Что хорошего сделал для России Путин ‒ 3 (армия и ВПК)

Военную профессию выбирают люди, готовые жертвовать жизнью, защищая свою страну. Поэтому армия всегда была оплотом патриотизма во всех народах. Неудивительно, что после Февральской революции 1917 года революционеры сразу постарались разрушить армию (приказ № 1), видя в ней угрозу своим планам. Аналогично поступили творцы антипатриотичной Великой криминальной революции 1990-х годов (оставляю в стороне идеологию). Даже к началу правления Путина именно в армии постоянно возникала опасность разрушительному олигархическому режиму, которую ему приходилось устранять (ДПА Рохлина). С этим, возможно, была отчасти связана и задача, поставленная Сердюкову: дорушить армию как политическую опасность (как-никак ни за развальную "реформу", ни за вопиющее воровство миллиардов его не наказали, а перевели на другую руководящую должность!).

Однако энергичному преемнику Ельцина по мере обострения его отношений с США, желавших поставить в РФ более покладистых правителей, ему для защиты своей власти пришлось заняться укреплением обороноспособности. Были реанимированы ранее разрушенные и полуразрушенные наиболее важные предприятия ВПК, модернизировавшие вооружения и доработавшие советские ракетные проекты. (К сожалению, реанимирован и советский патриотизм, но это отдельный вопрос: Как власти РФ питают западную русофобию.)

Не будучи военным экспертом, простому человеку трудно объективно оценить состояние вооруженных сил РФ ‒ действительно ли, как трубят наши СМИ, президенту Путину удалось совершить "прорыв" в восстановлении обороноспособности.

Представленные президентом по ТВ новейшие виды ракетно-космических вооружений впечатляют, но их реальное производство и количество очень мало в сравнении с задачами обороны (так считает К. Сивков, доктор военных наук и президент Академии геополитических проблем). И не одной угрозой ракетами дальнего поражения должна быть сильна армия. Кроме того, внедрение плодов работы ученых и конструкторов ВПК натолкнулось на "финансовое" препятствие: вице-премьер Юрий Борисов, курирующий оборонку, заявил, что танк «Армата», у которого в мiре "нет аналогов", нам не нужен ‒ «эти модели достаточно дорогостоящие по отношению к существующим», и самолет СУ-57 тоже не нужен. Получается, что ВПК создавал эти расхваленные "шедевры" для пропаганды и парадов?

По мнению военного эксперта Виктора Алксниса отказ Борисова от производства "Арматы" и СУ-57 объясняется тем, что необходимых для них комплектующих российский ВПК производить не в состоянии, а санкции лишили ВПК прежней возможности импорта. «Фактически у нас нет оборонной промышленности, 80-90% комплектующих в военной электронике импортные, что в них заложено, мы знать не можем. Пример ‒ еще недавно мы закупали микросхемы для ракет "Булава" у Латвии, члена НАТО, вопреки запрету возили нелегально чемоданами оттуда... А электроника ‒ это основа всего... Ежедневно мы слышим, что у нас лучшее в мире оружие и армия боеспособна как никогда, это, честно говоря, не так, и чем все это обернется для нас ‒ не знаю...».

Итак, имея "прорывные" технические разработки, государство РФ не способно оплатить российскому ВПК изготовление современного оружия и, тем более, ‒ профинансировать необходимый технологический уровень отечественного ВПК, потому что у государственной системы иные приоритеты: личная прибыль олигархов, в том числе в "дружбе" с Западом, а не интересы государства. Это проявляется и в том, что финансовая система РФ напрямую бьет по оборонной промышленности, о чем пишет В.Ю. Катасонов в предлагаемой статье. ‒ Ред. РИ.

Фото: pbs.twimg.com

Россия ростовщическая: оборонка в долговой петле

Вице-премьер Юрий Борисов внезапно для всех объявил, что российский ОПК задолжал банкам более двух триллионов рублей. Колоссальная сумма для отрасли, которую все считали «любимым ребёнком» власти.

До недавнего времени не только обычные граждане, но и многие экономические, политические и военные эксперты пребывали в счастливом неведении относительно финансового состояния оборонного сектора российской промышленности (оборонно-промышленного комплекса – ОПК). Считалось, что это положение предприятий ОПК в целом должно быть благополучным по определению. Они ведь находятся вне рыночных отношений с их конъюнктурными взлётами и падениями и постоянными угрозами банкротств. Российские СМИ сформировали представление о том, что ОПК работает исключительно с государством на основе госзаказа. А госзаказ оплачивается из федерального бюджета на 100% на основе смет расходов, которые предприятия представляют заказчику. Естественно, что государство как заказчик проверяет эти сметы (росписи издержек производства), при необходимости на конкурсной основе отбирает лучшие предложения. Заказчику может оказывать содействие Счётная палата, которая проводит выборочные обследования предприятий ОПК на предмет обоснованности смет и целевого использования полученных бюджетных средств.

Эти азбучные истины, касающиеся финансово-экономического механизма функционирования военных предприятий, давно уже сложились в мире. Оборонный госзаказ может размещаться как на государственных, так и на частных предприятиях. В том случае, если это частное предприятие, заказчик тщательно проверяет финансовое положение потенциального исполнителя заказа. Проблемным с финансовой точки зрения исполнителям заказ не предоставляется. Заказчик в целом предпочитает работать с государственными предприятиями, у которых по определению финансовое положение должно быть хорошим. В России основная часть оборонного заказа размещается на государственных предприятиях, входящих в состав госкорпораций «Ростехнологии», «Росатом», «Роскосмос».

Но три недели назад мы узнали, что у России, оказывается, свой, уникальный финансово-экономический «механизм» функционирования оборонного сектора промышленности. Такой механизм, который, с одной стороны, допускает возможность банкротств государственных оборонных предприятий, а с другой – разрешает размещение оборонного заказа на предприятиях, которые близки к разорению. Пока, слава Богу, прецедентов в этой сфере ещё не зафиксировано. Но о возможности и даже высокой вероятности банкротства оборонки три недели назад заявил вице-премьер Юрий Борисов, курирующий в правительстве ОПК.

Так вот, 8 июля этот чиновник сообщил, что у предприятий ОПК на середину текущего года долги по банковским кредитам превысили 2 трлн рублей. Несколько позднее появились уточнённые данные – 2,3 трлн руб. Чтобы был понятен масштаб проблемы, отмечу, что средняя величина годового государственного оборонного заказа в последние годы находилась в районе 1,5 трлн руб. (заметно более половины всех бюджетных расходов на оборону). Итак, был оглашён неприятный, можно сказать – страшный «сюрприз»: у предприятий оборонки имеются долги по кредитам в размере полуторагодового оборонного заказа.

Накануне по поручению вице-премьера Юрия Борисова было завершено составление реестра государственных оборонных предприятий. В сводный реестр организаций ОПК включено в общей сложности 1352 предприятия. 73% находятся в ведомственном подчинении Минпромторга, еще 12% – Минобороны, 6 и 3% – в ведении «Роскосмоса» и «Росатома» соответственно.

В среднем на одно оборонное предприятие получается по 1,7 млрд руб. Но это «средняя температура по больнице». В списках имеются особо отягощённые долгами организации, у которых обязательства перед банками измеряются десятками и даже сотнями миллиардов рублей. Среди крупнейших оборонных должников – Объединённая судостроительная корпорация, «Алмаз-Антей», Уралвагонзавод и Объединённая авиастроительная корпорация (последние два предприятия входят в «Ростех»). Например, о масштабах финансовой задолженности Объединённой авиастроительной корпорации (ОАК) можно судить по следующему факту: на прошлой неделе (22 июля) глава «Ростеха» Сергей Чемезов на встрече с президентом Владимиром Путиным попросил государственной бюджетной поддержки для «финансового оздоровления» ОАК на сумму 300 млрд руб.

Какие же пути выхода из нынешней опасной для военной безопасности ситуации видят чиновники российского правительства? Уже упоминавшийся вице-премьер Юрий Борисов во время обнародования общей суммы долга оборонки попросил, чтобы государство списало с неё долгов на 600-700 млрд руб. Но что значит «списать»? На кого повесить это «списание»? На бюджет, то есть на нас с вами как налогоплательщиков? Или же на банки-кредиторы? Министр финансов Антон Силуанов отреагировал на просьбу Борисова следующим образом: запрашиваемую сумму «списания» перевести на баланс Промсвязьбанка (ПСБ), который недавно был определён в качестве уполномоченного государственного банка по оборонным заказам. Развивая ход мысли А. Силуанова, подскажу министру: можно ещё перевести сумму «списания» на баланс банка «Траст», который определён как уполномоченный Банка России по «плохим долгам».

С моей точки зрения, предложение Ю. Борисова о частичном списании долгов с оборонки проблем не решает. Через некоторое время долги опять нарастут и вновь поставят предприятия ОПК на грань банкротства. А предложения А. Силуанова можно назвать «страусиной» политикой. Он предлагает не ликвидировать долги ОПК, а просто перенести их на балансы других организаций. Это отсрочка решения проблем, отсрочка банкротств. Только если в результате предлагаемых министром манипуляций на грани банкротства окажется главный банк по оборонному госзаказу – Промсвязьбанк (ПСБ), то под ударом окажутся уже не отдельные оборонные предприятия, а весь ОПК России.

В этом месяце появилась ещё одна безумная идея спасения предприятий ОПК. Идея конверсии военного производства, совмещения оборонного заказа с производством продукции гражданского назначения. Мол, коммерциализация оборонных предприятий поможет им найти деньги, с помощью которых они смогут покрыть старые долги перед ростовщиками и брать у них новые кредиты. Напомню, что эта идея была озвучена ещё в 80-е годы Михаилом Горбачёвым, и началось практическое внедрение её в жизнь. Этот курс на конверсию был продолжен уже в Российской Федерации Борисом Ельциным. Конверсия как спецоперация по скрещиванию «ужа и ежа» привела к разрушению мощного ОПК, создававшегося в Советском Союзе на протяжении многих десятилетий и основывавшегося на госзаказе без всяких примесей коммерции. Кто-то в Кремле (из тех, кого мы называем «пятой колонной») решил, что граждане России уже хорошо подзабыли, что такое конверсия оборонной промышленности, и решил вновь подбросить обществу эту «дохлую кошку».

Чиновничья суета вокруг неожиданно обнажившейся проблемы кредитного долга ОПК отвлекает нас от понимания того, что с самого начала финансовый механизм оборонного сектора российской экономики оказался под пятой российских ростовщиков.

Многие годы назад – вероятно, еще в начале 1990-х годов – в российской оборонке произошло то, что следует назвать «ЧП»: государственные предприятия, получавшие госзаказ, при этом обращались в банки и брали у них кредиты. Первый же такой случай должен был стать предметом строжайшего разбирательства со стороны Следственного комитета, прокуратуры и других компетентных органов государства. Принцип предельно простой: либо госзаказ, покрывающий все издержки производителя, – и тогда никаких банковских кредитов; либо банковские кредиты – и тогда никакого госзаказа. Смешение (совмещение) двух моделей экономической деятельности предприятия означает не что иное, как беспардонное казнокрадство. Предприятие получает казённые деньги на выполнение госзаказа и направляет их на обслуживание и погашение долга перед ростовщиками (банками). Ростовщики присосались к государственной казне со стороны предприятий ОПК. Мало того что они высасывают из казны наши с вами деньги, они при этом уничтожают оборонно-промышленный комплекс. А стало быть, ставят под угрозу существование нашей страны. Меня удивляет, почему эти очевидные вещи приходится озвучивать мне. А не, скажем, Счётной палате, контролирующей целевое использование бюджетных денег.

Ставшей для всех неожиданной проблема гигантского долга ОПК не является экономической. Это проблема юридическая, и ею должны заниматься правоохранительные органы. Эта также проблема национальной безопасности, и в этой части ею должны заниматься Совет безопасности при президенте и Федеральная служба безопасности. Необходимо провести кардинальную очистку авгиевой конюшни, в которую чиновники-казнокрады, руководители ряда оборонных предприятий и банкиры-ростовщики превратили оборонно-промышленный комплекс России. Оборонные предприятия страны должны работать исключительно на основе госзаказа, без всякой примеси коммерции и ростовщических кредитов.

В.Ю. Катасонов
Источник

Комментарий РИ

Следует отметить, что к настоящему времени в США и "Израиле" созданы такие новые виды оружия массового поражения, что ядерное в сравнении с ними окажется ненужным. А телезрителям в РФ пропагандисты гордо впаривают победы сухопутной российской военной техники в военных играх с Монголией и Киргизией...
Олигархическая сущность государства РФ таит в себе еще одну угрозу обороноспособности нашей страны. Если в обычных вооружениях по необходимому их количеству мы сильно уступаем США и их вассалам, то единственной возможностью обороны остается использование ядерного оружия, то есть применение его первыми. А это значит сразу снизить ядерный порог начала взаимоуничтожительной войны, получив еще более мощный ответ со многими неизвестными.
Однако уместен вопрос: готовы ли правители РФ ударить по западным банкам, где хранятся состояния их олигархата, по расположенной там же их недвижимости, яхтам, футбольным командам, и по членам семей? Способны ли правители РФ на это?.. Они уже давно ‒ заложники созданной ими компрадорской системы, выживающей только в торговом симбиозе с главным противником, и потому даже не способны изменить ее, ибо потеряют и доходы, и имущество, накопленное тяжким трудом "на галерах", и власть. Поэтому наши военные призваны и будут жертвенно умирать, защищая и их, но и нас вместе с ними, и всю страну. Поэтому за нашу армию патриоты-государственники во власти (как Алкснис и Сивков) должны продолжать бороться, чтобы (и "лишь бы", ‒ как говорила моя бабушка) не было войны. Слабый соперник провоцирует агрессора, а компрадорско-олигархический режим ‒ это главный источник слабости РФ во всех сферах жизни.

---