В разгар Гражданской войны в России, назначенный в 1913 г. вице-консулом в Екатеринбурге Т.Г. Престон оставался в этом городе и в пору установления там советской власти, и после его захвата белогвардейскими войсками. На протяжении всего 1918 года Престон последовательно сотрудничал с руководителями каждой воюющей стороны, но его политическая активность ещё не получила у историков должной оценки.
Английское консульство в Екатеринбурге в 1918 г. располагалось на Вознесенском проспекте. На этой дореволюционной открытке – это здание справа.
В 1960 г. Томас Престон дал под присягой письменные показания по делу самозванки Анны Андерсон. Он сознался в том, что состоял в самом тесном контакте с большевицким руководством на Урале. С председателем Екатеринбургского совета А.Г. Белобородовым и его заместителем С.Е. Чуцкаевым Престон «встречался почти ежедневно», много лет знал Ф.Ф. Сыромолотова и П.Л. Войкова из президиума Совета [Ю. Ден, Й. Воррес «Подлинная Царица. Последняя Великая Княгиня» СПб.: Нева, 2003, с. 424-425].
В интервью для лондонского журнала партии консерваторов Престон рассказывал, что встречался с С.Е. Чуцкаевым на протяжении 11 месяцев. При этом бывший консул скрыл реальное содержание их взаимоотношений, приведя недостоверные слова Чуцкаева, «что мой посол сэр Джордж Бьюкенен покинул Россию и англо-американские силы высадились в Архангельске» [«The Spectator». 1972. 8 April. P. 567].
Посол Бьюкенен уехал из России давно, 25 декабря 1917 г., а в Архангельске никто не высадился, пока красные оставались в Екатеринбурге. Сверх того, вскоре после возвращения из России в составленном отчёте Т. Престон утверждал, будто вследствие озвученных им многочисленных требований гарантий благополучия арестованной Царской Семьи, Екатеринбургский совет принял резолюцию, присудившую его к смерти. Используя эту неопубликованную записку, английский историк Майкл Хьюз пишет: «Ничего фактически не последовало, за исключением того случая, когда консульство было захвачено дюжиной пьяных венгерских военнопленных, вооруженных ножами и ручными гранатами. Они сказали Престону, что ищут виновных в антибольшевицких симпатиях» [M.J. Hughes «Inside the Enigma: British Officials in Russia, 1900–1939» Rio Grande, Ohio, 1997. P.165, 300].
Спустя полвека и для публики Престон рассказал журналу «The Spectator» о советской резолюции не столь категорично, с чужих слов: «кстати, мне говорил доктор Фишер, швейцарский консул, что Уральский Совет приговорил меня к смерти за мои ходатайства о Царской Семье». Отвергнув предложение спрятаться в лесу, объяснял дальше Престон, он решил ожидать последствий приговора дома. «Некоторое время спустя огромная толпа собралась возле дома и сказала, что войдёт обыскать его. Я ответил, что они не могут так поступить, поскольку консульство обладает дипломатической неприкосновенностью». В итоге никто Престона не тронул [«The Spectator». 1972. 11 March. P. 403].
В обоих описаниях смертный приговор выглядит совершенно неправдоподобно, т.к. последующее нападение на консульство никак не связано с его исполнением. Не имело никакого смысла принимать беспрецедентное решения о казни, грозящее дипломатическими осложнениями всей советской республике, могущее стать поводом для начала войны, всего-навсего за безобидные ходатайства, а после смертного приговора – ничего не сделать для его осуществления.
В дальнейшем Пьер Жильяр утверждал, будто безопасность Престона находилась под угрозой, а Роберт Вильтон в отрывке, который по какой-то причине остался без перевода на русский язык и отсутствует в белоэмигрантских изданиях и всех последующих перепечатках, выразился так: «Мы знаем, что британскому консулу угрожали смертью, если он ещё будет “вмешиваться”» [П. Жильяр «Император Николай II и его семья». Вена, 1921, с.250; R. Wilton «Last days of the Romanovs». London, 1920. P.130].
В обоих случаях угрозы не обозначены в форме официальной резолюции городского совета, и оба мемуариста отсутствовали в то время в Екатеринбурге.
Из тех, кто был в городе при красных, никто, ни с одной из сторон, не подтверждает версии приговора. Его не последовало в отношении более активных заступников за Царскую Семью (таких как серб Мичич), о которых вспоминали П.М. Быков и П.З. Ермаков, умалчивая о Престоне. В том случае, ежели приговор является вымыслом Т.Г. Престона, таковой мог потребоваться только в том случае, когда ещё ко времени смены власти в Екатеринбурге консул нуждался в прикрытии подлинных, принципиально иных взаимоотношений с большевицкими властями, легендой о преследовании.
Рассказы Престона о конфликте, угрозах и приговоре тем более сомнительны, что сразу за окончанием Гражданской войны, уже в 1922 г. Престон окажется британским консулом в красном Петрограде и будет занимать эту должность вплоть до 1927 года. Р.Б. Локкарт в книге «Сидней Рейли» после этого так охарактеризует его: «Престон, хорошо знавший Зиновьева лично».
В книге «Романовы и мистер Гиббс» у Ф. Уэлча проскальзывает следующее замечание об апреле 1918 г., хотя нельзя точно ручаться, использованы ли записи именно за это время, а не произвольно вставлены для хода повествования: «Британский консул в Екатеринбурге Томас Престон с беспокойством писал, что местное большевистское руководство являет собой группу неуправляемых молодых людей в кожаных куртках» [«Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова». М.: Патриаршее подворье храма мц. Татианы при МГУ, 2013, с. 474-475].
Замечание это естественно наводит на мысль, что Престон стремился управлять большевиками. И не исключено, что достиг этого в отношении людей не молодого возраста.
Многочисленные данные свидетельствуют о том, что в то самое время большевицкое руководство сделало всё возможное для налаживания взаимоотношений с Британией.
В марте 1918 г. у большевиков «вырос» проект организации на металлургических заводах не только Урала, но и всей России, исключая Сибирь, «гигантских смешанных трестов» с участием как английского капитала, так и немецкого, французского, американского, советского. Ленин считал такие концессии гарантией от внешней интервенции [А.Г. Донгаров. «Иностранный капитал в России и СССР». М.: Международные отношения, 1990, с. 43, 54].
За три дня до Екатеринбургского злодеяния, 14 июля, английскому представителю Линдлею НКИД сообщал о готовности принять английскую экономическую миссию в Москве, дать ей полную неприкосновенность. НКИД давал «неограниченные полномочия» в пользу данной миссии для установления «экономических отношений» с Британией [«Документы внешней политики СССР». М.: Госполитиздат, 1959, Т. 1, с. 389, 396].
Английская коммерческая миссия с Л. Урквартом прибыла в Москву 9 (22) июля 1918 г. Советская сторона уже после объявленного всюду убийства Императора претендовала на получение заказов, оплаченных Царской Россией. У. Кларк обсуждал с Г. Чичериным получение концессий. СНК имел «самые серьёзные намерения» относительно экономических связей с Англией [В.А. Шишкин. «Советское государство и страны Запада в 1917-1923». Л.: Наука, 1969. С. 79-80].
Гораздо более вероятными будут взаимоотношения Престона с Екатеринбургским президиумом в рамках таких же переговоров. Им было о чём торговаться, поскольку «уже накануне первой мировой войны английский капитал контролировал предприятия Кыштымского, Южноуральского и Сысертского акционерных обществ» [«Урал в Гражданской войне». Свердловск, 1989, с.11].
Вместе с тем, достаточно реалистично признание Престона о наличии у него «связи с чехами и с Сибирской Армией через курьера». Из книги Престона «Перед занавесом» (1950) стало известно о «британском офицере в штатском, который проник через линию фронта от генерала Пула» для связи с чехами. Этот офицер был рекомендован для работы в Сибири тем же У. Кларком, с которым большевики вели торговые переговоры в Москве. В телеграмме от 14 (27) августа 1918 г. Ф.К. Пул передавал о нём: «капитан Дигби-Джонс, которого я послал из Вологды около 10 июля, доложил, что время уже наступило, и сообщил чехам, что им следует приложить все усилия для соединения с нашими войсками под Вяткой» [«The Spectator». 1972. 11 March. P. 403; А. Саммерс, Т. Мангольд. «Дело Романовых». М.: Алгоритм, 2011, с. 272; Ш. МакНил «Секретный план спасения царской семьи». М.: АСТ, 2006, с. 128].
Сэр Томас Хильдебранд Престон (1886‒976).
Касаясь взаимоотношений с пришедшими в Екатеринбург силами контрреволюции, Максим Ивлев в книге «Диктатор Одессы» (2013) рассказывает об увольнении военного министра белогвардейского Сибирского правительства А.Н. Гришина-Алмазова сразу после его столкновения в августе 1918 г. с английским консулом Т. Престоном. М.Н. Ивлев приводит такие многозначительные слова освободителя Сибири от большевиков: «англичане, предав царскую фамилию, и сейчас тоже, как всегда, играют двойную игру». Сергей Мельгунов в «Трагедии адмирала Колчака» (1930) не приводит эти слова Гришина, но предлагает запись В.Г. Болдырева о нём: «высказал много лишних, резких, но по существу правдивых обвинений по адресу союзников».
Другой министр Сибирского правительства, всегда поддерживавший Гришина, Иван Серебренников в феврале 1919 г. записал в дневник объяснение Гришина-Алмазова, данное ещё в пору конфликта председателю Сибирского правительства П.В. Вологодскому: «ведёт интригу английский консул из Екатеринбурга, германофил, старающийся посеять смуту в Сибири, и у него, Гришина-Алмазова, имеются документы, уличающие этого консула в германофильских деяниях, в укрывательстве германских военнопленных» [И.И. Серебренников. «Претерпев судеб удары». Иркутск, 2008, с.483].
Распоряжением Вологодского Гришин-Алмазов был уволен 5 сентября без объяснения причин. Единственным намёком стало краткое сообщение о беседе товарища министра иностранных дел Головачёва с американским вице-консулом Грэем 9 сентября. «Грэй заявил, что назначение» «должно быть приветствуемо, так как генерал Иванов-Ринов известен как вполне определённый друг союзников» [«Сибирский Вестник» (Омск). 1918. №17-19].
На этом самое грубое вмешательство Престона в белогвардейскую политику не закончилось. Как отмечал знакомый с ним мемуарист, «сама власть разделяется и, пожалуй, сосредоточивается в руках английского и французского консулов». В интервью, помещённом 19 сентября 1918 г. в правительственной газете «Сибирский Вестник» Престон пытался отрицать официальные вмешательства с его стороны в русские дела. Однако именно под руководством Престона (а также французского консула Буаяра) происходило образование Всероссийской власти в Сибири [В.П. Аничков «Екатеринбург – Владивосток». М.: Русский путь, 1998, с. 162; Г.А. Трукан «Антибольшевистские правительства России». М.: Институт Российской истории РАН, 2000, с. 45].
Отмеченную Гришиным-Алмазовым двуличную и лживую политику Англии со временем возненавидели все сколько-то осведомлённые лица в Белой Сибири. Когда британский верховный комиссар Чарльз Эллиот приставил к М.К. Дитерихсу шпиона, который подслушивал и передавал разговоры, которые вёл генерал, 7 сентября 1919 г., по записи тайного агента «Джона», Дитерихс так выражался о намерении «союзничков»: «вся их задача раздробить и обессилить Россию, чтобы раз на всегда уничтожить славянского врага» [«Голос минувшего на чужой стороне». Париж. 1926. №1, с. 193].
Как отмечает Г.К. Гинс про адмирала Колчака: «голова его была полна антимасонских настроений. Он уже готов был видеть масонов и среди окружающих, и в Директории, и среди членов иностранных миссий». А.В. Колчак с такими союзниками осенью 1919 г. стал лучшего мнения о Германии: «Ориентацию менять, что ли? – с каким-то отчаянием вырвалось у него» [Г.К. Гинс. «Сибирь, союзники и Колчак». М.: Айрис-пресс, 2013, с. 464, 478].
Л.А. Кроль вспоминал, что после того, как в сентябре 1918 г. «сибирскому правительству пришлось очень скоро, по настоянию «союзников» совершенно удалить Гришина-Алмазова от дел», масон Авксентьев в октябре 1918 г. в Челябинске фактически повторил выпад генерала Гришина-Алмазова, заявив в присутствии Чарльза Эллиота: «Россия имеет теперь законного представителя в лице Директории», а единственными друзьями России являются чехословаки. Масон Кроль пишет: «Тост был определённо резок и, хотя, может быть и заслужен, но вряд ли политически выгоден» [Л.А. Кроль. «За три года». Владивосток, 1921, с. 86, 140-141].
После того не усидела в Омске и Директория. Историки много писали об участии в перевороте 18 ноября 1918 г. английского отряда Уорда. Но никто не обращает внимания, что именно консул Престон вызвал его в Екатеринбург и приставил к адмиралу Колчаку [Д. Уорд. «Союзная интервенция в Сибири». М.-Пг.: Госиздат, 1923, с. 71-73].
При недостатке точных данных о характере взаимоотношений между большевиками и британским консулом в Екатеринбурге, следует сделать определённый вывод о стремлении и в значительной степени осуществлении британскими агентами в России контроля над составами правительств, политическими решениями и даже настроениями белых властей в Омске.
Можно найти определённые аналогии с тем, как пишет Кристер Йоргенсен о бывшем некоторое время после Ч. Эллиота британским верховным комиссаром на Востоке России Лампсоне: «британский посол Майлз Лампсон постоянно контролировал каждый шаг короля Фарука» (в Египте). Перед тем, в 1920 г. в Лондоне вышла книга значительного закулисного политика Альфреда Мильнера «Англия и Египет», где он признавал, что полпред Великобритании в Египте является, по его собственному выражению, «реальным, хотя и не объявленным, повелителем» [«Британская империя в ХХ веке». М.: Ин-т всеобщей истории РАН, 2010, с. 210].
Прослеживается одна и та же схема действий, как у всех крупнейших британских посланников: Т. Престона на Урале, А. Нокса и Ч. Эллиота в Сибири, Т. Киза на Дону (выступление против атамана Краснова) [С.В. Зверев «Генерал Краснов. Гидра контрреволюции» Красноярск: Тренд, 2015].
Как доказывает фигура Томаса Престона, следует приложить значительные усилия для подробного выяснения действительной политической роли каждого из представителей Британии, проверить многочисленные выдвинутые обвинения в деятельности, враждебной Белому Движению.
С.В. Зверев
Статья является чрезвычайно сжатой и во всех смысловых отношениях не полной частью подробного расследования убийства Царской Семьи под заглавием «Сравнительные характеристики версий Екатеринбургского злодеяния 1918 г.»
Часть 1-2 опубликована в 2011-2015 г. https://stzverev.ru/archives/245
Часть 3 в 2018-м https://stzverev.ru/archives/664
Часть 4 в 2021-м https://stzverev.ru/archives/821
+ + +
От ред. РИ. Роль бывших западных военных союзников Русского Царя в организации его свержения в 1917 году неопровержима. Но остается не изученной их роль в цареубийстве. И западные и российские (советские) архивы такие сведения уже более 100 лет хранят в тайне. Существует однако немало документальных доказательств о поддержке представителями Антанты именно большевиков в их завоевании России, а не сопротивлявшихся им Белых армий, которые были лукаво обмануты и преданы. См. об этом: "Миссия русской эмиграции. Гл. 2. Уроки Белого движения
