И.А. Ильин. ЧУТЬЕ ЗЛА

Въ этомъ наша бѣда и наша опасность: мы живемъ въ эпоху воинствующаго зла, а вѣрнаго чутья для распознанія и опредѣленія его не имѣемъ. Отсюда безчисленныя ошибки и блужданія. Мы какъ будто смотримъ — и не видимъ; видимъ — и не вѣримъ глазамъ; боимся повѣрить; а повѣривъ, все еще стараемся «уговорить себя», что «можетъ быть все это не такъ»; и не къ мѣсту, и не во время сентиментально ссылаемся на евангельское «не судите», и забываемъ апостольское «измите злаго отъ васъ самихъ» (1 Кор. 5,13). Дѣлаемъ ошибку и стыдимся сказать: «я ошибся»; поэтому держимся за нее, длимъ ее, увязаемъ во злѣ и множимъ соблазны.

А воинствующее зло отлично знаетъ нашу подслѣповатость и безпомощность, и развиваетъ искуснѣйшую технику маскировки. Но иногда ему не нужно никакой особой техники: просто назовется иначе и заговоритъ, какъ волкъ въ дѣтской сказкѣ, «тоненькимъ голосочкомъ»: «ваша мать пришла, молочка принесла»... А мы, какъ будто только этого и ждали, — довѣрчивые «козляточки», — сейчасъ «двери настежъ» и на все готовы.

Намъ необходима зоркость къ человѣческой фальши; воспріимчивость къ чужой неискренности; слухъ для лжи; чутье зла; совѣстная впечатлительность. Безъ этого мы будемъ обмануты какъ глупыя птицы, переловлены, какъ кролики и передавлены, какъ мухи на стеклѣ.

Въ насъ до сихъ поръ живетъ ребяческая довѣрчивость: наивное допущеніе, что, если человѣкъ, что-нибудь говоритъ, то онъ и въ самомъ дѣлѣ думаетъ то, что говоритъ; если обѣщаетъ — то желаетъ исполнить обѣщанное; если разсказываетъ о своемъ прошломъ — то не вретъ; если развиваетъ «планы», то самъ относится къ нимъ серьезно; если обвиняетъ другого, то «не станетъ же завѣдомо и злостно клеветать»; если восхваляетъ кого, то не потому, что ему пригрозили, наобѣщали или уже заплатили; если выставляетъ себя «патріотомъ», то никакъ не можетъ принадлежать къ враждебной контръ-развѣдкѣ; если произноситъ священныя слова, то не ради провокаціи; если носитъ какую-нибудь одежду (военную, духовную или иноземную), то и внутренно соотвѣтствуетъ своему наряду; если располагаетъ деньгами, то добылъ ихъ законнымъ и честнымъ путемъ; если обѣщаетъ продовольственныя посылки, то отъ сочувственной доброты и т. д. Мы, какъ маленькія дѣти, судимъ о внутреннемъ по внѣшности: по словамъ, по одеждѣ, по статьямъ въ газетѣ и особенно по обѣщаніямъ, по личнымъ комплиментамъ и по подачкамъ.

Но слова безъ дѣла не вѣсятъ. У каждаго изъ насъ есть свое прошлое, состоящее изъ поступковъ, совершенныхъ нами и, можетъ быть, втайнѣ совершаемыхъ и нынѣ. Это прошлое отнюдь не подобно змѣиной кожѣ, періодически обновляющейся; напротивъ — оно выростаетъ у насъ изъ души и сердца, оно остается внутренно вращеннымъ, и несется нами черезъ всю жизнь; оно звучитъ въ интонаціяхъ голоса, оно посверкиваетъ во взглядѣ, оно сквозитъ въ манерахъ, оно прорывается въ оборотахъ рѣчи и въ аргументаціи, оно выдаетъ насъ. Иногда человѣкъ выдаетъ себя однимъ взглядомъ, однимъ словомъ, одной постановкой вопроса.

Поэтому за словами должны стоять общеизвѣстныя дѣла; и судить надо не по рѣчамъ, а по дѣламъ. Человѣкъ долженъ имѣть нравственное право на тѣ слова, которыя онъ произноситъ. Священныя слова не могутъ прикрыть грязныхъ дѣлъ. Великіе лозунги не звучатъ изъ устъ предателя. Надо быть духовно слѣпымъ и глухимъ, чтобы вѣрить въ искренность наемнаго агента. Наше поколѣніе богато отвратительнымъ опытомъ лжи и лицемѣрія; мы обязаны имѣть чутье зла и не имѣемъ права поддаваться на соблазны.

И одежда не гарантируетъ ничего. Развѣ іеро-чекисты, прилетавшіе въ Парижъ и соблазнившіе Митрополита Евлогія и Митрополита Серафима (Лукьянова) — были не въ рясахъ? Развѣ Скоблинъ не имѣлъ права на форму бѣлаго генерала? Развѣ шулеръ не выдаетъ себя слишкомъ безукоризненнымъ фракомъ и бѣлоснѣжной рубашкой съ брилліантовыми запонками?

И газетныя статьи не должны вводить насъ въ заблужденіе. На статьи, какъ и на слова, и на рѣчи — человѣкъ долженъ имѣть жизненное право, право, пріобрѣтенное дѣлами жизни, ея мужествомъ, ея искренностью, ея жертвенностью, цѣльностью своего характера. Современный міръ богатъ костюмированными писателями, уже не разъ переодѣвавшимися, писателями-наймитами, писателями «чего изволите», писателями-лицемѣрами и предателями. Надо научиться распознавать ихъ.

Еще глупѣе вѣрить «обѣщаніямъ». И подъ совѣтами, и въ эмиграціи мы видѣли множество «искусниковъ», которые дѣлаютъ себѣ карьеру неисполняемыми, а часто и завѣдомо неисполнимыми обѣщаніями: суля другимъ впустую мнимую «конъюнктуру», они постепенно готовятъ самимъ себѣ настоящую.

Еще глупѣе вѣрить хвалителямъ и льстецамъ. Лесть есть такая разновидность взятки, которая ненаказуема и которую люди не стыдятся брать: и «далъ», и «не далъ»; и «взялъ», и «не взялъ»; подкупъ состоялся, а доказать его нельзя. Между тѣмъ льстецъ всегда есть въ то же время клеветникъ: кто не дастъ подкупить себя лестью, тотъ будетъ имъ оклеветанъ. А намъ надо помнить: современное человѣчество кишитъ нравственно — и политически — скомпрометированными людьми, которымъ необходимо скрыть или диссимулировать свое прошлое; ложь, лесть и клевета — ихъ главное жизненное оружіе.

Что же намъ дѣлать?

1) Отходить отъ зла и творить благо. Не замѣшиваться въ ту праздную и вредную сумятицу партійной интриги и клеветы, которой столь многіе отдаютъ свои силы. Искать реальной борьбы, а не эмигрантской карьеры, которая всегда была и всегда будетъ пустозвономъ. Надо быть, а не казаться; наносить удары врагу, а не считаться «эмигрантскимъ проминентомъ».

2) Смыкать наши ряды. Упорно, неустанно искать людей, заслуживающихъ абсолютнаго довѣрія: людей совершённыхъ дѣлъ; людей непоколебимаго стоянія; людей никогда и никуда не продававшихся и ни на что грязное не нанимавшихся; такихъ людей, что если ловкій клеветникъ представитъ намъ «несуразныя доказательства» ихъ мнимой нечестности, то мы отвернемся отъ клеветника съ омерзеніемъ. Надо находить людей абсолютнаго довѣрія и связываться съ ними напрочно.

3) Постоянно крѣпить въ себѣ чутье къ добру и ко злу. Беречь свое чувство чести; не снижать его требованій; твердо вѣрить, что безчестье есть мое пораженіе и переходъ въ лагерь дьявола; и всякаго новаго человѣка мѣрить про себя требованіемъ полной чести и честности. Всегда провѣрять свои впечатлѣнія и свой внутренній судъ — въ общеніи съ людьми абсолютнаго довѣрія. Отъ безчестныхъ рѣшительно отходить; сомнительнымъ не довѣряться. Ни тѣ, ни другіе — не годятся для борьбы: продадутъ и предадутъ.

4) Учиться безошибочно отличать искренняго человѣка отъ неискренняго. Крѣпить въ себѣ чувство фальши и слухъ для лжи. Бережно копить въ себѣ соотвѣтственный жизненный опытъ и дѣлиться имъ съ людьми абсолютнаго довѣрія. И всегда и во всѣхъ своихъ общественныхъ ошибкахъ отдавать себѣ ясный и честный отчетъ.

Источник: Профессоръ И. А. Ильинъ. Наши задачи: Статьи 1948-1954 гг. Т. I. — Парижъ: Изданіе Русскаго Обще-Воинскаго Союза, 1956. — С. 77-79. 

+ + +

От ред. РИ. Всё верно сказано мудрым Иваном Александровичем. Проблема, однако, в том, что для различения добра и зла, для безошибочного «отличия искреннего человека от неискреннего» и выбора «людей, заслуживающих абсолютного доверия» ‒ нам необходимо прежде самим иметь для этого должную подготовку: исторический и политический кругозор и опыт, духовное образование (настоящее, а не жречески-фарисейское). Ильин обращался к русским эмигрантам, которые в основном эту подготовку имели или, по крайней мере, должны были иметь от воспитания в дореволюционной России и из горького собственного опыта. В нынешней РФ подавляющее большинство атеизированного и оболваниваемого населения, и даже политиков и высших государственных деятелей, и даже деятелей патриотической оппозиции ‒ таких качеств и зоркости не имеют и не умеют "правую руку отличить от левой". Ибо некому было их воспитать, а уникальный опыт Зарубежной России ("Миссия русской эмиграции") оказался постсоветскими олигархическими властями не востребован.

Более того: нынешняя государственная идеология олигархата приучает народ ко злу как норме, а "официальное православие" продолжает оправдание зла в своей еретической трактовке слов апостола, что "нет власти не от Бога". И вообще со времен Ильина мiровое зло в нашу постхристианскую эпоху все более легализуется. А отталкивание честных патриотов от явного видимого зла без должных учителей не всегда происходит в нужную сторону. И даже называющие себя "белыми" и "православными" очень часто понимают это эстетически-декоративно, без уяснения всего историософского опыта Белого движения и Русского Православия ХХ века, а иные доморощенные ревнители ‒ "сугубо истинные и Безгрешные Судьи" ‒ ведут себя как "большевики наоборот", в своем высокомерии круша направо и налево ростки опамятования. Чем это кончится для нашего народа, не вынесшего урока из своей национальной трагедии и укрепляемого в этой слепоте своими официальными вождями?

Каждый день даже из оптимистических теленовостей, осанны президенту от официальных патриотов, развлекательных ток-шоу, совпатриотических фильмов, юбилейных концертов, спортивных побед и бодрых правительственных речей уже в их дерусифицированном языке, на фоне вымирания нашего народа, искусственно замещаемого лавиной мигрантов, слышится стук молотков зла, забивающих гвозди в гроб России. И у многих зрячих руки опускаются. (Сегодняшняя новость: В Москве открыли Парк советского периода ...) Одна надежда: на милость Божию хотя бы ради "десяти праведников".

« Предыдущая запись

Разговор о миссии и судьбе Русской Зарубежной Церкви (часть 2)

Следующая запись »

"Кровавый навет", оговорка по Фрейду или окно Овертона?