, что информация сомнительна. В таких случаях нетрудно на одной информационной основе построить с полдюжины правдоподобных реконструкций того или иного события, процесса; с тем же основанием можно отказаться от суждения и честно положить перо. И то и другое уместно делать довольно часто, поскольку документальная основа нашей истории страшно пострадала от пожаров 1571, 1611 и 1626 годов, осталось немногое. Если по более поздним периодам русская историческая судьба документирована в достаточной степени, то XVI век (не говоря уже об удельных временах или доордынской Руси) почти «гол». Не добротное архивное одеяние, но дырявое рубище прикрывает тело России периода последних Рюриковичей.
Автор этих строк просит у всех читателей прощения за пристрастность своих суждений ‒ откуда взяться ледяному спокойствию, когда грозненская эпоха выходит на подмостки!
Дмитрий Володихин
http://fanread.ru/book/11703568/?page=1
Из эпилога книги
Русское Средневековье ‒ это мiр, принципиально отличающийся от нашего. Люди тех времен иначе думали, иначе веровали, иначе воспринимали время и пространство, имели иные нравственные идеалы, иное отношение к человеческой личности. Это был мiр Традиции, раз и навсегда заведенного порядка вещей. Худшим обвинением служило слово «новина», т.е. разрушение устоявшегося социального института, обычая, изменение древнего бытового уклада. А самая смелая реформа производилась под флагом «возвращения к старине», искаженной людьми недобрыми и неумными. Самое бурное общественное и культурное развитие, стремительная «смена картинок» воспринимались как плавание по огромному и неизменяемому океану от порта «Сотворение мiра» до порта «Страшный суд», на корабле, где поколения команды сменяются другими поколениями… Шторм ли стоит на море, или затишье, а вокруг лишь вода и небо, чайки и ангелы, рыбы и водяные бесы. Любая перемена ‒ часть более глобального постоянства. Время поглощается вечностью… Время ‒ палуба, вечность ‒ океан.
Позднее этот мiр постарел, европеизировался и стал постепенно разрушаться, покуда не грянул последний залп 1917 года. Сейчас от него мало что осталось, и в прежнем виде ему уже не быть восстановленным никогда. [228]
Но когда он был в цвету, каждому его жителю предназначалась роль и место в строго распланированной общественной системе. Личность человека была важна постольку, поскольку ему предназначалось принять участие в мистерии жизни, уйти за кулисы и там получить оценку Высшего судии. А значит, главное предназначение христианского общества и государства состояло в том, чтобы обезпечить наилучшие, наиболее комфортные условия всех «актеров». Отказ от игры и от полученных вместе с ролью в спектакле прав и обязанностей, от места в жизни, от предназначения, оценивался прямо противоположно современным этическим образцам. «Бунт против системы», «обретение себя», личная независимость, выход за общепринятые нормы, попытка сломать их воспринимались не только и даже не столько как преступление, сколько как мерзость или дурость. Человек-вне-общества, он же, по терминологии того времени, гультяй-меж-двор приобретал для современников дурной запах. [229]. Он становился ходячей тухлятиной. Общественные тяготы переносились с терпением и смирением ‒ это одна из важнейших черт Русской цивилизации [230]. Люди видели в трудностях земных отблеск легкости небесной, спасение души стояло на порядок выше любых других личных приоритетов.
Общественный механизм XIV—XV вв. напоминал большую деревню, где каждое княжество и каждая аристократическая республика представляли собой теплый, ухоженный домик, посреди них высился храм общей для всех митрополии, а над крышами простирала Покров сама Богородица. Создание единого Московского государства превратило деревню в один очень большой дом, храм митрополии ‒ в домовую часовню патриархии, и лишь Покров остался прежним. Однако это были изменения, поглощенные цивилизационным постоянством Руси. Их глобальный характер почувствовали только высшие слои общества, поэтому социальные конфликты XVI столетия в основном имеют верховой характер и не затрагивают толщу русской жизни.
В этом громадном доме общий порядок ни для кого не предусматривал исключений. Государь и митрополит [231] были включены в действо. Им так же не полагалось выламываться из общей системы, как и последнему бедняку-крестьянину. От них требовалось даже более неуклонное следование роли, поскольку оба «играли» на виду у всего государства. И земная, т.е. общественная, оценка их жизни производилась традиционным обществом именно по критерию соответствия предназначению. Если всем прочим социальная мобильность, сохранявшаяся в старомосковском обществе XVI века, давала возможность по собственному желанию или по непредвиденным обстоятельствам переменить роль, судьбу и предназначение [232], то монарху и высшему архиерею страны можно было «уйти на пенсию» только в монахи или на тот свет.
За всю историю Московского государства только два монарха [233] совершали попытки «сыграть не по правилам», противопоставить себя старомосковскому общественному укладу и культурной традиции, утвердившейся под влиянием православия. Это Иван IV и Лжедмитрий I. Последний стал признанным антигероем русской истории, и даже либеральные попытки представить его «неудавшимся реформатором» [234] , ничуть не улучшили массовое восприятие этого исторического деятеля. Что же касается Ивана IV, то здесь все намного сложнее.
Иногда создается впечатление, что этого государя сам Господь послал России. Попущение всем его неудачам и злодеяниям, возможно, было уроком всей стране: насколько славен и удачлив был православный царь, пока он был настоящим православным царем и не пытался уклониться от своего предназначения, и насколько мерзок, жалок и несчастлив стал он, изменив собственной роли…
Иван IV возжелал не только править страной и народом, но и отделиться от них, встать над ними, преобразиться в независимую силу, ничем не сдерживаемую и ничем не ограниченную в своих планах и действиях по отношению к подданным. Законодательного, правового ограничения ему и впрямь не существовало. Ни византийское, ни русское право его просто не предусматривало. А современные политологические представления о природе власти, социальная философия, навеянная духом эпохи Просвещения, в принципе непригодны для того, чтобы устраивать суд над государями старомосковскими и их временем [235]. Невозможно и безсмысленно применять Уголовный кодекс Российской Федерации, скажем, к местническому делу. Так же невозможно и безсмысленно требовать от грозненской эпохи соответствия каким-то невнятным «общечеловеческим ценностям», за которыми кроется рублефицированный либерализм. Для всех этических максим нашей интеллигенции, гуманистичной и вестернизированной, у XVI столетия один ответ: пороть, пока дурь не вылетит из головы. И этот ответ на «критику слева» адекватен. Никогда нравственные вкусы потомков не были милосердны к духовному укладу предков, но лучше ли стали потомки?
Наше время, мутное от интеллектуальной эквилибристики униженных поколений, слабое и неплодоносное, должно бы склонить голову перед героической, кровавой и блистательной эпохой последних Рюриковичей. Бурное социальное творчество того времени, самоотверженная борьба с опасными врагами, невероятная витальность и в то же время духовная эпичность дадут сто очков вперед нашей невразумительной помойке… Совать в русское Средневековье какой-нибудь, прости Господи, розовый социализм, либеральную хельсинковщину или, скажем, тупо-безчеловечную науку экономике ‒ проявление пошлости и недоумия одновременно.
Но это не значит, что Московское государство в зените существования своего не знало высшего смысла и высшей правды, подчиняться которым должны были в равной степени и царь Иван Васильевич, и какой-нибудь гарнизонный пушкарь из Шацка. А смысл этот и эта правда таковы: государь ‒ всего лишь первый из христиан, равных перед Богом. Истинный царь ‒ Царь Небесный, и все жители православной державы ходят под рукой Его, смиренно подчиняясь Его воле, чтят Его заповеди, и хлеб насущный принимают из Его невидимых рук. Над царем, таким образом, стоит суд Бога, точно так же, как и над каждым из его подданных [236]. И подданные вправе заниматься «критикой справа», т.е. ставить вопросы: относится ли к ним государь, как к членам огромной христианской общины, иными словами, как к членам колоссальной семьи? Он имеет право на строгость точно так же, как и всякий отец семейства, но и заботиться о семействе точно так же обязан ‒ как о родне. Чтит ли он заповеди? Добрый он христианин или же отступник? Еще византийская традиция позволяла отказать государю в повиновении, если он покушается на основы веры… Если государь отступничает, если он ‒ «ложный государь», стоит ли ему подчиняться и как тогда упромыслить свою жизнь? Жизнь своей семьи? Жизнь города? Жизнь страны? Порой ответы на эти вопросы инициировали ужасающий бунт. А в Смутное время ответом на них стала титаническая борьба и социальная катастрофа.
+ + +
Каким же христианином был царь Иван Васильевич? И каким он был православным государем? Пришло время подвести итоги.
Иван III, гениальный политик, оставил своему сыну Василию страну, находящуюся на пике цивилизационного развития, мощную, богатую, получившую наследие утонченного византийского интеллектуалитета, бурно развивающуюся, защищенную как энергичной дипломатией, так и свирепым войском выносливых воинов-помещиков. Василий III был достаточно хорош, чтобы не потерять основных приобретений отца и не ставить перед несущимся на полной скорости эшелоном Русской цивилизации искусственных препятствий. Даже наша служилая аристократия, своевольная и самолюбивая, отдала не столь уж много в период правления Елены Глинской, а затем в юные годы Ивана Васильевича.
И вот молодой царь взял вожжи в руки. Система управления пестрым военно-служилым классом, огромной территорией, полусложившимися сословиями, да еще в условиях постоянной готовности драться насмерть, отражая нашествия с юга и востока, оказалась безумно сложной. Церковь занята была важными реформами, иосифлянство и нестяжательство сцепились в клинче. Правильно выстроенные отношения с Церковью стоили дорогого, но добиться симфонической гармонии тоже оказалось непростым делом. Россия тех лет имела невероятно запутанное, да еще не до конца сформированное, устройство, все оставалось в движении, ничто еще не успело застыть. Чтобы адекватно править страной, требовалась колоссальная воля, твердость, холодный изощренный ум и, одновременно, чувство равновесия. Система адекватно действовала, покуда правитель видел, влияние каких групп требуется уравновесить, кого поддержать, а кому дать укорот, на каких условиях включить бывших властительных князей в московские правительственные круги, когда стоит им прощать фронду, а когда прощать нельзя и требуется применить силу. Иван III идеально подходил для этой задачи.
Иван IV унаследовал от деда один только масштаб мышления. Будучи наделенным нервной, артистической натурой, он больше умел выглядеть великим правителем, нежели быть им. Он слишком многого ожидал от благоприятных обстоятельств и слишком быстро впадал в уныние, когда ситуация осложнялась. Государь не обладал должной твердостью и должной волей. Поэтому, испугавшись сложности и динамизма административной системы Московского государства, Иван Васильевич попытался заменить постоянную, нешумную деятельность хладнокровного манипулятора мерами экстренного характера, эффективную практическую деятельность эффектной идеологией, упорство в достижении целей простой жестокостью, а христианскую нравственность лицедейством. Это отчасти напоминает конец двадцатых ‒ начало тридцатых годов в СССР: «сплошная коллективизация» в значительной степени была инициирована страхом «не справиться» с деревней и нежеланием всерьез, изо дня в день, из года в год вести кропотливую работу с сельским населением…
Иван Васильевич не имел права поддаваться истерике, холить и лелеять нервную хлипкость. Он государь, с него и спрос другой.
Иван IV умыл Россию кровью.
Один книжник, свидетель грозненской эпохи, через несколько десятилетий после смерти Ивана Васильевича напишет о нем: «Больше к единоверцам, которые находились в его руках, под его властью, к близким ему людям ‒ великим и малым, нежели к врагам, он оказывался суровым и неприступным, а к которым ему таким быть следовало, к тем он был не таким от поднимающегося в нем на своих людей пламенного гнева» {185}.
Несколько тысяч раз государь Иван Васильевич нарушал заповедь «не убий». Лично он был исключительно богомолен, совершал то и дело паломничества в монастыри, даже пищу крестил за обедом. Он заказывал молебны по душам собственноручно им или по его приказу убиенных людей, приказав составить огромные синодики. И, насколько можно судить, покаяние государя было искренним и глубоким.
Он непоколебимо стоял против ересей, не допустил в страну протестантизм, а в годы, когда Московской митрополией правил св. Макарий, установил с Церковью добрые отношения.
Но.
Он несколько тысяч раз нарушил заповедь «не убий».
Бог судья Ивану Васильевичу, но никак невозможно, чтобы добрый христианин выдумывал еретические измышления и устанавливал безбожные обычаи, пытаясь придать себе особое положение в христианской общине.
Первый русский царь заключил больше браков, чем позволяли ему каноны православной Церкви. Любил ли он своих жен ‒ знает один Господь. С некоторыми из них Иван Васильевич поступал сурово, с иными ‒ заботливо. Будучи в браке с одной из них, беззастенчиво женихался к иностранной государыне, а потом к ее родственнице, не видев между тем ни той, ни другой… Он, по всей видимости, стал причиной гибели собственного сына Ивана. По свидетельствам иностранцев [237], царь допускал прелюбодеяние и даже не скрывал этого. Летописец подтверждает это: после смерти первой супруги, царь «…нача… яр быти и прелюбодействен зело».
Бог судья Ивану Васильевичу, но никак невозможно, чтобы добрый христианин так распутствовал!
Наконец, отношения первого русского царя и Церкви были далеко не безоблачными. До несчастного дня 31 декабря 1563 года, когда скончался св. митрополит Московский Макарий, государь находился под его благодетельным влиянием, и это было доброе время для страны, для Церкви и для высшей власти. Наследовавшим от него Московскую кафедру архиереям приходилось хуже и солонее. Митрополит Афанасий самовольно оставил митрополичью кафедру, видимо, не выдержав зрелища казней. Митрополит Филипп восстал против опричнины и погиб. В разное время помимо святителя Филиппа от царя и его приближенных пострадали и погибли крупные деятели Церкви, в том числе настоятель Псково-Печерский св. Корнилий, Новгородский архиепископ Леонид, архимандриты московских Симонова и Чудова монастырей Иосиф и Евфимий, архимандрит Солотчинский Исаак, архимандрит Троицкий Памва, архимандрит Антониево-Сийской обители Геласий, нижегородский Печерский архимандрит Митрофан, причем на долю Леонида выпала страшная, мученическая смерть [238]. По приказу царя были убиты многие священники, монахи, церковные слуги и служилые архиерейские дворяне. Архиепископа Новгородского Пимена, лишив сана, заточили в веневский Никольский монастырь [239]. Что же это за верующий, который, как пес, грызет собственную Церковь?!
Впоследствии о грозненском времени с изумлением и печалью напишут: «…[царь] не устрашися же и святительского чина, оных убивая, оных заточению предавая…» Помимо казней, опал и ссылок в отношении людей духовного звания, государь беззастенчиво вмешивался в церковную жизнь, вертя ею по своему произволу. Фактически он низвел митрополичью власть до уровня какого-то простого приказного администрирования. Современники и ближайшие потомки разное писали о состоянии общества в грозненское время. Но никто ничего доброго не сказал об отношении царя к Церкви. А митрополита Филиппа канонизировали во времена Алексея Михайловича, и это о многом говорит.
Бог судья Ивану Васильевичу, но никак невозможно, чтобы добрый христианин терзал и унижал свою Церковь, ставя в полушку слова символа веры «…во Едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». (...)
Что же касается «эффективного правителя» Ивана Грозного, то как быть с тем, что он проиграл главную войну своей жизни ‒ Ливонскую? Как быть с сожженной Москвой, куда царь допустил татар? Как быть с двумя православными святыми, убитыми в его правление? (...)
Георгий Петрович Федотов прославил духовный подвиг св. митрополита Московского Филиппа, возвысившего голос против Ивана Грозного. Правда, Федотов пишет о какой-то абстрактной «Христовой правде», т.е. скорее социальной справедливости, чем преданности заповедям Его, но общий смысл его слов верен: «Подвиг митрополита Филиппа дает настоящий смысл и служению его сопастырей на московской кафедре Успения Богородицы: св. Алексия и св. Гермогена. Один святитель отдал труд всей жизни на укрепление государства московского, другой самую жизнь, обороняя его от внешних врагов. Св. Филипп отдал жизнь в борьбе с этим самым государством, в лице царя, показав, что и оно должно подчиниться высшему началу жизни. В свете подвига Филиппова мы понимаем, что не московскому великодержавию служили русские святые, а тому Христову свету, который светился в царстве, ‒ и лишь до тех пор, пока этот свет светился».
(...) Вспоминается образ императора Юстиниана в пьесе «Отравленная туника», принадлежащей перу Николая Степановича Гумилева. Император хотел быть мудрым и справедливым, хотел сыграть свою роль чисто, не сфальшивить. Но его терзали страсти: политическое стяжательство и пошлая ревность сгубили веру государя, нравственность, мудрость… Вот и царь Иван IV ‒ если и был великим в чем-то, так это в эмоциях, наполнивших историю страны звуками угрозы: бурный поток гнева, мутный ручей ужаса, гремящая река похоти, оглушительный водопад гордыни. Как устроитель земли Русской он хорош тем, что в истории его жизни звучит глас Божий, призывающий поглядеть на царевы страсти, ужаснуться и укротить свои. Для человеческих ушей тяжки слова Бога, но это дар Его любви к нам. Государь Иван Васильевич, вероятно, послан был нашим предкам в качестве подсказки или же испытания во исправление. Это был настоящий бич русского народа, отучавший нашего человека от привычки к своевольству и в личном, и в общественном смысле…
Но будь же ты и к нему милостив, Господи! Все мы грешные люди. Прости нас. Прости и его.
ПРИМЕЧАНИЯ
228 Хотя иное традиционное общество, надо надеяться, когда-нибудь будет построено в России.
229 Но роль юродивого Христа ради, например, или нищего на паперти, или даже безбожного скомороха были частью спектакля. Гораздо хуже, когда человек «терял знак», т.е. расставался с твердой принадлежностью к какой-либо общественной группе. Бродяга — человек подозрительный и неприятный, а разбойник плох не только разбоем, но и оторванностью своей от общества. В этом смысле и тот и другой рассматривались как люди второго сорта.
230 Разумеется, за исключением тех случаев, когда тягло расширялось до пределов непереносимых, нездравых, безсмысленных, или же, когда за требованием государства, Церкви, общины виделся чей-то личный корыстный интерес. В этом случае бунт получал некоторое оправдание — как инструмент возвращения к доброй старине, восстановления прежнего, правильного порядка вещей. Его «безсмысленность и безпощадность» подпитывались тем, что бунтовщики чувствовали за собой высшую правду, чуть ли не санкцию Бога.
231 С 1589 года — патриарх.
232 Поворот в биографии нежелательный, но возможный. Так, например, старомосковские служилые аристократы нередко делали церковную карьеру — как, например, св. Филипп митрополит Московский из боярского рода Колычевых или патриарх Филарет из боярского же рода Захарьиных-Юрьевых. Крестьянин, при удаче, мог сделаться «торговым человеком» и даже войти в число «служилых людей по отечеству». Бывали случаи, когда богатый купец по власти и богатству намного превосходил столичных бояр и служилых князей. Так, например, при Иване IV невероятно возвысилась семья Строгановых, а при Михаиле Федоровиче — семья Светешниковых. Эти владели землями, промыслами и целыми городами… но ровно так же, как и высокородные дворяне, могли по государеву указу попасть на правеж.
233 Не считая королевича Владислава, оказавшегося на российском престоле случайно, благодаря несчастьям Великой Смуты начала XVII века.
234 Об этом писал, например, В.Б. Кобрин.
235 Обычно либерально-демократические историки и публицисты пишут о варварском тиранстве Ивана IV, о крови, обильно пролитой по его приказу, о страшных массовых казнях. Государь Иван Васильевич казнил не больше и не меньше, чем европейцы того времени. Во Франции и в Речи Посполитой религиозные войны привели к чудовищному кровопролитию. Среди европейских правителей XVI столетия были такие, по сравнению с которыми наш кровопийца должен бы считаться сущим младенцем. Не особенное «азиатское варварство» наше и не «самодержавный деспотизм» привели к огромным жертвам. Государственный строй соседей Московского государства, да и вообще политическое устройство европейских стран того времени не дают примеров более позитивных, более «мягких» по сравнению с нашей страной. Дело в личных качествах государя. Худо не то, что он множество людей казнил, пребывая в своем праве самодержца, а в том, что он множество людей казнил… Стоит ли оправдывать родное, отечественное душегубство кровавым варварством западных соседей? Стоит ли апеллировать к примерам худшего в человеческих душах и в человеческой истории? На это ли место — среди злодеев — следует претендовать нашей цивилизации, нашему народу?
236 И сам Иван Васильевич это понимал. В частности, во втором послании, адресованном князю Курбскому, он писал: «Со смирением напоминаю тебе, о князь, — посмотри, как к нашим согрешениям и особенно к моему беззаконию, превзошедшему беззакония Манассии, хотя я не отступал от веры, терпеливо Божье величество, веря в мое покаяние. И не сомневаюсь в милосердии Создателя, которое принесет мне спасение, ибо говорит Бог в святом Евангелии, что больше радуется об одном раскаявшемся грешнике, чем о девяносто девяти праведниках… Ибо если и многочисленнее песка морского беззакония мои, все же надеюсь на милость благоутробия Божьего — может Господь в море своей милости потопить беззакония мои…» Здесь же царь подчеркивает, что Господь «…милостью своей позволил нам, смиренным и недостойным рабам своим, удержать скипетр Российского Царства от его вседержительной десницы христоносной хоругви…» См.: Переписка Андрея Курбского с Иваном Грозным// Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XVI века. М., 1986. С. 79.
Таким образом, власть Высшего Судии государь знает и склоняется перед нею.
237 Впрочем, не всем сведениям подобного рода стоит доверять. Например, известия Дж. Горсея о безпутном поведении царя сомнительны.
238 Есть несколько версий гибели архиепископа Леонида. Наиболее вероятно то, что он был уморен голодом в заточении.
239 Где тот подозрительно быстро скончался (осень 1571 года). Возможно, прав Курбский, который писал, что Пимена утопили — только не в Новгороде, как полагал Курбский, и не во время опричного разгрома 1570 года.
Дмитрий Володихин
https://www.litmir.me/br/?b=228573&p=1
Иван Грозный. Прижизненный портрет
Из послесловия издательства "Молодая гвардия"
... Хорошо, что Д.М. Володихин не стал стряпать из Ивана Грозного патриотического идола, подобного тому, перед которым камлают, чего уж греха таить, и некоторые представители патриотической общественности.
Уж слишком поваден им оказался своей жестокостью да безчеловечностью Иван Грозный. Так и видишь, как бывшие комсомольские функционеры да обкомовские работнички, неожиданно быстро ставшие патриотами Святой Руси, готовы пририсовать сталинские усы первенцу Елены Глинской. И становится ясно ‒ ох, не за военные успехи (коих почти не было) и не за «стояние в вере» (коего было еще меньше), а за жестокость да опричный террор обожает такая публика Грозного Царя.
И тем более обидно, что внесли свою лепту в рекламу Ивана Васильевича и церковные иерархи. Д.М. Володихин ‒ осторожный автор и верный сын Церкви, поэтому крайне деликатно выражается о книге покойного митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна «Самодержавие духа», посвященной помимо прочего и царствованию Ивана Грозного: «Эта книга получила широкую известность, к тому же нравственный авторитет митрополита Иоанна чрезвычайно высок. При всем том владыка Иоанн высказывается не по богословским вопросам, а по историческим, поэтому его архиерейское слово следует воспринимать в данном случае как мнение частного лица, пусть и весьма образованного, и высокого духом». А ведь если расставлять все точки над «ё», то написал покойный владыка книгу соблазнительную, во многом спровоцировавшую кривляния ... додумавшихся до икон «святому благоверному царю Иоанну Грозному». Нет уж, даже духовным лицам больше пристала честность по отношению к собственной истории, нежели ее приукрашивание.
И неужели нельзя было найти другой объект для выражения собственной приязни, другой образ русского православного царя?.. Неужели стоит так превозносить человека, доведшего крепкую Русь до национальной катастрофы и поставившего ее на край гибели? Ведь Смута вся целиком вытекла из последствий политической деятельности Ивана Грозного. Вместо ослабления наших врагов они их усилили да позволили на протяжении ближайшего столетия лезть в наши внутренние дела. Хорошо, что другим, не облеченным священным саном защитничкам святости царя Ивана, Д.М. Володихин дает четкую и нелицеприятную характеристику: «Естественно быть русским государственником и при этом крепко верующим православным. Многим хотелось бы слить воедино эти два пристрастия. Но любовь к Христу и любовь к национальной державности ‒ разные вещи, далеко не всегда их можно соединить… Хорошо, когда никакое противоречие не раздирает единство державы и Бога, заключенное в душе и мыслях верующего. Полагаю, в большинстве случаев это возможно. Но если нет, тогда истину Св. Троицы следует предпочесть истине национально-государственных интересов».
Глеб Елисеев
+ + +
См. на сайте РИ на эту тему:
В календаре "Святая Русь" статья М.В. Назарова:
18.03.1584 (31.03). – Скончался Царь Иоанн IV Васильевич Грозный.
Священник Михаил Немнонов в соавторстве с Сергеем Марновым. Был ли царь Иван Грозный местночтимым святым.
На форуме - полемика об Иоанне Грозном.
извините , " ...и поставившего ее на край гибели". При таком историческом подходе и крушение Российской империи можно целиком вывести из последствий деятельности и другого нашего Царя Николая II, который в понимании некоторых так сказать историков и также "довёл" Российскую империю " до национальной катастрофы и поставил её на край гибели". Наверное наши Цари только и могли, что доводить до национальных катастроф и ставить на край гибели. "Поток гнева", " река похоти", "водопад гордыни", ни " военных успехов", ни "стояния в вере", опричный террор - может надо в комплекте с книгой Д.Володихина и диск с фильмом П.Лунгина "Царь" распространять?
АЛЕКСЕю 03.01.2018 в 07:51
А что Царь Мученик Николай II тоже по малейшему подозрению уничтожал знатнейшие аристократические роды вместе с детьми? Тоже устроил опричнину, каравшую и грабившую в провинившихся городах всех, кто попадался под руку? Убивал духовенство? В нарушение церковных канонов был многоженцем? Да и экономически Россия перед революцией была благополучной страной с огромными темпами развития. Так что сравнение не работает. А Володихин в этом выводе о причине последующего Смутного времени согласен и с большинством дореволюционных историков.
Кстати о фильме Лунгина. В своей книге Володихин отмечает множество фактических ошибок в этом фильме: «фильм "Царь" нельзя назвать историческим ни в малой мере. В деталях там неточно буквально всё, и всё сдвинуто со своих мест в пространстве и времени... трансформация исторического факта в символ не оставляет камня на камне от правды конкретного события». При этом Володихин, с моей точки зрения, зря оправдывает режиссера тем, что он стремился к некоей общей "символической правде", "придав этой правде форму мифа и создал фильм-миф".
С моей точки зрения, правда не нуждается в карикатурном мифическом утрировании, как это сделал Лунгин, показавший Русь (вновь привожу цитату из книги Володихина об этом фильме) как "дикую смесь веры с варварством. Да и народ подстать монарху — сплошь холопы и палачи, какие-то мерзкие немытые рыла, полуосмысленные вопли вместо речи". Какая уж тут "символическая правда"... Меня это тоже покоробило в фильме с символическим названием-приговором "Царь" (мол, вот она русская монархия), хотя я не могу одобрить и истерических "ревнительских" протестов защитников "святости" Грозного против правдивых фактов, препятствующих этой "святости".
Уважаемый Михаил Викторович! Да, если исходить из конкретных исторических деталей и обстоятельств царствования Ивана Грозного и Николая II моё сравнение может и не работает..Да, Николай II не вырезал с детьми аристократические роды, не убивал духовенство, не учреждал опричнины- а все равно виноват в развале государства, а Ивана Грозного отделяет от Смуты царствование Федора Ивановича и Бориса Годунова - то же все равно виноват. История не терпит сослогательного наклонения, но если бы поменять местами образы правления наших двух Царей, первого и последнего, думаю отрицательная для многих оценка их деятельности не поменялась бы.Ветхозаветный Царь-пророк Давид пролил много крови, что не помешало Ему быть кротким в очах Господа, это также не помешало Царскому престолу Давидову стать престолом Царя Царей. Угодна ли была Богу "политическая деятельность Ивана Грозного"? Вот например слова протоиерея Николая (Гурьянова) : " Царю Иоанну не нужно оправдываться. Совесть Его перед Богом и Церковью чиста.Он хранил Господом врученное Царство и Церковь от врагов и ересей. Он был первовенчанным Царем, собравшим воедино Святую Русь". Протоиерей Николай, конечно, не историк, тут каждый сам для себя может сделать свой выбор в своём отношении к первому русскому Царю.
"Царь" - такая же жидовская чернуха про первого Помазанника, как "Матильда" про последнего.
"Николай II все равно виноват в развале государства" - только для тех, кто его намеренно чернит вопреки фактам.
"Ивана Грозного отделяет от Смуты царствование Федора Ивановича и Бориса Годунова - то же все равно виноват". ‒ Потому что он уничтожил лучших представителей аристократии, подорвал авторитет монархии опричниной и выходкой с "царем" Семеном Бекбулатовичем, унизил Церковь. Смутное время возникло на всем этом.
"Ветхозаветный Царь-пророк Давид пролил много крови, что не помешало Царскому престолу Давидову стать престолом Царя Царей". ‒ Неуместно дохристианские ветхозаветные критерии применять к православной монархии.
"Протоиерей Николай, конечно, не историк, тут каждый сам для себя может сделать свой выбор в своём отношении к первому русскому Царю". ‒ Протоиерей Николай действительно не историк, как и не специалист во многих других областях знания, где его мнение не имеет той же весомости, что и в вопросах пастырского попечения. А выбор каждому надо делать на основании безспорных источников и фактов. Они, к сожалению, не в пользу ревностных апологетов Грозного Царя. Поэтому я не перестаю удивляться: почему в его правлении и облике вам недостаточно отделить правду от клеветы, достоинства от недостатков, а непременно нужно бросаться грудью на защиту его явно греховных деяний, вместо молитв ко Господу об их прощении?
Всех желающих дискутировать прошу прежде прочесть указанную тему на форуме РИ и вообще желательно пространно дискутировать там (зарегистрировавшись), чтобы не ломиться здесь в открытую дверь. Надеюсь, что и автор книги согласится ответить на возможные новые возникшие аргументы, если они возникнут.
Уже обрадовался, но напрасно. Прочел сей отрывок "Он, по всей видимости, стал причиной гибели собственного сына Ивана. По свидетельствам иностранцев [237], царь допускал прелюбодеяние и даже не скрывал этого. Летописец подтверждает это: после смерти первой супруги, царь «…нача… яр быти и прелюбодействен зело»."
Когда то Святой Царь Мученик Николай II сказал, что трудно объяснить человеку, не имеющему чести, что такое честь.
У Д.М. Володихина чести не оказалось. Её заменили, по всей видимости, мнения иностранцев.
Даже и покупать такую книгу не буду. Я уже читывал историков, ненавидящих Грозного, зачем еще один?
Со школьных лет почему-то всегда уважал Иоанна Грозного, интуитивно, чтобы про него там не сифонили.
Чтобы возникли новые аргументы, надо чтобы историки обращали внимание на все без исключения "безспорные факты" в их взаимосвязи, в т.ч. и на установление фактов реальности и разветвленности боярских заговоров, их возможных последствий (упрощенно говоря количество жертв Смуты не идет ни в какое сравнение с количеством жертв опричнины), проверки связей заговорщиков с заграницей, степенью вовлеченности в крамольные дела духовенства, кто и с каким умыслом систематично травил самого Царя, изводил жен и детей (Царь пережил смерть шести из восьми своих детей, " не имея права поддаваться истерике, холить и лилеять нервную хлипкость"), кто стоял за убийством царевича Дмитрия в Угличе, кто такой Лжедмитрий I, откуда он взялся и какие силы за ним стояли. Вот пусть историки и скажут например - был ли ранее такой процент смертности детей у Великих Князей или такая повальная смертность началась только после венчания на Царство у первого русского Царя .
АЛЕКСЕю 04.01.2018 в 10:19
Разумеется, все перечисленные Вами обстоятельства имели место. Но они никак не могут оправдать и покрыть нехристианские методы и поведение Государя. Неужели для искоренения даже действительных боярских измен нужно было убивать детей? А сколько было таких огульных безсудных расправ? И несомненный факт многоженства, за что на Царя была наложена церковная епитимья с запрещением присутствовать на богослужениях в храме на царском месте, никак не совместим с его "святостью". Повторю: достижения его должны рассматриваться отдельно, а "мухи" - отдельно. И уж т.н. "святость" сюда приплетать не надо. Апологеты "святости" Грозного упрекают объективных историков словами "страха Божия не имеете!", - но это можно обратить к ним самим, настаивающим на освящении греха. Никто еще не смог мне ответить на простой вопрос: почему первый наш Царь Иоанн Грозный непременно должен быть святым, а не правителем со своими достоинствами и недостатками? Посмотрите указанную мою статью в календаре.
Простой вопрос : "Почему наш Царь непременно должен быть святым, а не правителем со своими достоинствами и недостатками?" наверное не такой уж простой. Просто так, на ровном месте, вопросы о чьей-либо святости сами собой не возникают. Если бы нашего первого Царя представляли именно как правителя со своими достоинствами и недостатками это было бы не так уж и плохо. Календарная статья от 31.03.2007 г. образец объективности по сравнению с приведёнными выдержками из книги Д.Володихина. Сравнивать Царя с " псом, грызущим свою Церковь" - это как? И приводить цитаты про "политическое стяжательство и пошлую ревность", которые сгубили веру Императора Юстиниана, в то время как Церковь прославила Его в лике святых как благоверного. А если Царь действительно стяжал святость у Бога, вопреки казалось бы безспорным фактам? Я такой возможности исключить не могу, вспоминая сколько фактов противоречащих святости нашего последнего Государя Николая II выискивали противники Его канонизации. Всему своё время. Видимо быть православным самодержавным Царем - это действительно приговор
Очень интересный диалог Михаила Викторовича и Алексея о Царе Иоанне, - проясняется суть спора об этом человеке. Эта дискуссия, весьма органично вписалась бы в любую книгу об Иоанне, в том числе и в книгу Д. Володихина.
Упаси меня Боже от позиции арбитра, но, я заметил, что, когда возникают споры о Грозном Царе, то как-то само собою, автоматически, обязательно появляются упоминания и параллели с последним нашим благоверным Государём.
Мнен кажется, что самое главное сходство их – это появление в их ближайшем окружении ПРЕДАТЕЛЕЙ, в том числе из кровных родственников. Но отношение к ним было разное. Ну и что, что разное? Сыны-то дьявола хулят и насмехаются над ними обоими. Из этого, видимо, надо исходить.
Алексей весьма уважаю Вашу позицию и знания.
ВЯЧЕСЛАВ МАНЯГИН - АПОЛОГИЯ ГРОЗНОГО ЦАРЯ. ИОАНН ГРОЗНЫЙ БЕЗ ЛЖИ И МИФОВ https://profilib.net/kniga/95929/vyacheslav-manyagin-apologiya-groznogo-tsarya-ioann-groznyy-bez-lzhi-i-mifov.php Он взял Казань и Астрахань, создал современное Государство Российское, а его вычеркнул из проекта памятника "Тысячелетие России" император Александр II. Православный народ вписал его имя в число святых - а православные иерархи называют его маньяком и убийцей. Он за 50 лет своего правления казнил в 8 раз меньше, чем французский король Карл IX убил за одну Варфоломеевскую ночь - а историки объявили его величайшим тираном всех времен и народов. Он за всю свою жизнь ни разу не пропустил церковной службы - а ему приписали убийство митрополита Филиппа и собственного сына. О нем лгали при жизни и после смерти. Но настало время очистить от клеветы память великого русского царя Ивана Грозного.
Он скончался более 400 лет назад, но имя его и поныне вызывает острый интерес. Одни видят в нем кровожадного злодея, другие - великого исторического деятеля, третьи почитают его как святого. Сегодня о нем говорят и с высоких трибун, и на церковных соборах. И это не случайно. Вопрос об исторической роли Грозного царя - это вопрос о власти. Сегодня Россия нуждается в железной руке, способной привести ее к победе сквозь грядущие испытания. В XVI веке московскому государю удалось не только спасти Русь от распада, но и превратить ее в великую империю.
Каким был этот царь? Что значил он для нашей страны и для всего мира? Смогут ли сегодняшние вожди России воспользоваться политическим и духовным наследием Ивана IV? Об этом новая книга писателя и журналиста Вячеслава Манягина.
Страж православия Царь Иван Грозный
https://www.youtube.com/watch?v=TuAdFPSFbh0 Оклеветанный царь Иван Грозный (В. Манягин, А. Фурсов, И. Фроянов) https://www.youtube.com/watch?v=2AKGZuf9Csk
ИВАН ГРОЗНЫЙ портрет без ретуши. https://www.youtube.com/watch?v=chMNJUsvCXw
Ивану Волжанину.
В приведенных Вами работах содержатся апологетические аргументы, на которые давно отвечено в указанных мною источниках. в т.ч. на форуме РИ. Зачем без конца слепо и глухо талдычить одно и то же?
Извините Михаил Викторович, но Вы первый начали "талдычить одно и то же" затронув эту тему. Размещённая Вами статья о книге православного историка-писателя Д. Володихина, имеющего высокие научные степени, премии и награды, показала что в сей книге содержаться всё те же либерально жидовские "апологетические" наветы на первого русского царя Иоанна Васильевича, в постриге Иона. И это к сожалению говорит об авторе, как имеющего пока ещё духовно низкий уровень ОБРАЗованности.
АЛЕКСАНДРу 09.01.2018 в 00:52
Вы невнимательны. Мой первый комментарий к этому материалу появился 03.01.2018 как ответ Вашему единомышленнику Алексею. Вы и Ваши сторонники именно талдычите одно и то же, игнорируя факты и давно сделанные вам разъяснения. Фактически вы, претендуя на свой высокий "уровень образованности" (продиктованный потребностями сталинской эпохи), обвиняете в "духовно низком уровне ОБРАЗованности" всю российскую дореволюционную историографию (включая летописи) и нашу Православную Церковь, для вас их знания и традиция - "наветы"... Не слишком ли это дерзко и самонадеянно? Или, скорее, просто смешно...
//Со школьных лет почему-то всегда уважал Иоанна Грозного, интуитивно, чтобы про него там не сифонили.//
Аналогично, и видимо это не спроста.
Не пытаюсь это перенести на такие же чувства других людей по отношению к сталину, потому что помазанник Божий - это не советский вождь околдовавший многих бесовскими чарам. Не даром тов. сталин этому учился у Гурджиева.
Если СТРАШНАЯ ЕРЕСЬ для Святой Руси - ересь жидовствующих до конца не была искоренена на Руси Иоанном Грозным, то можно сказать что он был по христиански мягок в своих методах так необходимой и праведной борьбы с ересью жидовствующих.
Михаилу и др. спорщикам.
Еще раз обращаю ваше внимание, что пространные тексты тут размещаться не будут - для этого предназначена указанная тема на форуме РИ. И вообще прошу ее прочесть, чтобы не ломиться в открытую дверь с вашими однотипными повторяющимися слепо-глухими обличениями и назиданиями. Надоело.
Слова "талдычите одно и тоже" прямо безо всяких обиняков можно адресовать Д. Володихину - ничего нового, если судить по приведенному эпилогу, кроме "пристрастности суждений", за которые автор заранее извиняется.
Алексей, почему же адресовать только Володихину? Всей русской дореволюционной историографии и Православной Церкви.
Предлагаю на этом и закончить полемику здесь.
//Михаилу и др. спорщикам.
Еще раз обращаю ваше внимание, что пространные тексты тут размещаться не будут - для этого предназначена указанная тема на форуме РИ. И вообще прошу ее прочесть, чтобы не ломиться в открытую дверь с вашими однотипными повторяющимися слепо-глухими обличениями и назиданиями. Надоело.//
Зашел на предложенный форум "полемика об Иоанне Грозном." и что? тема форума о другом и два три поста как бы о Грозном, но это как бы не совсем полемика посвященная о правде его жития.
МИХАИЛу 10.01.2018 в 05:56
Куда Вы зашли и увидели лишь "два-три поста" - не знаю. Я имел в виду достаточно обширный форум: https://rusidea.org/forum/viewtopic.php?f=71&t=1577 - где 24 страницы боданий по Ивану Грозному. Если Вы там не увидели "полемики о правде его жития", - то, пожалуй, даже покупка Вам очков не поможет: вы все (мн.ч.) готовы везде видеть только то, что хотите видеть...
Согласен, что полемику здесь можно закончить, т.к. ее продолжение все равно ни к чему не приведет, кроме споров и разделения.
Последнее , что хотелось бы сказать. Вроде бы есть такое пророчество ( ссылку дать не могу), что к последним временам Русь сожмется до границ Царства времен Ивана Грозного. Думаю, что перед выжившими к тому времени будут стоять примерно такие же проблемы по сохранению веры и государства, какие стояли в XVI веке. Если это так и будет, то вот тогда и можно будет продолжить полемику прав ли был в своей политической деятельности Иван Грозный, если тогда вообще будет до полемик. В Псалтыри есть псалмы подписанные "в конец". По некоторым толкованиям это значит, что полностью их смысл откроется к концу времен. К слову и делу Ивана Горозного может тоже нужно сделать такую приписку "в конец".
«Имя последнего Царя, сообщаемое православной традицией – Михаил. Архистратиг Михаил именуется Грозным Ангелом, Грозным Воеводой. Иван Грозный происходит от Грозного Михаила, Грядущий Царь – это восставший Царь Иван Грозный! Точное подтверждение этому содержится в эсхатологическом пророчестве, изложенном в «Откровении Святого Мефодия Потарского». В нем повествуется о том, как в самом конце человеческой истории будет царствовать последний Государь – «его же вменяху человеци яко мертва суща» (т.е. считали давно умершим). Тут явно содержится указание на воскрешение какого-то из благочестивых Царей древности. Этим Царем будет первый Русский Государь Иван Васильевич Грозный. В традиции конец очень часто изображают как воспроизведение начала от Ветхого Адама до Нового – Христа. Возможность воскресения некоторых умерших еще до Страшного Суда соответствует православной традиции. Примером тому служит пророчество о воскрешении в конце времен преп.Серафима Саровского. Он и укажет на последнего Государя Ивана Грозного». (Из книги «Слово и дело Ивана Грозного». Автор В.М. Ерчак. )
«Скоро мы увидим посох Грозного Царя в руках Царя-победителя, в руках Государя воскресшей России... Государь Иоанн Васильевич есть прообраз последнего Русского Православного Царя апокалиптических времен, грядущего очистить Святую Русь, выгрызть на ней измену и вымести с нее предателей, оградить ее от антихриста» (В. Манягин. "Апология Грозного Царя")
Вы забыли добавить к этим пророчествам еще одно с указанного форума:
«Но радованiе для истинно русскаго увеличивается, еже блядословы лаянiе творили на одного Грознаго царя, то, съ Божiей помощiю, въ 2012 г. они узрятъ двухъ Грозныхъ правителей. Охъ и тяжело имъ супротивъ одного-то Грознаго идти, а противъ двухъ то, какъ онѣ змiевымъ тѣлодвиженiемъ заерзаютъ». (о.Александр Липин, апрель 2011).