I.
Перед нами уникальное свидетельство пастыря- исповедника, очевидца и участника российской церковной жизни 1920-х годов. Написано оно по горячим следам сразу после бегства автора в 1930 г. из советского тюремного ада. Здесь не обобщены еще фактические материалы о гонениях на Церковь, мало ссылок на документы, причем все цитаты приводятся по памяти. Нет и подробного историко-канонического анализа тех или иных церковных событий. Для всего этого требовались еще годы трудов. И со временем такая работа была проделана в том числе самим о. Михаилом. Его последующий капитальный труд о Российских Новомучениках вкупе со множеством теоретических и исторических исследований затмил и отставил на задний план переизданную ныне работу, ставшую уже было библиографической редкостью.
Ныне нам остается об этом лишь пожалеть. Ибо в солидных и основательных трудах по церковным проблемам XX века исчезло нечто присущее этой работе. Это не только острота и свежесть восприятия событий глазами очевидца и участника. Основное отличительное достоинство книги - ее, так сказать, нравственная нагруженность. Это не глубокомысленные построения отрешенного ума, а исповедь, написанная кровью сердца человеком, сражающимся в настоящий момент за церковную правду. Здесь нет полноты картины, но есть нечто лучшее и важнейшее - как бы видеозапись нравственного состояния человека, восходящего от полуправды к правде, преодолевающего нравственную расслабленность в себе и ея приражения извне.
Самое ценное в книге - именно эта кардиограмма духа. Но ценна она скорее для тех, кто хотя бы несколько знаком с такою борьбой на собственном опыте. Конечно, в наше время за церковную правду пока не приходится претерпевать таких же физических страданий, что и тогда. Но на физических страданиях автор и не заостряет внимания. Похоже, что он их вообще не замечает. Главная его борьба и его скорбь - духовная. Такое впечатление, что страдания уже почти не имеют никакого влияния на его дух. Но в душевной и духовной области, где и предлежит все еже о Христе тризнище, мы видим для себя и ободрение, и утешение в настоящем, и наставление на будущее.
Оценки автора и его прогнозы в некоторых местах, быть может, не совсем оправдались, но не в них суть дела. Эти пробелы может восполнить исторический опыт. Главное и принципиально важное для нас, его сегодняшних читателей, - это его душевная, можно сказать, аскетическая установка, его нравственная позиция. Впрочем, стоит более конкретно показать как теоретические недостатки работы, так и превосходящую их нравственную высоту. Более того, мы увидим, как первые не принижают, но возвышают вторую.
Истина открывается человеку в борьбе за эту истину, в крестоношении ея ради. Для того чтобы в православной среде было верно понято откровенное учение об исторической динамике, о последних временах мiра, нужно было пострадать Новомученикам. Их страдания, их исторический опыт отлились для нас в богатство разумения. Свои ошибки они оценили, исправили сами, кровью омыли и нам передали именно в таком виде. Глядя на это, мы видим, как дорого стоило то, чему поначалу не придали должного значения.
Речь идет о том, что нам по опыту всего XX века уже довольно ясно: о сути антихристианской власти и ее отношениях с Церковью. Это главный нравственный вопрос, стоявший перед автором книги и вообще перед всем тогдашним православным мiром.
Далеко не сразу и не всем стало очевидно, что революция в России открыла новую эпоху в мiровой истории: пало православное Царство, уничтожился Третий Рим, после которого четвертому уже не быть, быстро начинает воздвигаться антихристов мiровой порядок. В этих условиях у Церкви с властью возникают новые отношения, принципиально враждебные. Никакого сговора или компромисса быть не может. Это и показывает о. Михаил на горьком опыте своем и тех православных, с которыми ему приходилось общаться.
Власть в России перешла не просто к кучке ни во что не верующих уголовников, каковыми для многих виделись большевики. Русские люди в феврале 1917 года в большинстве своем не сумели понять, что на свет выходит из бездны зверь багряный, что свершается апокалипсическое событие. И за это пришлось дорого заплатить. Даже многие из будущих Новомучеников к февральским событиям отнеслись слишком спокойно. И потом им пришлось идти сложным и кровавым путем к правильному пониманию духовной сущности событий, тем путем, фрагмент которого ярко показывает о. Михаил.
Мы смотрим теперь на эти события с семидесятилетнего расстояния, видим бесполезность всяких попыток договора Церкви со властью, и вывод автора нам очевиден. Но мы пишем его чернилами и тростью, а он вместе с другими исповедниками - собственною кровью. И нашим чернилописаниям была бы грош цена, если бы кто-то до нас не выстрадал бы понимания истины, жертвуя за нее жизнью.
Лучшее с нашей стороны почитание памяти Новомучеников - сохранить их мiропонимание, их сердечный настрой, добытый ими для нас столь дорогою ценою.
Теперь вопрос: может ли революционная антихристова власть за двадцать веков добившаяся-таки мiрового господства, исчезнуть сама собою? Более того: попустит ли Бог такой подарок людям, как падение сатанократии, после столь великих грехов и при практически полном отсутствии покаяния и исправления?
Достаточно просто взглянуть на окружающую обстановку, чтобы твердо ответить: во всем мipe и в России в особенности остается власть того же революционного происхождения, той же беззаконной сатанинской природы, что и прежде. Правят те же лица, стоящие в тени, а на сцене политического театра вертятся такие же марионетки, что и прежде, только, пожалуй, более лицемерные. Настоящему Православию такая политическая система противоречит органически.
Очевиден вывод, выстраданный о. Михаилом и его соратниками: с такой властью у Церкви не может быть ни союза, ни сговора. Более того, если такая власть станет по своему почину вдруг поддерживать Церковь разными подачками, то значит, такая Церковь уже не соответствует своему Божественному назначению, данному ей Основателем ея, уже не стоит на сем краеугольном камне.
Сторонясь всякой политической деятельности как заведомо бесполезной в предантихристову эпоху, мы не скрываем и своих политических убеждений. Вслед за о. Михаилом, опасавшимся поначалу обвинения политического, а затем пришедшим к выводу, что другого и быть теперь не может, - и мы не станем бояться ярлыков и огульных обвинений в "фашизме" или "антисемитизме". Не следует даже доказывать обвинителям всю безпочвенность таких нападок - они лучше нас все понимают. Отречься от своих политических убеждений сегодня, значило бы отречься и от Новомучеников, от учения Церкви о православном Царстве и кончине мiра. Это значило бы отречься и от многих душ, приходящих к Церкви и ищущих в ней единственного источника правды среди злого и фальшивого мipa, правды не только о Боге, но и об этом самом окружающем мiре.
Еще один важный урок выстрадал для нас священно-исповедник: не откладывать выработку своего отношения к действительности, не откладывать и своего исповедничества. Настрой на борьбу за правду должен быть с самого начала. Всякое умолчание, тем более хитрость или лукавство, непременно расслабит волю. Это в свою очередь либо сразу приведет к падению, либо серьезно усложнит нравственную задачу. И нам следует готовиться к исповедничеству еще до начала больших искушений.
