Прочитал книгу «Погружение во Тьму» Олега Васильевича Волкова (1900-1997) о его одиссее на просторах ГУЛАГа с 1929 по 1956 год. Честное повествование доброго русского человека, дворянина, написанное «в стол» в 1977-1979 годах, о той части своей жизни, что пожрал красный молох. Он много размышляет о причинах, сути и смыслах 1917 года — февральского слома и октябрьского большевистского переворота:
«Эти милые, благородные и деликатные, искренние радетели за народ, за достоинства и права человека начинали понимать, что, расшатав старые устои и пытаясь осуществить мерещившиеся им призраки равенства и свободы, они помогли затащить страну в великую пропасть. Наивные, прекраснодушные российские интеллигенты! Они полагали, что стоит покончить с царским престолом, как сразу устроится земной парадиз, воцарятся справедливость и правда...»
Особенно удались члену Союза писателей (уже после 1956 года, когда все его так называемые приговоры были аннулированы) Олегу Васильевичу Волкову зарисовки и меткие оценки советских литераторов, которых он знал не понаслышке. Вот, например, о Валентине Катаеве: «В.К. — одна из самых растленных лакейских фигур, когда-либо подвизавшихся на смрадных поприщах советской литературы».
Досталось и Евгении Гинзбург с её «Крутым маршрутом»:
«Её воспоминания — это документ. Документ, характерный для лиц очерченного выше сословия «ответственных». Автор не то троцкистка, не то вдова крупного партийца-троцкиста, то есть плоть от плоти этой породы. Как же неподдельно горячо она обличает «произвол», задевший её «неприкосновенную» особу — ведь она старый член партии, сподвижница «вождей», проводница ленинских заветов! И какой конфуз: оказалась за решёткой и на этапе вместе с… да, вот именно, почтеннейшая поклонница Льва Давидовича... с кем?»
Ему, осколку старой императорской России, постреволюционные «ответственные лица» глубоко идеологически враждебны и даже отвратительны: «И пришлось им (троцкистам) поневоле вливаться в долю работяг. Они стали искать смычки с уголовниками (против нас — контры!), надеясь панибратским отношением обезопасить от раскурочивания свои полновесные «сидоры». Воры их, разумеется, обобрали и стали вдобавок презирать». К слову, к последним у писателя Волкова, разумеется, тоже нет никакой симпатии, их он именует не иначе как «бич лагерной жизни — уголовная рвань». Точнее и не скажешь.
Общее впечатление от «Погружения во Тьму» — чудом пробившийся сквозь десятилетия мрака голос подлинной исторической России несёт правду следующим поколениям, соединяя старую и новую Россию мостиком над пропастью, куда ввергли отечество большевистские протагонисты. Оставляет он и своеобразное предостережение русским людям:
«Уже давно не вламываются по ночам в квартиры, будя спящих, обвешанные оружием наглые гости с бумажкой-ордером. Рабочие коллективы и возмущённые писатели не подписывают более писем-обращений, требующих от партийного руководства смертной казни разоблачённых «врагов народа». Не слышно и о массовых расстрелах. Но тёмный страх остался. Таится подспудно в душах, живя отголосками того кровавого прошлого. После истребления прежней интеллигенции, крестьянства, лучших людей всех сословий образовался вакуум. Не стало людей, честно и независимо думающих, изгнаны правда и совесть».
Напомню, что написана книга в конце 70-х годов.
И ещё. Олег Васильевич Волков — пример того, что интеллектуальную форму можно восстановить даже после длительного ментального «сухпайка».
https://t.me/ilya_goryachev_2023/104
Заимствовано с "Русской стратегии"
