4. Русские, национальный вопрос и свобода вероисповедания

Правильное решение национального вопроса – одно из важнейших условий для возрождения России, в составе которой, как постоянно подчеркивается, живут более ста национальных меньшинств. Такое государство может нормально существовать, если только всех их скрепляет более высокая ценность, чем местные национальные интересы. Кроме того, и организационно такое государство может существовать лишь с единым стержнем в виде державообразующего народа, справедливо примиряющего разногласия всех других (межнациональные конфликты в СССР вспыхнули именно после ослабления центральной власти).

До революции на русский народ возлагалось основное бремя государственных забот и жертв, инородцы же часто освобождались от воинской и налоговой повинностей и участвовали в них по желанию. Но, естественно, они имели и меньшие права влияния на политику государства, его идеологию и на выбор духовных ценностей в виде Православия как государственной религии. Духовной целью Российской империи в отношении нацменьшинств (помимо бытоустроительных и оборонных мер) было – сделать им доступным свет Божией Истины, помочь спасению тем из их среды, кто готов ее вместить. Делалось это без насилия, оно несовместимо с Православием. Сколько представителей других народов благодарны за это исторической России и служили ей на высоких государственных постах!

После революции и разгрома культуры и религии русского народа его ведущая роль оказалась подавлена. Однако в 1930-е годы Сталин все же был вынужден признать державообразующую функцию русского народа и использовать его в этом полезном качестве: без этого коммунисты не смогли бы ни удержаться у власти, ни выиграть войну с Германией, ни укрепить послевоенную государственную мощь. Тем самым на русский народ вновь были возложены основное бремя государственных задач и роль донора для национальных окраин, но уже не для несения им света Истины, а для превращения всех народов в «новую историческую общность людей – советский народ».

И «поскольку в Советском Союзе главный язык русский, то это сближение большевики понимали как русификацию нерусских народов в области языка и дерусификацию самих русских в культурно-исторической области»[6], – подчеркивал известный чеченский деятель-эмигрант А. Авторханов. То есть, в отличие от дореволюционной России, русский народ использовался лишь в качестве подсобного инструмента (если бы в СССР преобладали чеченцы – интернационалистическая компартия использовала бы их).

Ныне в РФ это наследие советского интернационализма возрождено, чтобы сломить сопротивление русского народа компрадорской власти. Нацменьшинства особо финансируются из госбюджета, что русским не положено, ибо они не являются нацменьшинством. В то же время и державообразующим русский народ не признают, как и Православие – главенствующей религией.

Для маскировки антирусских целей этой политики обычно используется аргумент, который, например, повторяет И. Чубайс (этого творца современной "русской идеи" демократы любят противопоставлять его брату-западнику А. Чубайсу): «В многонациональной стране, при соблюдении равноправия, никакое вероисповедание не может быть центральным и превалирующим над другими»[7].

Но что значит определение России как "многонациональной страны"? На Западе "национальность" означает гражданство, в России  – народность, этнос, поэтому "многонациональная" страна означает "многоэтничная". Однако в наше время вообще нет ни одного государства, в котором проживали бы люди только одного этноса, всегда рядом живут другие (пришлые или коренные) – поэтому все страны многонациональны. Но насколько?

По данным переписи 2002 года, в стране проживало 142,5 млн. граждан РФ, вместе с иностранными гражданами – 145,2 млн. жителей. В том числе великороссы (называемые русскими) составили 115 868,5 тысяч человек (81,3 % от числа граждан РФ), малороссы (называемые украинцами) – 2943,5 тысяч (2,06 %), белорусы – 814,7 (0,6 %), 140 тысяч русских записались казаками, 7 тысяч поморами. Итого всех русских 119 773,7 тысяч или более 84 % от числа граждан РФ. На втором месте идут татары – 5558,0 тысяч (3,9 %), на третьем башкиры – 1673,8 (1,17 %), на четвертом чуваши – 1637,2 (1,15 %), затем мордва – 844,6 (0,6 %)[8] – причем в числе этих поволжских народностей есть немало православных. Прочие национальности составляют еще меньшие доли процента, и там тоже есть православные (например, осетины – 0,36 %). Поэтому РФ следует считать русским государством с многочисленными, но крохотными этническими или национальными меньшинствами*. То есть это государство русское с гораздо большим основанием, чем Германия – немецкое, Франция – французское и т.д., поскольку у них процент крупных нацменьшинств – арабов или турок – выше, чем у нас крупнейшего нацменьшинства – татар.

Однако вопрос не только в том, какова численность нацменьшинств (этносов), но и в чем должно заключаться их "равноправие"? Если в России 84 % населения принадлежат к одному народу, а остальные к сотне других (к тому же многие из крупных групп имеют родину за границей: 993 тысяч армян, 586 тысяч казахов, 466 тысяч азербайджанцев, 597 тысяч немцев, 233 тысячи евреев, 147 тысяч грузин и др.** – всего таковых граждан РФ несколько миллионов), то неужели равноправие этих меньшинств должно заключаться не в их праве на сохранение в РФ своих культур, а в праве требовать от государствообразующего народа, чтобы его вероисповедание и культура перестали быть таковыми?

Именно такое нивелирующее понимание "равноправия" по-прежнему навязывается русскому народу, который, в отличие от нацменьшинств, сдерживается в выражении своих национальных устремлений в государственных СМИ, системе образования, культурной и политической жизни. Замена русских "россиянами" и отмена графы "национальность" в паспорте служат этой цели. Русским не разрешено давать своим детям православное образование в государственных школах. А ведь с точки зрения арифметического равноправия, заложенного в выборы органов власти (а значит, и ее государственной политики), русская (а не русскоязычная) культура должна была бы составлять не менее 84 % в составе общегосударственной во всех ее проявлениях.

Демократы считают  правомерным и необходимым строить законодательный парламент как представительство разных групп населения по их идейно-политическим (партийным) предпочтениям, но отказываются учитывать то, что существуют также разные группы, сильно различающиеся по их отношению к судьбе Российского государства  – и это во многом зависит именно от национальности. Например, одинаково ли относятся к этому русские (всем своим бытием неразрывно связанные с данной землей и государством, созданным их предками), или татары-мусульмане (потомки побежденных завоевателей, они уже отмечают как национальную трагедию падение своего рабовладельческого ханства в 1552 году), или большинство евреев (у которых есть другое отечество и которые по своему закону должны в первую очередь соблюдать интересы своего племени и государства Израиль)?

Тем из них, которые не имеют сатанинских устремлений, в русском государстве должны быть обезпечены личные права быть такими, какими они хотят, а коренным народам – участие в органах власти в местах их компактного проживания. Но их влиятельное участие в управлении всем государством было бы рискованно в смысле сохранения его культурно-исторической идентичности. Даже в западных странах при приеме на руководящую работу в солидную фирму с особой корпоративной культурой национальность имеет важное значение. Почему же и в приеме на работу во властные органы России не соблюдать их состав, пропорционально отражающий разные национальные, а не только разные политические взгляды по отношению к России?

Нетрудно доказать, что равноправия не имеют в РФ именно русские. Ибо в национальных территориальных образованиях в составе РФ (произвольно нарезанных еще большевиками) титульная национальность часто составляет меньшинство в сравнении с русскими, тем не менее именно она определяет кадровую и образовательную политику, официальные культурные традиции региона – от Адыгеи до Якутии. То есть меньшинство выступает в роли "субъектообразующего" народа без должной численности и в весьма произвольных территориальных границах субъекта РФ.

К тому же упоминание о раздаренном Ельциным "суверенитете" все еще существует в конституциях 13 таких субъектов РФ, упоминание о гражданстве – в 20, нет признания верховенства конституции РФ в 55 субъектах, 25 из них характеризуют себя как субъекты международного права. (Невозможно представить себе такое, например, у корсиканцев во Франции или у лужичан в Германии, не говоря уже об индейцах в США.) Все это создает почву для сепаратистских тенденций, ослабляющих государство.

Необходимо восстановить равноправие всех субъектов федерации с утверждением главенства Основного закона России для всех. Надо пересмотреть и территориальное деление России, устранив фиктивные национальные образования, в которых титульная национальность составляет меньшинство, дискриминирующее остальных граждан.

К тому же все эти субъекты РФ (общим числом 32), титульные национальности которых на всей территории РФ составляют около 12 % населения, представлены в Совете Федерации 64 членами, что соответствует 36 % от числа членов этой верхней палаты парламента. Такое законодательное влияние явно непропорционально численности нацменьшинств. А процент евреев (граждан с двойной лояльностью) во всех властных структурах в сотни раз превосходит их процент в населении (официально 0,16 %).

Как видим, нынешнее федеративное устройство РФ и национальный состав органов власти даже с чисто демократической точки зрения ущемляет права русского народа. «Русская нация не имеет в составе РФ полноценной национальной государственности»[9], – говорит даже бывший председатель Конституционного суда РФ М. Баглай. Поэтому вместо искусственных национальных образований более справедливым было бы обезпечить нацменьшинствам всероссийскую культурную автономию независимо от места их проживания (ведь от трети до половины татар, башкир, марийцев, мордвы, чеченцев и других меньшинств живут за пределами своих национальных образований).

Главное же не в преобладающем количестве русских, которые должны иметь пропорциональное их численности право на участие во власти и на государственную культурно-историческую идентичность. Главное – в удерживающем смысле русской православной культуры для защиты от зла. Русское самосознание – не просто национальное, а подлинно вселенское как наибольшее приближение к идеалу должного удерживающего государственного строя для всех народов мiра. Таково историческое духовное значение Российской империи – Третьего Рима, в котором у русского народа национальность и Православие соединены неслиянно-нераздельно. Такова суть русского национально-патриотического и имперского чувства, которого нам нечего стыдиться.

При этом русским мы считаем того, кто сам себя считает таковым, принадлежащим к истории, культуре и вселенскому призванию русских, сливающим с ними свою судьбу, будучи православным и ценя это выше своей крови, которую он потому и не боится сливать с русской кровью, и даже растворяться в ней, как растворились многие племена еще со времен Киевской Руси. По крови русский и сегодня может происходить из любого другого народа (было немало обрусевших пришельцев как из Европы, особенно немцев, так и с Востока – особенно татар). С другой стороны, русский по крови может и не развиться до уровня настоящего русского; к сожалению, таких сегодня очень много.

Конечно, определение национальной принадлежности граждан – это дело их самосознания и совести. Достойную роль в удерживающем призвании Третьего Рима могут играть и меньшинства, ценящие свою расово-этническую самобытность – в этом нет ничего плохого.

Как нет ничего плохого в том, что славяне и шире – белые европейцы – ценят свои расово-этнические черты, не желая смешиваться с пришельцами в одно месиво. Внешний облик народа – это его культурно-эстетическая ценность и идентичность, сохранение которой важно для сохранения красоты мiра в его многообразии. Православная Церковь никогда не стремилась перемешать все народы, а старалась укорениться в каждом из них, сохраняя его национальные черты и эстетику, вбирая ее и в богослужение. И если сейчас биологи стараются спасти от вымирания редкие виды животных, то тем более оправданно нам сохранять все человеческие племена от глобального всесмешения.

Лишь когда расово-племенное чувство возводится до высшей ценности с желанием господства над другими народами – оно становится греховным и неприемлемым. Это основной грех иудаизма и подражавших ему фашиствующих язычников (см. в главе I).

Таковы и любые безрелигиозные формы русского национализма – они могут только оттолкнуть от России другие народности, оставив от нее лишь великорусские территории и сделав из них страну "как все". По сути этого хотят патриоты-язычники, предлагающие создать некое этническое "Русское государство", отделив от него территории нацменьшинств. Одна из понятных причин этого – преступная миграция, но с нею нетрудно справиться обычным наведением порядка. Этот "русский проект" стал бы не только упрощением духа и задач русского народа, но и разрушением его великого исторического назначения – вселенской империи Третьего Рима. Точнее разрушением ее остатка тем же способом, каким был разрушен СССР – исковерканная компартией территория Третьего Рима.

В русском народе греха расовой гордыни никогда не было, поскольку он православный; и с другой стороны, – он сможет выполнять свою удерживающую роль, лишь восстановив свое православное самосознание.

Православие де-факто является исторической религией державообразующего народа, создавшего Российское государство, а значит, и единственной государственной, что необходимо признать официально (как это сделано, например, в Греции и даже в Грузии). Так называемое "отделение Церкви от государства" глупо и опасно, поскольку в мiре не бывает нравственного вакуума: отказ от истинной религии ведет лишь к подпаданию государства под воздействие религии ложной, которая ныне заключается в узаконенном неразличении добра и зла. (Отделение церкви от государства возникло в эпоху буржуазных революций на Западе, где католическая иерархия пыталась господствовать над государством, а протестантская была подчинена ему. И в том и в другом случае это было соединение церкви и государства, которое масоны постарались разъединить. Православный же идеал взаимоотношений Церкви и государства предполагает неслиянно-нераздельную симфонию, то есть согласованность.) (Подробнее современное состояние Русской Православной Церкви рассмотрим в следующей главе.)

Это не означает отказа в государственной поддержке неправославным конфессиям (кроме сатанинских) в области образования, строительства культовых сооружений и т.п. – здесь должно быть равноправие постольку, поскольку в государстве граждане любого вероисповедания равны в гражданских правах. Но им необходимо убедительно объяснить, что Россия может быть здоровой лишь при духовном здоровье державообразующего русского народа – и это будет полезно для всех, кто живет в нашем государстве. Национальная политика России должна заключаться в разъяснении этого безспорного факта, как и того, что отделение малых народов от России будет означать их подчинение Новому мiровому порядку с соответствующей денационализацией.

Ставить же Православие на один уровень с религиями меньшинств, не признающими Христа, – это и оскорбительно для большинства населения России, и грех пред лицем Бога. Тем более кощунственно считать традиционной религию 0,16 %, традиционно борющуюся против христианства  и готовящую царство антихриста.

Разумеется, не следует никого принуждать принимать Православие насильно, да это и безсмысленно. Не следует вмешиваться в религиозные верования неправославных общин и народов, даже если мы сознаем их ошибочность, – по той же причине, по которой и Господь Бог не вмешивается в свободу воли человека. Обращение к Истине может быть только свободным самостоятельным решением. Господь не вмешивается даже в свободу ангелов, ставших бесами. Но от них Он защищает Свой народ. В этом и должно заключаться истинное равноправие: в одинаковом праве на самобытность, которая имеет значение даже в виде поклонения антихристу, то есть в самом недолжном виде, – но лишь для вразумления остальных людей и народов к должному. Поскольку в нашем несовершенном мiре зло окончательно неискоренимо, этой задачи и нельзя ставить, а можно ставитьлишь задачу четкого распознавания добра и зла – для защиты первого и сопротивления второму.

Такое равноправие не означает демократического равенства "истин" различных вероисповеданий и не отменяет, а наоборот, еще более предполагает необходимость обличения мiрового зла и проповеди Истины, в том числе и государственного воспитания к ней. Ведь Господь, уважая свободу воли человека, позаботился также и о том, чтобы дать людям Свое Откровение и то знание, на основе которого только и возможен верный и свободный выбор человека между истиной и множеством лжеистин. Это знание – Закон Божий – государство обязано сделать доступным своим гражданам. И поскольку подавляющее большинство их – русские, то, обратившись к своей вере, они сделают православной и всю нашу страну в ее выборе государственных решений, – несмотря на то, что в ней будут свободно сосуществовать последователи иных этносов и религий.

Даже чисто прагматически в такой мононациональной (с точки зрения государственной опоры) стране, как Россия,  было бы ошибкой искусственно уравнивать национальность и религию державообразующего народа со всеми остальными. Это не дает им большего влияния в стране, но подрывает несущую русскую опору общего благосостояния и обороноспособности. Это доказывают от обратного и враги России: мы уже приводили пример с генералом Тейлором, который разработал концепцию атомного удара только по территориям, заселенным русскими.