Памяти Семена Ивановича Челюскина, полярного исследователя

Ноябрь 1764. – Скончался Семен Иванович Челюскин, полярный исследователь, достигший северной оконечности Евразии

«Сей мыс каменной, приярой…»

Семен Иванович Челюскин (ок. 1704/7–ноябрь 1764), полярный исследователь, мореплаватель. Описал часть берега полуострова Таймыр, достигнув северной оконечности Евразии, названной впоследствии его именем (мыс Челюскин). Это и самая северная точка материковой суши мiра (77°43' с. ш. и 104°18' в. д.).

Родился Челюскин, скорее всего, в Калужской губернии в Перемышльском уезде в с. Борищево – в семье старинного дворянского рода (в XVII в. их фамилия писалась еще и как Челюсткины). Предки его служили воеводами, были объезжими и письменными головами, стольниками и стряпчими. Его дед Родион Матвеевич дослужился до головы московских стрельцов и был вхож в царский двор. При Петре I после подавления бунта московских стрельцов фамилия Челюскиных попала в черный список Тайной канцелярии. Отец Семена, Иван Родионович лишился имений, влез в долги и вел с семьей скромную жизнь в захолустье.

Семен Иванович учился в Математико-навигацкой школе (туда отбирали тех учеников, кто "прилежность и охоту имеют к наукам") и затем в Петербургской морской академии. В 1720-е гг. Челюскин нес службу на кораблях Балтийского флота в должности "навигатора", ученика штурмана, с 1726 г. подштурманом, в 1733 г. произведен в штурманы и назначен в Великую Северную экспедицию В.И. Беринга, в которой пробыл до 1742 г. Сначала находился в отряде своего земляка Прончищева, после смерти которого принял командование судном и настоял на продолжении экспедиции, затем в отряде X. Лаптева. Участвовал в исследовании побережья Северного Ледовитого океана от устья Лены до Енисея. Весной 1741 г. прошел по суше от р. Хатанги до р. Пясины и составил описание западного побережья полуострова Таймыр до м. Стерлегова. Зимой 1741–1742 гг. проехал на собачьих упряжках из Туруханска до устья Хатанги, затем составил описание всего восточного побережья Таймыра, выявив при этом самую северную точку материка Евразии, названную его именем (мыс Челюскин).

Это открытие было сделано благодаря исключительному упорству Челюскина. Вопреки распространившемуся среди морских офицеров мнению о тщетности продолжения плаваний в полярных широтах Челюскин высказался: «Начатое свершиться должно». В июле 1740 г. Челюскин вышел в очередной поход, но спустя месяц судно затерло дрейфующими льдами вблизи бухты Прончищева. На лед сгрузили снаряжение и припасы, сделали санки и пошли к берегу, преодолевая торосы. Построили две "юрты земляные". Жили там до тех пор, пока не установился зимний путь. С провиантом помог енисейский промышленник В. Сазоновский, доставивший 70 пудов муки. Через месяц, пройдя около 700 верст, пострадавшие от кораблекрушения «претерпевали великую трудность и едва не все одержимы были цынготною болезнию, от которой несколько служителей померло», но достигли зимовья.

За 1741 г. партии штурмана Челюскина и лейтенанта Х. Лаптева описали берег между устьями рек Пясины и Нижней Таймыры. Группа геодезиста Чекина обследовала часть восточного побережья полуострова. Оставался неисследованным, как тогда называли, Северный Таймырский мыс. Конец лета и осень провели в Туруханске. Шла кропотливая подготовка к съемке северной части Таймырского побережья. Выполнить эту трудную и опасную работу взялся сам Челюскин.

5 декабря он выехал с тремя солдатами из Туруханска к р. Хатанге. Для экспедиции было собрано 40 собак и «пять нарт благонадежных к дальнему и неизвестному пути». Через девять дней туруханские казаки Федор Копылов и Дементий Судаков отправили вниз по Енисею несколько собачьих нарт и оленьих упряжек с продовольствием. А 15 декабря по указу городничего Туруханска в помощь Челюскину выехали пять собачьих нарт и конная санная подвода. Лаптев и Челюскин договорились так: штурман, достигнув северо-восточной части полуострова, повернет на запад, описывая побережье; лейтенант последует из Туруханска до устья Нижней Таймыры и оттуда повернет на восток, навстречу Челюскину.

При морозах до –50 °С совершали переходы по 30-40 верст в день. Через десять дней пути «олени пристали, некоторые на дороге остались». Ориентируясь по звездам и компасу, пересекали Таймыр с юго-запада на северо-восток. 15 февраля 1742 г. по рекам Хете и Хатанге прибыли в обжитое Попигайское зимовье. В конце марта группа солдата Антона Фофанова повезла к морю провиант на трех нартах. Сам Челюскин отправился на север. Следом двинулись подвозчики-нганасане на 11 нартах с кормом для собак. Еще одну группу – якута Никифора Фомина с девятью нартами и грузом собачьего корма – он отправил в устье Нижней Таймыры, чтобы оттуда двигаться западным берегом на встречу с ним. Столь разумная организация похода обезпечила его успех.

В определенный момент Челюскин отослал назад сопровождавших его каюров и лишь на трех собачьих упряжках отправился вдоль побережья на северо-запад, куда еще никто не проникал. Путевой журнал Челюскина, копия которого хранится в Госархиве Военно-Морского Флота в С.-Петербурге, – замечательный документ, свидетельствующий о необычайном упорстве и выносливости штурмана. Лаконичны его указания на неблагоприятные погодные условия. Часты упоминания о крайнем изнурении собак, которым было гораздо тяжелее, чем людям. Но ни слова о собственной усталости или проявлении страха, в записях не было места личным чувствам и переживаниям.

А ведь сегодня трудно даже представить себе все трудности передвижения на крайнем Севере. Один из современных авторов пишет:

«...В первые годы своей работы в Арктике я на себе узнал, как много требует от человека езда на нарте даже на малые расстояния. Связывать и развязывать сыромятные упряжные ремни, разминая голой рукой закостеневшие на морозе узлы, пережидать в пути непогоду – входит в круг дорожных будней путника. Часто приходится помогать собакам тащить нарту в гору или в вязком снегу, а то час за часом протаптывать дорогу. Сердце готово выскочить из груди, дыхание обморозило все лицо, и когда наконец препятствие преодолено, до самых костей пробирает мороз разгоряченного человека. Хорошо, если его через несколько дней ожидают жилье и отдых. Наши же герои продвигались в нехоженных местах, диких и пустынных. Трудно понять, как им удавалось находить дорогу. Даже если есть компас и известно название места, куда надо попасть, как взять без карты нужное направление и в конце многонедельного пути найти в снежной пустыне спрятанный в сугробе дом? О своих бедах и тревогах дорожных они не писали. Разгадку успеха надо, вероятно, искать в навыках и приемах, заимствованных у коренного населения. В основе своей оно было кочевым или, во всяком случае, проводило большую часть жизни в пути и на протяжении столетий накопило опыт, необходимый для ориентации в арктических просторах.

Объяснение это представляется убедительным, и все начинает казаться несложным и легкопреодолимым. Но только до тех пор, пока мы не представим себя вылезающими из спасительного снежного заноса, под которым пережидали вместе с собаками затянувшуюся пургу. Вся одежда просырела. Мороз за сорок. Надо непослушными руками откопать собак, запрячь их в уже поставленные на полозья нарты и сообразить, в какую сторону ехать. Это будни! Рабочие будни, которым нет места в отчетах и донесениях» (Игорь Рубан. "Льды. Люди. Встречи").

В те времена еще не знали хронометров, секстанты не могли дать точных показаний, и надо удивляться относительно малым погрешностям составленных карт. Примитивность огнестрельного оружия не гарантировала успешной охоты на медведя. Топливом служил плавник, которого, к счастью хватало на побережье. Однако спичек еще не знали, и разжечь просоленную, сырую древесину было целым искусством. Отсутствовала связь. Не было ни медикаментов, ни специальных очков, и люди надолго выходили из строя, пораженные снежной слепотой. Помимо здоровья, требовались исключительная воля и настойчивость, чтобы преодолеть все трудности и довести дело до конца.

7 мая Челюскин записал в путевом журнале обычные, но вошедшие в историю географических открытий слова: «Погода пасмурная, снег и туман. В пятом часу пополудни поехал в путь свой... Приехали к мысу. Сей мыс каменной, приярой, высоты средней, около оного льды глаткие и торосов нет. Здесь именован мною оный мыс: Восточный Северный. Поставил маяк — одно бревно, которое вез с собою». Только один час провел Челюскин в районе крайней северной точки материка. Он указал в журнале, что, по его мнению, Северо-Восточный мыс окончился, и земля лежит на юго-запад, к устью Нижней Таймыры, куда он и двинулся.

Осенью 1742 г. Семен Иванович вернулся в Петербург, где был произведён в мичманы и служил на разных должностях на Балтийском флоте. В 1751 г. был произведён в лейтенанты, через 3 года в капитан-лейтенанты. В 1760 г. в чине капитана 3-го ранга по состоянию здоровья ушёл из флота. С.И. Челюскин умер в ноябре 1764 г. и похоронен, вероятно, на кладбище села Мишина Поляна Белёвского уезда, в старинном имении своих предков (существует также вероятность захоронения в с. Босарево, что на Оке, неподалеку от Алексина; окончательно разрешить эту загадку предстоит тульским и калужским краеведам).

Итак, во время Великой Северной, или Второй Камчатской, экспедиции было сделано два больших открытия: Россия достигла Северной Америки (Аляски) и северной точки Евразии. И хотя первопроходец Челюскин не придавал своему открытию важного значения, столетие спустя известный русский учёный и исследователь XIX века академик Александр Миддендорф предложил именовать северную оконечность Евразии мысом Челюскина и охарактеризовал его так: «Челюскин, бесспорно, венец наших моряков, действовавших в том крае… вместо того, чтобы изнуриться пребыванием на глубоком Севере, как изнурялись все другие, он в 1742 г. ознаменовал полноту своих деятельных сил достижением самого трудного, на что до сих пор напрасно делались все попытки».

Использована статья В. В. Богданова из журнала "Природа"
http://www.polarpost.ru/articles/Peples/Russia/Cheluskin/SICheliskin.html

+ + +

Первым судном, которому удалось достичь мыса Челюскин, было иностранное судно "Вега" шведа Норденшельда (1878 г.), оно совершило первое прохождение Северо-Восточным проходом из Атлантики в Тихий океан, воспользовавшись очень теплым летом.

В августе 1913 г., пробиваясь через проход в обратном направлении, с востока на запад, капитан 2 ранга Б.А. Вилькицкий на ледокольном пароходе "Таймыр" открыл большой архипелаг к северу от мыса Челюскина. Архипелаг моряки единодушно решили назвать именем Императора Николая II. А пролив позже получил имя Вилькицкого.

В 1932 г. на мысе была открыта полярная станция. В 1969 г. в километре от полярной станции начала работу погранзастава на мысе Челюскин. Эти два объекта вместе с аэропортом и составили основное население мыса Челюскин, которое в лучшие годы (1970-е) насчитывало вместе с погранотрядом около ста человек, имелось почти еженедельное авиационное сообщение с базовым аэропортом на о. Диксон. Незабываемым праздником для всех челюскинцев была встреча солнца 17 февраля, когда светило впервые показывало свой долгожданный краешек после четырехмесячной полярной ночи. В этот день в полдень на вездеходах выезжали на возвышенность в направлении речки Каньонка, устраивали салют, стрельбу по мишеням, разрешалось нарушить и сухой закон.

Километрах в ста от Челюскина находился пустующий сталинский законсервированный концлагерь. Из него полярники порою притаскивали на станцию трактором избу, бочки с горючим и другое полезное имущество. Возможно, это был «отдельный лагерный пункт "Рыбак" в составе Норильского ИТЛ, удаленный от него на северо-восток на 850 км., существовал на полуострове Челюскин в 1951-1952 годах. Численность заключенных в нем – от 200-300 до 600-800 чел., причем первая цифра кажется более близкой к истине – эту партию завезли в основном для строительства большого лагеря. Кроме этого, заключенные были заняты на геолого-поисковых, геолого-разведочных и хозяйственных работах. Геологические работы могли сопровождаться попутной добычей в небольших объемах радиоактивных руд. Для сегодняшнего уровня знаний о географии ГУЛага это – самый северный из островов его архипелага, существование и характер работ которого подтверждено документально» (данные сайта "Мемориал").

Ныне, в результате "демократических" реформ 1990-х гг., на станции осталось около 10 сотрудников. Жилые дома и хозяйственные постройки заброшены и разрушаются. В 1997 г. сгорела музейная экспозиция в кают-компании. В ней были собраны находки из зимовий первопроходцев, вещи первых полярников, много картин. Идут разговоры, чтобы вывезти оттуда последних людей и установить приборы для автоматических наблюдений.

Погранзастава еще действует, хотя на ней теперь служат всего лишь около 20 человек, не понимающих своей военной цели.

М.Н.

ПС, ноябрь 2024 г.
А тут глава из моих воспоминаний – о работе на Диксоне и на Челюскине в 1968–1970 гг.: 5. Арктика

---