Умер писатель Федор Дмитриевич Крюков, предполагаемый автор романа «Тихий Дон»

4.3.1920. – Умер писатель Фёдор Дмитриевич Крюков, предполагаемый автор романа "Тихий Дон".

Фёдор Дмитриевич Крюков (2.2.1870–4.3.1920) – русский писатель, казак, участник Белого движения. Родился в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа области Войска Донского в семье атамана. Мать донская дворянка. Всего в семье было трое детей.

Фёдор окончил с серебряной медалью Усть-Медведицкую гимназию, где учился вместе с Ф. Мироновым (будущим командармом 2-й Конной армии), А. Поповым (будущим писателем А.С. Серафимовичем) и Петром Громославским (тестем М.А. Шолохова).
В 1888 г. поступил в Императорский Санкт-Петербургский историко-философский институт на казенное содержание, получил очень хорошее образование. Будучи потомственным донским казаком, Крюков великолепно знал и жизнь родного Дона, и его историю, что проявил уже в первых своих произведениях.

Еще будучи студентом, он начал литературную деятельность статьей "Казаки на академической выставке", опубликованной в журнале "Донская речь" (18.03.1890). После окончания (в июне 1892 г.) института по разряду истории и географии до 1894 г. сотрудничал в "Петербургской газете", печатая короткие рассказы. История Дона вдохновила писателя на большие исторические эссе из Петровской эпохи "Гулебщики" (1892) и "Шульгинская расправа" (1894), опубликованные в журнале "Исторический вестник".

В сентябре 1893 г. устроился воспитателем пансиона Орловской мужской гимназии, где в августе 1900 г. стал сверхштатным учителем истории и географии, одновременно исполняя прежние обязанности вплоть до 1904 г. Дополнительно преподавал историю в Николаевской женской гимназии (1894–1898) и русский язык в Орловско-Бахтина кадетском корпусе (1898–1905) и состоял членом губернской ученой архивной комиссии. К этому периоду времени относятся первые значительные художественные произведения из жизни современного Донского казачества, такие как "Казачка" (1896), "Клад" (1897), "В родных местах" (1903). К этому же времени относится длительное сотрудничество Федора Дмитриевича с писателем В.Г. Короленко – главным редактором журнала "Русское богатство" (с 1914 – "Русский вестник"), где с 1896 по 1917 г. Ф.Д. Крюков опубликовал 101 произведение различного жанра.

В этот период он был подвержен общему либерально-революционному и социал-демократическому поветрию. В апреле 1906 г. он избирается депутатом I Государственной думы от Дона, входил в состав Трудовой группы. После роспуска Думы в июле 1906 г. подписал "Выборгское воззвание", за что отбыл трехмесячное тюремное заключение. В 1906–1907 гг. участвовал в Партии народных социалистов.

Период до 1914 г. – наиболее заметный в творчестве Ф.Д. Крюкова, когда он приобрел литературную известность. Он написал десятки повестей и рассказов, в основном о народной жизни на Дону. С 1911 г. приступил к работе над "большой вещью" – романом о жизни донского казачества. Общий объем произведений Ф.Д. Крюкова составляет не менее 10 томов,  но при жизни писателя был издан лишь один том – в 1914 г.

С начала Первой мiровой войны Ф.Д. Крюков – на фронте. Был военным корреспондентом и заведующим отрядом Красного Креста Государственной думы на Кавказе (1914 – начало 1915 г.). В ноябре 1915 – феврале 1916 г. находился на Галицийском фронте. Многочисленные впечатления опубликовал во фронтовых очерках из быта военных санитаров и военного госпиталя, которые перекликаются с военными темами романа "Тихий Дон".

Катастрофу Февральской революции Крюков описал в очерках "Обвал", "Новое", "Новым строем", показав реальную картину распространившейся  мерзости и разложения. В январе 1918 г. вернулся на Дон, где принял активное участие в Белом движении, в июне 1918 г. был контужен в бою. В то же время написал стихотворение в прозе "Родимый край", которое распространялось в виде листовок на фронте. В августе был избран в члены Войскового Круга, работал его секретарем. С осени 1918 г. был директором Усть-Медведицкой мужской гимназии и, очевидно, именно в этот период написал основные части своего романа, посвященные гражданской войне. Здесь же в ноябре 1918 г. широко было отмечено 25-летие его литературной деятельности. В 1918 – 1919 гг. печатался в журнале "Донская волна", в газетах "Север Дона", "Приазовский край".

В начале 1920 г. Ф.Д. Крюков отступил с Донской армией на Кавказ и 4 марта умер от сыпного тифа на хуторе Незаймановский  близ станицы Новокорсунской.

Рукопись крюковского большого романа осталась нам неизвестна.

Однако существует обоснованная версия, что именно она была использована М.А. Шолоховым для романа "Тихий Дон", который был им завершен в возрасте 22 лет (опубликован в 1927 г.) и за который ему была присуждена Нобелевская премия в 1965 г. «за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время». Споры вокруг авторства начались сразу после выхода в свет первых глав эпопеи в 1928 г. и обострились после публикации А.И. Солженицыным в Париже в 1974 г. исследования И.Н. Медведевой-Томашевской (анонимно) под названием "Стремя Тихого Дона (Загадки романа)".

Солженицын  впервые назвал Шолохова вором еще в 1960-е гг., то есть при активной "творческой" жизни последнего, а не после его смерти, и в книге "Бодался теленок с дубом" аргументировано очертил проблему авторства великого романа, назвав ее главным вопросом русской литературы ХХ века. В последующие годы к данной проблеме обращались многие отечественные и зарубежные ученые-филологи и историки: Р.А. Медведев, М.Т. Мезенцев, А.В. Венков, Зеев Бар-Селла. Наиболее фундаментальное исследование – книга А.Г. Макарова и С.Э. Макаровой "Цветок-татарник" (2001), где вскрыт сложный состав романа и аргументировано доказан историко-литературный подлог, осуществленный группой лиц, в том числе и Шолоховым. В результате исследований сделан вывод, что первые две книги "Тихого Дона" (части 1–4) написаны Ф.Д. Крюковым. Третья книга (части 5–6) имеет сложную структуру: в ней присутствуют вставки из мемуаров активных участников белой борьбы – А.И. Деникина, П.Н. Краснова; и красных – Н.Е. Какурина, А.А. Френкеля, а также добавления, в основном, идеологического содержания на уровне официозных штампов 1920-х гг. Четвертая книга (части 7–8) составлена из текстов, также написанных разными людьми, в том числе и Крюковым.

Безпомощные возражения на это советских "шолоховедов" также подробно разобраны вышеперечисленными исследователями. Наиболее весомым аргументом в пользу авторства Шолохова стала торжественно обнаруженная в 1999 г. рукопись "Тихого Дона", написанная его почерком, как будто он не мог переписать чужую рукопись... Софья Андреевна Толстая переписывала "Войну и мир" несколько раз, но в соавторы ко Льву Николаевичу не приписывалась.

В чем доказательства невозможности написания Шолоховым (1904–1984) основной части текста великой эпопеи "Тихий Дон"?

1. В романе с фотографической точностью описана жизнь донского казачества и различных социальных слоев дореволюционной России, которые Шолохов знать не мог как по причине малолетства, так и по своему неказачьему происхождению и полной оторванности от описываемой среды. Действие романа начинается в 1911 г., причем явления природы вплетены в единый контекст с православным календарем и полностью соответствуют действительности. Шолохов ни физически, ни психологически не мог, будучи 6-8 летним ребенком, вести какие-либо наблюдения и записи, хотя мог, конечно, изучать позже это время по документам, но в этом случае три первых книги романа не могли быть им написаны за два-три года с такой достоверностью событий.
2. Описание жизненных ситуаций, взрослых семейных проблем, отношений с женщинами, с детьми, примеры поведения главных героев, принадлежащих к разным социальным слоям, говорят о богатейшем жизненном опыте и природной наблюдательности автора. В 22 года так не напишешь... Тем более, что работа над романом в таком случае должна была начаться несколькими годами ранее, фактически в юношеском возрасте.
3. Темные пятна в биографии Шолохова. При глубоком изучении всё, что он о себе писал позже, оказывалось либо вымыслом, либо полуправдой. А все сведения о его "продкомиссарстве" и боях с махновцами, столь долго муссировавшиеся в литературе и "воспоминаниях" семьи, на поверку вообще оказались ложью. Он никогда не был участником боевых действий, им талантливо и достоверно описанных в романе.
4. Грубейшие фактические ошибки в романе допущены в описании боев Первой мiровой войны. 12-й Донской казачий полк, в котором служил его герой Григорий Мелехов, никогда не был в Восточной Пруссии, а между тем, в воспоминаниях Григория во время Верхнедонского восстания постоянно упоминается именно Восточная Пруссия. Бои же в Галиции в 1914 г., где действительно сражался 12-й Донской казачий полк, описаны с высокой точностью. Таким образом, судьба главных героев романа, как бы раздваивается, то они воюют в Восточной Пруссии, то в Галиции. Между тем, в Галиции сражались полки, формируемые в Верхне-Донском округе (10-я, 11-я и 12-я Донские казачьи), к которому относилась станица Вешенская, а в Восточной Пруссии – полки, формируемые в Усть-Медведицком округе (3-й Ермака Тимофеевича и 17-й генерала Бакланова полки). А именно в Усть-Медведицком округе в станице Глазуновской родился и долгое время жил Крюков.Как дополнительное подтверждение последних замечаний можно привести свидетельство С.В. Голубинцева (1897–1985) – донского казака, воевавшего в годы Первой мiровой войны в рядах 11 Изюмского Гусарского полка и возвращавшегося на Дон вместе с казаками 12-го Донского полка, 1-й сотней которого командовал есаул Цыганков. В дороге молодые офицеры садились кругом и слушали воспоминания Цыганкова, детали которых «впоследствии я прочел уже в Бразилии в первой части романа Михаила Шолохова "Тихий Дон". Еще тогда я удивлялся, как это он, будучи во время войны подростком, мог знать, что в 17-м Донском казачьем генерала Бакланова полку офицеры носили красные башлыки, о чем он так подробно рассказывал в том месте, где упоминается о партизанах Чернецова. И вообще, думал я тогда, мог ли он, коммунист, так красиво рассказать о выборах Донским Кругом в атаманы П.Н. Краснова. Единственно, где он ошибся в своих повествованиях о 12-м Донском казачьем полку, это в том месте, где он говорит, что казаки убили своего адъютанта. Это – ложь, ибо я доехал с казаками 12-го Донского полка до хутора Сетракова, и казаки вообще вели себя очень сдержанно и никого из офицеров не тронули… Бросилась мне в глаза и фамилия лихого антикоммуниста в романе – есаула Калмыкова, но тут я даже улыбнулся. Да ведь это же наш "диктатор" есаул Цыганков! Есаула Цыганкова я в последний раз встречал на Дону в 1919 году и после этого его мне видеть не приходилось».Ясно, что не мог Шолохов знать есаула Цыганкова, равно как и сотника Изварина и других участников тех трагических событий, а также деталей формы офицеров 17-го Донского генерала Бакланова полка, а вот Ф.Д. Крюков – наверняка мог. А фраза об убийстве адъютанта – это точно Шолохова. И это полностью соответствует схеме исследований А.Г. и С.Э. Макаровых.
5. В "Тихом Доне" с точностью и достоверностью показаны деятели местного донского масштаба. Причем, как установил А.В. Венков, внешность, привычки этих людей описаны с фотографической точностью. Человек, писавший роман, должен был быть с ними знаком. А все они были членами Казачьего Круга, секретарем которого в 1918 г. был Федор Дмитриевич Крюков. Тринадцати-пятнадцатилетний подросток Шолохов даже рядом с этими людьми находиться не мог.
6. Современные исследователи справедливо отметили, что "блукания" Григория Мелехова, его внезапно просыпающаяся ненависть к офицерам 1919-1920 гг. не имеют под собой никаких оснований и исторической почвы. Это позднейшие идеологические вставки в текст романа. Казачьи офицеры происходили из той же социокультурной среды, что и рядовые казаки, жили с ними, как правило, в одних станицах, а в Новочеркасское казачье кавалерийское училище доступ был открыт всем. За годы гражданской войны большое количество казаков, подобно Григорию Мелехову, дослужилось не только до офицерских чинов, но стало даже генералами.Однако даже если принять во внимание официозную версию создания "Тихого Дона", то не вяжется никак вечно сомневающийся и ищущий правды Григорий с безкомпромиссным коммунистом Шолоховым, душившим и травившим все живое в советской литературе. Любой автор наделяет главного героя произведения какими-то своими чертами, вкладывает в его уста свои мысли. Таков и Печорин у Лермонтова, и корнет, а затем – генерал Саблин у П.Н. Краснова. Представить в подобном соотношении Григория Мелехова и Шолохова просто невозможно.
7. В текст "Тихого Дона" органично вплетены казачьи песни. Шолохов всегда говорил, что тексты их он брал из сборников донских песен Пивоварова и Листопадова. Но в указанных сборниках нет вариантов слов песен, используемых в романе. Крюков же был одним из глубочайших знатоков казачьего песенного творчества, сам собирал песни и великолепно пел. В остальных произведениях Шолохова нет и тени подобного использования фольклора.
8. Шолохов практически не выезжал с Дона, а в Петербурге–Петрограде–Ленинграде вообще ни разу не был до выхода в свет романа. А между тем описания северной столицы в романе поражают своей точностью. Описать же точно город, где ни разу не был, тоже невозможно.
9. Низкий уровень общей культуры Шолохова. Один из основных аргументов "шолоховедов", касающихся молодости автора, – пример создания талантливых произведений М.Ю. Лермонтовым, А.С. Пушкиным и другими великими поэтами и писателями. Но не надо забывать, из какой среды они происходили и какое блестящее образование имели. Более того, все их произведения написаны либо на личном опыте (например, "Герой нашего времени" Лермонтова), либо на базе глубокого изучения исторических документов и, все-таки, в более зрелом возрасте (например, "История пугачевского бунта" Пушкина). А какое образование можно было получить иногороднему Вешенской станицы в жутких условиях гражданской войны? По крайней мере, задержка в достижении необходимого культурно-образовательного уровня была неизбежна, а её, судя по официозной биографии Шолохова, не произошло. Между тем, позднейшие вставки в 1-4 частях романа и многочисленные идеологические штампы в 5–6 частях говорят о полной исторической безграмотности Михаила Александровича. Путается всё: даты передвижения и боев Добровольческой армии, перепутаны фамилии генералов, прорвавших фронт красной армии и соединившихся с повстанцами в мае 1919 г., и очень многое другое. Вся эта путаница по исследованиям специалистов относится к позднейшим идеологическим вставкам.
10. Имеется свидетельство профессора Александра Лонгиновича Ильского, работавшего в 1927 г. 17-летним юношей в редакции "Роман–газеты" и бывшего свидетелем "становления" Шолохова как писателя: «Не только я, но и все в нашей редакции знали, что первые 4 части романа "Тихий Дон" Шолохов никогда не писал. Дело было так: в конце 1927 г. в редакцию М.А. Шолохов притащил один экземпляр рукописи объемом 500 страниц машинописного текста». Однако уже после публикации первых 4 частей романа поползли слухи о плагиате.Ильский описывает атмосферу, царившую в обществе в те годы. В условиях почти полного истребления дореволюционной интеллигенции Сталину был необходим талантливый "пролетарский автор" с хорошей анкетой. Главный реактор "Роман-газеты" А. Грудская через свою подругу, работавшую в секретариате Сталина, подсунула вождю публикуемый роман. Роман понравился, и в показательного идейного "автора" назначили Шолохова. После выхода известного письма правления РАПП за подписями Серафимовича, Авербаха, Киршона, Фадеева и Ставского, за малейшее сомнение в авторстве Шолохова грозил расстрел. Позже были репрессированы практически все свидетели во главе с троцкисткой Грудской, а Ильский поступил в технический ВУЗ, ушел работать в область техники и больше не прикасался к данной теме.
11. Примитивность дальнейшего творческого пути "великого писателя". Создав роман огромной художественной силы о событиях и времени, которое он практически не знал, в рекордно короткие сроки, в дальнейшем, будучи "классиком советской литературы", он так ничего значительного и не создал. Известно, что настоящий писатель не писать не может. Примеров тому – масса. Находясь в диких условиях сталинских лагерей, Солженицын писал в уме, запоминая огромные части текстов, чтобы позже излить их на бумагу. А что же "великий писатель"? Безвыездно живя в Вешенской, имея уйму свободного времени, получая большие по советским меркам деньги и практически ни в чем не нуждаясь, имея доступ по своему положению к любым источникам, почти ничего не написать о Второй мiровой войне, к началу которой ему было около 40 лет (расцвет творческих сил для любого человека)! Война пробудила таланты огромного числа людей, прошедших ее. Виктор Астафьев, Борис Васильев, Вячеслав Кондратьев, Василь Быков, Константин Симонов и многие другие оставили блестящие произведения о войне при всех идеологических ограничениях тоталитарного режима, в том числе поначалу написанные в стол."Великий писатель Шолохов" ничего, кроме примитивных "Науки ненависти" и "Судьбы человека", справедливо раскритикованной Солженицыным, не создал. "Работа" над романом "Они сражались за Родину" якобы "продолжалась" до конца жизни писателя, но не было найдено ни одной страницы, хотя бы в стол написанного текста!
12. И еще один важный момент, также отмеченный практически всеми исследователями. Нет ни единого свидетельства о том, что кто-то видел, как Шолохов вообще работал за столом или что-то написал. Если мы возьмем в качестве примера уже упомянутых Пушкина, Лермонтова и Байрона, то имеются десятки свидетельств современников о том, как поэты писали стихи экспромтом в альбомы женщинам, на манжете друзьям, на спор во время пирушек, а позже эти блестящие произведения входили в их полные собрания сочинений на равных правах со всеми остальными. Все же воспоминания о Шолохове сводятся к тому, как он любил рыбалку и выпивку на природе.

+ + +

Что же реально произошло? Почему до сих пор не разрешен "главный вопрос русской литературы ХХ века"? Собрав воедино весь доступный материал, можно предположить следующий ход развития событий, связанных с написанием и выходом в свет отдельных частей великой эпопеи, объединенной общим названием "Тихий Дон".

Выдающийся русский писатель, донской казак Федор Дмитриевич Крюков в 1911 г., 41 года от роду, решил написать "большую вещь" – роман о Доне и донских казаках, используя свой богатый литературный и жизненный опыт. Он наблюдал за жизнью как Дона, так и всей России. Будучи человеком общительным и обаятельным, он снискал любовь простых людей и признание в кругах представителей русской литературы тогдашнего времени. Начавшаяся Великая война 1914 г. и последовавшие за ней события революции и гражданской войны обострили его талант, возвысив до уровня гениальности. Сюжеты, виденные им на фронте, в Петрограде и на Дону, нашли отражение в очерках, рассказах и плавно перетекали в несколько измененном виде на страницы романа-эпопеи "Тихий Дон", первые четыре части которой были полностью завершены к 1917 г. Главное место действия – хутор Татарский Усть-Медведицкого округа.

Главные герои служат в 3-м и 17-м Донских казачьих полках и воюют в Первую мiровую в Восточной Пруссии – отсюда в романе и восточно-прусская ветвь. Бурно развивающиеся события на Дону постоянно вносят коррективы в текст романа. Грянувшее в 1919 г. Верхнедонское восстание настолько поразило Федора Дмитриевича, который будучи секретарем Войскового Круга, имел возможность получать самую достоверную информацию о кипевших по обе стороны фронта событиях, что он решил изменить сюжетную линию и переместить в романе хутор Татарский в Верхне-Донской округ в станицу Вешенскую. Отсюда и перемещение места службы главных героев в годы Первой мiровой в полки, комплектовавшиеся в Верхне-Донском округе. Однако не все писатель успел доработать и довести до конца. Отступление белых с Дона в начале 1920 г. привело его на Кубань, где Федор Дмитриевич умер от тифа.

Весь его богатый литературный архив попал в руки бывшего станичного атамана Петра Яковлевича Громославского, люто ненавидевшего Крюкова за то, что писатель в 1913 г. разоблачил его финансовые махинации и тем самым лишил атаманской булавы. Вернувшись на Дон, опасаясь репрессий со стороны новой власти, Громославский выдает дочь Марию замуж за молодого Шолохова, который, кроме "чистой" анкеты, за душой ничего не имел. Дабы обезпечить свое будущее, Громославский вступает в контакт с А.С. Серафимовичем – талантливым донским писателем, пошедшим на службу к большевикам и лично знавшим Ф.Д. Крюкова как одностаничника и писателя. Громославский преследовал корыстные цели, какие цели преследовал Серафимович – трудно сказать. Может быть, хотел таким образом хоть как-то спасти роман от уничтожения и забвения, но сути дела это не меняет. На базе богатейшего архива Крюкова в течение трех лет с 1926 по 1929 гг. были завершены первые шесть частей романа "Тихий Дон", опубликованные затем под именем Шолохова.

Сам Шолохов выполнял, скорее всего, лишь техническую работу по переписыванию текстов. Только на это, учитывая глобальность повествования и его идеологическую корректировку, должно было уйти несколько лет. Четвертая книга романа составлялась, скорее всего, самим Серафимовичем на базе крюковских архивов, так как и в ней, несмотря на негативное мнение многих современных исследователей, все-таки есть блестящие места, которые Шолохов по определению самостоятельно написать не мог. В дальнейшем другие материалы архива Крюкова легли в основу написания наиболее сильных мест в остальных произведениях Шолохова, с которыми и сравнивали "Тихий Дон" многие, в том числе и норвежские, исследователи. Естественно, что результаты сопоставления подтверждали, что это написано одним автором.

Интересы большевицкой власти во главе со Сталиным совпали с интересами литературной группы Серафимовича–Громославского, чем и объясняется стремительный выход в свет романа и "зеленая улица", данная ему. Всю оставшуюся жизнь Шолохов пытался вносить мелкие корректировки в текст, пытаясь подогнать его под существующий политический момент и как-то сгладить бросающиеся в глаза ошибки, но у него ничего не выходило. Сделать из белогвардейского романа коммунистический не получилось, как и заменить идеологическими штампами великую правду жизни. Подобно фальшивым нотам в величайшем музыкальном произведении, они на короткое время резали слух непосвященному в исторические тонкости читателю, не меняя ни великой сути романа, ни отношения к главным героям.

Умерли по естественным причинам основные вдохновители и организаторы величайшего в мiровой литературе исторического подлога. Старел и сам Шолохов, так и оставаясь "классиком советской литературы". Можно обмануть людей, но Бога – нет. Можно украсть роман, но талант – нельзя. Ничего не умеющий несмышленыш 1920-х гг. таким и остался до старости, ничего сравнимого не написав. Организованный преступной властью "гений" окружил себя целым сонмом "исследователей своего творчества", получавших деньги, ученые степени, строивших на этом материальное благополучие, подобно Громославскому. Именно этим и только этим объясняется их апология авторства Шолохова как раньше, так и сейчас.

Но власть во все времена знала, что делала. Нет никакого сомнения, что в архивах ФСБ есть засекреченное дело Шолохова и компании. Именно поэтому нет академического издания его произведений. Именно поэтому, когда он умер, не было особой шумихи, положенной ему по рангу. И именно поэтому за все время, с 1917 по 1991 г. не было издано ни одного произведения Федора Дмитриевича Крюкова. Лишь в 1993 г. выпущен в свет один том его сочинений  – и все. А ведь в библиотеках есть все дореволюционные журналы, в которых он печатался, и можно собрать воедино 10 томов его произведений. И это еще одно косвенное доказательство вины как Шолохова, так и власть имущих.

Действительно, после смерти Сталина в СССР широко были изданы произведения И.А. Бунина, А.Н. Куприна и многих других эмигрировавших после гражданской войны писателей. Дореволюционные произведения – практически все, и некоторые, написанные в изгнании, но не содержащие критики коммунистической власти. Собрания сочинений этих писателей можно было взять почитать в каждой сельской библиотеке. Иван Бунин, например, прожив более 30 лет за границей, написал много нелицеприятных вещей о большевиках. Их в советские времена просто не издавали.

Крюков мог писать подобные антисоветские произведения лишь три года – с 1917-го по 1920-й. Казалось бы, почему не выпустить в свет дореволюционные произведения писателя, в свое время либерально настроенного и пострадавшего от царского режима вместе с членами I Государственной думы, дружившего до революции с Короленко, Ф.К. Мироновым и А.С. Серафимовичем, поддержавшими большевиков, не репрессированного советской властью, а умершего от тифа в годы гражданской войны? Хотя бы опубликовать с теми же оговорками, как в случае с Буниным и Куприным, что "он, якобы, не понял великого смысла революции, пошел против нее и вот – результат – преждевременная смерть в расцвете творческих сил"? Почему не издают произведения Крюкова сейчас, когда уже давно имеются в продаже 25 томов И.А. Ильина, где великий философ камня на камне не оставляет от преступной власти, рухнувшей 14 лет назад? Кажется, что в таком замалчивании Крюкова нет логики?

А, тем не менее она, есть, и заключается в том, что, по-прежнему, на всех ключевых постах и в государственных структурах, и в некоммерческих издательствах и в литературных журналах сидят люди, в той или иной степени причастные к советской власти и к ее "шолоховедению", поэтому издание полного собрания сочинений Крюкова – смертный приговор их ученым степеням и должностям. После беглого сравнения любой дилетант поймет, кто автор "Тихого Дона". Ведь Федор Дмитриевич Крюков и без "Тихого Дона" остается выдающимся русским писателем, а Шолохов без великого романа превращается в абсолютный ноль.

Но пока это все – гипотезы. Любые, как прошлые, так и будущие самые глубокие литературоведческие исследования будут лишь косвенными доказательствами совершенного преступления. Необходимы же прямые доказательства. Известно, что "архив Шолохова", где почти со стопроцентной гарантией хранились и черновики Ф.Д. Крюкова, "исчез" при эвакуации из Вешенской в 1942 г. Как будто бы речь шла о колхозной бухгалтерии, а не об отъезде сталинского любимца в тыл. Почему рукопись так долго "искали" в советское время, да и 15 лет после него? А что, самому Шолохову все послевоенное время была безразлична судьба собственных рукописей? Да по одному его слову вся мощь партийного аппарата и КГБ была бы брошена на поиски "великого достояния советской литературы"...

Куда исчез архив – понятно. Сталин любил всех держать "на крючке", лучшим из которых в случае с Шолоховым были именно рукописи со следами преступления. Не пора ли его раскрыть? Для этого правительство РФ должно создать целевую комиссию и программу по расследованию еще одного злодеяния большевицкой власти. И пусть это никого не смущает. По сравнению с тем, что уже вскрыто, это, воистину, мелочь. Как кража одного великого романа может затмить гибель миллионов ни в чем не повинных людей? Но "мелочь" эта – характерная! Она лишний раз подчеркнет лживость и преступность большевизма и вернет в мiровую литературу имя гениального русского писателя и великого патриота – Крюкова, написавшего в последнем своем произведении "Цветок-татарник", объясняющем название родного хутора главных героев "Тихого Дона", воистину пророческие слова, созвучные и нашему нынешнему времени:

«Необоримым цветком-татарником мыслю я и родное свое казачество, не приникшее к пыли и праху придорожному, в безжизненном просторе распятой Родины… Я лишь один денек успел провести в ней, поглядел на руины сожженного и опустошенного родного гнезда, родные могилы. В душе – печаль. И вместе – ровное чувство спокойной убежденности, что этапов, определенных судьбой, ни пеш не обойдешь, ни конем не объедешь. Я гляжу на разрушенный снарядом старенький куренек, на обугленные развалины – обидно, горько. Но нет отчаяния! Пройдем через горнило жестокой науки, будем умней, союзней, и, может быть, лучше устроим жизнь».

Для того, чтобы жизнь стала, действительно, лучше, надо, в том числе, вернуть в русскую литературу и на обложку академического издания романа имя его великого и истинного автора – Ф.Д. Крюкова. Надо предпринять попытку воссоздания первоначального текста "Тихого Дона", снабдив его подробнейшими комментариями и, как знать, быть может, добавить недостающие места, если они чудом сохранились в архиве. А почему бы и нет? Ведь, как известно, "рукописи не горят". Имя же Шолохова, а также имена всех ему "помогавших" и оправдывающих его действия лиц должны занять подобающие им в истории места, рядом с Геростратом.

ПС.

Эта статья была написана в 2005 г. к "столетию" Шолохова. Тогда, действительно, не было ничего издано из произведений Крюкова, кроме одной упомянутой книги (1993). К сегодняшнему дню издательство "АИРО ХХI век" (Ассоциация исследователей российского общества), возглавляемое Андреем Глебовичем Макаровым – автором исследования "Цветок-татарник", издало семь книг Крюкова, объединенных по темам. Их все можно посмотреть на сайте издательства. Кроме того, у них же в 2010 г. вышла книга «Загадки и тайны "Тихого Дона": двенадцать лет поисков и находок». В частности, современные исследователи установили около 1000 неправильных прочтений буквы "ять" в "рукописи", то есть переписчик порою даже менял смысл слов. Но официально до сих пор в этом вопросе ничего не изменилось. Наоборот.

В ноябре 2006 г. по первому каналу центрального телевидения демонстрировался многосерийный фильм С.Ф. Бондарчука "Тихий Дон", в котором как исторические события, так уже и сам советский "канонический" текст романа были страшно искажены. Вообще в последнее время стал модным откат к "опыту" советского периода во многих областях жизни, начиная от киноискусства и кончая государственным управлением. Постоянно по телевидению выступают дети и внуки Шолохова, Молотова, Хрущева и других деятелей советской эпохи, являющихся по всем понятиям русской законности и международного права преступниками против человечности, так как на их совести кровь миллионов людей. Именно они подписывали расстрельные списки, призывая «усилить борьбу с врагами народа», тем самым, становясь соучастниками сталинских преступлений, а "рупор партии" М. Шолохов оправдывал их по радио и на партийных съездах.

Как только кто-то осмеливается затронуть эти "щекотливые" для родственников советских вождей и их апологетов вопросы, сразу же раздаются крики: «Не трогайте мертвых! Зачем ворошить прошлое! Наши отцы и деды совершили много полезных дел!». Что на это можно ответить? Только следующее: даже жизнь одного из самых одиозных уголовных преступников ХХ века – Чикатило не является сплошной вереницей злодейств. Он был членом КПСС, считался хорошим семьянином, приносил пользу обществу, работая в системе профессионального технического образования. Но по более, чем пятидесяти эпизодам, предъявленным ему следствием, он был признан чудовищем. Вот так же обстоят дела с перечисленными выше деятелями советской эпохи. Они – преступники и нет им ни оправдания, несмотря на ряд полезных дел, которые они совершили. Эпизодов для предъявления им обвинения в преступлениях наберется не 50, а раз в десять больше. Их детям и внукам нужно сидеть тихо и пытаться замаливать их грехи, подобно родственникам нацистских преступников, проживающих ныне в Германии.

Почему же говорить об этом прямо нельзя, а обливать грязью на экране донских генералов, высокообразованных и культурных людей, жизней своих не щадивших в борьбе с теми самыми шолоховыми, молотовыми, сталиными, троцкими и им подобными бандитами, предавшими Родину и принявшими участие в ее погибели и разграблении, можно? Как будто у героев России и Дона нет родственников, да и просто людей, уважающих их жизнь и подвиг?

Один из защитников Шолохова пишет: «Когда перемывают косточки покойникам, – это не по-христиански... Да и какая разница, кто написал великое произведение русской литературы?». Но, во-первых, история как наука только тем и занимается, что изучает прошлое, а безоценочной история быть не может. Мы рассматриваем Шолохова и его "творчество" с точки зрения исторической возможности написания им великого романа, и приходим к выводу, что вероятность такого написания близка к нулю, а у Крюкова она более, чем возможна.

Если бы мы обсуждали, с кем Шолохов пьянствовал и проигрывал ли он в карты казённые средства или нет, то это было бы «перемывание косточек», в данном же случае это – восстановление исторической правды и справедливости. У его же подобных защитников получается, что украсть роман можно, сотворить лживый миф – можно, а разоблачать вора и миф – не моги: покушение на "святыни", чуть ли не осквернение религиозных чувств верующих! Во-вторых, применение христианской морали к большевикам, в рядах которых активно действовал Шолохов, истреблявших верующих миллионами, взрывавших церкви, уничтоживших более 90 % дореволюционного священничества и 70 % казачества не просто неуместно, но и кощунственно по отношению к их жертвам. И это кощунство, к сожалению продолжается, умножая зло на нашей земле...

Дмитрий Михайлович Калихман, доктор технических наук, Саратов.

---