31.07.1900 (13.08). – Умер философ Владимір Сергеевич Соловьев
В. Соловьев: «И Третий Рим лежит во прахе...»
Соловьев Владимір Сергеевич. Портрет работы Н.А. Ярошенко
Владимір Сергеевич Соловьев (16.1.1853–31.07.1900) родился в Москве в семье известного русского историка Сергея Михайловича Соловьева. Мать философа Поликсена Владимiровна происходила из малороссийско-польской семьи, среди предков которой был философ Г.С. Сковорода.
После окончания гимназии в 1869 г. поступил в Московский университет на естественное отделение, через два года перешел на историко-филологическое. Изучал труды А.С. Хомякова, Шеллинга и Гегеля, Канта, Фихте. В двадцать один год написал свою первую крупную работу "Кризис западной философии".
С 1876 г. преподавал в Московском университете, в 1877 г. – в С.-Петербургском, где стал также членом Ученого комитета при Министерстве народного просвещения. В 1880 г. защитил докторскую диссертацию. 28 марта 1881 г. прочитал лекцию, в которой призывал помиловать убийц Императора Александра II, лекция вызвала неодобрение начальства и ему пришлось покинуть университет.
В дальнейшем Соловьев целиком отдается написанию своих произведений. Будучи неженатым, он жил большей частью в имениях своих друзей или за границей. К концу 1890-х годов здоровье его стало ухудшаться. Летом 1900 г. Соловьев приехал в Москву и в день своих именин почувствовал себя очень плохо. Он попросил отвезти его к друзьям в подмосковное имение Узкое (ныне в черте Москвы, Профсоюзная ул., 123а), принадлежавшее тогда князю П.Н. Трубецкому. Врачи определили у него склероз артерий, цирроз почек и уремию, а также полное истощение организма, но помочь уже ничем не смогли. После двухнедельной болезни философ скончался в Узком. Похоронен он был на Новодевичьем кладбище, вблизи могилы своего отца.
Соловьев – талантливейший и крупнейший по размаху поставленных проблем русский философ. Стать также и крупнейшим православным мыслителем ему помешало стремление осовременить христианство, «ввести вечное содержание христианства в новую, соответствующую ему, т.е. разумную безусловную форму», форму «свободно-разумного мышления». При этом философский синтез Соловьева охватывал и западные христианские конфессии, и увлеченность мистикой и оккультными течениями, вплоть до "религиозной эротики". Соловьев также стремился дать религиозные решения социальных проблем, в том числе социализма (в молодости он отдал ему дань, как и материализму).
Соловьев приобрел уже при жизни широкую известность идеями теократии, соединения католической и православной Церквей при светской власти Русского Царя и духовной власти Римского папы, идеей "всеединства" духовного міра, учением о Софии как "душе міра" и связанным с нею эротическим представлением о "Вечной женственности". Именно подобные увлечения выводят его за рамки православной философии на позиции "свободного мыслителя". Богословская критика идей Соловьева, развитых отчасти и его последователями (о.Павел Флоренский, о. Сергий Булгаков и др.), была дана не только многими консервативными православными богословами, но и такими историками русской философии, как прот. В. Зеньковский ("История русской философии") и прот. Г. Флоровский ("Пути русского богословия").
Дав прекрасное обоснование неповторимой в других народах русской идеи как Святой Руси: «идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности» ("Русская идея"), – Соловьев в то же время недостаточно чувствовал уникальность удерживающего (от мірового зла) призвания русского народа, создателя Третьего Рима, и был склонен к интеллигентскому христианскому космополитизму – благодушной идее единения разорванного человечества. Без учета того, что Господь Бог разделил человечество на разные языки именно для того, чтобы воспрепятствовать распространению единых злых намерений. Отсутствие удерживающего народа в национальных воззрениях Соловьева не предусматривало места и для должной оценки тому народу, от антихристианской активности которого следует удерживать мір.
Впрочем, Соловьев оставил примечательный след в анализе христианско-еврейского конфликта, выдвинув тезис: "Еврейский вопрос – христианский вопрос". Тезис правильный, если трактовать его 1) как причину самого конфликта: неприятие евреями Христа, и 2) как единственный путь разрешения конфликта: обращение евреев ко Христу; 3) сознавая также невозможность этого до самого конца времен, когда будет торжествующее еврейское царство антихриста. В этом смысле еврейский вопрос – христианский еще и потому, что 4) христоборческое еврейство попущено Богом для раскрытия смысла истории и противоборствующих в ней сил, а также 5) для наглядного укрепления христиан от обратного: как поучительная контрастная демонстрация зла, в котором мiр лежит, чтобы мы его сторонились, сопротивлялись ему и сами не становились такими.
Иную трактовку своему тезису давал сам Соловьев. С одной стороны, отвержение евреями Христа верно представлялось философу величайшей трагедией человечества, предопределившей и всю будущую историю несчастного еврейского народа. Однако, с другой стороны, философ возлагал вину за христоборчество евреев не на них, а на самих христиан, странным образом оценивая истину и поведение тех и других в духе некоего "двойного стандарта". По его логике, евреи имеют право быть антихристианами, поскольку христиане несовершенны и часто не дотягивают до своего идеала; однако христиане не имеют право на сопротивление евреям-антихристианам и обязаны возлюбить их, чтобы переубедить любовью.
«Иудеи всегда и везде смотрели на христианство и поступали относительно его согласно предписаниям своей религии, по своей вере и по своему закону. Иудеи всегда относились к нам по-иудейски; мы же, христиане, напротив, доселе не научились относиться к иудейству по-христиански. Они никогда не нарушали относительно нас своего религиозного закона, мы же постоянно нарушали и нарушаем относительно них заповеди христианской религии. Если иудейский закон дурен, то их упорная верность этому дурному закону есть конечно явление печальное. Но если худо быть верным дурному закону, то еще гораздо хуже быть неверным закону хорошему, заповеди безусловно совершенной».
Эту логику можно довести и до такого абсурда: преступник-нацист прав, грабя и убивая свою жертву, ибо всего лишь искренне и верно следует своей преступной нацистской морали; а виновата в этом его жертва, поскольку не доросла до святости и плохо любит преступника, тем самым толкая его на преступление. Иначе говоря, тут у Соловьева получается апология зла и его права на существование под предлогом недостижимости для большинства людей идеала добра. Соловьев почему-то не задумывался о самом истоке зла – о сатане, и о том, что переубедить любовью сатану и всю его земную армию невозможно – это опасная утопия.
Согласно своей позиции Соловьев боролся за отмену государственных ограничений антихристианскому иудаизму. На смертном одре он молился за еврейский народ и читал псалом на иврите. Смерть Соловьева вызвала глубокое горе всего русского еврейства. В синагогах читались молитвы за Соловьева как одного из "праведников народов мiра".
В последний период жизни Соловьев, чутко воспринимая катастрофическое духовное направление мірового развития, написал свое знаменитое произведение "Три разговора" – о пришествии антихриста. Помимо многих верных с точки зрения Православия предположений, в этой работе опять-таки отразились и некоторые философские иллюзии Соловьева о всеединстве церквей (включая католиков и протестантов), и нездоровый пиетет по отношению к иудаизму, что помешало ему показать подлинный исток и структуры царства антихриста как земного нацистского господства "богоизбранного народа", соблазненного на это сатаной.
Однако оставим критику и возьмем у Владиміра Соловьева для данного календаря "Святая Русь" два его знаменитых стихотворения, быть может, не вполне точных в исторических деталях, но вполне уместных на данных страницах – нам для раздумий.
М.В. Назаров
EX ORIENTE LUX
"С Востока свет, с Востока силы!"
И, к вседержительству готов,
Ирана царь под Фермопилы
Нагнал стада своих рабов.Но не напрасно Прометея
Небесный дар Элладе дан.
Толпы рабов бегут, бледнея,
Пред горстью доблестных граждан.И кто ж до Инда и до Ганга
Стезею славною прошел?
То македонская фаланга,
То Рима царственный орел.И силой разума и права -
Всечеловеческих начал -
Воздвиглась Запада держава,
И міру Рим единство дал.Чего ж еще недоставало?
Зачем весь мір опять в крови?
– Душа вселенной тосковала
О духе веры и любви!И слово вещее не ложно,
И свет с Востока засиял,
И то, что было невозможно,
Он возвестил и обещал.И, разливаяся широко,
Исполнен знамений и сил,
Тот свет, исшедший из Востока,
С Востоком Запад примирил.О, Русь! в предвиденье высоком
Ты мыслью гордой занята;
Каким же хочешь быть Востоком:
Востоком Ксеркса иль Христа?1890
* Заглавие в переводе с лат.: Свет с Востока.ПАНМОНГОЛИЗМ
Панмонголизм! Хоть слово дико,
Но мне ласкает слух оно,
Как бы предвестием великой
Судьбины Божией полно.Когда в растленной Византии
Остыл божественный алтарь
И отреклися от Мессии
Иерей и князь, народ и царь,-Тогда Он поднял от Востока
Народ безвестный и чужой,
И под орудьем тяжким рока
Во прах склонился Рим второй.Судьбою павшей Византии
Мы научиться не хотим,
И всё твердят льстецы России:
Ты – третий Рим, ты – третий Рим.Пусть так! Орудий Божьей кары
Запас еще не истощен.
Готовит новые удары
Рой пробудившихся племен.От вод малайских до Алтая
Вожди с восточных островов
У стен поникшего Китая
Собрали тьмы своих полков.Как саранча, неисчислимы
И ненасытны, как она,
Нездешней силою хранимы,
Идут на север племена.О Русь! забудь былую славу:
Орел двухглавый сокрушен,
И желтым детям на забаву
Даны клочки твоих знамен.Смирится в трепете и страхе,
Кто мог завет любви забыть...
И Третий Рим лежит во прахе,
А уж четвертому не быть.1894
Философ Соловьев о Святой Руси
«Обыкновенно народ, желая похвалить свою национальность, в самой этой похвале выражает свой национальный идеал, то, что для него лучше всего, чего он более всего желает. Так француз говорит о прекрасной Франции и о французской славе (la belle France, la gloire du nom français); англичанин с любовью говорит: старая Англия (old England); немец поднимается выше и, придавая этический характер своему национальному идеалу, с гордостью говорит: die deutsche Treue [немецкая верность].
Что же в подобных случаях говорит русский народ, чем он хвалит Россию? Называет ли он ее прекрасной или старой, говорит ли о русской славе или о русской честности и верности? Вы знаете, что ничего такого он не говорит, и, желая выразить свои лучшие чувства к родине, говорит только о «святой Руси». Вот идеал: и не либеральный, не политический, не эстетический, даже не формально-этический, а идеал нравственно-религиозный». (В.С. Соловьев. "Любовь к народу и русский народный идеал", 1884).
Цитата из статьи: "Согласно своей позиции Соловьев боролся за отмену государственных ограничений антихристианскому иудаизму. На смертном одре он молился за еврейский народ и читал псалом на иврите. Смерть Соловьева вызвала глубокое горе всего русского еврейства. В синагогах читались молитвы за Соловьева как одного из "праведников народов мiра"".
Не по всякому юдофилу читаются молитвы "русского" еврейства в синагогах. Возможно автор статьи из-за скромности не обозначил более существенные "заслуги" Владимира Соловьёва перед "русским" Синедрионом до такого экстаза, что "вызвал глубокое горе всего русского еврейства" - мда, "заслуги" Соловьёва должны быть масштабные и с перспективой на еврейские века, но и непроницаемы для Русских.