Избрание всенародным Земским Собором на царство Михаила Романова

21.02.1613 (6.03 в 2018 г.). – Избрание всенародным Земским Собором на царство Михаила Романова

Конец Смутного времени и избрание Михаила Романова

Смута (начавшаяся в последние годы правления Бориса Годунова) глубоко потрясла основы Московского государства и сильно уменьшила население от постоянных ратных дел, разбоев, голода и мора. К концу Смутного времени Смоленская земля оказалась во власти поляков, а Новгородская – шведов. Царская казна опустела. Смута явилась вместе с тем и великим испытанием для Московского государства...

После захвата поляками высшей власти в Москве и падения Смоленска Сигизмунд с торжеством возвратился в Варшаву и праздновал победу над недавно могущественной соседней державой. Но поляки не обратили внимания, что Московское государство было вместе с тем и Церковью верующих, Третьим Римом, и этот Третий Рим, незримый для их очей, остался в полной неприкосновенности.

Гетман Жолкевский с недоумением рассказывает в своих "Записках", что при сожжении поляками Москвы и Смоленска многие из москвитян "добровольно бросались в пламя за православную, говорили они, веру", считая, что они делали это под влиянием охватившего их безумия. Он, не понял, что кидавшиеся в пламя были одержимы тем безумием, про которое говорит Апостол: "Будь безумным, чтоб быть мудрым. Ибо мудрость мiра сего есть безумие пред Богом" (1 Кор. III, 18-19).

Это безумие привело к смерти восьмидесятилетнего святителя Гермогена. Но православные обитатели Московского государства чутко прислушивались к гулко раздававшемуся из подземелья голосу своего духовного отца и укреплялись его пастырским словом в том же безумии.

Конечно, безумны, с точки зрения мудрости мiра сего, безпримерная оборона обители Живоначальной Троицы преподобного Сергия, а также письмо соловецкого игумена к королю Карлу IХ из сопредельного со шведскими владениями Сумского острога о нежелании видеть иноземца на царстве, написанное после того, как соловецкие иноки отправили свою последнюю серебряную ложку на вспоможение Московскому государству.

Отписки городов друг другу, пересылавшиеся при посредстве "безстрашных людей" по стране, где кишели польские и воровские отряды, являются самым драгоценным для нас памятником того же безумия, охватившего обитателей Московского государства... В этом безумии открывается полностью все величие "прямых" русских людей, выступивших на смену "кривых" своих соотечественников для спасения Родины.

"Братия есми и сродницы, понеже от святыя купели святым крещением породихомся и обещахомся веровати во святую и единосущную Троицу, Богу живу, истинну, – писали смоляне господам братьям нашим всего Московского государства, чтобы, – всею землею обще стати за православную крестьянскую веру". Во множестве городов русские люди единодушно, почти в одних и тех же выражениях, выносили такие же же решения и отправляли ратных людей для освобождения Москвы.

После убиения Прокопия Ляпунова дело земских людей, вставших на защиту Отечества, казалось, закончилось полной неудачей. Но наступившее вслед за этим лихолетье вызвало небывалое усиление религиозного чувства русских людей; многие из них сподобились чудесных видений; повсеместно был установлен строгий трехдневный пост, даже и для "млекосущих" младенцев. Наконец, нижегородский посадский человек, Козьма Минин Сухорук, глубоко пораженный явлением ему преподобного Сергия и дошедшим до него пастырским призывом святителя Гермогена, "зело оскорбился" бедствиями Родины. Он поднял своим пламенным словом "последних людей" Московского государства, которые, избрав доблестного князя Димитрия Михайловича Пожарского своим вождем, успели, наконец, после многих тяжких трудов очистить Родину от врагов и установить во имя православной веры соглашение с казачеством. Затем тотчас же было приступлено к великому общему делу, к избранию царя-самодержца во исполнение давнего горячего желания всей земли.

21 февраля 1613 г. Великий Земский собор единодушно избрал своим солнцем праведным, светилом русским не кого-либо из сильных и мудрых мiра сего, подыскивавших царства, а неизвестно где находившегося в то время шестнадцатилетнего Михаила Феодоровича Романова, который был всем дорог как свойственник угасшего царского рода, "по свойству свойственному царскому семени Богом избранный цвет", как внучатый племянник незабвенной царицы Анастасии Романовны, матери последнего до смуты Царя Феодора Иоанновича, как сын томившегося в польском плену за православную веру Филарета Никитича и как представитель славного боярского рода, давшего целый ряд верных слуг Московскому государству.

(По книге А. Нечволодова "Сказания о Русской земле")

В отличие от прежних Земских Соборов в 1613 г. он был необычно широк по своему социальному составу. В его работе принимали участие представители высшего и уездного, черного и белого духовенства, московского и городового дворянства, казаков, посадских людей и черносошных крестьян ("уездных людей"). Число собравшихся в Москве "советных людей" превышало 800 человек, представлявших не менее 58 городов, хотя в избирательной грамоте было упомянуто лишь 277 таких представителей, а подписали ее всего 238 участников "обирания" Михаила Федоровича Романова. Свою деятельность Земский избирательный собор начал в Крещение – 6 января 1613 г.

Происходили соборные заседания в обстановке ожесточенного соперничества различных политических группировок, оформившихся в русском обществе за годы десятилетней Смуты и стремившихся упрочить свое положение избранием своего претендента на царский престол. Выдвинуто было более десяти кандидатов: польский королевич Владислав, шведский принц Карл-Филипп, "воренок" (сын Лжедмитрия II и Марины Мнишек) и ряд русских князей и бояр. В разных источниках называются имена: Федора Ивановича Мстиславского, Ивана Михайловича Воротынского, Федора Ивановича Шереметева, Дмитрия Тимофеевича Трубецкого, Дмитрия Мамстрюковича и Ивана Борисовича Черкасских, Ивана Васильевича Голицына, Ивана Никитича и Михаила Федоровича Романовых, Петра Ивановича Пронского и Дмитрия Михайловича Пожарского. В "Повести о Земском соборе 1613 г." указывается на князя Д.М. Пожарского как на одного из претендентов на престол.

Общие заседания собравшихся в Москве представителей "Земли" происходили в Успенском соборе Кремля. Однако предварительные заседания проводились по сословиям – в отдельных палатах собирались духовенство, бояре, служилые, посадские и уездные люди. Необходимым условием решения любого обсуждавшегося на таких совещаниях вопроса было достижение единогласия. Только после этого принятое решение могло быть вынесено на рассмотрение всего собора.

Самой влиятельной общественной силой в это время становится казачество. Противники казачества группировались вокруг той части Земского собора, которая вместе с руководителями его склонялась к кандидатуре шведского принца Карла-Филиппа. Однако казаки, московские люди и поддерживавшие их участники Земского собора, выступили против подобных планов, настояв на избрании Царем одного из русских князей или бояр.

Из-за непримиримых противоречий между соперничавшими группировками избирательная деятельность собора зашла в тупик. В этих условиях среди оставшихся в Москве служилых людей и казаков возникает движение, центром которого стало московское подворье Троице-Сергиева монастыря, а его деятельным вдохновителем – келарь этого монастыря Авраамий Палицын, лицо весьма влиятельное среди и ополченцев, и москвичей. На совещаниях с участием келаря Авраамия и решено было провозгласить царем 16-летнего Михаила Федоровича Романова-Юрьева, сына плененного поляками ростовского митрополита Филарета. К романовской партии примкнули многие бояре, его поддержало и высшее православное духовенство – Освященный собор.

Находившийся в Новгороде шведский полководец Я.П. Делагарди, внимательно следивший за деятельностью Земского собора, отмечал драматический характер происходивших тогда в русской столице событий, где вопрос царского избрания решался при деятельном участии народных масс – московских "простых людей" и казаков. В одном из посланных в Швецию донесений Делагарди писал, что они «князя Трубецкого и князя Пожарского [которые поначалу не соглашались с кандидатурой малолетнего Михаила Романова] в их домах осадили и принудили их согласиться ...».

21 февраля 1613 г., Земский избирательный собор, уступая энергичному нажиму народа снизу, провозгласил царем Михаила Федоровича Романова-Юрьева, находившегося с матерью в Костромском Ипатьевском монастыре.

После вступления на престол обоснование прав Михаила Федоровича быть "на великих государствах Российского царствия" становится важнейшей задачей отечественной дипломатии. Окончательно обоснование прав Михаила Романова на русский престол было выработано к августу 1613 г. – к моменту написания известительной грамоты Михаила Федоровича королю Франции Людовику XIII. В ней отмечается, что Борис Федорович Годунов «учинился в 1598 г. царем по избранию всех людей всего Российского царствия» [как шурин почившего царя. – Ред.]. В 1606 г., указывается в грамоте, «Московского государства бояре и воеводы, и всяких чинов люди служилые и земские изобрали на государство Московское и на все государства Российского царствия, государем из бояр от рода суздальских князей Василья Ивановича Шуйского» [из рода Рюриковичей. – Ред.]. И Михаил Федорович "учинился" на российском престоле «по Божьей милости и по племяни великих государей предков наших царей российских [внучатый племянник царицы Анастасии, первой супруги Иоанна Грозного. – Ред.]. А по благословению великие государыни матери нашея старицы иноки Марфы Ивановны и по избранию, и по челобитью Московского государства царей и царевичев, которые служат в нашем Московском государстве, и бояр, и окольничих, и дворян, и детей боярских, игостей, и торговых людей, и всех людей всех городов всего великого Московского государства».

(Использована работа Волкова В.А. Конец Смутного времени)

«К Михаилу Феодоровичу Романову никак нельзя применить определения, что он был "выборный Царь", так как те действия, которые имели место на Земском Соборе 1613 г., совершенно не подходят к понятиям "о выборах", устанавливаемых правилами и тенденциями современных "гражданских идей"... Дебаты на Земском Соборе сосредоточивались не на вопросе "кого избрать", а на вопросе "кто может быть Царем на Руси" соответственно тем идеологическим понятиям о власти, которые существовали в то время в русском народе "всея земли". Понятия эти обнимали собой элементы двух порядков – нравственного и религиозного. К числу первых Земским Собором были отнесены: первое, "Царем на Руси может быть только русский"; второе, "Царем может быть только родственник последней династии Ивана Калиты", и третье, "Царем может быть только тот, на ком единогласно сосредоточатся желания "всея земли". Элементы второго порядка, в сущности, доминировавшие над всеми вышеустановленными, определяли божественность взгляда народа на власть:  "кого Бог даст", "кого Бог изберет". Земские люди 1613 г., собравшись на "Обирание" государя, предоставляли "избрать" Царя Господу Богу, ожидая проявления этого "избрания" в том, что о Своем Помазаннике Он вложит в сердца "всех человецех... едину мысль и утверждение"». (М.К. Дитерихс. "Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале". Владивосток, 1922. Генерал Дитерихс был последним правителем   свободной   от большевиков территории России, избранным Приамурским Земским Собором в 1922 г.)

Единодушным избранием на царство Михаила Феодоровича был завершен подвиг русских людей для спасения своей Родины, и в этом избрании они полностью проявили все лучшие стороны своего великого сердца.

УТВЕРЖЕННАЯ ГРАМОТА
об избрании на Московское Государство Михаила Феодоровича Романова (заключительная часть) 

... Апреля в 14 день, на соборе митрополиты, и архиепискупы, и епискупы и весь освященный собор совет благосотвориша, глаголют бояром, и дворяном, и приказным и служилым людем, и гостем, и всем православным хрестьяном всего Московского государства: (...) И мы царские богомолцы, по данней нам благодати от святаго и от животворящего Духа, вас бояр, и весь царский синклит, и дворян, и приказных людей, и гостей и все христолюбивое воинство, благословляем со всем освященным собором на том: что вам великому государю нашему, Богом избранному и Богом возлюбленному, царю и великому князю Михаилу Федоровичю, всеа Русии самодержцу, и его благоверной царице и их царским детем, которых им, государем, вперед Бог даст, служити верою и правдою, а зла никоторыми делы на них, государей наших, не думати и не мыслити, и не изменити им, государем, ни в чем, на чем им, государем, души свои дали, у пречистые Богородицы чюдотворнаго Ея образа, и у целбоносных гробов великих чюдотворцов Петра и Олексея и Ионы животворящий крест целовали. – Бояре же, и дворяне и весь царский синглит, и приказные люди, и гости и все православные хрестьяне, велегласно вси, яко едиными усты, вопияху глаголюще: целовали есмя животворящий крест, и обет дали и ныне даем, Господу Богу, и пречистой Богородице, и небесным силам, и великим чюдотворцом Петру и Олексею и Ионе, и всем святым, и вас святителей и весь освященный вселенский собор во свидетелство представляем, что за великого государя, Богом почтеннаго, и Богом избраннаго и Богом возлюбленнаго, царя и великого князя Михаила Федоровича, всеа Русии самодержца, и за его благоверную царицу и великую княгиню, и за их царские дети, которых им, государем, вперед Бог даст, души свои и головы положити, и служити им, государем нашим, верою и правдою, всем душами своими и головами; и против их государевых недругов, (...) и против их государевых изменников (...) битися до смерти; и иного государя, мимо государя царя и великого князя Михаила Федоровича, всеа Русии самодержца, и их царских детей, которых им, великим государем, вперед Бог даст, из ыных государств, и из Московских иноземцов и родов, и Маринки с сыном, не искати и не хотети. А хто похочет, мимо государя царя и великого князя Михаила Федоровича, всеа Русии самодержца, и его детей, которых им, государем, вперед Бог даст, искать и хотети иного государя ис каких людей ни буди, или какое лихо похочет учинити, – и нам бояром, и окольничим, и дворяном, и приказным людем, и гостем, и детем боярским и всяким людем, на того изменника стояти всею землею за один. (...) Также нам, бояром, и приказным людем и дияком меж собою того смотрити накрепко, чтоб к государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю, всеа Русии самодержцу, в розрядных и в земских делех кручины не приносити никоторыми делы, никоторою хитростью, по прежней целовальной записи, на чем есмя государю своему царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии души свои дали и животворящий крест целовали, крепко держати и неподвижно.

Митрополиты же, и архиепискупы и епискупы со всем вселенским освященным собором, слыша от них сия, паки глаголют к ним: елма убо о сем толик обет пред Богом полагаете и обещаетеся, что вам таким к великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии единодушным быти, тем же подобает нам и грамоту утверженную написавше, утвердитися, и вся, яже глаголемая и действуемая в настоящее сие время, и наши скорби, и разоренье Московскому государству от Полского и от Неметцкого королей в ней написавше, нам государевым богомолцом руки свои приложите, и печати свои привесити, а вам царского величества бояром, и околничим, и князем, и воеводам, и дворяном, и всяким приказным людем, и гостем, и выборным людем, которые изо всех городов всего великого Росийскаго царствия приехали к Москве для государского обиранья, руки свои приложити на болшое утвержение и единомыслие: да будет вперед крепко и неподвижно и стоятелно во веки, как в сей утверженной грамоте написано и на чем по записи преже сего крест животворящий целовали. (...) Слышавше сия митрополиты, и архиепискупы, и епискупы приговор о утверженной грамоте всего освященнаго собора и государевых боляр, и весь царский сигклит и христолюбивое воинство, повеле писати сию утверженную грамоту, и да незабвенно будет писаное в ней в роды и роды и во веки. (...) А кто убо и не похощет послушати сего соборново уложения, его же Бог благоизволи, и начнет глаголати ина и молву в людех чинити, и таковый, аще от священных чину, и от бояр царских сигклит и воинственных, или ин хто от простых людей и в каком чину ни буди, по священным правилом святых апостол, и вселенских седми соборов святых отец и помесных, и по соборному уложению всего освящен-наго собора, чину своего извержен будет, и от церкви Божия отлучен и святых Христовых Тайн приобщения, яко расколник церкви Божия и всего православнаго хрестьянства мятежник, и разорител закону Божию, а по царским законом месть восприимет, и нашего смирения и всего освященнаго собора не буди на нем благословение отныне и до века; понеже не восхоте благословения и соборнаго уложения послушания, тем и удаоися от него и облечеся в клятву. Егда же написавше и совершихом сию утверженную грамоту, и святительскими рукама укрепльше и печатми своими утвердивше, (...) соборне изберут место и поведят вкупе, в нем же аще сохранно утвердивше положити сию утверженную грамоту, да будет твердо и неразрушимо в предьидущая лета в роды и роды и не прейдет ни едина черта, или ота едина от написанных в ней ничесоже. И тако вси вкупе совещавшеся, и твердым согласием святаго Духа положиша ю в хранила царские к докончалным и утверженным грамотам. (...)

А уложена бысть и написана сия утверженная грамота за руками и за печатми великого государя нашего царя и великого князя Михаила Федоровича, всеа Русии самодержца, в царствующем граде Москве, в первое лето царства его, а от создания мiру 7121-го, индикта 11-го, месяца майя...».

[Приведено по: "Утверженная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова". М., 1906. – Курсив наш, М.Н.]

---