[219]
Седьмой день
1 октября 1911 г.
... [Допрос Голубева] ...
[220] ...Зарудный [обращается к Голубеву]: Свидетель, не известно ли вам, Павлович, распространявший прокламации о том, что Ющинского убили евреи, имел ли он знакомства среди воров?
Председатель: Г. защитник какое это имеет отношениее к делу?..
Зарудный: Я совсем не хочу его [Павловича] дискредитировать. Я не хотел сказать, что Павлович участвовал в воровской шайке, я спрашивал только, не имел ли он знакомства с ворами?
Председатель: Свидетель может об этом не знать.
Свидетель [Голубев]: Меня не интересовал этот вопрос.
Зарудный: Вы слышали фамилию Ивана Латышева?
Свидетель: Слышал эту фамилию.
Зарудный: Латышев не был знаком с Павловичем?
Свидетель: Не знаю[43]...
[223] ...Показание свид. Мердера [чиновник особых поручений при Киевском генерал-губернаторе. – Ред.]
...Свидетель: В октябре 1911 г. генерал-губернатор мне поручил заведование некоторыми делами, касающимися евреев. 25 октября или 30 октября 1911 г. генерал-губернатор получил от строительного отделения губернского правления представление о разрешении открыть молельню в здании для богадельни имени Зайцева. В этом представлении указывалось, что в здании имеется двухсветный зал, оказавшийся свободным и лишним. Это обстоятельство обратило мое внимание, потому, что здание было только что выстроено по предварительно утвержденному строительному плану. И мне казалось, что в таком здании не может быть свободных комнат... Когда я отправился на место (это было 4 ноября), я убедился в том, что это вовсе не свободная комната, а отдельная постройка, имеющая свой отдельный фундамент, свой фасад и свое особое покрытие. Здание это представляет собой не что иное, как еврейскую молельню. Тогда я навел справки в строительном отделе о том, каким образом она была построена, и выяснилось, что, когда приступили к постройке этого здания, то комнату эту назвали столовой. Между тем, в богадельне должны были призреваться всего только 10 мужчин и 10 женщин, а для такого количества лиц не могла иметь смысла столовая, в которой могли помещаться чуть ли не 100 человек. Таким образом, для меня сделалось совершенно ясным, что тут с самого начала, весной в марте 1911 г., была задумана постройка молельного дома, а для того, чтобы администрация не препятствовала осуществлению этой постройки, она была названа столовой. Надо сказать, что это здание было заложено в марте месяце. Это обстоятельство, собственно говоря, дает повод делать разного рода заключения...
Свидетель (показывая план): ...Я могу сообщить, что тут была синагога, которая по распоряжению генерал-губернатора открыта не была... И в настоящую минуту она служит столовой для двух или трех врачей, а между тем в ней имеются хоры и зало в два света. Она имеет совершенно отдельный фасад, отдельное покрытие и имеет, как у христиан говорится, даже алтарное закругление.
Прокурор: ...Насколько я вас понимаю, был сооружен молитвенный дом вместо столовой. Для чего это было сделано? Чтобы обойти закон?
Свид.: В обход закона. Именно для этого он был назван столовой, ибо если бы они сразу назвали это молитвенным домом в плане, то тогда не только специальное ведомство должно было утвердить этот чертеж, а это должно было идти через губернское правление на утверждение к генерал-губернатору и с его заключением в Петербург. Это обстоятельство и должно было задержать постройку... [224] Когда уже все было сделано, и здание покрыто, то они возбудили вопрос, что у них оказалась лишняя комната, что столовую они могут поместить в коридоре, который достаточно широк для этого, и что эта комната может быть применена в качестве молитвенного дома... Обращаю внимание на то, что с самого начала были устроены хоры.
Прокурор: Которые для столовой, собственно говоря, не требовались?
Свид.: Для столовой это не имело никакого смысла...
Прокурор: Не помните ли вы, не находились ли здесь рисунки печати Соломона?
Свид.: В верхних окнах имеется рисунок именно этой печати Соломона и в настоящую минуту, так как зал двухсветный...
Прокурор: Вы припоминаете, какого числа была приблизительно закладка этого здания?
Свид.: Если позволите, у меня есть справка полиции... Богадельня была заложена 7-го марта, а другая часть здания, в которой безусловно предполагался молитвенный дом, синагога, что она была заложена несколько позже... Поскольку она и представляет интерес, что у нее совершенно особый фундамент, что она могла быть заложена независимо от постройки богадельни...
[225] ...Прокурор: Скажите, эта богадельня и молитвенный дом находятся на Кирилловской улице, вблизи усадьбы Зайцева?
Свид.: На Кирилловской ул., это усадьба № 59.
Прокурор: Она напротив усадьбы Зайцева?
Свид.: Да, и Зайцев ее учредитель.
Прокурор: Скажите, не было ли известно, что доходы с кирпичного завода Зайцева были пожертвованы им на эту богадельню?
Свид.: Да, богадельня, как и лечебница, содержится на средства от доходов с завода... Когда мы осмотрели здание и выяснилось, что это молитвенный дом, а не столовая, то при выходе из усадьбы пристав мне доложил, что вблизи от усадьбы, недалеко от этого места, произошла находка трупа Ющинского...
[226] ...Шмаков: Не припомните ли, как расположены окна в этой молельне?
Свид.: ...Главный корпус представляет собой двухэтажное [трехэтажное] здание, в котором окна нормальной высоты, как в каждом жилом доме. А как раз эта пристройка, я имею право говорить, что это пристройка, потому что это было отдельное здание, имевшее только общую стену с жилым зданием, в нем главные окна почти в две сажени высоты, а над ними еще такое закругление и Соломонова печать...
Я докладывал, что когда осматривал усадьбу, то просил прийти пристава, который при осмотре мне сказал, что по соседству имеется пещера, в которой был найден труп Ющинского, и сказал мне, что на этой усадьбе жили как раз два цадика...
Председатель: А называли, кто именно?
Свид.: Он мне сказал, что один был Этингер, а другой я не помню, как он назвал.
Шмаков: Ландау?
Свид.: Кажется, Ландау...
[227] ...Показание свид. архимандрита Автонома
...Шмаков: Вам известны случаи, когда христианские дети подвергались мучениям и гонениям?..
[228] Свидетель: ...С самого раннего детства моего я слышал среди товарищей предупреждение остерегаться евреев, так как евреи хватают христианских детей, затаскивают в погреба и там закалывают. Я приведу некоторые примеры отношения евреев к христианским детям. В 1881 г. недалеко от Почаева был найден в мешке всплывший из реки труп мальчика 13–14 лет, по имени Федор, незадолго перешедшего в Православие из евреев. В народе говорили, что на трупе оказалось до восьмидесяти ран, и что он был замучен евреями. Его хоронили, как мученика...
В 1885 году я был экономом в Лавре. Сюда, в Киев, прибыл для крещения еврей 16–17 лет. Ему дали имя Василий, фамилию Соколов. Прожил он здесь в братстве три-четыре месяца. Затем задумал посетить своего крестного отца, который жил в Черкассах. Он пошел пешком, и на свою беду встретил телегу с восемью евреями. Они его сейчас же схватили к себе, начали его тискать, щипать и бить, и заставляли его отречься от христианства, сняли крест, заперли в своей молельне, в местечке возле австрийской границы. К счастью, Василий убежал на вокзал, на пути встретился ему какой-то малоросс, малоросс взял его к себе в дом, отогрел (была зима), передал диакону, а этот привез его ко мне. Он находился более года при Почаевской Лавре. Судебному следователю Василий все передал. Следователь сказал, что он врет...
Шмаков: А как вообще евреи относятся к нам, христианам?
Свид.: Если сказать по совести, то я бы рассказал многое. Я убежден, что если бы открылась земля, то там нашли бы много костей замученных христиан.
Председатель: Так как вы вызваны не экспертом, а свидетелем, то на этом вопросе мы не будем останавливаться.
Свид.: Я имею документы, которые свидетельствуют, что в 1753 г. евреями убит мальчик 4 лет, Григорий Шереметьев, сын крестьянина Шереметьева. Документ написан на латинском языке. Другой документ относится к 1759 году, когда был убит евреями Степан, фамилии я не помню...
Шмаков: Я покорнейше просил бы приобщить эти документы к делу.
Прокурор не возражает против приобщения...
Карабчевский: Надо документы сначала осмотреть. Мало ли что он говорит?..
Замысловский: Я прошу занести в протокол слова защитника, сказанные по отношению к духовному лицу: «мало ли что он говорит», это неуважение к духовному лицу.
Председатель: Господа, перестаньте...
[229] ...Грузенберг: Г.г. судьи, речь идет о том, что еврейская религия, по словам о. Автонома, допускает, будто бы, такую жестокость, как употребление...
Председатель: Свидетель сказал – не еврейская религия, а евреи.
Грузенберг: Ну да, евреи допускают употребление христианской крови.
Председатель: Он этого не говорил. Он рассказал нам несколько случаев замучения евреями детей.
Грузенберг: Я и говорю об этом. О формальных трудностях для принятия двух бумаг, представленных о. Автономом, уже вам говорил г. товарищ прокурора. Но меня совершенно не интересуют формальности. Та вера, которую исповедует Бейлис, не нуждается ни в чьей защите, по крайней мере, в моей. Она божественное откровение, и дарована самим Господом Богом...
Председатель: Г. защитник, то, что выговорите, имеет вид речи. Это вы будете говорить после гг. прис. заседателям... Г. свидетель, продолжайте.
О. Автоном опять начинает говорить об убийстве евреями христиан.
Председатель: Г. свидетель, то, что вы говорите, касается экспертов... Вы должны [как свидетель] рассказывать только о фактах...
Свид.: Вот факт, что евреями был замучен младенец Гавриил[44], который признан святым...
Прокурор: Вы уроженец какой губернии?
Свид.: Киевской.
Прокурор: Вы какого происхождения?
Свид.: Еврейского.
Прокурор: Вы когда приняли святое крещение?
Свид.: В 1856 году...
Прокурор: Скольких лет вы приняли св. крещение?
[230] Свид.: Лет 10–11.
Прокурор: По собственному желанию или по желанию родителей?
Свид.: По собственному желанию.
Карабчевский: Скажите, в тех случаях, о которых вы говорили, выкрещенные евреи пострадали? Эти младенцы, юноши, которых мучили, до этого приняли крещение? Это были те, которые были прежде евреями, а потом приняли православие?
Свид.: Да, да...
Карабчевский: А мученик Гавриил, он родился в христианстве?
Свид.: Да.
Карабчевский: Когда открыли его мощи?
Свид.: Более века тому назад.
Карабчевский: Это исторический факт, вы свидетелем его не были?
Зарудный: Батюшка, всех святых, которые были в русской церкви, мы знаем и должны знать. Святого Гавриила мученика в русской православной церкви нет...
Свид.: Есть, да вы понятия об этом не имеете.
Зарудный: ...Младенец Феодор, о котором вы говорили...
Свид.: Не младенец, а отрок 13–14 лет.
Зарудный: Скажите, об этом убийстве был суд?
Свид.: Был.
Зарудный: Где?
Свид.: В Киеве.
Зарудный: Чем кончился?
Свид.: Я слышал, кажется сослали в каторгу.
Зарудный: А о другом младенце Василии, суд был?
Свид.: Был.
Зарудный: Чем кончился?
Свид.: Не знаю...
Прокурор: Батюшка, вы говорили, что в детстве вас предупреждали о том, что надо опасаться евреев и не ходить в еврейские дома. Кто вас предупреждал? Русские?
Свид.: Русские.
Зарудный: ...А пока вы были евреем, до 10–11 лет, слышали ли вы от своих родителей или от близких о таком обычае евреев?
Свид.: Я не мог слышать. В таком разе евреи бы мне не сказали... Мне 71 год, мне о загробной жизни нужно думать, а не лгать и обманывать. Моя совесть мне подсказала то, что я сказал, иначе я считал бы это для себя грехом, и для меня это было бы безчестно...
[Опущены: показания дворника Панчука – под забором можно было пролезть на завод, 12 марта работ на заводе не было; 20 марта, когда нашли труп, в помещении рядом с конюшней был ремонт; на заводе жили Мендель, Чернобыльский, приходил Шнеерсон; заявление прокурора о том, что стенографические отчеты влияют на свидетелей и защита пользуется этим. Шорник еврей Гулько показывает: он начал работать (после "песаха") в помещении, в котором была еще одна пустая комната и это помещение соприкасалось с конюшней. На с. 239: 1 марта 1911 г. был праздник Эсфири или "пурим". Из показаний Панчука: Гулько не уходил с завода. Конюх Быковец на с. 244: недели через две после ареста Бейлиса его жена переехала в помещение рядом с конюшней, попросилась туда сама. – Ред.]
[246] ...Показания Емельянцева
Прокурор: Скажите, пожалуйста, вы – Терентий Емельянцев... Вы служили на заводе Зайцева, теперь служите?
Свидетель: Служу.
Прокурор: Вы помните, когда [на заводе] был пожар? Конюшня горела, помните, вы тогда были рабочим?
Свид.: Рабочим...
Прокурор: Вы не говорили у следователя, что по вашему мнению поджог был?
Свид.: Да, [247] поджог...
Председатель: Вот, что вы у следователя в 1912 году, между прочим, показали: «Я не знаю, отчего произошел пожар, но думаю, что в данном случае был поджог, так как на чердак [конюшни] никого не пускали и там никто не жил, а пламя началось именно с чердака»...
[Опущены показания плотника Алексеева, еврея Заславского, передопрос пристава Л. Вышинского на с. 251. – Ред.]
[251] ...Показание Шнеерсона[45]
...Прокурор: Как вас зовут?
Свидетель: Файвель Шнеерсон.
Прокурор: Ваш отец кто?
Свид.: Резник.
Прокурор: Где живет?
Свид.: В местечке Носовке... Черниговской губернии...
Прокурор: ...Сколько времени вы проживаете в Киеве?
Свид.: Годов шесть...
Прокурор: А в Слободке жили?
Свид.: Жил.
Прокурор: В каком доме вы жили в 1911 году в Слободке?
Свид.: В доме 108... Я туда только ночевать ходил...
[252] ...Прокурор: А Арендаря вы знаете?
Свид.: Нет.
Прокурор: Вы никого там, значит, не знаете?
Свид.: Никого...
Прокурор: Значит, вы все время в Киеве жили. В какой местности? На Лукьяновке или на Слободке?
Свид.: На Лукьяновке...
Прокурор: Что, у вас была там торговля?
Свид.: Да.
Прокурор: Чем?
Свид.: Овсом и сеном.
Прокурор: У вас лавочка была в доме кого?
Свид.: В доме Добжанского...
Прокурор: У него пивная?
Свид.: Да, пивная и биллиардная...
Прокурор: Вы столовались у Бейлиса?
Свид.: У них столовался...
Прокурор: Вы имели право жительства или нет?..
Свид.: Имел право жительства как участник русско-японской войны на Дальнем Востоке.
Прокурор: Отчего же вы были прописаны только с 12 марта [1911 г., день убийства Андрюши. – И.Г.]?..
Свид.: Ничего подобного. Я с 1907 года прописан[46]...
Прокурор: Показывали ли вы судебному следователю, что вы ездили с отцом, как вы сказали здесь, в Носовку, а у следователя вы сказали, что ездили в Любавичи?
Свид.: Года два-три тому назад.
Прокурор: Причем же тут Любавичи, если вы ездили в Носовку?
Свид.: Я любавичский мещанин, приписан в Любавичах...
Прокурор: Знали вы, по крайней мере, что в Любавичах есть ваш родственник или однофамилец Залман Шнеерсон, который был в свое время один из самых знаменитых цадиков[47]?
Свид.: Не знал.
Прокурор: Но знали, что фамилия Шнеерсон знаменитая?
Свид.: Нет...
[253] Прокурор: Один из ваших братьев содержит какую-нибудь школу, хедер?
Свид.: Да, он учит детей.
Прокурор: У вас есть родственник Нухим Шнеерсон?
Свид.: Да, есть.
Прокурор: Он раввин?
Свид.: Да, казенный раввин[48].
Прокурор: Значит, у вас отец резник, родственник казенный раввин, а брат ваш содержит хедер?.. А вы сами приписаны в Любавичах?
Свид.: Приписан в Любавичах.
Прокурор: Я больше вопросов не имею.
Шмаков: А вы знаете, что в Любавичах живет цадик?
Свид.: Не знаю.
Шмаков: А о Менделе Шнеерсоне не слышали?
Свид.: Нет.
Шмаков: Вы говорите, что проживали на Лукьяновке и столовались у Менделя Бейлиса... в течение какого времени?
Свид.: Года три или два с половиною...
Шмаков: А отец Бейлиса был хасид? Это такое духовное звание?
Свид.: Я его отца не знаю... я только с ним познакомился, а об отце я его ничего не знаю...
Шмаков: Ваш отец цадик. Что же значит это духовное звание, вы знаете?
Свид.: Я не знаю.
Шмаков: Вы, значит, не имеете понятия о том, что ваш род [Шнеерсонов] знаменит?
Свид.: Я этого не слыхал.
Шмаков: Не знаете, что ваш род дал несколько знаменитых?
Свид.: Я этого не знал.
Шмаков: Я больше не имею вопросов...
Замысловский: ...Вы знали Ющинского?
Свид.: Не знал.
Замысловский: А Женю Чеберяк[ов]а?
Свид.: Тоже не знал.
Замысловский: А Андрея Майстренко?
Свид.: Тоже не знал.
Замысловский: А девочку Наконечную?
Свид.: Тоже не знал.
Замысловский: Вы каждый день бывали у Бейлиса?
Свид.: Да, я столовался там.
Замысловский: Детей на мяле видели?
Свид.: Не видал[49]...
[254] Замысловский: А теперь вы сеном не торгуете?
Свид.: Нет.
Замысловский: Чем же вы теперь занимаетесь?
Свид.: Ничем.
Замысловский: Разве не прописаны теперь переплетчиком?
Свид.: Да, прописан.
Замысловский: Так что раньше, до марта 1911 года вы были торговцем, а теперь переплетчик?
Свид.: Да.
Замысловский: Скажите, вы не знали мальчика Арендаря?
Свид.: Нет...
Прокурор: Скажите, Бейлис держал когда-нибудь коров, продавал молоко?
Свид.: Держал, только давно...
Прокурор: Значит, у Бейлиса своих коров не было... А пасху вы где проводили в этот год, в Киеве или уезжали к себе на родину?
Свид.: В Киеве.
Прокурор: А потом поехали к своему отцу?
Свид.: Да, на несколько дней...
[256] ...Шмаков: Вы учились древнееврейскому языку?
Свид.: Немного знаю. Каждого мальчика обучают еврейской грамоте[50]...
[256] ...Допрос Добжанского
Замысловский: Свидетель, была у вас осенью [1913 г.] встреча со студентом Голубевым и разговор?
Свидетель: ...Был разговор возле пещеры...
[257] ...Карабчевский: В разговоре со студентом вы не упоминали фамилию Марголина?
Свид.: Положительно, не имею понятия о Марголине, и ничего подобного не знаю, не видел никогда его...
Председатель: Не говорили ли вы так, что Марголин приказал ничего не показывать против Бейлиса?
Свид.: Боже сохрани, я даже ничего не знаю о Марголине.
Замысловский: Значит вы не знали, что был такой защитник у Бейлиса Марголин?
Свид.: Положительно, ничего не знаю.
Очная ставка
Вызывается свидетель Голубев.
Председатель (обращаясь к Добжанскому): Свидетель, вы отрицаете, что вы это говорили, а вы (обращаясь к Голубеву) категорически утверждаете это?
Голубев: Утверждаю.
Добжанский: О Марголине? Я совсем не знаю ничего. Что вы говорите?..
Голубев: С Добжанским было двое неизвестных людей. Тогда я спросил: ...а как вы думаете про Бейлиса? Он сказал: Бейлис мой друг, его не засудят. Я спросил: откуда вы это знаете? Он отвечает: Марголин сказал, что не засудят. Кто такой Марголин? – спросил я. Вы Марголина не знаете – ответил он, – значит вы ничего не знаете. Потом он увидал у меня значок и говорит: вы "истинно-русский"? Я отвечаю: "истинно-русский". Он запнулся и сказал: давайте выпьем [у Добжанского и компании была с собой выпивка, и они пили около пещеры. – И.Г.]. И опять начал говорить, что Бейлиса не засудят, что Бейлис его друг, – этим он сопровождал каждую фразу, – и что виновата здесь Чеберячка, что так Марголин сказал, а что Бейлис не виноват... Затем говорил, что против Бейлиса нет улик. Я сказал, что, напротив, я читал, что есть неблагоприятные сведения для Бейлиса, что их дал Шаховской. Он сказал: нет, он свое показание изменил. – Изменил? – спросил я. – Изменит[51].
[261] ...Прокурор: Прошу огласить справку... относительно прописки Файвеля Шнеерсона.
Член суда читает справку, из которой видно, что Шнеерсон 12 марта [1911 г.] заявлен как живущий в доме № 63 по Кирилловской улице.
Прокурор: Чем вы объясняете, что 12 марта почему-то приписывались в доме № 63 по Кирилловской улице, тогда как вы живете в другом месте, и почему именно 12 марта?..
Свид.: Околоточный надзиратель призвал меня к себе, показал мне бумагу и настаивал на том, чтобы я выезжал, хотя мне был срок по 1 апреля. Но я не стал спорить и приписался в том участке, где я не жил... Так как управляющий заводом был мне знаком, то я его просил, и эту просьбу он исполнил.
Прокурор: Кто управляющий заводом?
Свид.: Хаим Дубовик...
Показание [Боруха] Зайцева
Председатель: Что вы знаете по этому делу?
Зайцев: молчит...
Прокурор: Вам имя Борух?
Свид.: Да.
Прокурор: Вы внук Ионы Зайцева, который владел этой усадьбой?
Свид.: Да...
[262] ... Прокурор: А сын Иона Марковича Зайцева был Марк Ионович?.. На ком женат Марк Ионович?
Свид.: На урожденной Этингер...
Прокурор: Эта фамилия древнееврейская, аристократическая?
Свид.: Да, аристократическая, хорошая семья.
Прокурор: Этингеры, главным образом, где проживают?
Свид.: В Галиции...
Прокурор: Шифра Ионовна – дочь Зайцева замужем за Ландау?
Свид.: Да.
Прокурор: Ландау тоже древняя фамилия? Известная еврейская фамилия?
Свид.: Да, хорошая семья.
Прокурор: Среди них есть цадики и раввины?
Свид.: Может быть...
Прокурор: Ваш покойный дед, он был очень религиозен?
Свид.: Да.
Прокурор: Он принадлежал к хасидам?
Свид.: Нет, он из купеческой семьи.
Прокурор: Ну, так что же?
Свид.: Вы что понимаете под словом хасид? – религиозного человека, или что-нибудь другое?
Прокурор: ...Насколько мне известно, в смысле религиозном, все евреи разделяются на хасидов и миснагидов[52].
Свид.: Хасид тот, который ездит к цадикам...
Прокурор: ...Я думаю, что всякий еврей должен же знать, хасид он, или миснагид?
Свид.: Я был ко всему этому глубоко равнодушен и не интересовался, где проживал цадик...
Прокурор: Значит, если бы вас спросили, принадлежите ли вы к религиозному толку, вы что бы сказали?
Свид.: Не знаю... Мы мало интересуемся хасидами и не занимаемся этим. Евреи интеллигентные этим не интересуются и не занимаются...
Прокурор: Вы совсем не знаете ни одного цадика?
Свид.: Никогда не видал.
Прокурор: И этим вопросом не интересовались?
Свид.: Нет, никогда не интересовался...
[264] ...Грузенберг: Вас спрашивали о хасидах и цадиках и вы сказали, что вы как образованный человек не верите? Разве шесть миллионов евреев отрекаются от своей религии? Ведь они верят и в синагогу ходят и молятся Богу...
Свид.: Молятся, верят, читают книги.
Грузенберг: И не стыдятся об этом говорить громко, а вы стыдитесь?
Председатель: Г. защитник, разве можно упрекать свидетеля? Я вам делаю предостережение...
Грузенберг: Я принимаю ваше замечание, г. председатель, и прошу занести в протокол то, что я сказал.
Показание Казаченко
Читается показание не явившегося свидетеля Казаченко.
«Зовут меня Иван Петров Казаченко, 30 лет, православный, грамотный, крестьянин... Я содержался в Киевской тюрьме около 9 месяцев... Вчера [22 ноября 1911 г.] мое дело слушалось в Киевском окружном суде. Присяжные заседатели меня оправдали...
Судился я всего один раз именно вчера и раньше в тюрьме никогда не сидел... Последние два месяца я содержался в одной камере с арестантом Менделем Бейлисом; я с ним познакомился, разговорился и он мне сообщил, что содержится по обвинению его в убийстве мальчика Ющинского. Больше ничего по делу этому он мне не сообщил. Вчера, когда я вернулся из суда, ко мне подошел Мендель Бейлис и просил достать ему кусок бумаги... Затем Бейлис попросил арестанта Пухальского... написать записку его жене. Пухальский согласился и Бейлис продиктовал Пухальскому при мне предъявленную мне вами записку, затем Мендель Бейлис ее подписал, дал мне эту записку и просил передать ее его жене.
Еще до написания этой записки, когда я шел в окружной суд... [Бейлис] сам на сам, без свидетелей, стал со мной беседовать... стал меня просить помочь ему в его деле и пойти сначала к его жене, а затем к управляющему кирпичным заводом Дубовику и родственнику Зайцева Заславскому, которые соберут с евреев деньги, сколько мне нужно будет [265] и дадут мне, а я должен буду за это отравить свидетелей, какого-то фонарщика (имени и фамилии Бейлис не назвал) и второго свидетеля, "Лягушку". Бейлис мне говорил, что я могу им дать водки, подложив туда стрихнина. На такое предложение Бейлиса я изъявил свое согласие, но, конечно, этого не сделал, так как не хочу, чтобы жид пил русскую кровь; записку данную мне Бейлисом... я передал начальнику Киевской тюрьмы...
При арестантах Сусликове, Кучерявом и Войтенко Мендель Бейлис... говорил, что мне нечего будет платить деньги защитнику [125 рублей гонорара помощнику прис. поверенного Бакшту, который защищал Казаченко в суде. – И.Г.]. Он, Бейлис, сам заплатит.
Фраза в... записке: "Чтобы не он, я бы в тюрьме давно пропал", означает то, что жена Бейлиса должна была мне вполне довериться... Фраза, имеющаяся в записке: "иди с этим господином к г. Дубовику", означает то, что я должен был с женой Бейлиса пойти к Дубовику, а последний, увидя внизу подпись самого Бейлиса, удостоверил бы, что записка эта действительно написана от Менделя Бейлиса, почему его жена должна была мне вполне довериться. Фраза, имеющаяся в записке: "ты ему дай на расход, который нужен будет", означает то, что жена Бейлиса должна была дать мне денег для розыска тех свидетелей, которых я должен был бы устранить вышеуказанным способом. По словам Менделя Бейлиса "Лягушку" и фонарщика подкупить нельзя, поэтому я с ними должен был бы расправиться посредством стрихнина...
В убийстве мальчика Ющинского Мендель Бейлис не сознавался, но говорил, что если его, Бейлиса, осудят, то пострадает вся еврейская нация...
[266] ...Когда я спрашивал Бейлиса, откуда могу достать стрихнин для того, чтобы отравить свидетелей "Лягушку" и фонарщика, Мендель мне сказал, что в усадьбе завода Зайцева есть больница, откуда достану стрихнин и дадут мне, но кто даст, не говорил. На расходы по поручению, которое давал мне Бейлис, по его словам мне дали бы рублей 300–400, а то и 500. А если бы я удачно все сделал, то мне дали бы столько, что хватило бы на всю мою жизнь, причем деньги эти дала бы мне вся еврейская нация... Бейлис говорил, что с сегодняшнего дня мне должны были дать квартиру в усадьбе завода Зайцева и притом безплатно и с полным содержанием. По словам Бейлиса, фонарщик видел, будто бы он [Бейлис] шел с покойным Ющинским, что же показывал "Лягушка", Бейлис мне не говорил, но сказал, что "Лягушка" мешает ему в его деле...
Показание это готов повторить [перед судом] и подтвердить под присягой, о которой вы меня, следователь, предупредили, когда начали допрашивать, заявив, что за ложное показание на суде полагается строгое наказание.
Последние пять с половиной строк писал собственноручно. Иван Петрович Казаченко».
Письма Бейлиса
Председатель (показывает письмо): Подсудимый Бейлис, посмотрите эту подпись. Вы можете отвечать и можете не отвечать. Это ваша подпись?
Бейлис: Моя подпись.
Председатель: Суд определяет огласить это письмо.
Читает письмо Бейлиса к жене следующего содержания:
«...Прошу тебя, дорогая жена, прими его как своего человека, чтобы не он, я бы давно в тюрьме пропал, этого человека не бойся, он может тебе очень много помочь в деле моем. Скажи ему, кто на меня еще показывает ложно. Иди с этим господином к г. Дубовику. Почему никто не хлопочет. Ко мне приезжал присяжный поверенный Виленский... Он хочет меня защищать безплатно... Пятый месяц я страдаю, видно никто не хлопочет, всем известно, что я сижу безвинно, или я вор, или я убийца, каждый же знает, что я честный человек... Если этот человек попросит от тебя денег, ты ему дай на расход, который нужен будет... Эти враги мои, которые на меня ложно показывают, то они отмщаются за то, что я им не давал дров и не дозволял через завод ходить... Г. Дубовику, г. Заславскому передай поклон. Пусть хлопочут освободить меня...». Затем, по-видимому, другим почерком дописано: «Я Мендель Бейлис не безпокойся на этот человек можно надеичи так как и сам»[53]...
[268] ... Прокурор: ... Гг. присяжные заседатели, имейте в виду, что Наконечный есть "Лягушка", но запомните, что у этого Лягушки-Наконечного есть дочь Дуня Наконечная. Вспомните ее показания о том, как она каталась на мяле вместе с Андрюшей Ющинским, с Женей Чеберяк[овым] и Людмилой Чеберяк[овой], и видела его первый раз в посту, перед Пасхой...
Суд постановляет прочитать показание Пухальского [свидетель остался неразысканным. – И.Г.].
Показание Пухальского
«Содержусь под стражей в Киевской тюрьме... с 27 сентября 1909 года... Я видел, что Бейлис и Казаченко находятся, по-видимому, в дружеских отношениях... О чем они вели разговоры, я не знаю. Казаченко по поводу Бейлиса мне ничего не говорил… Когда Казаченко вернулся из суда оправданным, Бейлис при мне стал просить Казаченко передать записку его жене. Меня же Бейлис попросил написать эту записку... и я, под диктовку Бейлиса, собственноручно написал предъявленную мне вами записку. Бейлис несколько раз прочитал эту записку сам, а затем Казаченко стал просить Бейлиса подписать эту записку, на что Бейлис согласился и записку эту подписал. Для чего нужно было, чтобы Бейлис подписал эту записку, я не знаю. Что означают отдельные фразы этой записки, я тоже не знаю...».
[269] ...Показание Крупского [помощника начальника тюрьмы]
Грузенберг: Но ведь началось не с этой запиской, началось с другой запиской...
Свидетель: Ко мне пришел надзиратель и доложил, что арестант Бейлис желает передать записку... нелегально, чтобы никто не видел... Начальник приказал снять копии с этой записки, а подлинник отослать жене Бейлиса[54]...
Прокурор: Ввиду того, что это письмо [переписка] может сообщить какие-нибудь важные сведения по делу?
Свид.: Да...
Прокурор: А вторая записка, которую передал Казаченко, вы расспрашивали Казаченко по поводу этого письма?..
Свидетель: Он говорил, что письмо дал Бейлис.
Прокурор: А не говорил он, что Бейлис добавлял, что надо свидетелей подкупить?
Свид.: Говорил, что надо подкупить, и относительно денег говорил, я об этом составил протокол.
Прокурор: Во всяком случае, Казаченко не был поставлен специально для того, чтобы следить [за Бейлисом]?
Свид.: Нет...
[270] ...Показание Омельянского
Вызывается свид. Омельянский, бывший надзиратель тюрьмы.
Свидетель: ...Когда я пришел в контору, Казаченко имел освободиться, и я заметил, что он что-то имеет с собой. Я его спрашивал: ты, может быть, имеешь записку кого-нибудь из арестованных, отдай ее мне. И он отдал ее мне. Я ее, не читая, отнес и отдал по порядку начальству...
[271] ...Прокурор: Где же у него была эта записка? Вы его обыскивали?
Свид.: Я ему прямо сказал, если имеешь что, все равно обыск сделаю. Так что, может быть, он не хотел, чтобы я его обыскивал. Я его все равно не отпустил бы...
[43] Отказавшись от обвинения родственников Андрюши, адвокаты подсудимого сосредоточивают свое внимание на показаниях, которые приписывают убийство мальчика "ворам", якобы хотевшим вызвать "погром" еврейского населения Киева. Вот почему защита придает такое весомое значение вопросу о прокламациях. Адвокат Карабчевский от имени защиты ходатайствут о вызове Павловича как свидетеля в суд, хотя Павлович никакого отношения к делу не имеет. – Ред.
[44] Св. мученик младенец Гавриил († 1690) – сын крестьянина Говдель из села Зверки (близ Заблудово), владения польского помещика. Гавриил отличался кротостью и молитвенностью. Шести лет от роду был похищен евреями, распят ими на кресте с издевательствами, характерными для преступлений этого рода. Тело маленького мученика было все изрезано, обезкровлено и выброшено на опушке леса. В убийстве участвовали несколько человек, в том числе раввин. Они были найдены, судимы польским судом и казнены. Погребен сначала на кладбище в селе Зверки, где в 1720 г. его мощи были случайно обретены нетленными и перенесены в крипту местной церкви. В 1746 г. она сгорела, но мощи уцелели и были перенесены в Заблудовский монастырь Белостокского уезда, а 9 мая 1775 года в Слуцкий Свято-Троицкий монастырь. На мощах ясно видны многочисленные порезы. В 1820 г. причислен к лику святых. Празднование св. Гавриилу установлено 20 апреля (ст. ст.). В Слуцке была специальная книга, в которую записывались случаи чудесного исцеления, связанные с мощами св. младенца Гавриила, почитание которого в Российской империи стало всенародным. При власти большевиков Свято-Троицкий Слуцкий монастырь был закрыт, а мощи перенесены в атеистический музей в Минске. Вновь обретены в 1943 г. (под немецкой оккупацией) и перенесены в церковь Покрова Божией Матери в Гродно. В 1992 г. были перенесены крестным ходом в Св.-Никольский кафедральный собор г. Белосток (Польша) – И.Г., Ред.
[45] Журналист Л. Злотников записал такие наблюдения на процессе: «Как только А.С. Шмаков или Г.Г. Замысловский задают какому-либо свидетелю вопрос с упоминанием имени Файвеля Шнеерсона – то матово-бледное, нахмуренное лицо Бейлиса делается еще более бледным, а стальные, темные, горящие мрачным огнем глаза вспыхивают ярче... При имени Шнеерсона Бейлис судорожно двигается по скамье, как бы ломает свои руки, вытирает платком выступающий на покатом лбу холодный пот... Грузенберг нервно подпрыгивает» (Мирный труд. Харьков, 1913 г. № 10. С. 212). – Ред.
[46] Шнеерсон разрешения на проживание в Киеве «как участник русско-японской войны» не получил. Тем не менее с 1907 г. он каким-то образом прописался на Лукьяновке в доме Добжанского, где открыл сенную торговлю, на Татарской улице, которая упирается в Верхне-Юрковскую как раз против дома, где жил Бейлис. В действительности же Шнеерсон жил у Бейлиса. В марте 1911 г. согласно полученным инструкциям полиция потребовала от Шнеерсона, чтобы он, как не имеющий права жительства в Киеве, выехал из Лукьяновки. Тогда Шнеерсон прописался с 12 марта (день убийства Андрюши, но это простое совпадение) на заводе Зайцева по Кирилловской улице как входящей в иной участок, где евреям разрешалось проживать. В апреле 1911 г. прописался на Слободке, а месяцев через пять снова прописался на Татарской, но уже не как торговец, а как "ремесленник-переплетчик" (евреи-ремесленники имели право повсеместного жительства). (Замысловский Г. Убийство Андрюши Ющинского. Петроград. 1917. С. 186, 187; Стенографический отчет. Т. 1. С. 279, показание Полищука – см. далее). – Ред.
[47] Цадик – предводитель хасидов, «не только совершеннейший и безгрешный человек, он не только равен Моисею, но есть представитель божества и его отражение; все, что цадик делает и думает, имеет решительное влияние на высший и низший мiры» (Грец Г. История евреев. Т. 12. С. 98-99). Другой еврейский историк Дубнов приводил слова Элимехера Лизенского, что «цадик – это "маклер между Израилем и Богом". Через его посредство Бог ниспосылает верующему земные блага – жизнь, пропитание и детей; стоит цадику захотеть – и этот источник благ закроется. Поэтому хасид обязан слепо верить в цадика, считать его своим благодетелем и уделять ему из своего достатка» (Дубнов С.М. Всеобщая история евреев на основании новейших научных исследований. СПб., 1906. Кн. 3. С 328-329). – И.Г. (Подробнее см. в приложении "Справка о хасидах". – Ред.)
[48] Казенный раввин – официально зарегистрированный как еврейский законоучитель. – И.Г.
[49] Все упоминаемые – дети, постоянно игравшие на кирпичном заводе на мяле и бывшие на заводе в день убийства. – И.Г.
[50] Из Представления Товарища Прокурора Киевской Судебной Палаты А. Карбовского Прокурору Киевского Окружного Суда:
«Фамилия Шнеерсонов связана неразрывными узами как с развитием хасидизма в России, так и с ритуальными убийствами. В 1797 году был арестован в Лиозне глава хасидизма ─ цадик Залман Борухович Шнеерсон и отправлен для допроса в Петербург. Вскоре он был освобожден, так как никакой вины за ним доказано не было. Через два года он был снова арестован и привезен в Петербург, но снова освобожден и отправлен на жительство в м[естечко] Любавичи, Оршанского уезда...
Спустя 50 лет, когда возникло Саратовское дело, крещеный еврей Гуглин показал, [что] 2 бутылки крови были отправлены из Саратова "Любавичскому раввину". Раввин этот допрашивался и заявил, что он никаких сношений с саратовскими евреями через ходока Таупкина не поддерживает. При обыске у него ничего подозрительного найдено не было. Между тем в Любавичах в то время проживал знаменитый "святой" – цадик Мендель Шнеерсон, внук Залмана, глава хасидизма, к которому несомненно и были направлены через Таупкина 2 бутылки с кровью…
Бывший агент сыскного отделения Адам Полищук доставил сведения, что Файвель Шнеерсон не только столовался, но и жил в квартире Менделя Бейлиса, а с 12 марта (день убийства Андрея Ющинского) по 7 апреля был даже прописан в усадьбе Зайцева [на Кирилловской улице, точнее: по 6 апреля. – Ред.]. Тот же Полищук получил сведения от Назара Зарудского, Андрея Репецкого, Георгия Коновалова, детей Волощенко и др., что Андрей Ющинский был знаком с Файвелем Шнеерсоном, который уверял его, что служил с его отцом на Дальнем Востоке, что отец его не убит, и что он когда-нибудь покажет ему его отца.
Отыскивать отца сделалось мечтою Андрюши. Он говорил об этом и своим родным, а когда бабушка попыталась однажды убедить его в смерти отца, – Андрюша ответил: "что вы говорите, отец жив, и Файвель обещал мне его показать".
Ввиду того, что по заключению профессора Сикорского раны на теле Ющинского были сделаны рукою человека, привыкшего к убою скота, была сделана попытка, путем собирания негласных сведений, выяснить личность отца Файвеля Шнеерсона. Буним Шнееров Шнеерсон оказался стариком лет 60, окруженный почетом со стороны местного еврейского населения, (м[естечко] Носовка, Нежинского уезда). Он по профессии резник. Получены указания и на то, что в начале 1911 года он выезжал в Киев, хотя обычно он никуда из Носовки не выезжает. У него есть сын Ноэх, по профессии переплетчик, получивший серьезное (по-еврейски) образование. В доме Шнеерсона довольно много старинных еврейских книг. Сын Бунима, Файвель Шнеерсон служил на военной службе; в настоящее время проживает в Киеве и, хотя показал место жительства на Предмостной слободе, в настоящее время живет близ усадьбы Зайцева, в д[оме] по Татарской улице» (ЦГИАУ. Ф. 317. Оп. 1. Д. 5482. Л. 208, 208 об., 209, 209 об.). – Ред.
[51] Поскольку у суда не было оснований сомневаться в честности Голубева, налицо снова "единый фронт действий" всей еврейской общины Киева: от еврейских мальчиков и шинкарей, до адвокатов и цадиков, все точно выполняют полученные инструкции, хотя большинство лжесвидетельств весьма прозрачны и производят на суд и на публику впечатление скорее обратное тому, что было задумано. Удивляет, что ни один из лжесвидетелей не был привлечен к ответственности в соответствии с законом.
Талмудом лжесвидетельство евреев перед нееврейским судом не только разрешается, но прямо предписывается во всех случаях, когда это выгодно еврейству (Талмуд, трактат "Баба Кама", с. 113а); лгать перед нееврейским судом для пользы еврейства нужно всегда при условии, чтобы "гои" не знали о лжи и не могли ее доказать, ибо в этом случае было бы «осквернено имя Божие». В том же месте цитированного трактата рабби Акиба дает исчерпывающее объяснение: «Имя Божие не оскверняется, если гои не знают, что еврей лжет» – трудно выразить еврейский "нравственный закон" более точно. – И.Г.
В современном отцензурированном издании Конгрессом еврейских общин и организаций в России свода иудейских законов "Кицур Шульхан арух" (М. 2001, с. 408) читаем аналогичное предписание о запрете говорить правду на "гойском" суде: «Запрещено предавать еврея в руки нееврея, идет ли речь о жизни еврея или о его имуществе; и неважно, делается ли это посредством какого-либо действия или словами; и запрещено доносить на него или указывать места, где спрятано его имущество». – Ред.
[52] Миснагиды (протестующие, то есть противники хасидов) – часть религиозного еврейства, оставшаяся верной ортодоксальному раввинизму после возникновения секты хасидов. – И.Г.
[53] По неизвестной причине на суд не была вызвана жена Бейлиса, которая была допрошена лишь на предварительном следствии 19 декабря 1911 года судебным следователем по особо важным делам В.И. Фененко и дала заведомо ложные показания:
«...Зовут меня Эстер Исаевна Бейлис, 39 лет, исповедания иудейского, мещанка г. Василькова, живу [на] Верхне-Юрковской улице в доме № 32, неграмотная. Я жена обвиняемого Менделя Тевелева Бейлиса... По делу этому мне собственно ничего не известно. Ни покойного Ющинского, ни его родных я совершенно не знала и о находке трупа мальчика... услышала, вероятно, через довольно продолжительное время, после находки этого трупа. Ни у меня ни у моего мужа родных, которые были бы резниками, раввинами или цадиками, нет и не было… Никаких записок от него [мужа] не получала и ему записок не передавала... Такого случая, чтобы какой нибудь человек принес мне от моего мужа после его ареста записку, а я бы заплатила этому человеку за это 50 копеек не было. Еврея Берко Гулько [шорник. – Ред.] я совершенно не знаю и никогда его не видела. Была ли в заводе шорная мастерская и где, мне неизвестно… Добавить более ничего не имею» (ЦГИАУ. Ф. 317. Оп. 1. Д. 5485. Л. 271).
В дальнейшем она изменила показания: «К своему прежнему показанию добавляю: я явилась к вам в камеру, следователь, без вашего вызова и хочу изменить свое показание. В прошлом месяце… ко мне в квартиру пришел неизвестный мне человек и, назвавшись тюремным часовым, передал мне записку от моего мужа. Сама я неграмотная и поэтому пошла к соседке своей Эстер Быковой... Быкова прочитала мне записку и под мою диктовку написала ответную записку мужу, вот такого содержания, как Вы мне только что прочитали (свидетельнице была прочитана копия записки, присланная при отношении начальника Киевской тюрьмы за №1795). Взяв эту записку, я попросила того человека передать ее мужу, а когда этот человек попросил меня поблагодарить его, я дала ему 50 копеек. После этого человек тот ушел и получил ли мой муж эту записку, я не знаю. Записка мужа была такого содержания, как Вы только что мне прочитали… Записку мужа порвали мои дети и представить ее Вам я не могу. Давая Вам свое первое показание, я была очень испугалась и боялась сказать Вам о записке, полученной мной от мужа. Больше записок я от мужа не получала. Добавить ничего не имею...» (ЦГИАУ. Ф. 317. Оп. 1. Д. 5485. Л. 276). – Ред.
[54] Надзиратель Омельяновский с разрешения начальства взял записку, отнес жене Бейлиса, получив ответ и 50 копеек платы. Деньги были опущены в кружку Губернскаго Комитета Общества Попечительнаго о тюрьмах. В записках не оказалось ничего важного – видимо, Бейлис испытывал Омельяновского, но потом решил использовать Казаченко как более надежного. См. дело о расследовании действий тюремных чиновников: ЦГИАУ. Ф. 442. Оп. 641. Д. 2 (часть I). Л. 183-185. – Ред.
