Римско-католическая церковь сегодня лишь внешне выглядит единой, поскольку в ее рамках сосуществуют различные направления, выражающие глубокие внутренние разногласия по основным вопросам христианского вероучения. Ведь речь идет о псевдо-церковной организации, не имеющей ничего общего с той Церковью, которую сохраняет благодать Духа Святого; римско-католическая «церковь» основана на безоговорочном авторитете власти папы римского. В ней дух православной соборности, которой обладала древняя православная Римская Церковь, подменен духом папизма. Если бы не сильнейший культ папизма – краеугольный камень этой организации – римо-католицизм распался бы на тысячи сект. Посему римо-католики готовы отказаться от всего, кроме папизма, являющегося одновременно и главным генератором всех догм и канонических аномалий Рима. Сегодня римско-католическая церковь находится в весьма незавидном положении. Испытывая постоянное давление европейского рационализма и духа гуманизма, который, зародившись в ее недрах, затем вышел из-под ее контроля, она вынуждена постоянно приспосабливаться к нынешнему миру и веку, все больше осовременивая Евангелие, тем самым пытаясь поддержать некую видимость непрерывности традиций.
Патриарх Варфоломей в Ватикане
Весьма наивным является убеждение многих православных христиан, которые мечтают о союзе с Римом, в том, что союз этот осуществится, когда римская «церковь» решится исправить некоторые свои ошибки. При этом упускается из виду тот факт, что христианский Запад вот уже десять веков как отделен от ствола Церкви Христовой и по высохшим волокнам отсеченных ветвей уже давно не струится живоносный сок божественной благодати, благодатных плодов истинной святости эти ветви не принесут. Поэтому можно говорить лишь о возвращении отдельных представителей или небольших групп римо-католиков в лоно Матери-Церкви, но никак не об объединении всей этой большой организации с Православной Церковью. В действительности, римско-католическая организация лишь внешне имеет облик Церкви, суть же ее иная, нежели тот дух и та мысль, которыми пропитана Православная Церковь. Это известные константы, которые практически остаются неизменными, поскольку за долгие века они обрели статус традиций, на которых и зиждется все здание папизма. Чтобы римо-католик стал истинно православным, в нем должен зародиться совершенно новый мир, должен произойти переворот. Ни в коем случае недостаточно одного лишь декларативного признания православного вероучения. Это особенно касается клириков и теологов, которые уже порой слишком глубоко заражены еретическим мировоззрением. Сегодня в православном мире нередки случаи, когда недавно обратившиеся, чаще всего имеющие священнический чин, продолжают мыслить старыми латинскими категориями.
Для Православной Церкви союз с Римом был бы крайне губительным, поскольку союз этот может быть основан лишь на некоем компромиссе без покаяния, на признании якобы существующей общей вины. В этом смысле врата Церкви Христовой открылись бы для несметного количества самых разнообразных духовных аномалий, нововведений и рационалистических теорий, которые сейчас изнутри раздирают римско-католический мир. Это, в свою очередь, может вызвать сильнейшую реакцию со стороны православных, которые, возможно, в своем стремлении сохранить неизменным сам дух своего вероучения, пожелают отделиться от официальной Церкви в случае ее объединения с Римом. Таким образом, уния не только не принесет с собой желаемый мир, но и станет причиной новых расколов. Живой и здоровый организм Православной Церкви не может принять организм больной, нераскаявшийся, и даже если это случится, та часть, которая окажется зараженной в результате возможного объединения, отпадет вместе с этой больной тканью от ткани неповрежденной. И если посмотреть на ситуацию с такой точки зрения, становится ясно, что мечта о возвращении к тому, что было до 1054 г., абсолютно несбыточна. И дело тут не только в проблеме власти, в различном прочтении Символа веры и не в других догматических различиях; дело в самом духе папизма, который, постоянно приспосабливаясь к нынешнему времени, порождает все новые и новые различия. И дух этот сам по себе не имеет ничего общего с благодатным духом Православной Церкви. В этом смысле деятельность Православной Церкви должна проводиться исключительно в целях исповедания истинного, святоотеческого Православия, свидетельствуя, что единственной Истиной является Господь наш Иисус Христос и его Святая Соборная и Апостольская Церковь. Тогда Православная Церковь может стать источником для тех христиан, которые жаждут живой воды евангельской.
К сожалению, эта роль Церкви, благодаря экуменическому движению, перестала быть заслуживающей полного и безоговорочного доверия. Боясь, что их «твердая и неизменная» позиция будет расценена в наше время толерантности и гуманизма как непримиримый фанатизм, православные иерархи и теологи спешат вполне в духе нового времени участвовать в «диалоге любви» с Римом и ищут бесчестные компромиссы, на основании которых может оказаться возможен союз с «сестринской церковью» Рима.
Сегодняшний официальный курс Ватикана раздираем совершенно противоположными влияниями слева и справа. Традиционалисты, представляющие правое крыло, изо всех сил стараются задержать модернизацию, которая началась со времени Второго Ватиканского собора. На этой же позиции находился и оппозиционный кардинал Лефевр и его последователи, которые уже не первое десятилетие противостоят новому курсу Рима. С другой стороны, оказывая нажим на Ватикан, либеральные круги пытаются узаконить отмену неприкосновенности института священства, рукоположение в священный сан женщин, утверждение прав гомосексуалистов, более терпимую позицию по отношению к масонству, большую автономию и независимость от Рима, модернизацию культа и т.п. В связи с этим на американском и азиатском континентах, а также и в Европе все больший размах приобретает синкретизм.
Языческое беснование в австралийском католическом костеле
Так, например, в Латинской Америке все более часто встречающимся явлением стало использование элементов различных языческих культов в богослужебной практике католических храмов. В Индии все больше пропагандируется некий род индокатолицизма, в связи с чем в некоторых монастырях вводится методика йоги и восточной медитации. Что касается общественно-политической жизни, то здесь наблюдается сращивание марксизма с христианством. Среди поборников подобных движений выделяется Пьер Тейар де Шарден, иезуит и марксист, имеющий огромное влияние на движение «New Age». Кроме него, особую активность в этой области проявили и некоторые римско-католические монахи-интеллектуалы: Томас Мертон (пытался соединить дзен-буддизм и христианство), Олред Греем и Бид Трифитс, написавший в одной из своих работ: «Никто не может утверждать, что индуисты, буддисты и мусульмане – «иноверцы» в полном смысле этого слова. Я бы сказал, что мы должны признать в них своих братьев во Христе». Кроме прочих «достижений», эти трое «передовых монахов» сделали большой шаг вперед в области создания «интерконфессионального евангелия», введя такие понятия, как «космическая духовность», «точка Омега», «Хинду или дзен-католицизм».
Вопрос о рукоположении женщин также весьма актуален, поскольку Рим все чаще обвиняется в связи с этим в излишнем традиционализме и непримиримости, становясь объектом нападок со стороны феминистских кругов. Известный датский теолог Эдвард Шилебе подчеркивает необходимость работать над подготовкой верующих к принятию в скором будущем женщин в качестве священников. Он говорит: «Недопущение женщин к священству является чисто культурологической [1] проблемой, не имеющей больше никакого смысла». Он считает, что для рукоположения женщин не существует никаких теологических препятствий, мешает этому лишь угроза раскола, к которому могут подвести традиционалисты [2]. В среде католических монахинь, которых на сегодняшний день насчитывается около миллиона, все чаще встречаются требования официально расширить права женщин на участие в церковном богослужении и управлении церковными делами. В качестве первого шага на этом пути Ватикан рассматривает возможность занятия монахинями важных постов в курии. В настоящий момент, несмотря на то, что несколько сотен женщин работает в Ватикане, ни одна из них не занимает сколько-нибудь серьезного положения [3]. Актуальным также становится вопрос сексуальных меньшинств. В Англии в Рочестерской архиепископии в апреле 1994 г. проходил трехнедельный семинар, касающийся положения гомосексуалистов-латинян. С церковной кафедры верующие могли услышать весьма «прогрессивные» выступления епископа Метью Кларка, а также профессора теологии Даррела Ланса, кроме всего прочего сделавшего беспрецедентное утверждение, что, якобы, «древнейшие обряды в римско-католической «церкви» были по сути дела гомосексуальными брачными ритуалами». Подобные выступления семинара перемежались с откровениями отдельных верующих, которые делились своими наблюдениями по данной теме [4].
Сегодняшний папа Иоанн Павел II пытается балансировать между двумя противоположными лагерями. С одной стороны, сохраняя непримиримую позицию по отношению к абортам, он, дабы удовлетворить и другую сторону, заходит довольно далеко в принятии различных синкретических идей. Еще в 1983 году, т.е. в год издания нового Сборника канонического права, было отменено отлучение от Церкви для членов масонского движения. Во время своих многочисленных поездок папа не раз участвовал в различных языческих обрядах. Выступая перед мусульманами, он открыто утверждал, что христиане и мусульмане имеют единого Бога, а в ходе визита в Индию в 1986 году телевизионные камеры запечатлели момент, когда папа принял на голову от индуистской жрицы знак «тилак». Иоанн Павел II – первый римский папа, посетивший великую римскую синагогу и присутствовавший там на молитве. Все подобные действия часто становились объектом освещения для лагеря традиционалистов и средств массовой информации [5].
В области теологии все чаще встречается стремление либеральных теологов оспорить авторитет Евангелия. Они пытаются найти в тексте Св. Писания «исторического человека Иисуса» и по-новому интерпретировать Его слова из евангельского текста. Господь Иисус Христос в авангардной римско-католической теологической мысли все чаще предстает как молодой еврейский раввин-революционер, социальный и религиозный реформатор.
Кароль Войтыла (третий слева) в масонской цепи
В различных теологических школах его чудеса объясняются как нормальный медицинский феномен. Из всего этого явственно следует, что интеллектуализация, секуляризация и самый дух мира сего серьезно вредят всему организму римско-католической «церкви». Для того, чтобы вся эта организация в целом выдержала натиск дезинтеграционных сил, Ватикан постоянно усиливает роль культа папы. В ходе своих общественных выступлений папа все чаще подчеркивает свою роль «Наместника Христова», непогрешимого духовного руководителя и носителя церковной власти. Провозглашение этих идей имеет особое значение для римско-католической общины, поскольку сильный авторитет папы способен дисциплинировать непокорных епископов и теологов, мыслящих иначе, нежели Рим. В своих обращениях к верующим папа неоднократно подчеркивал, что римский епископ является носителем особой харизмы, которой Господь наделил апостола Петра, это – непогрешимость в вопросах веры и морали, причем не только тогда, когда он говорит ex cathedra (что утверждается так называемым догматом непогрешимости). Дух Святой якобы особым образом оберегает папу от погрешностей, следовательно, и Церковь, руководимая непогрешимым пастырем, также непогрешима. Из этого вытекает, что Церковь для римо-католиков не мыслится без той роли папы, которая определена ему Первым Ватиканским Собором [6]. Учитывая все эти обстоятельства, трудно представить себе, какой смысл имеет дальнейший диалог православных с римо-католиками, когда речь идет о фундаментальных расхождениях, являющихся не только следствием культурно-исторических различий, которые, возможно, и могли бы быть решены путем диалога, но на совершенно противоположных теологических основах и понимании сущности Церкви и путей спасения. Самое большее, что может сделать Православная Церковь для жертв папской ереси, – это непоколебимо и открыто свидетельствовать святоотеческую истину спасения и сохранять свое учение неоскверненным духом мира сего. Тогда большее число римо-католиков, протестантов и других еретиков найдут в Православной Церкви то, что они искали в своих псевдо-церквах.
1. Тем самым этот теолог свидетельствует, насколько далеко ушел современный Рим от христианской культуры.
2. По материалам «Ecumenical Press Service», 25 апреля 1994 г.
3. По сообщениям агентства RNS, Ватикан, 30 мая 1994 г.
4. По материалам газеты «Wanderer», 12 мая 1994 г.
5. Посмотрим, что пишет в связи с этим итальянская газета «Si Si No No» от 27 окт. 1986 г.: «Никогда еще наш Господь не был так прогневлен, никогда еще Его святыни не были так попраны. Его народ соблазняется отношением к Нему в Ассизи. В церкви Св. Петра буддистские монахи поклоняются Далай-ламе (который для них – очередная реинкарнация Будды). В том же самом храме на главном алтаре установлена статуя Будды. В храме Св. Григория американские индейцы на алтарном возвышении готовили свои трубки мира, там призывался целый ряд индуистских божеств». К сожалению, все эти события не получили никакой критической оценки в православной печати, кроме того, как нам стало известно, в этом беззаконном сборище принимали участие и наши сербские представители.
6. Журнал «Pro Ecclesia» от 6 сентября 1993 г. приводит некоторые из заявлений папы, которые он делал, поясняя роль «Наместника» Христа: «Римский Епископ, как Христов Наместник, обладает высшей и универсальной властью над всей Церковью (Lumen Gentium)». «В подтверждение этому мы можем привести определение Флорентийского собора 1439 года: «Определяем, что... Римский первосвященник является наследником блаженного Петра, главного апостола, и Христовым Наместником (Викарием), главой всей Церкви, отцом и учителем всех христиан и на него, через блаженного Петра, Господь наш Иисус Христос возложил всю пастырскую власть, власть обладания и правления Церковью»... Подобная позиция была утверждена также и Лионским Собором 1274 года в связи с вопросом примата Римского Епископа и проблемой полноты власти. Собор определил, что папа «имеет задачу защищать истинную веру, на него также возложена ответственность за разрешение всех споров в области вероучения».
Что же касается Первого Ватиканума (1870), он процитировал это флорентийское определение, а затем, приведя цитаты из Св. Писания (Иоан. 1, 42; Мф. 16, 16; Иоан. 21, 51), еще точнее сформулировал значение этой власти. Римский первосвященник наделен не только властью надзирать и руководить, он также обладает верховной властью, позволяющей ему вмешиваться не только в вопросы веры и морали, но и в вопросы, касающиеся дисциплины и управления Церковью, рассеянной по всему миру. В этом смысле и Ватиканум II говорит о римском епископе как о пастыре всей Церкви, обладающем верховной и универсальной властью. Власть эта – «авторитет примата над всеми, будь то пастырь или верный». «Текст Св.Писания показывает универсальную пастырскую миссию Римского Первосвященника, Наследника Петра. Будучи вселенским пастырем, Папа несет на себе миссию открыто проповедовать учение и утверждать истинную веру во Христа во всей Церкви. И это интегральное значение Петровой миссии».