[Ответ на Декларацию митрополита Сергия (Страгородского)]
1. В течение вот уже 10 лет ни один из православных русских архиереев не дерзнул разобрать больной для всех вопрос о взаимоотношениях между церковью и нынешней гражданской властью с точки зрения нравоучения православной церкви.
Церковь должна быть аполитична, но только тогда, когда будет жить в пустыне, доколе же она живет в государстве, аполитичной она быть не может и вопрос о взаимоотношениях между церковью и государством оставаться открытым не может, а раз так, то нужно ставить вопрос ребром – можно-ли христианину признавать так наз. соввласть.
Решение этого вопроса весьма затемняется тем, что мы отождествляем понятие признания власти с понятием о повиновении власти, тогда как эти понятия далеко не тождественные... Когда мы попадаем в плен к разбойникам, мы повинуемся им, если нас заставляют мыть полы, стряпать и т.п. – поскольку их требования не идут в разрез с христианской совестью, но это отнюдь не значит, что исполняя эти требования мы считаем себя членами их шайки или признаем их, т.е. те задачи и цели, к которым направлена их деятельность – это не значит что их "радость и успехи" мы признаем за свои.
Признавать власть – значит солидаризироваться с нею и оправдывать те задачи и цели, к достижению которых она стремится, как таковая и считать противление ее противлением самому богу (Римл. ХII.2), солидаризировать это конечно, не всегда распространяется на практические способы их осуществления.
Теперь, когда карты большевиков раскрыты и ими самими и некоторыми исследователями, едва-ли можно оспаривать, что сравнение их с шайкой разбойников, является лишь слабым подобием печальной действительности, что эпитет разбойника в отношении идеологии, способов осуществления и происхождения большевистской власти является слишком мягким, что гораздо ближе к истине было бы характеризовать их как сатанистов, как и предполагалось на соборе 1917-18 годов. Проводя параллель между соввластъю и шайкой разбойников мы легко уясняем себе, что повиновение им допустимо под влиянием насилия в пределах заповеди "Повиноваться подобает богови, паче нежели человека".
Признание же их и добровольное служение им во всех видах совершенно недопустимо, как недопустимо признание и служение (добровольное конечно) разбойникам. Тем чудовищнее представляется признание соввласти – властью от бога со стороны нашего епископа. Подобно этому, хотя апостол и говорит, что несть бо власть аще не от бога, но из этого не следует заключать о приложимости этих слов к соввласти.
Таким образом, но разуму св. отцов, апостол Павел относит к богу происхождение лишь института власти, которая имеет добрые цели и задачи, власть же, имеющая какие-либо "худые виды" по мысли Златоуста – не от бога. Государственная власть от бога, пастырство от бога, но не всякий пастырь от Бога...
Что эти слова не приложимы к соввласти видно из того, что основные задачи и цели, к осуществлению которых стремится соввласть – уничтожение религии и насаждение анархии таковы, что всякий христианин фатально обречен на борьбу с ними и творя "сие благое" ждать должен не похвалы, а меча... Если пастырь будет исполняя пастырский долг объяснять пасомым, что гражданский брак с христианской точки зрения есть блуд, а аборты убийство, или если же он будет удерживать их от воспитания детей в безбожных филантропических учреждениях – детских домах, то за это он конечно не похвалу получит.
2. "Религия есть опиум для народа" – центр всей философии научного марксизма и все последователи его первой своей обязанностью считают не только отступление от бога, но борьбу против него.
"Союз безбожников" – море антирелигиозной литературы, наводняющей большевистское царство, не выдумка, а яд, действие которого могут видеть, без антирелигиозной борьбы немыслимо даже существование соввласти.
Отвергая даже идею всякой власти и имея целью похищение божеской и человеческой власти, большевистское законодательство все пропитано классовой ненавистью, направленной в сторону насаждения анархических начал, как в области международного госуд. права, так и в области гражданских взаимоотношений в нем. Кодекс уголовный возводит в степень важнейшего государственного преступления – всякое действие, направленное в сторону борьбы против начал безбожия и анархизма, карая эти преступления со всей строгостью и беспощадностью. Поэтому соввласть и является в собственном смысле и единственной на протяжении всей мировой истории противницей и разрушительницей богом установленной власти и потому самому не может происходить от бога, ибо бог себе самому противиться не может и говорить после этого о происхождении соввласти от бога, все равно, что утверждать и говорить – несть бо блудник, пьяница, убийца – аще не от бога, т.к. в смысле попущения и – они от бога, но если такое выражение недопустимо, как явно кощунственное, то в отношении большевиков оно тем более недопустимо, чем больше разница между убийцей, пьяницей и блудником – с одной стороны и сатанистом, анархистом и богоборцем – с другой.
3.Может-ли быть христианин участником будущей войны, когда знает, что целью ее является защита завоеваний революции, т.е. сатанизма. КОНЕЧНО НЕТ. Христианин не может себя считать даже гражданином советско-сатанинского государства. Все, в чем он повинуется соввласти, он делает не за совесть, а за страх, исключительно как пленник. Если идеологически мы враги друг другу, то такими останемся и при осуществлении каждой стороной своей идеологии. Если под лойяльностью разуметь лишь то, что мы не выступаем с оружием в руках против соввласти, то мы в этом случае не можем быть лойяльными. Плох тот христианин, который не молится о скорейшем ниспровержении этого мерзкого и богохульнейшего нового сатанинского царства.
4. Вопрос об отношении к большевизму – есть такой вопрос который имеет значение не только для христианства, но и для не христианского мира и следовательно является по преимуществу Вселенским, ибо если государствам мира впервые на протяжении всей мировой истории пришлось встретиться с учением, которое стремиться подорвать религиозные и гражданские основы.
Чтобы избежать смерти от большевистской инфекции, было бы лучшим следование указаниям патриаршего послания (анафематствование советской власти – от 19 января 1918 года) и постановлением собора от 22 января 1918 года.
9/22 марта 1928 г.
Протоиерей Павел Арсентьевич Боротинский (1887-15.9.1938, Бутово, Москва). Священник из крестьян, окончил Петербургскую семинарию (1908), с 1918 г. служил в Дивеево у знаменитого монастыря. В Финляндии в городе Ваза остался у него старший брат Евгений; упоминал о. Павел своего брата Николая как автора богословского сочинения. В 1918г. переехал в Россию в связи с гонением на православное духовенство в Финляндии. В 1922г. организовал противодействие изъятию церковных ценностей в Дивеево (по его совету они были заменены на бытовые и сохранились). В августе 1922г. отстранен от служения архиепископом Евдокимом (?) за непризнание "Живой церкви". В 1923г. выступал против "Живой церкви" за сохранение единства в Русской Православной Церкви. Распространял воззвание св. Патриарха Тихона, "Письмо оптинских старцев", письмо священномученика митрополита Вениамина Петроградского. С 1927г. был без работы и постоянного места жительства. Уже в 1922 году о. Павел возмутился курсом патр. Тихона на компромисс с большевиками. Как он сам говорил на допросе в 1931 году: "Живя в Дивеево, я, начиная с 1922-го года до последнего времени в храмах не служил по мотивам, изложенным мною выше, то есть отрицательного отношения к официальной церкви. Служил у себя в доме — для себя, родственников и тех знакомых, которые приходили в то время ко мне". В 1928г. написал и распространил брошюру "Отношение к Советской власти с точки зрения православного нравоучения" - ответ на Декларацию митрополита Сергия (Страгородского).
Недопустимым компромиссом о. Павел считал молчание духовенства о том новом, что пропагандировала власть.
Расстрелян в Бутово, причислен к собору святых новомучеников, в Бутове пострадавших.
Необходимо отметить, что в материалах дела указано, что истинно-православные Самары — М.А.Жмакина, П.П.Никифорова, мон.Анна (Чалых) — в 1927-1931 много раз ездили к проживавшему в с.Дивеево Арзамасского района о.Павлу Боротинскому, одному из самых активных участников «Кочующего Собора» 1928. О.Павел был автором брошюры «Отношение православного христианина к советской власти с точки зрения православного нравоучения» и отличался ещё большей, чем у иосифлян, радикальностью взглядов. М.А.Жмакина передавала произведения о.Павла Боротинского о.Ксенофонту Архангельскому, о.Иоанну Голубеву, схимон.Максиму (Пелевцеву) и другим самарским священнослужителям. О.Павел окормлял сестёр Серафимо-Дивеевского монастыря и служил в тайной домовой церкви. В октябре-ноябре 1931 прошли массовые аресты противников митр.Сергия в Средне-Волжском крае, главным образом в Самаре. Всего было арестовано 97 человек — один епископ, 14 священников, 5 монахов, 29 монахинь и 48 мирян. Они принадлежали к различным группам непоминающих. Так, во время обыска у иосифлянина А.Ф.Пёрышкова была задержана послушница Матрёна Клетухина, андреевка. Она привезла передачи Еп.Аввакуму (Боровкову), находившемуся в то время в самарской тюрьме. Постановлением КОГПУ от 13 апреля 1932 по делу контрреволюционной церковно-монархической организации «Истинные» — филиала всесоюзного центра ИПЦ было осуждёно 80 человек. Причем о.Павел Боротинский был представлен в качестве одного из руководителей этой организации. 5 января 1932 он был этапирован в Москву и осуждён уже по другому делу. Максимальный срок заключения получили протоиереи Ксенофонт Архангельский и Иоанн Голубев — по 10 лет лагерей, остальные — 3 года концлагеря или высылки. (http://true-orthodox.narod.ru/library/history/sh6.html).
Примечание РИ. Поскольку это исторический документ, воспроизводим его без исправлений погрешностей согласно указанной публикации.
