28.9.1907 (11.10). ‒ Скончался Владимiр Андреевич Грингмут ‒ один из главных идеологов черносотенного движения.
Он стал даже более русским, чем иные русские по крови
Владимiр Андреевич Грингмут (3.3.1851‒28.9.1907) ‒ историк и публицист, один из главных идеологов черносотенного движения, основатель Русской монархической партии, главный редактор газеты "Московские ведомости". Действительный статский советник (с 1890 г.).
Его предки принадлежали к знатному роду из Прусской Силезии (согласно некоторым источникам ‒ славянского происхождения). Дед Грингмута был бургомистром города Лигнице. Отец Христиан Виллибальд Генрих Грингмут был заведующим кафедрой классической филологии Бреславльского университета в Силезии. Родился Владимiр в Москве, куда его отец переселился в начале 1840-х гг. по приглашению попечителя московского учебного округа графа С.Г. Строганова в качестве воспитателя его детей, но остался протестантом. Мать В.А. Грингмута ‒ Берта Петровна Соколовская была дочерью директора Прохоровской Трехгорной мануфактуры и преподавала музыку в Лицее в память цесаревича Николая.
Владимiр получил прекрасное домашнее образование. Помимо немецкого, французского и английского языков, Владимiр Андреевич освоил латынь и древнегреческий. Учился вольнослушателем в Московском университете на классическом отделении, с 1874 г. преподавал древнегреческий язык в Катковском лицее (Лицей в память Цесаревича Николая), в 1894‒1896 гг. ‒ директор этого лицея.
В 1875 г. обвенчался с Любовью Дмитриевной Змиевой, дворянкой из Рязанской губернии. Супруга Грингмута была очень религиозной. Именно через нее Господь привел протестанта Грингмута в лоно Православной Церкви. Это чудесным образом произошло в 1878 г. Вот как вспоминал об этом со слов самого Владимiра Андреевича его духовник протоиерей Иоанн Соловьев.
«В половине 1878 г. молодые супруги были в городе за разными покупками и на возвратном пути, по желанию Любови Дмитриевны, зашли в часовню Иверской иконы Божией Матери. Любовь Дмитриевна горячо молилась во время совершения молебна. "Как стрелой кольнуло совесть мою помимо воли моей возникшее и всколыхнувшее все мысли и чувства мои сознание того, что я протестант и, как протестант, даже, так сказать, права не имею молиться так, как молится она; я, всем сердцем переживавший все страхи, опасения и упования жены, под давлением этого сознания, по окончании молебна вышел из часовни и был весь этот день сам, что называется, не свой», ‒ так приблизительно рассказывал об этом о. Соловьеву сам Владимiр Андреевич.
«Виденное им, ‒ продолжает о. протоиерей, ‒ в эту ночь сновидение еще более усилило возбужденное в нем тем сознанием настроение неудовлетворенности, недоумения, нерешимости и т.п. В этом настроении он явился на уроки в Лицей, и первый, кого он встретил здесь, был тогдашний старший надзиратель Иван Александрович Милованов. Поздоровавшись с Владимiром Андреевичем и ничего не зная о рассказанном выше, он сказал: "Странный сон видел я сегодня, будто Вы решились принять православие и просить меня быть крестным отцом вашим и вообще руководителем или лучше распорядителем в этом деле".
"Как громом поразили меня, ‒ передавал Владимiр Андреевич, ‒ слова эти, потому что точно такой же именно сон видел и я, засыпавший с мыслию о принятии православия и недоумениями о том, как же устроить это дело... Приняв все это ‒ и случай в часовне, и совпадение сновидений ‒ за указание Свыше, я тут же, без всяких колебаний, решил волновавший меня вопрос и, спустя две или три недели, я присоединен был к православной церкви чрез таинство миропомазания в день своих именин, 15 июля 1878 г., в Георгиевском на Всполье храме..."».
Принятие Православия изменило жизнь Грингмута. Он принял русское подданство и стал настоящим русским человеком, даже более русским, чем иные русские по крови. Как сказал об этом о. Иоанн Восторгов в "Слове в годовщину смерти В.А. Грингмута": «Он уверовал в Православную Церковь, и вместе с тем он уверовал и в Россию, в русский народ, в его мiровое призвание, в его вселенское значение, ибо призвание, значение и смысл бытия русского народа, его особливой русской и своеобразной государственности, его положение среди других народов мiра ‒ все это определяется именно его православием. Он полюбил Россию и русский народ, его историю, его быт, его душу, его государственный строй, его будущее, ‒ и России в порыве целожизненного самоотвержения и самоотречения он отдал весь труд своей жизни».
В.А. Грингмут состоял членом-корреспондентом Московского Археологического общества, активно участвовал в церковно-общественных делах. С 1897 г. он исполнял обязанности ктитора при храме св. прп. Сергия Радонежского на Большой Дмитровке. Он был постоянным жертвователем на нужды японской Духовной миссии, состоял в длительной переписке с свт. Николаем архиепископом Японским.
Грингмут был также известен как театральный критик, филолог и педагог, знаток греческого языка и литературы, популяризатор идеи всеобщего образования в России. Но главное, чем Владимiр Андреевич вошел в русскую историю ‒ его публицистическая, общественная, а затем и политическая деятельность в черносотенном движении.
С 1871 г. он сотрудничал в издававшихся М.Н. Катковым газете "Московские ведомости" и журнале "Русский вестник", журнале-газете князя Мещерского "Гражданин", журнале "Русское обозрение". В 1896 г. стал редактором "Московских ведомостей" и оставался им до конца жизни.
В условиях начинавшейся смуты 1905 г. Грингмут выступал за неограниченную монархию и отрицал всякие уступки парламентаризму, видя в нем опасность. Каждый второй номер "Московских ведомостей" имел подзаголовок: «А прежде всего Дума должна быть распущенной!». Осенью 1906 г. Грингмут написал статью "Руководство черносотенца-монархиста". В доступной для простого человека форме он давал ответы на все важнейшие социально-политические вопросы современности. В статье четко определялись благородные цели черносотенного движения, которое стремится «к тому, чтобы воссоздалась могущественная, единая, неделимая Россия, и восстановилась грозная сухопутная и морская ее сила; к тому, чтобы Россия управлялась Неограниченным Самодержавным Государем, и чтобы Государя от народа не отделяли ни чиновники, ни думцы; чтобы внутренний порядок и всестороннее, свободное развитие государственных и народных сил строго ограждались твердыми законами, на полное благополучие России и в согласии с ее вековечными историческими основами». Эту статью Грингмута единомышленники называли "Политическим катехизисом черносотенства".
Именно Грингмут защищал историческое значение этого слова, употреблявшегося интеллигенцией как презрительное: «Враги самодержавия назвали "черной сотней" простой, черный русский народ, который во время вооруженного бунта 1905 г. встал на защиту самодержавного Царя. Почетное ли это название, "черная сотня"? Да, очень почетное. Нижегородская черная сотня, собравшаяся вокруг Минина, спасла Москву и всю Россию от поляков и русских изменников».
После царских манифестов от 18 февраля 1905 г. (о выборах в Думу и "К русским людям" с призывом поддержать самодержавие) Грингмут решает создать правомонархическую партию, ядром которой стал круг сотрудников "Московских ведомостей". Создание Русской монархической партии было официально провозглашено на учредительном съезде 6 октября 1905 г. (с 1907 г. ‒ Русский монархический союз). Это была первая черносотенная партия в истории России.
Революционный террор в годы так называемой "первой русской революции" унес жизни более 10 тысяч человек, в том числе были убиты генерал-губернатор Бобриков в Финляндии, московский генерал-губернатор Вел. Кн. Сергей Александрович, градоначальник С.-Петербурга В.Ф. фон дер Лауниц, министр внутренних дел фон Плеве. Была взорвана дача главы правительства П.А. Столыпина (32 убитых и умерших от ран, около 30 раненых, тяжелые ранения получили сын и дочь главы правительства).
Особой целью для революционеров были черносотенцы. В январе 1906 г. в С.-Петербурге террористами была взорвана чайная во время собрания рабочих-черносотенцев. Нападение на чайную было устроено по поручению Петербургского комитета РСДРП. Ленин писал в 1905 г. в статье " Задачи отрядов революционной армии": «Отряды революционной армии должны тотчас же изучить, кто, где и как составляет чёрные сотни, а затем не ограничиваться одной проповедью (это полезно, но этого одного мало), а выступать и вооружённой силой, избивая черносотенцев, убивая их, взрывая их штаб-квартиры и т. д. и т. д.».
Грингмута тоже жил под постоянной угрозой разгрома редакции и покушения на свою жизнь. В марте 1906 г., попытка покушения произошла ‒ в редакцию явилась террористка с бомбой. Но Господь не попустил свершиться злодеянию.
Либеральная же печать писала о "черносотенном терроре", который до сих пор муссируют враги России, но это прогандный миф. Несмотря на всю свою непримиримость в отношении врагов монархии, Грингмут обращался к членам черносотенных организаций с призывом не допускать и мысли о политических убийствах: «Никогда не смейте об этом и думать, помните, что всякий, кто борется за известную идею, никогда не будет убивать, иначе этим он распишется в том, что не верит в торжество своей идеи».
Епископ Никон (Рождественский) рассказывал: «Вспоминаю тяжелые и позорные для Москвы дни октябрьских забастовок и декабрьского восстания... Нас, Русских людей, носителей родных заветов Святой Руси, поносили, оплевывали, а в революционных подпольных листках приговаривали и к смерти. Оставалось одно утешение: Богу молиться, да взаимно ободрять, нравственно поддерживать друг друга. И вот с тоскующей душой, бывало, подходишь к телефону, звонишь и спрашиваешь: живы ли вы, Владимiр Андреевич? Все ли благополучно? И слышишь в ответ: "За все Слава Богу: сегодня сподобил Бог Святых Тайн приобщиться, и чувствую себя спокойно"... Вот в чем искал он себе подкрепления ‒ в общении с Господом! В Вере Православной он видел единственный якорь спасения и для родной земли. И стоял крепко за Православие, мужественно отражая все издевательства иудействующей печати, всегда готовый умереть за святые идеалы родной Церкви Православной и родной Русской земли».
В борьбе с наглеющей революцией усилиями Грингмута в ноябре 1905 г. разрозненные до той поры московские черносотенные организации: Монархическая партия, Союз русских людей, Кружок москвичей, Общество хоругвеносцев, Добровольная народная охрана, московский Союз Русского народа, Общество русских патриотов, Сусанинский кружок, Союз законности и порядка, Кружок русских студентов и др. объединились во Всенародный Русский Союз. Это была уже реальная сила, вставшая на пути смуты. И одним из главных вождей ее был Владимiр Андреевич Грингмут. Его авторитет среди черносотенцев уже к концу 1905 г. был очень высок. Именно ему было предоставлено право обратиться с речью к Государю 1 декабря 1905 г. во время Высочайшего приема в Царском Селе семи депутаций от правых организаций.
В августе 1906 г. в Москве был создан политический клуб монархистов ‒ Русское Монархическое Собрание. В.А. Грингмут принимал участие во всех заседаниях и нередко выступал с докладами. В феврале 1907 г. ему удалось достичь соглашения об объединении двух крупнейших московских организаций Русской Монархической партии и Союза Русского народа. Окончательное слияние в единый Русский Монархический Союз планировалось к 1 января 1908 г.
Грингмут очень серьезно относился к историософской концепции "Москва ‒ третий Рим", в которой «римское самодержавие, византийское православие и русская народность соединились в одно гармоническое, неразрывное целое». Удерживающая Россия, по его мнению, «должна стать великим самодовлеющим государством, не нуждающимся ни в нравственной, ни в материальной поддержке со стороны каких бы то ни было иноземных держав, но могущим, наоборот, оказать им, при случае, подобную поддержку… тогда она будет в качестве верховного, могущественного судьи в буквальном смысле "диктовать мiр вселенной"… Власть будет покоиться в руках России, прочно и несокрушимо утвердившейся в обеих половинах своей империи и претворившей их в одно великое, не европейское и не азиатское, а православное, самодержавное, русское целое с богатою, своеобразною и разнообразною культурою».
В целях патриотического воспитания молодежи для ее предохранения от нигилистических революционных влияний Владимiр Андреевич мечтал покрыть Россию сетью Кирилло-Мефодиевских школ (низших, средних и высших), которые в научном отношении не уступали бы европейским, но были бы образцами религиозно-нравственного, русского национального духа. По его инициативе в декабре 1906 г. были созданы особые школьные комиссии при отделах Союза Русского Народа, а с 1 сентября 1907 г. планировалось открыть в Москве 1-й класс Кирилло-Мефодиевской гимназии. После смерти Грингмута эта замечательная идея, к сожалению, не получила широкого распространения. Но все-таки Русскому Собранию в Петербурге и в Иркутске, а также одесскому Союзу Русских Людей удалось открыть гимназии. В Москве были созданы две двухклассные церковно-приходские школы, одна из которых, открытая Русским Монархическим Собранием, носила имя В.А. Грингмута.
В 1884 г. Владимiр Грингмут подарил своей дочери дневник, в котором написал такие слова: «Жизнь человеческая есть великий дар Божий, и мы должны дорожить каждым днем, принимать его с благодарностью и по возможности дольше сохранять его в памяти, так как каждый день, не только счастливый, но и горестный, содержит в себе безчисленные свидетельства премудрости и всеблагости Господа и дает нам тысячи драгоценных указаний и наставлений не на один год, а на всю нашу жизнь». Так он прожил и свою жизнь.
20 сентября 1907 г., несмотря на запрет врача, больной, он поехал в Рязань на встречу с единомышленниками. Вернувшись, слег с воспалением легких. 28 сентября Владимiр Андреевич Грингмут скончался. Господь устроил так, что даже смерть его послужила делу единения православно-монархических сил. Ведь его хоронили в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, который был днем праздника всех монархических организаций России.
Отпевали новопреставленного раба Божия Владимiра Митрополит Московский и Коломенский Владимiр (Богоявленский) соборне с 3 епископами, 4 архимандритами, протопресвитером Успенского собора Кремля, 33 протоиереями и священниками. Грингмута похоронили на кладбище московского Скорбященского монастыря.
Протоиерей Иоанн Восторгов, будущий священномученик, писал о его похоронах:
«Мы утѣшены тѣмъ сочувствіемъ, которое всѣ классы общества проявили къ смерти Владиміра Андреевича. Незабвенны его похороны. Ни единаго искусственнаго пріема не было употреблено, никакихъ усилій къ тому, чтобы собрать народъ, чтобы устроить изъ погребенія общественное событіе и знаменіе, какъ это дѣлается обычно въ лагерѣ враговъ нашихъ, ‒ а между тѣмъ Москва увидѣла что-то рѣдкое и невиданное. Не было толпы, не было праздношатающагося и легкомысленнаго сборища: былъ, въ истинномъ смыслѣ, народъ благоговѣйно-молитвенно настроенный. Увѣрялъ въ печати одинъ презрѣнный блудословъ-еврей, что о покойномъ некому поплакать и некому пожалѣть, — а между тѣмъ мы видѣли, что смерть Владиміра Андреевича почувствовалась тысячами людей, окружавшихъ его гробъ, какъ смерть близкаго, родного человѣка, и рѣдко о комъ пролилось столько чистыхъ и искреннихъ слезъ. Наконецъ, и печать, которая такъ безжалостно клеветала на него и преслѣдовала его при жизни, признала въ немъ и талантъ, и искренность, и незапятнанную нравственную чистоту. Пресмыкающіеся предъ революціей гады печати на время затихли и скрылись въ подполья, при видѣ столь знаменательнаго сочувствія, неожиданно для нихъ проявившагося со всѣхъ сторонъ по отношенію къ почившему...
Однако, не преувеличивайте этого утѣшенія. Увы, таково ужъ русское общество, что въ немъ нѣтъ собственно ни того, что принято называть настоящимъ общественнымъ мнѣніемъ, ни прочныхъ общественныхъ настроеній. Безсознательно-стыдно стало за то, что травили человѣка, безгранично любившаго Россію, — и все склонилось и умолкло предъ его величавою смертью...
Не прекратится и вражда противъ нашего дѣла, ‒ а помощи намъ ждать неоткуда. Утрата Владиміра Андреевича ‒ налицо, а пріобрѣтенія, замѣны, восполненія скорби и лишеній ‒ нѣтъ и не предвидится... Надежда вся на правоту нашего дѣла и на собственную нашу работу... И тутъ нуженъ намъ великій подъемъ духа, и тутъ нужны намъ великая сплоченность и крѣпкое объединеніе, ‒ все то, что завѣщалъ, умирая, покойный». (Рѣчь на могилѣ В. А. Грингмута въ 9-й день по его кончинѣ.)
25 апреля 1910 года был освящен крест-памятник на могиле Владимiра Андреевича Грингмута, исполненный по рисунку знаменитого художника В.М. Васнецова, с которым Грингмут дружил всю жизнь. На памятнике были высечены предсмертные слова Грингмута, его завещание русскому народу: "Православные русские люди, собирайтесь, объединяйтесь, молитесь".
Календарь "Святая Русь", 2004
(Использованы фрагменты из справочников интернета, книги "Черная сотня" и "Полного собранія сочиненій" Прот. І. І. Восторгова.)
