Локотская «республика» 1941-1943

Эта тема в бывшем Советском Союзе до сих пор считается не публичной. Она плохо исследована, а благодаря кино и писателям основательно искажена. О ее существовании знают лишь немногие специалисты в области истории Второй мировой войны, да и то в объемах Википедии. В свое время коммунисты называли Локотскую «республику» нацистским образованием. Немцы считали формой местного самоуправления, оставшегося от царизма. Ее руководители декларировали взгляды, отличные от сталинского коммунизма и гитлеровского нацизма. В немногочисленных исследованиях «республику» показывают то как пропагандистский немецкий эксперимент, то как образец истинной демократии, то как способ приспособления населения к условиям оккупации. О том, что же на самом деле представляла «автономия» на оккупированной немцами территории, и будет наш рассказ, собранный по крупицам исторических фактов, воспоминаний и архивных материалов.

Возникновение и основные сведения о Локотской «республике»

В результате паники при стремительном наступлении немецких танковых армий летом и осенью 1941 года советские органы власти оккупированных районов нынешних Орловской и Брянской областей сбежали где-то за две недели до прихода немецких войск. Отступающие  разрозненные части Красной Армии, группы бойцов и отдельные красноармейцы заходили в оставшиеся без власти села и не только просили еду, но и элементарно грабили крестьян, отбирали скот, лошадей, продовольствие, а иногда и насильничали. Кроме того, по приказу Сталина, Красная Армия дабы не достался врагу, сжигала необмолоченный хлеб и уничтожала запасы зерна, если не могла их вывезти, обрекая крестьян на будущий голод.

Сразу отметим, что это происходило в районах, где и так особо не любили советскую власть через проведенное раскулачивание и ссылку в Сибирь многих крестьян. Особенно на землях Брасовского района Орловской (ныне — Брянской) области, которые до 1917 года принадлежали императорской фамилии, и чьи крестьяне не знали крепостничества.

Поэтому происходившие события, ни в коей мере не подтверждают привычные представления об общем патриотическом подъеме советского народа и мобилизации всех сил на отпор врагу. В докладной записке сотрудника НКВД Матвеева фиксировалось, «что первые месяцы войны в села вернулось несколько десятков раскулаченных и высланных крестьян. Они, в расчете на быстрый приход оккупантов, уже присматривались к бывшей своей собственности, прикидывая, во что обойдется ремонт жилого дома, каким образом использовать «свою» землю, выгодно ли восстанавливать мельницу и т. д., нисколько не скрывая своих настроений от окружающих». В той же записке отмечалось, что «политическим центром контрреволюции в оккупированных районах Орловской, а в недавнем прошлом и Курской областях являлся с первых же дней оккупации поселок Локоть Брасовского района Орловской области.

В обстановке крушения фронта и безвластия в покидаемых Красной Армией районах крестьяне начинали делить колхозную землю. Они  избирали сельских и деревенских старост, вооружались брошенным войсками в лесах и на дорогах оружием и создавали отряды самообороны с тем, чтобы защитить свои деревни от грабежей со стороны голодных солдат-окруженцев и уже начинавших разворачивать свою деятельность партизанских отрядов.

4 октября 1941 года в Локте впервые появилась группа немецких мотоциклистов 2-й танковой армии Вермахта генерал-полковника Г. Гудериана. Проследовавшая через поселок воинская часть оставила здесь небольшую группу связи. Население Локтя и прилегающих деревень, встречало немцев  с любопытством. Никакого страха перед завоевателями у сельчан не было, так как немцы вели себя корректно: никого не обижали, не грабили. Увидев, что немцы не спешат устанавливать гражданскую администрацию, преподаватель лесного техникума  Константин Воскобойник сумел провести в его стенах небольшое собрание, где жители поселка избрали  его своим представителем в будущей администрации. Через несколько дней в Локте появились основные силы немцев. По указанию их командования было образовано местное самоуправление, а Воскобойник был назначен старостой. Его заместителем стал инженер спиртзавода Бронислав Каминский.

16 октября оккупационные власти официально утвердили Управление Локотской волости, в состав которого кроме Воскобойника и Каминского также вошли Степан Васильевич Мосин — бывший заведующий Брасовским районным отделом народного образования, исключенный в свое время из ВКП(б) и отбывавший в течение полутора лет тюремное заключение за «контрреволюционные действия», Роман Тихонович Иванин — также в прошлом судимый уроженец села Брасово, занявший в самоуправлении пост начальника полиции.

Стремясь наладить отношения с немцами,  Каминский сумел убедить начальника тылового района 2-й танковой армии генерал-майора Брандта в наличии среди населения оккупированных районов большого количества людей, готовых помогать немцам и с оружием в руках бороться против коммунизма. В декабре 1941 года Локотская волость была преобразована в Локотской район под русским автономным управлением,  Воскобойник был назначен бургомистром. Оставив несколько офицеров для связи, обеспечив население трофейным оружием и обложив его налогом, немцы вывели с территории района свои гарнизоны, фактически оставив его на произвол судьбы. Предоставленное самому себе население начало самостоятельную жизнь под руководством районного самоуправления, органы которого были размещены в Локте.

Можно предположить несколько причин, почему русским здесь были предоставлены широкие суверенные права, разительно отличавшиеся от тех, которыми они пользовались на других оккупированных территориях. Прежде всего, это связано с наличием в этой части брянских лесов значительного количества партизанских отрядов, которые «доставали» оккупантов. Во-вторых, экономическая база района была сравнительно слабой и не представляла большого интереса для завоевателей. Третья причина, пожалуй, самая существенная — необходимость обеспечения коммуникаций 2-й танковой армии, для чего немцам требовалось или распылить силы, оставив здесь значительный воинский контингент, или же возложить эту задачу на местное население, предоставив ему в обмен самостоятельность.

Вскоре успешными антипартизанскими действиями самоуправление во главе с Каминским, сменившим погибшего от рук партизан Воскобойника, завоевало расположение немецких военных властей. В итоге последние сочли справедливым поднять его статус и преобразовали Локотской район в уезд, с присоединением к нему территорий других районов. Одновременно германское командование рекомендовало Каминскому использовать экономический стимул, чтобы материально заинтересовать работников самоуправления, бойцов и командиров народной милиции. Уже 1 марта 1942 года Каминский издал приказ № 53, гласивший: «В знак своей благодарности, командующий германскими силами приказал наделить всем работникам района, командирам и бойцам вооруженного отряда наделы земли с передачей в собственность конского состава. Больше того, нам переданы районы Суземский и Навлинский».

Через некоторое время, командование 2-й танковой армии передало во власть Каминского Комаричский район Орловской области и Дмитриевский район Курской области. Интересно, что в Брасовском, Навлинском, Суземском и Севском районах в 1930-х годах расселяли бывших заключенных лагерей, среди которых большинство было осуждено по политическим статьям. Ненавидя советский режим и коммунистов, они, без сомнения, быстро нашли общий язык с оккупантами, а впоследствии — с локотской администрацией. В июле 1942 года Локотской уезд был реорганизован в Локотской округ, население которого составило 581 тысячу человек.  В округ входили Брасовский, Суземский, Комаричский, Навлинский, Михайловский, Севский,  Дмитриевский и Дмитровский районы. Каминскому поручили создать милицию округа, предоставив права командира бригады войск милиции. Для решения вопросов военной подготовки, в качестве совещательного органа, ему придавался штаб инструкторов под руководством майора фон Вельтгейма, а также административный чиновник для решения вопросов сельского хозяйства. Германским учреждениям, организованным в районах, приказано было не вмешиваться в непосредственные дела управления. Им надлежало ограничивать свою деятельность на помощи и совете. Координация борьбы с партизанами оставалась за немецким военным командованием.

Для ясности, еще раз отметим, что на территории округа действовали все немецкие органы оккупационного режима, в т.ч. военные комендатуры и подразделения Абвера. Выполнялись все оккупационные нормативные акты. Исключением являлась лишь организация жизни и работы гражданского населения, если она не противоречила установленным немецким правилам.

Таким образом с июля 1942 года Каминский становится обер-бургомистром и одновременно комбригом, ввиду того что вооруженные формирования самоуправления РОНА (Русская освободительная народная армия) получили официальный статус бригады. Заместителями Каминского как обер-бургомистра стал Степан Васильевич Мосин, как командира бригады — Георгий Дмитриевич Белай. Должность начальника штаба бригады занял капитан Шавыкин, полицию округа возглавил Роман Тихонович Иванин.

Служащие аппарата самоуправления представляли интересный срез местной элиты. Советские активисты районного звена не эвакуировались, не пошли в партизаны, а оказались в администрации округа. Именно благодаря богатому потенциалу интеллигенции, Воскобойнику, а затем Каминскому менее чем за год удалось создать вполне дееспособный управленческий аппарат. Антисоветские настроения, поразившие население Брасовского и близлежащих районов во всем его вертикальном разрезе — от интеллигенции до простых крестьян — привели к тому, что в администрации Воскобойника и Каминского оказались не эмигранты, не маргиналы, а опытные руководящие кадры. Импровизация по созданию управленческих структур оказалась вполне удачной: если в других оккупированных районах Советского Союза органы местного самоуправления были способны решать узкий круг вопросов, являясь лишь вспомогательными придатками немецких комендатур, то Локотское самоуправление показало свою удивительную живучесть, в течение двух лет руководя абсолютно всеми сферами жизни округа с более чем полумиллионным населением.

Локотский округ занимал территорию в 10 300 км² и, таким образом, не превосходил по размерам Бельгию, как ошибочно указывают некоторые авторы (территория Бельгии составляет 30 688 км²). Тем не менее, площадь округа была почти равна площади Ливана и заметно превышала площадь Кипра (10 452 и  9 251 км² соответственно).

Административная система Локотской «республики»

Административная система Локотского окружного самоуправления во многом повторяла систему, практиковавшуюся в других оккупированных областях, с той лишь разницей, что вся полнота власти на местах принадлежала здесь не немецким комендатурам, а органам местного самоуправления, нижестоящие из которых были подотчетны вышестоящим. Каждый из восьми районов округа имел районную управу во главе с бургомистром и численностью аппарата в 60-90 человек.

Район делился на пять-шесть волостей, каждая из которых управлялась волостным управлением во главе с волостным старшиной. Волостной старшина имел заместителя и писаря, ему же подчинялись начальник волостной полиции и мировой судья. У волостного старшины была печать, он являлся полным хозяином на территории своей волости. Первичной административной единицей была сельская община, членами которой считались все граждане одного села, постоянно проживающие в нем. Во главе сельской общины стоял сельский староста, имевший в подчинении заместителя, писаря и нескольких полицейских. Каждая деревня была разбита на участки, ответственность за каждый из которых, нес назначенный старостой десятник. Низшее звено системы самоуправления — сельские старосты — избиралось на сельских сходах, а высшее — начиная с волостного старшины — назначалось вышестоящими органами. Помимо выборов сельских старост, практически в каждом населенном пункте проводились всеобщие сходки, на которых старостой с учетом мнения населения решался широкий круг вопросов внутренней жизни населенного пункта от борьбы с партизанами до административных и хозяйственных.

Высшая власть на территории округа была сосредоточена в руках обер-бургомистра Б.В. Каминского. Аппарат окружного самоуправления включал в себя 19 отделов: промышленный, земельный, финансовый, заготовительный, торговый, коммунального хозяйства, дорожно-транспортный, труда, военный, административный, агитации и пропаганды, просвещения, здравоохранения, соцобеспечения, плановый, связи, центрального учета, юридический, государственного контроля. Подведомственные им отделы имелись в районных управлениях, где работали соответствующие инспектора — по промышленности, финансам и т. д. Огромный административный аппарат Локотского самоуправления, хотя и повторял в себе многие черты советских исполкомов, был фактически создан заново, в то время как районные управления создавались на базе советских учреждений, почти без смены их кадрового состава. Управление округом осуществлялось посредством издания приказов, касавшихся абсолютно всех сфер жизни и самых разных вопросов — от организации новых воинских частей и привлечения к суду нерадивых чиновников до выделения из волостных фондов муки для изготовления печенья в подарок детям к Рождеству.

Судебная система Локотского округа состояла из трёх уровней: низший — волостные суды мировых судей при каждой управе; средний — уездные суды, высший — военно-следственная коллегия округа, занимавшаяся только террористической и диверсионной деятельностью советских партизан, за которую полагалась смертная казнь через повешение или расстрел.

Судебные заседания проходили, как правило, открыто, а нормативную базу составляли приказы обер-бургомистра и инструкции окружного юридического отдела. Основным видом наказания, как за административные проступки, так и за уголовные преступления, был денежный штраф. Судебная власть не отличалась какой-либо независимостью, а выполняла скорее роль инструмента в руках законодательной власти, ибо со стороны Каминского были обычными факты вмешательства в деятельность судов, давления на них, отмены вынесенных приговоров с подменой их собственными решениями. Отличительной чертой судебной системы Локотского округа было то, что ее судам были подсудны абсолютно все дела от гражданских до тяжких уголовных и политических, в отличие от других оккупированных областей, где суды разбирали лишь гражданские и мелкие уголовные дела, а тяжкие и политические преступления наказывались немецкими властями по законам военного времени. На территории же округа никаких «чрезвычайных» мер по отношению к преступникам не допускалось.

Лица, помогавшие партизанам, наказывались тюремным заключением на срок от 3 до 10 лет с отбыванием в окружной тюрьме. За дезертирство из РОНА была установлена мера наказания в виде тюремного заключения сроком на три года, с обязательной полной конфискацией имущества. Грубые нарушения дисциплины, убийства на почве пьянства влекли за собой применение наказания в виде смертной казни. Отмечен один случай, когда по личному распоряжению Каминского были произведены следствие и суд над двумя военнослужащими венгерского корпуса в составе немецкой армии за мародёрство и убийство местного мельника. Пока немецкое командование собиралось вмешаться в процесс, Каминский приказал их расстрелять, за что получил серьезное внушение, и более с немецкими военнослужащими не связывался. Исполняла смертные приговоры палач Локотского округа Антонина Макарова, казнившая не менее 168 человек, включая партизан, членов их семей, женщин и подростков.

Что касается осуществления прав и свобод граждан, Локотской «республике» в этом отношении было далеко до правового государства. На территории округа процветал антисемитизм. Так, явными его признаками отличалось трудовое законодательство округа, согласного которого евреи получали 80% тарифной ставки.   Запрещались браки между евреями и лицами других национальностей. Оформить развод с евреем, даже по одностороннему желанию одного из супругов, можно было в считанные минуты, в то время как разводы на территории Локотского округа были запрещены, за исключением особых, из ряда вон выходящих случаев. Организовывались и еврейские резервации, однако повального уничтожения евреев не наблюдалось.

Сильная и даже жесткая система власти, сконцентрированная в одних руках, тем не менее, отличала Локотской округ от других оккупированных территорий СССР в выгодную сторону. Гнет в отношении населения, его почти полное бесправие в занятых немцами соседних областях не получили своего полного проявления на территории округа. Жизнь граждан регулировалась хоть какими-то правилами. В результате, при условии лояльности населения, отсутствии компрометирующих факторов в виде принадлежности к партизанам, еврейской нации и комиссарам, жизнь отличалась и от сталинском режима. В отсутствие тотального контроля локотский крестьянин почувствовал некоторую отдушину, позволившую ему хотя бы отдаленно ощутить себя членом «республики», способным принимать, пусть минимальное, участие в ее внутренней жизни в масштабах своего села.

Условия жизни в Локотской «республике»

Как и «взрослые» государства, «республика» имела свою правящую партию с неким подобием прогерманской идеологии. Так Воскобойник на скорую руку создал свою партию — «Народную социалистическую партию России», с кратким названием — «ВИКИНГ» (Витязь). Ее манифест, обнародованный 26 ноября 1941 года, в частности провозглашал:

­‒ Полное уничтожение в России коммунистического и колхозного строя.

‒ Бесплатную передачу крестьянству в вечное, наследственное пользование всей пахотной земли с правом аренды и обмена участков, но без права их продажи. В руках одного гражданина может быть только один участок. Размер участка около 10 гектар в средней полосе России.

‒ Бесплатное наделение в вечное наследственное пользование каждого гражданина России усадебным участком, с правом обмена, но без права продажи. Размер участка в средней полосе России определяется приблизительно в 1 гектар.

‒ Свободное развёртывание частной инициативы, в соответствии с чем разрешается частным лицам свободное занятие всеми ремёслами, промыслами, постройка фабрик и заводов. Размер капитала в частном владении ограничивается пятью миллионами золотых рублей на каждого совершеннолетнего гражданина.

‒ Установление на всех видах производств двухмесячного годового отпуска в целях использования его для работы на собственных усадебных участках. На вредных производствах продолжительность отпуска увеличивается до 4-х месяцев.

‒ Наделение всех граждан бесплатно лесом из государственных запасов для постройки жилищ.

‒ Закрепление в собственность Государства лесов, железных дорог, содержимого недр земли и всех основных фабрик и заводов.

‒ Амнистию всех комсомольцев.

‒ Амнистию рядовых членов партии, не запятнавших себя издевательством над народом.

‒ Амнистию всех коммунистов, с оружием в руках, участвовавших в свержении сталинского режима.

‒ Амнистию Героев Советского Союза.

‒ Беспощадное уничтожение евреев, бывших комиссарами.

Уже в течение декабря 1941 года было создано пять ячеек партии — по несколько десятков членов партии и по нескольку сотен сочувствующих в каждой ячейке. Сам комитет находился в Локте, под охраной отряда милиции. Германские власти, однако, так и не дали официального разрешения на создание партии, и ее деятельность постепенно затухла.

С мая 1942 года в округе выпускалась местная газета «Голос народа», ставшая своеобразным рупором локотской администрации. Тираж газеты колебался от 2 до 8 тысяч экземпляров, иногда поднимался до 14,5 тысяч. Материалы газеты отличались разнообразием и содержали информацию по всем вопросам внутренней жизни округа, а также обзор международных событий. В тоже время рубрика «На фронтах», носила пропагандистский характер, освещала успехи германской армии и указывала на потери «большевиков». О поражениях немцев и их потерях или умалчивала вовсе, или упоминала лишь постольку, поскольку это могло бы скомпрометировать Красную Армию или союзников.

Помимо «Голоса народа» в Локте с начала 1943 года дважды в месяц выходил официальный «Бюллетень — орган Локотского окружного самоуправления. Он был рассчитан на должностных работников всех уровней и содержал все выходившие в указанный период времени приказы, положения и инструкции. С начала 1943 года раз в две недели стала выпускаться четырехполосная газета «Боевой путь», которая предназначалась в основном для бойцов и командиров РОНА. Печатные органы имелись и в районах округа с тиражами в пределах нескольких сотен экземпляров.

Руководство сферой агитации и пропаганды в Локотском самоуправлении было поручено Степану Васильевичу Мосину, под началом которого был создан соответствующий отдел. В его функции, помимо издания официоза «Голос народа», входило курирование работы всех культурных и просветительных учреждений, таких как народные дома, театры и кинотеатры в райцентрах, деревенские клубы и избы-читальни в селах и деревнях. В театрах и клубах проводились благотворительные концерты в фонд «зимней помощи» (так назывались кампании по сбору средств в помощь населению, пострадавшему от действий советской власти, войны и партизан) и рождественские елки для детей, сопровождавшиеся раздачей подарков. Большое значение придавалось работе сельских клубов, при которых часто создавались кружки художественной самодеятельности. Зачастую клубы становились местами, где по вечерам собиралась молодежь, проводя время в танцах под гармошку, играх и пении народных песен. В некоторых деревнях, где клубов не было при советской власти, они были открыты впервые.

Осуществление принципа свободы вероисповедания приобрело в округе характер государственной политики. На местные власти возлагалась обязанность ремонта церквей. Наряду с православными христианами на территории Локотского округа активизировали свою деятельность и христиане протестантских конфессий, в основном баптисты и евангелисты.

Все бывшие советские названия населенных пунктов в сельских местностях, а также установленные при советской власти названия улиц в городах, поселках городского типа и крупных селах,  были аннулированы  и восстановлены их прежние названия дореволюционного времени или присвоили им новые наименования в русском национальном духе.

Главной задачей Локотского самоуправления, если не считать борьбы с партизанами, было восстановление предприятий, разрушенных при отступлении Красной Армии осенью 1941 года, а затем разграбленных местным населением. Воскобойник, а затем Каминский проявили небывалое рвение в их восстановлении, и уже к осени 1942 года  заработали спиртовой и кожевенный заводы, открылась валяльная мастерская. На конец 1942 года в Локте работали две электростанции — одна постоянного, другая переменного тока, освещавшие предприятия, учреждения и квартиры. Были пущены в работу две механические мастерские, где ремонтировались автомобили, бронемашины, средние и легкие танки, нарезное оружие, станковые и ручные пулеметы — предметы советского трофейного вооружения, переданные Каминскому немцами или отбитые у партизан. Также действовали кузнечный и литейный цехи, колесная, санная, бондарная, модельная сапожная и шорная мастерские. Переработкой сельхозпродукции занимались паровая мельница, прососушка, салотопка, а также мыловаренный завод. В течение летнего сезона работал кирпичный завод.

Не только в Локте, но и по всему округу основу промышленности составляли предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции. Так, по состоянию на ноябрь 1942 года в округе работало 249 мельниц, в том числе 32 паровые. Был запущен Лопандинский сахарный комбинат и кирпичный завод, Севский маслозавод, известковый и  крахмальный заводы. Работала Севская МТС в которой были трактора и даже один комбайн.

Практически вся местная промышленность, состоящая из небольших предприятий и мастерских, была ориентирована на выпуск продукции для нужд округа. Кроме того, часть предприятий поставляла продукцию или оказывала услуги Вермахту. К началу 1943 года, практически все промышленные предприятия, работавшие до войны, были восстановлены. При этом экономика округа состояла из двух секторов: государственного и частного. К последнему относились все те мелкие предприятия и мастерские, которые не имели сколько-нибудь важного экономического значения и всевозможные сбои в работе которых, никоим образом не могли отразиться на военном и экономическом положении округа. Весь частный сектор обязан был ежеквартально выкупать в окружном финотделе патенты на право ведения частной деятельности. За работу без патента виновные подвергались штрафу. Найм и увольнение рабочей силы частными лицами был строго централизованным, осуществлялся исключительно через биржу труда.

В сельском хозяйстве уже к весне 1942 года вся колхозная земля была разделена между крестьянами. Причем лучшие наделы выделялись служащим самоуправления, сотрудникам полиции, бойцам и командирам народной милиции. Раскулаченным и другим обиженным советской властью все конфискованное имущество безвозмездно возвращалось,  в том числе все виды построек, сельхозинвентарь. В случаях если постройки к тому времени были уничтожены, бывшие владельцы получали аналогичные постройки из числа бывших колхозных, или же им бесплатно отпускался лесоматериал для строительства новых. Однако, помещения, занятые для общественно полезных нужд – школ, больниц, клубов – возврату не подлежали. Благодаря ликвидации колхозов и разделу колхозной собственности, жизненный уровень населения стал выше, чем в других оккупированных областях, где колхозная система была сохранена немцами как наилучшая с точки зрения оккупационных властей форма экономического господства. Об успехах аграрной политики самоуправления свидетельствовал хороший урожай, снятый осенью 1942 года.

Налоговую политику в округе можно охарактеризовать как щадящую, ибо взимавшиеся с населения налоги — денежные и натуральные — не шли ни в какое сравнение с удушающими налогами советской власти или с налогами, взимавшимися немцами в тех областях, где был установлен обычный оккупационный режим. В среднем с каждого хозяйства ежегодно взималось около 600 рублей. При этом в расчет принималось наличие в семье трудоспособных, наличие или отсутствие земельных участков, их размеры. Полностью от уплаты налогов освобождались рабочие и служащие, получавшие зарплату до 250 рублей, инвалиды первой группы, престарелые, сироты, не достигшие 15 лет, проживавшие отдельно, лица, не имевшие построек, скота, не пользовавшиеся огородами, а также семьи, глава которых погиб в борьбе с партизанами. Различные скидки (от 25% до 75%) предоставлялись награжденным знаками отличия германского командования, семьям инвалидов второй группы, семьям лиц, глава которых не вернулся из ссылки к 1 января 1943 года, лицам, имеющим на иждивении несовершеннолетних сирот. Поскольку за недоимки налогов в округе не существовало штрафов, планы их поступлений выполнялись едва ли наполовину. Вместе с тем, к должникам могли применять репрессивные меры: отбирались земельные участки и скот, семьи выселялись из деревень и отправлялись для использования на оборонных работах.

В округе активно работали базары, сначала основываясь на натуральном обмене, а к концу 1942 года – на советских рублях и немецких оккупационных марках по курсу 1:10. В крупных населенных пунктах открылся ряд магазинов и ларьков, которые  по талонам обеспечивали рабочих и служащих нормированными дефицитными товарами, каковыми в условиях военного времени были соль, спички и мыло. Наряду с государственными открылись частные торговые точки.

Финансовую политику окружного самоуправления осуществлял организованный в Локте Государственный банк. Его задачи заключались в изучении вопросов проектирования восстановления промышленных предприятий, выявлении случаев неправильного составления смет и затягивания сроков восстановления, недопущении беспроектного и бессметного строительства. Банк был также обязан выявлять нарушения, связанные с выдачей заработной платы, бороться с использованием денежных средств не по назначению, следить за тем, чтобы работы оплачивались строго по сметным расценкам, вскрывать факты бесхозяйственности и добиваться их устранения.

Существовали следующие ставки зарплаты рабочих и служащих, выдававшейся исключительно в рублях: бургомистр района, заместитель бургомистра — 1000 рублей; пропагандист района — 750 рублей; следователь — 700 рублей; судебный исполнитель, заведующий складом, машинист паровой мельницы — 400 рублей; делопроизводитель полиции — 300 рублей; полицейский волости, конюх волостного управления — 250 рублей; сторож, сторож-истопник — 200 рублей; уборщица — 150 рублей. Интересно, что покупательная способность советского рубля напрямую зависела от хода боевых действий на фронте. Начиная с 1943 года она неуклонно повышалась в связи с приближением к границам округа советских войск.

К концу 1942 года промышленность, сельское хозяйство, торговля, сфера обслуживания достигли на территории округа почти довоенного уровня, о чем жители других оккупированных территорий СССР не могли даже мечтать.

В «республике» на ноябрь 1942 года работало 345 школ на 43 тысячи учащихся, которые учились по советским учебникам и советской программе, в которую был добавлен только Закон Божий. Родителей, чьи дети не посещали школу, сначала штрафовали, а затем привлекали к уголовной ответственности. В школах были организованы кружки самодеятельности: хоровые, драматические, музыкальные. Кроме начальных и средних школ в округе функционировали краткосрочные курсы для подготовки агрономов и педагогическое училище в Севске, готовившее кадры учителей для начальных школ.

Система здравоохранения Локотского округа включала 9 больниц и 37 медицинских пунктов амбулаторного типа, в которых работали 51 врач и 179 медицинских сестер. Однако проблематичным было снабжение больниц и медицинских пунктов медикаментами — зачастую использовались лишь довоенные запасы, нередко с истекшим сроком годности. Медицинская помощь была платной. Так, например, посещение амбулатории обходилось в 5 рублей. Медикаменты также отпускались за плату. Недостаток медикаментов способствовал к проведению более или менее сносной профилактической работы.

Социальную защиту граждан осуществляли отделы социального обеспечения, в задачи которых входило назначение пенсий престарелым и нетрудоспособным инвалидам, забота о детях-сиротах, о семьях, лишившихся кормильца в результате военных действий, и многое другое.

Таким образом, обер-бургомистру Каминскому и его администрации в короткий срок удалось наладить не только административное управление округом, но и систему образования, здравоохранения и социального обеспечения населения. И если создание органов самоуправления, их структура мало чем отличались от органов самоуправления на других оккупированных территориях СССР, то налаженная усилиями аппарата Каминского инфраструктура выгодно отличала жителей округа от их соотечественников, вынужденных жить в условиях нищеты и бесправия два, а то и три года.

«Республика» и партизаны

О партизанах, в частности брянских, написано много, однако в существующих советских и просоветских источниках партизанское движение представлено далеко не таким, каким оно было в действительности, а скорее таким, каким его хотелось бы видеть советским идеологам. Партизаны не питали какие-либо иллюзии на тот счет, что локотяне, жизненный уровень которых после ухода советской власти стал расти, будут заинтересованы в том, чтобы в какой-либо форме поддерживать тех, кто в их глазах фактически боролся за возвращение советского режима. Тем самым партизаны были поставлены перед необходимостью насильственного изъятия одежды и продовольствия у мирных граждан. С первых же дней существования Локотского самоуправления начались конфликты с партизанами, переросшие постепенно в ожесточенную борьбу, по сути — гражданскую войну.

Решив уничтожить партизанское движение в самом зародыше, бойцы созданного Воскобойником отряда сразу же стали совершать рейды по селам, вылавливая партизан. Первое серьезное столкновение произошло после того, как Воскобойник, пытаясь разрешить конфликт с партизанами мирным путем, издал приказ, в котором предложил партизанам, оперировавшим в районе, сдаться до 1 января 1942 года, обещая  не подвергать их каким-либо репрессиям. Реакция на приказ превзошла все ожидания: сотни партизан выходили из лесов и сдавались, многие приносили с собой оружие, пополняя ряды народной милиции. Сложившаяся ситуация озадачила партизанских командиров и комиссаров, мгновенно почувствовавших свое бессилие. Было принято решение уничтожить локотское правительство, а затем приступить к захвату обезглавленной территории. Для выполнения задачи был создан сводный отряд под руководством Д.В. Емлютина, в который вошли отряды А.Н. Сабурова, «За Родину» и имени Сталина.

В ночь на 8 января 1942 года под утро сводный отряд Емлютина на 120 санях без выстрелов въехал в Локоть. Первая группа партизан окружила превращенное в казарму народной милиции здание лесохимического техникума и дом бургомистра, открыв пулеметный огонь, в окна было брошено несколько гранат. Затем подошли основные силы партизан, намереваясь довершить разгром. Однако партизаны недооценили противника: несмотря на использованный ими фактор внезапности, поднятые по тревоге бойцы милиции, первую атаку отбили. Через некоторое время на помощь осажденным подошло подкрепление. Почувствовав, что победа близка, Воскобойник вышел на крыльцо и обратился к партизанам с предложением сдаться, но был сражен пулеметной очередью. Воспользовавшись замешательством противника, партизаны отступили.

Каминский, занявший должность Воскобойника, начал формировать в деревнях Локотского района более сильные вооруженные отряды. К июлю 1942 года милиция, совместно с немцами, практически полностью очистила территорию округа от партизан. Многие из них перешли на службу в РОНА. В результате за Каминским даже закрепилось прозвище «хозяин брянских лесов». В тоже время, несмотря на постоянно увеличивающуюся численность РОНА, части Каминского были не в состоянии контролировать большую территорию округа, особенно отдаленные деревни, подвергавшиеся налетам партизан. Поэтому местным жителям предлагалось самим создавать отряды самообороны. При этом в борьбе с партизанами рекомендовалось использовать все виды оружия, в том числе огнестрельное, хранение которого не преследовалось.

Каминский практиковал выселение местных жителей с отдаленных сел, которое сопровождалось полным сожжением опустошенных деревень с целью недопущения их использования партизанами в качестве опорных пунктов. Так, за оказание помощи партизанам и связь с ними частями РОНА были полностью сожжены деревни Красная Слобода, Требушка, Чернь, Гаврилова Гута, Кокоревка, Кокушкино, Чухра, Смиличи, Игрицкое, Добровольский, Алтухово, Шушуево и другие, а население переселено в деревни, расположенные вне лесов. В отличие от партизан, Каминский  не практиковал жестких репрессий в отношении местного населения, даже имевшего связи с партизанами. Тем самым он стремился выбить из рук партизан основной козырь их пропаганды – рассказы о зверствах самоуправления. В тоже время, пропаганда Каминского не упускала возможности обвинить в противоположном партизан, чему было не мало оснований.

Действия партизан провоцировали локотян на ответные меры. В локотских листовках, обращенных к партизанам, написанных в ультимативном тоне, содержались угрозы в случае новых террористических актов расстреливать определенное количество пленных партизан, которые рассматривались как заложники. Точное количество расстрелянных заложников неизвестно, но по свидетельским показаниям их было значительно больше двух сотен. Иногда устраивались показательные казни партизанских руководителей, Так, при освобождении от партизан Тарасовки и Шемякина в плен был захвачен командир партизанского отряда В.В. Чичерин. Военный трибунал приговорил его к смертной казни. Исполняя приговор, командир бронедивизиона Ю.Ф. Самсонов решил лично совершить казнь. При большом скоплении жителей села Красный Колодезь Самсонов отрубил вставшему на колени Чичерину саблей голову.

С сентября 1942 года приказом Каминского местным жителям было запрещено появление в лесу, что  существенно сократило связь партизан со своей агентурой. Боевые действия против партизан велись с переменным успехом. В течение всего периода существования округа части РОНА не прекращали атаковать скопления партизанских формирований. Нанося временами партизанам серьезные удары и удерживая под своим контролем территорию округа, «каминцы» несли ощутимые потери, которые составляли в среднем от 50 до 100 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести за операцию. При этом операции «каминцев» не всегда были успешными.

В свою очередь, партизаны давали о себе знать, проводя террористическую деятельность, захватывая населенные пункты, атакуя небольшие отряды «каминцев». Нападения партизан на небольшие гарнизоны и заставы и диверсии на железных дорогах чередовались с карательными экспедициями РОНА, иногда совместно с венгерскими и немецкими войсками, в партизанские районы. Так, с мая по октябрь 1942 года партизаны провели 561 акцию по разрушению и повреждению военных объектов, линий связи, железнодорожных путей. Из них успешными оказались 260 акций, безуспешными — 301. В течение этого же периода времени партизаны с различной степенью успешности 540 раз пытались атаковать охранные подразделения округа. С ноября 1942 по апрель 1943 года партизанами было проведено 236 успешных и 222 безуспешные разрушительные акции, а также 553 атаки подразделений охраны. За это же время, немцы потеряли около 50 человек, хотя в докладной записке начальника Орловского УНКВД  К.Ф. Фирсанова наркому внутренних дел СССР Л.П. Берии, значится, что партизанские отряды Д.В. Емлютина уничтожили на территории Локотского округа 2530 немецких солдат и офицеров. Таким образом, по сути, отсутствие потерь Вермахта на территории «республики», полностью оправдывало решения командования 2-й танковой армии о ее создании.

В мае-июне 1943 года с целью обеспечения надежного тыла во время проведения Вермахтом операции «Цитадель» германским командованием была предпринята самая крупная за годы войны антипартизанская операция «Цыганский барон». Кроме бригады Каминского, в ней участвовали части нескольких немецких дивизий, в том числе двух танковых, русский добровольческий полк «Десна», 57-й русский полк «Вольного казачества», кавалерийская группа «Трубчевск», 12 отдельных батальонов РОА, а также крупные силы полиции при поддержке танков и авиации. В ходе операции части РОНА вели борьбу с партизанами и за пределами округа. В результате пятнадцатидневных боев группировке партизан были нанесены большие потери, хотя  она и избежала полного уничтожения. Согласно данным, фигурирующим в итоговом донесении 2-й танковой армии, потери партизан в ходе операции составили 3152 человека, в том числе 1584 убитых, 1568 взятых в плен, из которых 869 человек оказались перебежчиками. Кроме того, было ликвидировано 207 партизанских лагерей. Центральный штаб партизанского движения сообщил о потерях с 1 мая по 1 июля 1943 года в 4700 человек.

Но не только партизаны воевали с «республикой». Подпольщики и диверсионные группы НКВД неоднократно пытались совершить покушения и террористические акты в отношении и самого Каминского и членов его «правительства». Известно около 10 крупных операций, которые не увенчались успехом. И основной причиной их неудач было противодействие местного населения, которое никак не хотело менять сложившиеся устои жизни на немецкие или советские.

Вооруженные силы «республики»

История создания вооруженных сил «республики» восходит к началу октября 1941 года. Когда Воскобойник и Каминский предложили немцам свои услуги, германское командование санкционировало, наряду с образованием местного самоуправления, создание вооруженного отряда самообороны. Отряд включал первоначально всего 18 добровольцев и именовался народной милицией. После образования Управления Локотской волости, численность отряда народной милиции, с разрешения немцев,  была увеличена до 200 человек. Аналогичные отряды были созданы и в других населенных пунктах. Командование было строго централизовано и находилось в руках Локотского бургомистра и его заместителя. Каминский, сменив на посту бургомистра убитого партизанами Воскобойника, немало позаботился о том, чтобы не разделить судьбу своего предшественника, приступив к формированию в деревнях Локотского района более сильных вооруженных отрядов. Уже в январе 1942 года в его распоряжении имелось 800 бойцов, объединенных в два батальона. В феврале численность народной милиции составляла до 1200 бойцов и командиров в составе трех батальонов, которые дислоцировались в совхозе «Пчела», на хуторе Холмецкий и в деревне Красный Колодезь, то есть на восточной окраине лесной зоны. В марте был сформирован четвертый батальон, и общая численность милиции, таким образом, выросла до 1650 человек.

Однако, такого количества добровольных войск было недостаточно для противостояния набиравшему силу партизанскому движению. В результате добровольный принцип комплектования народной милиции стал уступать место принудительной мобилизации. После того как 19 июля 1942 года командование 2-й танковой армии придало Локотскому округу официальный статус, Каминским были созданы военный отдел и мобилизационный подотдел, в задачи которых входили как мобилизационные мероприятия, так и учет военнообязанных. Уже осенью 1942 года была объявлена первая принудительная мобилизация, уклонистам от которой грозил суд, взятие из семьи заложников, выселения из дома и прочих репрессивных мер. Благодаря этому в распоряжении Каминского оказалось несколько тысяч бойцов, что дало возможность переформировать разрозненные отряды народной милиции в подобие регулярной армии, которая получила название Русская освободительная народная армия (РОНА). Она была также известна как «бригада Каминского». На всей территории «республики» РОНА имела значительный мобилизационный ресурс. Так, на январь 1943 года на учете числилось  19 405 военнообязанных, которые в любой момент могли пополнить РОНА.

Помимо РОНА существовала и так называемая «самоохрана», представлявшая собой ополчение, сформированное из местного населения и на средства населения того или иного населенного пункта. Подразделения «самоохраны» подчинялись местным начальникам гражданской полиции и занимались охраной транспортных коммуникаций, урожая, имущества крестьян и госхозов, старостатов, волостных и районных управ, объектов социального назначения (школ, клубов, больниц, детдомов), а также охрана правопорядка и предотвращение мелких правонарушений. Зачастую подразделения «самоохраны» привлекались и к участию в антипартизанских операциях. Бойцы «самоохраны» были вооружены исключительно стрелковым оружием.

Третьей вооруженной структурой являлась гражданская полиция, функции и структура которой были такими же, как и на других оккупированных территориях России. По крайней мере, в архивных документах локотских органов полиции имеются общие инструкции и предписания, которыми руководствовалась гражданская вспомогательная полиция тыловых районов группы армий «Центр». Полиция размещалась поротно или повзводно в крупных и средних населенных пунктах, подчинялась соответствующим начальникам полиции. В сельской местности на каждую сотню жителей приходился один полицейский. В пределах села полицейские подчинялись старостам, в пределах волости — волостным старшинам и начальникам волостных управлений полиции. В пределах Локотского округа гражданская полиция подчинялась начальнику окружной полиции Р.Т. Иванину. Вооружены полицейские были в основном легким стрелковым оружием, тяжелое вооружение имелось лишь в опорных пунктах.

Таким образом, общая численность вооруженных сил «республики» на средину 1943 года составляла около 20 тысяч человек. Весной 1943 года батальоны РОНА были сведены в пять стрелковых полков трехбатальонного состава. Каждый батальон имел в своем составе 4 стрелковые роты, минометный и артиллерийский взводы. На вооружении по штату требовалось иметь 1—2 орудия, 2—3 батальонных и 12 ротных минометов, 8 станковых и 12 ручных пулеметов. Однако на практике, как в личном составе, так и в вооружении отдельных батальонов единообразия не существовало. Численность батальонов колебалась в пределах 300-1000 бойцов, а наличие вооружения зависело главным образом от характера выполняемых задач. В то время как одни батальоны располагали даже бронетехникой, другие были вооружены преимущественно винтовками и почти не имели ручных и станковых пулеметов. На вооружении бронедивизиона имелось 8 танков (один KB, два Т-34, три БТ-7, два БТ-5), три бронемашины (БА-10, 2 БА-20), две танкетки, а также автомашины и мотоциклы. Бронетехнику могли иметь и другие части РОНА, как, например, истребительная рота,  получившая два танка БТ-7. Позднее в составе бригады был сформирован отдельный гвардейский батальон численностью 650 человек, включавший две стрелковые роты и одну учебную.

Советское военное командование имело слабое представление о численности армии и вооружении сил «республики». В разное время докладывалось о 200, затем о 800 бойцах. И лишь к лету 1943 года партизаны и разведгруппы НКВД насчитали 8-8,5 тысяч человек личного состава.

Одной из проблем РОНА, изжить которую так никогда и не удалось, была слабая дисциплина среди бойцов и даже командиров всех уровней. В отношениях между теми и другими царило панибратство, попустительство в случае проступков. По свидетельствам перебежчиков к партизанам, когда командиры уводили свои подразделения в лес, якобы на учения, эти учения никогда не проводились, а превращались в отдых на природе. Каминский лично инспектировал воинские части и подразделения, при этом требовал строгого учета боеприпасов, стреляных снарядных гильз, тары из-под них. Во многих его приказах содержатся требования расследовать любые воинские проступки, и даже незначительные проступки.

Второй, не менее серьезной проблемой РОНА стал недостаток офицерских кадров, в связи с чем Каминский был вынужден обратиться к немцам с просьбой предоставить в его распоряжение 30 военнопленных командиров Красной армии, что и было сделано. Однако, несмотря на это, кадровых военных в бригаде по-прежнему не хватало, и Каминский был вынужден ставить на высокие офицерские должности вчерашних сержантов, старшин и даже рядовых красноармейцев.

Для поддержки морально-политического состояния личного состава весной 1943 года в каждой роте была введена должность шефа-агитатора, то есть политработника, проводившего пропагандистскую и воспитательную работу.

По своему внешнему виду бойцы РОНА первоначально мало чем отличались от партизан. Они носили как гражданскую, так и красноармейскую одежду, были обуты как в сапоги, так и в лапти, а некоторые летом даже ходили босиком. Эта пестрая, вооруженная винтовками масса называла себя «дикой дивизией». В конце 1942 года немцы передали бригаде комплекты списанного обмундирования, которых хватило лишь на четыре батальона. В мае 1943 года в РОНА была введена особая нарукавная эмблема, внешне сходная с эмблемой РОА: прямоугольный вверху и закругленный внизу щиток с желтыми буквами «РОНА» в верхней части, с черным Георгиевским крестом на белом поле с красной окантовкой. Погоны и петлицы представляли собой образцы, введенные в это время для всех русских, украинских и казачьих формирований в составе Вермахта. Погоны были темно-зеленого цвета с красной выпушкой, у офицеров — с красными просветами и соответствующим званию количеством звездочек квадратной формы; у младшего командного состава — с серыми лычками. Петлицы имели темно-зеленое поле, продольную белую полоску (у офицеров — серебряный галун) и гладкую пуговицу белого металла. Офицерские петлицы были окантованы по краям кроме переднего серебряной канителью. Поскольку пошивочные мастерские не могли изготовить достаточного количества знаков различия, погоны, петлицы и нарукавную эмблему РОНА летом 1943 года носили преимущественно офицеры.

Несмотря на множество недостатков, недисциплинированность «каминцев», следует признать, что на территории Локотского округа усилиями Каминского было создано довольно многочисленное и мощное воинское соединение. Практически без участия военных специалистов инженеру спиртозавода удалось сформировать воинские части, способные достаточно успешно охранять территорию округа от партизан и даже наносить им чувствительные удары. По своей численности, организации РОНА хотя и не являлась армией, однако ее оснащенность, выучка личного состава были на уровне полнокровной тыловой дивизии. Поэтому в условиях масштабной партизанской борьбы, развернувшейся в немецком тылу, германские войска вряд ли могли заполучить лучших помощников, нежели «каминцев», к тому же прекрасно знавших район боевых действий.

Если до 1943 года РОНА вела лишь борьбу с партизанами внутри округа, то во время весенне-летнего наступления Красной Армии, бригаде дважды довелось столкнуться с ее регулярными частями, где ее основательно «потрепали» кадровые войска. Первый раз в середине февраля 1943 года на участке фронта Орел-Курск, где солдаты многих батальонов РОНА, не принимая боя, разбегались по своим селам, откуда часть их была впоследствии призвана в Красную армию. Кроме того, до 700 человек перешло на сторону партизан и влилось в партизанские отряды. Второй раз в марте 1943 года районе Севска, бригада была на грани разгрома, и лишь приостановление советского наступления спасло остатки войск «республики» и саму «республику».

В апреле 1943 года фронт окончательно стабилизировался, на Севском направлении продолжались лишь местные бои, а советская артиллерия время от времени вела обстрел вражеских позиций. Благодаря временному затишью РОНА получила возможность восстановить свои силы. Путем мобилизации Каминскому удалось довести численность бригады до 12 тысяч человек. Будучи вынужденной, сдерживать наступление регулярных частей Красной Армии и тем самым выполнять несвойственные ей задачи, бригада показала крайне низкую боеспособность. В тактическом плане она не выполнила поставленные перед ней задачи. И хотя в локотской прессе и приказах Каминского восторженно говорилось об успехах РОНА, это имело больше пропагандистское значение с целью поднять упавший боевой дух бригады, нежели отражало действительное положение вещей.

Преобразование РОНА в дивизию СС

26 августа 1943 года после начала отступления немецких войск, РОНА по железной дороге была переброшена район города Лепель Витебской области Белоруссии. Одновременно с войсками, вооружением  и  техникой в Лепель эвакуировалась и администрация «республики»  с семьями и члены семей  6 тысяч военнослужащих. Общая численность всех выехавших, по разным данным,  составляла 10,5-15 тысяч человек. Приблизительно такое же количество людей  с  территории «республики» ушло пешком с конными обозами. Однако, некоторым удалось уйти на 100 км, другим на 10 км, до того как их настигла Красная Армия и развернула обратно.

Бригада на новом месте получила пополнение белорусскими полицейскими и приняла участие в ряде антисоветских операций. В марте 1944 года бригада была переименована в «народную бригаду Каминского», а уже в июле была включена в состав Ваффен-СС как штурмовая бригада (Waffen-Sturmbrigade der SS RONA). Комбриг Каминский получил звание  бригадефюрера.

С 1 августа 1944 года бригада была преобразована в дивизию и получила официальное название 29-я гренадерская дивизия СС «РОНА» (1-я русская). В тот же день началось Варшавское восстание, и 29-ю бригаду бросили на его подавление. С 2 августа по 13 августа 1944 года части бригады принимали участие в боях, а затем были выведены с передовой, где они занялись пьянством, грабежами, мародерством, насилием и убийством местного населения. Следует отметить, что этим же занимались и другие немецкие подразделения, участвующие в подавлении восстания.

На действия подчиненных Каминского пожаловался командующий 9-й армией танковых войск Николаус фон Форман, в зоне ответственности которого находилась Варшава. Однако Каминский заявил, что его подчинённые имеют право на мародёрство, так как потеряли всё своё имущество в России. Дело дошло до начальника генштаба сухопутных войск генерал-полковника  Гудериана, который ранее поддержал идею создания Локотской автономии, а затем и до начальника оперативного управления ОКВ Альфреда Йодля. Кто-то из них доложил фюреру, который и отдал приказ о роспуске бригады.

Каминский был отозван из расположения бригады. Через несколько дней, 28 августа, он был расстрелян членами действовавшей в Лицманнштадтском гетто зондеркоманды СС под командованием Ханса Ботмана. Вместе с Б. Каминским были расстреляны: начальник штаба И.П. Шавыкин, главный врач русского самоуправления Г. Забора, переводчик Г. Садовский и водитель. На Нюрнбергском процессе его убийство подтвердил Эрих фон дем Бах-Залевски, по его словам, его «меры заключались в расстреле по законам военного времени комбрига Каминского и его сподвижников, потому что они санкционировали дальнейшее продвижение грабежей и реквизиций». Подчинённым Каминского было сообщено, что его убили польские партизаны и  продемонстрирована изрешеченная пулями машина. По некоторым данным, убийству предшествовал формальный военно-полевой суд. Новым командиром 29-й гренадерской дивизии СС стал немец — бригадефюрер СС Кристоф Дим, а заместителем остался полковник РОНА — Георгий Белай.

Члены семей, путешествовавшие в обозе «бригады», были отделены от военного персонала и перевезены в Мекленбург и Померанию, где были поселены на правах гражданских беженцев. Часть бойцов РОНА (около 3000 человек) перебросили в Нойхаммер, где из них был полностью сформирован 2-й пехотный полк 1-й дивизии ВС КОНР, также из «каминцев» практически полностью был создан Отдельный разведывательный дивизион 1-й дивизии ВС КОНР. Чуть позже ещё около 1000 бойцов РОНА будут включены в состав 2-й дивизии ВС КОНР. Отдельные группы бойцов решили продолжить борьбу на территории Белоруссии и, возможно, Брянщины. Остальной личный состав под командованием Генриха Юрса был направлен в Словакию, где вскоре принял участие в подавлении Словацкого национального восстания в начале октября 1944 г. Но после инспекции 11 октября соединение признали небоеспособным и подлежащим расформированию. 72-й гренадерский полк войск СС (русский № 1) и 73-й гренадерский полк войск СС  (русский № 2) передали штурмовой бригаде Дирлевангер, таким образом, составив практически её основу. А 29 номер дивизии СС 9 марта 1945 года получила итальянская штурмовая бригада.

Лица Локотской «республики»

Среди известных деятелей Локотской республики до наших времен дошло мало имен. Воскобойник, Каминский, Антонина Макарова – пожалуй, и все «легендарные» образы известные сегодня. О них мы расскажем детальней, ибо они красочно иллюстрируют существование Локотской «республики».

Воскобойник Константин Павлович родился в 1895 году в городе Смела Киевской губернии (ныне Черкасской области) в семье железнодорожника. В 1915 году поступил на юридический факультет Московского университета, в 1916 году ушёл добровольцем на фронт. В 1919 году участвовал в Гражданской войне в России на стороне красных, проявил себя хорошим солдатом, в 1920 году был ранен и демобилизован из рядов РККА, как негодный к военной службе. Направлен на работу секретарём Хвалынского военного комиссариата. В 1920-х годах на Тамбовщине участвовал в крестьянских восстаниях против советской власти. В 1921 году присоединился к отрядам эсеров Вакулина-Попова, где выбран первым номером к пулемёту. Восстание было подавлено красными войсками под командованием М. Н. Тухачевского.

По поддельным документам на имя Лошакова Ивана Яковлевича бежал в Астрахань, где вторично женится на своей же жене, передавая ей «новую» фамилию. Из Астрахани чета «Лошаковых» перебирается в Сызрань, затем в Нижний Новгород, пока в 1924 году не переехала в Москву. Здесь Воскобойник окончил электромеханический факультет института народного хозяйства им. Г.В. Плеханова. В 1931 году, полагая, что за 10 лет уже прошёл срок давности с момента его участия в крестьянском восстании, явился в ОГПУ и дал признательные показания. Осуждён не был, в административном порядке выслан на 3 года в Новосибирскую область. После окончания срока ссылки переехал с семьей в Кривой Рог, затем в Орск, и в 1938 оказался в поселке городского типа Локоть, где позже сдружился с Б. Каминским. Знавшие Воскобойника отмечали, что он был хорошим организатором, владевший в то же время ораторским искусством. Искренне поверив в возможность освобождения с помощью германской армии от власти ненавистного режима, с падением которого, как он предполагал, будет дан зеленый свет всему тому, о чем раньше можно было только мечтать, считая, что основой жизни народа должен стать свободный труд, гарантированный государством, инженер увидел свою миссию в том, чтобы внушить населению, что теперь люди сами являются хозяевами своей земли, способными устроить жизнь по своему желанию. С приходом немцев организовал Локотскую «республику» и погиб от рук партизан 8 января 1942 года.

Каминский Бронислав Владиславович родился в 1899 году в городе Добржин Липновского уезда Плоцкой губернии Царства Польского. Его отец был поляком, а мать — немкой. В 1917 году поступил в Петроградский политехнический институт, но вскоре вступил добровольцем в РККА. С 1920 года член РКП(б). После Гражданской войны, придя с фронта, поступил в техникум, оттуда был направлен на практику на завод «Республика». На заводе проработал шесть лет; был застрельщиком соцсоревнования, внес много рацпредложений по обжигу. За хорошие показатели в работе был направлен на учебу в Ленинградский химико-технологический институт. Дипломной работой Каминского был новый метод обжига химических компонентов для получения синьки. Был сторонником вхождения Польши в состав СССР на правах особой автономии.

В 1935 году за критику коллективизации исключен из ВКП(б). Арестовывали дважды, выбивая признательные показания. Дважды освобождали. В августе 1937 года был арестован в третий раз и осуждён якобы за принадлежность к чаяновской контрреволюционной группе. Первоначально отбывал ссылку в Омской области, затем технологом по спиртопроизводству в «шарашке» в Шадринске. 28 марта 1940 год стал агентом НКВД под кличкой «Ультрамарин» в Шадринском отделе для разработки ссыльных троцкистов. В конце 1940 года был освобожден и отправлен на поселение в Локоть Орловской области, где по донесениям местного куратора НКВД, плохо справлялся со своими обязанностями агента. После занятия Локтя немецкими войсками стал заместителем бургомистра К.П. Воскобойника, а с января 1942 года после его гибели обер-бургомистром. 28 августа 1944 г. был расстрелян немцами.

По мнению некоторых исследователей, лояльное отношение и к самому Каминскому, и к его семье  до сих пор необъяснимо. Несмотря на одиозность образа Каминского, и «яркую» его деятельность, советская власть не возбудила против него даже уголовного дела, не осудила даже заочно. Семья Каминского  также не была репрессирована. В то время, когда какому-нибудь полицаю из забытой и людьми и  Богом  глубинки,  охранявшему железнодорожный переезд, давали 10 лет  лагерей за три минуты суда.
(...)

Конец Локотской «республики»

Когда советские войска вплотную приблизились к границам округа, Каминский, по согласованию с немецким командованием, создал Окружную комиссию по переселению, а также ряд отделов, занявшихся практическими вопросами переселения. Население знало  об этом, однако отнеслось к нему равнодушно. Партизанские отряды начали активную агитацию среди населения и военнослужащих РОНА, сея панику в их рядах. Некоторые из бойцов, предвидя расплату за службу в РОНА, пытаясь купить себе прощение, шли к партизанам. Но, несмотря на то, что партизаны охотно принимали «каминцев» в отряды и даже привлекали их к участию в боевых операциях, это ни в малейшей степени не смягчало их вину — с приходом Красной Армии все перебежчики арестовывались и передавались карательным органам, либо, в лучшем случае, зачислялись в штрафные роты. Так, судя по сохранившимся в Государственном архиве Орловской области уголовным делам бывших «каминцев», задержанных в Дмитровском районе, всем им были вынесены смертные приговоры. Причем следствие проводилось в упрощенной форме, ограничиваясь допросами лишь самого обвиняемого, реже — еще одного-двух свидетелей. Интересно, что все обвиняемые давали исключительно признательные показания.

26 августа, погрузив танки, артиллерию и другую технику, части РОНА вместе с гражданской администрацией округа и членами семей выехали по железной дороге в Белоруссию. Несмотря на то, что эвакуация проводилась добровольно, со временем, приблизительно половина выехавших тем или иным путем вернулась обратно. Те из солдат и офицеров РОНА и сотрудников административного аппарата Локотского самоуправления, кто не захотел эвакуироваться, стремясь избежать репрессий, меняли места жительства, переходили на нелегальное положение, а иногда даже стремились быть поскорее призванными в Красную Армию. Некоторые «каминцы», дезертировав из бригады по пути в Белоруссию, вернулись на Брянщину и развернули в лесах партизанскую борьбу, которая продолжалась до осени 1946 года, до их полного уничтожения спецчастями НКВД. 5 сентября 1943 года Локоть был взят Красной Армией, и органы НКВД начали зачистку коллаборантов.

Прибывшие в Белоруссию переселенцы и части РОНА разместились на территории Лепельского, Сенненского, Чашникского и Бешенковичского районов Витебской области. Однако попытка создания Лепельского округа провалилась. Здесь фронт более-менее стабилизировался до лета 1944 года, и «каминцам» удалось потеснить партизан и взять под контроль ряд дорог и населённых пунктов и даже пополнить свои ряды за счёт местных полицаев. Но партизаны нанесли РОНА серьёзный урон, причём, не только в бою — ряд бойцов и отдельных подразделений перешли на сторону советской власти. А главное, обнаружилось, «…что многие бойцы и командиры бригады РОНА, эвакуированные из Локотского округа вместе с семьями…, не могут получить необходимый фураж для скота и продовольствие, а также сам Лепельский округ… не может стать базой формирования новых подразделений РОНА». То есть гости вовсе не пользовались поддержкой местного населения. В итоге 15 февраля 1944 года Каминский отдал приказ о передислокации в район Дятлово (Гродненская область), рассчитывая на более лояльное отношение в Западной Белоруссии. Переезд затянулся. Части РОНА продолжали операции в районе Лепеля и после перемещения гражданской администрации на запад. А летом 1944 года  пришлось вообще эвакуироваться из Белоруссии в южную часть Германии.

Феномен существования «республики»

Феномен заключался не в самом функционировании «республики». Как она была организована и работала, мы уже разобрались. А в том, что сам факт ее существования противоречил всем догмам идеологии Третьего рейха. О существовании «республики» в конце 1942 года стало известно не только высшему командованию Вермахта, которое в принципе не имело ничего против, но и другим ведомствам, в частности СС и СД. В Локоть выехали с инспекцией два офицера СД. Отзыв инспекции удовлетворил рейхсфюрера СС Г. Гиммлера, и расследование было прекращено. По мнению исследователей, отчет инспекции был «смягчен». Однако сам документ в руки исследователей так и не попал. Несколько месяцев спустя, весной 1943 года, по линии Восточного министерства для ознакомления с системой самоуправления в Локоть посетил Р.Н. Редлих — один из руководителей Народно-Трудового Союза Российских Солидаристов, который также не «накопал прегрешений».

Кроме того, к этому времени часть представителей нацистского руководства, включая Геббельса и Розенберга, под влиянием военных поражений пересмотрела свои взгляды на «восточную» политику и стала рекомендовать более широкое привлечение советского населения к сотрудничеству, в том числе к вооруженной борьбе. 26 июля 1943 года на совещании в ставке фюрера генерал-фельдмаршал В. Кейтель напомнил Гитлеру о самоуправляющемся округе Каминского в брянских лесах, однако никакой реакции на это сообщение не последовало. В дальнейшем Гитлер уже не вмешивался в формирование национальных подразделений сначала в СС, а затем и в Вермахте.

Что же касается покровителя Каминского – к концу войны генерал-полковника Рудольфа Шмидта, — то он не мог быть недоволен своим экспериментом, который вначале выглядел сомнительно с политической точки зрения, однако, в конце концов, получил одобрение у высшего руководства. Командующий 2-й танковой армией даже думал, что сможет сделать дальнейшие шаги по улучшению восточной политики рейха, что поможет в итоге коренным образом изменить ход войны. Однако опыт «республики», когда он стал известен, не был распространен на другие регионы, скорее не в силу его уникальности, а в силу исчезновения объектов внедрения, поскольку во второй половине 1943 года немецкие войска уже откатывались на запад, оставляя оккупированные советские территории. Да и население этих территорий уже было не тем, что в 1941 году, и в победу Германии слабо верило.

Таким образом, и возникновение, существование Локотской «республики» не что иное, как чистая случайность, со временем органично вписавшаяся в текущую ситуацию. Конечно же, Локотская «республика» не была автономией, и не была государством. Скорее всего, ее можно назвать приспособленческим образованием для выживания, которое оказалось на то время лучше и немецкого и советского режимов.

Пример существования Локотской «республики» показывает, что Гитлер упустил свою победу над СССР не  на полях сражений, а в своем тылу.  Слава Богу, что ему не хватило ума, перенять опыт организации тыла по образцу 2-й танковой армии, иначе вся оккупированная территория, если бы прямо и не воевала  против СССР, то уж точно помогала бы немцам, чем могла. И вопрос  — кто победил бы в войне  — оставался  неоднозначным. Ведь на немцев бы работало не полмиллиона населения Локотской республики, а 80 миллионов, оставленных на оккупированной территории, сбежавшей Красной Армией. Кроме того, если бы немцы, отказавшись от террора на оккупированной территории, установив самоуправление, подобное в «республике», не только в начальном этапе войны, а и позже получали бы миллионы пленных красноармейцев, не желающих воевать. И кто бы воевал за Советы? Еще раз поблагодарим Бога за глупость фюрера, «простившего» большевикам «народную власть» и не прислушавшегося к белоэмигрантам.

По материалам сайтов: https://echo.msk.ru; http://newsland.com; http://fakeoff.org; https://news.rambler.ru; https://sobesednik.ru; http://newsland.com; https://reibert.info. Литература: Ермолов И. Г. Русское государство в немецком тылу. — М.: Центрполиграф, 2009. — 272 с.

Источник (фамилия автора не указана; на РИ статья публикуется с сокращениями)

Комментарий МВН

Благодарить Бога за глупость фюрера, не прислушавшегося к белоэмигрантам, в контексте всей статьи означает благодарить Бога за сохранение и тупой антирусской нацистской политики Гитлера, и богоборческого марксистского режима вместо самоосвобождения России от внешних и внутренних оккупантов. Однако вывод о возможном ином сценарии советско-германской войны в статье сделан правильный.

---