[Теперь, из частично спасенных и высушенных бумаг, перехожу к моей работе в редакции журнала "Посев", где летом 1978 года я стал третьим штатным сотрудником при главном редакторе Я.А. Трушновиче и ответственном секретаре А.М. Югове (он был единственным из "третьей эмиграции" в издательстве). Несмотря на то, что я был неофитом, соответственно моим философским интересам мне, помимо разнообразной текущей редакционной работы, поручили "на вырост" вести в журнале раздел "Философия, идеология", куда я помещал тексты из читаемых книг, а также стал привлекать живущих авторов в переписке. Подробно об этом я уже рассказал в своих воспоминаниях (гл. 9. Мой настоящий "университет" и служба в "ордене" НТС), здесь опубликую некоторые свои сохранившиеся письма руководству, иллюстрирующие мои цели и трудности.]
Докладная записка
Председателю Исполнительного бюро Совета НТС Е.Р. Романову,
членам ИБ
22.11.80
В нашей среде, особенно среди работников Союза, живущих во Франкфурте и могущих общаться между собой, - не принято излагать мысли и предложения в виде докладных записок. Однако, как показывает практика, предложения, высказываемые в устной форме, будь то на собраниях или за вином, водочкой, пивом (nicht zutreffendes, bitte, streichen) ["несоответствующее, пожалуйста, вычерните", это стандартная формулировка в бюрократических формулярах. ‒ Прим. сент. 2024] - не приводят к нужному результату.
Но шутки в сторону. Может быть, я даже напрасно допускаю здесь этот неуместный тон. Меня серьезно волнует проблема взаимосвязи и сотрудничества раэличных секторов НТС, ибо за конкретными делами и текучкой об этом сотрудничестве и вытекающей отсюда пользе для Союза думается очень мало.
У нас, НТС как политической силы, есть огромное преимущество по сравнению с прочими кружками политической эмиграции (группами вокруг органов печати и издательств): у нас есть, в отличие от них, специализированные секторы, как прежде всего - закрытый сектор и сектор внешних сношений, - без которых организация не может быть политической силой, сколько бы заявлений и т.п. документов она не выпускала.
Однако, чрезмерная автономность существования этих секторов, отсутствие координации и обмена имеющимся материалом, слишком малый выход информации и материалов, непропорциональный приложенным усилиям и денежным эатратам, на страницы союзной печати - мешают реализовывать это наше преимущество наглядным образом, чтобы это было наглядно и убедительно для окружения НТС, для политических сил в иностранном мире, для эмиграции, даже для большей части оторванных от центра членов НТС, и особенно важно - для людей в России, на которых направлена наша основная работа.
Даже редакции "Посева" приходится порою с боем и излишними обоюдными обидами вырывать, например, у сектора внешних сношений информацию об усилиях НТС по вопросу судьбы советских военнопленных и перебежчиков в Афганистане* - информацию, чрезвычайно важную для завоевания нам авторитета именно внутри страны, где как мы справедливо утверждаем, лежит основной потенциал нашего роста.
______
* О том, что в НТС в этом направлении что-то делается, редакция "Посева" узнала чисто случайно. [Поскольку снимаемую в Эшборне близ вокзала двухкомнатную квартиру мы оплачивали пополам с НТС, и моими постояльцами в соседней комнате были приезжие авторы "Посева", члены редакции и Союза (так мы подружились с А.П. Столыпиным) и, в частности, эмиссары НТС, направлявшиеся в Пакистан для контактов с организациями муджахедов, имевших советских пленных. ‒ Прим. сент. 2024] А сколько же подобных важных вещей в редакцию не попадает вообще?
______
Факт, что мы заботимся о спасении жизней наших солдат, которых правительство посылает на смерть, - этот аргумент по силе своего воздействия на все слои населения нашей страны гораздо действеннее и убедительнее всех прочих наших попыток объяснить, что мы стоим на позиции национально-государственных интересов Российского государства.
В России лежит не только основной потенциал роста нашей организации, но и ocновной путь признания нас российской политической силой (а не эмигрантской организацией) на Западе. Это тоже не моя мысль, а Ваша, этому Вы меня научили. И жаль тех деятелей и "кружков", которые этого никогда не поймут. Но мы, понимая, практически ничего не делаем для отражения присутствия НТС в сегодняшней России.
Если мы утверждаем, что у нас есть часть организации в России, что мы внутрироссийская организация, а за границей только центр и техническая база, - то простите, в чем же проявляется существование внутрироссийской части нашей организации? Почему нет сообщений об их действиях, акциях, распространении листовок? Почему нет на страницах наших изданий и прежде всего "Посева" их сообщений, размышлений о проблемах политической борьбы (этот раздел в "Посеве" хиреет и никак не оправдывает своего названия, туда помещается все, что угодно, только не материалы по действительным проблемам освободительной борьбы. Но кому же как не закрытому сектору вести этот раздел, по крайней мере, постоянно давать туда материалы?). А на практике из закрытого сектора не допросишься даже писем из страны, несмотря на неоднократные обещания ЕРО на редакционных совещаниях.
Редакционные coвещания, которые должны служить как раз инструментом для согласования работы наших отдельных секторов и для отражения общих наших результатов на страницах "Посева" - стали чрезвычайно редки. (И я пишу об этом потому, что этот вопрос тоже входит в компетенцию членов ИБ.) Журнал пущен в какой-то мере на самотек - что касается планирования его содержания и превращения его в фабрику формирования актуальной политической мысли (а не только в ее зеркало).
Я убежден, что затронутая в моей докладной записке проблема сотрудничества между отдельными секторами НТС - не только в интересах редакции "Посева", которая хотела бы отражать на своих страницах политическую и творческую активность нашей организации и способствовать росту ее авторитета и значимости как политической силы. Я здесь говорю не как член редакции "Посева", а как член НТС. Не надо меня подозревать в местнических редакционных интересах - я совершенно не приемлю проявляющихся у некоторых работников НТС сепаратистских тенденции (вот мое дело, а в остальном хоть трава не расти") и никогда не примирюсь сам с таким подходом, даже если от меня его будет требовать начальство.
Может быть, как раз то, что я занимаюсь сразу несколькими делами одновременно, а не только работой в редакции, и делаю это сознательно и по собственному желанию - как раз оттого, что у меня нет местнических интересов, а общесоюзные. И я поднимаю эту проблему как общесоюзную, от решения которой, я уверен, выиграет не только журнал "Посев" (т.е. наш главный союзный орган и инструмент воздействия на окружение), но и увеличится эффективность работы также и обоих упоминавшихся здесь секторов: с политически более качественным журналом проще будет закрытому сектору работать в стране, а публикация материалов об активности НТС в стране поможет более действенно аргументировать сектору внешних сношений и укреплять наш авторитет как внутрироссийской политической силы.
То, что мы не используем имеющиеся у нас для этого возможности - хуже чем небрежность. Имея в лице трех секторов (закрытого, внешних сношений и пропагандно-издательского) какие-то три мощности, выражаемые, допустим, в каких-либо коэффициентах или баллах, мы даже не всегда достигаем сложения зтих коэффициентов или баллов воедино, а я здесь говорю об их умножении друг на друга.
Приобретя какой-то опыт работы в организации, особенно с переездом во Франкфурт, я уяснил себе нехитрую, но важную истину, что предлагать нужно реально осуществимые мероприятия или улучшения (а не просто желательные: "вам нужно больше того, лучше этого, крепче и вообще мощнее, быстрее выше и дальше"). Поэтому и вопрос об улучшении сотрудничества секторов предлагаю как реально осуществимый. Многое здесь зависит от председателя ИБ, т.к. ряд обещаний (реально выполнимых) давал он, поскольку их реалиэация, по принятому порядку,зависит от него (например, передача материалов из закрытого сектора, свидетельствующих об активности НТС в стране). Но некоторые вопросы зависят и от других членов ИБ, например, вопрос о возобновлении регулярного проведения редакционных совещаний с обязательным присутствием представителей всех секторов и выявлением на этих собраниях тех областей и конкретных вопросов, где возможно перемножение наших отдельных коэффициентов.
Прошу провести такое собрание в ближайшее время и обсудить на нем затронутую проблему. Надоело писать о деятельности политической оппозиции в стране только по бюллетеню Любарского, а о деятельности сектора внешних сношений НТС - только по заметкам в "Русской мысли.
М.В. Назаров
[В основном эта докладная записка была реакцией на определенный пропагандный блеф НТС о наличии организации в СССР. Эту проблему мне, естественно, решить не удалось в желаемом масштабе. Подробнее об этом см. в цитируемых мемуарах В. Рыбакова и моем комментарии к этому в главе: 9. Мой настоящий "университет" и служба в "ордене" НТС.]
+ + +
Ответы на вопросы к членам РК от 9.12.80
[Это значит, что к этому времени Совет меня уже ввел в Руководящий круг ‒ это было тогда около 130 наиболее активных членов Союза по всему мiру. ‒ Прим. сент. 2024]
Председателю НТС
от М.В. Назарова
20.1.81
1. Ориентация НТС на национально-религиозные, почвеннические круги в России мне кажется не только правильной позицией, но и единственно возможной для организации, ставящей себе цель устранения существующего строя. Достижение этой цели возможно только как общенациональная задача, а мобилизовать различные слои населения на ее выполнение можно только на позиции национально-государственных интересов России. Это ‒ основная положительная платформа для объединения освободительных сил. Отрицательная платформа, т.е. "антисоветизм", недостаточна, т.к. с ней часто соединяются деструктивные, безответственные и часто неприемлемые для нас течения, готовые (вéдением или невéдением) вместе с советской властью уничтожить и Россию, или просто не думающие о будущем.
Что касается опасных уклонов в национально-религиозной среде, то они, несомненно, есть. Но я бы не сваливал все упомянутые Вами уклоны в одну кучу, тем более что в "реставрации православной церковности", на мой взгляд, ничего опасного нет, во всяком случае, это чисто религиозное течение никак нельзя ставить на одну доску с "шовинизмом" или "признанием нынешней диктатуры". Позицию НТС в отношении различных "уклонов" в национально-религиозных течениях я бы определил так: нам нужно не полемизировать с большинством из этих уклонов, а постоянно нести в своих изданиях правильное освещение и понимание всех этих узловых и спорных проблем (в областях русской истории, взаимоотношения религии и политики и т.п.). Это была бы полемика без полемики, т.е. это было бы воздействием на национальную и религиозную среду освободительного движения, которое могло бы оказывать на нее более положительное и целительное влияние, чем отмежевание от "уклонистов". Отмежевываться и вести полемику, на мой взгляд, нужно лишь с теми, к счастью, немногочисленными течениями, которые "доходят до признания нынешней диктатуры". Правда, и здесь нельзя быть поспешным в суждениях, куда например, отнести некоторых писателей-"деревенщиков"? Их деятельность, несомненно, полезна и конструктивна, несмотря на признание режима.
Но это уже, пожалуй, заботы закрытого сектора: выяснить, что они думают на самом деле.
И позвольте мне на основании Вашего письма обратить внимание на один "уклон" с нашей стороны, который может затруднить НТС работу на национально-религиозные круги. Это ‒ если мы и дальше будем пытаться объять необъятное, объединить одними целями и ценностями и "20 миллионов мусульман", и тех, кто хотел бы вместо России построить новые США на российской земле. Угодить всем невозможно. Для того, чтобы угодить 20 миллионам "мусульман" надо перейти в "мусульманство", а меньшее их не устроит и никогда они не будут считать нас выразителями своих интересов. А опасаясь оттолкнуть их от себя, тех кого невозможно привлечь, мы часто затрудняем путь в наши ряды тех русских патриотически настроенных соотечественников, которым не до "мусульман" (в это слово я вкладываю сейчас собирательный смысл всех течений, не имеющих с нами мировоззренческой близости). Им не всегда понятны причины нашей сдержанности и тех или иных публикаций в наших изданиях. Во всяком случае, им было бы непонятно выражение в Вашем письме об опасности "реставрации православной церковности". Я думаю, что устранить причины, мешающие нашему взаимопониманию с родственными кругами, гораздо важнее, чем "не отталкивать мусульман".
2 и 3. Решения по двум последним вопросам, думаю, скорее зависят от улучшения работы тех наших секторов, которые ведут эту работу. Отмечу лишь одно, что явно не делается: реценции на наши издания в других эмигрантских органах печати...
[дальнейший текст утрачен]
+ + +
25.1.81
Дополнение к ответам от 20.1.81
Вопрос уважения к национальным чувствам нерусских народов, населяющих Россию, и ко "всему разнообразию верований в нашей многогранной стране", ‒ заключается не в приглушении тех тем, чувств, обращенности к историческим и национальным традициям, которые большинству членов НТС близки как русским. Речь может идти не о приглушении в наших изданиях русских национальных проявлений (чтобы не оттолкнуть нерусские народы), а об одновременном, проявлении во всех наших изданиях национальных интересов других народов. В этом, на мой взгляд, должна заключаться российскость нашей позиции, а не в том, чтобы поменьше говорить о Св. Владимире, православии и т.д. Человек, болеющий о традициях, культуре, религии своего народа, всегда поймет и сочтет само собой разумеющимся, когда те же чувства проявляются у представителя другого народа, в том числе и у русских. Российскость ‒ это, по-моему, единство и гармония разнообразия автономных национальных культур, уважающих и ценящих друг друга именно за национальное своеобразие ‒ только на такой платформе, мне кажется, возможно сохранение общей для всех российской государственности. И неправильно, на мой взгляд, полагать, что рецепт сохранения ее ‒ в приглушении национального голоса одного из народов нашей страны, тем более самого большого народа русского. Неправильно полагать, что в ряды НТС вольется больше число представителей других народностей, если мы будем уделять меньше внимания национальным традициям и интересам русского народа. От этого может произойти лишь то, что и в русской национально настроенной среде у нас будет меньше сторонников, чем могло бы быть.
То есть, повторяю: завоевание симпатий нерусских народов России к НТС должно строиться не на приглушении русской национальной темы, а на поощрении и одновременном отражении национальных чаяний всех остальных народов. На практике вопрос заключается в недостатке в наших изданиях материалов о национальных интересах нерусских народов России и в поиске таких материалов, а не в том, чтобы по этой причине избегать упоминания о трезубце как знаке Св. Владимира Крестителя Руси или чураться формулы "солидаризм ‒ социальная проекция-христианства".
С этой темой неизбежно связан и вопрос политического предвидения и правильной оценки готовности нерусских народов России остаться в рамках общей государственности с русским народом. Эта готовность не есть что-то неизменное и постоянное в веках. Она может резко измениться в очень короткий срок под воздействием ряда причин.
В настоящее время эта готовность, несомненно, меньшая, чем в царской империи. Причина тому ‒ советская власть, часто отождествляемая на национальных окраинах с "русской властью". Кроме того, вероятно, в мире вообще существует закономерность, что чем цивилизованнее становятся отношения между народами, чем больше коллективные гарантии безопасности и уважения национальных интересов каждого народа, тем меньше потребность в создании "блоков" или в объединении в одно государство. Поэтому, мне кажется, что не отказываясь от принципиальной российскости и положения о референдумах и о добровольности пребывания в составе России, НТС все же должен проанализировать создавшееся п... [дальнейший текст утрачен]
+ + +
[Напоминаю, что до тех пор редакция "Посева" состояла из трех человек: Я.А. Трушнович (гл.ред.), А.М. Югов (отв. секретарь) и я. С Юговым мы часто конфликтовали по подержанию журнала (он был из еврейской эмиграции и атеист). Летом 1981 года он решил выйти из редакции по семейным причинам и по состоянию здоровья, меня назначили отв. секретарем. Нужно сказать, что и Слава Трушнович давно устал от редакционной работы и просил об уходе, но его ИБ не отпускало.
Поскольку Слава отлынивал, рано уходил домой и мало что делал, на его столе громоздилась гора дожидавшихся прочтения материалов, и журнал выходил с огромным опозданием. Когда мы остались вдвоем, мне фактически пришлось выполнять функции главного редактора, что Слава поощрял и редко вмешивался в мои решения. Разумеется, содержание журнала заметно изменилось, и запоздание было быстро ликвидировано. Мой первый номер в качестве отв. секретаря был № 6 в июне 1982 года с портретом Л.И Бородина на обложке.]
Гл. редактор "Посева" Я.А.Трушнович, сын А.Р. Трушновича, убитого чекистами в Берлине в 1954 г. при похищении; отв. секретарь М.В. Назаров (с лета 1982 г.). Франкфурт-на-Майне, примерно 1982-84 гг. В то время это и был весь рабочий состав редакции ежемесячного журнала.
[Вот также спас письмо, где описана еще одна проблема, которая, помимо описанных в моих воспоминаниях, побудила меня уйти с должности отв. секретаря: это новый назначенный профнепригодный главред и технические проблемы из-за самодурства вышестоящего директора всего издательства. Но это письмо плохо сканируется из-за поврежденности текста наводнением, приведу из него только несколько отрывков и его смысл в пересказе. Письмо это не было отправлено.
Оно относится к тому времени, которое у меня описано в воспоминаниях: когда «на должность главного редактора "Посева" вместо Я.А. Трушновича, давно тяготившегося этой обязанностью и многое перекладывавшего на меня как ответственного секретаря ‒ была назначена умная и милейшая во всех отношениях Елизавета Романовна Миркович (ур. баронесса фон Кнорринг), которой по семейным обстоятельствам постоянного проживания во Франкфурте (для ухода за престарелой матерью) нужно было предоставить в центре руководящую должность как умному и заслуженному ветерану НТС с довоенных времен. Мы были большими друзьями, когда она работала в закрытом секторе, но она была совершенно не компетентна в редакторском деле, и к тому же ее заместителем стал Дима Рыбаков, редакционные качества которого были не лучше.
Не только я, но и наш профессиональный корректор Лена Жданова (супруга директора издательства), о совместной работе с которой вспоминаю с благодарностью, стала тяготиться таким составом редакции. Набранные тексты нужно было не корректировать, а заново сильно править и набирать».]
По поводу работы отв. секретаря редакции "Посева"
Председателю НТС Е.Р. Романову
Председателю ИБ Ю.Б. Брюно
Копии: НБЖ, ЕРМ, ЯАТ
По поводу работы отв. секретаря редакции "Посева"
Франкфурт, 11.12. 84 (не отправлено)
[Это письмо, написанное мною в эмоциональном состоянии, осталось не отправленным, но в нем описываются накопившиеся рабочие проблемы, приведшие к моему уходу из редакции журнала. Думаю, оно будет не лишним в данной теме. Начинается письмо с казалось бы не принципиальной проблемы подготовки бумажного макета журнала для сдачи его в типографию (тогда компьютеров и электронного набора не было, текст набирала и распечатывала машинистка в виде гранок. Изготовление макета взяло на себя издательство, руководимое директором Н.Б. Ждановым, но он получался совершенно непригодным, и каждый раз мне приходилось его переделывать.]
... [После трехлетнего брака, который мне приходилось переделывать] в августе 1984 г. НБЖ оказал мне, что макет будет клеить другой человек, но отказался назвать его, сказав, это ‒ забота издательства. Я просил в таком случае ознакомить этого человека с правилами клейки, которые я составлял ранее для ЛГР ‒ это важно, в частности, чтобы мне не переклеивать большие статьи для квартального "Посева", печатники которого предъявляют особые требования.
Через несколько дней я ‒ случайно! ‒ узнаю, что клейка поручена Наде Рыбаковой на дому в Крифтеле, но при этом НБЖ не только не дал ей правил клейки, но не снабдил ее даже необходимыми принадлежностями (линии и т.п.), неправильно объяснил, как наносить клей на гранку, не объяснил, как вклеивать корректуру (бедная Надя вырезала из гранки неправильную строчку и в образовавшуюся дырочку аккуратно подгоняла правильную!). Не были даны ей и номера страниц, причем НБЖ, зная, что они хранятся у ЛГР, сказал Наде, что "их потеряла редакция". Лишь благодаря моему невольному (и нелегальному!) вмешательству и помощи № 9 был склеен вовремя и вышел к Посевской конференции. С клейкой дальнейших номеров происходило примерно то же самое: Надя по-прежнему нe была ни проинструктирована, как следует, ни обеспечена линиями и т.п., а прямой контакт редакции с Надей для передачи ей опыта ‒ что было бы столь естественно в данном случае! ‒ был по-прежнему запрещен. Каждый раз я должен был вносить в сделанную работу существенные поправки (разумеется, это не вина Нади).
О какой, в сущности, мелкой проблеме я пишу! ‒ но что делать, если она но непонятным для меня причинам выросла до размеров непреодолимой баррикады, на которую я, исчерпав все средства в "союзном духе", бросаюсь этим письмом, как "Матросов" на амбразуру...
Поводом для этого письма послужило происшедшее сегодня, ставшее последней каплей. Получив вчера в очередной раз плохо сделанный макет, я кое-что переделал сам, кое-что вернул НБЖ для Нади (т.к. всё оборудование для клейки у нее). Сегодня выясняется, что переделано не всё, в том числе не переделан титульный лист: за моей спиной НБЖ пошел к ЕРМ и заручился ее согласием, чтобы не переделывать его. А работы то с тит. листом было на 5 минут ‒ думаю, что на утрясание этого вопроса с ЕРМ было потрачено никак не меньше времени.
... Конечно, я опять переделал это и сам исправил недостатки. Но это ‒ в последний раз. В дальнейшем я отказываюсь нести обязанности отв. секретаря, если не будет обеспечена квалифицированная клейка.
Я уважаю свою работу и не желаю терпеть ни халтурного отношения к ней со стороны руководства издательства, ни подобного вмешательства в вопросы, лежащие в компетенции отв. секретаря.
Теперь, когда в редакции формально насчитывается 4 сотрудника, говорить о главном "узком месте" (необходимости еще одного квалифицированного, профессионально грамотного сотрудника, способного готовить материалы в набор) выглядит в глазах руководства беспардонной наглостью с моей стороны. Но это главное "узкое место" остается по-прежнему узким...
Меня никто редакционной работе специально не учил, но за 6 лет работы в редакции у меня сложились определенные представления о том, как нужно делать журнал ‒ с учетом внутренней гармонии номера и таких же потребностей квартальника [избранное их трех текущих номеров "Посева", макет я делал сам с конца 1976 года. ‒ Прим. сент. 2024], с учетом предстоящих номеров, содержания редакционного портфеля, возможностей тех или иных авторов и т.п. Нарушение этих моих сложившихся представлений ‒ еще один фактор, снижающий мою готовность продолжать "борьбу с энтропией" (так я называю свою работу в описанных выше условиях).
Сложилось положение, что любя и уважая Елизавету Романовну, я вынужден рисковать ухудшением наших отношений из-за разного понимания дела. Но позволю себе, как и на недавнем совместном совещании ИБ и редакции, высказаться откровенно: я готов преданно подчиняться руководителю, которого считаю корифеем в своем деле. Такое подчинение естественно и благотворно для журнала. Если же у руководителя таких качеств в данном деле нет ‒ подчинение дается трудно, каким бы прекрасным человеком во всем остальном он ни был. Во всяком случае это трудно для меня, с моим нелегким характером и так называемым "перфекционизмом".
Не знаю, можно ли в данном случае как-то разделить полномочия глав. редактора и отв. секретаря, чтобы каждый оказывал на журнал влияние в пределах своей компетенции: с одной стороны сфера "политического чутья", с другой ‒ конкретное формирование номера. Но учитывая остающиеся "узкие места", мою усталость от работы в таких условиях и растущую несовместимость со стилем руководства директора издательства, который, по моему глубокому убеждению, не обладает необходимыми политическими качествами для самостоятельной работы на этом посту и старается компенсировать их отсутствие голым самоутверждением, доходящим порою до самодурства (например, он отказался набрать корректуру для 3-го издания "Солидарности", и мне пришлось ее вклеивать отдельными вырезанными буквами!), ‒ учитывая все это, пусть даже это мое субъективное восприятие ситуации, прошу освободить меня от обязанностей отв. секретаря редакции. Скажем, с 1 июля 1985 года (если не ранее из-за нерешенного вопроса с клейкой макета). Хотя я полюбил за эти годы журнал и редакционную работу, думаю, что в данных условиях буду не менее полезен Союзу на другой работе (отчасти по-прежнему связанной с журналистикой, отчасти с составлением других материалов и сборников для страны, отчасти с усилением нашего присутствия в других печатных органах ‒ как эмигрантских, так и иноязычных; более подробное изложение моих представлений о новой работе я сделаю отдельно.
Думаю, что мой уход с поста отв. секретаря был бы полезен и с той точки зрения, что яснее стали бы видны "узкие места" и потребности редакции, о которых, как меня убедило совместное осеннее совещание ИБ и редакции, союзное руководство имеет недостаточно четкое представление.
+ + +
[Последний мой выпущенный номер журнала был февральским за 1985 год с портретом Ф. Светова. Формально оставаясь членом редколлегии, я попросил перевести меня на руководство акцией "Стрела" и шире ‒ на переправку литературы в СССР (я уже писал, почему это еще в Мюнхене стало моей "идеей фикс"), поэтому охотно отправился в американские командировки для поиска точек распространения литературы в портовых городах.]
Солженицын и "Посев" в 1980-е годы
Несмотря на неблагоприятные впечатления Солженицына от посещения франкфуртского центра НТС в 1974 году (см. в части 2) он поддерживал контакт с НТС через Анастасию Николаевну Артемову (ур. Редлих), супругу председателя НТС А.Н. Артемова. АИС был благодарен "Посеву" за издание первого его собрания сочинений в шести томах уменьшенного формата для переправки в СССР, куда вошли все его произведения, написанные до ареста и высылки. И уже в эмиграции в сотрудничестве с АИС "Посев" издал заново отредактированный им сборник рассказов. Однако в дальнейшем нобелевский лауреат предпочел для своих изданий менее политизированное парижское издательство YMCA-Press (Константинопольской юрисдикции).
В следующие годы тексты своих текущих выступлений и интервью АИС присылал и для публикации в "Посеве", который стал со временем читать регулярно и кое-что из него использовал. Вот тому свидетельство от недруга НТС.
Не так давно редактор американско-аргентинской "Нашей страны" Н. Казанцев опубликовал свою переписку с Солженицыным. В одном из писем АИС упрекает Казанцева: «Рудинский – зачем постоянно бранит НТС? НТС по краней мере единственная боевая антибольшевицкая организация (не то, что “дни непримиримости”, никого не задевающие), реально связана со страной, как никто, посмотрите на “Посев” – в нём больше всего звучания русского сегодня. И вообще НТС за последние годы заметно обрусели по направлению...» И далее АИС напомнил Казанцеву о своих публикациях в "Посеве": «Тайваньская речь была в РМ, и ещё более важная статья о сегодняшнем положении народа, но она будет в лучшей форме в "Посеве" № 1...» (30.12.82).
https://nashastrana.net/wp-content/uploads/NS-3152.pdf (20 июня 2021 г.)
И позже в другом письме Казанцеву: «Не навязываю своего мнения, но считаю ошибкой многочисленные недоброжелательные отзывы о "Посеве" и НТС. Какие-то старые счёты прежних эмиграций? Но сегодня они – сила определенно национальная, русская (чего почти нигде нет), и они – реально что-то делают против коммунистов, а не просто бранятся – зачем всё время их шпынять? Смягчить, притушить бы это...» (4.1.84).
В эти годы мне уже удалось сильно изменить облик журнала, так что, как видим, АИС изменил свое отношение к НТС в сравнении с 1974 годом.
Однако Казанцев публикацию этого письма АИС сопровождает таким анахроническим комментарием: «Надо сказать, что впоследствии [? ‒ МВН] писатель изменил своё благосклонное отношение к "Народно-Трудовому Союзу российских солидаристов". В своём труде "Бодался телёнок с дубом" ("Новый Мир" № 9, за 1988 год) он определил: «Программа НТС была составлена настолько безнационально, без всякого упоминания даже о русской истории или её особенностей, что довольно было бы вместо наша страна везде поставить Турцию и равно пригодилось (не пригодилось) бы для Турции". И добавил, что солидаристы это "такая же партия, как большевики, только с другим знаком"...»
То есть старое впечатление АИС от первого общения с НТС в 1974 году Казанцев выдает за позднюю оценку. И не унимается в своей попытке выдать за настоящее далекое прошлое из истории НТС (в связи с его пополнением из послевоенной советской эмиграции):
«Что касается истории отношения к НТС, то её можно резюмировать так:
С 1-го номера "НС" Иван Лукьянович Солоневич подверг очень строгой критике идеологию и программу НТС, особенно в её общественно-экономической части (которую можно, пожалуй, назвать нео-меньшевицкой или нео-неповской) как например «функциональная собственность», «приусадебные участки» и т. д. Сегодня нельзя отрицать правильного прицела этой тогдашней критики: «НС» на 30 с лишком лет предвосхитила, скажем, те заключения к которым пришёл А. Федосеев в своей критике этой части программы НТС.
Да и сам НТС подтвердил рядом поправок к своей программе и разными выступлениями и намёками (например, о возможности сохранения колхозов), что НТС не ставит на первое место две фундаментальные, принципиальные предпосылки для спасения России: возрождение христианства и возрождение крестьянства. «НС» никому не навязывает своего монархизма, а считает, что все россияне должны соборне бороться за Россию, по возможности прочно стоя на нашей исторической почве. Однако в вопросе христианства и крестьянства, мы принципиально твёрды и уступок никак не можем делать. («Посев», например, в каждом номере подчёркивает, что не считает Александра Невского святым).
Правда, я совсем с Вами согласен, что нельзя браниться. Но и нельзя утаивать следующие наши принципиальные расхождения с НТС:
1. Руководство НТС, особенно после раскола в этой организации в 1955 году, когда взяло верх крыло беспочвенников, под водительством Романова и Артёмова, открыто провозгласило себя сторонниками декабристов, «освободительного» движения прошлого века и феврализма. Этот феврализм и размагничивает НТС как русскую национальную силу. Если Артёмов, совсем недавно, написал Коалиции за Свободу России, что НТС не будет участвовать ни в каких собраниях и акциях где будут петь русский национальный гимн, или будут выставлены двуглавые орлы, то и нам тоже не к лицу брататься с февралистами.
2. НТС отошёл от своего прежнего (довоенного и даже военного) честного непредрешенчества, перейдя к непредрещенчеству фальшивому, то есть к плюрализму и скрытому республиканизму.
3. НТС открыто оправдывал террористов действовавших в предреволюционное время в России, что вызвало невероятное негодование и возмущение в остатках эмиграции лет десять тому назад, «Наша Страна» тогда заняла чёткую позицию в этом вопросе в передовице «Двойственная мораль» (№1197 от 30.1.73). НТС никогда не отказался от своей тогдашней солидарности с антироссийскими террористами.
4. Благодаря имевшейся (или имеющейся) связи руководителей НТС с некоторыми органами западных государств, многие русские патриоты заграницей относятся к солидаристам с недоверием, так как считают, что они не сохранили принципиальную политическую независимость, как например её сохранила «НС».
5. Нынешнее «поправение» НТС, нынешнюю «национальную» окраску солидаристов, многие сотрудники и читатели «Нашей Страны» считают лишь оппортунизмом, желанием подмазаться под процесс национального возрождения в России. Ведь солидаристами продолжают руководить одни и те же люди: левые беспочвенники и оппортунисты Романов и Артёмов.
Однако, при всём этом, вражды неодолимой – нет. У нас есть даже готовность конкретно сотрудничать (при аналогичном расположении с дугой стороны), но при сохранении – не только принципиальной, но и формальной и публичной – нашей верности России христианской и крестьянской и нашего отвращения и политической непримиримости к феврализму, к колхозам и к вызвавших их к жизни террористам. Прилагаю фотокопии двух статей "Нашей Страны"...».
http://nashastrana.net/wp-content/uploads/NS-3153.pdf (3 июля 2021 г.)
Ответ Солженицына:
"Истории НТС я не знаю совершенно, и в первый раз от Вас узнаю об их расколе в 1955 (а куда делась другая часть?). Я в 1974 прочёл их программу и сказал им: она написана не для России, а для «вообще страны», с таким же успехом – для Турции. Это сходится с, как Вы пишете, победой беспочвенников. Но нельзя отрицать, что за последние года 3-4 у них (судя по журналу «Посев») – определённый и настойчивый поворот на национальную почву. Не знаю, какими лицами это объясняется и чем – но это так. Сегодня журнал «Посев» – самое интересное русское зарубежное издание: прежде всего – нигде нет такого подлинного дыхания советской действительности, живой реальной связи с ней (от того, что они и действительно поддерживают связи). Почитаешь – как будто побывал на родине вот сегодня.
Во-вторых они дают и глубокие публикации, вроде Ивана Ильина или Евгения Трубецкого, из старого. И резко отличаются от всей журналистики 3-й эмиграции – и даже от «вообще антикоммунистического», но безнационального "Голоса Зарубежья", Поэтому лучше бы вспомнить Платона: когда встречаешься с человеком, не думай, в чём ты лучше его, а: нет ли у него чего такого, чтó бы тебе перенять.
И вот – эту живую связь с сегодняшней советской действительностью – и "Нашей Стране" хорошо бы перенять и иметь...
Правильна Ваша точка: в вопросах христианства и крестьянства уступать нельзя. Но сегодняшний "Посев" не содержит ничего ни антихристианского и ни антикрестьянского. Думаю, что и их просчёт с террористами прошлой России – или был одиночен, или изжит с тех пор. (Совсем отказаться от терроризма вряд ли они смогут, поскольку они за активное восстание.) Черты феврализма мне первому невыносимы, но я у них его в эти годы не обнаруживаю...(3.3.84 )
http://nashastrana.net/wp-content/uploads/NS-3154.pdf (18 июля 2021 г.)
Итак, хотя я узнал эту оценку НТС Солженицыным лишь пару лет назад, когда его уже нет в живых, отношу его слова «за последние года 3-4 у них, судя по журналу "Посев"» именно к своим усилиям по изменению облика "Посева" с 1978 года, особенно в качестве отв. секретаря (№ 6/1982 ‒ № 2/1985). Именно за это русофобы из "третьей эмиграции" и диссидентские "генералы" объявили меня "засланным советским агентом-черносотенцем", устроив всеэмигрантскую кампанию против НТС и меня лично (что тоже невольно добавляло эмоциональности в мою описанную "борьбу с энтропией"). И в этой кампании клеветы из всех русских изданий участвовала только "Наша страна" Казанцева, регулярно "шпыняя" НТС, о чем пишет Солженицын.
Казанцев в нападках своей газеты на НТС продолжил скандальный стиль и дело И. Солоневича, критика которого в его время была более уместна, хотя и преувеличена, он видел в НТС главным образом политического конкурента и поэтому чернил его. Вообще Солоневича нередко заносило: например, в призывах к русской эмиграции поддержать атомную войну США против СССР. При этом Казанцев никогда не стесняется лжи: якобы "Посев" «в каждом номере подчёркивает, что не считает Александра Невского святым» [???]; или: «Артёмов, совсем недавно, написал Коалиции за Свободу России, что НТС не будет участвовать ни в каких собраниях и акциях, где будут петь русский национальный гимн» [???]. Если бы это было правдой, то я не мог бы не знать об этом (как и об «оправдании террористов в предреволюционное время в России»). К тому же "совсем недавно" никакой "Коалиции за Свободу России" не припомню, что-то подобное было в 1950-е годы.
Впрочем, после моего ухода из редакции журнал вновь изменился, и мне (не помню кто: возможно, Ю. Кублановский?) передали удивление АИС: что случилось с "Посевом"? Моя фамилия как ответственного секретаря по инерции оставалась в журнале еще несколько месяцев, хотя я попросил перевести меня на руководство акцией "Стрела" и шире ‒ на переправку литературы в СССР.
Несколько позже я через Анастасию Николаевну Артемову, уже из Мюнхена, вступил в переписку с АИС в связи с самиздатскими проектами за разрешением тиражировать в Москве некоторые его статьи. Ответ был теплым, оказывается, Александр Исаевич внимательно читал мои статьи в "Посеве" и "Вестнике РХД". (Об этом вкратце в моих воспоминаниях: гл. 10. Снова Мюнхен в годы "перестройки": как готовилась "Миссия русской эмиграции" в войне "западников" и "почвенников".)
А с притоком новых людей из России уровень изданий НТС сильно упал в ускоряющемся дрейфе организации в стан примитивного западничества наивно-советского толка. Вот когда Солженицын изменил еще раз свое мнение о "Посеве": ниже фотокопия фрагмента из письма АИС, которое он просил меня переслать руководству НТС.
Отрывок из письма А.И. Солженицына
Ранее:
Что я пытался и отчасти смог изменить в НТС в 1970‒1980-е годы (часть 1)
Что я пытался и отчасти смог изменить в НТС в 1970‒1980-е годы (часть 2)
