С поправочным коэффициентом

(Как слушать западные радиопередачи)

Программы западного радио на русском языке ‒ прежде всего это „Свобода”, „Би- Би-Си”, „Немецкая волна” и особенно „Го­лос Америки” ‒ стали неотъемлемой и важ­ной составной частью советского быта. С не­которых пор их слушают в СССР, почти не скрываясь. Знакомые всем голоса и интона­ции дикторов вечерами можно слышать в темных коридорах рабочих общежитий, ле­том ‒ прямо на улице или из раскрытых окон домов. Можно без преувеличения ска­зать, что несмотря на длительные периоды глушения на западных радиопередачах в СССР выросло целое поколение молодежи, ибо эти передачи до сих пор остаются для на­селения страны единственным широко до­ступным источником информации, отличаю­щейся от официальной. Интересно составлен­ные и легкие по форме, эти радиопрограммы по числу слушателей, вероятно, намного пре­восходят советское радио, и формируют они не только политические взгляды, но очень часто и саму идейную платформу, на кото­рую эти взгляды опираются ‒ мировоззре­ние человека.

Поэтому естественно то внимание, кото­рое уделяется содержанию и организации этих радиопрограмм в среде русской эмигра­ции, в том числе и на страницах русской пе­чати. Среди недавних таких выступлений можно отметить, например, остро критичес­кие статьи в журнале „Континент”*, кото­рый открыл для этого даже специальную рубрику „Звуковые барьеры радиовещания” (хотя, впрочем, описываемые в этой рубри­ке „барьеры” явно не звуковые).
______
* „Континент” № 9 ‒ А. Ретти, „Прощание с „Го­лосом Америки”; А. Солженицын, „О работе рус­ской секции „Би-Би-Си”; № 11 ‒ В. Буковский, „От­крытое письмо директору радиостанции „Свобода” г-ну Фрэнсису Рональдсу”; № 12 ‒ Ян Новак, „От­крытое письмо Александру Солженицыну”; В. Соколов, „Записки радиослушателя”; № 13 ‒ Т. Шуман, „Расслабление Радио Канада”. См. также журнал „Голос зарубежья” № 9 за 1978 г. ‒ меморандумы и др. документы о положении на радио „Свобода”; „Посев” № 11 за 1975 г. ‒ Р. Редлих, „Русский на­ционализм и радио „Свобода”; „Посев” № 7 за 1976 г. ‒ А. Авторханов, „Голоса малых народов”; „Посев” № 11 за 1977 г. ‒ письмо Ю. Брюно "К микрофону с допуском?".
______
Позволим себе и мы затронуть эту важную тему, но с другого конца: если статьи в „Континенте” писались с целью повлиять на руководство радиостанций, то мы, в сравне­нии с этим, поставим себе цель, как нам ка­жется, менее безнадежную и, ориентируясь на слушателей ‒ наших читателей в России, ‒ попробуем дать им (хотя бы тем, кто смо­жет прочесть наш журнал) некоторый поправочный коэффициент, который, слушая за­падное радио, иметь в виду весьма необходимо.

Продолжение политики радиосредствами

„Дареному коню в зубы не смотрят” ‒ эту нехитрую мудрость в какой-то мере можно отнести ко всему, что делают для нас демократические страны, в том числе и к ра­диовещанию. Несмотря на все недостатки этих программ, хорошо, что они вообще есть и что Запад помогает нам хотя бы таким об­разом. Мы, конечно, можем и должны ему напоминать, что свобода в нашем, ставшем маленьким мире неделима, мы можем и должны советовать, как ему лучше органи­зовать передачи, но мы никогда не должны забывать, что на этот счет ‒ как ему тратить собственные деньги ‒ у Запада есть и свое собственное мнение*.
______
* Запад, то есть группа промышленно ведущих стран с единым принципом общественно-экономического устройства и единой системой идеологических ценностей, ‒ представляет собой явление плюралистическое, допускающее в себе сосуществование различных, часто противоположных мнений, в том числе и по отношению к нашей стране. Однако в то же время для Запада как геополитического региона характерны цельные доминирующие интересы, определяющие его внешнюю политику. Именно в этом смысле мы говорим об интересах или мнениях Запада.
______

Даже если наша крити­ка и советы исходят из их полезности и необ­ходимости для самого Запада, то и в этом случае Запад вправе решать сам, что ему по­лезно, а что нет (ошибается он или нет ‒ это уже другой вопрос). И это мнение Запада далеко не всегда совпадает с нашим. Два миллиона советских граждан, выданных на расправу НКВД все тем же Западом в конце войны ‒ лишь один из крайних случаев тако­го несовпадения. Если время подобных „не­совпадений” прошло, то слава Богу*.
______
* Наблюдающееся сейчас „несовпадение” интере­сов тайваньского населения и Запада заставляет предположить, что это время прошло не для всех. Политика сближения Запада с коммунистическим Китаем дает пищу для размышлений об этом.
______

Во всяком случае, радиослушателям (и не только им) нужно ясно отдавать себе отчет, что цели российской оппозиции и Запада в чем-то совпадают, но в чем-то и различаются. Было бы странным, если бы это было не так и если бы каждый американский президент не ставил на первое место то, что он считает интересами своего народа, который избрал его на этот пост. Руководствоваться в международной политике моральными соображениями человечество еще, к сожалению, не вполне научилось, да и лучшие из созданных им государственных систем ‒ современные западные демократии ‒ все еще мало при­годны для этого. [Каюсь: тут я, ограничив себя демократическими рамками, ибо при ограниченности возможностей переправки журнала в СССР статья всё же была предназначена в основном читателям и советологам на Западе, невольно упустил из виду действительно лучшую систему ‒ симфонию государственной и церковной власти в православной монархии. ‒ Прим. 2024] Короче говоря, эти радио­передачи, оплачиваемые из кармана тех же избирателей, ‒ прямое продолжение полити­ки соответствующих западных государств. Этот вывод ни в коей мере не несет оценоч­ного смысла: он является нейтральной кон­статацией само собой разумеющейся реаль­ности, равно как и публичное выступление президента США Картера, определившего ра­диостанции „Голос Америки” и „Свободная Европа/Свобода” как важнейшие инструмен­ты американской внешней политики.

Радиослушателям, впрочем, предлагается на выбор и иное мнение: в эфире радио „Свобода” представляется им как „независимая радиостанция, финансируемая Конг­рессом США”. Сочетание, прямо скажем, не совсем удачное, ибо даже у незлонамеренно­го слушателя может возникнуть вопрос: ка­кая же все-таки ‒ независимая или финанси­руемая? Вероятно, все же стоит посоветовать ему положиться на авторитетное мнение аме­риканского президента. Да и в программно­-политическом руководстве этой радиостан­ции уклончиво, но ясно сказано, что ее дея­тельность „не несовместима с общими внеш­неполитическими целями Соединенных Шта­тов” (ППР „РСЕ/РС”, 1976 г,, с. 2).

Не углубляясь в рассмотрение этих целей, ‒ это совсем не тема данной статьи ‒ отме­тим все же коротко, как они отражаются на подходе Запада к проблемам нашей страны.

Особенности подхода Запада

Нужно сказать, что в практике междуна­родных отношений государства воспринимаются друг другом как субъекты цельные, и в данном случае СССР воспринимается западными странами не как режим, пришедший к власти незаконным путем и не выражающий интересов народа, а как некая „реальность”, с которой приходится иметь дело, которая географически идентична с понятием России, а ее население ‒ с „русскими”. То есть, в ос­нове отношения Запада к СССР лежит впол­не понятное, содержащее элемент соперниче­ства стремление, скажем, ослабить его как геополитического конкурента*, теперь к то­му же выступающего в виде агрессивного ре­жима.
______
* Особенно очевидно это проявляется в критиче­ские ситуации. Приведем лишь один пример. В 1918 г. германский министр иностранных дел фон Кюльман писал послу в Москве графу Мирбаху: «...мы должны пытаться, насколько это возможно, предупредить консолидацию России и поэтому, с этой точ­ки зрения, мы должны поддерживать партии гораз­до более левые» (то есть большевиков, получивших тогда от Германии около 70 миллионов золотых ма­рок ‒ сумма по тем временам колоссальная). ‒ Цит. по книге Н. Рутыча „КПСС у власти”.
______

Тот факт, что в самой стране у этого режима много противников, на восприятие СССР как международного субъекта влиять не может, подобно тому, как и в противо­борстве с врагом опасным и злым обычно не принимают в расчет то, что у него могут быть добрые „задние мысли”.

Хотим мы того или нет ‒ наша страна ви­дится Западом исторически и геополитичес­ки как нечто цельное, и только ирония исто­рии может заставить Запад, следуя своим це­лям (в том числе и сегодняшним целям са­мозащиты), прибегать порою к диаметраль­но противоположным действиям: когда-то 70 миллионов большевикам, теперь же еже­годные 70 миллионов их противникам ‒ на вещание „Свободной Европы/Свободы”.

Разумеется, действия Запада сейчас более чем оправданы, ибо сегодня он видит перед собой не просто конкурента, а гангстера. Однако в таком неизбежно разном подходе к проблемам нашей страны коренится и глав­ная причина известного несовпадения объек­тивных интересов российской оппозиции с преобладающими интересами западными, ‒ среди прочего и в радиовещании. Отсюда же возникает и необходимость для радиослушателя в некоем поправочном коэффициенте к тому „дареному коню”, которого ему предлагают.

Поддержка родственных явлений

Течение в российской оппозиции, обнаруживающее наибольшее совпадение своих ин­тересов с западными ‒ назовем его в самом широком понимании „либерально-западниче­ским” ‒ естественно, пользуется и наибольшей поддержкой как западных органов информации, так и радиопрограмм для СССР.

Было бы не совсем точным отождествлять это либерально-западническое течение с правозащитным движением, так как права человека сами по себе нейтральны, к тому же среди подлежащих защите прав человека имеются и права национального, религиозного и политического характера. Однако ограниченный выбор, произведенный нашим право­защитным движением из этого комплекса прав, в частности, неоднократно повторявшееся обоснование права на эмиграцию на Запад как „самого основного”, а также возведение прав человека в ранг мировоз­зрения ‒ готовой формулы совершенного общества, ‒ позволяет характеризовать это движение как наиболее родственное и понятное Западу.

Идентичность образа мышления с запад­ным часто прослеживается здесь и в отноше­нии к СССР как к злу цельному и монолит­ному, что сказалось, например, в прозвучав­ших совместных призывах к тотальному бойкоту всего советского общества. Види­мо, из-за идейной и политической близости развитие этого движения происходило и про­исходит при постоянном внимании и доста­точно ощутимой радиоподдержке Запада: информация, защита гласностью, популяризация имен и литературных произведений, а в иных сферах ‒ иногда даже защита пресле­дуемых правозащитников и „отказников” на самом высшем дипломатическом уровне. Без помощи западного радио такие акции, как открытые демонстрации, протесты и другие выступления правозащитников, поте­ряли бы свой смысл, ибо они остались бы со­вершенно неизвестными населению страны. Одним из результатов этой поддержки яви­лась сознательная ориентированность на За­пад значительных кругов российской оппо­зиции вообще.

И тот факт, что при всех этих условиях в стране заявило о себе достаточно широкое течение национально-религиозного, „почвенническопо” направления, ‒ определенно говорит о его большом потенциале, проявившем себя без помощи с Запада и да­же наоборот: в условиях значительной кон­куренции с влиянием в стране западного ра­дио. Получается, что увидеть силу этого потенциала гораздо легче из эмиграции, чем находясь внутри страны, в условиях тоталитар­ного разобщения, даже будучи по взглядам причастным к этому потенциалу.

Отношение к русскому национальному движению

Несомненно, это движение с сегодняшни­ми приоритетами западной политики имеет мало общего (это, конечно, если рассматри­вать его в категориях геополитических; в категориях же духовных ‒ быть или не быть свободе на Земле ‒ оно совпадает с интере­сами Запада в самый раз; да только можно ли ожидать от Запада мышления в таких ка­тегориях?). Много в нем для Запада непо­нятного и настораживающего. Эту насторо­женность отчасти питает и продуктивное творчество некоторых эмигрировавших ли­тераторов, которые, „нащупав тему” и имея доступ к средствам массовой информации, бьют своего лежачего конкурента „чем попа­дя”.

Разделение на „западников” и „почвенни­ков” прослеживается на протяжении всего петербургского периода истории России, но сегодняшнее его состояние имеет значение особое, так как сейчас расхождения между этими двумя лагерями россиян лежат не только, как прежде, в плоскости историософских дискуссий о будущем из довольно сносного настоящего, но в первую очередь в разном подходе к необходимости тех или иных действий для изменения настоящего, чтобы иметь будущее вообще.

Заинтересованный подход Запада и запад­ного радио к этой вековой российской проб­леме, да еще в специфических, неравных условиях, делает это разделение еще более контрастным и напряженным. В задачу дан­ной статьи не входит идеологическое приня­тие той или иной стороны, тем более что своей долей истины, вероятно, обладает каж­дая из них. Мы собирались ограничиться проблемами радиовещания и останемся в пределах темы, но все-таки сама тема далеко не нейтральна. Если бы рассматриваемые западные радиостанции ограничились лишь уделением большего внимания родственно­му течению ‒ то это можно было бы назвать естественным смещением пропорций и все же как-то понять. Однако существующее по­ложение скорее можно назвать попыткой за­малчивания „неродственных явлений”, что в советских условиях, когда больше никакой другой информации нет, во сто крат усили­вает свою значимость. Это обстоятельство радиослушатели никак не должны упускать из виду*.
______
* К сожалению, за несколько месяцев, прошед­ших со времени написания этой статьи, отрицатель­ное отношение западного радио к русскому нацио­нальному движению стало проявляться не только в замалчивании. Укажем лишь на серию передач „Диа­лог” по радио „Свобода”, в которых вежливой, но тенденциозной критике были подвергнуты некото­рые работы И. Шафаревича и В. Осипова. Так, крити­ка последнего базировалась на одной из его статей, написанной много лет назад в соответствии с такти­ческой линией „легальности” журнала „Вече” и не показательной для его сегодняшних взглядов. Этот „диалог” оказался односторонним не только из-за предвзятости составителей программы — В. Осипов, как известно, отбывает 8-летний срок в лагере и вести полемику оттуда тем более не в состоянии.
______

Независимо от разделения на западников и почвенников бросается в глаза совершен­но недостаточный объем или полное отсутст­вие в русских радиопрограммах следующих важных разделов (хотя в программах на языках других населяющих СССР народов многие из соответствующих тем все же пред­ставлены в большем объеме):

‒ правдивое освещение всей истории российской государственности, которая сильно ис­кажена советской идеологией;

‒ информация о национальных и культур­ных традициях России, а также о тех положительных сторонах ее дореволюционной обще­ственной жизни, которые имеют ценность для будущего;

‒ чтение документов и самиздатских работ национально-религиозного направления;

‒ передачи по истории русской обществен­ной и философской мысли;

‒ религиозно-православные передачи, а так­же передачи по основам христианства;

‒ освещение культурной и политической деятельности всего русского зарубежья, включая историю и особенно ‒ сегодняш­нюю деятельность российских религиозных и политических организаций, а также обзор издаваемых ими печатных органов.

В программно-политическом руководстве радио „Свободная Европа/Свобода” есть та­кое место:

«Объективность требует, чтобы не отбрасывалась и не оставлялась без внимания информация только лишь потому, что она представляется выгодной для Востока или невыгодной для Запада. Точно также не следует передавать информацию по одному тому, что она представляется невыгодной для Востока или выгодной для Запада» (ППР „РСЕ/РС”, 1976 г., с. 5).

Видимо, вышеперечисленные темы сего­дня не выгодны ни для тех лидеров, ни для других.

Особо следует сказать о религиозных передачах, имеющих у всех без исключения ра­диостанций чисто символический объем. Даже радио „Свобода” уделяет им, считая все повторения, только около двух часов в неде­лю (а всего два года назад была вообще лишь одна передача в 8 минут, повторявшая­ся дважды в неделю). Кроме того, сущест­вующие религиозные программы западных радиостанций рассчитаны, как правило, на слушателей уже верующих и мало пригодны для приведения к вере остальных ‒ для этой цели нужен совершенно особый подход, с азов, в том числе и с разъяснения утраченно­го в обыденном языке глубинного значения самых простых слов, таких, как „зло”, „грех”, „спасение” и т.п., чтобы понимать друг друга. Поэтому некоторым неподготов­ленным радиослушателям можно посовето­вать не судить по не всегда понятным им пе­редачам о религии вообще, и уж никак не су­дить об этом по уровню баптистских радио­программ (ИБРА, „Трансмировое радио из Монте-Карло”) с их эстрадно-религиозными романсами.

Альтернативы для будущей России

Говоря об „участии” радио в дискуссии между „западниками” и „почвенниками”, для нашего читателя-слушателя, пожалуй, стоит выделить еще один ее аспект ‒ раз­мышления о будущем России. Идея „запад­ников”, что все страны развиваются по оди­наковым и обязательным для всех законо­мерностям, может быть, в чем-то и недалека от истины, но западное радио очень часто как-то забывает сообщить своим слушате­лям, что эта идея не единственная в данной области. То же самое можно сказать и в от­ношении либерализма ‒ основы современных западных демократий. И хотя в стране очень трудно (или невозможно) услышать по радио, например, мнение И. Шафаревича на этот счет, или передачу о христианской методологии солидаризма в применении к государственному устройству, или, скажем, положения программы ВСХСОН, ‒ все же хотелось бы, чтобы радиослушатели хотя бы представляли себе этот огромный пробел в передачах, рассмотреть который человеку со стандартным советским воспитанием изнут­ри СССР не так-то легко.

Сейчас российскому обществу как никог­да необходимо обдумать этот важнейший для дальнейшего существования вопрос, не впадая в крайности, и решить: заключается ли особенность России лишь в ее отсталости от Запада (Г. Померанц) или же у нее может быть свой, отличный от западного путь общественного развития, который только и мож­но считать здоровым для российской нации и органически исходящим из ее тысячелетней исторической традиции (И. Шафаревич). Ра­зумеется, такие очевидные Преимущества за­падного мира, как демократические свобо­ды, высокий жизненный уровень и научно-техническое лидирование уже сами по себе оказывают сильнейшее воздействие на умы в пользу западного образца. Но остаются от­крытыми вопросы, возможны ли эти досто­инства только при общественном устройст­ве, аналогичном западному, и не упущен ли здесь еще какой-то иной, важный для характеристики духовно полноценного общества критерий. Хотелось бы, чтобы радиослушате­ли подумали над этим.

Радио и методы борьбы

За прошедшие 60 лет разногласия между населением России и Западом в вопросе целесообразности существования у нас комму­нистического режима, кажется, сошли на нет. Вместо „деконсолидированной” России возник режим, ставший сегодня угрозой са­мому существованию человечества. Однако радиослушателю следует знать, что в спосо­бах устранения этой угрозы мнения россий­ской оппозиции и Запада опять же не во всем совпадают.

Во-первых, Запад, считая наш режим нежелательным, все же не до конца осознал, что основной, а может быть, и единственный путь предотвращения войны лежит через изменение советского строя, агрессивного по своей природе. К тому же Запад до сих пор не увидел в силах сопротивления режиму и массовом недовольстве населения СССР своего главного союзника. Недавние „метания” с правами человека и то, во что это выли лось, еще раз подтвердили, что освободительные силы в России ‒ для Запада не партнер, а в известной мере средство, которое время от времени можно использовать в своих целях даже тогда, когда Запад искрен­не желает, чтобы прав у людей в России было больше.

Во-вторых, разногласия есть и относитель­но темпов изменения режима. Неправиль­ным было бы думать, что западные политики спят и видят крах советской власти. Те из них, которые рассматривают СССР исключи­тельно с точки зрения геополитической, вполне удовлетворились бы не крахом режи­ма, а его „постепенным ослаблением”. Со­глашаясь в том, что резкий обвал власти в СССР мог бы вызвать потрясения далеко не местного масштаба, мнения Запада и боль­шинства нашей оппозиции о срочности ради­кальных изменений из этой общей точки рас­ходятся ‒ если их изобразить векторами ‒ под большим углом друг к другу.

Вектор Запада направлен в сторону замедления изменений и в своем крайнем пределе стремится к стабилизации ни плохого, ни хо­рошего „статус-кво”. В доведенном до край­ности виде стремление к стабилизации выра­жает так называемая „доктрина Зонненфельдта” (одного из советников админист­рации Никсона-Киссинджера). Согласно этой доктрине любая дестабилизация в соцлагере чревата непредвиденными последствиями, поэтому в интересах Запада поддерживать статус-кво любыми средствами, в том числе и помощью правительствам социалистиче­ских стран. (Банковские круги также не за­интересованы в финансовом крахе своего крупнейшего должника.)

В чем здесь разли­чие даже с самыми умеренными течениями нашей оппозиции, увидеть нетрудно. Любые силы российского сопротивления, независи­мо от ограниченности их целепостановок, объективно ведут к необходимости измене­ния существующего строя. Для целей же За­пада ‒ избежать войны ‒ изменение строя в СССР не обязательно. То, что у нас диктатура ‒ его волнует не в первую очередь. Амери­канские лидеры искренне преданы своей де­мократии, что им не мешает, однако, поддер­живать чужие диктатуры любого сорта тогда, когда им это выгодно.

Эти две причины, в сочетании с соображениями дипломатических приличий, в боль­шей или меньшей степени сказываются и на содержании радиопередач, которые, создает­ся впечатление, рассчитаны не более, чем на поддержание в СССР состояния перманентного диссидентства в определенном социаль­ном слое населения. Для полноты представления о возможностях радиостанций слуша­телям следует знать хотя бы некоторые из положений программно политического руководства для радиостанций „Свобода” и „Свободная Европа”, например, о необходи­мости

«...подвергать каждую программу проверке, не содержит ли она потенциальных элементов подстре­кательского характера» или таких, «которые с осно­ванием можно было бы истолковать как призывы к восстанию или как поддержку незаконных и насиль­ственных действий»;

«...избегать подачи тактических советов, то есть рекомендаций в определенных случаях действовать определенным образом, за исключением чрезвычай­ных обстоятельств ‒ но и тогда лишь для того, что­бы внести успокоение, где создалась напряженная обстановка»; и т. п, (см. „Континент” № 11, сс. 295‒296).

Можно в чем-то соглашаться, в чем-то не соглашаться с этими предписаниями, но, вероятно, никто большего от Запада в этом отношении и не ожидает. И если вышеприведенные цитаты мы даем нашим читателям-слушателям просто к сведению, то ряд дру­гих замечаний по этому разделу будет для них более интересен.

Несколько слов о вольной или невольной подмене главных проблем страны (избавле­ние от диктатуры и создание нормальной жизни) второстепенными, ‒ например, проб­лемой, как эту страну покинуть. Одно время проблема выезда была возведена радиостан­циями в своеобразный культ, причем можно было подумать, что главный недостаток ре­жима заключается в невозможности свобод­ного выезда из страны, а главные угнетенные это те, кто хочет, но не может выехать. Тогда как важнейшая для советских людей инфор­мация о деятельности существующих органи­заций ‒ политических и религиозных ‒ соз­нательно замалчивается, и тому, кто интере­суется ими, остается один единственный ис­точник: советская пресса. А ведь уже сам факт существования таких организаций, и прежде всего полувековая деятельность НТС ‒ явление, несомненно, значительное в российской послеоктябрьской истории, по кото­рому будут судить не только о роли эмигра­ции в развитии внутрироссийского освобо­дительного процесса, но и о проявлении ак­тивного начала народного сопротивления ре­жиму вообще.

Кстати, интересно обратить внимание на различное использование имени НТС в связи с работой радио „Свобода”. На Западе, примерно с год назад, в целом ряде статей, по целомудрию своему чем-то схожих с советской печатью, „экстремистская организация НТС” связывалась с деятельностью радио­станции „Свобода” для дискредитации по­следней в глазах западной общественности. В советской же прессе НТС постоянно свя­зывают с радио „Свобода”*, выдавая его (НТС) чуть ли не вдохновителем всей рабо­ты станции, ‒ не в последнюю очередь для того, чтобы исказить цели и политическое лицо российской организации НТС в глазах ее соотечественников на родине. Ситуация парадоксальная, но о ней следует подумать.
______
* Не следует путать американскую радиостанцию „Свобода”, называвшуюся раньше „Освобождение”, с небольшой радиостанцией НТС — „Свободная Рос­сия”, которая была закрыта западными властями в Европе в 1973 году; на Сибирь и Дальний Восток она смогла продолжить вещание вплоть до 1977 года.

Иллюзии

Слушатель в СССР не всегда может избе­жать и некоторых иллюзий, навеваемых от­части тем же западным радиовещанием. Одна из самых распространенных ‒ это впечатле­ние (усиленно подкрепляемое к тому же со­ветской прессой и собственной фантазией), что Запад не упускает ни одной возможно­сти, чтобы навредить советской власти. Пере­оценка готовности Запада оказать помощь сильно распространена и в правозащитной среде, а такие трагедии, как неоднократные попытки прорваться через милицейский кор­дон в американское посольство, свидетель­ствуют, что иллюзии эти весьма сильны.

В этой связи можно иначе взглянуть и на факт отмены глушения большинства запад­ных радиостанций. Неправильным было бы полагать, что здесь мы имеем одну лишь уступку режима в ответ на некоторое смягчение содержания радиопрограмм: на такую добровольную уступку советская власть не способна. Однако не так уж невероятно, что в результате социологических опросов и анализов где-то в верхах пришли к выводу, что отрицательная для режима информативная сторона передач может в какой-то мере компенсироваться их положительной для него стороной. Так это или не так, но западные радиостанции совершают очень выгодную для советской власти подмену: главные проблемы подменяются второстепенными; к тому же внушаются иллюзии на помощь Запада, обрекающие многих на пассивность; ‒ то есть, в существующем виде русские радиопрограммы западного радио дают на­копившемуся в советском населении недовольству режимом менее опасное для влас­тей направление. Следует отметить и тот факт, что западные радиопрограммы содер­жат в себе потенциальные элементы, могу­щие привести к усилению антизападных и антиеврейских настроений, и без того суще­ствующих в некоторых кругах, ‒ режиму это также на руку.

Заключение

Заканчивая статью, еще раз оговоримся, что если в ней где-то и был допущен оценоч­ный подход к позиции Запада и западного радиовещания, то сделано это не намеренно, во всяком случае, не это ставилось целью. Занять умеренную позицию в отношении Запада (надеемся, в будущем ‒ нашего добро­го соседа) можно бы порекомендовать и на­шим читателям, которые порою склонны впадать в две крайности: либо посвящать свою жизнь целиком просвещению непонят­ливого Запада и тут же ненавидеть его за эту непонятливость; либо делать вид, что все в наилучшем порядке, и ладно петь в унисон с сильными мира сего.

Не будем забывать и того, что при всей своей недостаточности западные радиопередачи принесли России большую пользу и что без этой радиоинформации ни российская оппозиция, ни все состояние нашего общест­ва не были бы такими, как сегодня.

Не все в порядке в радиопередачах. Не все в порядке в мире. Но прежде всего не все в порядке у нас в стране ‒ в этом и заключена первопричина всех наших бед, а не в Западе, который не отвечает нашему представлению о нем. Правильно относиться к Западу ‒ для этого тоже нужен сложный ключ. Здесь же мы собирались ограничиться только поправочным коэффициентом к его передачам. Размышления в этой статье не были не исчер­пывающими, ни бесспорными. Но все же, ес­ли тот, к кому эта статья обращена, сможет лучше представить себе, чего он из западных радиопередач узнать не может, то в какой-то мере он к искомому коэффициенту уже при­близится.

М. Назаров.
"Посев". Франкфурт-на Майне, 1979. № 5. 1979. С. 25‒31.
(иллюстрации добавлены)

+ + +

Ниже приводится критический отклик Кронида Аркадьевича Любарского ‒ видного диссидента-правозащитника, члена Московской Хельсинкской группы, эмигрировавшего в 1977 году и сотрудичавшего с Радио "Свобода".

Кронид Любарский: "Поправочный коэффициент"
к статье М. Назарова

В № 5 „Посева” в статье „С поправочным коеффициентом”, посвященной программной по­литике западных радио станций и прежде всего ‒ радио „Свобода”, г-н Назаров выразил сожаление относительно, как он выразился, „отрицательного отношения западного радио к русскому националь­ному движению”. В качестве примеров он привел серию передач „Диалог” по радио „Свобода” с кри­тикой работ И. Шафаревича и В. Осипова. Поскольку соавтором одной из упомянутых передач был я, хо­чу сделать несколько замечаний.

Ни одна из работ В.Осипова, вопреки утвержде­нию г-на Назарова, в передаче не рассматривалась. Я, как и г-н Назаров, тоже имею основания полагать (хотя тому и нет прямых доказательств), что взгля­ды лично В. Осипова за последние годы несколько изменились, и рад этому. В передаче были подверг­нуты критике две неподписанных редакционных статьи журнала „Вече”: „Русское решение национального вопроса” из № 6 и „По поводу притязаний партий Японии на Курильские о-ва” из № 9. То, что статьи ‒ редакционные, неоднократно повторялось в передаче. Г-н Назаров мог это слышать, даже если не знал до этого и сам, и не вводить читателей в заб­луждение.

Таким образом, отпадает единственное сущест­венное возражение г-на Назарова против прозвучав­шей критики „русского национального движения” ‒ то, что В. Осипов из лагеря ответить на нее не в состоянии. В. Осипов ‒ в лагере, но прочие члены редколлегии и сторонники „русского национально­го движения” вообще ‒ на свободе, а многие даже за рубежом.

Что касается критики И. Шафаревича, то аргу­мент ad hominem г-на Назарова выглядит тут вооб­ще странно. Передача эта была построена как сопос­тавление цитат: И. Шафаревичу „возражал” А. Саха­ров. Кто из них находится сейчас в более угрожае­мом положении ‒ знает всякий.

Итак, вопрос о личностях приходится оставить и сосредоточиться на вопросе о концепциях. Имеет ли смысл и можно ли вообще критиковать концепции „русского национального движения”. Мертвы ли идеи „Веча” как выразителя определенного направления? Всякий скажет, что не мертвы. Ни один из авторов этого журнала от своих высказываний пуб­лично не отказывался. Сама же идейная концепция не только не угасла, но и получила дальнейшее, с моей точки зрения, зловещее развитие в „феномене Шиманова”. Так что критиковать взгляды „русско­го национального движения” ‒ занятие по меньше мере не бессмысленное.

Остается последний вопрос ‒ можно ли? И вот он-то, по-видимому, и является для г-на Назарова основным. Г-н Назаров согласился, что критика была „вежливой”. Неужели же даже вежливая кри­тика „русского национального движения” недопус­тима?

В качестве материала для размышления г-на На­зарова: не может ли он предположить, что „некото­рые эмигрировавшие литераторы” критикуют „рус­ское национальное движение” не потому, что, как он выразился, „нащупали тему”, интересную для Запада, а в значительной степени именно из-за неприятия такой нетерпимости к иным мнениям, которая, как кажется, фатально присуща предста­вителям этого движения. Иногда такая нетерпи­мость принимает и более резкие формы. Я вспоми­наю высказывание одного из ведущих идеологов этого движения, сделанное во время нашего сов­местного пребывания в лагере: „Ну, когда мы при­дем к власти, придется для Вас и Ваших друзей при­готовить хороший костер, и не символический, а реальный”. Идеолог очень хорошо относился ко мне лично, так что костер был предназначен мне как представителю определенного образа мышления...

В этом письме я не рассматриваю всю статью г-на Назарова по существу. Замечу лишь, что в вопросе об отношении радио „Свобода” к „русскому нацио­нальному движению” у меня сложилось впечатле­ние, диаметрально противоположное впечатлению Назарова. Но я не упрекну его критику за тенденциозность ‒ наличие тенденции естественно для автора, никто не может претендовать на обладание абсолютной истиной.

Но грустно, когда факты искажаются, а оппонен­там ‒ даже вежливым ‒ столь же вежливо предлага­ют лучше помолчать.

С уважением

Кронид Любарский
Мюнхен, май 1979 г.
(опубликовано в "Посеве" № 7 за 1979 г., сс. 61‒62)

В "Посеве" № 10 Любарскому на это возразил Э.В. Оганесян, глава армянской редакции радиостанции. Я не стал возражать своему опполненту, но сразу. еще до публикации написал ему личное письмо.

Письмо К. Любарскому

Франкфурт, 1.6.79

Дорогой Кронид Аркадьевич,

Ярослав Александрович [Трушнович, главред "Посева"] дал мне прочесть Вашу заметку о моей статье.

Она будет опубликована, хотя, честно говоря, она меня несколько удиви­ла своей эмоциональностью, которая, как мне кажется, помешала Вам ос­таться точным в излагаемом деле. Я остаюсь при своем мнении, что любая критика, даже как было в Вашей передаче ‒ вежливая, и все равно, чьими устами (Сахарова или не Сахарова), выглядит некорректной, если у проти­воположной стороны нет возможности ответить на нее по Вашему радио, хотя бы таким же сопоставлением цитат (Вы согласитесь, что сопоставить их всегда можно в желаемом смысле). Что касается "редакционной" статьи из "ВЕЧА", то я полагаю, что редакционные статьи пишутся редактором, т.е. в данном случае ‒ В. Осиповым, почему наше издательство и включило ее в изданный в прошлом году сборник В. Осипова, в которым Вы, несомнен­но, знакомы. Но даже если бы статья была не его, ‒ это никак не опровергает основного утверждения статьи: что редакция "ВЕЧА" не имеет воз­можности выступить по радио, в котором Вы сотрудничаете. Следует ли считать Ваше утверждение, что "прочие члены редколлегии и сторонники русского национального движения (без кавычек) вообще" могут ответить на Вашу вежливую критику, ‒ официальным предложением им выступить перед Вашим микрофоном? Об этом надо было бы тогда сообщить и им самим, впро­чем, они узнают это из Вашего письма, когда оно будет опубликовано.

Мне, кажется, что эти возражения, которые я только что сделал, на­столько очевидны, что их смогут сделать и большинство читателей Вашего письма, поэтому отвечать на него специально в журнале я, наверное, воздержусь.

Что же касается "Феномена Шиманова" ‒ как "дальнейшего развития конпепции русского национального движения (опять употребляю это название, в отли­чие от Вас, без кавычек) и "фатально присущей представителям этого дви­жения нетерпимости" ‒ то это, простите, уже в зубах навязло. Об этом я предпочел бы читать у людей типа Янова, но не у Вас ‒ это меня в Вашем письме огорчило больше всего. Но об этом я спорить с Вами совершенно не намерен, так как это вопрос мировоззрения и в одном письме его не охватить. Однако меня очень огорчает, что спор этих двух мировоззрений, который мог бы быть чрезвычайно полезен для России именно сегодня, ‒ ведется западным радио нечестными методами, о чем я и написал в своей статье.

И это мнение я изменю лишь тогда, когда буду слышать в эфире не только вежливую критику русского национального движения, но и выступления его сторонников, объясняющие, в чем именно это движение заключается, куда оно уходит корнями, на какие ценности ориентируется и очень много других тем, которые в радиопередачах "Свободы", "Голоса Америки" и других подобных станций отсутствуют.

Может быть, именно Вам, стремящемуся к полемике с этим движением, чьи цели Вы не разделяете (такое стремление к полемике вполне оправданно и естественно) стоило бы приложить усилия для того, чтобы обеспечить честные условия для такой полемики? В старые времена в рыцарском поединке считалось позором колоть безоружного противника, например, выронившего шпагу. Дайте же прежде шпагу тому, кого вы колете, приложите усилия для того, чтобы поединок Вы могли вести с полным правом.

С уважением
М. Назаров
(письмо мною опубликовано не было, и оно осталось без ответа)

Другие, более критические статьи МВН о Радио "Свобода":
Открытое письмо директору радио "Свобода" господину Ияну Эллиоту ("Литературная Россия". № 42, 20.10.1989)
Если уж на то пошло... О масонах, еврейском вопросе и радио "Свобода" ("Вече". 1992. №№ 45)
Сборник критических материалов «Радио "Свобода" в борьбе за мiр» (Москва-Мюнхен, 1992). Послесловие составителя.
Письмо М.В. Назарова А.И. Солженицыну о Радио "Свобода", 25.3.1992

---