Новейшие «рассерженные патриоты», совсем недавно записавшиеся таковыми, всё громче и всё чаще требуют от власти начать массовые репрессии.
Раздаются нездешние по тону вавилонские стоны о даровании СМЕРШа как некоей манны небесной, которая решит все проблемы на фронте и в тылу, наказав всех «по справедливости». Почему-то этим людям кажется, что все государственные и общественные сложности легче всего разрубать с помощью насаждения страха и пролития крови сограждан. Сам выбор политического препарата — СМЕРШа — говорит об этих людях много неблагоприятного…
Для чего же создавался тот первоначальный СМЕРШ во время Великой Отечественной войны?
Самый простой и вроде бы напрашивающийся ответ — для контрразведывательной деятельности. Но всё же это была не вполне традиционная контрразведка, какой, например, занимались в Русской Императорской армии в Особом делопроизводстве Главного управления Генерального штаба (разведка и контрразведка), в контрразведывательной части Ставки Верховного главнокомандующего и в соответствующих контрразведывательных отделениях штабов фронтов, армий и военных округов.
Кроме поимки шпионов, СМЕРШ, как и прочие чекисты, занимался всегда более широкими политическими вопросами…
В начале Великой Отечественной войны в Красной армии контрразведкой занималось Управление Особых отделов, созданное в 1941 году. На этой базе в 1943 году появилось Главное управление контрразведки СМЕРШ с переходом в Наркомат обороны — под непосредственное руководство Сталина.
Единого СМЕРШа никогда не существовало. Самостоятельные СМЕРШ были и в Наркомате обороны, и в Наркомате военно-морского флота, и в Наркомате внутренних дел.
СМЕРШ в большей степени выполнял функции тайной полиции в силовых структурах. Занимаясь прежде всего контролем своих, «советских», нежели вылавливанием кадровых агентов иностранных спецслужб. Это хорошо иллюстрируют сами отчёты о его работе. Согласно справке «о количестве арестованных Главным управлением контрразведки СМЕРШ», в их числе было 33.497 шпионов, 3.533 диверсанта, 6.447 террористов, 4.493 «повстанцев и политбандитов», 105.838 изменников Родине, 120.983 участника антисоветских организаций и групп, 135.392 дезертира и членовредителя, 11.780 трусов и распространителей провокационных слухов, 58.013 — привлечённых за разные воинские преступления и 63.030 прочих вражеских элементов. Всего – 627.636 человек. (См.: «СМЕРШ». 1943–1945. Главные и оперативные документы»).
Легко заметить, что арестованные в большинстве своём были «советские граждане», так или иначе заподозренные в различных вариантах антигосударственной деятельности…
Прежде чем перейти к ответу на главный вопрос статьи — нужен ли сегодня России СМЕРШ, — предложу короткие исторические справки, как сама коммунистическая власть оценила деятельность руководства этой структуры.
Абакумов В.С., начальник Главного управления СМЕРШ Народного комиссариата обороны СССР (1943–1946), в 1951 году был обвинён в государственной измене и сионистском заговоре, а после смерти Сталина, в 1954 году, расстрелян за измену Родине, вредительство и террористический акт. В 1994 году приговор переквалифицирован на «воинские должностные преступления — злоупотребление властью при наличии особо отягчающих обстоятельств». Не реабилитирован.
Селивановский Н.Н., заместитель начальника Главного управления СМЕРШ (1943–1946), в 1951 году был смещён со всех постов и арестован по обвинению во «вредительской работе в органах МГБ, направленной на подрыв государственной безопасности СССР». А в 1953 году был уволен «по фактам дискредитации служебного положения».
Мещик П.Я., заместитель начальника Главного управления СМЕРШ (1943–1946), в 1953 году был арестован, обвинён в измене Родине в форме шпионажа и в заговоре с целью захвата власти. По решению суда был расстрелян. Не реабилитирован.
Врадий И.И., заместитель начальника Главного управления СМЕРШ (1943–1946), в 1954 году «по фактам дискредитации служебного положения» был уволен и лишён в 1955 году генеральского звания «как дискредитировавший себя за время работы в органах госбезопасности».
Болотин Г.С., помощник начальника Главного управления СМЕРШ (1943–1946), был лишён в 1955 году генеральского звания «как дискредитировавший себя за время работы в органах госбезопасности».
Москаленко И.И., помощник начальника Главного управления СМЕРШ (1943–1946), в 1954 году «по фактам дискредитации служебного положения» был уволен.
Гладков П.А., начальник управления СМЕРШ Наркомата военно-морского флота (1943–1946), в 1946 году был понижен в должности за служебные злоупотребления (приобретение личного имущества на деньги, отпущенные для оперативных нужд), в январе 1953 года исключён из КПСС «за антигосударственное расходование средств», а в 1954 году уволен из МВД по фактам «дискредитирующим звание начсостава МВД». Лишён звания генерала.
Юхимович С.П., начальник (глава) отдела СМЕРШ Наркомата внутренних дел (1943–1944), в 1957 году был лишён звания генерала «за нарушения социалистической законности при ведении следствия и фальсификацию следственных дел».
Таким образом, деятельность большинства руководства СМЕРШа советскими судебными органами впоследствии была оценена как вредительство, фальсификация следственных дел и как дискредитация служебного положения. А в Российской Федерации реабилитация в отношении этих преступников не была произведена, хотя российские суды вновь рассматривали эти старые дела.
Понятно, что эти чекисты такими были и до службы в СМЕРШе и после службы в ней, а значит, подбор людей осуществлялся весьма своеобразно. Полномочия же этим служакам в отношении людских судеб выдавались самые широкие, чем они масштабно пользовались.
Сегодня в Российской Федерации существуют соответствующие контрразведывательные службы в разных силовых ведомствах. Они достаточно многочисленны и, хочется надеяться, снабжены всем необходимым для своей государственно полезной деятельности.
Нужно ли сегодня плодить сверх того ещё какие-то дополнительные структуры?
А главное — необходимо ли контрразведывательным органам придавать право внесудебных расправ над нашими согражданами, в чём-либо заподозренным?
Возрождать подобие сталинского репрессивного аппарата, даже и во время войны, — крайне плохая идея. Такую практику, как показали советские спецслужбы, легко начать, но потом крайне сложно изжить из соответствующих органов. Уже не говоря о масштабах совершённых фальсификаций и преступных злоупотреблений.
Жгучее желание получить неограниченную репрессивную власть в отношении жизней своих соотечественников у некоторых специфически настроенных «новейших патриотов», скорее, выдаёт их личную психологическую склонность к насилию. Этих людей, напротив, надо максимально далеко держать от любой власти в силу низкого порога перехода их ненависти к желанию решать государственные задачи с помощью массовых репрессий и общественного страха.
Для чаемой всеми нами победы России совершенно не нужен никакой аналог сталинского СМЕРШа. Проблем не оберёмся…
Михаил Смолин
"Наследие Империи"
Свидетельство сотрудника СМЕРШа о «гуманитарной миссии СССР при освобождении стран Европы от фашизма»
В июне 2021 года Госдума приняла закон, запрещающий «отождествление целей, решений и действий руководства СССР, командования и военнослужащих СССР с целями, решениями и действиями руководства нацистской Германии». Одновременно запрещается «отрицание решающей роли советского народа в разгроме нацистской Германии и гуманитарной миссии СССР при освобождении стран Европы».
Изменения вносятся в закон "Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941‒1945 годов". Инициатива была внесена в Госдуму главой комитета по культуре Еленой Ямпольской, первым вице-спикером нижней палаты Александром Жуковым и сенатором Алексеем Пушковым. Документ подготовлен во исполнение поручения президента России Владимира Путина по итогам заседания Совета при президенте РФ по культуре и искусству, состоявшегося 27 октября 2020 года.
Что такое "фашизм", от которого Красная армия освободила Европу, у нас уже неоднократно рассмотрено в статьях компетентных ученых, в том числе И.А. Ильина (см. в БиблиотекеРИ/Философия, идеология). А вот об "освобождении" стран, включенных в соцлагерь, писалось мало (впрочем, и об этом у нас есть статья того же Ильина, который назвал это коммунистической экспансией и аннексией).
Эту "гуманитарную миссию СССР" в основном осуществляла знаменитая карательная структура с угрожающим названием СМЕРШ. Особое внимание смершевцы уделяли зачистке Восточной Европы от русской эмиграции. Приведем свидетельство о СМЕРШе его сотрудника М. Мондича, вступившего в эту структуру по заданию эмигрантской организации НТСНП, пробывшего там переводчиком год и опубликовавшего свою книгу под псевдонимом Н. Синевирский. ‒ МВН.
+ + +
Управление контрразведки СМЕРШ делится на пять отделов.
Первый отдел непосредственно прикреплен к фронту. Главная задача его ‒ зорко следить за политическими состоянием Красной армии. Нет такой роты, в которой не было бы смершевцев или их агентов. Первый отдел, как огромный паук, окутал весь Четвертый Украинский фронт сетью агентов, доносов и недоверия.
Грабить и убивать гражданское население красноармейцам разрешается. Истеричный Эренбург открыто натравливает на него Красную армию. До тошноты противно читать его статьи, где ничего, кроме „убей” и „убей”, ‒ не увидишь.
Но попробуй кто-нибудь из бойцов или офицеров Красной армии сказать хотя слово против советского правительства, компартии или коммунизма, ‒ в тот же день смершевцы его уберут, как „заразного больного”. Второй отдел Управления называется оперативным. Начальник ‒ подполковник Шабалин, заместитель ‒ подполковник Душник.
Лишь только Красная армия займет какой-нибудь город или местечко, смершевцы налетают туда оперативными группами.
Они арестовывают всех организованных противников советской системы. Под этим понятием разумеются все видные члены всех отрицающих коммунизм партий. Здесь и венгерская „Нилош Парт”, и словацкая Глинкова Гарда, и немецкая национал-социалистская партия, и польская „Армия Крайова” .
Арестовывают смершевцы и актив всех демократических партий.
Не доверяют они и заграничным коммунистическим партиям.
Непримиримые враги смершевцев ‒ русские эмигранты. С ними у смершевцев старые счеты.
Я хорошо знаю настроения русской эмиграции. Большинство эмигрантов [в славянских странах. ‒ Ред.] относилось в последнее время благосклонно к Советскому Союзу. „Сталин спас Россию”, ‒ говорили эти слабые духом.
Они не знают, что их ожидает. Десятки тысяч смершевцев, как коршуны, налетят на эту смирившуюся эмиграцию и разгромят ее до основания.
Верные хранители советской системы ‒ смершевцы ‒ не знают ни милости, ни пощады. Можно тысячу раз раскаяться самым искренним образом ‒ смерть неизбежна. Это принцип смершевцев. Они не в состоянии поверить человеку.
Каждый, на ком лежит тень подозрения, кто уже раз провинился перед Советским Союзом, ‒ должен умереть.
Русские эмигранты, примирившиеся со Сталиным, тоже узнают это, но, увы, узнают поздно. Где-нибудь в Колымских лагерях не один из них проклянет тот день, когда его мать на свет родила.
Третий отдел управления ‒ секретный, держит непосредственную связь с Главным Управлением контрразведки СМЕРШ, находящимся постоянно в Москве.
Днем и ночью летят строго секретные сообщения генерал-полковнику тов. Абакумову, начальнику Главного Управления.
Представляю, какое это гигантское учреждение. В него стекаются все сведения от всех управлений фронтов, от управлений при военных округах и от заграничных центров шпионажа дальнего расстояния.
Оно дает координирующие указания управлениям фронтов, управлениям при военных округах и заграничным центрам шпионажа дальнего расстояния.
В один прекрасный день может прийти из Москвы список, в котором будет и моя фамилия. Что скажет генерал Ковальчук, наш начальник? Что будет со мной? Ерунда, ‒ чему быть, того не миновать. Лучше об этом не думать.
Однако, учреждение Абакумова ‒ что-то неслыханное. Оно окутало весь мир. Сколько интересных данных там сосредоточено! Вот куда бы мне следовало попасть. Если рисковать, ‒ так не зря!
Четвертый отдел нашего Управления ‒ следственный. В нем выжимают из людей „последние соки”.
Майор Гречин говорит, что в некоторых случаях допрашивают человека до трех месяцев.
Смершевцы довели мастерство допросов до предельной возможности. Мне часто приходилось слышать такую мысль: „нет человека, который, будучи виновным и располагая ценными сведениями, не сознался бы в своей вине и не сообщил эти данные”.
Еще бы! Если допрашивать человека подряд три месяца и днем и ночью, притом избивать его самым беспощадным образом, ‒ не устоит.
Пятый отдел ‒ прокуратура или, иными словами, знаменитые „тройки воентрибунала”. На основании материалов из четвертого отдела, военные трибуналы выносят приговоры.
О том, какими принципами руководствуются „судьи”, пока не знаю. Думаю, что в скором времени узнаю от Мефодия.
Отдел кадров ‒ начальник его подполковник Горышев ‒ следит за самими смершевцами.
Финансовый отдел выплачивает жалованье. Я получаю 1 500 рублей в месяц (кроме продовольствия, обмундирования, папирос и всего прочего).
Пока мне смершевцы верят и охотно посвящают во все отрасли работы.
Капитан Шибайлов пригласил меня на собрание партийной ячейки. Пойду непременно. Нужно выяснить очень многое....
В разговоре с капитаном Сикаленко я узнал, что в Управлении есть специалисты по отдельным политическим организациям. Интересно, кто специализируется по НТСНП. Сколько ценных сведений я получил бы, познакомившись поближе со специалистами по НТСНП. В этом направлении и надо действовать...
Меня пугает чудовищное недоверие смершевцев к своим же гражданам.
Если послушать московские радиопередачи или почитать „Правду” ‒ можно расплакаться над судьбой несчастных людей, переживших немецкую каторгу. Советские журналисты, армейские политотделы, партийцы, агитаторы, писатели, ‒ все кричат об этих людях-мучениках, достойных глубокого уважения и сострадания.
Смершевцы иначе смотрят на дело. Для них советские граждане, побывавшие на принудительных работах в Германии, ‒ элемент, кишащий шпионами и зараженный ненавистью к советскому строю. По этому они проверяют каждого репатрианта самым тщательным образом.
И между репатриантами бродят опознаватели и раскинута сеть агентуры.
Лживые обещания, недоверие, доносы, угрозы, допросы, пытки и смерть ‒ стихия смершевцев.
Что же ждет репатриантов на Родине ‒ страшно подумать. Майор Гречин говорит, что большинство из них пройдет двухлетние исправительные лагеря.
За что? Это же мученики, достойные сострадания! И неужели эти миллионы людей, переживших немецкую каторгу, ничего другого не заслужили, кроме концлагерей, то есть другой, советской каторги?
Я ничего не понимаю.
Можно лгать, обманывать, убивать, но не в таких же колоссальных масштабах. Ведь, кроме людского суда, превращенного тоталитаризмом в фабрики смерти, есть еще и Суд Божий!
Не нахожу слов для выражения всей этой мерзости, охватившей современное человечество.
„Смерть шпионам”! Нет, уж лучше было б назвать контрразведку не так. „Смерть противникам коммунизма” ‒ более соответствовало бы действительности...
Радостному возбуждению чехов не было предела. Они нас встречали как освободителей, спасителей, долгожданных гостей. Нет! Мы не несли им свободу. Мы несли с собой смерть, одну только смерть! Ведъ мы ‒ смершевцы! Какое нам дело до этих ликующих, улыбающихся девушек и юношей в праздничных одеждах? Нам нужно как можно скорее, добраться до Праги, арестовать там тысячи людей и потом допрашивать, мучить и, наконец, убить их. Убить! Смерть шпионам! Смерть сотрудникам немцев! Но смерть и всем, кто, хотя и не сотрудничая с немцами, но не согласен с коммунизмом. Смерть им всем!..
Чехи боятся чекистов больше, чем гестаповцев в свое время. В течение трех дней их отношение к русским переменилось на все сто процентов. Уже не кричат „наздар” . У подполковника Шабалина 10 чемоданов разных ценных вещей. Капитан Миллер „переплюнул” всех ‒ у него 15 чемоданов. Шапиро „приобрел” аккордеон „Hohner”. Шибайлов хвастается двумя фотоаппаратами „Лейка”. Гречин собирает „коллекцию” ручных часов. Попов грабит, но, как всегда во всем, очень осторожно и тайно. Козакевич надел на себя хороший костюм какого-то арестованного товарища министра и ходит в нем...
Если же мы останемся в Праге еще несколько дней, то число арестованных перейдет за тысячи. Ковальчук получит следующую звездочку и какой-нибудь крупный орден...
Не прошло еще года со дня прихода Красной армии, ‒ а Подкарпатскую Русь уже трудно узнать.
Во времена первой Чехословацкой республики у нас было около двадцати партий. Все бывшие члены этих партий теперь враги советской власти. Подполковник Чередниченко действительно работает по-стахановски. Тысячи арестов тому свидетельство. В конце концов, он арестует всю Карпатскую Русь, всех, кроме коммунистов. Как это ни невероятно, но дело идет к этому.
Кто у нас не враг советской власти? Духовенство ‒ враг. Крестьянин-собственник ‒ враг. Интеллигент ‒ враг.
Рабочих у нас мало. Но вряд ли наши рабочие пойдут с большевиками. Видят же они, что творится кругом!
При таком положении нечего удивляться, что интеллигенция убегает в Чехословакию и в... Венгрию. Злая шутка судьбы! Русины, так жгуче ненавидевшие Венгрию и с такой радостью ожидавшие прихода Красной армии, убегали теперь именно в Венгрию. Убегают от подполковника Чередниченко, от чекистов, от коммунистической власти и советского строя...
Большинство бежавших в 1939‒40 гг. в Советский Союз попало на сибирскую каторгу и погибло на Колыме и в других концлагерях. Меньшинство вступило в ряды Армии генерала Свободы. Немало из них погибло в боях за Соколово, под Дуклей, в Словакии. Те немногие, что остались в живых, не захотели возвращаться из Чехословакии домой. Ужасам советской действительности они предпочли эмиграцию. Крестьяне боятся колхозов.
По отношению к крестьянам и торговцам большевики применяют хитрую политику. Всякое частное имущество они облагают такими налогами, что действительно ничего не остается делать, как отказаться от своей собственности и „добровольно” присоединиться к проводимой правительством линии.
Крестьяне явно ненавидят болыневиков.
В неурочное время мы присоединились к России. Народ не отдает себе ясного отчета в том, кто, собственно, его настоящий палач. Карпатская Русь живет мучительной голодной жизнью и ко всему этому страх... за завтрашний день.
Если посмотреть беспристрастно ‒ завтрашний день темен и беспросветен. Усиленная чистка, колхозы, переселения в глубь Советского Союза.
Да, в неурочное время мы присоединились к России...
Насколько велик был пафос воссоединения после тысячелетнего иностранного рабства, ‒ настолько
теперь сильно разочарование.
И виноваты в этом только большевики...
Н. Синевирский. СМЕРШ (Год в стане врага). Франкфурт-на Майне. Изд. "Посев", 1948. (2-е изд. 1984).
+ + +
Справка.
Михаил Дмитриевич Мондич (псевдоним Николай Синевирский, 5 марта 1923, с. Нанково, Подкарпатская Русь, Чехословакия, ныне Хустский район, Закарпатская область ‒ 21 марта 1968 года, Мюнхен) ‒ карпаторосский писатель, член НТС.
Происходил из семьи крестьян. Учился в Русской реальной гимназии. После оккупации венграми Подкарпатья вместе с гимназией переехал в Прагу. В 1941 г. стал членом НТС, был направлен в Гомель, также находился в Смоленске, где его в сентябре 1942 г. арестовало гестапо и вернуло в Прагу, где он был выпущен зимой 1943 г. В сентябре 1944 г. по заданию НТС был направлен в Подкарпатскую Русь, тогда ещё занятую венгерскими войсками, где он вошел в доверие к просоветским партизанам, дождался прибытия Красной армии и устроился работать переводчиком в СМЕРШ.
Вместе с советскими частями Мондич прибыл в Прагу, где был свидетелем массовых арестов видных деятелей эмиграции по заранее приготовленным спискам, которые в дальнейшем подверглись пыткам, и многие были казнены.
В 1946 г. бежал в Западную Германию, где находился центр НТС, и издал свои воспоминания в издательстве "Посев".
В начале 1950 г. перебрался в США, где работал строителем в Бруклине. Женился на В.Г. Семёновой, беженке из СССР, оба вернулись в 1951 г. в Мюнхен, где устроились работать на радио "Свободная Европа/Свобода". МГБ несколько раз устроило покушения на его жизнь, была отравлена его жена, но выжила.
Шапиро „приобрел” аккордеон „Hohner”. Интересно, они родственники или однофамильцы?
Вы полагаете, сыны погибели живут под настоящими фамилиями?..