Что значит быть с народом?

Белое Движение нередко упрекают в некоей оторванности от народа. Упрекают в оном и современных его последователей. Нельзя сказать, что упрёк этот вовсе не имеет под собой оснований, однако обычно он носит весьма поверхностный характер. Попробуем разобрать проблему, рассмотрев различные её аспекты.

«Оторванным» от народа историческое Белое Движение не могло быть хотя бы потому, что включало в себя решительно все слои населения России, в т.ч. рабочих и крестьян. Другое дело, что в годину, когда масса нашего народа оказалась охвачена смутой, когда немалая часть русских людей, совлекая с себя образ Божий, примкнула к большевикам, а ещё большая норовила «схорониться», «пересидеть» лихое время, а нередко и поживиться на нём, Белые провозглашали вечные идеалы – Веры и Верности, Любви к Отечеству, Чести. Нам скажут, что не все Белые следовали им… Да, увы, не все умели беречь в чистоте Белое Знамя, и это было одной из причин поражения. Однако, как ни парадоксально, не в отступничестве ли от идеалов преодолевался «отрыв» от народа? Равенство в безчестии, в разнуздании низменных инстинктов достигается несравненно проще, нежели в Чести и Верности…

Большевики оказались в определённый исторический момент ближе к народу, нежели Белые, говорят нам… Но за счёт чего? За счёт провозглашённого права не безчестье, великого соблазна захватить чужое. За счёт максимального понижения нравственной и интеллектуальной планки – фактической дебилизации населения путём пропагандистской работы и созданием примитивной псевдокультуры. За счёт великой лжи – народ поманили землёй, хорошей жизнью и прочими благами. Так была достигнута близость… Когда одни зовут к Подвигу во имя Веры и Отечества, а другие призывают грабить награбленное, то такое несовершенное существо, как грешный человек, скорее откликнется на второй призыв.

А ведь был ещё возведённый в систему, ставший основой советской власти террор. Можно сколько угодно говорить, что белые тоже зверствовали, но вы никогда не найдёте ни одного документа белых правительств, который бы возводил террор в государственную систему, и призывов «поощрять энергию и массовидность террора» от лидеров Белых никогда не звучало и не могло звучать. Эксцессы гражданской войны – трагическая, страшная, позорная неизбежность. Но белого террора не существовало в природе. Не существовало и института заложников, и насильственного призыва (под угрозой расстрела). Белые оставались в добровольных «тисках» общечеловеческих ценностей, норм цивилизованного общества, принципов, совести. В этом и был их «отрыв»… Да не от народа. А от той, пусть даже и большой его части, которую не уничтожили, не запугали большевики, но которая сама, соблазнившись правом на безчестье, отступив от Бога и Отечества, пошла за самыми страшными врагами Бога и Отечества. Стоит ли сожалеть о таком «отрыве»? Навряд ли. С ним мы потерпели поражение материальное, но не будь его потерпели бы поражение куда более тяжёлое и непоправимое – моральное.

Когда мы говорим о народе – близости к нему или, напротив, отрыве – мы, прежде всего, должны понять для себя, а что, собственно, подразумеваем мы под словом «народ»? Вообще всё население России? Вообще всех русских, рассеянных по мiру? Вообще всех русских, а также тех, кто к таковым себя причисляет? Вариантов не так мало… А.И. Солженицын отвечал на этот вопрос так: «Народ  –  это   не   все,  говорящие  на нашем  языке, но и не избранцы, отмеченные огненным знаком гения. Не по рождению, не по труду своих рук и не по крыльям своей образованности отбираются люди в  народ. А – по душе. Душу же выковывает себе каждый сам, год от году. Надо стараться закалить, отгранить себе такую душу, чтобы стать человеком. И через то – крупицей своего народа. С такою душой человек обычно не преуспевает в жизни, в должностях, в богатстве. И вот почему народ преимущественно располагается не на верхах общества».

Понятие «народ», трактовка оного ещё и в известной степени ситуативна. Нередко вспоминают безсмертные слова А.А. Ахматовой: «Я была тогда с моим народом…» Что значит быть со своим народом?

Возьмём простой пример. Война. Враг пришёл на мою землю и стал убивать моих людей. В этом случае я не вторгаюсь в высокие материи и трактовки. Ибо убивают моих людей, из которых слагается мой народ. А если убивают моих людей, значит, убивают и меня. Потому что невозможно русскому мыслить себя в отрыве от своих единокровных в бедственную годину. И раз так, раз убивают и меня, то я поднимаюсь на защиту – с оружием ли в руках, в госпиталях ли, или же пером – это уж кому как приведётся. Это и значит «быть со своим народом». Делить его тяготы и скорби, принимать их в себя, жить ими.

Ещё один пример. Мой народ подвергают геноциду. Путём ли прямых репрессий или же более тонко – «шоковыми терапиями» ‒ не суть важно. Моих людей бросают на произвол судьбы в некогда «братских» республиках, отрекаются от них, предают, оставляют на расправу. Это значит, что отрекаются и предают на расправу меня, подвергают геноциду меня. И никогда я не позволю себе оправдать геноцид словом «зато» («индустриализацию провели… войну выиграли…»). И никогда не оправдаю я предательства высокоподлым словом «геополитика». Есть мой народ, хорош он или плох, значения не имеет. Это мой народ. А есть его предатели и палачи. И я всегда буду с моим народом – преданным и умученным, а не с теми, кто предавал и мучил, и не с теми, кто предательство и мучительство оправдывает, предавая тем самым народ и принимая сторону предателей и мучителей. И это тоже значит «быть со своим народом».

«…там где мой народ к несчастью был», - так заканчивается цитата Ахматовой. Анна Андреевна была со своим народом в очередях у «Крестов». Ольга Берггольц была со своим народом в блокадном Ленинграде. Голос Берггольц был голосом всего Ленинграда… А устами Ахматовой кричал, как писала она сама, стомиллионный народ. Это и значит «быть с народом». Не отрекаясь в самые страшные часы от него, все круги ада деля с ним.

Круги ада, но не падение, не отступничество, не растление. Ведь народ наш – это отнюдь не «Богоносец». Это определение часто ошибочно приписывают Достоевскому, забывая, что принадлежит оно персонажу «Бесов» Шатову, который почерпнул его от главного беса – Ставрогина… Народ наш может быть и Сергием Преподобным, и Стенькой Разиным. И что же, быть нам со стеньками да емельками, чтобы «не отрываться»? Никак. Презирать ли, отрекаться от них? Никак. Преподобномученица Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна писала после революции: «Господни пути являются тайной, и это поистине великий дар, что мы не можем знать всего будущего, которое уготовано для нас. Вся наша страна раскромсана на маленькие кусочки. Всё, что было собрано веками, уничтожено, и нашим собственным народом, который я люблю всем моим сердцем. Действительно, они морально больны и слепы, чтобы не видеть, куда мы идём. И сердце болит, но я не испытываю горечи. Можешь ли ты критиковать или осудить человека, который находится в бреду, безумного? Ты только можешь жалеть его и жаждешь найти для него хороших попечителей, которые могли бы уберечь его от разгрома всего и от убийства тех, кто на его пути». «Народ – дитя, – говорила Великая Княгиня, – он не повинен в происходящем… он введён в заблуждение врагами России». Народ – дитя. Дитя, куда бы ни заносило его, чем бы ни было оно больно, должно любить. Но не впадать при этом в детство самим. Не заболевать самим.

Народ в иные периоды истории может отчаянно предаваться бесчестью, обращаться толпой и даже бандой, может выталкивать на Олимп князей из грязи, может требовать освобождения варрав, может побивать камнями праведных и распинать Христа… И в этом никак невозможно «быть с народом».

На заре прошлого века, да и в конце позапрошлого у нашей интеллигенции был некий культ народа. Знатные господа навроде Льва Толстого опрощались сами и призывали к тому других. Затем «народничество» настигло армию и флот. Там иные г-да офицеры тоже стали заигрывать с народом в лице солдат и матросов… Те в итоге в лучшем случае посылали их непечатно и презирали, а в худшем отправляли «в расход».

Я скажу, быть может, пафосную банальность, но быть мы должны единственно лишь с Богом. Мы должны беречь наши святыни, наши идеалы, завещанные нам нашими предшественниками. Наши знамёна. Не кичась этим и не превознося самих себя, ибо кичливость и самопревозношение чуждо и православному духу, и подлинному благородству. Но и не позволяя ни на дюйм снизить планку, дабы сойти за «своих». Делать, что должно, и говорить, что есть, чураясь искательства и «страха ради…». И если оторвёмся мы в том от народа, то что ж поделать. Ведь «распни, распни» также кричал некогда жестоковыйный народ, обращённый в толпу. Стало быть, иногда лучше быть не с народом, но с тем, кому уготовано распятье… И в этом отношении лучшим примером служит нам и Преподобномученица Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна, и другие мученики нашего кошмарного ХХ века.

Елена Семёнова
Русская Стратегия

"Народ-богоносец" ‒ это задание и ответственность,
чему мы уже мало соответствуем, но...

Комментарий МВН

В советское время Белое движение подвергалось заведомо лживому топорному шельмованию как антинародное сборище недобитых эксплуататоров трудового народа, помещиков и капиталистов, стремящихся восстановить "царскую тюрьму народов" по наущению мiровых врагов нашего "светлого будущего". При этом красный террор и геноцид нашего народа богоборческим Интернационалом замалчивались.

В наше время красный террор уже не замалчивается, а лукаво оправдывается как "последнее средство спасения российской государственности" ‒ от тех же "белых предателей", прежняя клевета на которых теперь нередко прикрывается "православными" фиговыми листками. В числе ведущих таких клеветников Е.В. Семенова недавно выделила П.В. Мультатули. Напомним его суждение о Белом движении на одном из известных православных сайтов:

«Сотни тысяч русских людей были обмануты вождями "белого" движения, убеждавшими их, что они воюют за Россию. Не за Россию они воевали, а за утверждения власти "верховных правителей"». «Зачастую "белые" насильничали и грабили не хуже "красных"... Когда же крестьяне увидели, что вместо старой царской власти приходят самозванцы, с непонятными целями, да которые ещё и грабят и убивают, то мужики стали ненавидеть белых, так же как комиссаров... Народ сразу понял ложь белых»... Поэтому был «закономерный крах политических неудачников, которые не смогли найти надёжной опоры в российском обществе». По версии Мультатули антинародные белые «развязали гражданскую войну» для «расчленения России странами Антанты» по их наущению. Поэтому и часть царских генералов поддержала красных, причем «список красных генералов, несомненно, более серьезный, чем список белых», «именно они разбили Колчака, Деникина и Врангеля. Пора уже забыть лживый миф о том, что Красную Армию организовал и создал Лев Троцкий». – Одним из возражений на эту "народную" апологию большевизма и является данная статья Е.В. Семеновой.

Разумеется, Белое движение не было лишено ошибок и грехов как в лице его отдельных представителей, так и в целом, но оно мудрело на собственном опыте. Его критики, однако, преувеличивают эти недостатки, не обращая внимания на его добровольческую жертвенность в необходимой защите Отечества от богоборческого Интернационала бандитов, а также на выстраданное итоговое понимание причин революции, мiрового противоборства сил и места России в человеческой истории. (Этому у меня посвящена отдельная статья: Всемiрное значение Белого движения.)

Елена Владимiровна Семенова ‒ одна из вернейших современных защитников и рыцарей Белого движения, по публицистическому темпераменту сродни Жанне д̓Арк. Данная ее статья правильно рассматривает проблему "оторванности от народа". Она права в том, что от подлинного русского народа оторвались именно красные интернационалисты-богоборцы, поощрявшие разнузданные инстинкты завистливых любителей "грабить награбленное", "национализировать женщин" согласно теории "стакана воды", "раскулачивать" трудолюбивых соседей, в том числе с превознесением подвига Павлика Морозова. Народом большевики считали только низшие слои и "социально близких"; член коллегии ВЧК Лацис (Судрабс) дал печатное указание в чекистском еженедельнике "Красный террор": «Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова профессия. Эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом – смысл и суть красного террора».

Настоящий русский народ сопротивлялся красным оккупантам, защищал святыни от поругания и явил многотысячный сонм святых Мучеников. А создаваемый террором новый советский человек уже не был историческим русским (государство СССР утратило даже имя России, вдобавок оклеветанной), хотя в покоренном народе сохранялись и качества русского, не до конца деформированные марксистской идеологией, на которых она стала паразитировать.

В советско-германской войне были очевидны обе эти составляющие, которые порою трудно было разделить в военных условиях при необходимости защиты родной земли от внешнего врага, но вместе с ней ‒ и вынужденной защиты своего внутреннего врага, то есть первых оккупантов-большевиков. Такова была трагедия русского народа в эти годы, разделившая его соответственно местонахождению (по разные стороны линии фронта) и имевшимся возможностям в следовании нравственному долгу. Никогда ранее в истории Отечества не случалось, чтобы миллионы граждан подняли оружие против своего правительства ‒ фактически это было продолжение гражданской войны, в которой, разумеется, не могут быть одинаково правы обе стороны. И если принять точку зрения Елены Владимiровны (быть «с моим народом – преданным и умученным, а не с теми, кто предавал и мучил»), то добросовестный историк должен в этой войне с пониманием отнестись не только к личному героизму советских воинов-защитников от Гитлера, но и к антисоветским чаяниям тех, кто желал освобождения России от мучительной антинародной власти. И те и другие искренне были со своим народом "там, где народ к несчастью был", по-разному понимая свой долг, и не нам их судить – Господь всем воздаст должное.

На этом очень сложном "ситуативном" фоне предлагаю также уточнить отношение к выражению "народ богоносец". Его, действительно, не следует приписывать Достоевскому как иллюстрацию "русской гордыни". Богоносными в церковной литературе издавна называют великих святых. Применительно к русскому народу смысл этого понятия заключается в идеале Святой Руси и во вселенской ответственности удерживающей государственности Третьего Рима, а не в характеристике всего населения России, которое, разумеется, никогда, даже в благочестивой Московской Руси не было поголовно "богоносным". Точно также и Елена Владимiровна вместе с Солженицыным не относит вообще к русскому народу всё население. Именно в идеальном смысле о богоносности и богоизбранности русского народа как возложенной на него миссии писали наши святые, ‒ что западники до сих пор ставят нам в вину как высокомерную гордыню, особенно при нынешнем нашем падении. (Кое-что на эту тему: О «гордыне богоизбранности», и еще раз об «истинно православной» русофобии.)

То есть, "народ богоносец" ‒ это не оценка "безгрешного" состояния дореволюционного русского народа и не похвальба, внушаемая бесами (хотя и такое злоупотребление словом может случаться, как и в любом случае соблазна гордыни), а необходимый идеал должного самосознания, к которому в принципе призваны все народы по носимому каждым человеком образу и подобию Божию, но не все смогли воплотить это трудное Божие призвание в той же мере, как это удалось русскому православному народу в его сохранении истинного Православия и в его исторической государственности. Даже иностранцы иеромонах Серафим (Роуз) и инок Иосиф Муньос говорили, что именно поэтому в начале ХХ века и сплотились все антихристианские силы в войне против православной России, сокрушив ее, в том числе и по нашим накопившимся грехам.

В XIX веке значительная часть нашего народа еще соответствовала идеалу богоносности, ‒ ее и имели в виду герои Достоевского, хотя он и сознавал его грозящую утрату. Шатов у Достоевского герой положительный, даже если не во всем точный в своих размышлениях, которые и сам писатель нередко повторял. У Достоевского и старец Зосима говорит: «Берегите же народ и оберегайте сердце его. В тишине воспитайте его. Вот ваш иноческий подвиг, ибо сей народ – богоносец».

Свое понимание "богоносности" Достоевский выразил и в таких словах: «Чтоб судить о нравственной силе народа и о том, к чему он способен в будущем, надо брать в соображение не ту степень безобразия, до которого он временно и даже хотя бы и в большинстве своем может унизиться, а надо брать в соображение лишь ту высоту духа, на которую он может подняться, когда придет тому срок. Ибо безобразие есть несчастье временное, всегда почти зависящее от обстоятельств, предшествовавших и преходящих, от рабства, от векового гнета, от загрубелости, а дар великодушия есть дар вечный, стихийный дар, родившийся вместе с народом и тем более чтимый, если и в продолжение веков рабства, тяготы и нищеты он все-таки уцелеет неповрежденный, в сердце этого народа».

К сожалению, значительная часть русского народа перед революцией, особенно "интеллигенция", утратила идеал богоносности, поэтому Россию и сокрушили ее враги. Отчасти эти дореволюционные грехи унаследовали и деятели Белого движения, хотя оно и спасло честь русского народа – не "выбравшего" богоборческий большевизм, а оказавшего ему самое длительное сопротивление в сравнении с другими коммунистическими странами. Конечно, невозможно применять понятие "народа-богоносца" ни к советскому народу в годы советско-германской войны (богоносцами были Новомученики и катакомбники), ни к нынешнему россиянскому народу, ни к общественности, позиционирующей себя как "православная" в смысле внешней атрибутики и непримиримости к отдельным "культурным" кощунствам, в том числе финансируемым властью, но проповедующей послушание этой же власти в духе "нет власти не от Бога".

Когда сегодня со страниц какой-нибудь РНЛ раздаются самодовольные вопли "православной общественности" во главе с ее сановитым духовенством о "богохранимой" современной РФ во главе с ее правителем, «идущим путем Константина Великого», ‒ и за это Господь дарует нашим спортсменам победу на очередных игрищах ‒ то эта фальшь коробит. Если власть служит не Богу, а имеет своим идеалом царство Его противника, то и усердно служащая этой власти "православная общественность" не имеет отношения к "богоносному народу".

От него осталось малое русское ядро, не угодное ни светским, ни церковным властям РФ, которое, однако, пытается быть достойным Божией помощи в посильном обращении к должному идеалу денационализированных, дехристианизированных окружающих обывателей, у которых хотя бы сохранилась совесть («дар вечный, родившийся вместе с народом») ‒ а таковых еще немало, ведь не только их личная вина в их исторической и духовной безграмотности. Их надо не презирать как "неисправимых совков" с лозунгом "Русского народа больше нет!" ‒ как это высокомерно делают "единственно истинные" "белосовки", даже приписывающие русскому народу воплощение грядущего антихриста, а жалеть и врачевать наш народ, отделяя грех от грешника, и бороться за него. Это, конечно, прежде всего должно быть миссией Церкви, а поскольку в ней мало сегодня достойных врачевателей, деятельные мiряне не могут уклониться от своей ответственности за народ.

В этом смысле я согласен с правильным основным суждением Елены Владимiровны в этой статье: больной народ должно любить, но не заболевать самим. А "не заболевать" предполагает и критерий здоровья: подлежащий восстановлению в нашем самосознании должный исторический национальный идеал ‒ Замысел Божий о России, отраженный в иконе богоносного русского народа ‒ Всех святых в земле Российской просиявших. Это и значит: «быть мы должны единственно лишь с Богом». Отказываться от этого задания и от восстановления национального идеала как должного ориентира мы и сейчас не должны ‒ иначе зачем мы тогда нужны Богу, если станем такими, "как все"? Вот почему мы сейчас и вымираем, утратив свое богоносное "всечеловеческое" призвание (говоря словами того же Достоевского)...

Икона богоносного Русского народа ‒ всех святых, в земле Российской просиявших ‒ вот с этим народом хочется быть, пишет Е.В. Семенова: «Мы должны беречь наши идеалы, завещанные нам нашими предшественниками... И в этом отношении лучшим примером служит нам и Преподобномученица Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна, и другие мученики нашего кошмарного ХХ века» ‒ они тоже изображены на этой иконе.

М.В. Назаров
2.7.2018

« Предыдущая запись

Иеромонах Серафим (Роуз) об истинной монархии и России

Следующая запись »

К вопросу о создании единой автокефальной церкви на Украине