Поведение христианина как человека государственно мыслящего, патриота, монархиста, верного присяге, добросовестного в службе, вытекает из его аскетической жизненной установки. Согласно заповеди Христа, хотящий идти за Ним должен отвергнуться себя и взять крест, погубить душу свою ради Христа и Евангелия, чтобы спасти ее в жизнь вечную.
Нынешнее естественное состояние каждого человека как потомка Адама есть падшее, поврежденное грехом во всех силах души. Из этого состояния можно выйти не иначе, как силою Божией благодати, которая подается только верующему во Христа и желающему идти за Ним путем крестным. Без этого отвержения своего греховного естества, то есть пораженных грехом разума, воли и чувства, невозможно усвоиться Христу, невозможно стяжать добродетели любви к Богу и ближнему.
Эта аскетическая установка христианина выражается в том, что весь порядок земной жизни должен помогать ему совлекаться ветхого человека и облекаться в нового. Эффективным средством обуздания своего греховного своеволия является прежде всего добровольное сознательное послушание и самоотверженное служение. Кому и чему? - Богоустановленному порядку: вначале послушание в семье родителям и старшим, затем богоучрежденной власти царской и иерархии церковной. Именно таким путем христианин воспитывается в гражданина Царства Небесного. Неспособный к нелицемерному послушанию и добросовестному служению в земной школе, не годен и для Царства Небесного, где все ангелы и святые пребывают в полном послушании Богу и служении Ему.
С этим тесно связаны и понятия присяги, обета, долга. Христианская духовная жизнь начинается с обета крещения, который есть вступление в завет с Богом, присяга на верность Ему. Отсюда долг христианина - служить своему Господу до конца жизни, сохраняя Ему непреклонную верность. Сознание серьезности крещального обета вытекает из сознания святости веры, святости Бога, к Которому приступает христианин.
Все эти понятия абсолютно чужды демократическому "обществу потребления". Это общество, провозглашая натуральное греховное состояние человека нормальным, развивает его через всемерное удовлетворение эгоизма. "Общество потребления" не знает никаких святынь, кроме своего "Я", все оценивает лишь в долларах и калориях, живет для своего чрева и кармана. Оно не знает никакого самоотверженного служения, добровольного послушания, оно знает только права и свободы. Оно не признает никакого стеснения своеволия, никаких обетов и присяг, а признает лишь те обязательства, за нарушение которых пришлось бы платить неустойку. "Человек потребления" и к религии подходит чисто утилитарно, потребительски: что эта религия дает из земных благ? Снимает ли психические напряжения, излечивает ли от болезней, обеспечивает ли деловой успех и т. д. Очевидна полная несовместимость такой жизненной установки с христианством.
Общество, провозглашающее исключительной целью человека его земное преуспеяние и материальное развитие, как бы ни прикрывалось названием "христианско-демократического", есть продукт антихристианской эпохи - эпохи глубокого и полного отступления человечества от Бога. Христианство и демократия так же несовместимы, как гений и злодейство (если вспомнить известные слова Пушкина).
В свое время А.С. Хомяков показал, что происхождение еще древних республик - Карфагена, Афин, Рима, вытекало из ослабления религиозного интереса у основавших их народов. Религия есть то, что человек признает выше себя и над собою, и то практическое отношение, в которое он себя ставит к признаваемому им высшему началу. Религиозный человек приносит жертвы и совершает всякое иное служение Богу. Безрелигиозный человек, даже признающий бытие Божие, живет всецело интересами земного благополучия, религии же уделяет минимум своего внимания, и то лишь как средству для обеспечения своего земного успеха.
В соответствии с этими жизненными установками религиозные в своей массе народы довольствуются патриархальной властью самодержца, обеспечивающей им необходимый порядок земного бытия, а главные силы души вкладывают в область религии и богопочитания. Наоборот, малорелигиозные народы довольствуются неким минимумом в области религиозных потребностей, а весь жар души отдают устроению правового государства, выработке аппарата народного представительства, разветвленного законодательства и т. д. Так в языческой римской республике ровно половину календарного года занимали многочисленные избирательные кампании (а вторую половину - зрелища в цирке); в христианском же Константинополе - Новом Риме - ритм жизни определяли церковные праздники. Сердцем Рима был Капитолий - место политических схваток; сердцем Константинополя - храм св. Софии.
Политическая борьба неизбежна там, где религиозные интересы у народа почти отсутствуют; в хаосе этой бесплодной борьбы проходит вся история демократий древних и новых, старого и нового язычества. Этот хаос постоянно кипящих политических страстей лучше всего обнажает адскую, демоническую сущность демократии.
По словам апостола Павла, Бог не есть Бог неустройства, но чина и мира. Св. Дионисий Ареопагит - созерцатель Божественных откровений, учит, что во все виды тварного бытия Богом заложен определенный порядок, чин, лад. Божие творение не имеет никакой "уравниловки", но пребывает в определенной соподчиненности одного другому, образуя определенную иерархию, пронизанную взаимным согласием и гармонией. Напротив, зло, носителем которого является диавол, стремится разрушить эту Божественную гармонию, этот богоустановленный порядок, ввергнуть сотворенный Богом мiр в хаос и разрушение, и через это в небытие. Демократия в своей глубинной сущности есть именно отрицание и разрушение богоустановленной иерархии и порядка в мiре; она и является в мiр в адском пламени революций, и потому есть начало безусловно злое, демоническое.
Будучи началом всецело разрушительным, зло не имеет бытия в самом себе, а может лишь паразитировать на добре. Разрушив добро, оно неизбежно и само приходит к небытию, как погибает и всякий паразит, истощив питавший его организм. Так и демократия может только паразитировать на накопленных веками духовных ценностях и нравственных устоях народа, а истощив это богатство, приводит к денационализации, разложению, обезличиванию, то есть к духовному небытию.
