Из исторического архива журнала "Витязь" и НОВ.
Нижеследующая статья является исключительным историческим документом. Это личные воспоминания Ирины Эдмондовны Федоровой, жены основателя HOВ и верной его помощницы.
Ирина Эдмондовна Федорова, 1933 год
Теперь, наверное, уже мало кто помнит, и ещё меньше людей, которые знают, как и почему возникла Национальная Организация Витязей, хотя вот уж больше 50 лет входящие в нее дети и молодёжь читают её молитву, поют гимн и произносят девиз, а некоторые и текст обещания.
Летом 1985 года во время моего пребывания в Суворовском лагере, я провела беседу с молодёжью, чтобы вкратце рассказать о Николае Фёдоровиче и о начале НОВ, основателем которой он был, и чему я, как его жена, была свидетельницей.
Некоторые из тех, кто присутствовал на этой беседе, сказали мне потом, что для них многое из сказанного мною было неизвестно, ново, и их по совести считаю, что наша Организация представляет собой исключительное явление своего рода в Русском Зарубежье.
В № 16 от октября 1971 года в журнале «Витязь», издававшемся Организацией с 1966 по 1975 годы, напечатана статья Николая Федоровича Федорова «Из далекого прошлого», в которой он рассказывает о своём участии в Белом Движении и о том, как в бытность его в Эстонии после демобилизации Армии Генерала Юденича, в которой он находился, у него возникла мысль о создании русского национального движения молодёжи, и как он начал её осуществлять в рамках Христианского Союза Русской Молодёжи, образовавшегося в 1921 году, в котором он был выбран Председателем. Он тогда уже предложил тот знак, который позже стал знаком Витязей (его основой был четырехгранный белый крест, который Белые добровольцы носили на шинелях под трёхцветной лентой).
На службе в УМСА (ИМКА) и РСХД Русская работа, которая вначале свободно проводилась в Эстонии, стала постепенно затрудняться эстонскими властями, и в 1926 году Николаю Фёдоровичу посоветовали переехать во Францию, где было много русских. Здесь он, после нескольких очень трудных месяцев, поступил на службу в Христианский Союз Молодых Людей, т.е. YМСА (ИМКА) в качестве руководителя юношеского отдела русской ветви этой американской организации. Но вскоре ИМКА передала всю русскую работу Русскому Студенческому Христианскому Движению (РСХД) и Н.Ф. стал таким образом платным служащим этой Организации как начальник группы мальчиков.
В 1927 году он приступил к образованию первой Дружины «Витязей». (Это имя и девиз «за Русь – за Веру» были им выбраны, и основные положения Витязей набросаны в том же 1927 году).
Однако отношения его с руководством Движения стали быстро осложняться и обостряться по тем причинам, которые он объясняет в своей статье, а именно: сам он, только что недавно воевавший с большевиками, глубоко переживая крушение России и разгром Белого Движения, стал с самого начала вводить в свою программу воспитания детей и молодёжи форму, военный строй, парады и традиций Императорской Армии для того, чтобы укрепить национальное чувство подрастающего поколения. Он рассматривал свою работу как продолжение борьбы Белого Движения против коммунизма.
Но это было чуждо по духу и не совпадало с идеологией РСХД.
Ещё в 1927 году, когда я только что познакомилась с Н.Ф. на съезде в Клермон-ан-Аргон, он слышал, проходя мимо барака, где сидел профессор Зеньковский, Председатель РСХД , как госпожа Скобцова* с возмущением говорила: «как можем мы терпеть в своей среде такого ретрограда и милитариста, как этот Фёдоров!».
Первые Лагеря
В том же 1927 году Николай Фёдорович провёл лагерь в местечке Люсель около швейцарской границы. Летом 1928 года он нашёл место и устроил лагерь на берегу реки Роны в деревне Моц, недалеко от железнодорожной станции Кюлоз. В этом лагере произошло наше обручение (а 19 сентября состоялась наша свадьба в Шамбери, где с 1919 года жили мои родители). Вот с этого 1928 года моя жизнь и связалась неразрывно с Николаем Фёдоровичем до самой его кончины 29 августа 1984 года.
Лагерь 1928 года прошёл хорошо, хотя и в очень примитивных условиях, но глубина реки и её быстрое течение были очень опасны, и на следующий год надо было искать что-то другое.
Лагерь в городе Ля Напуль В 1929 году нашли очень красивое место в Савое, на берегу озера Эгбелет. К сожалению, хозяин не предупредил, что в случае сильных дождей озеро выходит из берегов и место бывает затопляемо. Это и случилось через три недели после установки лагеря, и в один печальный день он оказался в воде настолько серьёзно, что пришлось срочно искать выход из создавшегося положения.
Н.Ф. отправил своего помощника руководителя А. Сулацкаго на юг, где он встретился с генералом Гудим-Левковичем, жившем в Напуле (6 км от Канн), через него вошёл в контакт с дирекцией местного Гольф-Клуба, основанного в конце XIX века русским Великим князем Михаилом Михайловичем, и благодаря этому получил разрешение устроить лагерь на его территории. С этим хорошим известием Сулацкий вернулся в Эгбелет, и спешно стали организовать перевоз детей и всего инвентаря на новое место. Это было очень сложно и трудно, страшно дорого, но всё же перевозка состоялась и дети оказались в чудном, кажется, кедровом (так как в шишках были маленькие съедобные очень вкусные орешки) лесу, недалеко от тёплого моря и речки Сиянь. Палатки были поставлены в лесу, и дети разделены на три отделения: младшее, среднее и старшее. Большую палатку для церкви поставили тоже в лесу. Кухню устроили на берегу реки, где и брали воду для мытья посуды. Питьевую воду привозили в баках. Столовая была тут же. В этой же реке дети мылись и купались (в другом месте, конечно ).
Мы с Н.Ф. жили после свадьбы в маленькой квартире в XV-м районе Парижа и у нас собирались по вечерам мальчики и их начальники, и велись бесконечные беседы о России, войне, Белом Движении и о нашей работе.
В 1929 году мы составили вместе книжку «Игры», изданную ИМКА-Пресс. В этом же году родился наш сын Александр, а в 1930-м – дочь Ольга. Стало тесно в квартире, и в начале 1931-го мы переехали в Буа-Коломб в павильон с садиком, снятым моим отцом, где родители поселились с нами. Здесь в саду у нас иногда собиралась небольшая группа витязей.
Отношения Н.Ф. с РСХД принимали всё более острый характер. В лагере 1930-го или 1931-го года (не помню точно) произошёл очень неприятный тяжёлый случай: Н.Ф. устроил традиционный парад и пригласил генерала Гудим-Левковича принять его.
Приехали к этому дню некоторые члены РСХД, жившие недалеко, насколько помню – в лагере девочек, находившемся где-то около Сан-Рафаэля (в лагерях "Витязей" тогда были только мальчики). В их числе была и г-жа Скобцова, явившаяся с большим красным бантом. К параду приехал Великий князь Дмитрий Павлович, двоюродный брат Государя. Генерал Гудим-Левкович был в полной парадной форме. Парад прошёл хорошо и торжественно, но кончился скандалом, так как «военщина», по выражению наиболее левонастроенных возглавителей РСХД, им очень не понравилась.
Уже начиная с 1930 года начальство РСХД стало всячески давить на Н.Ф., чтобы понудить его бросить эту работу и выйти из РСХД, так что даже дома у нас обсуждался вопрос, не следует ли моему мужу искать другое занятие, но решили, что надо терпеть до последней возможности, и Н.Ф. продолжал твёрдо проводить свою программу.
Материально нам жилось туго, и осенью 1931 года мне пришлось поступить на службу.
Лагеря продолжали устраиваться в Напуле, зимняя работа протекала в помещении РСХД, бульвар Монпарнас № 10, где Н.Ф. располагал комнатой для сборов и собраний, и где был двор, в котором можно было заниматься спортом и играть в волейбол.
В январе 1934 года скончался мой отец, и весной мы переехали снова в Париж, где нашли квартиру в XIX-м округе, недалеко от Сергиевского подворья. Здесь тоже бывали сборы "Витязей".
Н.Ф. стал искать место для лагеря в горах, так как многие родители об этом просили, и нашёл поляну в лесу недалеко от местечка Лаффрей на высоте 1000 м, где летом и состоялся первый горный лагерь "Витязей", получивший впоследствии название Суворовскаго.
Н.О. Витязей становится самостоятельной организацией
К этому времени отношения с РСХД настолько обострились на почве идеологического расхождения, что разрыв стал неизбежен. Он и произошёл. Н.Ф. покинул РСХД и с ним ушли сочувствовавшие ему руководители, многие дети и родители, которые поддерживали его. Часть руководителей и детей осталась в РСХД.
В конце 1934 года Витязи зарегистрировались в парижской Префектуре под названием ASSOCIATION DES VITIAZ и стали самостоятельной Организацией со своим Уставом и правилами, под русским названием «Национальной Организации Витязей». Но материальное положение было катастрофическое: не было ни денег, ни инвентаря, который весь остался в руках РСХД, ни помещения. Для содержания нашей семьи, в которой ожидался третий ребёнок, оставался лишь мой заработок. А нужно было думать о лагерях 1935 года (к счастью Гольф-Клуб оставил нам прежнее место). Это было необходимо и для продолжения работы, и как источник средств для существования.
В этот критический момент явилась на помощь часть русской общественности, которая поддержала молодую Организацию и отнеслась к ней очень сочувственно.
Создался Попечительский Комитет под председательством А.Ф. Гирса, в который вошли такие видные деятели, как проф. Антон Владимирович Карташëв, Иоасаф Всеволодович Никаноров, писатель Иван Созонтович Лукаш и многие другие, имена которых, к сожалению, я забыла. Помогли некоторые общественные организации, были выпущены подписные листы. В Ницце был устроен концерт в пользу "Витязей" и т.п. Не помню всех подробностей, но все они имеются в Архиве Организации.
Я не могу вспомнить теперь, как мы жили. Может быть, Попечительский Комитет умудрялся что-то давать Николаю Фёдоровичу из собираемых сумм? Всю административную работу он должен был вести теперь у нас дома, а сборы и собрания происходили в русской гимназии в Отей [Auteuil]. Спортивные занятия тоже продолжались где-то. Всё это было трудно. Н.Ф. возвращался домой часто очень поздно, усталый, озабоченный.
Вообще у меня от этого периода осталось только впечатление и воспоминание, что и существование "Витязей" в то время, и наша личная жизнь были ЧУДОМ.
Многие считали, что через три месяца всё развалится и кончится. Некоторые даже говорили: «жена прикажет искать заработок, чтобы содержать семью», которая увеличилась рождением 6 июля 1935 года нашего третьего ребёнка, Андрея.
Однако эти предсказания не оправдались: оба лагеря 1935 года состоялись и прошли благополучно. Летом в Напульском лагере художник и иконописец Дмитрий Семёнович Стеллецкий сделал специально для "Витязей" прекрасный иконостас, который находится теперь в церкви Суворовского лагеря. [...].
В этом же году в состав НОВ вошли девочки, которые получили название "Вожатых". В Напульском лагере их палатки были расположены под кедрами, совсем отдельно от мальчиков, с которыми встречались только в столовой, в церкви, во время спортивных занятий и в официальные моменты дня.
В 1936 году состоялся первый лагерь "Вожатых" (в домах) в местечке Шолонж, в трех километрах от Лаффрей, под руководством Т.Л. Лукаш, и продолжался там до 1938 или 1939 года.
В 1939 году был последний – перед войной - лагерь в Лаффрей. Он возобновился в 1947 году.
В 1935 году "Витязи" также сняли дом в местечке Агей (департамент Вар), куда принимали «гостей», то есть взрослых, одних или с детьми. Этот дом снимали ещё год или два, а в 1938 году «дом для гостей» устроили в местечке Булурис ( деп. Вар, вилла «Мирей» ).
На Рождественские каникулы 1935-1936 годов был устроен первый Зимний лагерь в местечке Нанкруа (Савойя ), также и в 1936-1937 годах и на Пасху 1937-го тоже, там же. В Напуле последний довоенный лагерь был в 1938 году. Весной 1939 года весь инвентарь с юга был перевезён в местечко Тури (департамент Луарé), где был снят дом с садом и дополнительным зданием.
Лагерь в Напуле возобновился в 1946 г. на территории Гольф-Клуба и продолжался там до 1957 года, после чего всё было перевезено в Лаффрей.
В Тури прошли во время всех военных годов летние, весенние и три зимних лагеря. В 1963 году состоялось «прощание с Тури», на котором собралось много народа, и затем весь инвентарь оттуда был тоже перевезён в Лаффрей, где всё теперь сосредоточилось.
С 1964 года весенние (Пасхальные) лагеря стали происходить в Мурмелоне в Скиту Всех cвятых в Земле Российской Просиявших, у архимандрита Иова.
В 1984 году Национальная Организация Витязей и Суворовский лагерь праздновали 50-летний юбилей, который собрал как в лагере, так и на банкете позже, в декабре, очень много "Витязей" и "Вожатых" разных поколений и их друзей; но этот юбилей прошёл без участия основателя НОВ, который лежал тяжело больной и скончался 29 августа 1984 года.
Старшая Руководительница И.Э. Фёдорова
Молодежные культурно-просветительные съезды сыграли очень важную роль в жизни русской молодежи в эмиграции. Это позволило им сохранить свое национальное самосознание, поддерживать связь друг с другом и общаться с выдающимися деятелями того времени. Ирина Эдмондовна сфотографирована здесь в середине 1950-х с группой молодых участников культурно-просветительного съезда, организованного HOB. Слева от нее на фото – известный историк Петр Евграфович Ковалевский, справа: священник (и будущий епископ) Александр Семёнов-Тян-Шанский, сын великого географа.
Из журнала «Костёр» №143, апрель 1986
Сноска к тексту:
*Елизавета Юрьевна Скобцова, позже монахиня Мария, ныне — святая мученица Мать Мария. При оккупации Франции была сослана нацистами в концентрационный лагерь за то, что спасала мужчин, женщин и детей от ареста. Она героически погибла в лагере положив свою жизнь за одну молодую мать с ребёнком. Когда на линейке вызвали несчастную женщину на казнь, мать Мария явилась на её место, выдав себя за неё.
Одна из последних членов РСХД, ещё хорошо знавшая её в юности, рассказала члену редакции журнала Костёр, как Мать Мария, «очень высокая, впечатлительная женщина, обращалась со всеми с невероятными дружескими тёплыми чувствами и уважением. Тем не менее она могла с упорством спорить на политические темы защищая левые взгляды». Этим объясняются трудности её общения с более традиционно настроенными (хотя не всегда политизированными) членами РСХД как Николай Фёдорович и Ирина Эдмондовна.
От редакции РИ. Уместно также напомнить отзыв о матери Марии в воспоминаниях первоиерарха "парижской" юрисдикции, в которую входило РСХД, митрополита Евлогия (Рождественского): «Ни левых политических симпатий, ни демагогической склонности влиять на людей она в монашестве не изжила. В "Христианском движении" она активно боролась против националистической идеологии, и ее старания "засыпать ров" между эмиграцией и СССР дали повод к резким нападкам на нее эмигрантов-националистов» (Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. Париж. 1947. С. 538–539, 541, 542).
См. также:
- 3.11.1934. - Создание в эмиграции Н.Ф. Федоровым Национальной Организации «Витязи»
- Материалы о "Витязях" на сайте "Русская идея"