Легитимность православного престолонаследия основана на доверии к Промыслу Божию, которым определяется и сам монарх - по наследственному рождению, независимо от желания людей. Ибо человеческий разум зависит от греховной человеческой природы; тогда как верный Православию Царь, Божий Помазанник, своим служением Богу стяжает Его благодать и становится, в силу совершаемого Церковью над ним таинства, проводником этой благодати для всего народа. Лишь Царь, получающий власть наследственно, не нуждается в пропагандно-политических расчетах по ее обретению и может свободно обратить ее на бескомпромиссное служение нравственному идеалу.
Не раз русскому народу приходилось убеждаться в этом и "от обратного". Так, после угасания царствовавшей линии Рюриковичей наступило смутное время произвольно "выбранных" царей, длившееся 15 лет. Оно было преодолено, когда в 1613 г. на Всероссийском Соборе «всего Российского царства выборные люди» дали обет верности династии Романовых «в роды и роды и во веки» как «Божиим избранникам», то есть ближайшим родственникам (по матери) последнего царя Феодора Иоанновича - см. приложение 1. (При этом отец призванного на царство Михаила Феодоровича Романова, в монашестве Филарет, являясь соправителем сына, одновременно возглавлял Русскую Церковь как Патриарх.)
Таким образом, православный Царь призван на труднейшее служение: вести свой народ Божиими путями. В этом отношении русская монархия - в отличие от западного абсолютизма (ничем не ограниченной власти) - ограничена условием служения Богу. Об этом напоминал уже один из первых идеологов православного самодержавия, преп. Иосиф Волоцкий, призывая слушаться только такого Царя, а царю-нечестивцу сопротивляться даже под угрозой смерти:
«Аще ли же есть царь над человеки царствуа, над собою же имат царствующа - скверные страсти и грехи, сребролюбие же и гнев, лукавьство, и неправду, гордость и ярость, злейши же всех, неверие и хулу, таковый царь не Божий слуга, но диаволь, и не царь, но мучитель... Таковаго царя, лукавьства его ради, не нарече царем Господь наш Иисус Христос, но лисом... И ты убо таковаго царя, или князя да не послушаеши, на нечестие и лукавьство приводяща тя, аще мучит, аще смертию претит. Сему сведетельствуют пророци и апостоли, и вси мученици, иже от нечестивых царей убиени быша и повелению их не покоришися»[05] ...
То есть к православному монарху предъявляются особые требования. К сожалению, Петр I, подражая западному абсолютизму, пошатнул понятие об обязанностях православного Царя и о наследственной передаче Престола. В Россию с Запада им были впущены многие разрушительные веяния, которые, тлея подспудно в обществе, прорвались наружу в XX веке... Однако твердый порядок престолонаследия был вновь определен законами, утвержденными Императором Павлом I в 1797 году в день своего коронования, чтобы покончить с произволом и дворцовыми переворотами послепетровского времени: «Дабы государство не было без Наследника. Дабы Наследник был назначен всегда законом самим. Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать»[06] (приложение 2).
Как подчеркивал свят. Иоанн Шанхайский, исследовавший этот вопрос, Акт Павла I не был каким-то принципиальным новшеством. Передача верховной власти по первородству (старшим сыновьям) независимо от человеческих предпочтений существовала на Руси с Ивана Калиты до Петра I. «Тогда только это не было формулировано или регламентировано каким-нибудь писаным законом и существовало по обычаю». Таким образом, «Акт о престолонаследии императора Павла как в целом, так и в частях был проникнут духом и идеями русского права» - «несмотря на тяжелое изложение и местами не совсем ясную формулировку»[07] (ибо многие положения Павел I заимствовал из немецких законов о престолонаследии).
Впоследствии Акт Павла I был включен в Основные Законы Российской Империи в уточненных редакциях. Для лица, наследующего российский Престол, они предусматривают следующие главные условия[08] (в скобках -соответствующие статьи Законов; см. приложение 3):
1. Принадлежность к Императорскому Дому Романовых, что возможно только при происхождении от равнородных браков, то есть с лицом, принадлежащим к «царствующему или владетельному дому» (ст. 126, 36, 188), заключенных с согласия Императора (ст. 183). Лицо, вступившее в неравнородный или неразрешенный брак, может и не терять своего личного права на Престол, но не может передать его потомству (ст. 36, 188, 183, 134)[09] . Необходимо также учитывать, что в зависимости от решения Императора по каждому такому случаю в составе Императорского Дома могли оставаться лица с разными правами на престолонаследие (и даже полностью утратившие эти права).
2. Первородство среди агнатов (мужчин Династии, происходящих по непрерывной мужской линии), которое определяется по старшим сыновьям Императора - они имеют преимущество перед братьями Императора (ст. 27-29).
3. Принадлежность и бескомпромиссная верность православной вере и «никакой иной» (ст. 63). «Император, яко Христианский Государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния» (ст. 64)[09a]. Поэтому Император не только должен быть православным, но и обязан брать в жены равнородную принцессу, принявшую Православие до брака (ст. 185), чтобы рождать и воспитывать наследников в духе Православной Церкви.
4. Пригодность престолонаследника для совершения над ним церковного чина священного коронования и таинства миропомазания (что не сказано прямо, но вытекает из статей 57, 58, 63, 64). Дореволюционный богослов СВ. Булгаков писал: «Это царское помазание установлено самим Господом еще в библейские времена, одновременно с учреждением царской власти... и притом не как только внешний символ или знак избрания, но именно как особенное священное действие для дарования особой благодатной силы избранным (см.: 1 Цар. X, 17; XI, 14, 15; XVI, 13; 2 Цар. V, 3, 4; 4 Цар. 4-21)».[10][10a]
Поэтому, как подчеркивал авторитетный эксперт, приват-доцент юридического факультета Императорского Московского университета М.В. Зызыкин: «Вследствие рукоположения и миропомазания Императора надо считать чином священным», правда, «не в смысле вступления в духовную иерархию, ибо он не получает благодати священства, но в смысле особого освящения лица, открывающего ему право на особые преимущества: входить в царские врата и причащаться наравне со священнослужителями... С этой точки зрения Царская власть является институтом не только государственного, но и церковного права».
И поскольку «царская власть... есть именно священный чин, то тем более не могут игнорироваться церковные правила, существующие для введения в клир, правила же эти очень строги, как видно из следующих примеров. По 18 Апостольскому правилу: "кто взял в супружество отверженную от супружества не может быть ни епископом, ни пресвитером, ни диаконом, ни вообще в списке священного чина"... Как Церковь могла бы совершить царское рукоположение и миропомазание с преподанием особой благодати для таких лиц?»[11] .
Правда, в составе Императорского дома были мужчины, женатые на разведенных. Однако, если бы дошла их очередь до помазания на царство, то при бескомпромиссном епископате проблема, указанная Зызыкиным, непременно возникла бы - уже потому, что такой брак не соответствует царскому долгу быть «блюстителем правоверия и всякого в Церкви святой благочиния». Соглашаясь с Зызыкиным, видный церковный деятель Н.Д. Тальберг напоминал: «Русская Церковь ясно выявляет свое отношение к разведенным Членам Императорского Дома в том, что их имена не упоминаются при общем перечислении Членов Царственного Дома в церковных книгах. Так, в Триоди Постной издания 1913 г. отсутствуют имена разведенных Великих Княгинь Виктории Феодоровны [супруги Вел. Кн. Кирилла, о которой речь пойдет далее. - М.Н.] и Анастасии Николаевны...»[12]. То есть и в этом смысле в Императорском Доме могут быть члены разного качества относительно прав престолонаследия.
Хотя все же аналогия с требованиями, предъявляемыми к введению в клир, здесь не полная. Например, в отличие от клирика, Царь может вступать в брак и после рукоположения, он может командовать армией и держать оружие. То есть Царь - одновременно и особое священное лицо, и мирское: он служит Божьему замыслу земными средствами государственной власти, ограждая народ от зла даже силой, что было бы не к лицу священнослужителям (именно в этом состоит смысл православной "симфонии" - разделения и взаимодополнения церковной и царской властей). А поскольку Династия должна обеспечивать свое продолжение, то для самого Царя (в отличие от его супруги) Церковь разрешает второбрачие, недопустимое для клирика. Статьи 194-196 Основных Законов также разрешают члену Императорского Дома развод «по точной силе церковных узаконений и по определенным в оных причинам» и вступление в новый брак, «когда, по причинам расторжения брака предшествующего, сие не противно правилам Церкви». Однако большая заслуга Зызыкина заключается именно в том, что при разрешении вопроса о престолонаследии он напомнил о духовной сути служения Царя как покровителя вселенского Православия и носителя особого посвящения - только в этом случае царская власть, в отличие от обычной человеческой власти, становится проводником Божественного Провидения.
5. Пригодность к занятию Престола с точки зрения уголовного законодательства: «Хотя Основные Законы ничего не говорят об этом, но они не могут не предполагать известной неопороченности призываемого лица в силу уже общих законов... Так как члены Императорского Дома не изъяты из подсудности общим уголовным законам, то, в случае осуждения к наказанию, лишающему прав состояния и права на занятие общественных должностей, они, не теряя принадлежности к Царствующему Дому, теряют права на престолонаследие, ведущее к осуществлению высшей государственной власти»[13] .
6. Присяга на верность Основным Законам, царствующему на их основании Императору и его наследнику (ст. 56, 220): «Именем Бога Всемогущего, пред Святым Его Евангелием клянусь... верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя и живота своего до последней капли крови...» (приложение 4). Неповинующегося члена Династии царствующий Император как Самодержец имеет право «отрешать- от назначенных в сем законе прав и поступать с ним яко преслушным воле монаршей» (ст. 222). (Но даже Государь не может никого произвольно лишить права на Престол, которое принадлежит наследнику по рождению в силу самого Закона; наследник может лишь сам утратить это право, нарушив Законы и сделавшись непригодным для священного коронования.)[14]
7. Личное согласие наследника на принятие священного царского служения, ибо статья 37 допускает заблаговременный добровольный отказ от права на Престол для лиц, не чувствующих себя пригодными к нему - «в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании Престола». В этом случае право на Престол переходит к следующему по первородству агнату, удовлетворяющему всем вышеуказанным требованиям.
8. При пресечении агнатского (мужского) потомства, согласно статье ЗО-й Основных Законов, «наследство остается в сем же роде, но в женском поколении последне-царствовавшего, как в ближайшем к Престолу». То есть право наследования Престола переходит от агнатов к ближайшему когнату: женщине из Династии и к ее потомкам мужского пола в указанном порядке первородства, которые также должны соответствовать всем вышеуказанным требованиям Основных Законов. (Прим. ко 2-му изданию: см. разъяснение этого правила в приложении 15.)
Казалось, в этих Законах были предусмотрены все возможные случаи. Однако после революционной смуты и убийства Царской Семьи вопрос престолонаследия вызвал разные толкования, ибо в деталях он все же оказался «недостаточно выяснен как в русской, так и в иностранной литературе», - признавал Зызыкин[15] . Он-то и разработал глубже других этот вопрос, изучив далеко не очевидные для неспециалиста тонкости, связанные с основным и субсидиарным (резервным) порядком наследования Престола, с вероисповедными и церковными ограничениями, с разными правами в этом отношении (вплоть до их утраты) у членов Императорского Дома.
Неясность в деталях была вызвана тем, что прямая мужская линия престолонаследия была неожиданно для всех насильственно пресечена. Претендент же по ближайшей агнатской линии, обладавший правом мужского первородства, - Вел. Кн. Кирилл Владимирович - не удовлетворял всем требованиям Основных Законов, но настаивал на благоприятной для себя их интерпретации. Это сделал для него сенатор Н. Корево,[16] после чего в 1924 г. и объявился в эмиграции "Император Кирилл I".
Однако, если быть легитимистами, то есть следовать принципу "в силу самого Закона", мы должны в данном случае констатировать следующее.
[05]. Преп. Иосиф Волоцкий. Послание иконописцу. М. 1994. (Репринт.) С. 287.
[06]. Акт, Высочайше утвержденный 5 апреля 1797 г., в день Священной Коронации Императора Павла I, и положенный для хранения на престол Успенского собора. (Полное Собр. Законов. Мо 17910). Прим. ко 2-му изданию: Акт печатается далее как приложение 2.
[07]. Иоанн, еп. Шанхайский. Происхождение закона о престолонаследии в России. Шанхай. 1936. (Репринт: Подольск. 1994). С. 69-70, 73.
[08]. Зызыкин М. Царская власть и закон о престолонаследии в России. София. 1924. С. 136-139.
[09]. Там же. С. 105, 132.
[09a]. В своем Акте Павел I даже назвал Российского Императора "главой Церкви" - но, как отмечает свят. Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский, это выражение "неправославное". «При составлении Свода Законов было обращено внимание на неправильное выражение, допущенное Павлом благодаря пользованию немецкими формулами и неумению излагать мысли языком церковным. Поэтому сочли необходимым указать, как следует понимать это выражение, в прямом его понимании являющееся чисто лютеранским»; его смысл в том, что русский Царь неразрывно связан с Православной Церковью (Иоанн, еп. Шанхайский. Указ. соч. С. 72).
[10]. Ю Булгаков С. Православие (из "Настольной книги для священно-церковно-служителей" 1913 г.). М. 1994. С. 199.
[10a]. Зызыкин отмечал, что в чине коронования, перенятом из Византии, «главными моментами являются: 1) чтение православного исповедания, предшествующее по правилам Церкви рукоположению в священный чин, 2) возложение порфиры-багряницы и рукоположение Патриархом, 3) миропомазание» - «с произнесением сакральных слов "печать дара Духа Святого", которое над всеми прочими людьми совершается один раз в жизни». Миропомазание «воспринимается как таинство и Императорами, и церковной иерархией, и церковной богословской мыслью».
По описанию Зызыкина, уже в Византии «Предкоронационная присяга, являющаяся по церковным правилам условием принятия в священный чин, руковозложение и миропомазание, сообщающие особую благодать св. Духа, произнесение слов "свят, свят, свят", -показывают, что с возведением в царский сан Церковь связывала принятие в особый чин, отличный от мирян. Он сообщал особые права, как, напр., причащение отдельно Тела и Крови Христовых, вхождение в алтарь через царские врата, права субсидиарного законодательства и участие в делах Церкви, но и возлагал особые обязанности, - быть в мире представителем Церкви и защитником вселенской древнехристианской истины... Подобно монашескому чину царский чин в Церкви, являя отречение от личной жизни, выделяет носителя его из среды мирян; но в то же время как там это отречение делается во имя сораспятия Христу, здесь оно совершается во имя подвига для других, ради дарования им безмятежного жития и примера нравственного величия».
Даже если это положение о священном чине Царя ныне толкуется по-разному, все же бесспорно, что «эта монархическая власть - не власть сословного феодального монарха, основанная на его привилегии, а власть подвижника Церкви...; чрез это власть его становится властью самого нравственного идеала в жизни, который не может быть и понят без проникновения в учение православия о смирении и стяжании благодати чрез самоотречение и жертвенность подвига жизни» (Зызыкин М. Царская власть.. С. 45-46, 53-57, 65-67, 164-177. - См. также: Жевахов Н. Воспоминания. Новый Сад. 1928. (М., 1993). Т. 2. Гл. 48 - "Природа Русского Самодержавия").
[11]. Зызыкин М. Царская власть... С. 174, 138-139.
[12]. Тальберг Н. Мысли старого монархиста // Русская жизнь. Сан-Франциско. 1966. 16 марта.
[13]. Зызыкин М. Царская власть... С. 138.
[14]. Там же. С. 135.
[15]. Там же. С. 3.
[16]. Корево Н. Наследование Престола по Основным Государственным Законам. Париж. 1922.
———————————— + ————————————
назад вверх дальше
——————— + ———————
ОГЛАВЛЕНИЕ
——— + ———
КНИГИ
Здравствуйте!
Кто, по Вашему, является сегодня легитимным наследником престола?
Андрей, прочтите всю книгу, для того она и написана.