Комментарий МВН к статье: Архимандритъ Константинъ (Зайцевъ). Экзаменъ свободы — не послѣдній ли?
Многие современные православные не согласятся с представленной положительной оценкой о. Константином ограничения свободы в допетровской Руси как похвальным и строгим монашеским идеалом: церковно-православнымъ отсѣченіемъ воли. Ибо с тех пор Россия сильно изменилась, и свобода человека в ХХ веке уже в дореволюционной России воспринималась как общественная ценность, которую учитывали царские реформы, проводившиеся со второй половины ХIX века (отмена крепостного права, земская и судебная реформы). А подавление свободы коммунистами стало их уязвимой ахиллесовой пятой и привело к краху их режима. И тем самым ценность свободы, также и под влиянием Запада, утвердилась окончательно, хотя освободительная послекоммунистическая эйфория рассвободила и новые силы зла, растерзавшие Россию.
То есть свобода ‒ несомненная ценность, но как и любой ценностью ею грешный человек может злоупотреблять.
Позволю себе тут свое частное мнение, поскольку меня всегда увлекали размышления о сущности свободы как дара Божия и как существенного свойства мiроздания, без которого, с одной стороны, человек не был бы создан по образу и подобию Божию, а с другой стороны, ‒ этот дар неизбежно оказывается опасным. Именно злоупотребление даром свободы (сначала в мiре столь же свободных ангелов, из гордыни) становится причиной поврежденности земного мiра, проникновения в него зла («весь мiр лежит во зле» ‒ 1 Ин. 5:19). Но, видимо, и защита от этого зла невозможна без уважения свободы как сущностного качества человека, которое требует должного уважения, воспитания правильного распоряжения им и защиты, для чего может использоваться и ограничение свободы государством ‒ как ограничение произвола и греха.
В Церкви свободу также отчасти пытаются ограничить воспитанием прихожан в послушании, но и тут необходимо такое же оправдание этого и соблюдение справедливой границы. Ибо для многих неприемлемо послушание как слепое подчинение любым распоряжениям церковной власти, которая ведь далеко не во всем бывает права и безошибочна, особенно если явно лукавит и уподобляется жречеству. Кроме того, немалая часть духовенства, любящего свою паству и милосердно относящегося к ней, особенно "интеллигентного", ценят свободу как основу воспитания народа к спасению, созревание к которому может быть только свободным, не принудительным: уважением «свободы какъ цѣнности, которая можетъ быть и должна быть использована человѣкомъ во спасеніе» (как это формулирует о. Константин).
Очевидно, в этом и заключается проблема: как и властям, и народу правильно пользоваться даром свободы. И это, конечно, зависит от многих конкретных условий.
Отец Константин верно отмечает, что «Россія православная, обрѣтая ее (гражданскую свободу) въ общеніи съ Западомъ», делала это «увы! — не во имя Неба и приближенія къ Нему.., а во имя интересовъ земныхъ. Практически къ землѣ тянула насъ воспринимаемая съ Запада культура». Результат был катастрофическим: ведущий "интеллигентный" слой народа перестал понимать ценность православной монархии и миссию удерживающего Третьего Рима, допустив его сокрушение врагами.
И сейчас в РФ культивируется западническое материалистическое понимание свободы в быту и культуре, хотя и с некоторыми ограничениями в силу остающегося народного консерватизма, который вынуждена учитывать в целом западническая власть. Конечно, свободы нет в сфере государственного образования, исторической науки, СМИ, идеологии, политики ‒ тут у нас ст. 282 УК. Угроза свободе нарастает со стороны власти и посредством усиливающегося электронного контроля, причем главная опасность тут не столько в технической стороне цифровизации (она может использоваться и в разумных рамках без унижения человека и посягательств на его свободу), но в эгоистичном материалистическом духе власти.
Такая власть не может воспитывать народ в верном понимании свободы и не может защитить народ от западного злоупотребления свободой ‒ в конечном счете от царства антихриста.
В Священном Писании содержится предсказание об антихристе и конце истории именно вследствие злоупотребления грешным человечеством богоданной свободой. Это неизбежно. Начало этого злоупотребления ‒ в бунте ангелов во главе с возгордившимся сатаной, затем в нарушении первыми людьми (соблазненными сатаниной опять-таки на гордыню: "будете как боги") запрета есть плоды с древа познания добра и зла.
Кто-то, особенно атеисты, могут из этого вынести "обвинение Богу", мол, Он Сам создал такой несовершенный мiр, чреватый злом. (Язычники и каббалисты так прямо и учат, что Бог создал и добро и зло как необходимые свойства мiроздания.) Ведь если Он Всеведущий, Он не мог не знать, к чему это приведет. Но нам тайны Божии неведомы. Ясно одно: свобода была дарована людям как их бытийственная сущность и условие их богоподобной человечности ‒ в отличие от заводных механических игрушек, какие были не нужны Богу и не имели бы никакой ценности. Только свободное, а не запрограммированное служение Богу имеет для Него такую ценность. И эта свобода, включавшая в себя возможность непослушания (иначе бы она не была полной свободой), таила в себе опасность греха и самоубийства. Поэтому первым еще далеко не мудрым людям и был дан запрет своевольно есть опасные плоды от Древа познания добра и зла, который они нарушили. Но был ли у Бога другой способ создания Себе верных насельников Царства Божия, как только таким их сознательным свободным отбором для этого?..
Итак, трагедия свободы как обоюдоострого дара Божия близится к концу. В т.н. демократии свобода служения и духовного совершенствования превращена в свободу греха с легализацией всё больших его разновидностей ‒ как средство сатанинского порабощения человечества. Самоубийственный процесс апостасии человечества ныне уже неостановим, ибо оно своим безбожным эгоизмом и гордыней уже довело саму планету до грани саморазрушения. Его можно только ненадолго замедлить на отдельно взятой территории, отсрочив конец, ради возможности спасения последних достойных этого людей... Но сделать это можно не запретом свободы, а только ее облагораживанием и самоограничением. Для этого нужна богоугодная власть ‒ государственная и церковная, которым народ может добровольно подчиняться как служащим Богу и спасению. Но их, к сожалению, нет и их появление не предвидится... Если только не смилостивится Сам Господь, дав нашему народу такой шанс ради сонма наших святых Мучеников и сохраняющихся неведомых нам хотя бы "десяти праведников"...
М.В. Назаров
7.12.2023
(Этот комментарий я забыл тогда опубликовать вместе со статьей о. Константина.)
МВН: «Ради ... сохраняющихся ... "десяти праведников"». Тогда, если полагать, что они не только рождаются, но ими становятся, то вопросы Церкви выходят на первый план. И тогда без альтернативного патриархии института оглашения не обойтись. А то получается, что за многоточием в конце статьи остаётся время одного нашего поколения.
[Грязные мысли часто облекаются красивыми словами, как бесчестные люди – нарядной одеждой. Бывает и наоборот, но реже, ибо невозможно точно выразить высокую мысль в низких понятиях] или [Свобода как категория познания]
Когда моя разумная свобода сталкивается со слепой, природной, непреодолимой внешней силой, то возникает мысль о Боге, как заступнике, помощнике, владыке, утешителе, источнике и даже цели моего существования.
Полная Свобода, как высокая идея, принципиально неосуществимая в ограниченном и падшем материальном мире, есть фундаментальная основа религиозного чувства. По настоящему свободен только Бог, в то время как любая тварь к свободе может лишь стремиться, приближаясь к своему Творцу (т.е. подателю свободы).
Свобода не трагедия, а дар. Дар Божий. Христос пришёл освободить людей, отдав за то немыслимую цену. Позволив сотворённым существам свободу, Бог добровольно ограничил свою власть. На самом деле это возможно высший акт любви, который часто просто не доступен или даже не понятен человеку (особенно «рациональному»). Ведь человек рождается почти свободным от греха, Купель (по вере, разумеется) смывает "родовые пятна", и, умирая, праведник освобождается от уз этого бренного и суетного мира для встречи с Богом, дабы познать любовь, усвоить истину и совершить свободу. Т.о. можно сказать, что свобода есть начало и конец пути к Творцу. Как бы парадоксально это ни звучало, но освобождение есть цель религиозных исканий...
А суть Великого Поста какая? Освобождение от страстей, не так ли?
Прошу прощение за вольнодумство, вот более авторитетное мнение на сей счёт:
https://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Bogolyubov/ponjatie-o-religii-priznaki-istinnogo-i-neistinnogo-religioznogo-soznanija/
И оно далеко не единственное.
P.S. И если "вера есть высшая форма познания", то свобода – непременное условие любви и жизни.
P.S.S. А так, и жизнь – трагедия, если она прошла бессознательно (т.е. никак не сообразуясь с Промыслом Божьим). Ведь чтобы совершиться, человек обязан пребывать в свободе. Для человека секулярного – отдать свободу – значит, отказаться от ума, а для религиозного само юродство, как отказ от падшего и лжеименного ума, есть подвиг и приобретение о Господе. Свобода тесно связана с познанием. Устремившись к незаконному познанию, люди утратили свободу, а вместе с ней и собственную жизнь.
Свобода есть необходимое условие осуществления любви как онтологического свойства Божия. Иначе всё останется в потенции. Любовь есть радость общения (общение приносит радость, когда оно свободно и происходит по взаимному желанию сторон, т.е. "насильно мил не будешь"). Любовь рождает жизнь, которой для развития опять нужна свобода. В конце концов, без свободы прекращается всякое движение и время останавливается, т.е наступает смерть. В общем, без свободы просто не возможна жизнь, т.к. жизнь подразумевает изменение. Жизнь вечная – вполне разумный парадокс, как исключение из правил, он возможен и необходим (необходим для веры, и надежды, и любви). Без свободы бессмысленно познание, т.к. его нельзя осуществить на опыте и даже наблюдать. Стремление к свободе, как это не парадоксально – фундаментальная основа любого религиозного чувства. И более того, свобода, по словам Самого Иисуса Христа, есть конечная цель и необходимое следствие познания истины.
"...свобода, по словам Самого Иисуса Христа, есть конечная цель и необходимое следствие познания истины."
Как это верно, Вячеслав, то что Вы изложили. Без сердца, стремящегося к любви и свободе Христа познать невозможно... И здесь уместны, как мне кажется, слова Фёдора Михайловича -"Тут дьявол с Богом борется, а поле борьбы – сердца людей". Спаси Христос!
Уважаемый Вячеслав! Благодарю Вас за попытку дополнения к моим размышлениям, хотя оно носит оттенок возражения, и в то же время ничего нового по сути Вы не добавляете:
«Свобода есть необходимое условие осуществления любви как онтологического свойства Божия... Любовь есть радость общения».
«Свобода не трагедия, а дар. Дар Божий».
«Позволив сотворённым существам свободу, Бог добровольно ограничил свою власть. . На самом деле это возможно высший акт любви...».
«По настоящему свободен только Бог, в то время как любая тварь к свободе может лишь стремиться, приближаясь к своему Творцу (т.е. подателю свободы)».
Но разве я утверждаю что-то иное? В чем Ваше возражение?
При этом некоторые Ваши суждения не могу считать точными, поскольку они смешивают разные уровни свободы (свободы "для" и свободы "от") например:
«Свобода не трагедия, а дар. Дар Божий. Христос пришёл освободить людей, отдав за то немыслимую цену». ‒ Врожденный дар свободы был дан людям изначально, и Христос пришел не даровать человечеству онтологическую свободу, а освобождать его от власти диавола.
Или вот еще: «И более того, свобода, по словам Самого Иисуса Христа, есть конечная цель и необходимое следствие познания истины... Как бы парадоксально это ни звучало, но освобождение есть цель религиозных исканий». ‒ Тут Вы противоречите сами себе, ранее сказанному. Всё-таки свобода - это не следствие и не конечная цель (т.е. не самоцель), а изначальный сущностный дар при творении человека, делающий человека человеком с образом Божиим для общения с Богом и возрастания к Нему.
И Ваше отношение к тайне первородного греха выглядит несколько несерьезным. Вы пишете: «Ведь человек рождается почти свободным от греха, Купель (по вере, разумеется) смывает "родовые пятна"...». Первородный грех венца творения стал причиной искажения всего творения: «весь мiр лежит во зле». Это, простите, не "родовые пятна" на человеке"...
На суть заглавия моих размышлений об "обоюдоостром" даре свободы ‒ почему он такой? в этом главная тайна её как дара ‒ Вы вообще не обратили внимания.
А к чему это поучение: «Грязные мысли часто облекаются красивыми словами, как бесчестные люди – нарядной одеждой»? – При чем тут проблема свободы?
Указываемое Вами «более авторитетное мнение на сей счёт» совсем о другом: статья 1899 года прот. Николая Боголюбова "Понятие о религии (Признаки истинного и неистинного религиозного сознания)". Он не рассматривает онтологическую тайну "обоюдоострости" дара свободы, а пишет о ней лишь как об осознании человеком внешней ограниченности своей свободы, что должно побуждать его обращаться к Богу.
„А к чему это поучение: «Грязные мысли часто облекаются красивыми словами, как бесчестные люди – нарядной одеждой»? – При чем тут проблема свободы?“
Да это я себе на самом деле написал, Михаил Викторович, чтобы совсем не забыться и не впасть в велиречивую софистику (есть за мной такой грех, помимо прочих). Надо было эту преамбулу убрать, конечно, чтобы не добавлять двусмысленность и не смущать людей.
К Вашему тексту у меня возражений никаких: он вполне конкретен и для критики с моей стороны недосягаем. Извините за отнятое время и внимание. Благодарю за развёрнутый ответ.
Я рад, что Вы восприняли мои слова как не совсем умелое (да и, наверное, не вполне уместное) дополнение.
„И Ваше отношение к тайне первородного греха выглядит несколько несерьезным.“
Возможно. Я давно не перечитывал ничего по этой очень важной теме. В своё время мне понравилась книга проповедей Святителя Иннокентия Херсонского: "Падение Адамово". В свою очередь, наш современник, Архимандрит Лазарь Абашидзе утверждал, что «тот, кто преткнулся в понятиях о первородном грехе, тот непременно будет хромать на всех путях познаний христианских» (см. его книгу "Грех Адамов").