Золотая медаль Императорского Русского археологического общества «За ученые труды по археологии».
Императорское Русское Археологическое общество (первоначально Археологическо-нумизматическоe обществo) было основано в Санкт-Петербурге в 1846 г. Первым президентом общества стал член Русской Императорской Фамилии герцог Максимилиан Лейхтенбергский. В 1849 г. общество было переименовано в Императорское археологическое Общество. На первых порах Общество издавало журнал Mémoires de la société archéologique et de numismatique de St.-Petersburg на французском и немецком языках, с 1949 г. на русском языке "Записки Императорского археологического общества", с 1851 г. ‒ дополнительно "Записки отделения русской и славянской археологии" и др. После смерти герцога Лейхтенбергского, с 27 ноября 1852 г. председателем стал Великий Князь Константин Николаевич. Концепция деятельности Общества была основана на трёх пунктах: «на изучении русского человека как творца своих искусств и художеств; на обозрении русских древностей, где сохранился стиль, освященный веками и народными обычаями; на изучении событий нашей истории и преданий семейной жизни…». 2 февраля 1859 г. по была также основана Императорская археологическая комиссия по руководству археологическими изысканиями на основе Комиссии для расследования древностей. – Ред. РИ.
Прошлый 2018 годъ ознаменовался чередой позорныхъ 100-лѣтнихъ юбилеевъ, будто бы призванныхъ доказать, что Россіи не существовало до революціи, что это была чужая, тёмная и отсталая страна, что любые государственные институты вплоть до пограничной стражи отсутствовали и были учреждены лишь благодаря слому стараго отжившаго режима.
Послѣ насильственнаго захвата власти большевики принялись послѣдовательно проводить въ жизнь политику Краснаго террора, переписывать и запрещать подлинную русскую исторію, расхищать національное культурное достояніе и на руинахъ истерзанной гражданской войной страны вѣщать о нѣкихъ революціонныхъ свершеніяхъ, отрицая всѣ заслуги царской эпохи по либерализаціи общества, развитію демократическихъ институтовъ, перевооруженію арміи, реформированію села, индустриализаціи, строительству транспортной инфраструктуры, подготовкѣ къ всеобщему начальному образованію и такъ далѣе.
Какъ ни странно, но именно въ монархическомъ государствѣ были широко развиты институты самоуправленія и гражданскаго общества, а въ «странѣ совѣтовъ» почему-то съ первыхъ же дней устанавливался тоталитарный режимъ, идеологическій диктатъ и ликвидировались всѣ признаки народовластія. Понятно, что въ этихъ условіяхъ стало правиломъ хорошаго тона всячески оправдывать сомнительныя достиженія революціи, прежде всего, путёмъ оклеветанія прошлаго и преувеличенія наиболѣе негативныхъ его сторонъ. Оскорбленіе русской памяти было необходимо, чтобы водрузить на мѣстѣ великой и оболганной исторіи Россіи культъ коммунистической утопіи.
Но сегодня ‒ что́ заставляетъ государственныхъ служащихъ и, болѣе того, авторитетныя научныя учрежденія дѣйствовать ровно тѣмъ же образомъ? Что вынуждаетъ Институтъ археологіи Россійской академіи наукъ (ИА РАН) отмѣчать въ нынѣшнемъ году такъ называемое «100-лѣтіе россійской академической археологіи», проводить конференціи, выставки, снимать передачи подъ заглавіями «Вѣкъ археологіи»?
Вотъ, что сообщаетъ офиціальный сайтъ ИА РАН и описаніе къ приведённому фильму: «Въ 2019 году отмѣчается 100-лѣтіе россійской академической археологіи. Отсчетъ ея исторіи ведётся съ 18 апрѣля 1919 года, когда Декретомъ Совѣта Народныхъ Комиссаровъ была учреждена Россійская академія исторіи матеріальной культуры (РАИМК), позднѣе вошедшая въ составъ Академіи наукъ СССР. Черезъ этотъ организаціонный и символическій актъ россійская академическая археологія обрѣла свой сегодняшній статусъ, причёмъ рѣшеніе о ея поддержкѣ было принято на самомъ высокомъ государственномъ уровнѣ. Преемниками РАИМК сегодня являются Институтъ археологіи РАН въ Москвѣ и Институтъ исторіи матеріальной культуры РАН въ Санктъ-Петербургѣ».
Декретъ узурпировавшихъ власть въ Россіи террористовъ и уголовниковъ современные администраторы научныхъ учрежденій считаютъ самымъ высокимъ государственнымъ уровнемъ. А тотъ фактъ, что на дѣлѣ это было просто переименованіе Императорской археологической комиссіи (учреждена въ 1859 году) и, какъ видно даже въ самомъ названіи, связанной съ высшей государственной властью въ лицѣ, въ томъ числѣ, жестоко и тайно убитаго Императора Николая ІІ — это ничего, можно вообще забыть. И дѣйствительно, во время празднованія «100-лѣтія археологіи» царскій періодъ даже не упоминается. Вмѣсто этого въ офиціальномъ фильмѣ къ юбилею звучатъ слова: «Это сто лѣтъ, за которыми стоитъ созданіе совѣтской археологической школы, всемірно извѣстной и весьма почитаемой, послѣдователемъ которой является и современная россійская археологическая школа».
Любая уважающая себя организація или страна старается помнить свои корни и пропагандировать наслѣдіе, которымъ обладаетъ. Тѣмъ болѣе это должно касаться профильнаго историческаго учрежденія. Такъ почему же ИА РАН отсѣкаетъ огромные этапы русской археологіи, предшествовавшіе формальному декрету СНК? Какъ могутъ серьёзные учёные отрѣкаться отъ своихъ великихъ предшественниковъ, классиковъ дореволюціонной археологіи? Какъ революціонный указъ, которые большевики штамповали десятками съ цѣлью перечеркнуть прошлое, можно сегодня праздновать въ качествѣ начала отсчёта научной археологіи въ Россіи?
Выходитъ, до этого не существовало всемірно извѣстной и почитаемой русской археологіи, которая славилась научными открытіями и изслѣдованіями не только въ границахъ Россіи, но и въ Египтѣ, Іерусалимѣ, Средней Азіи. Не было и болѣе древней исторіи: знамѣнитой Сибирской коллекціи и конкретныхъ указовъ Петра І о древностяхъ 1718 и 1721 годовъ. Анализъ лѣтописей и историческихъ источниковъ XI–XVII вѣковъ показываетъ, что многіе изъ древнихъ русскихъ авторовъ, начиная съ преподобнаго Никона Печерскаго, опирались въ своихъ работахъ не только на документы, изображенія, письменные и устные источники, но также дѣлали выводы на основаніи осмотра кургановъ, городищъ, кладовъ, могильныхъ изваяній и древнихъ находокъ.
Вмѣсто того, чтобы отмѣчать въ прошломъ году 300-лѣтіе русской археологической науки, а въ нынѣшнемъ — 160-лѣтіе Императорской археологической комиссіи, наши учёные объявляютъ, что въ Россіи едва ли не самая молодая въ мірѣ археологическая наука, выдвигая на передній планъ случайную и даже позорную дату въ русской исторіи. Это всё равно, что 28-лѣтіе праздновать: дескать, современный Институтъ археологіи исторіи матеріальной культуры РАН появился въ 1991 году, а не ведётъ прямой отчётъ своего существованія отъ 1859 года.
Одинъ изъ выставочныхъ заловъ Императорской археологической комиссіи въ Эрмитажѣ, послѣ 1889 года
Императорская археологическая комиссія была вполнѣ академической институціей, именно поэтому безъ первоначальнаго вхожденія въ структуру Академіи наукъ это учрежденіе въ 1919 году было просто переименовано въ Россійскую академію исторіи материальной культуры (РАИМК) — её научный статусъ закрѣплялся наличнымъ академическимъ составомъ. Кстати, въ отличіе отъ ИАК, дѣятельность РАИМК тѣмъ самымъ Ленинскимъ декретомъ отъ 18 апрѣля 1919 года была ограничена лишь территоріей РСФСР, то есть изъ вѣдѣнія этой научной организаціи были изъяты значительныя области Россіи: прежде всего УССР и другія республики. Болѣе того, РАИМК была лишена принадлежавшаго ИАК права выдачи открытыхъ листовъ — ключевая часть системы лицензированія полевыхъ изслѣдованій, существовавшей въ Россіи съ 1889 года. Право выдавать открытые листы было возвращено ГАИМК лишь въ 1935 году. Также въ уставъ преобразованнаго учрежденія изначально была внесена поправка, декларировавшая, что «направленія научной и научно-практической дѣятельности Академіи ставятся въ связь съ вопросами, выдвигаемыми современнымъ строемъ страны», что въ дальнѣйшемъ прямо отразилось на характерѣ работы и задачахъ академіи.
Не перечисляя всѣхъ русскихъ профессоровъ, видныхъ реставраторовъ и выдающихся изслѣдователей живописи, посвятившихъ свою жизнь академической археологіи въ дореволюціонной Россіи и работавшихъ въ Императорской археологической комиссіи, достаточно назвать имена лишь нѣкоторыхъ людей, имѣвшихъ академическія званія: И.Е Забѣлинъ, В.В. Радловъ, В.В. Латышевъ, Н.П. Кондаковъ, В.А. Жуковскій, К.К. Романовъ, А.С. Лаппо-Данилевскій, Ю.А. Кулаковскій, П.П. Покрышкинъ, Н.Я. Марръ, Н.И. Веселовскій, М.И. Ростовцевъ, Б.В. Фармаковскій, А.И. Малеинъ. Многіе из нихъ прославили русскую археологію на весь міръ и оставили огромное интеллектуальное наслѣдіе. А сегодня ихъ труды безъ всякаго основанія въ Россіи объявляютъ неакадемичными. Это позоръ и свидѣтельство глубокой деградаціи и упадка.
Тѣмъ болѣе что прекрасно извѣстно, какой чудовищный уронъ понесла русская археологія и культура въ результатѣ революціи, сколько важнѣйшихъ памятниковъ старины, артефактовъ древностей, захороненій было уничтожено просто по идеологическимъ соображеніямъ. Тысячи вѣковыхъ духовныхъ и культурныхъ центровъ жизни русскаго народа были просто стёрты съ лица земли, часто несмотря на то, что стояли на учётѣ памятниковъ архитектуры и археологіи. Сжигались иконы, расхищались музеи, сносились древніе комплексы, усадьбы. Достаточно взглянуть на судьбу русскихъ кремлей или хотя бы одного Московскаго — какой колоссальный и непоправимый вредъ нанесёнъ! И именно это, по сути, празднуется 100-лѣтіемъ большевистскаго декрета.
Чѣмъ стала новая организація РАИМК говоритъ, напримѣръ, тотъ фактъ, что академикъ Пётръ Петровичъ Покрышкинъ, посвятившій всю свою жизнь сохраненію русскихъ и церковныхъ древностей, одинъ изъ виднѣйшихъ основоположниковъ современныхъ методовъ реставраціи памятниковъ, не смогъ вести дальнѣйшую работу и съ ужасомъ смотрѣлъ, какъ дѣла его жизни идутъ прахомъ, а памятники истребляются. Въ знакъ протеста онъ отказался отъ членства въ этой организаціи, имѣвшей прямое отношеніе къ погрому русской культуры и науки, и снялъ съ себя званіе академика, не желая имѣть съ совѣтской «академіей» ничего общаго.
Предсѣдатель Императорской археологической комиссіи графъ А. А. Бобринскій
Многіе изъ видныхъ учёныхъ не видѣли дальнѣйшей возможности оставаться въ совѣтской Россіи или продолжать свои научныя разработки въ условіяхъ большевистской диктатуры. Страну покинулъ предсѣдатель Императорской археологической комиссіи графъ Алексѣй Алексѣевичъ Бобринскій и выдающіеся историки-археологи Никодимъ Павловичъ Кондаковъ и Михаилъ Ивановичъ Ростовцевъ. Послѣдній добился за рубежомъ мірового признанія, сталъ президентомъ Американской исторической ассоциаціи, участвовалъ въ написаніи «Кембриджской исторіи древняго міра» и руководилъ раскопками античнаго города Дура-Европосъ въ Сиріи. Въ то время, какъ его труды переводили на всѣ европейскіе языки, въ СССР въ 1928 году онъ былъ исключёнъ изъ Академіи наукъ. Оставшійся въ Союзѣ ученикъ Кондакова спеціалистъ по христіанскому искусству Дмитрій Власьевичъ Айналовъ послѣ революціи не смогъ опубликовать ни одной своей профильной работы.
Н.П. Кондаков, действительный член Императорской Академии Наук, в эмиграции в Праге создал школу византологии, сохранившую и преумножившую одну из лучших традиций русской исторической науки и православного искусствоведения.
Революція также вытолкнула за рубежъ В. В. Саханева, В. Я Толмачёва, В. В. Поснова, А. С. Лукашкина. Многие изъ учёныхъ, изслѣдователей и музейныхъ работниковъ были разстрѣляны въ годы гражданской войны и становленія совѣтской власти, въ томъ числѣ просто изъ-за своего происхожденія.
Въ 1929–1931 году была проведена репрессивная кампанія противъ русскихъ историковъ: арестованы академики С.Ф. Платоновъ, М.К. Любавскій, Н.П. Лихачёвъ, Е.В. Тарле и болѣе сотни извѣстныхъ историковъ, филологовъ и архивистовъ, включая археологовъ Ю.В. Готье, С.К. Богоявленскаго, А.И. Маркевича, С.И. Руденко, М.П. Грязнова, Г.И. Боровка. Профессоръ Б.С. Жуковъ умеръ въ лагерѣ, а Б.А. Куфтинъ высланъ въ Вологду. Позже арестовали археологовъ А.С. Башкирова, С.А. Теплоухова, Г.А. Бончъ-Осмоловскаго, А.А. Миллера, И.Н. Бороздина. Погибъ въ лагерѣ профессоръ-археологъ Алексѣй Алексѣевичъ Захаровъ. 5 лѣтъ провёлъ въ трудовомъ лагерѣ и полностью подорвалъ здоровье профессоръ М.Ѳ. Болтенко.
Въ 1929 году была закрыта Россійская ассоциація научно-исслѣдовательскихъ институтовъ общественныхъ наукъ (РАНИОН) съ сопутствующими арестами. Глава марксистской исторической школы въ СССР академикъ М.Н. Покровский обличалъ это учрежденіе какъ «скопище старой реакціонной профессуры», утверждая, что за 12 лѣтъ институты красной профессуры выковали новые пролетарскіе кадры и прежнихъ спеціалистовъ пора разогнать. Въ 1930–1931 годахъ были закрыты университеты въ Иркутскѣ, Одессѣ, Владивостокѣ и факультеты общественныхъ наукъ въ другихъ городахъ. Были отстранены отъ работы возглавлявшій археологическую секцию РАНИОН В.А. Городцовъ, профессора Б.Э. Петри, А.С. Ѳедоровскій, В.Ѳ. Смолинъ. Съ новымъ размахомъ проводились разрушенія храмовъ и памятниковъ русской культуры.
Наука должна была служить идеямъ марксизма, въ чёмъ особенно преуспѣли ставшіе непрерѣкаемыми авторитетами учёные: старый революціонеръ М. Н. Покровскій и поддержавшій большевиковъ ещё на раннемъ этапѣ Н.Я Марръ. Дошли до того, что в 1932 году решением Всероссійскаго археолого-этнографическаго совѣщанія археологію въ её традиціонномъ научномъ пониманіи упразднили, называя устарѣвшей буржуазной наукой и вещевѣдѣніемъ.
Упомянутый Н.Я. Марръ, предсѣдатель РАИМК и ГАИМК съ 1922 по 1934 годы, заявлялъ: «Пролетаріатъ, вступивъ въ новый этапъ соціалистическаго строительства — этапъ соціализма, — перешагнулъ черезъ послѣдніе остатки исторической науки… Историки буржуазіи сходятъ съ исторической сцены вмѣстѣ съ послѣдними остатками буржуазныхъ классовъ».
Предсѣдатель ГАИМК Н. Я. Марръ
Ещё однимъ активнымъ пропагандистомъ коренной ломки ГАИМК и всей археологической дѣятельности въ странѣ былъ сотрудникъ этого учрежденія, выпускникъ университета В.И. Равдоникасъ. Его учитель, членъ Императорской археологической комиссіи профессоръ Александръ Андреевичъ Спицынъ, признанный классикъ, завѣдовавшій въ ГАИМК разрядомъ русскихъ, финскихъ и литовскихъ древностей былъ вначалѣ пониженъ въ званіи, а затѣмъ уволенъ.
На рубежѣ 1920–1930-хъ въ ГАИМК была проведена «чистка классово-чуждыхъ элементовъ» и уволено, зачастую съ пораженіемъ въ правахъ, 60 сотрудниковъ, то есть болѣе половины состава. На ключевые позиціи были поставлены «спеціалисты» изъ Коммунистической академіи: Ѳ.В. Кипарисовъ, С.Н. Быковскій, А.Г. Пригожинъ, М.М. Цвибакъ и другіе, не имѣвшіе археологической подготовки. Въ 1934–1937 годахъ Московскимъ отдѣленіемъ ГАИМК завѣдовалъ не археологъ и учёный, а политическій дѣятель, бывшій секретарь ЦК компартіи Арменіи А.Г. Іоаннисянъ.
Упомянутые Ѳ.В. Кипарисовъ (имѣлъ университетское образованіе, учился у С.А. Жебелева) и бывшій чекистъ С.Н. Быковскій и въ 1929 году заняли должности помощниковъ предсѣдателя и фактически управляли ГАИМК, вытѣснивъ академиковъ В.В. Бартольда и С.А. Жебелева (въ 1941 году остался въ блокадномъ Ленинградѣ, возглавляя учрежденія Академіи наукъ, умеръ отъ истощенія). «Для тѣхъ, кто марксистски мыслить не можетъ, должны быть примѣнены методы воздѣйствія, болѣе сильные, чѣмъ разъясненія и убѣжденія», — считалъ С.Н. Быковскій. Впрочемъ, и сами С.Н. Быковскій и Ѳ.В. Кипарисовъ въ 1936 году были арестованы и разстрѣляны какъ участники «контрреволюціонной троцкистско-зиновьевской террористической организаціи», вмѣстѣ съ ними былъ казнёнъ ещё одинъ сотрудникъ ГАИМК, археологъ М.Г. Худяковъ, хотя и яростно доказывавшій порочность дореволюціонной археологіи.
Въ 1927–1932 годахъ были репрессированы изучавшіе памятники, предназначенные къ затопленію при строительствѣ ДнѣпроГЭС, археологи — по обвиненію въ подготовкѣ ими подрыва электростанціи. Въ Украинской и Бѣлорусской ССР подверглись арестамъ и отправлены въ лагеря М.Я. Рудинскій, И.Ф. Левицкій, П.И. Смоличевъ, Н.Н. Щекочихинъ и другіе.
Въ 1937 году на 10 лѣтъ лагерей былъ осуждёнъ археологъ профессоръ П.. Рыковъ, разстрѣлянъ А.Н. Лявданскій, этнографъ и антропологъ Б.Э. Петри, профессоръ Н.Е. Макаренко — за защиту Михайловскаго монастыря и Трёхсвятительской церкви. Въ декабрѣ 1937-го разстрѣлянъ выдающійся спеціалистъ по исторіи архитектуры и живописи предсѣдатель Археологической комиссіи ВУАН, а позже директоръ Государственнаго института исторіи искусствъ профессоръ Ѳ.И. Шмитъ. Въ 1937 году арестованъ, а въ январѣ 1938-го разстрѣлянъ Е.Р. Шнейдеръ.
Къ 1933 году были закрыты всѣ краеведческія общества, арестованы большинство изъ 115 тысячъ членовъ, уничтожались краевѣдческія изданія подъ такую риторику: «Работа этихъ вредителей была направлена въ основномъ къ тому, чтобы сузить краевѣдовъ до круга знатоковъ и любителей россійскихъ древностей и „вѣчныхъ святынь“, чтобы отвлечь идущіе въ краевѣдѣніе массы отъ проблемъ настоящаго и будущаго, чтобы повернуть краевѣдѣніе только къ прошлому, превративъ краевѣдные органы въ нѣкія сплошныя „общества охраны старины“ (охраны отъ революціи)» (В.Ф. Карпычъ).
Конечно, изъ всего вышеперечисленнаго не слѣдуетъ, что въ совѣтское время русская археологія перестала существовать или стала антинаучной, а лишь подчёркиваетъ, въ какихъ сложныхъ условіяхъ приходилось работать учёнымъ, сколько лишнихъ и непрофессіональныхъ людей влилось въ научно-академическую среду, сколько выдающихся умовъ было потеряно. Но даже въ этихъ тяжёлыхъ условіяхъ русскимъ арехологамъ удавалось не только развивать достиженія своихъ предшественниковъ, но и дѣлать открытія мірового уровня, совершенствовать методы раскопокъ, ихъ фиксаціи и описанія. Изъ ссылокъ и трудовыхъ лагерей многіе учёные возвращались въ научную среду и продолжали прежнюю работу. Другимъ удавалось избѣжать репрессій, переключаясь на тѣ направленія, которые не подвергались критикѣ со стороны марксистскихъ идеологовъ.
Тѣмъ не менѣе, празднованіе сегодня именно этого трагическаго этапа въ исторіи русской археологіи и именно въ такомъ извращённомъ видѣ какъ отправной точки говоритъ всё объ идеалахъ и устремленіяхъ устроителей торжества. Въ выпущенномъ ИА РАН фильмѣ «Вѣкъ археологіи» на первыхъ же минутахъ директоръ этого учрежденія Н.А. Макаровъ, улыбаясь, разсказываетъ о томъ, что въ 1919 году какъ будто на пустомъ мѣстѣ возникло такое важное учрежденіе какъ РАИМК. Онъ задаётся вопросомъ, а почему это произошло въ такое непростое и тяжёлое время? И тутъ же отвѣчаетъ: революція породила огромный всплескъ интереса къ исторіи. Вотъ такими простыми и лицемѣрными словами академикъ, докторъ историческихъ наукъ вычёркиваетъ славное прошлое русской науки и закрываетъ глаза на ту трагедію, которую она пережила. А дикторъ продолжаетъ: «Уже въ первые годы существованія новаго совѣтскаго государства были организованы первыя фундаментальныя экспедиціи»… Преподносится это такъ, будто до революціи фундаментальныхъ археологическихъ экспедицій въ Россіи не было, а послѣ — ихъ не проводили тѣ же оставшіеся дореволюціонные спеціалисты.
Охрана памятниковъ и научный академическій подходъ къ археологіи въ Россійской Имперіи существовали и постоянно развивались. Достигли бы бо́льшихъ результатовъ и, ужъ конечно, безъ такихъ громадныхъ потерь и жертвъ, если бы не революція, которая, по сути, и отмѣчается празднованіемъ 100-лѣтія Ленинскаго декрета вмѣсто того, чтобы серьёзно обсудить и осудить преступленія первыхъ десятилѣтій Академіи исторіи матеріальной культуры. Если подъ сносъ пошли сотни памятниковъ, стоявшихъ на учётѣ, если были уничтожены десятки видныхъ учёныхъ, о чёмъ можно ещё говорить и что можно оправдывать?
Судя по риторикѣ и заявленіямъ, ИА РАН пропагандируетъ особое пониманіе академичности, используя, по совѣтской традиціи, 1919 годъ какъ главную точку отсчёта. Въ униженіи русской археологіи и отказѣ отъ ея почтеннаго возраста могутъ быть вполнѣ опредѣлённые недобросовѣстные мотивы.
Давайте просто вспомнимъ нѣкоторыя даты:
— 1859 годъ — учреждена Императорская археологическая комиссія (ИАК);
— 1919 годъ — преобразована въ Россійскую академію исторіи матеріальной культуры (РАИМК), причёмъ въ новой столицѣ Москвѣ появилось второстепенное подраздѣленіе;
— 1926 годъ — послѣ учрежденія СССР переимнована въ Государственную АИМК;
— 1937 годъ — ГАИМК вошла въ систему Академіи наукъ СССР какъ Институтъ исторіи материальной культуры (ИИМК АН);
— 1943 годъ — во время блокады Ленинграда дирекція ИИМК переведена въ Москву и утверждено положеніе о московскомъ и ленинградскомъ отдѣленіяхъ;
— 1959 годъ — переименована въ Институтъ археологіи АН СССР;
— 1991 год — Ленинградское отдѣленіе (ЛОИА) стало самостоятельнымъ Институтомъ исторіи матеріальной культуры (ИИМК РАН), а московское сохранило названіе Институтъ археологіи (ИА РАН).
Такимъ образомъ, въ періодъ перестройки единая научная организація была раздѣлена, причёмъ въ Петербургѣ остались дореволюціонные фонды, включая архивы Императорской археологической комиссіи — жемчужину ИИМК, къ которой дирекція всячески ограничиваетъ доступъ.
ИА РАН тоже потерялъ прямой доступъ къ этимъ фондамъ, а празднованіемъ «вѣка археологіи» пытается укрѣпить свой научный статусъ, объявляя на общероссійскомъ и международномъ уровнѣ дореволюціонное наслѣдіе какъ бы ничего не значащимъ. Развѣ имена многих выдающихся учёныхъ и археологовъ царской эпохи могутъ стать препятствіемъ на пути личныхъ амбицій чиновниковъ отъ археологіи?
Кстати, петербургскій ИИМК занимается ровно тѣмъ же и аттестуетъ себя такъ: «Институтъ исторіи матеріальной культуры РАН является прямымъ наслѣдникомъ старѣйшаго государственнаго археологическаго учрежденія Россіи — Императорской археологической комиссіи, образованной въ Санктъ-Петербургѣ въ 1859 году».
И это тоже ложь, вѣдь до 1859 года въ столицѣ существовало Императорское русское археологическое общество, основанное въ 1846 году. Дѣйствовало въ Новороссіи и весьма авторитетное Императорское Одесское общество исторіи и древностей, плодотворно занимавшееся научной археологіей съ момента своего учрежденія въ 1839 году. Были и болѣе раннія государственныя археологическія учрежденія, напримѣръ, Московское общество исторіи и древностей, открытое въ 1804 году и въ 1837 году получившее наименованіе Императорскаго. Или созданные по Царскимъ указамъ Ѳеодосійскій (1811), а затѣмъ и Керченскій (1826) музеи древностей. И объ этихъ широко извѣстныхъ государственныхъ научныхъ учрежденіяхъ, оказывается, тоже можно забыть… ради сіюминутныхъ интересовъ. Вдобавокъ ИИМК присоединился къ празднованію совѣтскаго декрета подъ лозунгомъ «Столѣтіе академической археологіи въ Россіи», а не хотя бы «Столѣтіе Академіи археологіи».
Итакъ, несмотря на усилія тѣхъ, въ чьихъ рукахъ сегодня пребываетъ судьба нашей науки, будемъ помнить, что академической археологіи въ Россіи далеко не 100 и даже не 160 лѣтъ. Первыя спеціализированныя научныя археологическія учрежденія, неразрывно связанныя съ академической работой, появились въ началѣ XIX вѣка, а вообще русская археологія существуетъ уже болѣе 300 лѣтъ. При этомъ марксистко-ленинская — съ обязательными цитатами изъ классиковъ научнаго атеизма и основателей совѣтскаго государства — дѣйствительно появилась 100 лѣтъ назадъ. Неужели именно это мы должны сегодня отмѣчать?
К.Н. и В.Н. Ходаковскіе
Источник: 100-лѣтіе русской археологіи празднуютъ они, а стыдно намъ…