5. "Император Кирилл I", Ватикан, масоны и большевики

Лишь на фоне приведенных фактов можно по-настоящему оценить нравственный аспект эмигрантского "кирилловского" Манифеста, изданного в 1924 году при еще живой вдовствующей Императрице-Матери Марии Феодоровне: «...А посему Я, Старший в Роде Царском, единственный Законный Правопреемник Российского Императорского Престола, принимаю принадлежащий Мне непререкаемо титул Императора Всероссийского... Сына Моего, Князя Владимира Кирилловича, провозглашаю Наследником Престола с присвоением Ему титула Великого Князя, Наследника и Цесаревича... Обещаю и клянусь свято блюсти Веру Православную и Российские Основные Законы о Престолонаследии...».[67] (Прим. ко 2-му изд.: в воззвании же 1922 г Кирилл называл себя еще только "блюстителем" Престола до решения Земского Собора.)

После всего вышесказанного не удивительно, как напоминал Н.Д. Тальберг, что «..."Императором" Великого Князя Кирилла Владимировича признали немногие. О непризнании его объявили в печати вдовствующая Государыня Императрица Мария Феодоровна и Вел. Кн. Николай Николаевич. Не признало его большинство остальных Членов Царственного Дома, в числе их старейшие: Королева Эллинов Ольга Константиновна, Вел. Кн. Петр Николаевич, Его Императорское Высочество Принц Александр Петрович. Не признали Архиерейский Собор и Синод, а также и Высший Монархический Совет», ибо «Великий Князь Кирилл Владимирович не мог быть венчанным на царство».[68] Затушевывать этот факт неким личным соперничеством не признавших его членов Династии (как это до сих пор "объясняют" "Кирилловичи") можно лишь в аудитории, не знакомой с сутью вопроса.

В архиве И.А. Ильина (юриста по образованию и доктора государственных наук) имеется аналитическая записка 1924 г. (судя по стилю, принадлежащая ему самому), в которой манифест Вел. Кн. Кирилла характеризуется как "самозванство": «Необходимо признать, что законы о престолонаследии не благоприятствуют кандидатуре Великого Князя Кирилла Владимировича и книга Зызыкина толкует их правильно. Аргументация в пользу его кандидатуры - груба, невежественна и, главное, не объективна... Вел. Кн. Кирилл - провозглашая сам свои права - совершает акт произвола и никакие признания со стороны других Вел. Кн. в этом ничего не изменяют... Самим вождем "движения" предносится не Монархия - а дело заграничной партии.., объединившейся для агитации и борьбы за Престол... Бессилие и беспочвенность этой закордонной монархии - неизбежно поведет ее к соглашению с другими, враждебными подлинной России силами: масонством и католицизмом».[69]

Действительно, в поисках поддержки "Кирилл I" и его активная супруга были готовы проявлять "гибкость" и вправо (в сторону зарождавшейся тогда партии Гитлера), и влево (к американским миллиардерам,[70] вплоть до создания "демократической монархии" с Советом, в котором половина мест принадлежала бы американским ставленникам), и в сторону Ватикана, пытавшегося в 1920-е годы заключить конкордат с большевиками для окатоличивания России за счет разгромленного Православия.

Ныне сами католики признают, что в их архивах имеются документы об этих попытках Вел. Кн. Кирилла утвердиться в роли наследника российского Престола. Он «через своего личного представителя установил контакт с кардиналом Гаспарри, папским статс-секретарем, а также с епископом-иезуитом д'Эрбиньи в попытке заручиться поддержкой Ватикана... Взамен он [Кирилл. - М.Н.] обещал, после занятия трона Романовых, даровать официальное признание Русского Католицизма в виде Русского экзархата и признать возможную католическо-православную унию... Однако Ватикан, действуя реалистически, предпочел продолжить свои секретные переговоры с красным режимом». В 1929 г. Вел. Кн. Кирилл повторил попытку. Узнав, что переговоры Ватикана с большевиками не имели успеха, «он пригласил иезуита [д'Эрбиньи. -М.Н.] к себе в Бретань и передал через него послание Папе. Кирилл обещал предоставить католицизму в России свободу религиозной пропаганды, в случае падения советского режима и занятия трона Романовых. В виде ответной услуги он хотел бы, чтобы Папа оказал поддержку его делу и признал его как "легитимного и ниспосланного провидением наследника Российского трона". Однако предложение Кирилла было вновь отвергнуто» -по тем же причинам: в надежде Ватикана на улучшение отношений с советскими властями.[71]

Вел. Кн. Кирилл воспользовался и услугами масонов, очень активных в ту эпоху, в том числе в русской эмиграции. Ильин так писал об этом в 1923 г. генералу Врангелю в конфиденциальной "Записке о политическом положении": «Особое место занимают сейчас русские масонские ложи. Сложившись заново после революции и получив признание заграничного масонства, русские ложи работают против большевиков и против династии. Основная задача: ликвидировать революцию и посадить диктатуру, создав для нее свой, масонский, антураж. Они пойдут и на монархию, особенно если монарх будет окружен ими или сам станет членом их организации. ...по-прежнему их главная задача - конспиративная организация своей элиты, своего тайно-главенствующего масонского "дворянства", которое не связано ни с религией, ни с политической догмой, ни с политической формой правления ("все хорошо, если руководится нашей элитою")».[72] Врангель оценил эту "Записку" Ильина как «глубокий и блестящий анализ современного положения».[73]

Масоны по-своему взялись за финансовое обеспечение проекта "Император Кирилл I". В 1924 г. И.А. Ильин продолжает эту тему в письме тому же адресату: «По явившийся манифест вел. кн. Кирилла не был для меня полной неожиданностью. Еще в мае я узнал, что группа лиц французско-швейцарского масонства, установив, что за вел. кн. Кириллом числится большая лесная латифундия в Польше, еще не конфискованная поляками, но подлежащая в сентябре 1924 года конфискации, работает очень энергично и спешно над приобретением ее у вел. кн. (он и не знал о ней!)». На нужды "императора" «должно отчислиться от этой продажи около 150 мил. франков золотом. Сведение было абсолютно точное... Расчеты у масонов могут быть двоякие: или повредить русскому монархизму верным провалом нового начинания, или повредить русскому монархизму возведением на Престол слабого, неумного и, главное, каптированного масонами и окруженного ими лица. Должен сказать от себя, что менее популярного в России претендента на Престол нельзя было бы выдумать... К сожалению, вокруг вел. князя стоят люди, или находящиеся под фактическим влиянием масонства (мне известны подробности от недостаточно конспиративных масонов), или же рассуждающие так: "вопрос трона есть вопрос хлеба и денег" (эту фразу я лично слышал)...».[74] Далее Ильин поясняет эту фразу словами Наполеона о том, что даже цареубийцы могут купить себе популярность в изменчивом общественном мнении...

В числе "кириллистов", как их называл Ильин, он отмечал людей трех категорий: «I. восторженные юноши и женщины, страдающие недержанием монархического чувства и политическим слабоумием; II. честные, но тупые люди, рабы прямолинейности и формального аргумента, политически близорукие служаки; III. порочные, хитрые интриганы, делающие на сем карьеру и не останавливающиеся ни перед какими средствами. Первые две группы являются "стадом", третья группа состоит из "пастырей"... Их план для России: договориться с ГЛУ, произвес ти из него переворот, амнистировать коммунистов, перекрасить их в опричников и вырезать всех несогласных».[75]

Такая установка, как подчеркивал Ильин, была весьма благоприятна для действий большевицкой агентуры. Он отмечал «наличность порочных организаций окончательно павших людей, где кириллисты, большевики, туземная [то есть западная. - М.Н.] разведка и полная продажность образуют отвратительную амальгаму».[76]

И другие руководители Русского Обще-Воинского Союза, например, генерал А.А. фон Лампе, предупреждали ген. Врангеля о том, что в "кирилловском" окружении имеются болыиевицкие агенты,[77] в числе которых позже были названы бывший комендант поезда генерала Май-Маевского А.Н. Петров (секретарь "Союза Государевых людей") и полковник Изенбек.[78]

Среди прочего целью их агитации за "Императора Кирилла I" было сеяние раздоров и углубление раскола в монархической эмиграции. Ибо, как говорилось в аналитической записке из архива Ильина:

«Объявленная в условиях спорного права и непопулярной в лучших слоях эмиграции кандидатуры, вне России и помимо ее сколько-нибудь сложившегося народного воззрения и сочувствия, эта "монархия" оказывается не объединяющим началом, а разъединяющим; она творит не согласие, а разброд; объединения она и не ищет, ибо сторонники ее еще при объявлении "блюстительства" видели и знали, что кандидатура В. Кн. Кирилла не может образовать национального центра...».[79]

Влияние советской агентуры особенно очевидно стало в 1930-е годы, когда "Кирилл I" стал открыто покровительствовать просоветски настроенным "младороссам". Ими был выдвинул лозунг: "Царь и Советы", "Император" был на это вполне согласен. В 1937 г. глава младороссов А.Л. Казем-Бек даже перестал скрывать свои связи с советским посольством;[80] лишь после этого он был по собственному желанию отстранен Вел. Кн. Кириллом от должности докладчика.

Бóльшая часть правой эмиграции очень критически относилась к этим играм. К тому же это было время так называемого "Народного фронта" в Западной Европе, то есть антифашистского союза масонов с коммунистами. Неудивительно, что "Российский Имперский Союз" и некоторые правые монархисты (например, Н.Д. Тальберг) отмечали у просоветских младороссов эволюцию в про-масонскую сторону, даже «связь с масонами».[81] А накануне Второй мировой войны бывший масон Л. Любимов (вышедший из ложи, протестуя против союза масонов с коммунистами) прямо утверждал, что совпатриоты-оборонцы вроде младороссов организованы масонами и еврейскими кругами, которые «стараются... войти в контакт с Династией, воображая, что можно заключить с Династией какой-то договор о взаимной поддержке».[82] (Сомнения Любимова в возможности такого договора объясняются тем, что он не знал об описанных выше границах "гибкости" данной ветви Династии...)

Как же получилось, что, несмотря на все это, "кирилловская" ветвь была признана в 1938-1939 гг. основной массой политической эмиграции? На эту позицию стали и Русский Обще-Воинский Союз, и Высший Монархический Совет, и Движение "штабс-капитанов" Солоневича, и многие члены Династии Романовых, и не только либеральная "Парижская юрисдикция" митрополита Евлогия, сотрудничавшего с масонами (именно он возглавил 18 декабря 1938 г. в Париже "легитимирующую" церемонию приема молодого наследника, Владимира Кирилловича), - но и консервативная Зарубежная Церковь...[83]

[67]. Цит. по: Наследование Российского Императорского Престола. С. 65-66.
[68]. Тальберг Н., проф. Мысли старого монархиста.
[69]. Архив И.А. Ильина в Мичиганском университете (США). Док. № 38. С. L, 5, 6. (Courtesy of Special Collection. Michigan State University Libraries. East Lansing, MI 48824-1048). Тексты из этого архива любезно предоставлены для публикации Ю.Т. Лисицей.
[70]. См.: Снессарев Н. Кирилл Первый Император... Кобургский. Германия. 1925; Rimscha H. RuBland jenseits der Grenzen 1921-1926. Jena. 1927. S. 74-82.
[71]. Tretjakewitsch, Leon. Bishop Michel d'Herbigny SJ and Russia. Wiirzburg 1990. Pp. 123. 171. 233. Третьякевич приводит в числе источников точные документы, хранящиеся в западных архивах. (Уточнение и второму изданию: Politisches Archive. Auswä Amt, Bonn. Politische Abteilung II-Vatikan. Verhä der rö. Kirche zur griechisch-kath. Kirche, Politik 25, Bd. 2. Von Bergen [посол Германии в Ватикане, его сообщение в берлинский МИД] No. 35. Rome, 8/3/23; Archives du Ministère des Affaires Etrangères, Quai d'Orsay, Paris. Europe-Russie, Partis Politiques. Russes a l'Etranger, Monarchistes. IV, Z 617-3, Vol.120, Telegr. No. 496. P. de Margerie [посол Франции в Германии, его сообщение во французский МИД], Berlin, 17/3/25; Archives de l'Abbауе de Saint-Andre-les-Bruges, Belgium. Van Caloen Papers, папка "Compte G. de Carlow" [письма графа Карлова монсиньору Bresley de Varensier и Van Caloen, 1921-1924]; папка "Russes a Nice. Affaire Gd-Duc Cyrille", сообщение Van Caloen монсиньору Chapon, Cap d'Antibes, 12/4/23; W. Chapin Huntington. The Homesick Million: Russia-out-of-Russia. Boston, 1933. P. 146; брат Wenger на беседе в Риме 16/12/75.)
[72]. Ильин И. Записка о политическом положении. Октябрь 1923 г. // Архив Гуверовского института войны, революции и мира (АГИВ), Стэнфорд, США. Коллекция П.Н. Врангеля. Кор. 150. Д. 40. Л. 94-104. (Все цитируемые в данной статье документы из АГИВ были любезно предоставлены д-ром В.Г. Бортневским, готовившим их для публикации в альманахе "Русское прошлое", С.-Петербург. В апреле 1996 г. Бортневский был найден мертвым при неуточненных обстоятельствах в США, где он вел исследовательскую работу.)
[73]. Врангель П. Письмо И.А. Ильину. Сремски Карловцы. 1923. 29 ноября // АГИВ. Кор. 150. Д. 40. Л. 105-105 об.
[74]. Ильин И. Письмо П.Н. Врангелю. Сан-Ремо. 1924. 4 окт. // АГИВ. Кор. 150. Д. 40. Л. 467-469.
[75]. Ильин И. Сводка "О положении". Май 1925 г. // АГИВ. Кор. 150. Д. 41. Л. 162-166. То же самое почти буквально повторяется в документе № 38 из архива Ильина.
[76]. Там же.
[77]. Лампе А., фон. Письмо П.Н. Врангелю. 1925. 25 июня. // АГИВ. Кор. 150. Д. 41. Л. 193.
[78]. Показание арестованного А. П. Петрова бельгийской службе безопасности 27 мая 1929 г. // АГИВ. Собрание Б.В. Прянишникова.
[79]. Архив И.А. Ильина в Мичиганском университете (США). Док. № 38. С. 4.
[80]. Алексеев Н. ГПУ и младороссы // Возрождение. Париж. 1937. 6 авг.; Казем-Бек изобличен в сношении с большевиками // Сигнал. Париж. 1937. No 13. 15 авг. С. 1-2.
[81]. См.: Доклад Н.Д. Тальберга на собрании Монархической партии // Имперский клич. Париж. 1936. № 26. С. 2.
[82]. Любимов Л. Единый фронт неудачников // Возрождение. 1939. 10 февр. С. 4.
[83]. См.: Назаров М. Миссия русской эмиграции. Москва. 1994. Т. I. С. 263-265. К сожалению, в I томе книги вопрос престолонаследия остался недостаточно освещенным, это будет сделано в томе II.

———————————— + ————————————
назад  вверх  дальше
——————— + ———————
ОГЛАВЛЕНИЕ
——— + ———
КНИГИ