Церковь и грех клятвопреступления

По благословению Преосвященного Диомида епископа Анадырского и Чукотского

«Кто, подняв руку на помазанника Господня,
 остается ненаказанным?» (1 Цар. 26:9).

Причиной падения русского самодержавного Царства стала измена Богу и Его Помазаннику – Царю. Избавление от этого греха и восстановление нашего Отечества становится возможным лишь через деятельное общенародное покаяние в этом грехе и возвращение к Православной вере и Самодержавной государственности.

Началом и причиной всех бед русского народа стало нарушение гармоничного взаимодействия государственной царской власти в лице Помазанника Божьего и Православной Церкви. Нарушения симфонии были с обеих сторон и привели Россию к трагической ситуации духовного и физического распада.

Св. Серафим Соболев в своей работе "Русская идеология" писал:

«Так отступление от православной веры привело нашу родину к гибели. Здесь, и ни в чем другом — главная причина всех несчастий, переживаемых русским народом в родной стране и за рубежом. Разумеется, все мы в той или иной мере должны считать себя повинными в гибели России, поскольку мы грешили грехом отступления от своей веры, или чрез увлечение богоборческим освободительным движением социализма, или чрез потворство этому движению своим молчанием, или же, наконец, просто чрез свою греховную жизнь. Но более всех была повинна в этом грехе власть государственная императора Петра I и императрицы Екатерины II. Епископ Феофан Затворник в попустительстве гибельнаго для России неверия считает повинной не только государственную, но и духовную власть в лице нашего Синода и большинства иерархов[1].

Церковь служит Божественному, небесному, а государство — человеческому, земному. Это различие полагается здесь во главу угла, ибо симфония властей должна исходить из отличия Церкви от государства, в особенности в представляющих их властях: церковной и царской. Если этого отличия не будет, то о симфонии не может быть и речи. Тогда, при слиянии двух властей в одну, произойдет или цезарепапизм, или папоцезаризм.

Симфоническая теория обязывала носителя царской власти быть защитником догматов православной веры и почитать Церковь, т. е. исполнять все ея каноны, сообразовать с ними законы гражданские и заботиться о ея материальном благополучии. В соответствии с этой симфонией определяли свои отношения к Церкви Византийские императоры, прежде всего оказывая покровительство ей в ея борьбе с еретиками на Вселенских Соборах и после них в особенности в виду страшных насилий, вплоть до уголовных преступлений, которыя совершались еретиками по отношению к православным людям.

Согласно этой симфонии, Византийские императоры оказывали и почитание Церкви в лице ея власти, т. е. не вмешивались в дела Церкви и самих себя считали подсудными церковной власти в делах веры и нравственности, о чем свидетельствует их отношение к Вселенским Соборам, на которых они никогда не председательствовали и постановления коих они считали обязательными к исполнению не только для всех их подданных, но и для себя самих, и даже признавали силу гражданских законов только в том случае, если они не противоречили св. канонам.

Уничтожение симфонии властей у нас случилось при Петре I. Оно, в силу закона постепенности, имело раннейшую свою подготовку в царствование Алексея Михайловича, когда произошло нарушение симфонии вместе с появлением "Уложения" в 1649 г. и, в частности, его Монастырскаго Приказа. Этот Приказ был вопиющим вмешательством в церковныя дела, которое проявлялось в суде над духовенством даже по духовным делам, в назначении духовных лиц на должности и в частичной конфискации церковнаго имущества.

Хотя кровавых гонений против православной Церкви, подобных тем, которые воздвигались иконоборческими императорами, при Петре I не было, зато уничтожение симфонии при нем было во всей полноте. Своими противоцерковными реформами, своею личною, противоцерковною жизнию Петр положил среди русскаго народа начало отступления от православной веры в протестантском направлении, по которому шли еще задолго до появления протестантизма иконоборческие императоры.

В силу такого отрицательнаго своего отношения к православной вере Петр уничтожил и другую основу симфонии — почитание со стороны императорской власти священства или Церкви. Им упразднена была самостоятельная церковная власть, святые каноны им были нарушены, а церковное имущество было отнято в пользу государства. Такое уничтожение Петром симфонии властей, при его искаженной самодержавной, вернее — абсолютистской и деспотической царской власти, так потрясло исконныя начала русскаго народа, что последний, несмотря на все покровительство Церкви русских царей ХIХ в., уже не мог оправиться и встать на свой заповеданный ему Богом путь осуществления религиозно-нравственного идеала — путь Святой Руси. Поэтому здесь, в уничтожении Петром симфонии властей, и была заложена причина гибели России.

Великое отступление русскаго народа от веры своей совершилось не сразу. Оно происходило в течение ряда веков и началось с того времени, когда русское образованное общество подпало влиянию протестантизма. Особенно протестантизм с отступлением русских людей от православной веры усилился в России во время Петра I вместе с преобразованием им России. Петр окружил себя протестантами, относился к ним с особенным вниманием, предоставлял им важныя места на государственной службе. Конечно, великой ошибкой преобразователя было переустройство на немецкий лад быта русскаго народа, который весь был проникнут церковностию. Но эта ошибка стала еще более тяжкой и даже гибельной для России, благодаря тому, что Петр в своих реформах производил ломку нашей православной веры на почве явных своих симпатий к протестантизму.

Главное зло, и притом для всей России, заключалось здесь в том, что Петр отобрал от монастырей и вообще от русской Церкви ея имущество. Последнее представляло собою дары, которые приносились верующими в Церковь во исполнение Божественной заповеди: давать Господу десятину от своих имений.

К великому сожалению, православная вера разрушалась не только реформами Петра, но и личным его поведением. Мы имеем в виду учреждение им так называемаго "Всешутейшаго и всепьянейшаго Синода", в котором он кощунственно и открыто пред русскими людьми высмеивал иерархическия степени до Патриарха включительно и в котором сам участвовал, принявши на себя должность протодиакона.

Конечно, не могла примириться с таким лютеранским отрицательным отношением к православной вере и большая часть епископов нашей Церкви, выступления которых против Петра вызвали с его стороны ужасный террор против них. За первое десятилетие после учреждения Синода большая часть русских епископов побывала в тюрьмах, были разстригаемы, биты кнутом и т. п.

Однако, террор Петра по отношению к самому народу за его противление реформам, уничтожавшим веру и старину, был несравненно сильнее. Народную оппозицию он сокрушал жестоко. Ослушников своих указов он карал не только батогами, кнутом, денежным штрафом, лишением имущества, каторжной работой, но и смертью.

Так проводил Петр реформы в России для приобщения ея к европейской цивилизации. Именно потому и хотел Петр реформировать нашу Церковь на лютеранский лад, что сердце его влеклось к лютеранству. Он слишком высоко ставил Лютера[2].

В итоге противоцерковных реформ Петра в жизни русских людей получилось охлаждение к православной вере и всем внешним формам ея проявления. Умножились вольнодумцы, осуждавшие, по началам протестантским, обрядность. Еще современное Петру русское образованное общество, проникаясь европейскими протестантскими взглядами, начало стыдиться своей прежней детской и простодушной религиозности и старалось скрывать ее, тем более, что она открыто с высоты престола и начальственными лицами подвергалась резкому осуждению.

Вред от противоцерковных реформ Петра I не исчерпывался только тем, что протестантизм еще при нем стал сильно распространяться чрез умножение сект в русском обществе. Главное зло здесь заключалось в том, что Петр привил русскому народу протестантизм, имевший в себе самом великий соблазн и привлекательность, в силу чего он стал жить в России и после Петра. Протестантизм сделался главною основою, на которой, с легкой руки Петра, у нас стало распространяться свободомыслие в виде вольтерьянства, масонства, сектантства, гуманизма, социализма, нигилизма и других заблуждений. Но и этим не исчерпывается зло, которое причинил Петр России. Русская Церковь могла бы с успехом бороться с отступлением от православной веры русских людей на почве протестантизма посредством школьнаго просвещения. Но Петр отнял у Церкви имущество. В силу этого, просвещение русскаго народа не было в ведении Церкви, распространялось не на исконных исторических началах нашей православной веры, но с ХIХ столетия даже внедряло отрицательное отношение к вере и потому в себе таило гибель России.

К сожалению, не сразу после Петра стали возглавлять Россию наши Императоры, которые были покровителями православной веры и защитниками ея не только для России, но и для других православных стран. Русскому народу пришлось и после Петра пережить ряд глубоких потрясений в своей вере. Мы имеем в виду прежде всего царствование императрицы Анны Иоанновны, когда окружавшие ее немцы-протестанты во главе с масоном Бироном открыто гнали православную веру, (За издание сочинения Митр. Стефана Яворскаго "Камень веры", направленнаго против протестанства, Архиепископом Феофилактом, последняго пытали в тайной канцелярии Бирона, три раза поднимали на дыбу, били батогами, объявили лишенным архиерейскаго сана и монашества и заточили в Петропавловскую крепость. За ту же вину Киевскаго Митрополита Варлаама Ванатовича вызвали в тайную канцелярию, лишили сана и заточили в Белозерский монастырь), а затем долгое царствование Императрицы Екатерины Второй.

Последняя исполняла все требования наружнаго благочестия, восхищалась проповедями Митрополита Платона, целовала руки у духовенства, шла в крестных ходах, бывала в Троицкой-Сергиевой Лавре; однако, не имела православной настроенности и ценила религию, как и Петр, исключительно с точки зрения ея политическаго значения, – ея пользы для государства. В особенности плохо было то, что она преклонялась, и даже чрезмерно, пред безбожником Вольтером, заискивала пред ним и советовалась с ним в своих планах касательно тех или других реформ для России.

Отсюда для нея естественно было назначать на должность обер-прокурора Св. Синода таких неправославных лиц, каковыми были Мелиссино и бригадир Чебышев. Первый из них предложил Св. Синоду снабдить Синодальнаго депутата для заседания в Комиссию Уложения такими предложениями относительно реформ в церковной жизни: ослабить и сократить посты, уничтожить почитание икон и св. мощей, запретить ношение образов по домам, сократить церковныя службы для избежания в молитве языческаго многоглаголания, отменить составленные в позднейшия времена стихиры, каноны, тропари, назначить вместо вечерен и всенощных бдений краткия моления с поучениями для народа, прекратить содержание монахам, дозволить избрание из священников епископов без пострижения в монашество, с разрешением архиереям проводить брачную жизнь, разрешить духовенству носить «пристойнейшее платье», отменить поминовение умерших, дозволить вступать в брак свыше трех раз и запретить причащать младенцев до десятилетняго возраста. Св. Синод отклонил эти предложения и составил свой наказ.

Обер-прокурор Чебышев был совершенно неверующим человеком. Он открыто пред публикой заявлял о своем неверии в бытие Божие; непристойно держал себя в присутствии членов Св. Синода, позволяя себе недопустимыя ругательства, задерживал издание сочинений, направленных против распространявшагося тогда модными писателями неверия. [3]

Таким образом, если при Петре русской Церкви пришлось тяжко страдать от протестантизма, то при Екатерине II Церковь переживала сильное давление не только от протестантизма, но и от неверия. Но в особенности тяжкий удар Екатерина II нанесла Церкви чрез окончательное отобрание в казну монастырских имений и введения монастырских штатов. В силу этой пагубной для Церкви реформы, сразу было закрыто из 954-х раньше существовавших монастырей 754; следовательно, осталась в России лишь пятая часть их. При отобрании церковных имений было дано обещание обезпечить духовныя школы и духовенство, но оно не было исполнено государственною властью. К тому же последняя не получила от этой реформы большой пользы, так как огромная часть монастырских имений была роздана императрицей в дар ея фаворитам. [4]

Народное чувство было слишком возмущено, ибо отобрание церковных имуществ было вопиющим нарушением прав собственности и воли тех, которые завещали свои имения церквам и монастырям на дела благотворения, на поддержание иночества и на помин души. Эта реформа была в глазах народа великим грехом, ибо на пожертвования в пользу церквей и монастырей, о чем было сказано выше, Церковь всегда смотрела, как на посвященное Богу.

Государи, начиная с Павла, были благожелательно настроены к Русской Церкви. Они способствовали развитию монашества, умножению монастырей и церквей в России и содействовали духовному образованию. Они были покровителями православной веры и не только в Русской земле, но и в других православных странах, не раз побуждая весь русский народ становиться на защиту православия силою оружия. И от всех внутренних врагов православия они всемерно старались охранять св. Русь.

Мы призываем всех русских людей стремиться, как к величайшей милости Божией, к учреждению в будущей России истинной монархической власти, которая может быть такою только при своем отношении к Церкви на основе симфонии в смысле ограничения самодержавной царской власти Церковию – ея Божественными законами. Будем всемерно содействовать тому, чтобы самодержавная царская власть была не абсолютистской и деспотической, а истинной монархией. Таковою она и явится, если будет ограничена Церковию в смысле такого к ней отношения, при котором царская власть будет руководиться законами Божественнаго Писания и св. каноническими правилами. Иначе сказать, истинная самодержавная царская власть та, которая относится к Церкви на основе симфонии властей.

Мы должны вернуться к православной вере наших предков, которая была, прежде всего, верою аскетическою, т. е. сопровождалась постоянною молитвою, постом, милосердием и вообще всеми подвигами добродетельной христианской жизни под водительством матери нашей Церкви. Поэтому пусть в жизни нашей будет эта вера, и, прежде всего, как вера смиренная с покаянием в самом тяжком грехе, в котором повинны русские люди или активно, или пассивно. Мы имеем в виду грех бунтарства против самодержавной власти царя – Помазанника Божияго. Этот грех является крайне тяжким, ибо он есть следствие отступления русскаго народа от православной веры, от Церкви и от совести… Он есть верх или плод тех разновидных религиозно-нравственных тяжких преступлений, которыя совершались русскими людьми в течение многих и многих лет. Означенный грех так велик в очах Божиих, что переполнил чашу Божественнаго долготерпения. Вот почему после отвержения русским народом своего царя Господь тотчас отверг и Россию, и она погрузилась в пропасть неслыханных бедствий.

Через таинство миропомазания царь делается священною особою. С этого момента его власть окружается Божественным ореолом, что в особенности важно в глазах верующаго народа для его повиновения своему царю. Впрочем, не один только священный авторитет дает царю его помазание. В последнем сообщаются ему дары Св. Духа, Его Божественная благодать, необходимая для царскаго управления, имеющаго целью не только заботу о земном благоденствии подданных, но преимущественно с момента его помазания и заботу о их вечном спасении. С этого времени царь своею самодержавною властью обязывается быть покровителем православной Церкви, заботиться о водворении мира в святых Божиих Церквах, наблюдать за точным исполнением церковных постановлений в жизни подданных – и мирянами, и духовенством, в особенности — касательно чистоты православной веры, и даже иметь попечение о распространении веры среди язычников.

О происхождении царской власти от Бога мы имеем прекрасное, основанное на Св. Писании, учение Московскаго Митрополита Филарета. Имея в виду слова Ап. Павла: несть бо власть, аще не от Бога; сущия же власти от Бога учинены суть, [Рим. 13, 1] он говорит: "Бог — вместе с другими тайнами Своими — и тайну происхождения предержащей власти даже чувственным образом представил пред очами мира в избранном для сего народе еврейском; именно: в патриархе Аврааме чудесно вновь сотворил он качество отца и постепенно произвел от него племя, народ и царство; Сам руководил патриархов сего племени; Сам воздвигал судей и вождей сему народу; Сам царствовал над сим царством [1 Цар. 8, 7]; наконец, Сам воцарил над ним царей, продолжая и над царями чудесное знамение Своей верховной власти. Посему Бог и называется царь царствующих и Господь господствующих, Им же царие царствуют. Вышний владеет царством человеческим и Ему-же восхощет даст е. Господне есть царствие и Той обладает языки [Пс. 21, 29]. В руце Господне власть земли, потребнаго воздвигнет во время на ней (Сир. 10, 4)

Согласно с этим Бог, по образу Своего небеснаго единоначалия, учредил на земле царя; по образу своего небеснаго вседержительства, устроил на земле царя самодержавнаго; по образу Своего царства непреходящаго... поставил на земле царя наследственнаго.

Но как власть была не непрерывная, а пресекалась со смертию каждаго судии, то, по пресечении единоначалия, народ приходил в разстройство, благочестие оскудевало, распространялось идолопоклонство и повреждение нравов; затем следовали бедствия и порабощение иноплеменниками. И в объяснение таких нестроений и бедствий в народе священный бытописатель говорит, что в тыя дни не бяше царя во Израили; муж еже угодно пред очима его, творяше. (Суд. 21, 25)

Благо народу и государству, в котором единым, всеобщим и вседвижущим средоточием, как солнце во вселенной, стоит царь, свободно ограничивающий свое неограниченное самодержавие волею Царя Небеснаго, мудростию яже от Бога"[5].

Мы так говорим потому, что только эта власть (самодержавие царя — Помазанника Божияго), по учению Свящ. Писания и св. отцов, является Богоустановленной и происходит от Бога… Впрочем, в Св. Писании мы находим еще учение о царе, как Помазаннике Божием. [1 Цар. 9, 16; 10, 6; 16, 12—13] "… Наполни рог твой елеем и пойди; Я пошлю тебя к Иессею Вифлеемлянину, ибо между сыновьями его Я усмотрел Себе царя… И взял Самуил рог с елеем и помазал его среди братьев его, и почивал Дух Господень на Давиде с того дня и после". (1 Цар. 16:1,13) Отсюда ведет свое начало таинство миропомазания, которое совершалось и над царями в Византии, а затем стало совершаться и у нас, в России. Таинство св. миропомазания делает личность царя священной, сообщает благодать Св. Духа для несения подвига царствования, возвышает его авторитет в глазах всего народа, как нации, возводит царя на степень верховнаго покровителя православной Церкви в защите ея от еретиков и всех ея врагов, почему св. Иоанн Златоуст и учил, что царская власть, разумеется христианская, есть начало, которое удерживает пришествие антихриста.

Бог, во-первых, повелевает: не прикасаться к Его Помазанникам и, во-вторых, оказывать почитание царю чрез наши молитвы о нем и повиновение ему. Первою заповедью, данною еще в Ветхом Завете в словах: Не прикасайтеся помазанным Моим, [1 Пар. 16, 22] Господь ограждает царя от всего того, что колеблет его власть и выражается в недовольстве царем и его осуждении подданными…

Нет нужды доказывать, каким ужасным прикосновением к Помазаннику Божиему является низвержение подданными своего Царя. Здесь нарушение настоящей Божественной заповеди достигает по своей преступности самой высокой степени и влечет за собою гибель государства. Такое, именно, прикосновение к Помазаннику Божиему было допущено русскими людьми, поэтому мы во всей полноте знаем гибельность и для себя, и для России отвержения людьми данной Божественной заповеди».[6]

[На этом оканчивается цитирование отрывков из книги "Русская идеология" архиепископа Серафима (Соболева). – Ред.]

В "Своде законов" Российской империи церковные полномочия царя формулировались следующим образом: «Ст. 64: Император, яко Христианский Государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры, и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния».[7]

Отец Павел Флоренский буквально за полгода до Февральской революции писал: «В сознании русского народа самодержавие не есть юридическое право, а есть явленный самим Богом факт – милость Божия, а не человеческая условность, так что самодержавие царя относится к числу понятий не правовых, а вероучительных, входит в область веры, а не выводится из внерелигиозных посылок, имеющих в виду общественную или государственную пользу».[8]

Власть Царю дается от Бога, в мировоззрении народа Царь является именно Помазанником, и народ, отвергая своего Царя, отвергает единственную Богоустановленную форму правления – монархию. Тем самым не просто совершается политический, гражданский переворот, но делается выбор, подобный выбору израильского народа при Голгофе – выбор между властью Христа, властью Божией, и властью самозваных правителей – бунтарей, заливших Россию кровью.

Отступление народа от Помазанника Божия, отступление от власти, покорной Богу, отступление от данной пред Богом присяги на верность Государю – Помазаннику Божию и предание Его на смерть – такое преступление затрагивает все историческое, национальное и религиозное мировоззрение народа. Отречение от Царя – это кощунство над таинством Помазания, попрание благодати Божией, почивающей на Царе.

Страшный грех цареубийства, явившийся неминуемым следствием отречения от Царя, пал не только на фактических исполнителей – убийц Царской Семьи, но и на всех, кто не противодействовал ему или хоть сочувствием принял участие в этих событиях.

Пророчество монаха Авеля: «Кровь и слезы напоят сырую землю. Кровавые реки потекут. Брат на брата восстанет. И паки: огонь, меч, нашествие иноплеменников и враг внутренний – власть безбожная, будет жид скорпионом бичевать землю Русскую, грабить святыни ее, закрывать церкви Божии, казнить лучших русских людей. Сие есть попущение Божие, гнев Господень за отречение России от своего Богопомазанника. А то ли еще будет! Ангел Господень изливает новые чаши бедствий, чтобы люди в разум пришли. Две войны одна горше другой будут. Новый Батый на Западе поднимет руку. Народ промеж огня и пламени. Но от лица земли не истребится, яко довлеет ему молитва умученного царя».

Схимонах Никодим (Карульский) писал: «За русский народ, за освобождение его от сатанинской власти недостаточно одних молитв, хотя бы и преусерднейших – требуется всенародное покаяние с глубоким сознанием великого и тягчайшего греха – отвержения Божией власти над собой в лице Помазанника. Разогнем Библию и посмотрим, как Бог управлял людьми. Согрешили перед Богом ангел и человек – первого ангела без милости Бог отослал во ад, на вечные муки, а человеку оставил милость Свою, послал его на землю каяться и обещал возвращение в рай, если он будет соблюдать Божии законы и повеления. От того времени и начал Бог Своею властью управлять людьми, верующими в Него, и управлял от Адама непрестанно до Николая II. Императора, Помазанника Божия; сперва через посредство патриархов от Адама до Авраама и прочих патриархов включительно, потом пророками – от Моисея до Самуила, а от Давида до Николая II Императора – через посредство благодати помазания в царях... В наше злое время люди, потеряв веру в Промысл Божий, просили себе свободы, а Божию власть в лице Помазанника Божия отвергли. Отвергли царскую власть, отдали убить Царя, освободили себя от Божественной власти – и подпали под сатанинскую власть. Ох! Какой это тяжкий грех!.. И согрешили в нем все русские люди, кто делом, кто словом, а кто помыслом, желанием и согласием. За этот великий грех весь мир страдает, а русский народ – больше всех. По правде Божией, "кому много дается, от того много взыскуется"»[9].

А вот слова свт. Иоанна (Максимовича), произнесенные им в 1938 г. на Всезарубежном Архиерейском Соборе: «Русский народ весь в целом совершил великие грехи, явившиеся причиной настоящих бедствий, а именно: клятвопреступление и цареубийство. Общественные и военные (духовные тоже – сост.) вожди отказали в послушании и верности Царю еще до его отречения, вынудив последнее от Царя, не желавшего внутреннего кровопролития, а народ явно и шумно приветствовал совершившееся, нигде громко не выразив своего несогласия (в.ч. и на Поместном соборе 1918 г. – сост.) с ним. Между тем здесь совершилось нарушение присяги, принесённой Государю и его законным наследникам, а кроме того, на главу совершивших это преступление пали клятвы предков – Земского Собора 1613 года, который постановления свои запечатлел проклятием нарушающих их. В грехе цареубийства повинны не одни лишь физические исполнители, а весь народ, ликовавший по случаю свержения Царя и допустивший его унижение, арест и ссылку, оставив беззащитным в руках преступников, что уже само собою предопределило конец...»[10].

Благодать таинства Помазания даже после насильственного отрешения Царя от политической власти сохраняется, никто не мог лишить Царя Помазанничества – Дара Духа Святого. И поэтому, даже после отречения, Николай II оставался и пред Богом и в глазах русского народа именно Царем, а не "гражданином Романовым".

Так сщмч. Гермоген еп. Тобольский писал: «Россия юридически не есть республика, никто Ее таковой не объявлял и объявить не правомочен, кроме предполагаемого Учредительного Собрания. Во-вторых, по данным Священного Писания, государственного права, церковных канонов, а также по данным истории, находящиеся вне управления своей страной бывшие короли, цари и императоры, не лишаются своего сана как такового и соответствующих им титулов, а потому в действиях причта Покровского храма ничего предосудительного не усмотрел...»[11].

Каким же образом для православного русского народа оказалось возможным столь легко отречься от своего Царя? В данный период истории этому в решающей мере способствовала позиция церковных иерархов, духовенства и особенно Св. Синода. Как же повел себя Св. Синод в той трагической ситуации? Русская Православная Церковь в лице Св. Синода предала Помазанника Божия, и во главе с большинством православного народа преступила клятву Собора 1613 года. Буквально через пять дней после февральской революции Св. Синод одобрил и поддержал этот преступный государственный переворот, поддержав промасонскую Думу, в нарушении как государственных юридических законов, так и духовных.

Так 6 марта 1917 года подписывается Определение Святейшего Синода № 1207 "Об обнародовании в православных храмах актов от 2 и 3 марта 1917 г.", в котором приказано: «Означенные акты принять к сведению и исполнению и объявить во всех православных храмах, в городских – в первый по получении сих актов день, а в сельских – в первый воскресный или праздничный день, после Божественной литургии, с совершением молебствия Господу Богу об утишении страстей, с возглашением многолетия Богохранимой Державе Российской и Благоверному Временному Правительству ея. О чем, для исполнения по духовному ведомству, послать подлежащим учреждениям и лицам циркулярные указы

[Подписи]:

Владимир [Богоявленский], митрополит Киевский;
Макарий [Парвицкий-Невский], митрополит Московский;
Сергий [Страгородский], архиепископ Финляндский;
Тихон [Белавин], архиепископ Литовский;
Арсений [Стадницкий], архиепископ Новгородский;
Михаил [Ермаков], архиепископ Гродненский;
Иоаким [Левицкий], архиепископ Нижегородский;
Василий [Богоявленский], архиепископ Черниговский;
Протопресвитер [придворного духовенства] Александр Дернов;
Протопресвитер [военного и морского духовенства] Георгий Шавельский»[12].

Далее 9 марта 1917 года выходит Определение Святейшего Синода № 1280 «Об обращении к чадам Православной Церкви с посланием»

 

«Послание Св. Синода ко всероссийской пастве

(«К верным чадам Православной Российской Церкви») 9 марта 1917 г.
«Благодать вам и мир да умножится» (2 Петр. 1, 2).

Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ее новом пути.

Возлюбленные чада Святой Православной Церкви!

Временное Правительство вступило в управление страной в тяжелую историческую минуту. Враг еще стоит на нашей земле, и славной нашей армии предстоят в ближайшем будущем великие усилия. В такое время все верные сыны Родины должны проникнуться общим воодушевлением.

Ради многих жертв, принесенных для завоевания гражданской свободы, ради спасения ваших собственных семейств, ради счастья Родины оставьте в это великое историческое время всякие распри и несогласия, объединитесь в братской любви на благо России, доверьтесь Временному Правительству, все вместе и каждый в отдельности приложите все усилия, чтобы трудами и подвигами, молитвою и повиновением облегчить ему великое дело водворения новых начал государственной жизни и общим разумом вывести Россию на путь истинной свободы, счастья и славы.

Святейший Синод усердно молит Всемогущего Господа, да благословит Он труды и начинания Временного Российского Правительства, да даст ему силу, крепость и мудрость, а подчиненных ему сынов Великой Российской Державы да управит на путь братской любви, славной защиты Родины от врага и безмятежного мирного ее устроения.

[Подписи]:

Смиренный Владимир [Богоявленский], митрополит Киевский;
Смиренный Макарий [Парвицкий-Невский], митрополит Московский;
Смиренный Сергий [Страгородский], архиепископ Финляндский;
Смиренный Тихон [Белавин], архиепископ Литовский;
Смиренный Арсений [Стадницкий], архиепископ Новгородский;
Смиренный Михаил [Ермаков], архиепископ Гродненский;
Смиренный Иоаким [Левицкий], архиепископ Нижегородский;
Смиренный Василий [Богоявленский], архиепископ Черниговский;
Протопресвитер [придворного духовенства] Александр Дернов»[13]

«Согласно распоряжениям высшей церковной власти, сделанным в марте 1917 г., употребление таких "контрреволюционных" слов, как "император", "царствующий" и им подобных, практически исчезло из официального лексикона богослужебной практики РПЦ. Таким образом, через несколько дней после начала Февральской революции Российская церковь перестала быть "монархической", фактически став "республиканской" (т.е. народоправческой или в переводе на греческий язык – Лаодикийской (Откр.3:14) – сост.).

Одной из концептуальных точек зрения в целом всего российского духовенства весной 1917 г. было безусловное признание народовластия как новой формы государственного правления и всецелое подчинение ему. "Власть верховная возвратилась к народу", "власть принята народом в свои руки и до Учредительного собрания передана Временному правительству" – вот типичные формулировки в документах РПЦ весной и летом 1917 г.

Соответственно, Временное правительство рассматривалось официальным духовенством как "вышедшее из среды народных избранников", состоящее из народных представителей и обладающее "всей полнотой народной власти", которая, выражаясь словами резолюции Московского епархиального съезда, "вверена ему Богом и народом"[14]. Священнослужители не оспаривали, не ставили под сомнение легитимность власти Временного правительства, а полностью признавали ее»[15].

Историк Н. Тальберг писал: «С первых же дней революции, ... когда в храмах Божиих впервые начинали святотатственно возносить молитвы за "благоверное" Временное правительство, ясно было, что Россия докатится и до большевизма, и до проигрыша войны». Так же писал отец Сергий Булгаков: «Россия вступила на свой крестный путь в день, когда перестала молиться за Царя».

Вследствие отмены Св. синодом поминовения царя автоматически исчезла и молитва о самой царской Богом данной власти [1 Цар. 8, 4-22], освященной церковью в особом таинстве миропомазания. Тем самым, при сохранении молитвы о государственной власти вообще, в богослужебных чинах произошло сакральное изменение: царская власть оказалась "десакрализована" и уравнена с народовластием, чем фактически был утвержден и провозглашен тезис: «всякая власть – от Бога»; то есть и смена формы государственной власти, революция – тоже «от Бога»[16].

Синодальные акты от 6 и 9 марта являются ничем иным, как нарушением верноподданнической присяги и клятвопреступлением соборной клятвы 1613 года на верность роду Романовых, в которой, проклинаются изменники Самодержавию и предписывается их наказание следующим образом:

«А кто похочет, помимо Государя Царя и Великого Князя Михайла Федоровича, всея России Самодержца, и Его Детей, которых Им, Государем, впредь Бог даст, искать и хотети иного Государя из каких людей ни буди, или какое лихо похочет учинити, – и нам боярам, и окольничим, и дворянам, и приказным людям, на того изменника стояти всею землею за один.

А кто убо и не похощет послушати сего Соборного Уложения, его же Бог благоизволи, и начнет глаголати ино и молву в людех чинити, и таковый, аще от священных чину, и от бояр царских сигклит и воинских, или ин кто от простых людей и в каком чину ни буди, по священным правилом святых Апостол, и Вселенских седми Соборов святых отец и Поместных, и по Соборному Уложению всего Освященного Собора, чину своего извержен будет, и от Церкви Божия отлучен и святых Христовых Таин приобщения, яко раскольник Церкви Божия и всего Православного Хрестьянства мятежник, и разоритель закону Божию, а по царским законом месть восприимет, и нашего смирения и всего освященного Собора не буди на нем благословения отныне и до века. Да будет твердо и неразрушимо в будущая лета, в роды и роды, и не прейдет ни единая черта от написанных в ней»[17].

Исходя из Соборной клятвы каждому православному русскому человеку, а особенно священнослужителю, требовалось защищать Самодержавие Романовых, а не способствовать передачи власти масонскому временному правительству.

«Однако откровенных, явно контрреволюционных (т.е. монархических. – Сост.) выступлений со стороны епископата насчитывалось лишь единицы: не более чем от 5–7 % его членов. Так, епископ Тобольский и Сибирский Гермоген (Долганов) в качестве резолюции на постановлениях своего епархиального съезда писал: «Я ни благословляю случившегося переворота, ни праздную мнимой еще «пасхи» (вернее же мучительной Голгофы) нашей многострадальной России и исстрадавшегося душою духовенства и народа, ни лобызаю туманное и «бурное» лицо «революции», ни в дружбу и единение с нею не вступаю, ибо ясно еще не знаю, кто и что она есть сегодня и что (выдел. еп. Гермогена. – М.Б.) она даст нашей Родине, особенно же Церкви Божией, завтра».

Откровенно революционная политическая позиция подавляющего числа российских архиереев «в период Февральской революции послужила одним из важных факторов, решивших судьбу монархии. Призывы иерархов РПЦ к признанию Временного правительства, спокойствию и созидательному труду побуждали народ к повиновению новой власти, способствовали формированию у него положительного отношения к свержению династии Романовых и, тем самым, фактически узаконивали буржуазно-демократическую революцию»[18].

Одним из фактов содействия священноначалия РПЦ революционным процессам служат "канонические" прещения в отношении священнослужителей имевших монархические убеждения.

«Рассмотрим механизм преследования церковными властями представителей духовенства, в послефевральский период 1917 г. высказывавших так или иначе несогласие с официальной политикой РПЦ. Гонения на "инакомыслящих" на всероссийском уровне осуществлялись или со стороны Св. синода, или со стороны его обер-прокурора. На местах карательные меры предпринимались и епископами, и духовными епархиальными управлениями, и благочинными, и органами государственной власти.

Цепочка задействованных на всероссийском уровне инстанций, как правило, была следующей: от каких-либо местных исполнительных комитетов, прихожан и других лиц присылались телеграммы в Синод с жалобами (заявлениями), что их священник или епископ является, например, "приверженцем старого строя" или "неблагожелательно" относится к новому правительству, уклоняется от обнародования манифеста об отречении царя от престола, отказывается служить молебны "о здравии борцов за свободу" и панихиды "о павших в борьбе за свободу" и т.п.

В свою очередь, от синодального обер-прокурора отправлялись телеграммы местным архиереям с просьбами проводить расследования и, в случае подтверждения фактов контрреволюционных настроений, принимать к священникам соответствующие меры. Если дело касалось самого епископа, то обер-прокурор просил его разъяснить свою позицию касательно данного предмета.

Исполняя эти распоряжения, архиереи принимали решения или об увольнении за штат непослушных (в политическом плане) священников как неспособных к самостоятельной пастырской службе, или о запрещении им совершать священнодействия, или о переводе на другие приходы. В случае, если священник принадлежал военному ведомству, то он был отправляем на фронт. О принятых мерах епископы докладывали в Синод обер-прокурору[19].

В некоторых случаях предложение об удалении ослушников на покой поступало от самого Св. Синода. Например, 5 марта Синоду была направлена жалоба на епископа Сарапульского и Елабужского Амвросия (Гудко) от городской думы г. Сарапула (Вятская губ.) и "представителей всех групп населения". В вину епископу ставилось произнесение монархической проповеди и высказывание симпатий Николаю II и Императрице. Не прошло и двух недель, как Синод 18 марта постановил уволить епископа Амвросия на покой, с назначением его настоятелем одного из отдаленных монастырей Казанской епархии.

По аналогичной схеме (с участием местных Исполнительных комитетов, епископов и духовных консисторий) происходило преследование "мятежных" священников и на местном уровне. Так, со стороны некоторых консисторий благочинным вменялась в обязанность определенная профилактика среди подведомственного духовенства его возможной контрреволюционной деятельности. Заключалась она не только в разъяснениях об обязанности священнослужителей поддерживать Временное правительство, но и в предупреждениях о строгой ответственности за любую пропаганду против нового строя.

В Елабуге Вятской губернии: местный протоиерей С. Танаевский в первых числах марта 1917 г. с амвона сказал, что Россия не может существовать без царя. Но на следующий день, под нажимом горожан, собравшихся у дома Танаевского, протоиерей вышел на балкон и всенародно покаялся, дав обещание не говорить больше с амвона подобных речей.

Весной 1917 г. за деятельность, "несовместимую с новыми началами жизни", или же за черносотенную репутацию в прошлом накладывались различные меры взысканий на представителей не только рядового, но и самого высшего духовенства. Яркий пример тому – история с увольнением митрополита Московского Макария (Парвицкого-Невского). Оно прошло в достаточно грубой форме: обер-прокурор с неоднократной угрозой ареста и заточения в Петропавловскую крепость вынудил митрополита написать прошение об уходе со своей кафедры. Синод, согласно поступившему к нему прошению, 20 марта уволил митр. Макария на покой. Однако 2 апреля заштатный митрополит открытым письмом обратился ко всем собратьям-епископам РПЦ с описанием своего по сути насильственного удаления с кафедры и просил их о поддержке. Одновременно он обратился к Синоду с ходатайством не назначать на Московскую кафедру архиерея с титулом митрополита Московского, поскольку сам является «законопоставленным и под давлением толпы и внешней силы ушедшим на покой». Но Синод не стал пересматривать своего решения, дав право духовенству Московской епархии самостоятельно избрать для себя правящего архиерея. После избрания 21 июня Московским епархиальным съездом главой митрополии архиепископа Литовского и Виленского Тихона (Белавина).

В августе-сентябре 1917 г. митр. Макарий неоднократно направлял присутствовавшим на Поместном соборе РПЦ иерархам обращения и послания с указанием на незаконность своего смещения и на неканоничность избрания архиепископа Тихона на Московскую кафедру.

Действия синодальных членов по оказанию помощи и поддержки обер-прокурору Временного правительства, а не своим собратьям-архиереям (в первую очередь, митрополитам Макарию Московскому и Питириму Петроградскому), имевшим репутации монархистов, характеризует стремление Синода руководствоваться более не церковными канонами и традициями, а "революционной практикой" и "революционной законностью". Об этом с возмущением писал князь Жевахов, отмечая, что Синод не заступался за гонимых и преследуемых митрополитов, не оказывал сопротивления насилию со стороны обер-прокурора, не выражал тому свой протест, что когда-то часто делал в отношении законного представителя царской власти в Синоде.

Позже, в августе 1920 г., митрополиту Макарию, находящемуся фактически под арестом в Николо-Угрешском монастыре (около станции Люберцы Московской губернии), патриархом Тихоном был дарован «почетный пожизненный титул» митрополита Алтайского[20].

В целом официальная политика РПЦ по поддержке и одобрению революции проводилась при помощи административно-дисциплинарных мер и в порядке внутрицерковного управления. Распоряжения вышеупомянутого содержания шли от Св. Синода или его обер-прокурора к епархиальным архиереям и духовным консисториям, от которых, в свою очередь – к приходским пастырям. Тем самым осуществлялось целенаправленное преследование "контрреволюционного" (т.е. несогласного с линией Св. Синода) духовенства. В результате чего, с одной стороны, любое монархическое движение лишалось идеологической поддержки церкви. С другой – свержению самодержавия придавался законный характер»[21].

Священноначалие РПЦ стремилось поддержать Временное правительство идеологически и экономически, опасаясь возврата прежнего монархического образа правления.

«Синод участвовал в финансовой программе Временного правительства "Заем свободы 1917 г.". Ее целью была компенсация государственных расходов на военные нужды. Духовенство своей проповеднической деятельностью обязывалось содействовать его успешному распространению среди населения. Причем соответствующие обращения пастырей к народу должны были предваряться чтением двух "Поучений" от Св. синода, прилагаемых к тому же определению. В первом "Поучении с церковного амвона» царское правительство (упоминаемое как "негодные люди") подвергалось жесткой критике едва ли не за провокацию кризиса в стране, за срыв снабжения армии боеприпасами и продовольствием, за передачу планов военных действий немцам, обвинялось в упадке всех государственных дел. Свержение монархии объявлялось закономерным и происшедшим по божественной санкции. В "Поучении", в частности, говорилось: «Старое правительство довело Россию до края гибели... Народ восстал за правду, за Россию, свергнул старую власть, которую Бог через народ покарал за все ее тяжкие и великие грехи». При этом Временное правительство легитимировалось: оно объявлялось «избранным народом – тем самым народом, который завоевал себе свободу и свергнул поработителей этой свободы».

Аналогичным было и второе "Поучение". В нем, в частности, констатировалось дарование новой властью всем российским гражданам «светлых прав свободы, равенства и братства» и содержались призывы к пастве своим участием в займе отстоять завоеванную свободу и помочь Временному правительству довести войну до конца».[22]

«Для примера революционного настроя того времени большинства клириков и мирян Русской Церкви можно привести часть Резолюции Чрезвычайного съезда духовенства и мирян Донской епархии от 26 апреля 1917 года:

«По поводу политических событий: Свободно избранные делегаты от духовенства и мирян Донской епархии, собравшись на чрезвычайный Епархиальный Съезд в г. Новочеркасске, в своем заседании 26 апреля постановили: 1) Выразить свою полную удовлетворенность падением старого режима, тормозившего проявление и развитие лучших стремлений человеческого духа к всеобщей свободе, равенству, братству, и свою полную уверенность, что возврата к старому строю не будет как строю гибельному для веры, церкви и государства, и что только обновленный строй государственной жизни может дать благо и счастье гражданам единой неделимой России. 2) Восхищаясь доблестью и геройством воинов, стойко и бодро защищающих Россию несмотря на печальные и тяжелые условия, в которые они поставлены преступной деятельностью старой власти, Съезд выражает свою твердую уверенность, что война будет доведена до победоносного конца, который будет и концом милитаризма, концом угнетения народов, концом захватов и насилий. 3) С грустью взирая на прошедшие времена церковной жизни, полные стеснений и насилий в делах веры, этого высшего духовного блага каждого человека, Съезд с чувством радостного удовлетворения относится к провозглашенным началам свободы исповедания и выражает уверенность, что обновление Православной Церкви совершится на началах соборности, при деятельном участии клира и мирян, и пожелание скорейшего созыва [Поместного] собора для целей реорганизации церковной жизни»[23].

«Из речи архиепископа Новгородского и Старорусского Арсения (Стадницкого) на первом заседании Св. синода при Временном правительстве 4 марта 1917 года: «Двести лет Православная Церковь пребывала в рабстве. Теперь даруется ей свобода. Боже, какой простор! Но вот птица, долго томившаяся в клетке, когда ее откроют, со страхом смотрит на необъятное пространство; она не уверена в своих силах и в раздумье садится около порога дверец. Так чувствуем себя в настоящий момент и мы, когда революция дала нам свободу от цезарепапизма».[24]

Значительная часть духовенства РПЦ встретила революцию не с пассивной покорностью, а с радостью и, оказывая пастырское воздействие на народ, способствовала углублению ее завоеваний. Подтверждением тому, в частности, служат материалы епархиальных, городских и других съездов духовенства, на которых было выражено официальное мнение поместного духовенства РПЦ относительно свержения монархии.

Наиболее четко официальная позиция рядовых священнослужителей РПЦ в отношении к политическому перевороту и к новому политическому строю страны была выражена на созванном по благословению Синода Всероссийском съезде православного духовенства и мирян, открывшемся в Москве 1 июня 1917 г.

Декларация съезда, принятая на его заключительном заседании 12 июня практически единогласно, являлась как бы обобщением резолюций российских епархиальных съездов. В ней падение монархии признавалось закономерным и "народоправие" объявлялось лучшей формой государственного устройства. В частности, она гласила: «Приветствуем совершившийся политический переворот, давший церкви свободу самоуправления. ...Чтим, как граждане, память самоотверженно страдавших и умиравших в борьбе за права народа и благословляем имена живых, ставших во главе народного движения к свержению прежней, потерявшей общее доверие власти»[25].

Согласно определения, выпущенного 12 мая 1917 г., все представители духовенства, на которых духовным судом были наложены взыскания за политические убеждения (т.е. левые антимонархические деяния. – Сост.), освобождались от них, причем с восстановлением своих прежних прав и положения[26]. Этими определениями Синод подчеркнул свой отказ от монархической официальной церковной политики, принятой при самодержавном строе.

Поскольку церковь, несмотря на неоднократные попытки, не смогла самостоятельно добиться от царского правительства необходимых и долгожданных церковных реформ, то ожидаемое падение (свержение) монархии в глазах духовенства стало отождествляться с возможностью освобождения РПЦ от государственной зависимости. Об этом в марте – июне 1917 г. откровенно заявляло само духовенство. Говорилось, например, что самодержавие «порабощало Церковь, наложив руку на ее каноническое устройство, внутреннюю жизнь, богослужение, почему падение его и есть раскрепощение Церкви»[27].

Действительно, с эпохи Петра I было попрано церковное благочестие и Соборность, регламентируемые Священными Канонами, что вызывало нарастание недовольства духовенства и народа. Но это обстоятельство никак не давало права совершать духовенству и народу клятвопреступление, вместо необходимого правдивого обличения каких ни есть, а Помазанников Божиих.

Св. Серафим Соболев писал по этому поводу: «Возможно, что некоторые… сделают такое возражение: если гибель России произошла в силу отступления русскаго народа от православной веры, вызваннаго, главным образом, противоцерковными реформами самодержавнаго царя Петра Перваго, то зачем же призывать русских людей к возстановлению у нас царской самодержавной власти? Ведь может опять на русском престоле появиться царь, который, подобно Петру, отступит от православной веры и, пользуясь своею самодержавною властью, вновь будет содействовать гибели России.

Вот что по этому поводу мы должны сказать. Если не все цари были достойными, и не все соответствовали по своим убеждениям и жизнедеятельности Божественным законам, то это вовсе не значит, что мы должны отрицательно относиться к самому институту царской власти. Все, что делал и делает Господь для нашего земного благополучия и спасения, является идеально хорошим, ибо от Господа не может произойти что-либо плохое и несовершенное, почему в Божественном Писании и сказано: Вся, елико сотвори Господь добра зело [Быт. 1, 31]. Царская самодержавная власть есть Богоустановленное учреждение и, как таковое, является идеальным. Вследствие этого, с нею не может сравниться то или другое демократическое правление, как плод человеческаго греховнаго соизволения. Если некоторые священнослужители являются весьма недостойными пастырями, то это не значит, что нужно упразднить самое священство, учрежденное Богом для нашего спасения»[28].

«Определением № 1226 "Об изменениях в церковном богослужении в связи с прекращением поминовения царствовавшего дома" от 7-8 марта 1917 года Синод приказал: «Во всех случаях за богослужениями вместо поминовения царствовавшего дома возносить моление «о Богохранимой Державе Российской и Благоверном Временном Правительстве ея»[29].

Анализ этого определения показывает, что в нем дом Романовых уже 7 марта был назван "царствовавшим", то есть в прошедшем времени. Важно отметить, что столь решительное отношение к царствующему дому было принято Синодом до созыва Учредительного собрания и при фактическом отсутствии отречения от царского престола Великого князя Михаила Александровича. По роковому стечению обстоятельств в тот же день Временное правительство постановило арестовать отрекшегося императора Николая II и его супругу, что было исполнено 8 марта»[30].

«Каждый подданный Российской Империи того времени давал клятву на верность Царю даже до жертвы, при необходимости, и самой своей жизнью. Послание Св. Синода незаконно (а следовательно и фиктивно) освободило армию и народ от клятвы Царю и государственного долга.

Определением № 1277 от 9 марта 1917 года "Об объявлении для исполнения формы присяги на верность службы Российскому государству для лиц христианских вероисповеданий" Синод приказал: «Настоящую форму присяги или клятвенного обещания на верность службы российскому Государству для лиц христианских вероисповеданий, для исполнения, объявить по духовному ведомству; о чем подлежащим лицам и учреждениям духовного ведомства послать циркулярные указы, с приложением самой формы[31].

Форма присяги: Клянусь честью гражданина и обещаюсь перед Богом и своей совестью быть верным и неизменно преданным Российскому Государству, как своему Отечеству.

Клянусь служить ему до последней капли крови, всемерно способствуя славе и процветанию Русского Государства.

Обязуюсь повиноваться Временному Правительству, ныне возглавляющему Российское Государство, впредь до установления образа правления волею Народа при посредстве Учредительного Собрания.

Возложенный на меня долг службы буду выполнять с полным напряжением сил, имея в помыслах исключительную пользу Государства и не щадя жизни ради блага Отечества.

Клянусь повиноваться всем поставленным надо мною начальникам, чиня им полное послушание во всех случаях, когда этого требует мой долг гражданина перед Отечеством.

Клянусь быть честным, добросовестным гражданином и не нарушать своей клятвы из-за корысти, родства, дружбы и вражды.

В заключение данной мною клятвы осеняю себя крестным знамением и нижеподписуюсь».

Определеним № 1874 "Об исправлении текста ставленнических допросов и присяг" от 24 марта 1917 г. приказано всем клирикам, начиная с псаломщиков и выше, вместо присяги на верность Православному Царю давать обещание «быть верным подданным Богохранимой Державе Российской и во всем по закону послушным Временному Правительству ея»[32].

Важным аспектом понимания вопроса об отношении РПЦ к государственному перевороту является рассмотрение роли духовенства в нарушении прежней и принятии народом России новой государственной присяги. Учитывая, что основную массу населения страны составляли верующие, то участие священнослужителей в церемониях присяги служило одной из основ для создания представлений в массовом сознании о легитимности новой власти.

Временное правительство сохранило религиозный характер государственной присяги. Ее новая форма была установлена 7 марта 1917 г. – "Присяга или клятвенное обещание на верность службы Российскому государству для лиц христианских вероисповеданий".

9 марта определением Синода присяга Временному правительству была по духовному ведомству объявлена "для исполнения", о чем по всем епархиям были разосланы соответствующие указы. Также было признано необходимым участие духовенства в церемониях принятия новой присяги. Отмены действия предыдущей присяги на верность императору, а также «освобождения» граждан от ее действия со стороны Св. синода не последовало. Поэтому прежняя верноподданническая присяга по сути осталась действующей.

Российское духовенство спокойно и достаточно легко пошло не только на изменение государственной присяги и на служение совершенно другой – светской, немиропомазанной власти, но и на нарушение предыдущей своей присяги «на верноподданство», по сути – на клятвопреступление. Личным примером нарушения присяги на верность Императору духовенство спровоцировало и остальных граждан России на клятвопреступление. Утверждать это позволяет тот факт, что присяга «на верноподданство» носила ярко выраженный религиозный характер, и духовенство в церемониях присяги играло едва ли не главную роль. Более того, согласно "Своду законов Российской империи", почтение к царю воспринималось скорее как обязанность веры, нежели как гражданский долг. Поэтому мнение Св. синода о присяге было решающим: его достаточно легковесное отношение к присяге на верность Императору обусловило такое же отношение к ней и со стороны граждан. По выражению современника тех событий епископа Селенгинского Ефрема (Кузнецова), в марте 1917 г. народ России «ни во что вменил целование св. Креста и Евангелия».

В целом для духовенства РПЦ в марте 1917 г. была типичной точка зрения, основанная на том, что раз Император Николай II отрекся от престола, а Вел. кн. Михаил Александрович признал власть Временного правительства (до созыва Учредительного собрания, которое так и не было созвано), призвав граждан России повиноваться тому, то это служило достаточным основанием для принесения присяги на преданность новой власти.

В "Акте..." Вел. кн. Михаила Александровича, в частности, говорилось: «Принял я твердое решение в том лишь случае воспринять верховную (царскую) власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит ...в Учредительном собрании установить образ правления и новые основные законы государства Российского. Посему, ... прошу всех граждан державы Российской подчиниться Временному правительству, ...впредь до того, как ...Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа»[33].

Речь шла не об отречении Великого князя от престола, а о невозможности занятия им царского престола без ясно выраженной на это воли всего народа России. Михаил Александрович предоставлял выбор формы государственного правления Учредительному собранию. До созыва же Учредительного собрания он доверил управление страной созданному по инициативе Государственной думы Временному правительству.

В десятых числах марта духовенство РПЦ само принесло присягу Временному правительству и практически всегда участвовало в церемониях принятия православными гражданами России этой новой присяги. Его участие заключалось едва ли не в руководящей роли в церемониях присяги: во время ее принятия православные священнослужители подавали народу для целования крест и Евангелие, а в некоторых местах – сопровождали ее крестными ходами и служением молебнов на городских площадях, плацах и военных кораблях»[34].

Православное вероучение о Самодержавной власти гласит: «Если кто не по правде досадит царю или князю, да понесет наказание. И если таковой будет из клира: да будет извержен от священного чина, если же мирянин: да будет отлучен от церковного общения» (84-е Правило святых Апостолов). В чинопоследовании Недели Православия сказано: «Помышляющим, яко Православнии Государи возводятся на престолы не по особливому о Них Божию благоволению, и при помазании дарования Святаго Духа к прохождению великого сего звания в Них не изливаются: и тако дерзающим противу Их на бунт и измену анафема, трижды». А выше по тексту чинопоследования говорится: «Сия вера Апостольская, сия вера отеческая, сия вера Православная, сия вера вселенную утверди». Следовательно священник и мирянин, отрицающий Самодержавную власть, то есть, не верящий в схождение на Императора Святаго Духа при его короновании, отпадает от Церкви уже не мистическим только образом, а по церковному закону анафематствования.

Сщмч. Владимир, Митрополит Киевский, напутствовал при рукоположении: «Священник не монархист недостоин стоять у Святого Престола, священник республиканец – всегда маловерен; монарх посвящается на власть Богом, президент получает власть от гордыни народной; монарх силен исполнением заповедей Божиих, президент держится у власти угождением толпе; монарх ведет верноподданных к Богу, президент отводит его от Бога».

На совещании епископов Поместного собора РПЦ, происходившего 26 февраля (11 марта) 1918 года, накануне Недели Православия:

«Ст. 7. СЛУШАЛИ: Предложение Его Святейшества [патриарха Московского и всея России Тихона (Белавина)] обсудить вопрос о совершении чинопоследования Православия в неделю первую Великого Поста, где некоторые места требуют исправления или опущения, а в некоторых частях требуются, применительно к переживаемым Церковью обстоятельствам, и дополнения.

По довольном обсуждении ПОСТАНОВИЛИ: В чине последования в неделю Православия первые десять анафематствований оставить без изменений, одиннадцатое («Помышляющим, яко Православные Государи») выпустить, – двенадцатое оставить без изменения, после которого добавить новое: «Глаголющим хульная и ложная на Святую веру нашу и Церковь, восстающим на святые храмы и обители, посягающим на церковное достояние, поношающим и убивающим священники Господни и ревнители веры отеческия, анафема, трижды»...

[Подписали]:

Председатель Совещания патриарх Тихон (Белавин);
Секретарь Серафим епископ Челябинский (Александров)»[35].

Поместный Собор РПЦ вел свою деятельность в течение одного года (с августа 1917 по сентябрь 1918) и почти все это время Государь находился в заточении, пока не был убит со своей семьей большевиками в июле 1918 года. Собор не возвысил своего голоса ни в защиту Царя лично, ни тем более в защиту Православного Самодержавия, как благодатного Богом данного государственного строя. Даже когда 2 сентября, сразу после смещения с поста Верховного главнокомандующего генерала Л.Г. Корнилова, Временное правительство, не имея на то полномочий, провозгласило Россию республикой, на Соборе не было сказано ни слова в защиту монархического правления.

Поместный Собор за год своей работы так и не вспомнил, вплоть до их расстрела, о незаконно томящейся в застенках Царской Семье с малолетними детьми, соборяне отмечали «начавшееся повсеместно церковное оживление, одушевленное началами свободы», тем самым легально «благословив» грех цареотступничества утонувшей вскоре в кровавом «счастье» России и, прежде всего, самого духовенства. Освободившаяся от «тяжкого гнета самодержавной, ведомственной государственности, сковывавшей свободные члены … живого соборного тела», вскоре за искупление этого забытья, Церковь взошла на Голгофу.

При этом нужно сказать, что голос правды все же звучал на соборе, но собор проигнорировал и отверг его. К собору обращались представители простого народа, которые на удивление мудро оценивали сложившееся положение в Русском государстве. Примером тому может служить часть послания крестьянина Михаила Евфимовича Никонова Семендяевского Богоявленского прихода деревни Калуг Калязинского уезда Тверской губернии:

 

ПОСЛАНИЕ СВЯТЕЙШЕМУ ВСЕРОССИЙСКОМУ СОБОРУ

Высокопреосвященнейший Владыко, прошу Вашего Святительского благословения для передачи сего послания Святейшему Всероссийскому Собору.

Святии отцы и братия! [...] Нам думается, что Святейший Синод сделал непоправимую ошибку, что преосвященные пошли навстречу революции. Неведомо нам сей причины. Страха ли ради Иудейска? Или по влечению сердца, или по каким-либо уважительным причинам, но все-таки поступок их в верующих произвел великий соблазн, и не только в Православных, но даже в среде старообрядцев. Простите меня, что коснулся сего вопроса – не наше дело о том обсуждать: это дело Собора, я только поставил на вид народное суждение. В среде народа такие речи, что якобы поступком Синода многие здравомыслящие люди введены в заблуждение, а также многие и в среде духовенства. На приходских и благочинных собраниях что мы слышали – даже ушам не верится. Отцы духовные, искусившиеся прелестью свободы и равенства, потребовали удалить неугодных им иерархов с занимаемых ими кафедр, а избрать себе по желанию. Псаломщики потребовали такого же равенства, чтобы не подчиняться своим настоятелям. Вот до какого абсурда дошли, подчеркнувши сатанинскую идею революции. Православный русский народ уверен, что Святейший Собор в интересах Святой матери нашей Церкви, Отечества и Батюшки Царя, самозванцев и всех изменников, поругавшихся над присягой, предаст анафеме и проклятию с их сатанинской идеей революции. И Святейший Собор укажет своей пастве, кто должен взять кормило правления в великом Государств
. Надо полагать Тот, Кто находится в заточении, а если он не пожелает царствовать над изменниками, подлежащими притче Господней о человеке высокого рода, то укажет, кому принять правление Государством; так выходит по здравому смыслу. Не простая же комедия совершаемый акт Священного Коронования и помазания Святым миром Царей наших в Успенском Соборе [Московского Кремля], принимавших от Бога вла
ть управлять народом и Тому Единому отдавать ответ, но никак не конституции или какому-то парламенту собравшихся не совсем чистоплотных людей, способных только для устройства крамольных художеств одержимых похотью властолюбия...

Все вышеизложенное, что здесь написал, не мое только личное сочинение, но голос православно-русского народа, стомиллионной деревенской России, в среде которого нахожусь я. 15 ноября 1917 года Крестьянин Михаил Евфимович Никонов»[36].

Так же выступление члена Собора священника г. Уфы Владимира Востокова, произнесенное 22 января 1918 года, то есть на третий день провозглашения Патриархом Тихоном анафемы большевикам:

«В этом зале слишком много было сказано о переживаемых ужасах и если еще все их перечислять и описать, то можно было бы наполнить этот огромный зал книгами. Поэтому я уже не буду говорить об ужасах. Я хочу указать на тот корень, из которого создались эти ужасы. Я понимаю настоящее собрание как совет духовных врачей над опасно больной матерью – родиной. Когда врачи приходят лечить больного, то они не останавливаются на последних проявлениях болезни, но смотрят вглубь, исследуют коренную причину болезни. Так и в данном случае нужно обнаружить корень переживаемой родиной болезни. С этой кафедры, перед алтарем просветителя России святого Князя Владимира свидетельствую священническою совестью, что русский народ обманут, и до сих пор никто ему не сказал полной правды. Настал момент, когда Собор, как единственно законное и действительно избранное народом собрание, должен сказать народу святую правду, не боясь никого, кроме Бога одного. [...] Сталкивание исторического поезда с пути произошло в конце февраля 1917 года, чему содействовала прежде всего еврейско-масонская всемирная организация, бросившая лозунги социализма, лозунги призрачной свободы. [...] Собор должен сказать, что в феврале-марте произведен насильственный переворот, который для Православного Христианина есть клятвопреступление, требующее очищения покаянием. Всем нам, начиная с Вашего Святейшества и кончая мною – последним членом Собора, должно преклонить колена пред Богом и просить, чтобы Он простил нам наше попустительство развитию в стране злых учений и насилия. Только после всенародного искреннего покаяния умирится и возродится страна, и Бог возвысит нам свою милость и благодать. А если мы будем только анафематствовать, без покаяния, без объявления правды народу, то нам скажут не без основания: «И вы повинны в том, что привело страну к преступлениям, за которые ныне раздается анафема. Вы своим малодушием попустительствовали развиваться злу и медлили называть факты и явления государственной жизни их настоящими именами». [...] Пастыри Церкви, защитите душу народную! и если мы не скажем народу полной правды, не призовем его сейчас же к всенародному покаянию в определенных грехах, мы выйдем тогда из этой палаты соборной изменниками и предателями Церкви и Родины. В том, что сейчас говорю, я так непоколебимо убежден, что не задумаюсь повторить то же, если бы мне сейчас и умереть предстояло. Необходимо возродить в умах людей идею чистой, центральной власти, затуманенную всероссийским обманом. Мы свергли Царя и подчинились евреям! Единственное спасение русского народа – Православный русский мудрый Царь. Только через избрание Православного, мудрого, русского Царя можно поставить Россию на путь добрый, исторический и восстановить добрый порядок. Пока же у нас не будет Православно-мудрого Царя, не будет у нас и порядка, а будет литься народная кровь, и центробежные силы будут разделять единый народ на враждующие кучки, пока исторический поезд наш совершенно не разобьется или пока народы чужие не поработят нас как толпу, не способную к самостоятельной государственной жизни. [...] Все мы должны объединиться в одну христианскую семью под знаменем святого Животворящего Креста и под руководством Святейшего патриарха сказать, что социализм (а ныне глобализм. – Сост.), призывающий будто бы к братству, есть явно антихристианское злое явление, что русский народ ныне стал игралищем еврейско-масонских организаций, за которыми виден уже антихрист в виде интернационального царя, что, играя фальшивою свободою, он кует нам еврейско-масонское рабство. Если мы это скажем честно и открыто, то я не знаю, что будет с нами, но знаю, что будет тогда жива Россия!»[37].

За год работы собора никакого решения относительно клятвопреступления всех сословий русского народа (начиная с духовенства) принято не было, пока собор сам не разошелся, опасаясь близившегося насильственного разгона со стороны большевиков. И после собора не было осуждения совершившихся грехов клятвопреступления и цареотступничества, наоборот они получили дальнейшее развитие и закрепление.

«…Мы в апреле месяце 1922 года на соединенном заседании Священного Синода и Высшего Церковного Совета уже осудили заграничный церковный Собор Карловацкий за попытку восстановить в России монархию из дома Романовых...»[38].

Затем последовал "Указ Святейшего Патриарха Тихона о поминовении за богослужением "предержащих властей страны нашей"»[39], а в августе 1923 года "Воззвание Святейшего Патриарха Тихона и группы высших иерархов Православной Русской Церкви к верующим об отмежевании Церкви от контрреволюции" в котором имеются следующие высказывания: «Ныне Церковь решительно отмежевалась от всякой контрреволюции (т.е. монархических идей. – Сост.). Произошла социальная революция. Возврат к прежнему строю (т.е. монархии. – Сост.) невозможен... Церковь признает и поддерживает Советскую власть, ибо нет власти не от Бога. Церковь возносит молитвы о стране Российской и о Советской власти... Православное Церковное Управление должно считать для себя обязательным соблюдение церковных канонов и законов Российской Республики. Государственный строй Российской Республики должен быть основой для внешнего строительства церковной жизни. Церковь переживает важный исторический момент... Священники обязаны подробно выяснять себе и своим пасомым, что Русская Православная Церковь ничего общего не имеет с контрреволюцией (т.е. монархией. – Сост.). Долг пастыря довести до сознания широких масс верующего народа о том, что отныне Церковь отмежевалась от контрреволюции и стоит на стороне Советской власти.

[Подписали: Патриарх Тихон; Серафим Александров, архиепископ Тверской и Ржевский; Тихон Оболенский, архиепископ Уральский и Покровский; Иларион Троицкий, архиепископ бывший Верейский]»[40].

Вполне естественно, что страшные беды постигшие нашу родину, имеют своей причиной грехи цареотступничества и клятвопреступления повлекшие действия анафемы и соборного осуждения 1613 года. Тяжесть греха русского народа явилась причиной тяжести и величия искупительного подвига Царя Мученика Николая II. Как Господь наш Иисус Христос принял тяжкие крестные муки за грехи всего человечества, так и Царь Мученик Николай II принял тяжкую ритуальную казнь (а не просто расстрел) за грехи своего народа.

Святитель Серафим (Соболев) писал: «Что же касается множества русских людей, не отступивших от православной веры, но повинных в той или иной мере в предательстве Царя своим попустительством, то их покаяние должно состоять в открытом исповедании истины, что одною из основ возрождения России является самодержавная власть Помазанника Божия. Будем свидетельствовать, что никакая иная форма правления в России не приемлема, что наш государственный строй может быть только сообразным православной вере русского народа, так как лишь об этой власти говорят нам Богооткровенные писатели и Святые Отцы как о происшедшей от Бога, свидетельствуют о ее неприкосновенности, требуют почитания ее, которое должно выражаться в наших молитвах за Царя и Его власть.

Несомненно, Господь наказал русский народ за его удаление от Него, за то, что он заменил свой религиозно-нравственный идеал (православного самодержавия), к которому был призван Богом, политическим идеалом с его стремлением к учреждению в России демократического строя, к чему русский народ никогда Богом не призывался.

Церковь наша не может закрыть своих глаз на отсутствие религиозной основы в демократическом образе правления. Следовательно, она не может быть безразлична к будущему политическому строю нашей страны. Церковь не может не содействовать учреждению в России только исконнаго царскаго самодержавнаго строя, … она должна отвращаться от появления в России демократических форм правления, как совершенно чуждых и несоответствующих религиозному идеалу русскаго православнаго народа.

Православная Церковь не может предпочесть власть народа царской власти по той причине, что народоправство не есть Богоустановленная власть, ее нельзя отнести к той, о которой сказал Ап. Павел: «Несть бо власть, аще не от Бога; сущия же власти от Бога учинены суть» (Рим. 13:1). Говоря эти слова, Апостол имел в виду форму существующей («сущей») в его время власти, т. е. царскую самодержавную, или единодержавную власть и все ея разветвления в лице отдельных начальников, подчиненных царю. Вот почему он просит Ап. Тимофея совершать «молитвы, моления, благодарения прежде всего за царя и за всех начальствующих, чтобы провождать тихую и безмятежную жизнь во всяком благочестии и чистоте» (1 Тим. 2:1—2). Только эту царскую власть имеет в виду и другой величайший Апостол Петр, когда призывает христиан ей повиноваться, говоря: «повинитеся убо всякому человечу созданию (т. е. всякому, по словам М. Филарета, от Бога устроенному над человеками начальству) Господа ради, аще царю, яко преобладающу: аще ли же князем, яко от него посланным, во отмщение убо злодеем, в похвалу же благотворцем» (1 Петр. 2:13—14).

Совершенно напрасно под апостольскими словами: «несть бо власть, аще не от Бога», некоторые подразумевают, наряду с царскою единодержавною властию, власть республиканскую и конституционную. (Несколько лет назад в русской заграничной прессе был напечатан ряд статей, в которых даже советская власть признавалась богопоставленной.) Самый текст апостольскаго учения о власти свидетельствует, что здесь все время говорится только о царской самодержавной власти. За это говорит и здравый смысл: как могли Апостолы разуметь под Богопостановленной ту власть, которая царскую Богопостановленную власть ниспровергает. А республика есть ниспровержение монархии, даже посредством всякаго насилия, вплоть до кроваваго террора.

Вне всякаго сомнения, на отделение Церкви от государства русская безбожная интеллигенция во главе с ея руководителями-масонами смотрела, как на главное средство борьбы с Церковию. «Борьба против Церкви, – по свидетельству изследователей масонства,— кончится, когда отделение Церкви от государства станет совершившимся фактом, когда Церковь станет частным обществом». Конечно, это осуществимо только при введении в России демократическаго строя, ибо мнение, что отделение Церкви от государства допустимо и при монархической самодержавной власти в России, является абсурдным. Истинный самодержавный монарх не может согласиться на это отделение, ибо самое главное его назначение заключается в том, что он есть слуга Божий и покровитель Церкви, а не враг ея. Поэтому отделение Церкви от государства могут у нас провести, по освобождении России, только враги ея, и притом, по учреждении в ней того или иного демократическаго строя правления, в котором заложена гибель нашей Церкви»[41].

В Послании Патриарха Алексия II и Синода, выпущенном в1993 году и приуроченном к 75-летней годовщине цареубийства, говорилось: «Грех цареубийства, происшедшего при равнодушии граждан России, народом нашим нераскаян. Будучи преступлением и Божеского, и человеческого закона, этот грех лежит тяжелейшим грузом на душе народа, на его нравственном самосознании. И сегодня мы, от лица всей Церкви, от лица всех ее чад – усопших и ныне живущих – приносим перед Богом и людьми покаяние за этот грех. Прости нас, Господи!».

Но что такое покаяние? По словам св. отцов покаяние не только есть решительное оставление прежних грехов, но и «совершение благих дел, противных прежним грехам»[42]. Несмотря на послание Патриарха Алексия II и Синода, к сожалению, на практике нет «плодов достойных покаяния», то есть дел исповедования «что никакая иная форма правления в России не приемлема», кроме самодержавной власти Помазанника Божия. Так в Социальной концепции Русской Православной Церкви вновь засвидетельствовано – «о непредпочтительности для Церкви какого-либо государственного строя, какой-либо из существующих политических доктрин» (III.7). Неоднократно на высшем церковном уровне приветствуется и поддерживается демократическая форма правления, что естественно является продолжением греха цареотступничества со всеми вытекающими последствиями. Нераскаянный грех предательства Царя и церковного народа в 1917 году сегодня получает еще более чудовищную форму воплощения, состоящую в предании русского народа в руки нового мирового глобального порядка, за спиной которого стоит антихрист.

(Публикуется по благословению Преосвященного Диомида епископа Анадырского и Чукотского. Составитель – из духовенства Чукотской епархии)

---

[1] Собр. пис. Еп. Феофана, вып. 7, письмо 1140, стр. 135, 142, 143, 159, 206. Москва. 1900 г.
[2] А. Доброклонский. "Руководство к истории Русской Церкви", Вып. IV , стр. 69.
[3] "Русские подвижники ХVIII в.", стр. 116-117.
[4] Там же стр. 117-118.
[5] "Христианское учение о царской власти из проповедей Филарета Митрополита Московскаго", стр. 6-7, М. 1901.
[6] Конспект книги Архиепископа Серафима (Соболева) "Русская идеология".
[7] СЗРИ. 1912. С.18.
[8] Флоренский Павел, священник. Критика книги В.В.Завитневича «А.С.Хомяков. Т. 1, Т. 2. Киев, 1913»//Богосл. вестн. 1916. Июль-август. Сергиев Посад, С. 539.
[9] Православная Русь № 14 за 1953 г. с. 10.
[10] Иромонах Серафим (Роуз). Блаженный Иоанн Чудотворец. – М. 2003. – С. 836.
[11] Жития святых. Житие святого священномученника Гермогена, епископа Тобольского и Сибирского. Электронное издательство "Директмедиа Паблишинг". – М., 2003.
[12] РГИА. Ф. 796. Оп. 209. Д. 2832. Л. 2 а. Машинопись. Подлинник.
[13] РГИА. Ф. 796. Оп. 209. Д. 2832. Л. 75-75об. Машинопись. Подлинник
[14] Псков. ЕВ. Псков, 1917. № 6-7. Отд. офиц. С. 39; Владимир. ЕВ. Владимир, 1917. № 9-10.
[15] М.А. Бабкин. Духовенство Русской православной церкви и свержение монархии. С. 307.
[16] Там же. С. 160.
[17] См. «Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова». 2-е издание Императорского общества Истории и Древностей Российских при Московском Университете. Москва. 1906.
[18] Отечественная история М., 2005, № 3. Бабкин М.А. Иерархи русской православной церкви и свержение монархии в России (весна 1917 г.).
[19] РГИА. Ф. 797. Оп. 86. 1917.1 отд. I стол. Д. 48. Л. 82, 303-324.
[20] Акты Святейшего ... Указ. соч. С. 872.
[21] М.А. Бабкин. Духовенство Русской православной церкви и свержение монархии. С. 361-369.
[22] ЦВ. 1917. Вкладыш к № 9-15. С. 2-3. М.А. Бабкин Духовенство Русской православной церкви и свержение монархии С. 175.
[23] Бабкин М.А. Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году. М., 2006. С. 159.
[24] Новгородские ЕВ, 1917, № 7. Часть неофиц., С. 324-325.
[25] Моск. ЦГ. 1917. № 14. С. 3.
[26] РГВИА. Ф. 2082. Оп. 1. Д. 1. Л. 121.
[27] Всероссийский церковно-общественный вестник Пг., 1917. №  42. С. 2.  М.А. Бабкин. Духовенство Русской православной церкви и свержение монархии С. 321-323.
[28] "Русская идеология", Заключение.
[29] РГИА. Ф. 796. Оп. 204. Д. 2832. Л. 16. Машинопись. Подлинник.
[30] НГ 07.03.07 М.А. Бабкин. "Народовластие от Бога".
[31] РГИА. Ф. 796. Оп. 204. 1917. I отдел. V стол. Д. 54. Л. 53. Машинопись. Копия.
[32] ГАРФ. Ф. 1779. Оп. 1. Д. 6. Л. 15об.-16. Машинопись. Подлинник.
[33] ЦВ. 1917. № 9-15. С. 55, 56, 58; Новое время. Пг., 1917. № 14720.
[34] М.А. Бабкин. Духовенство Русской православной церкви и свержение монархии С. 177-183.
[35] ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 625. Л. 5-5об. Машинопись. Заверенная копия.
[36] ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 318. Л. 36-37об. Машинопись. Подлинник
[37] Деяния Священного Собора... Т. 6. Деяние 67. М., 1996. С. 41-44.
[38] Акты Святейшего Тихона... М., 1994. С. 286-287
[39] Там же, С. 295
[40] Там же С. 296-298
[41] Архиеп. Серафим (Соболев), архиепископ. Русская идеология. СПб., 1994. С. 64, 65, 84-85.
[42] Т. II с. 495: Учен. Св. Ефрема Сирианина.

---