ИЗ ПИСЬМА АКАДЕМИКА И. П. ПАВЛОВА ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВНАРКОМА СССР В. М. МОЛОТОВУ
21 декабря 1934 г.
«Революция застала меня почти в 70 лет. А в меня засело какое-то твердое убеждение, что срок дельной человеческой жизни именно 70 лет. И потому я смело и открыто критиковал революцию. Я говорил себе: “Чорт с ними! Пусть расстреляют. Все равно, жизнь кончена, а я сделаю то, что требовало от меня мое достоинство”. На меня поэтому не действовали ни приглашение в старую чеку, правда, кончившееся ничем, ни угрозы при Зиновьеве в здешней “Правде” по поводу одного моего публичного чтения: “можно ведь и ушибить…”.
Но мне тяжело, по временам очень тяжело жить здесь — и это есть причина моего письма в Совет.
Вы напрасно верите в мировую пролетарскую революцию. Я не могу без улыбки смотреть на плакаты: “Да здравствует мировая социалистическая революция, да здравствует мировой октябрь”. Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фашизм. До Вашей революции фашизма не было… Все остальные правительства вовсе не желают видеть у себя то, что было и есть у нас и, конечно, во время догадываются применить для предупреждения этого то, чем пользовались и пользуетесь Вы — террор и насилие. Разве это не видно всякому зрячему! Сколько раз в Ваших газетах о других странах писалось: “час настал, час пробил”, а дело постоянно кончалось лишь новым фашизмом то там, то сям. Да, под Вашим косвенным влиянием фашизм постепенно охватит весь культурный мир, исключая могучий англо-саксонский отдел (Англию, наверное, американские Соединенные Штаты, вероятно), который воплотит-таки в жизнь ядро социализма: лозунг — труд, как первую обязанность и ставное достоинство человека и как основу человеческих отношений, обеспечивающую соответствующее существование каждого — и достигнет этого с сохранением всех дорогих, стоивших больших жертв и большого времени, приобретений культурного человечества.
Но мне тяжело не оттого, что мировой фашизм попридержит на известный срок темп естественного человеческого прогресса, а оттого, что делается у нас и что, по моему мнению, грозит серьезною опасностью моей Родине.
Во-первых то, что Вы делаете есть, конечно, только эксперимент и пусть даже грандиозный по отваге, как я уже и сказал, но не осуществление бесспорной насквозь жизненной правды — и, как всякий эксперимент, с неизвестным пока окончательным результатом. Во-вторых эксперимент страшно дорогой (и в этом суть дела), с уничтожением всего культурного покоя и всей культурной красоты жизни.
Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия. Если бы нашу обывательскую действительность воспроизвести целиком, без пропусков, со всеми ежедневными подробностями — это была бы ужасающая картина, потрясающее впечатление от которой на настоящих людей едва ли бы значительно смягчилось, если рядом с ней поставить и другую нашу картину с чудесно как бы вновь вырастающими городами, днепростроями, гигантами-заводами и бесчисленными учеными и учебными заведениями. Когда первая картина заполняет мое внимание, я всего более вижу сходства нашей жизни с жизнью древних азиатских деспотий. А у нас это называется республиками. Как это понимать? Пусть, может быть, это временно. Но надо помнить, что человеку, происшедшему из зверя, легко падать, но трудно подниматься. Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насильственно приучаемым участвовать в этом, едва ли возможно остаться существами, чувствующими и думающими человечно. И с другой стороны. Тем, которые превращены в забитых животных, едва ли возможно сделаться существами с чувством собственного человеческого достоинства.
Когда я встречаюсь с новыми случаями из отрицательной полосы нашей жизни (а их легион), я терзаюсь ядовитым укором, что оставался и остаюсь среди нее. Не один же я так чувствую и думаю?! Пощадите же Родину и нас».
Источник
Биография академика И.П. Павлова: 27.2.1936. - Умер Иван Петрович Павлов, первый русский лауреат Нобелевской премии (в области медицины и физиологии)
МВН. Это письмо написано Павловым в конце 1934 года, когда т.н. фашистских стран, применяющих "террор и насилие", не было ‒ лишь национал-социалистическая Германия, где Гитлер не стеснялся в методах борьбы с коммунистической угрозой. Но в его режиме термин "фашизм" отсутствовал и фашистская доктрина Муссолини (корпоративизм) не была определяющей в гитлеровской нацистской идеологии. Однако левая пропаганда, масонско-социалистическая в Европе и советская, стала называть "фашизмом" именно гитлеровский расистский "антисемитский" режим, чтобы избежать упоминания термина "социализм" в связи с Гитлером. На родине фашизма в Италии Муссолини террора не применял, там был лишь авторитарный политический диктат без т.н. "антисемитизма".
Павлов употребляет слово "фашизм" в его советском значении. Но по сути он прав, если к тому же учесть распространение (в т.ч. последующее) фашистских партий в других европейских странах в 1930-е годы. Причина этого была очевидна у генерала Франко в его оборонительной войне Испании от красных интербригад: "Все остальные правительства вовсе не желают видеть у себя то, что было и есть у нас и, конечно, во время догадываются применить для предупреждения этого то, чем пользовались и пользуетесь Вы ‒ террор и насилие". Фактически это выглядит почти как оправдание Павловым причины возникновения фашизма и во всяком случае это обличение большевицкого террора.
Конечно, реакция на марксистский большевизм была во всех христианских странах Европы, и её не могло не быть да же просто по причине реакции простого нормального человека, не желающего быть загнанным в колхоз, в ГУЛАГ, быть ограбленным, с запретом верить в Бога, а уже не говорю о постоянном ожидании ареста и расстрела по любому поводу... Реакция эта началась уже в Германии 1918 года, причем стихийная. Фрайкоровцы, то есть бывшие фронтовики-добровольцы методами прямого действия не допустили большевистского захвата власти в Берлине, уничтожив красных агитаторов. Фашизм в Италии конечно применял государственное насилие, но оно не носило характер террора и убийств. Совершенно очевидно тогда для всех было непомерно рьяное участие в подрывной деятельности в Европе евреев, как и в России. Даже Вернадский писал о тотальном антисемитизме в 20-е годы в России. Поэтому т.н. "антисемитизм" был также здоровой реакцией самозащиты. Другой вопрос какие формы он принимал в разных странах в разных обстоятельствах. У национал-социалистов способ решения этой проблемы был - это выселение всех евреев за пределы Европы. Поэтому они поддерживали сионистов и переселение европейских евреев в Палестину. Я бы советовал всем соратникам и единомышленникам постоянно везде, где можно распространять это письмо Павлова. Каждое его предложение это гвоздь в гроб большевизма и мировой революции, и прививка против ресталинизвции. Это письмо вождям не было единственным. Молотов никогда не отвечал. В письме Сталину он сообщал: "опять Павлов написал чепуховое письмо".