7/20.11.1937. – Расстрелян свщм. Митрополит Иосиф Петроградский, основатель катакомбной Истинно Православной Церкви
Митрополит Иосиф (в миру Иван Семенович Петровых; 15.12.1872–7/20.11.1937) родился в семье мещанина уездного города Устюжны Новгородской губернии Семена Кирилловича Петровых, владевшего пекарней и булочной лавкой. Был 4-м ребенком (всего в семье было 9 детей).
После Устюжского духовного училища окончил Новгородскую духовную семинарию, затем Московскую духовную академию в 1899 г. со степенью кандидата богословия. В 1903 г. получил степень магистра богословия; тема диссертации: "История иудейского народа по археологии Иосифа Флавия".
26 августа 1901 г. был пострижен в монашество, 30 сентября рукоположен во иеродиакона, а 14 октября во иеромонаха. С 1903 г. – доцент Московской духовной академии, затем экстраординарный профессор и инспектор. 18 января 1904 г. возведен в сан архимандрита. Затем, из-за конфликта с либеральными профессорами по прошению был уволен из академии и в июне 1906 г. назначен настоятелем Яблочинского Свято-Онуфриевского монастыря Холмской епархии. С 1907 г. – настоятель Юрьева монастыря Новгородской епархии.
С 27 февраля 1909 г. стал настоятелем Спасо-Яковлевского монастыря в Ростове (и оставался им вплоть до окончательного закрытия обители в 1923 г.). 15 марта 1909 г. хиротонисан в Александро-Невской лавре во епископа Угличского, викария Ярославской епархии (правящим архиереем был до декабря 1913 г. – архиепископ Тихон, впоследствии Патриарх).
Уход о. Иосифа из научной деятельности в монастырь вследствие конфликта с либеральными учеными коллегами был отражением общего его восприятия духовной атмосферы в России и в Церкви. При виде разгорающейся т.н. "первой революции" 1905 г. он пишет в "Дневнике": «Господи! Вера и благочестие падают... Те, которые должны бы быть примерами их и живыми проповедниками, предпочитают подавать обратные печальные примеры равнодушия и пренебрежения к ним! Интеллигенция бесится хульною ненавистью к Церкви и лучшим силам, выработанным и веками засвидетельствованным в своей истинности и спасительной жизненности, уставам и всему строю... Мы изолгались в своей вере и жизни так, что не только стали непохожи на христиан, но и стали поистине хуже язычников, дерзая однако называть себя христианами...Страшно ждать Твоего вразумления!... С ужасом внимает душа грозным ударам Суда Божия над Отечеством нашим... Настало вновь время терпения и страдания за истину Христову. Вновь близится век мучеников, исповедников, страстотерпцев. Искусные в вере – явитесь! Истинные Боголюбцы и Христолюбцы – выступите!» (В объятиях Отчих. Дневник инока. Т. III. С. 81; Т. V. С. 243; Т. VIII. С. 133, 138).
Надо ли на этом фоне говорить, как владыка Иосиф отнесся к Февральской революции и к ее продолжению в октябре... Его пассивность как участника Поместного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг., видимо, объясняется ощущением собственного безсилия при виде происходящей апостасии апокалипсического масштаба. Но к антицерковному террору жидобольшевиков он не был пассивен.
С 1 декабря 1917 до 20 января 1918 г. по указу Патриарха был временно управляющим Рижской епархии. Воспротивился большевицкому декрету об отделении Церкви от государства и ее ограблении (23 января/5 февраля 1918 г.). В июле 1920 г. был арестован по обвинению в противодействии кампании по вскрытию мощей и в проведении крестного хода. Был отправлен в Москву в тюрьму ВЧК и осужден на год лагерного заключения условно.
С 1920 г. – архиепископ Ростовский, викарий Ярославской епархии. В ноябре 1922 г. был приговорен Ярославским ревтрибуналом к 4 годам лишения свободы за сопротивление изъятию церковных ценностей, но в январе 1923 г. был освобожден по решению президиума ВЦИК.
В 1920–1925 гг. управлял Новгородской епархией во время ареста архиепископа Арсения (Стадницкого). В 1923–1926 гг. управлял Ярославской епархией во время ареста митрополита Агафангела (Преображенского).
В декабре 1925 г. Патриарший Местоблюститель митрополит Петр (Полянский) в своем завещании перед арестом назначил владыку Иосифа третьим кандидатом на должность заместителя Патриаршего Местоблюстителя (после митрополита Сергия [Страгородского] и митрополита Киевского Михаила [Ермакова]).
В августе 1926 г. архиепископ Иосиф был назначен митрополитом "Ленинградским" (это был официальный титул по новому названию города, хотя владыка упорно называл себя Петроградским) и 29 августа (ст.ст.) прибыл в Ленинград, совершил богослужение в Троицком соборе Александро-Невской Лавры. 31 августа поехал в Ростов, чтобы проститься с прежней паствой и подготовиться к переезду, но власти уже запретили ему возвращаться обратно. Был арестован и отправлен на год в Николо-Моденский монастырь. Временно управляющим Ленинградской епархией митрополит назначил архиепископа "Кингисеппского" [т.е. Ямбургского] Гавриила (Воеводина), которого также арестовали 7 месяцев спустя.
Все эти годы большевикам не удавались ни кампании по уничтожению Церкви физическими репрессиями, ни попытки расколоть Церковь антиканоничным обновленчеством. В 1927 г. решили прибегнуть к иной мере: выделить в числе каноничного духовенства лиц, "лояльных революции", и использовать их как "каноничный" инструмент репрессий против "нелояльных". В результате долгой обработки и шантажа выпущенный большевиками из тюрьмы митрополит Сергий (Страгородский), являвшийся Заместителем Патриаршего Местоблюстителя Петра (Полянского), создал при помощи чекистов Временный Патриарший Священный Синод и за подписями его членов издал т.н. "Декларацию о лояльности советской власти". В отличие от прежних, вынужденных шантажом, частных заявлений иерархов о лояльности этот документ потребовал от всего духовенства соответствующих подписок и положил начало тотальному контролю большевиков над Церковью с уничтожением несогласных как "контрреволюционеров". Вскоре "Декларацию" дополнил указ митр. Сергия от 8/21 октября 1927 г. о поминовении за богослужением большевицких властей и об отмене поминовения епархиальных архиереев, находящихся в ссылках, что означало их предательство.
Митрополит Иосиф не признал этой "сергианской" церковной политики. Проживая в Ростове, он оставался митрополитом "Ленинградским". Он пользовался значительной поддержкой среди духовенства и народа в епархии, в которой всё новые несогласные стали отходить от митрополита Сергия: епископ Гдовский Димитрий (Любимов) и епископ Нарвский Сергий (Дружинин). 30 декабря/12 января 1928 г. "сергианский" Синод принял постановление о запрещении в священнослужении отошедших епископов и их духовенство. В ответ на это 6 февраля 1928 г. митрополит Иосиф сам издал акт об отходе от митрополита Сергия, став во главе церковного сопротивления, названного в литературе по его имени – "иосифлянством". 27 марта 1928 г. он был "запрещен в служении" митрополитом Сергием, но запрещения не признал.
Несмотря на усилившиеся репрессии, возникшее движение "непоминающих" (не поминающих советские и "сергианские" власти) охватило более 40 архиереев, однако большинство из них поначалу не было связано между собой. Объединение их на общей церковной позиции после ряда совещаний началось вокруг активной петроградской группы, центром которой стал кафедральный собор Воскресения Христова.
К середине 1928 г. иосифляне распространили свое влияние далеко за пределы своей епархии – на Новгородскую, Псковскую, Тверскую, Вологодскую, Витебскую, Великоустюжскую, Архангельскую, Московскую и другие епархии. Всё новые приходы и епископы присоединялись к иосифлянам в Центрально-Черноземной области, на Кубани, и Северном Кавказе, на Украине, на Урале, в Татарии, Башкирии, Удмуртии, Сибири, Казахстане – фактически по всей стране.
Согласно советским данным о регистрации, уже в конце 1927 г. в СССР из примерно 30 тысяч действующих православных храмов – около 10 % не признавали Синод митрополита Сергия, численность духовенства в них составляла около 3,5 тысячи человек. Помимо митрополита Иосифа (Петровых), в развитие этого движения значительный вклад внести архиепископы Феодор (Поздеевский) и Андрей (Ухтомский). Вокруг них сформировались, соответственно, движения "иосифлян", "даниловцев" (по названию Свято-Данилова монастыря, настоятелем которого был архиепископ Феодор), "андреевцев", и прочих "непоминающих". Часть из них называла себя "истинно-православными", некоторые называли себя "тихоновцами" (по имени Патриарха Тихона).
Поначалу между ними были некоторые организационные и канонические разногласия, но усилившиеся репрессии, особенно с началом в 1932 г. сталинской "безбожной пятилетки" и массовых расстрелов духовенства в 1937-1938 гг. сгладили расхождения между иосифлянами и другими истинно-православными. Все они объединились в единую (впоследствии так названную) Катакомбную Церковь как истинную преемницу Русской Церкви в отличие от т.н. "советской лжецеркви". Общим у них всех было стремление как можно меньше контактировать с советским государством; некоторые отказывались брать советские паспорта, официально устраиваться на работу, отдавать детей в школу, служить в армии, прикасаться к деньгам с советской символикой.
Работы для чекистов в опоре на "Декларацию" и запретительные указы митрополита Сергия было много. «В 1940–1941 гг. органы НКВД в Архангельске раскрыли «контрреволюционную монархическую церковную организацию» схиепископа Петра (Федоскина), в 1942 г. сочинили «дело духовных дочерей архимандрита Серафима (Климкова)» в Москве и «антисоветской церковной организации» в Котласе. В докладе уполномоченного КПК по Орджоникидзевскому краю Астраханцева члену Политбюро ЦК А. А. Андрееву «Об антирелигиозной пропаганде в Орджоникидзевском крае» от 18 июня 1941 г. говорится о вскрытых в крае в 1940¬–1941 гг. церковных антисоветских центрах. В частности, в Буденновском районе, «являвшемся за последнее время центром контрреволюционного тихоновско-имяславского церковного подполья, функционировало 4 церкви, в одной из которых вскрыт и ликвидирован подпольный монастырь», во второй половине 1940 г. ликвидирован «церковно-повстанческий центр». В ряде районов края были обнаружены «законспирированные кельи и молитвенные дома, обитаемые, в большинстве своем, беглыми монашескими элементами, бывшими попами и особенно ревностными фанатиками-верующими». Они «развернули свою контрреволюционную клеветническую деятельность, направленную к подрыву колхозного строительства и оборонного могущества СССР» (Цит. по: И. Курляндский. О мнимом повороте Сталина к Православной Церкви // Вопросы истории. 2008. № 9).
В годы советско-германской войны на оккупированных немцами территориях восстанавливались закрытые большевиками "советские" храмы и выходили из подполья катакомбные общины, объединяясь под общим антисоветским церковным руководством (оно потом ушло в эмиграцию в РПЦЗ). А на советской территории террор против катакомбников резко усилился, так как в них власть видела "пособников врага".
«В справке начальника Управления НКВД по Ленинградской области от 1 октября 1942 г. указывалось, что в городе с начала войны вскрыто и ликвидировано 625 контрреволюционных групп и формирований, из них 7 церковно-сектантских... в Ленинграде и Ленинградской области церковники и сектанты активизировали свою подрывную работу... В 1942 г. в пригороде Ленинграда вскрыта и ликвидирована антисоветская организация церковников... В состав этой организации входили бывшие кулаки-церковники, монахини, лица без определенных занятий, приверженцы так называемого иосифлянского церковного течения... Показаниями арестованных установлено, что Савинский и его активные сообщники, создав в местечке Коломяги нелегальную церковь, на протяжении ряда лет совершали тайные религиозные обряды, привлекали через обряды к церковной деятельности чуждые и антисоветские элементы, молодежь и вели среди них антисоветскую агитацию... Всего по делу проходило 18 человек. 3 августа Военный Трибунал войск НКВД Ленинградского округа приговорил 3 человек — архимандрита Клавдия, монахиню Евдокию (Дешкину) и А.Ф. Чистякова к смертной казни, а остальных 15 к различным срокам заключения» (Цит. По: М. Шкаровский. Церковное сопротивление в СССР. Гл. "Иосифлянское движение").
В военное время (в 1943 г.) официальная церковь была воссоздана Сталиным в пропагандных (для западных союзников) и в оборонно-патриотических целях, однако лишь малая часть катакомников поверила в этот тактический прием богоборческой власти. И действительно, после войны официальная церковь вновь подверглась преследованиям, особенно при правлении Хрущева, и благодаря этому катакомбные структуры пополнились. Поскольку катакомбного духовенства уже не хватало для обширных отдаленных территорий, было много странствующих священников. В некоторых подпольных (даже подземных) монастырях богослужение шло годами непрерывно (по свидетельству А.А. Чернова).
(Дальнейшая судьба распылившейся Катакомбной Церкви в точности не выяснена, а в наше время, при всем уважении к действительным сохранившимся катакомбникам, извращена множеством мифов и самозванцев, включая провокации КГБ, так что тут касаться этой проблемы не будем. Отметим только, что в 1982 г. РПЦЗ помогла обратившимся к ней из СССР катакомбникам восстановить канонический епископат и они присоединились к РПЦЗ.)
Судьба основоположника Катакомбной Церкви была столь же мученической, как и у всех его сподвижников. В сентябре 1929 г. митрополит Иосиф был выслан в Казахстан в Аулие-Ата. 29 ноября 1929 г. был арестован его заместитель во главе епархии архиеп. Димитрий и постановлением Коллегии ОГПУ в августе 1930 г. был приговорен к 10 годам лагеря. Его преемника епископа Сергия (Дружинина) отправили в заключение год спустя. Оба они погибли в лагерях. В феврале 1932 г. в Ленинграде было арестовано всё иосифлянское духовенство, их храмы были закрыты, и иосифляне перешли на тайные богослужения. По свидетельству очевидцев, в Ленинграде они проводились в зданиях морского техникума, школ подводного плавания и водного транспорта, в помещениях больниц, учебных заведений и других учреждений (со входом по пропускам), на частных дачах и квартирах, в том числе некоторых академиков, профессоров Военно-Медицинской академии и университета.
В казахстанской ссылке митрополит Иосиф был 9 сентября 1930 г . арестован по делу "Всесоюзной организации Истинно-Православной Церкви". Для допросов был доставлен в Ленинград, затем в Москву. По постановлению Особого совещания при Коллегии ОГПУ от 3 сентября 1931 г. был приговорен к пяти годам заключения в лагере с заменой на высылку в Казахстан на тот же срок. Жил на окраине Чимкента около арыка, за которым простиралась целинная степь. В маленьком казахском глинобитном доме он занимал комнату с верхним светом, обставленную очень скромно: в ней стоял грубо сколоченный стол, топчан и пара стульев. Каждое утро один служил за аналоем, на который ставил небольшой резной складень.
В 1937 г. был вновь арестован и 19 ноября 1937 г. приговорен к расстрелу тройкой УНКВД по Южно-Казахстанской области; 20 ноября, в полночь был расстрелян вместе с митрополитом Кириллом (Смирновым); захоронен предположительно в Лисьем овраге под Чимкентом.
В 1981 г. митрополит Иосиф был прославлен в лике святых Русской Православной Церковью за границей вместе с сонмом Новомучеников и Исповедников Российских, из которых очень многие были "иосифлянами". Следует отметить, что уже в июле 1928 г. иосифлянское движение и его каноническую экклезиологическую основу поддержал глава Русской Православной Церкви за границей митрополит Антоний (Храповицкий), заявивший в полном согласии с Синодом РПЦЗ о молитвенном единстве с Катакомной Церковью. Он тайно переслал из Сербии в СССР свое соответствующее послание, которое с воодушевлением распространялось иосифлянами.
РПЦ МП при ее отдельном прославлении части Новомучеников в 2000 г., отказалась включить в их число свщм. митрополита Иосифа. Препятствием для этого было объявлено уже не его руководство "расколом" (МП теперь признает, что "иосифляне" были во многом правы), а якобы признание им в 1937 г. своей "контрреволюционной деятельности"; хотя "контрреволюционная деятельность" и враждебное отношение к богоборческой власти не может быть препятствием для церковного прославления, а, наоборот, свидетельствует о жизненном подвиге Владыки Иосифа. Кроме того, этот протокол допроса, с большой долей вероятности, был сфабрикован чекистами (такова казенная стилистика текста и стандартная для подобных признаний форма показаний).
+ + +
Владыка Иосиф также внес заметный научный вклад в русскую церковную науку как историк и богослов. Главный труд его: "История иудейского народа по археологии Иосифа Флавия" (Сергиев Посад, 1903). Цель своего труда он видел в том, чтобы «забраковав негодное, установить важное» в тексте своего тезки Флавия. Он начал с определения двух крайностей в оценке текста Флавия – излишняя его критика или полное доверие: «Понадобились до унизительности рабские преклонения перед авторитетом Иосифа далеко недюжинных талантов (вроде некоторых отцов и учителей Церкви), прежде чем установилось равновесие». Вывод самого владыки Иосифа заключался в том, что Флавий, говоря о периоде, предшествовавшем Маккавейским войнам, не располагал никакими серьезными документами, кроме Ветхого Завета, зато его сведения о последних двух веках до Р.Х. имеют большую ценность, тем более, что этот период освещен в Библии не полностью.
Также он автор книги "Самуил и Саул в их взаимных отношениях" (1900), статей в Православной богословской энциклопедии. В 1905–1910 гг. владыка издал свой цитируемый выше дневник под заглавием: "В объятиях Отчих. Дневник инока" из 12 томов – поучительный образец православно-аскетической литературы в наступающую эпоху апостасии. Автор дневника углублялся в себя и записывал каждое свое душевное движение, свидетельствуя и о взлетах его духа, и об искушениях, которым он подвергался.
Библиография
Священномученик Иосиф, митрополит Петроградский. Жизнеописание и труды. Сост.: М.С. Сахаров и Л.Е. Сикорская. СПб. 2006.
Шкаровский, М.В. Судьбы Иосифлянских пастырей. Иосифлянское движение Русской Православной Церкви в судьбах его участников. Архивные материалы. СПб, 2006.
