Причиной появления этой формы апостасии в нынешнем столетии послужило стремление части духовенства Русской Церкви (во главе с митрополитом Сергием) спасти земную церковную организацию в условиях гонений от богоборцев путем выполнения всех требований гонителей. "Сергианство" вывело наружу те апостасийные тенденции, которые накопились в Русской Церкви за предыдущие два столетия во многих областях церковной жизни. Проф. Флоровский отмечал, что к концу XIX в. четко определились два крыла: сторонников истинного Православия и сторонников модернизированного христианства - и размежевание стало неизбежным. Революционная катастрофа, имевшая глубокий эсхатологический смысл, привела это размежевание в действие, хотя и придала ему политическую окраску. Но это не должно заслонять от нас духовного смысла разделения в русской Церкви - того, что произошло отпадение от истинной Церкви всех отступнических сил.
Эти силы по-разному были оформлены организационно: обновленческое "Высшее Церковное Управление", "сергианская" Патриархия, "евлогианский" Экзархат в Западной Европе, польская, украинская, финская, американская автокефалии... Они выступали подручными разных политических сил: большевиков, промасоненных западных демократий, украинских и иных националистов. Но все они были едины в своей отступнической сути: они отказались от свидетельства Христовой правды и поставили себя на службу силам антихристовым, предали истинную Русскую Церковь и стали более или менее активными пособниками ее гонителей. Таковыми были не только обновленцы и "сергиане", но и польские и финские автокефалисты, гнавшие русских исповедников Православия в своих странах. Не все эти апостасийные группировки сотрудничали с компартией и ее карательными органами, но все они отказались от «подвига православной русскости перед лицом апостасии» (выражение архим. Константина), все они отказались нести крест гонений, возложенный Промыслом Божиим на всю Русскую Церковь. Именно этот крест провеял гумно Божие, отделив на нем честное от недостойного.
И никакие оправдания отступников, будто они разорвали с «правыми русскими политиканами» ради «чистого аполитичного христианства» или ради «единства со своим народом» в странах своего пребывания - нас обмануть не могут. Всякий дезертир, бежавший с поля брани, оправдывает себя тем, что в силу какого-то высокого принципа он не может стоять вместе со всеми. Когда вся Церковь введена Промыслом Божиим в огонь и воду испытаний, пытающиеся избегнуть общего подвига неизбежно уклоняются на путь погибельный - и чаще всего прямо на путь Иудин.
Только две части единой Русской Церкви не уклонились тогда от подвига исповедничества: Российские Ново-мученики и зарубежные исповедники. Хотя этот подвиг совершали они в разных формах, суть его была одна - единым был дух верности Православию и заветам Святой Руси, и потому они составляли одну Церковь. Сегодня в глазах многих бескомпромиссных верующих неповрежденное и несомненное епископское преемство сохранилось только в Зарубежной части Русской Церкви, поэтому в последние годы все ревнители Православия в России и организационно стали стягиваться к Зарубежному Синоду.
Параллельно с этим и все апостасийные силы бывшей Российской Церкви подтянулись к неообновленческим структурам Патриархии, поддерживая их. Кто-то прямо вошел в МП, кто-то именно от нее получил автокефалию, кто-то находится в полном единомыслии с ее руководством. Причем, как нам кажется, современное возглавление МП, сохраняя апостасийное преемство с прежним сергианством, к сожалению, вместо преодоления былого греха - продвинулось еще дальше по пути отступления и в наши дни являет в себе синтез всех предыдущих форм апостасии.
