В последние годы появились многочисленные публикации, в которых затрагивается тема пророчеств монаха Авеля, сделанных в царствование императора Павла I, и описывается посещение императором Николаем II Гатчинского дворца в марте 1901 года1. Причем, сведения, сообщаемые всеми современными авторами, основаны на книге известного духовного писателя Сергея Александровича Нилуса (1862 – 1929) «На берегу Божьей реки»2, а также на «историческом сказании» «Вещий инок» другого писателя П.Н. Шабельского-Борк (1896 – 1952), писавшего под псевдонимами Кирибеевич и Старый Кирибей.3
Обратимся, прежде всего, к книге С.А. Нилуса, который писал: «При особе Ее Императорского Величества, Государыни Императрицы Александры Феодоровны состояла на должности обер-камерфрау, Мария Феодоровна Герингер, урожденная Аделунг, внучка генерала Аделунг, воспитателя Императора Александра II во время его детских и отроческих лет. По должности своей, как некогда при царицах были «спальные боярыни», ей была близко известна сама интимная сторона царской семейной жизни, и потому представляет чрезвычайно ценным то, что мне известно от уст [выделено нами – В.С.] этой достойной женщины.
В Гатчинском дворце, постоянном местопребывании Императора Павла I, когда он был наследником, в анфиладе зал была одна небольшая зала, и в ней посредине на пьедестале стоял довольно большой узорчатый ларец с затейливыми украшениями. Ларец был заперт на ключ и опечатан. Вокруг ларца, на четырех столбиках, на кольцах, был протянут толстый, красный шелковый шнур, преграждавший к нему доступ зрителю. Было известно, что в этом ларце хранится нечто, что было положено вдовой Павла I, императрицей Марией Феодоровной, и что ею было завещано открыть ларец и вынуть в нем хранящееся только тогда, когда исполнится сто лет со дня кончины Императора Павла I и притом только тому, кто в тот год будет занимать царский престол России. Павел Петрович скончался в ночь с 11-го на 12-е марта 1801-го года. Государю Николаю Александровичу и выпал, таким образом, жребий вскрыть таинственный ларец и узнать, что в нем столь тщательно и таинственно охранялось от всяких, не исключая и царственных взоров.
«В утро 12-го марта 1901-го года, - сказывала Мария Феодоровна Герингер, - и Государь и Государыня были очень оживлены, веселы, собираясь из Царского Александровского дворца ехать в Гатчино вскрывать вековую тайну. К этой поездке они готовились, как к праздничной интересной прогулке, обещавшей им доставить незаурядное развлечение. Поехали они веселые, но возвратились задумчивые и печальные, и о том, что обрели они в том ларце, то никому, даже мне, с которой имели привычку делиться своими впечатлениями, ничего не сказали. После этой поездки я заметила, что при случае, Государь стал поминать о 1918-ом годе, как о роковом годе и для него лично, и для династии»4.
П.Н. Шабельский-Борк расцвечивает сообщение С.А. Нилуса красочными подробностями. По его утверждению император Павел I распорядился доставить Авеля в Гатчинский дворец. После беседы с ним Павел Петрович сказал: «Почитаю и я за благо о всем, что ныне прорек мне о потомке моем Николае Втором, предварить его, дабы перед ним открылась Книга судеб. Да ведает праправнук свой крестный путь, славу страстей и долготерпения своего...
Запечатлей же, преподобный отец, реченное тобою, изложи все письменно, я же вложу предсказание твое в нарочитый ларец, положу мою печать, и до праправнука моего писание твое будет нерушимо храниться здесь, в кабинете Гатчинского дворца моего. Иди, Авель, и молись неустанно в келье своей обо мне, Роде моем и счастье нашей Державы.
И, вложив представленное писание Авелево в конверт, на оном собственноручно начертать соизволил: «Вскрыть Потомку Нашему в столетний день моей кончины». Далее П.Н. Шабельский-Борк пишет: «11 марта 1901 года, в столетнюю годовщину мученической кончины державного прапрадеда своего, блаженной памяти Императора Павла Петровича, после заупокойной литургии в Петропавловском соборе у его гробницы, Государь Император Николай Александрович в сопровождении министра Императорского двора генерал-адъютанта барона Фредерикса (вскоре пожалованного графским титулом) и других лиц Свиты, изволил прибыть в Гатчинский дворец для исполнения воли своего в Бозе почивающего предка.
Умилительна была панихида. Петропавловский собор был полон молящихся. Не только сверкало здесь шитье мундиров, присутствовали не только сановные лица. Тут были во множестве и мужицкие сермяги, и простые платки, а гробница Императора Павла Петровича была вся в свечах и живых цветах. Эти свечи, эти цветы были от верующих в чудесную помощь и предстательство почившего Царя за потомков своих и весь народ русский. Воочию сбылось предсказание вещего Авеля, что народ будет особо чтить память Царя-Мученика и притекать будет к Гробнице Его, прося заступничества, прося о смягчении сердец неправедных и жестоких.
Государь Император вскрыл ларец и несколько раз прочитал сказание Авеля Вещего о судьбе своей и России. Он уже знал свою терновую судьбу, знал, что недаром родился в день Иова Многострадального. Знал, как много придется ему вынести на своих державных плечах, знал про близ грядущие кровавые войны, смуту и великие потрясения Государства Российского. Его сердце чуяло и тот проклятый черный год, когда он будет обманут, предан и оставлен всеми...»5
Таким образом, если суммировать приведенные выше сообщения, выявляется следующая картина: то ли 11, то ли 12 марта 1901 г. в Гатчинский дворец то ли из Александровского дворца, то ли из Петропавловской крепости приехал император Николай II, где познакомился с пророчеством монаха Авеля, которое было положено в ларец то ли императором Павлом I, то ли его вдовой императрицей Марией Федоровной. Легко заметить, что, совпадая в главном (посещении Николаем II Гатчинского дворца), в деталях С.А. Нилус и П.Н. Шабельский-Борк сильно расходятся. Отметим также, что все современные авторы, писавшие на эту тему в последнее десятилетие, либо цитируют, либо пересказывают информацию С.А. Нилуса и П.Н. Шабельского-Борк, не внося ничего нового. Причем, некоторые авторы, дословно списывая текст С.А. Нилуса, ссылаются на мемуары М.Ф. Герингер, хотя на самом деле, у С.А. Нилуса речь идет об ее устном рассказе.
Для того чтобы проверить приведенные высказывания обратимся, прежде всего, к официальным документам: камер-фурьерским журналам за 1901 г. Запись за 11 марта гласит:
«11 марта. Воскресенье.
Присутствие Их Величеств в Александровском Царскосельском дворце.
По утру Государь Император прогуливался в саду.
? 11 часа утра в присутствии Их Величеств, великой княжны Ольги Александровны и сменившегося флигель-адъютанта великого князя Сергея Михайловича совершалась литургия в походной церкви, поставленной в угловой гостиной Александровского дворца.
По окончании богослужения Его Величество принимал принца Константина Петровича Ольденбургского.
В 12 час [зачеркнуто – В.С.] К завтраку Их Величеств в 12 ч. приглашались великий князь Сергей Михайлович, великая княжна Ольга Александровна, статс дама княгиня Голицина, фрейлина кн. Орбелиани, в. д. шталмейстера Жуковский, протопресвитер Янышев, дежурный флигель-адъютант гр. Шереметев6
В 4 часу Их Величества катались в экипажах и затем прогуливались в саду.
В 8 часов за обеденным столом и Их Величеств кушали Государь Наследник, великая княгиня Ольга Александровна, принц Петр Александрович, дежурный флигель-адъютант гр. Шереметев».
Обращает на себя внимание заметка на полях страницы журнала:
«Столетие со дня кончины в Бозе почивающего Императора Павла I. Никаких распоряжений со стороны Высочайшего двора не было и повесток о панихиде не рассылалось.
При литургии присутствовали свитские дамы Ее Величества, проживающие в Царском Селе и дежурный флигель-адъютант»7.
Запись за 12 марта также весьма лаконична:
«12 марта. Понедельник.
Его Величество изволил принимать с докладами в 10 часов утра дворцового коменданта генерал-адъютанта Гессе, а по возвращении с прогулки Его Высочество генерал-адъютанта великого князя Алексея Александровича с управляющим морским министерством Тыртовым, министра земледелия и государственных имуществ Ермолова и великого князя Николая Николаевича.
В 11-м часу Ее Величество принимала с докладом в д. гофмаршала гр. Бенкендорфа.
В 12 часов имели счастье представиться государю императору по прилагаемому списку [список в деле отсутствует – В.С.].
В 1 ч. За завтраком у Их Величеств кушали: Дежурный флигель-адъютант Государь, Наследник, Великий князь Алексей Александрович, Великий князь Николай Николаевич, Великий князь Николай Михайлович, Великая княгиня Ольга Александровна.
В 4 часу Их Величества выезд имели кататься, по возвращении Государь Император прогуливался в саду.
В 8 часов за обеденным столом у Их Величеств кушали Государь Наследник, Великая княгиня Ольга Александровна, принц Петр Александрович.
Во время обеда играл придворный струнный оркестр»8.
Таким образом, согласно камер-фурьерскому журналу Николай II ни 11, ни 12 марта в Гатчине не был.
Равно, как не было высочайшего присутствия на литургии в Петропавловском соборе. Официальные данные камер-фурьерского журнала мы можем проверить по дневнику императора Николая II, который сохранился в Государственном архиве Российской Федерации. Приведем полностью записи за эти дни:
«11го Марта. Воскресенье.
Такая же дивная погода.
Ходили к обедне в 10 ? в красную гостиную, где стояла наша походная церковь. Завтракали: дамы, Сергей, Жуковский, Янышев и Дмитрий (деж.).
Гулял и катал Аликс и Ольгу в санях. Занимался до 8 час. Обедали: Петя и Дмитрий.
12-го Марта. Понедельник.
Серый день, шел снег при ветре. Завтракали: д. Алексей, Николаша и Николай. Поехали покататься в санях, но погода для катанья была неприятная. Вечером наслаждались игрою нашего оркестра»9.
Как видим, в дневнике также нет никаких упоминаний о посещении Гатчины 11 и 12 марта 1901 г. Как, впрочем, нет их и в течение всего марта 1901 г.
Согласно камер-фурьерскому журналу в 1901 г. Николай II впервые посетил Гатчину 4 февраля, когда он выезжал на охоту. Этот выезд находит отражение в дневнике:
«4-го Февраля. Воскресенье.
Ясный нехолодный день.
После обедни отправился с Ерни и другими охотниками в Гатчину. Охотились в фазаннике. Я убил: 51 штуку, 9 куропаток, 41 фазана и беляка. [Подчеркивание в оригинале – В.С.] Всего убито 291.
Вернулись в город в 5 1/2 ч.»10
Следующий же раз, согласно камер-фурьерскому журналу, Николай II посетил Гатчину, причем вновь выехав только на охоту без посещения дворца, в ночь с 6 на 7 апреля. Этот факт также находит отражение в дневнике:
«7 го Апреля. Суббота.
В 2 ч. Ночи отправился в Гатчино на мой глухариный ток. Пели они отлично. Я убил одного, кот. токовал на земле. Много снега лежало в лесу. Вернулся домой в 6 ч.»11 [Подчеркивание в оригинале – В.С.].
Во дворце же первый раз Николай II в 1901 г. побывал 8 апреля. Запись в камер-фурьерском журнале гласит:
«В 7 час. 15 мин. Их Величества изволили проследовать по железной дороге в Гатчину, кушали за обеденным столом у императрицы матушки»12.
В дневнике Николая в записи за это число читаем: «Поехали к обеду в Гатчино, куда Мама только что переехала. Провел с нею весь вечер»13.
Кроме того, в апреле 1901 г. император, как следует из камер-фурьерского журнала, посетил Гатчину еще четыре раза: 12, 15, 19 и 27 числа. Все эти сведения подтверждаются записями в дневнике.
Таким образом, в «пограничный» период к интересующим нас датам (11 – 12 марта 1901 г.) можно отметить семь случаев посещения Гатчины Николаем II. Все они зафиксированы как в камер-фурьерском журнале, так и в дневнике. Поэтому крайне маловероятно (можно сказать, вообще невероятно), чтобы посещение 11 или 12 марта не нашло бы отражения в камер-фурьерском журнале и дневнике или хотя бы в одном из этих источников. Следовательно, сведения, приводимые С.А. Нилусом со слов М.Ф. Герингер, ошибочны. Что же касается П.Н. Шабельского-Борк, к его «историческим сказаниям» не следует относиться как к серьезной исторической литературе, поскольку этот автор с неимоверной легкостью обращается с историческим материалом и дает полный простор своей фантазии, с чем нам уже приходилось сталкиваться14.
Отметим еще одно обстоятельство: 4 марта 1901 г. вдовствующая императрица Мария Федоровна из Аничкова дворца отбыла в Копенгаген, откуда вернулась только 29 марта. Конечно, этот факт сам по себе ничего не доказывает. Однако весьма странно, что императрица-мать, наверняка зная о столь важном предстоящем событии для императорской семьи, уезжает не только из Петербурга, но и из России. Это тем более странно в связи с тем, что после смерти императора Александра III Гатчинский дворец в неизмеримо большей степени был резиденцией Марии Федоровны, чем Николая II.
Обратимся теперь к другой стороне проблемы. В нашем распоряжении имеется целый ряд описей Гатчинского дворца, составленных в XIX веке. И ни в одной из них не отмечено наличие запечатанного ларца, стоящего на пьедестале и содержащего какие бы то ни было таинственные послания. Описи в то время составлялись довольно тщательно (мы не затрагиваем в данный момент их научный уровень), поэтому наличие в Гатчинском дворце подобного ларца маловероятно. Тем более, что 28 марта 1872 г. в Гатчинское дворцовое правление поступило письмо из канцелярии великого князя Николая Константиновича, в котором говорилось о его пожелании иметь список вещей, принадлежавших императору Павлу I и хранившихся в Гатчинском дворце. В связи с этим была составлена подробная опись, включавшая 1035 предметов15. В этой описи никаких упоминаний о ларце также нет, хотя, к примеру, упоминаются такие мелочи как:
…«Тонкой белой бумаги – 11 листов
Засушенный цветок – 1
4-х угольных карточек чистых из белой бумаги – 44
Конвертов распечатанных – 13»16 и т.д.
Что же могло послужить источником информации для М.Ф. Герингер и, соответственно, могло дать толчок возникновению легенды?
1 марта 1901 г. исполнилось двадцать лет со дня гибели императора Александра II, когда в высочайшем присутствии действительно проходила поминальная служба в Петропавловской крепости. Это событие нашло отражение, как в камер-фурьерском журнале, так и в дневнике Николая II, который записал: «20 лет прошло с того ужасного события. В 11 час. поехали в крепость на заупокойную обедню»17. Быть может, впечатления от этого события врезались в память М.Ф. Герингер, и произошло определенное смешение событий.
Кроме того, в анфиладе парадных залов Гатчинского дворца действительно был предмет, который с некоторой натяжкой мог быть назван пьедесталом. Речь идет о тумбе, находившейся в начале XX века в Парадной опочивальне Центрального корпуса дворца. Эта тумба хорошо видна на фотографии опочивальни в выпуске журнала «Старые годы», посвященном Гатчине18. Правда, стоял на ней не ларец, а ваза, и не было никакого шнура вокруг. Но, тем не менее, она явно бросалась в глаза (в первую очередь своим несоответствием интерьеру зала) и, наверное, запоминалась посетителям.
Быть может, впечатления от этого события и от посещений Гатчинского дворца, где М.Ф. Герингер наверняка бывала, оставили свой след в ее памяти, а стремление к «чуду» и фантазия писателей довершили остальное.
У нас нет оснований ставить сегодня под сомнение наличие пророчеств Авеля, однако, несомненно, на наш взгляд, что если Николай II и познакомился с ними, то это произошло не 11 или 12 марта 1901 г., и уж точно не в Гатчинском дворце.
В.А. Семенов
зам. директора ГМЗ «Гатчина» по научной работе
©Исторический журнал «Гатчина сквозь столетия»
1. См., например: Росциус Ю.В. Синдром Кассандры? // «Знак вопроса». 1994. № 3; Россия перед вторым пришествием (Материалы к очерку Русской эсхатологии). Изд. 2-е, испр. и доп. М., 1994. С. 146 – 154; Попов В.Л. Где Вы, Ваше Величество. СПб., 1996. С. 50 – 59; Белоусов Р.С. Вещий Авель. М., 1999. С. 187 – 189; Кузнецов В.В. Тайна пятой печати. Судьба царя – судьба России. СПб., 2002. С. 562 – 563.
2. Первое издание книги было опубликовано в 1916 г.
3. Первая публикация: Кирибеевич. Вещий инок. Историческое сказание // «Хлеб небесный». Духовно-нравственный православный журнал. Харбин. 1931. № 5.
4. Нилус С. А. На берегу Божьей реки. СПб., 1996. С. 504 – 505.
5. Цит. по: Россия перед вторым пришествием… С. 153 – 154.
6. РГИА. Ф. 516. Оп. 1 (219/2728). Д. 12. Л. 217 – 217 об.
7. Там же.
8. Там же. Л. 218 – 218 об.
9. ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 242. Л. 171 – 172.
10. Там же. Л. 145 – 146.
11. Там же. Л. 189.
12. РГИА. Ф. 516. Оп. 2. Д. 138. Л. 27 об.
13. ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 242. Л. 190.
14. См.: Семенов В.А. «Клии страшный глас…» // Михайловский замок. СПб., 2001. С. 167, 259 (прим.). Здесь речь идет об очерке П.Н. Шабельского-Борк «Павловский гобелен».
15. РГИА. Ф. 491. Оп. 2. Д. 886.
16. Там же. Лл. 11 – 12.
17. ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 242. Л. 164.
18. См.: Старые годы. 1914. Июль – сентябрь. Вклейка к с. 56. Эту тумбу не следует путать с «золоченой подставкой под корону Павла I», которая находилась в Парадной опочивальне перед войной и зафиксирована в описи Генеральной инвентаризации 1938 – 1939 гг. Эта под-ставка появилась в зале в период музеефикации дворца.
Скажем прямо: в научных кругах Нилус и Шабельский-Борк авторитетными источниками не являются... С другой стороны, т.н. царские дневники - позднейшая масонская подделка.
Петр Николаевич Шабельский-Борк, будучи молодым человеком и страстно почитавший Русского Царя и монархию, вместе со своим другом подготовили и провели операцию по уничтожению Милюкова в Берлине во время собрания эмигрантов в 20-ые годы 20-го столетия. Пуля, предназначавшаяся Милюкову, заседающему в президиуме, убила Набокова, отца скандального известного автора педофилического романа "Лолита". Этот Набоков был дворянином, юристом, юдофилом, известным деятелем масонского Временного правительства, за свою подрывную деятельность против царского правительства удален царем с государственной службы. Известный масон высокой степени посвещения, ненавистник русских. Дико, но похоронен он в Берлине на кладбище в Тегеле (охраняется как памятник культуры немецким государством) в 5-и шагах от входа в православную церковь. Недавно памятник обновили и украсили.
П.Н. Шабельский-Борк посвятил всю жизнь прославление убиенного царя Павла 1-го и его прославлению.