10.11.1878 (23.11). – Умер князь Петр Андреевич Вяземский – поэт, литературный критик, участник Бородинского сражения, государственный деятель
Памяти П.А. Вяземского
К познанию России "от обратного" – 11
Петр Андреевич Вяземский (12.07.1792–10.11.1878), поэт, прозаик, литературный критик, государственный деятель. Родился в Москве в богатой княжеской семье, которая вела свое начало от потомков Великого Князя Владимiра Мономаха. Мать была ирландкой, с которой отец познакомился в заграничной поездке.
Получил прекрасное домашнее образование, с 1805 г. был отдан в Петербургский иезуитский пансион, однако в 1806 г. вернулся в Москву и брал частные уроки у профессоров Московского университета. С 1807 г., оставшись сиротой, находился на попечении своего родственника, писателя и историка Н.М. Карамзина (женатого на старшей сестре Вяземского), дом которого был очагом "просвещенной" культурной жизни, где собирались масонски мыслящие литераторы, историки, философы, в том числе и будущие декабристы. Эта неблагоприятная атмосфера отрицательно повлияла на молодого аристократа. Вступления в масонство ему удалось избежать, но преодоление этого влияния заняло долгие годы.
По тогдашнему обыкновению дворянин Вяземский числился на государственной службе (в Межевой канцелярии), но служба эта была совершенно фиктивной, ибо в жалованьи он не нуждался. Вяземский больше времени отдавал литературным увлечениям и светской жизни. Он пишет элегии, послания, стихотворения в альбом, эпиграммы, басни в традиции французской легкой поэзии XVIII века. В 1810–1820-е гг. Вяземский вместе с Пушкиным принимал активное участие в полемике кружка "Арзамас" против "Беседы любителей русского слова", защищал Карамзина от критики его более консервативных литературных оппонентов.
Первый, хотя поначалу и небольшой, толчок к поправению Вяземскому дало нашествие культурной Европы на Россию. Во время Отечественной войны 1812 г. он вступил в дворянское ополчение и участвовал в Бородинском сражении. В 1818–1821 гг. служил в Варшаве чиновником для иностранной переписки при Н.Н. Новосильцеве (представителе Императора Александра I в управлении Царством Польским), но продолжал общался с либерально настроенными кругами как польского дворянства, так и с будущими декабристами. Правда, Вяземский не был противником монархического строя, его волновали проблемы социальной несправедливости. Надеясь на реформы, принял участие в составлении записки Царю об освобождении крестьян (1820). Участвовал в подготовке проекта конституции.
В 1821–1829 гг., отстраненный от службы за оппозиционные настроения, жил в Москве и в родовом подмосковном имении Остафьево. Занимаясь литературной и публицистической деятельностью, сблизился с Пушкиным и опять-таки с декабристами.
В этот период в поэзии Вяземского заметны гражданские темы: таковы элегии "Негодование", "Уныние", "Первый снег". Он становится пропагандистом романтизма – это было, возникшее под влиянием Байрона, литературное выражение вольнолюбия, борьбы народов за независимость, протест против угнетения личности. Эти взгляды на романтизм Вяземский выразил в своих статьях 1820-х годов, посвященных пушкинским произведениям "Кавказский пленник", "Бахчисарайский фонтан", "Цыганы".
Разделяя многие критические воззрения декабристов, Вяземский не одобрял их революционных планов, и поэтому не стал участником восстания. В 1830 г. стал сотрудником "Литературной газеты" Дельвига и Пушкина, а затем и пушкинского "Современника". В 1828 г. написал неумную и неприличную сатиру "Русский Бог", опубликованную за границей и внесшую немалый вклад в подпитку европейской русофобии (перевод этого стихотворения на немецкий язык имел и ценил Маркс).
В 1825–1828 гг. Вяземский участвовал в издании журнала "Московский телеграф", где выступал как критик, защищая романтизм также и как утверждение исторического и национального, более свободного начала в поэзии в борьбе против строгого европейского классицизма. Позднее активно сотрудничал вместе с Пушкиным в "Литературной газете" и "Современнике", выступал против консерваторов Ф.И. Булгарина и Н.И. Греча.
Однако, ближе к сорокалетию, Вяземский начинает более серьезно пересматривать свои оппозиционные взгляды и даже стремится на военную службу. Поначалу он получает отказ на свою просьбу о прикомандировании к главной квартире во время турецкой кампании 1828–1829 гг. Однако после представления Императору Николаю I "Исповеди", в которой он объяснял и оправдывал свою прежнюю общественную деятельность, Вяземский в 1830 г. был назначен чиновником особых поручений при министре финансов, где прослужил 20 лет, впрочем, тяготясь этой службой, далекой от его интересов и творческих возможностей.
В 1847 г. Вяземский печатает литературно-критические статьи против социал-демократических идей В.Г. Белинского ("Взгляд на литературу нашу в десятилетие после смерти Пушкина", "Языков и Гоголь"). Решающей поворотной вехой для Вяземского стал 1848 год европейских революций. В этом году Вяземский написал стихотворение "Святая Русь" (см. далее) – декларацию отрицания революции и уважения монархии. (Следует упомянуть также, что в 1848 г. Вяземский опубликовал написанную еще в 1830 г. книгу о Д.И. Фонвизине, ставшую первым исследованием жизни и творчества писателя.) В 1850-е гг. Вяземский занял заметное место в рядах охранителей монархического строя. Этому способствовали длительные заграничные поездки в Европу и особенно Крымская война, на которую он отозвался сборником стихов "К ружью" (1854). Вяземского стали подвергать резкой критике прежние левые единомышленники (Белинский и др.)
В 1855 г. Император Александр II назначил Вяземского товарищем министра народного просвещения, поставив его во главе цензурного ведомства. В этой важной должности Вяземский проводил жесткую политику, не сочувствуя даже официальному либерализму царских реформ. Для Вяземского стал неприемлем не только революционный реализм Чернышевского, Добролюбова, критический настрой Некрасова, Салтыкова-Щедрина, но и бытовой реализм Льва Толстого. "Войну и мир" он считал романом, принижающим великую эпопею Отечественной войны 1812 года. В 1858 г. Вяземский оставил министерство народного просвещения, но до конца жизни он оставался сенатором и членом Государственного совета, был вхож в царский двор.
С 1863 г. Вяземский лечился и жил преимущественно за границей, умер в Баден-Бадене. Похоронен в Петербурге.
В советском литературоведении у Вяземского (как и у Пушкина, и у всех деятелей с подобным познанием Росии от обратного) оказались выпячены "вольнолюбивые" увлечения молодости и "борьба против "царской бюрократии", при замалчивании последнего зрелого, православно-монархического периода творчества. Этот советсий перекос отражен и в сегодняшнем интернете: антируского "Русского Бога" можно сразу найти на многих узлах, а "Святая Русь" практически недоступна, ибо не включалась в советские сборники избранного. Исправим это искажение.
Молитвенные думы
Пушкин сказал:
Мы все учились понемногу,
Чему-нибудь и как-нибудь.
Мы также могли бы сказать:
Все молимся мы понемногу
Кое-когда и кое-как.
(Из частного разговора.)Хотел бы до того дойти я, чтоб свободно,
И тайно про себя, и явно, всенародно,
Пред каждой церковью, прохожих не стыдясь,
Сняв шляпу и крестом трикратно осенясь,
Оказывал и я приверженность святыне.
Как делали отцы. Как делают и ныне
В сердечной простоте смиренные сыны,
Все боле с каждым днем нам чуждой старины.Обычай, искони сочувственный народу.
Он с крестным знаменем прошел огонь и воду,
Возрос и возмужал средь славы и тревог.
Им свято осенив семейный свой порог,
Им наша Русь слывет, в урок нам, Русь Святая.
Им немощи свои и язвы прикрывая,
И грешный наш народ, хоть в искушеньях слаб,
Но помнит, что он сын Креста и Божий раб.
Что Промысла к нему благоволеньем явным
В народах он слывет народом православным.Но этим именем, прекраснейшим из всех,
Нас Небо облекло, как в боевой доспех.
Чтоб нам не забывать, что средь житейской битвы
Оружье лучшее смиренье и молитвы.
Что следует и нам по скорбному пути
С благим Учителем свой тяжкий крест нести.Не дай нам Бог во тьме и суете житейской,
Зазнаться гордостью и спесью фарисейской,
Чтоб святостью своей, как бы другим в упрек,
Хвалиться, позабыв, что гордость есть порок.
Не в славу, не в почет, народные скрижали,
Родную нашу Русь святой именовали.
А в назиданье нам, в ответственность, в завет.
Чтоб сберегали мы первоначальных лет
Страх Божий, и любовь, и чистый пламень веры.
Чтоб добрые дела, и добрые примеры,
В их древней простоте завещанные нам,
Мы цельно передать смогли своим сынам;Чтоб был евангельский закон не тщетным словом,
Но сильному уздой и слабому покровом;
Чтоб ближний ближнему был безкорыстный брат;
Чтоб и закон земной был неподкупно свят;
Чтоб правда на суде, стыдясь лицеприятья,
Доступною была и вам, меньшие братья!
Чтоб в каждом смертном был, и в рубище простом,
Уважен человек и Божий образ в нем;Чтоб Божий мiр для нас был школой изученья,
Чтоб не ленились мы на жатву просвещенья.
Чтоб сердце не в ущерб, и вере не в подрыв,
Наукою народ себя обогатив,
Шел доблестно вперед, судьбам своим послушно,
Не отрекаяся от предков малодушно.Приличный светских долг желая соблюсти,
Ведь кланяемся мы знакомым по пути.
Будь выше нас они, иль будь они нас ниже,
А Церковь разве нам не всех знакомых ближе?
Она встречает нас при входе нашем в мiре.
В скорбь предлагает нам врачующий свой мiр.
И с нами радуясь и радости и счастью,
Благословляет нас своей духовной властью.Когда над нами час ударит роковой,
Она нас с берега проводит на другой.
И в этот темный путь, где все нас разом бросит,
Одна ее звезда луч упованья вносит.
За нас и молится и поминает нас,
Когда уж на земле давно наш след угас.
Когда и в той среде, где мы сильны так были,
Уже другим звеном пробел наш заменили.Нам Церковь, в жизнь и смерть, заботливая мать,
А мы ленимся ей сыновний долг воздать?
А мы, рабы сует. Под их тяжелой ношей,
Чтоб свет насмешливый не назвал нас святошей,
Чтоб не поставил нас он с чернью на ряду,
Приносим в жертву Крест подложному стыду.
Иль в наших немощах, в унынии безсилья
Подчас не нужны нам молитвенные крылья?
Чтоб сеять мрак и сон с отягощенных вежд.
Чтоб духом возлетать в мiр лучший, в мiр надежд,
Мiр нам неведомый, но за чертой земною
Мiр предугаданный пророческой тоскою?Когда земной соблазн и мiра блеск и шум,
Как хмелем обладают наш невоздержный ум,
Одна молитвою навеянная дума
Нас может отрешить от суеты и шума,
Нас может отрезвить, хоть мельком, хоть на миг,
От уловивших нас страстей, от их вериг,
Которые, хотя и розами обвиты,
В нас вносят глубоко рубец свой ядовитый.Среди житейских битв уязвленным бойцам,
Молитва – отдых будь, и перемирье нам!
Заутра новый бой. Окрепнем духом ныне.
Усталым странникам, скитальцам по пустыне,
Под зноем солнечным, палящим нашу грудь,
Когда и долог был и многотруден путь,
И ждут нас впереди труды и битвы те же,
Нам нужно пальмы тень и горстью влаги свежей
Из ближнего ручья пыл жажды утопить.Родник глубок и чист. Готов он в нас пролить
Живую благодать святой своей прохлады;
Родник сей манит нас, но мы ему не рады.
И, очи отвратив от светлого ручья,
Бежим за суетой по дебрям бытия.Наш разум, омрачась слепым высокомерьем,
Готов признать мечтой и детским суеверьем
Все, что не может он подвесть под свой расчет.
Но разве во сто крат не суеверней тот,
Кто верует в себя, а сам себе загадкой,
Кто гордо оперся на свой рассудок шаткий
И в нем боготворит свой собственный кумир.
Кто, в личности своей сосредоточив мiр,
Берется доказать, как дважды два – четыре,
Все недоступное ему в душе и в мiре?1821
Святая Русь
Когда народным бурям внемлю
И с тайным трепетом гляжу,
Как Божий гнев карает землю,
Предав народы мятежу;Когда надменные ученья,
Плоды лжемудрости и тьмы,
Питают ядом обольщения
Самолюбивые умы;Когда рукой слепой гордыни,
Не зная граней, ни препон,
Срывает общество твердыни:
Преданья, правду и закон;Когда дух трудный и тревожный,
Когда разнузданная страсть
Под знаменем свободы ложной
Насилий воцаряет власть, –О, как в те дни борьбы мятежной
Еще любовней и сильней
Я припадаю с лаской нежной
На лоно матери моей!Как в эти дни годины гневной
Ты мне мила, Святая Русь!
Молитвой теплой, задушевной,
Как за тебя в те дни молюсь!Как дорожу твоей любовью
И тем, что я твой сын родной!
Как сознаю душой и кровью,
Что кровь твоя и дух я твой!Как я люблю твое значенье
В земном, всемiрном бытии,
Твое высокое смиренье
И жертвы чистые твои,Твое пред Промыслом покорство,
Твое безстрашье пред врагом,
Когда идешь на ратоборство,
Приосенив себя крестом!Горжусь венцом многодержавным,
Блестящим на челе твоем,
И некогда, не меньше славным,
Твоим страдальческим венцом.Мне святы все твои скрижали:
Из них стереть бы не хотел
Я ни одной твоей печали,
Ни одного из громких дел.Мне святы старины могилы,
И дней грядущих колыбель,
И наша Церковь – благ и силы,
И душ, и доблестей купель.И он, царей престол наследный,
От вражьих бурь и от крамол
Любовью, как стеною медной,
Обезопасенный престол.Безумствуя, вражда слепая
На бой нас вызвать ли дерзнет?
Подымется стена живая
И на противников падет.Мне свят язык наш величавый:
Столетья в нем отозвались;
Живая ветвь от корня славы,
Под нею царства улеглись.На нем мы призываем Бога,
Им – братья мы семьи одной,
И у последнего порога
На нем прощаемся с землей.Святая Русь! Родного слова
Многозначительная речь!
Завет нам Божьего покрова
И отклик наш средь бурных сеч!Из слов земных живей и чаще
Звучишь ты сердцу и уму,
Всех песней ласковей и слаще
Поешь ты слуху моему.Святая Русь! В самом значенье
Ей Промысл путь предуказал:
Недаром при ее крещенье
Он ей то имя даровал.Нам явны из Его глагола
Ее признанье и судьба:
За Божий дом, за честь престола,
За правду – жертва и борьба,Безукоризненная клятва
И попеченьем чистых рук
О Боге зреющая жатва
Добра, успехов и наук,Почет и власть в земных державах,
Дух братства, мира и любви,
И простота в надежных нравах,
И пламень мужества в крови!О, дорожи своим залогом!
Блюди тобой избранный путь
И пред людьми, и перед Богом,
Святая Русь, святою будь!О, будь всегда, как и доныне,
Ковчегом нашим под грозой,
И сердцу русскому святыней,
И нашей силой пред враждой!
К познанию России "от обратного" - см. также:
1. Памяти Н.М. Языкова.
2. Герцен: «Террором создать ничего нельзя».
3. Памяти Л.А. Тихомирова.
4. Достоевский: «Православие – наш социализм».
5. Жертва Гоголя Божественной правде.
6. Самарин: от Гегеля – к Православию.
7. Костомаров: Малороссия как малая родина.
8. Карамзин: от масонства к монархизму.
9. Иван Киреевский: от романтизма к Православию.
10. Памяти К.С. Аксакова.
11. Памяти П.А. Вяземского.
12. М.Н. Катков: «государственный деятель без государственной должности».
13. А.В. Карташев: от масонского министра – к апологету Св. Руси.
Поэты Пушкинского круга пробивают муть демо$patii
ЕБН-изации России!