Сегодня утром я читала проповедь отца Дмитрия Смирнова, где, в противовес жалким оправданиям тех, кто не обращается [к вере], ссылаясь на атеизм своих родителей или обстоятельства современной жизни, он утверждает, что простые люди шестнадцатого века не отличались от нынешних, что они были еще более невежественными. Но я совершенно не согласна с этим мировоззрением, которое мне преподносили с детства, а именно с точкой зрения на человеческую природу как на что-то неизменное – мол, ничто не ново под луной.
Конечно, человеческая природа такова, какова она есть, и что касается страстей, жестокости и зверств в этом падшем мире, то человек шестнадцатого века знаком был со всей палитрой, однако между ним и нами есть существенные различия, и они не в нашу пользу. Находясь ещё во чреве матери, современный человек слышит шум и суету современной жизни, агрессивные механические звуки, дрель, мотоцикл, кусторез, нестройную, навязчивую, пустую и отупляющую музыку, которая звучит повсюду – по радио, по телевизору, в магазинах. Человек же XVI века воспринимал звуки природы, колокольный звон, распевные молитвы, песни, песнопения, музыкальные инструменты, звучащие в руках окружающих. Мир вокруг него был сказочно прекрасен, суров, местами страшен, но сказочно прекрасен: грандиозные и нетронутые пейзажи, дома, вылепленные и украшенные самими их обитателями, и человек, взрослея, быстро и естественно осваивал необходимые навыки. Его игрушки были самодельными, и одежда была изготовлена вручную, дома, она была достойной и благородной, каждая вышивка была символом. Жизнь была полна обрядов, полна смысла. Мы даже не можем себе представить ту красоту, которая царила тогда.
И дети того времени – слушающие сказки, поющие песни, мастерящие предметы, постоянно пользующиеся руками, глазами и ушами, с самого рождения интегрированные в ритуализированную и освященную жизненную среду, где все события были священны, – не могли быть похожи на детишек нашего времени, растущих в среде колоссального безобразия, полностью стандартизированных, фабричных, одноразовых, бессмысленных, предназначенных для гигантских свалок, которые земля уже не в состоянии поглотить. Сейчас дети больше не слышат песен, в лучшем случае знают только разновидности или припевы мультфильмов (где полные мудрости сказки искажены до неузнаваемости) и которые проводят свою жизнь перед экраном, а не пользуются руками. Развитие современных детей поручено государству, посредственным учителям – и к подростковому возрасту люди уже достаточно глубоко искалечены, чтобы представить нам зрелище грустных маленьких агрессивных идиотов, поведение которых в самом деле совершенно ненормально.
В 16-м же веке даже не знали ни о каком подростковом кризисе, подростки были полностью включены в семейное хозяйство или государеву службу, даже иногда были женаты, и это было естественно. О выборе своего будущего, о счастье или о несчастье никто никого не спрашивал – ведь все понимали, что человек живёт на земле не для того, чтобы быть счастливым, а для того, чтобы осуществлять свое спасение, свой долг крестьянина, ремесленника или воина. Я не уверена, что эти люди были более несчастны, чем мы; у них было меньше шансов дожить до старости, и они жили тяжелее с материальной точки зрения, но у них была внутренняя сила, которую придает структура такого общества, коллективного и ритуализированного, с целым наследием красоты, осмысленности и благородства.
Эта почва была благоприятна для развития духовности, наша дурная почва ужасно неблагоприятна для нее, это надо знать. Человек шестнадцатого века жил в отношениях со всем, что его окружало, со своими предками, в его распоряжении была богатая коллективная культура, которой уже нет у человека нашего времени, его душа была из лучшего материала. Для сравнения достаточно взглянуть на растения, выращенные с пестицидами, фрукты и овощи, которые нам продают, и на то, что мы находим в нашем саду, выращенное с любовью. Людям, которым не хватило всего на уровне души, которые сбились с пути на дурной почве, гораздо труднее стать религиозными, то есть связанными друг с другом, связанными с космосом и с происхождением космоса и всех вещей, с началом начал, чем жителям шестнадцатого века, чье бытие было орошено и пронизано всем, что жизненно важно, фундаментально и священно.
Было бы важно действительно осознать страшное культурное и духовное оскудение мира, в котором мы живём, и не ограничивать понятие культуры понятием образованной касты, которая за века оторвалась от остальной части мира. Какими бы почтенными ни были произведения этой интеллигентской элиты, «тёмные люди» имели свою культуру, и как раз она нередко питала культуру дворянства или буржуазии, как мы видим в случае пушкинской няни, или в модуляциях народных песен в музыке Стравинского, а также в любви Жерара де Нерваля к старинным французским песням, вдохновившим и Мари Ноэль.
Установить диагноз нашего кораблекрушения, возможно, прийти на помощь нашим изможденным, диким, скажем так, глупым современникам можно, только признав этот факт и внимательно изучив все его стороны. Правда, тогда мы приходим к выводу, что реформа школы или другие меры ничего не изменят в сути проблемы, что мы должны направить себя на коренное изменение жизни. Это так, или же всё с большим ускорением приближается к нам конец времён. Но кто знает? Возможно, именно в нынешнее время, во всё продолжающихся испытаниях и падениях именно Церковь останется единственным верным ориентиром – путеводной звездой посреди бури.
Лоранс Гийон
14 января 2017 г.
"Русская стратегия"
Об авторе см. также:
Лоранс Гийон о России и Западе, о либералах и сталинистах (август 2019)
« Предыдущая запись 
То о чём говорит Франсуа очень точно и по христиански описано Достоевским в "Зимних заметках о летних впечатлениях" в Дневнике писателя. Очень актуально.
Какое приятное чтение. Лоранс излучает солнечный свет, надежду. Очень притятно ощущать,что есть люди чувствующие и думающие также как и ты сам. Слава Богу что мы не одиноки. Спасибо Михаилу Викторович за эту статью.
Путеводным ориентиром остается вера, а не церковь.
Современные батюшки, к сожалению, имеют и нынешнее состояние, взяв из православного наследия только внешние формы - без содержания.