От первого революционера - к последнему (революция как духовный феномен)

«Во всякой гордости бесу много радости»(русская народная пословица)

О революциях 100-летней давности – да и о революциях вообще – сказано, написано и показано чрезвычайно много. При таком обилии материалов и трактовок очень сложно не запутаться и не впасть в односторонность. Есть смысл обратить более пристальное внимание на духовную сущность революции – на дух, ее воспламеняющий и питающий.

Судить же о революции как о духовном феномене следует прежде всего на основании Священного Писания, святоотеческого наследия и учения Православной Церкви, а затем уже – по трудам ученых, философов, историков, писателей, публицистов и прочих тружеников мысли и «пера». При этом не стоит забывать и о непреложности действия Промысла Божьего в мире: «В Его руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти» (Иов.12, 10); «Ибо кроме Тебя нет Бога, который имеет попечение о всех» (Прем. 12, 13). «Предварительно должны мы утвердить в мыслях своих одно следующее: поелику мы творения благого Бога и состоим во власти Того, Кто устрояет все до нас касающееся, и важное и маловажное, то не можем ничего потерпеть без воли Божией» (здесь и далее в цитатах и тексте все выделено мной. – А.Т.), – говорит святитель Василий Великий (5).«Знай, – напоминает святитель Иоанн Златоуст, – …что мы свободны, что Бог в одном содействует нам, другое только попускает, что Он не желает никакого зла, что не по Его только воле все случается, но и по нашей. Всякое зло только по нашей, всякое добро по нашей и вместе по Его содействию» (24; с. 523-524).

«Из искры возгорится пламя…» [1]

 Когда и откуда появилось в русском языке слово «револю́ция»? Согласно этимологическим словарям, оно "заимствовано в Петровскую эпоху (уже у Шафирова, 1710 г.) из польского языка, где rewolucja от лат. revolutio «переворот»" (см.: 40, 41).

Существуют разные определения и толкования этого явления. Приведем некоторые из них.

В «Толковом словаре живаго великорускаго языка» В. И. Даля говорится о нем так: «Революция - ж. франц. переворот, внезапная перемена состоянья, порядка, отношений; смута или тревога, беспокойство. Революция в погоде, в пищеварении, в общественном мнении, переворот. | Смуты государственные, восстание, возмущенье, мятеж, крамолы и насильственный переворот гражданского быта» (10; т. 4, с. 89).

А вот примеры из современных научных словарей:

«Революция – способ перехода от одной общественно-экономической формации, исторически изжившей себя, к другой, коренной качественный скачок, переворот во всей социально-экономической структуре общества, результат и высшее проявление классовой и политической борьбы» (Исторический словарь; 48).

«Революция (revolution) – свержение существующего строя, связанное с переходом государственной власти от одного руководства к другому и способное повлечь за собой радикальную перестройку общественных и экономических отношений» (Политология. Словарь; 48).

Русские консервативные писатели и мыслители судили о революциях своего времени более строго и резко:

«Что такое революция? Отвержение издавна существу­ющего порядка, уничтожение вековых законов страны во имя какого-то прогресса, устранение дедовских преданий и обычаев и введение новых начал, зародившихся и даже не созревших в головах, наполненных несбыточными, утопическими идеями вроде Платоновой республики или бредней Жан-Жака Руссо» (Аскоченский В. И.; 4; с. 709).

«…я слово ре­волюция понимаю по-прудоновски, т. е. я называю революцией то стремление обратить всех людей в среднего европейца или тот процесс всеобщей ассимиляции, которые Прудон считает истинной целью человечества на земле…» (Леонтьев К. Н.; 22; с. 927).

«Нет ничего более противного законам земной природы, как революция…» (Тихомиров Л. А.; 33; с. 579).

Церковные иерархи и православные священники определяли сущность революции, руководствуясь Священным Писанием и Преданием: «Церковь только говорит, что, первый из ангелов, созданный Богом особо могучим и светоносным, возмутился против своего Творца и захотел сравняться с Ним. Вот вам, если угодно, первая революция! Первый революционер – это дьявол, который хотел на небе устроить революцию, возмутить других ангелов против Царя Небесного, но был низвергнут с позором оттуда. Вот, кто был первый революционер; ему родственны по духу и все последующие революционеры... Будем это помнить» (Митрополит Филарет (Вознесенский), третий первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей; 38).

«За всеми бывшими революциями просматривается по сути одно и то же: неприятие существующей, данной от Бога, реальности бытия, нежелание, неумение и бессилие найти в ней свое место и свой путь, а потому и ненависть к ней, попытка свергнуть и изменить эту реальность и утвердить некоторую иную, соответствующую своим желаниям и намерениям» (Сергий Марчук, священник; 31).

В Откровении апостола Иоанна Богослова первая революция во вселенной символически описана так: «И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним» (Откр.12:7-9). По толкованию святителя Андрея Кесарийского (VII в.): «Это можно относить и к первому низвержению диавола из ангельского чина за гордость и зависть, и к поражению его Крестом Христовым, когда, по слову Господа, «князь мiра сего» был осужден и лишен прежнего владычества (Ин.12:31)» (3).

Причиной и сущностью падения ангелов была гордость (гордыня своего "Я" Люцифера перешла в «коллективную» гордость падших ангелов – бесов), «ибо начало греха – гордость, и обладаемый ею изрыгает мерзость» (Сир.10:15) – (ср.: 1 Тим. 3:6). Именно диавол и его сатанинская гордость являются началом всякого греха, зла и смерти в мiре: «Кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил» (1 Ин.3:8); «похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть» (Иак. 1:15); «завистию диавола вошла в мiр смерть» (Прем. 2:24).

Блаж. Августин отмечает, что гордость есть причина зависти, «поскольку гордость есть любовь к собственному превосходству, а зависть – отвращение к чужому благополучию... от гордости каждый бывает завистлив» (8).

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (350-435) так изъясняет всю «силу жестокой тирании гордости»: «…если такую силу (архангела), украшенную таким могуществом, одно возношение сердца могло низвергнуть с неба на землю, то с какой осмотрительностью нам, облеченным слабой плотью, надо остерегаться, показывает тяжесть этого падения» (12; т. 2, с. 80); «страсть гордости …есть источник всех грехов и преступлений» (42). По слову нашего современника преподобного Паисия Святогорца (1924–1994): «Гордость – постыдная и страшная вещь, ведь она Ангелов превратила в демонов! Она нас выгнала из рая на землю, а теперь с земли пытается отправить в ад»  (27; С. 56). «Еще раз предупреждаю, – напоминает нам игумен Никон (Воробьев) (1894–1963), – гордость есть основное качество диавола. За гордость он из высшего Ангела стал сатаной. И люди вместо подобия Богу приобретают подобие диавола через гордость» (О началах жизни: гордость; 44).

Если буквальное значение слова «революция» («откат назад») и общепринятое («переворот») соединить с его духовным пониманием, то можно дать следующее определение этому явлению:

революция – это извечная борьба диавола с Богом за «откат» человеческих душ от Царства Небесного, уготованного им «от создания мiра» (Мф 25:34), и «переворот» их в преисподнюю.

Символ революции – пятиугольная звезда, или пентаграмма – «относится к общепринятым символам масонства», имеет связь с традицией каббалы и «восходит к "печати Соломона", которой он отметил краеугольный камень своего Храма», – объясняет масонский словарь (Internationales Freimaurer-Lexikon.1932); в этом восстановленном храме и воссядет гордый антихрист как правитель отпавшего от Бога мiра...

Гордость – это первая «искра», из которой возгорелось пламя «вечного огня», уготованного «диаволу и аггелом его» (Мф. 25:41). Она – духовный огонь и чад всех революций, воспламеняющий их на протяжении мiровой истории. От нее в свой срок вспыхнет и тот огонь, в котором «земля и все дела на ней сгорят» (2 Пет.3:10). «Впрочем мы, –  продолжает пророчествовать от имени Спасителя апостол Петр, – по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда» (2 Пет.3:13), а не правит бал «отец лжи» (Ин. 8:44) и гордости (Мф. 4:9; Лук. 4:6, 7).

Примечательно, что сигнал к началу Октябрьской революции дал легендарный выстрел крейсера «Аврора», ознаменовав начало «новой эпохи в истории человечества». Аврора (лат. Aurora) – богиня утренней зари в римской мифологии. Своего рода синоним «утренней зари» в Библии – Денни́ца (греч. ἑωσφόρος) – 1) утренняя звезда, заря; 2) Люцифер, одно из имен диавола.

Любовь к Отечеству без «народной гордости»
(урок от А.С. Шишкова)

Главная отличительная особенность гордости – паразитирование на добродетелях: «Нет никакой другой страсти, которая бы так истребляла все добродетели и так обнажала и лишала человека всякой праведности и святости, как эта злая гордость…» (12; т. 2, с. 80). И если «сам сатана принимает вид Ангела света» (2 Кор. 11:14), то неудивительно, что гордость (его неотъемлемое свойство) любит наряжаться в «светлые» одежды благородства, подвижничества, героизма и патриотизма.

Общеизвестно, что слово "гордость" в мiру нередко используют в ином смысле: не как синоним гордыни, а в значении удовлетворения от принадлежности к истинной религии и основанному на ней Великому Государству Российскому. Но существует опасность эту национальную гордость невольно – по своей духовной немощи – поставить превыше Того, Кому призвана служить Великая Россия. Предостерегает нас от подобного соблазна опыт адмирала А.С. Шишкова (1754–1841) – ученого-филолога, президента Российской академии наук, противника западного либерального влияния, врага масонства и революции.

В «Рассуждении о любви к Отечеству, читанном в 1812 году в беседе любителей русского слова» Шишков указывает на «первейшее основание любви к Отечеству» – «дух народной гордости» и всячески восхваляет его: «народная гордость и любовь к Отечеству суть две единокровные, неразлучные подруги, со­ставляющие силу, крепость и благоденствие всякой державы…» Они «две креп­чайшие ограды» против врагов, идущих «разорять Отечество наше…» (39; С. 37). «Народная гордость…покорствует единой главе Отече­ства своего и больше никому». При этом Шишков замечает: «Слово гордость имеет два значения, совершенно против­ные между собою… одна есть торжество порока, другая – торжество добродетели… самое величайшее блаженство, самая сильнейшая ограда всякой державы есть любовь к Отечеству и народная гордость», а «первейшая покровительница» этих двух «добродетелей», столь необходимых «для общего блага… есть святая православ­ная вера, сей единственный человеческого благополучия ис­точник…» (39; с. 39).

Таким образом, народная гордость во втором значении у Шишкова понимается как подчинение православной вере и служение ей. Однако он в дальнейшем избегает употребления этого понятия в таком понимании и неоднократно подчеркивает губительность гордости, противопоставляя ей смирение и кротость.

В его «Кратких Записках, веденных в бывшую с французами в 1812-м и последующих годах войну» (см.: 39; с. 47-205) помещены «Ма­нифесты», подготовленные Шишковым от имени и за подписью Императора Александра I. Один из них (от 25 декабря 1812 г.) завершается описанием посрамления «гордого повелителя», «зрелища погибели войск его» и извлечением урока «из сего великого и страшного примера»: «И так да по­знаем в великом деле сем Промысел Божий. Повергнемся пред Святым Его Престолом, и, видя ясно руку его, покаравшую гордость и злочестие, вместо тщеславия и кичения о победах наших научимся …быть кроткими и смиренными законов и воли Его исполнителями, непохожими на сих отпадших от веры осквернителей храмов Божиих, врагов наших, которых тела в несметном количестве валяются пищею псам и вранам!» (39; с. 86).

В «Ма­нифесте» от 1 января 1816 г. возвещается: «Какими преисполнимся чувствованиями после стольких чудесных событий? …самая великость дел сих показывает, что не мы то сделали. Бог для совершения сего нашими руками дал слабо­сти нашей свою силу, простоте нашей – свою мудрость, сле­поте нашей – свое всевидящее око. Что изберем: гордость или смирение? Гордость наша будет несправедлива, неблагодарна, преступна пред Тем, Кто излиял на нас столькие щедроты; она сравнит нас с теми, которых мы низложили. Смирение наше исправит наши нравы, загладит вину нашу пред Богом, прине­сет нам честь, славу и покажет свету, что мы никому не страш­ны, но и никого не страшимся» (39; с. 203).

И в «Краткой и справедливой повести о пагубных Наполеона Бонапарте помыслах…» (см.: 39; с. 206-275) Шишков не восторгается «народной гордостью», а с умилением описывает, как наш народ – «кроткий и богобоязненный» – вел «сию тяжкую войну под Богом и за Бога. Божественные храмы, святые места, мощи угодников были ежедневно посещаемы множеством людей. Обороните­ли Отечества проливали молитвы, возлагали на себя крест, освящали торжественным водокроплением знамена свои, при­сягали над Евангелием Царю и Отечеству и шли радостно в поход, как на праздник. Такой народ Бонапарт думал порабо­тить! Такое смиренное мужество думал он победить!» (39; с. 223-224).

Казалось бы, тяжкий опыт войны с Наполеоном – «венчанным солдатом» (36; с. 41) и «сыном революции», который «всю ее носил в самом себе» (35; С. 127) – наглядно показал что важнее для победы: покорность Богу, кротость и смиренное мужество или «народная гордость», которая «покорствует единой главе Отече­ства своего и больше никому». Шишков уже лично от себя указывает на важность этого урока: «Таким образом, простолюдин сей, вознесшийся из ничего выше всех и надувавшийся, как пузырь, вдруг лопнул, и все от него отказались. Дельно! Люблю видеть гордость в уничижении, невежество в презрении и злодея в поругании. Все кажется, что другие, смотря на то, исправятся; но тщетная надежда! Много было и будет таких, для которых подобные уроки при всей их важности и великости бесполезны» (39; с.182-183).

Увы! Многие нынешние русские патриоты трактуют гордость вовсе не по-православному, ссылаясь при этом на Шишкова. В аннотации к первому современному (с середины XIX века) изданию его главных произведений говорится о «важности» другого урока: «Как министр просвещения Шишков главную задачу воспитания видел в том, чтобы вложить в душу ребенка «огонь народной гордости», «огонь любви к Отечеству», что могло обеспечить национальное воспитание, развивающее знания на родной почве…» (см.: 39; с. 4). Любовь к православному Отечеству и радость служения ему уместнее называть своими именами, а понятия "гордость" при выражении патриотических чувств следует избегать [см. также послесловие в конце статьи. – Ред.].

Православ­ная Церковь («столп и утверждение истины» – 1 Тим.3:15) – хранительница веры христианской, духовная питательница русского народа – никогда никакую гордость «добродетелью», а тем более «величайшим блаженством» не называла [2].

В христианском понимании патриотизм (от греч. patriotes - соотечественник - patris - родина) – любовь к родине, к отчизне – и гордость (народная и всякая иная) не совместимы по той простой причине, что «...любовь не завидует, …не превозносится, не гордится…» (1 Кор. 13:4). А не делает она этого потому что «...Бог есть любовь..» (1 Ин. 4:16), Он – «кроток и смирен сердцем» (Мф.11:29). «Любовь – это предельное смирение, в Котором нет и не может быть никакой гордости», и «если хочешь узнать Божественную Любовь, то сначала научись не гордиться» (32; с. 217, 211).

Наш исторический опыт показывает, что «огонь народной гордости» в сочетании с «огнем любви к Отечеству» мог служить и неплохим «топливом» для тех, кто намерен был бросить Россию в «костер мiровой революции». Посвященные Отчизне «души прекрасные порывы» декабристов, народников и прочих «пламенных революционеров», питаемые гордым нетерпением, были использованы ими для того, чтобы «на обломках самовластья» написать имена «товарищей», а на башнях древнего Кремля вместо крестов и двуглавых орлов водрузить «звезды» (масонские пентаграммы).

Кому «покорствует» и к чему приводит подобная революционная «народная гордость» ясно видно из событий евангельских. Когда Господь наш Иисус Христос входил на вольные страдания в Иерусалим, израильский народ встречал Его с ликованием: «Множество же народа постилали свои одежды по дороге… народ же, предшествовавший и сопровождавший, восклицал: осанна Сыну Давидову! благословен Грядущий во имя Господне! осанна в вышних!» (Мф. 21:8-9). По прошествии шести дней в Великую пятницу «глас народа», возбужденный первосвященниками и старейшинами иудейскими, стал уже иным: «…да будет распят… кровь Его на нас и на детях наших» (Мф. 27: 22, 23, 25), «…весь народ стал кричать: смерть Ему! а отпусти нам Варавву» (Лк. 23:18). «Тогда Пилат, желая сделать угодное народу, отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие» (Мк. 15:15).

Такая «неожиданная» перемена была вызвана тем, что Христос не «оправдал» гордых народных мечтаний «о земном царствовании Мессии, с порабощением всех других народов и с усвоением Израильскому народу земного величия, славы и могущества» (См. толкование на Деян.1:6: Лопухин А.П. Толковая Библия; 23). Воспитаны были эти гордые мечтания народа его «учителями», которые уже давно свою богоизбранность на служение человечеству стали превратно понимать как горделивую «избранность» для господства над ним. Так совершилось «ужасней­шее злодеяние» – богоубийство. Даже для времени явления антихриста – по слову святителя Игнатия (Брянчанинова) – «не оставлено подобного злодеяния» (18; с. 49, 232).

Отвержение Христа и предпочтение Ему революционера и разбойника Вараввы, посаженного «в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство» (Лк. 23:19), прообразует грядущее принятие еврейским народом лжемессии-антихриста. С тех пор подготовка пришествия и воцарения антихриста стала главной «программной» целью всех антихристианских политических революций, а во главе мiрового революционного движения оказались «кровные» наследники богоубийц. И у других народов гордые народные мечтания о «земном величии, славе и могуществе» в немалой степени способствуют реализации этой цели: при умелом манипулировании националистическую «народную гордость» в короткие сроки можно повернуть в «нужном» направлении [3]. Это очевидно для каждого, кто серьезно и непредвзято изучает историю европейских и «русских» революций.

Революция – враг Христианства и Отечества

Лучшее – на наш взгляд – образно-поэтическое определение революции (переворота) как духовного феномена было дано Ф.И. Тютчевым в стихотворении «Море и утес» – непосредственном отклике на Февральскую революцию 1848 года во Франции:

И бунтует и клокочет,
Хлещет, свищет и ревет –
И до звезд допрянуть хочет,
До незыблемых высот...
Ад ли, адская ли сила
Под клокочущим котлом
Огнь геенский разложила –
И пучину взворотила
И поставила вверх дном?
(35; С. 151).

Внимательно наблюдая за ходом развития европейского революционного движения, получившего наименование «Весны народов», Тютчев увидел в нем прежде всего мечтательное, болезненное беснование:

Уж третий год беснуются языки…
В раздумье тяжком князи и владыки
И держат вожжи трепетной рукой,
Подавлен ум зловещею тоской –
Мечты людей, как сны больного, дики…
(35; C. 28).

В незавершенном религиозно-политическом трактате Тютчева «Россия и Запад» можно выделить несколько ключевых положений, характеризующих революцию как явление духовное:

1. Сущность революции – это ее дух: «Революция не только враг из крови и плоти. Она более чем Принцип. Это Дух, Разум, и, чтобы его победить, следовало бы обрести умение с ним справляться (надлежало бы знать, как его изгонять – 35; С. 22)» (36; С. 105).

«Революция… пре­жде всего – враг Христианства. Антихристианский дух есть душа Революции, ее сущностное, отличительное свойство. Ее последовательно обновляемые формы и лозунги, даже на­силия и преступления – все это частности и случайные под­робности. А оживляет ее именно антихристианское начало, дающее ей также (нельзя не признать) столь грозную власть над миром» (36; С. 68). Тютчев одним из первых обратил внимание на то, что «руководящей и направляющей силой» революции являются враги Христовы.

Религия революции заменяет государственную религию: «Революция сама позаботилась о том, чтобы не оставить нам ни малейшего сомнения относительно ее истин­ной природы, так высказав свое отношение к христианству: «Государство как таковое не имеет никакой религии». Вот символ веры современного Государства и, собственно говоря, та великая новость, которую Революция принесла в мiр. Вот ее собственное, существенное дело – беспримерный факт в истории человеческих обществ» (36; С. 88). «Современное Государ­ство запрещает государственные религии только потому, что имеет собственную, – и эта религия есть Революция» (36; С. 89-90).

2. Гордость – главнейшее свойство антихристианского револю­ционного духа: «…дух смирения и самоотвержения, составляющий основу христиан­ства, она [революция – А.Т.] стремится заменить духом гордости и превозноше­ния, свободное добровольное милосердие – принудительной благотворительностью, а взамен проповедуемого и принимае­мого во имя Бога братства пытается установить братство, на­вязанное страхом перед господином народом» (36; С. 69). «Шестьдесят лет господства разрушительной филосо­фии совершенно сокрушили в ней [Германии – А.Т.] все христианские верова­ния и развили в отрицании всякой веры главнейшее револю­ционное чувство – гордыню ума…» (36; С. 71).

Антро­поцентризм возводится революцией во главу государственного устройства: «Человеческое я, желающее зависеть лишь от самого себя, не признающее и не принимающее другого закона, кроме соб­ственного волеизъявления, одним словом, человеческое я, за­меняющее собой Бога, конечно же, не является чем-то новым среди людей; новым становится самовластие человеческого я, возведенное в политическое и общественное право и стремя­щееся с его помощью овладеть обществом. Это новшество и получило в 1789 году имя Французской революции» (36; С. 68).

3. Антинациональный и антинародный характер революции (несмотря на декларируемую власть «господина народа» (36; С. 69): «Революция 1789 года стала разложением Запада. Она развалила самостоятельность Запада. Революция уничтожила на Западе внутреннюю, местную Власть и, соответственно, подчинила ее Власти чужеземной, внешней» (36; С. 121).

Впоследствии на эту черту революции указывал и К.Н. Леонтьев: «Неузнанная сначала в новом виде своем демократическая всесветная революция начинает после каждого нового успеха своего все скорее и скорее сбрасывать с себя лженациональ­ную маску…» (22; С. 616).

4. Революция – единственная реальная сила в Европе, противостоящая России: «Уже давно в Европе существуют только две действительные силы: Революция и Россия. Эти две силы сегодня стоят друг против друга, а завтра, быть может, схватятся между собой. Между ними невозможны никакие соглашения и договоры. Жизнь одной из них означает смерть другой» (36; С. 67). Позднее Н.Я.Данилевский в книге «Россия и Европа» (1868), говоря о ненависти к нам Европы, проницательно отмечал: «Как же в самом деле было не ненавидеть Россию, грозную защитницу и охранительницу здравых начал общественности и по­рядка, - этомусброду демократов и революционеров всех цветов?»(11; С. 297).

Представление о России и революции как о главных антагонистах было свойственно и классикам марксизма, но с противоположными оценками и истолкованиями. Так, Ф. Энгельс в марте 1853 г. подчеркивал: «…на европейском континенте существуют фактически только две силы: с одной стороны Россия и абсолютизм, с другой – революция и демократия». По его убеждению, ни одна революция не только в Европе, но и во всем мiре не может одержать окончательной победы, пока существует теперешнее Русское государство – по-настоящему ее единственный страшный враг (36; С. 345).

5. По убеждению Тютчева, единственное и самое надежное для русского народа противоядие от революционного духа («гордости и превозноше­ния») – это сохранение в себе духа христианского («смирения и самоотвержения»): «…русский народ является христианским не только вследствие правосла­вия своих верований, но и благодаря чему-то еще более за­душевному. Он является таковым благодаря той способности к самоотречению и самопожертвованию, которая составляет как бы основу его нравственной природы» (36; С. 68).

Исключительную роль христианства в душевно-духовном строе русских людей признавали многие, в том числе и прозревший «западник» П.Я. Чаадаев, когда писал П.А. Вяземскому в 1847 г.: «Мы искони были люди смирные и умы смиренные; так воспитала нас Церковь наша. Горе нам, если изменим ее мудрому учению! Ему обязаны мы всеми лучшими народными свойствами своими, своим величием, всем тем, что отличает нас от прочих народов и творит судьбы наши» (36; С. 349).

Н.В. Гоголь в главе XXVI «Выбранных мест из переписки с друзьями» – «Страхи и ужасы России» – находит в «незаметном захолустье» и, судя по описанию, среди «светских» женщин такой образец смиренномудрия, что, по его признанию, нельзя было и помыслить, «чтобы могло существовать на земле подобное совершенство». Она сумела произвести «такое умное и великодушное дело… так, чтобы отклонить от себя и подозренье в ее собственном участии…Так умно обдумать уже вперед, как убежать от известности, тогда как само дело уже необходимо должно бы кричать о себе и обнаружить ее! Успеть в этом и остаться в неизвестности! Нет, подобной мудрости еще не встречал я ни в ком из нашей братьи мужеска пола. И передо мною показались в эту минуту бледными все женские идеалы, создаваемые поэтами: они то же перед этой истиной, что бред воображенья перед полным разумом. Жалки мне также показались в эту минуту все те женщины, которые гонятся за блистающей известностью!» И такое чудо явилось в то время именно, «когда запутались обстоятельства всех и наступили пугающие вас страхи и ужасы России» (6; Т. 6, С. 133).

Л.Н. Толстой задолго до того, как был назван «зеркалом русской революции», выделял в русском национальном характере именно христианское начало. Так в рассказе «Рубка леса» (1855), описывая типы русских солдат, он особо отмечает «чаще других встречающийся тип,— …большей частью соединенный с лучшими христианскими добродетелями: кротостью, набожностью, терпением и преданностью воле Божьей…» (34; Т. 2, С. 54). Далее он характеризует свойства русского духа: «Дух русского солдата не основан так, как храбрость южных народов, на скоро воспламеняемом и остывающем энтузиазме: его так же трудно разжечь, как и заставить упасть духом. Для него не нужны эффекты, речи, воинственные крики, песни и барабаны: для него нужны, напротив, спокойствие, порядок и отсутствие всего натянутого. В русском, настоящем русском солдате никогда не заметите хвастовства, ухарства, желания отуманиться, разгорячиться во время опасности: напротив, скромность, простота и способность видеть в опасности совсем другое, чем опасность, составляют отличительные черты его характера» (34; Т. 2, С.81-82).

Напомним еще раз и слова Шишкова о самонадеянности Наполеона, который думал порабо­тить такой  «кроткий и богобоязненный» народ и победить такое «смиренное мужество» (39; С. 223-224).

Разрушение духовного иммунитета

Для порабощения русского народа врагам Христовым необходимо было разрушить (или хотя бы значительно ослабить) его духовный иммунитет. После поражения в 1825 году открытого масонского бунта революционная деятельность в России не прекратилась, но развернулась на других, более безопасных и «мирных» направлениях.

Люди духовно проницательные прямо указывали на того, кто руководит всей этой «работой адовой». Например, М.Н. Загоскин (1789-1852), которого С.Т. Аксаков считал «самым русским из русских писателей», так определил главную цель своего романа «Искуситель» (1838): «…показать, что в нынешнем т. н. просвещении участвует сам сатана» (30; С. 305).

В заключительной главе «Выбранных мест…» – «Светлое Воскресение» – Гоголь со скорбью говорит о «глупейших законах», которые дает «дух гордости» – диавол очарованному и покоряющемуся ему миру. Так, мода, допущенная вначале «как мелочь, как невинное дело», стала «полной хозяйкой… в домах наших», гонительницей всего «главнейшего и лучшего в человеке», исполняющем с робостью ее «малейшие приказанья», но без страха преступающего «первейшие и священнейшие законы Христа».

Проявления такого лукавого «законодательства», исходящего «снизу от нечистой силы», видны повсюду. Это и «бесчисленные приличия», ставшие сильнее «всяких коренных постановлений», и «странные власти, образовавшиеся мимо законных…», и «правление» мненьями и мыслями общества «людей темных» посредством «газетного листка», признаваемого лживым всеми, но становящегося «нечувствительным законодателем его не уважающего человека» (6; Т. 6, С. 201-202).

В.И. Аскоченский (1813–1879) – автор антинигилистического романа «Асмодей на­шего времени» (1858) – в заметках своего «Дневника» («о современном просве­щении вообще и об университетском образовании в Рос­сии в частности», середина 1850-х годов) на вопрос: «что такое современное просвещение?» отвечает вопросом: «Не та ли это печать антихриста, которая предсказана в Апо­калипсисе и которая не ляжет численным изображением индустрии на челе только малых избранных?..» В наших университе­тах «язва, привитая издавна европейским просвещением… уже произвела неисцелимую, застарелую болезнь; …обратилась там в антонов огонь, охвативший целый организм». Профессора руковод­ствуются «книгами иностранцев, живущих в вихре нововведений, революций и гибельного прогресса» (4; С. 709). Мы «воздвигли огромные здания, где… целыми пудами раздают отраву отрица­ния и безверия, да еще гордимся тем, что и мы, дескать, не отстали от Европы, и у нас есть университеты…» (4; С. 700).

Если – по афористическому выражению купца из «Крейцеровой сонаты» Толстого – «глупости от образования» (34; Т. 12, С. 126), то – от «образования» не по должному Божьему Образу, а по иному, пародийному, называемому «обезьяной» Бога.

Эволюцию этого «образования» и «гибельного прогресса» европейской цивилизации безошибочно предсказал Ф.М. Достоевский: начинаются они «всегда с рабского подражания, с роскоши, с моды, с разных там наук и искусств», а кончаются «содомским грехом и всеобщим растлением...» (13; Т. 2, С. 180).

Делу «…революции, – писал позднее К.Н. Леонтьев, – служат не одни мя­тежи, цареубийства и восстания, но и самые законные демо­кратические реформы, и всемирные выставки, и однообразие обучения, и однородные вкусы и моды, и равнодушие в деле религии, и даже все изобретения ускоренного обращения» (22; С. 927). «Везде – на всем этом обширном протяжении от Ледо­витого океана до Средиземного моря и от Великого океана до пределов Западной Европы… космополитическая революция сделала неимоверные успе­хи. Везде ослабление религиозного чувства; везде демократи­ческие наклонности (даже и бескорыстные у многих); везде больше против прежнего сходства с Западом в быте, привыч­ках, понятиях и модах!» (22; С. 676).

Как правило, распространение «эпидемической заразы» либеральных идей и новшеств совершалось в такой последовательности: «сначала они заражают легкомысленную зеленую моло­дежь, потом, особенно со вступлением этой молодежи в жизнь, заражают интеллигентное общество, далее спускаются в полуинтеллигенцию, в среду деревенских грамотеев, и наконец в народ» (26; С. 541).

На первый взгляд, космополитическое разложение ведущего слоя русского народа выглядит как преклонение пред Западом, как отказ от национального самосознания и гордости, о чем в свое время писал Шишков. Но по своей духовной сущности это космополитическое западничество представляет собой гордыню ума и безбожного материалистического прогресса, выступающего против «мракобесия» старого мiра. На первый план тут уже выступает гордость сверхчеловека. Ее выразителем на Западе явился Ницше, а в России – Горький. 

М. Горький как выразитель духа революции (урок от «буревестника») 

Простая духовная истина – невидимые враги гораздо опаснее врагов видимых (которых тоже не следует упускать из виду) – подтверждается на примере самого выдающегося из «буревестников» антирусской революции – А.М. Горького. Печальный и жуткий рассказ о том, как он по собственному произволению стал пешкой в руках дьявола (которого Алеша Пешков при изгнании из иконописной мастерской предпочел, «из озорства», своему небесному покровителю Алексию - Божьему человеку) очень похож на правду[4].

Сама по себе тема взаимоотношений «буревестника» революции с инфернальным миром малопривлекательна и духовно небезопасна для исследователей, но даже при общем обзоре хрестоматийных горьковских произведений становится очевидным, кто определял дух и пафос его творчества.

В чем Горький как писатель видел свое назначение? В письме к Пятницкому К. П. от 25 или 26 июля 1900 г. он говорил об этом так: «Какая вообще задача у литературы, у искусства? Запечатлевать в красках, в словах, в звуках, в формах то, что есть в человеке наилучшего, красивого, честного = благородного. Так ведь? В частности, моя задача – пробуждать в человеке гордость самим собой, говорить ему о том, что он в жизни – самое лучшее, самое значительное, самое дорогое, святое и что кроме его – нет ничего достойного внимания. Мир – плод его творчества, бог – частица его сердца и разума» (7; Т. 28, С. 125). Немного ранее, в письме к Л.Н. Толстому от 14 или 15 февраля 1900 года Горький сформулировал свой «символ веры»: « Глубоко верю, что лучше человека ничего нет на земле, и даже, переворачивая Демокритову фразу на свой лад, говорю: существует только человек, все же прочее есть мнение. Всегда был, есть и буду человекопоклонником, только выражать это надлежаще сильно не умею» (7; Т. 28, С. 121).

Неслучайно Горький не мог терпеть Достоевского, призывавшего «лишнего человека» – предтечу «пламенных революционеров»: «Смирись, гордый человек, и прежде всего сломи свою гордость» (14; Т. 26, С. 139). В этом он сам не раз признавался: «невыносимая фигура для меня», «не люблю этого человека» (17; С. 13). «Гордый он, а не Горький» (46) – определил главную черту характера молодого, но уже известного писателя Лев Толстой, сам страдавший тем же духовным недугом в более тонкой форме.

Примечательно, что еще в первом своем опубликованном рассказе «Макар Чудра» (1892) певец «гордого человека» наглядно и художественно ярко показал, как гордость убивает любовь. Но, видимо, по рассеянности, свойственной всем гордецам, сам этого не заметил. Ибо далее в его творчестве пошли гордые Соколы, Буревестники, Челкаши и прочие Человеки с большой буквы. Некоторые из них воспринимались как образы-символы грядущей революции.

В «Песне о Соколе» (1895) изображена ситуация сходная с евангельским повествованием об искушении Христа в пустыне: «Потом берет Его диавол в святой город и поставляет Его на крыле храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею. Иисус сказал ему: написано также: не искушай Господа Бога твоего» (см.: Мат. 4:5-7; Лук. 4:9-12). Гордый Сокол, отличавшийся к тому же и патологической кровожадностью («О, если б в небо хоть раз подняться!.. Врага прижал бы я... к ранам груди и... захлебнулся б моей он кровью!..») принимает предложение Ужа («А ты подвинься на край ущелья и вниз бросайся. Быть может, крылья тебя поднимут и поживешь еще немного в твоей стихии») – бросается со скалы вниз и – чего следовало ожидать – разбивается. Это храброе безумство воспевается как «мудрость жизни», а для «смелых и сильных духом» должно стать «живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!» (7; Т. 1, С. 483-485). Сокол – художественное «а́льтер э́го» самого писателя: в рассказе «Макар Чудра» главный персонаж постоянно называет автора-повествователя «соколом». Его «героическая» гибель через десятилетия отзовется трагическим эхом в жизни не одного Горького (см. ниже).

В «Песне о Буревестнике» первый и грядущий революционер предстает уже в «собственном своем виде» (выражение Гоголя) – «гордый, черный демон бури». Он несет в себе целый букет «цветов зла»: «жажду бури», «силу гнева», «пламя страсти», «уверенность в победе» (т. е. самонадеянность). Кроме того, этот «чуткий демон» склонен к истерическим припадкам: он одновременно «…и смеется, и рыдает...» (7; Т.5, С. 326-327). После публикации «Песни» в журнале «Жизнь» (1901) – по свидетельству цензора – «самого Горького стали называть не только «буревестником», но и «буреглашатаем», так как он не только возвещает о грядущей буре, но зовет бурю за собою» (7; Т.5, С. 484).

По воспоминаниям «старого большевика» Минея Израилевича Губельмана (впоследствии – Емельяна Михайловича Ярославского, председателя «Союза воинствующих безбожников»): «Буревестник» Горького – эта боевая песнь революции. Вряд ли в нашей литературе можно найти произведение, которое выдержало бы столько изданий, как «Буревестник»… Его перепечатывали в каждом городе, он распространялся в экземплярах, отпечатанных на гектографе и на пишущей машинке, его переписывали от руки, его читали и перечитывали в рабочих кружках и в кружках учащихся. Вероятно, тираж «Буревестника» в те годы равнялся нескольким миллионам... Нет никакого сомнения в том, что… воззвания Горького и его пламенные боевые песни – «Буревестник», его «Песнь о Соколе» – имели не меньшее революционное воздействие на массы, чем прокламации отдельных революционных комитетов партийной организации; да и сами партийные организации нередко издавали горьковские воззвания и распространяли их широко в массах» (7; Т.5, С. 484).

Среди прочих духовно «знаковых» произведений Горького особо выделяется самая знаменитая его пьеса «На дне». В названии ее невольно всплыл тютчевский образ революционного «дна» (см. выше стих. «Море и утес»). Впервые пьеса была поставлена 18 декабря 1902 году на сцене только что созданного театра МХТ под руководством К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко. В письме к Пятницкому К. П. от 20 или 21 декабря 1902 года Горький делится впечатлениями от первых постановок: «Успех пьесы – исключительный, я ничего подобного не ожидал… Игра – поразительна! …Второй спектакль по гармоничности исполнения был еще ярче. Публика – ревет, хохочет. Представьте – несмотря на множество покойников в пьесе – все четыре акта в театре – хохот. … Качалов – изумительно хорош. Сатин в четвертом акте – великолепен, как дьявол. Лужский – тоже. И так – кого ни возьмешь. Чудесные артисты!» (7; Т. 28, С. 277).

В четвертом действии пьесы Сатин (роль которого исполнял руководитель театра К. С. Станиславский) произносит свой знаменитый монолог во славу человека: «Человек – вот правда! Что такое человек?.. Это – огромно! В этом – все начала и концы... Всё – в человеке, всё для человека! Существует только человек, все же остальное – дело его рук и его мозга! Чело-век! Это – великолепно! Это звучит... гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть... не унижать его жалостью... уважать надо! Выпьем за человека, Барон!» (7; Т. 6, С. 169-170).

Показательно, что в пьесе слово «великолепно» звучит как похвала человеку, а в письме оно уже связано с дьяволом – «образцом» этого «великолепия». Это еще одно горьковское подтверждение того, с кем сближает человека гордость. Да и фамилия героя – панегириста «гордого человека» – Сатин созвучна другому имени «врага рода человеческого» – сатана.

«Спектакль имел потрясающий успех, – вспоминает о премьере «На дне» Станиславский в своих мемуарах «Моя жизнь в искусстве», –  Вызывали без конца режиссеров, всех артистов и... самого Горького» (7; Т. 6, С. 550-551). Этот «потрясающий успех» пьесы (с «бесконечными» вызываниями) весьма сходен с массовым беснованием – феноменом, который широко распространится позднее: футбольными матчами, рок-концертами, дискотеками, скаканиями на майдане и т. п.

Примечательна советская иллюстрация к развязке «Песни о Соколе», которая последовала спустя 40 лет после ее публикации. В 1934 году в Советском Союзе по инициативе группы писателей и журналистов на собранные в короткий срок по всей стране деньги (около 6 млн. рублей) был построен самый большой агитсамолёт-гигант «Максим Горький» (во ознаменование 40-летия творческой деятельности основоположника советской литературы). Самолёт считался «настоящим чудом техники для своего времени» (длина самолёта – 33 метра, размах крыльев – 63 метра, высота самолёта – больше 11 метров, площадь крыла – 486 квадратных метров). Через год – 18 мая 1935 года «Максим Горький» совершал демонстрационный полёт над Москвой (были приглашены лучшие работники Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ) и членов их семей). Согласно официальному сообщению ТАСС:

«В этом полёте «Максим Горький» сопровождал тренировочный самолёт ЦАГИ под управлением лётчика Благина. Несмотря на категорическое запрещение делать фигуры высшего пилотажа во время сопровождения, Благин нарушил этот приказ... При выходе из «мёртвой петли» лётчик Благин своим самолётом ударил в крыло самолёта «Максим Горький». «Максим Горький» стал разрушаться в воздухе, перешёл в пике и отдельными частями упал на землю в посёлке Сокол». Гибель «Максима Горького» стала «настоящим потрясением для писателя»: «…серьёзно болевший Горький пережил удар, значительно ухудшивший его состояние».

Публикация на сайте «Аргументы и Факты» (aif.ru 18/05/2015), приуроченная к 80-летию авиакатастрофы, под броским названием «Падение "Максима Горького"». Кто погубил гордость советской авиации?» (см.: 47) наводит на грустные размышления… Да гордость и погубила, потому что «Погибели предшествует гордость...» (Притч. 16, 18). Она, окаянная, погубила и «гордого Сокола» в «Песне», и самого Горького в жизни (развязку ее см. в очерке И.Д. Сургучева[4]).

Вклад Горького в воспитание «человеческой гордости» трудно переоценить. На протяжении многих десятилетий он был в нашем многострадальном Отечестве своего рода официальным духовным «маяком», указывающим путь в «светлое будущее». Постепенно этот «маяк» стал уходить в «туман» прошлого, но «дело» его не пропало…

Сегодня, когда совершенно очевидны катастрофические результаты погибельного духа революции, нам впору покаяться за эти богопротивные дела. Нежелание вынести духовный урок из революционного строительства «нового мiра» «своею собственной рукой» отражено и в нынешнем гимне РФ, сочинение которого весьма символично было поручено тому же деятелю, который написал и советский гимн. 

Государственный гимн в свете народной мудрости 

Государственный гимн наряду с флагом и гербом является  символом, «эмблемой» государства. Он отражает «характер нации, духовный настрой общества, это краткое изложение национальной и державной идеи народа» (45). Можно сказать, что гимн – это открытое свидетельство народа перед Богом и перед миром о сущности своего духа. Он не только служит выражением национального духа, но и может быть действенным средством воспитания этого духа.

Какой же дух преобладает в современном государственном гимне России: христианский или революционный?

Припев гимна (трижды повторяемый) завершается словами: «Предками данная мудрость народная! / Славься, страна! Мы гордимся тобой!» – выражающими как бы единую «мысль народную». Поэтому не грех вспомнить, что же «предками данная мудрость народная» говорила о гордости. Наш духовно-чуткий православный народ давно подметил, признаком и выражением чего она является:

• «Гордым быть – глупым слыть»;
• «Во всякой гордости бесу много радости»;
• «Спесь не к добру ведет»;
• «Возносяся, смиришься, а смиряясь, вознесешься»;
• «Смирение поборает гордыню, аки Давид Голиафа»;
• «Чванство не ум, а недоумье»;
• «Гордый покичился, да во прах скатился»;
• «Сатана гордился, с неба свалился; фараон гордился, в море утопился; а мы гордимся – куда годимся?»;
• «Что сало на свинье, то гордость на сердце нарастает»;
• «Убогая гордость – дьяволу потеха»;
• «Водяной пузырь недолго стоит. Не надувайся, лопнешь»

(Даль В.И. Пословицы русского народа: смирение – гордость, – 9).

Да… видимо, немало «радости» доставляет исполнение этого гимна тем, кто стремится превратить наше Отечество в «страну дураков». Последняя же из приведенных народных пословиц (в свое время упомянутая Шишковым) косвенно указывает на взрывоопасность ситуации, в которой мы сейчас находимся.

Даже в строках, где упоминается Имя Божие: «Одна ты на свете! Одна ты такая – Хранимая Богом родная земля!» – слышится отзвук фарисейских «безумных глаголов»: « Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь» (Лк.18:11).

Такой духовный вектор нынешнего государственного гимна может привести «независимую» Россию к более трагической участи, чем та, которая постигла Российскую Империю, а затем и «Союз нерушимый республик свободных».

Справедливости ради отметим, что и в Гимне Российской Империи (1833-1917), который состоит из первой строфы стихотворения В.А. Жуковского «Молитва русских», смущение вызывают слова: «Царствуй на славу, на славу намъ!» (не говоря уже о строках из последующих строф, не включенных в состав гимна, но которые сейчас часто исполняются в его «полном» варианте: «Свѣтло-прелестная, / Жизнь поднебесная, / Сердцу извѣстная, сердцу сіяй!»). Желание царствования «на славу нам», возлюбившим «больше славу человеческую, нежели славу Божию» (Иоан. 12, 43) и забывшим слова Царя-псалмопевца: «Не нам, Господи, не нам, но Имени Твоему даждь славу о милости Твоей и истине Твоей...» (Пс. 113, 9), – обернулось в итоге круговой «изменой, трусостью и обманом» (16; С. 25).

На наш взгляд, в самом сочетании патриотизма с гордостью проявляется пагубная установка. Вместо того, чтобы безкорыстно любить Родину, народ приучают «любить» ее за то земное, чем можно гордиться и таким образом превращают в потенциального антипатриота. Ведь стоит только дискредитировать или развенчать объект его гордости – и он в обостренном чувстве «справедливости» уже готов презреть и низвергнуть то, чем прежде превозносился.

Так случилось и на закате советской эпохи. Гордость советского человека за свою страну, подпитываемая официальной идеологией и пропагандой – в результате ее развенчания – стала тем невидимым «рычагом», движение которого содействовало успеху «перестройки» и ее западническому крену (с комплексом неполноценности перед Западом). Тогда значительная часть «советского народа», все более и более уязвляемая всевозможными нестроениями нашей жизни (отчасти создаваемыми искусственно и раздуваемыми либеральными СМИ), начала стремительно терять свой «патриотизм» и поддержала революционно-демократические преобразования по израильско-американским рецептам.

Кульминацией «перестройки» стал Беловежский путч (8 декабря 1991 года), когда «тройка» бывших коммунистических начальников: Ельцын, Кравчук и Шушкевич – подписали беззаконное соглашение о развале СССР, т. е. о расчленении исторической территории Государства Российского.

Государственное устройство современной России соответствует духу гимна РФ и главному принципу революции, отмеченному Тютчевым: «самовластию человеческого я, возведенному в политическое и общественное право» (36; С. 68).

Конституция Российской Федерации – основной закон страны, в которой мы живем – провозглашает:

«Статья 2. Человек, его права и свободы являются высшей ценностью…»

«Статья 13. 2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».

«Статья 14. 1. Российская Федерация - светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (21; С. 3, 5).

Дух ныне действующего «основного закона» ясно виден в свете тютчевской аналитики: «Нам хорошо известно, что мнимое невмешательство в об­ласть веры со стороны Революции не слишком серьезно. Она чересчур хорошо знает природные свойства своего противни­ка, чтобы не понимать невозможность беспристрастного отно­шения к нему: «Кто не со Мною, тот против Меня» (Мф. 12:30). В самом деле, для предложения христианству беспристрастности нуж­но уже перестать быть христианином» (36; С. 88-89). «Восстановим же истину фактов. Современное Государ­ство запрещает государственные религии только потому, что имеет собственную, – и эта религия есть Революция» («Папство и Римский вопрос», 1849 – 36; С. 89-90). Кто создатель этой «религии» православному христианину объяснять нет необходимости.

Разумеется, в исторической реальности революция никогда не совершается в «чистом» (точнее: только в нечистом) виде. Гордый дух ее порождает распри и борьбу в революционном стане, по ходу развития она начинает пожирать своих детей. Нередко случается, что прозревшие революционеры становятся контрреволюционерами, патриотами-государственниками и даже убежденными монархистами (как Л.А. Тихомиров). Только в свой срок все тайное станет явным (см.: Лк. 8:17), а загадок и тайн в истории революций немало. Пути Господни неисповедимы – и не нам, грешным, предвосхищать суды Божии. Но делать выводы, извлекать уроки из нашего духовного исторического и личного опыта необходимо, чтобы не наступать на те же бесовские грабли и не свалиться окончательно в ту яму, в которую слепые ведут слепых (Мф.15:14).

Какой патриотизм нам дороже? 

В главе XVIII «Выбранных мест…» Н. В. Гоголь так объяснял причину сожжения в начале июля 1845 года второго тома «Мертвых душ»: «Появленье второго тома в том виде, в каком он был, произвело бы скорее вред, нежели пользу. <…> Вывести несколько прекрасных характеров, обнаруживающих высокое благородство нашей породы, ни к чему не поведет. Оно возбудит только одну пустую гордость и хвастовство. Многие у нас уже и теперь, особенно между молодежью, стали хвастаться не в меру русскими доблестями и думают вовсе не о том, чтобы их углубить и воспитать в себе, но чтобы выставить их напоказ и сказать Европе: «Смотрите, немцы: мы лучше вас!» Это хвастовство – губитель всего. Оно раздражает других и наносит вред самому хвастуну. Наилучшее дело можно превратить в грязь, если только им похвалишься и похвастаешь. А у нас, еще не сделавши дела, им хвастаются! Хвастаются будущим! Нет, по мне, уже лучше временное уныние и тоска от самого себя, чем самонадеянность в себе. В первом случае человек, по крайней мере, увидит свою презренность, подлое ничтожество свое и вспомнит невольно о Боге, возносящем и выводящем все из глубины ничтожества; в последнем же случае он убежит от самого себя прямо в руки к ч…ту, отцу самонадеянности, дымным надмением своих доблестей надмевающему человеку» (6; Т. 6, С. 86-87).

Гордость (или похвальба своими «достоинствами») губительна не только для наших душ, попадающих в бесовские лапы, но опасна и для нашей мiрской мирной жизни. Она вызывает у других гордецов неприязнь, зависть и открытую или затаенную злобу. Чем меньше мы будем хвастаться, гордиться и величаться, тем меньше у нас будет недоброжелателей, завистников и врагов. Тогда будет и меньше возможностей у врагов Христовых настроить их против нас и столкнуть лбами, что уже неоднократно случалось в истории. Как неприятен хвастливый и гордый человек в личном общении, так малоприятны и не полезны гордость и хвастовство в отношениях между народами и государствами. Ни к чему хорошему они привести не могут.

Гордостью подтачивается и разрушается та единственная прочная основа Славянского (а теперь уже и Русского) единства, о котором в свое время писал Тютчев:

«Единство, – возвестил оракул наших дней, –
Быть может спаяно железом лишь и кровью...»
Но мы попробуем спаять его любовью –
А там увидим, что прочней...
(35; С. 84).

Подчеркнем, что позиция Тютчева и Гоголя не имеет ничего общего с самоунижением и отказом от осознания истинности нашей православной веры и миссии России как Третьего Рима, удерживающего мiровое зло. Мы призваны любить ее и быть верными ей, не впадая в гордыню фарисейского превозношения. Мы должны, прежде всего, сами стремиться быть достойными гражданами своего Отечества, преодолевать свои грехи, в том числе исторические, а не кичиться перед другими народами заслугами предков.

Именно в этом смысле следует понимать слова Гоголя в XIX главе «Выбранных мест…» – «Нужно любить Россию»: «Поблагодарите Бога прежде всего за то, что вы русский». При этом Гоголь ставит очень важный и практически трудно разрешимый вопрос нашей жизни: «Но как полюбить братьев, как полюбить людей? Душа хочет любить одно прекрасное, а бедные люди так несовершенны и так в них мало прекрасного! Как же сделать это?.. Если только возлюбит русский Россию, возлюбит и все, что ни есть в России. К этой любви нас ведет теперь Сам Бог. Без болезней и страданий, которые в таком множестве накопились внутри ее и которых виною мы сами, не почувствовал бы никто из нас к ней состраданья. А состраданье есть уже начало любви» (6; Т. 6, С. 88). Вот основание истинного патриотизма – любви к Родине, который возможен только при исполнении двуединой заповеди: любви к Богу и любви к ближнему (Мф. 22:37-40), без всякой «пустой гордости и хвастовства».

Да, воистину «Блаженны нищие духом…» (Мф.5:3).

Вспомним знакомые тютчевские строки:

Эти бедные селенья,
Эта скудная природа –
Край родной долготерпенья,
Край ты Русского народа!

Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что́ сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.

Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь Небесный
Исходил, благословляя.
(35; С. 109).

Если Землю Русскую за ее великое смирение и долготерпение исходил и благословил Крестом Сам Христос, то неужели в ней явится богомерзкий антихрист?

И не для принятия ли этого «человека греха, сына погибели» (2 Сол. 2:3) культивируются в ней чуждые ей духовные начала?

Отечество земное имеет Небесного Покровителя: «Для сего преклоняю колени мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа, от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле…» (Еф. 3:14-15). У тех же, кто не принимает Отца – Бога, неизбежно появляется другой «отец» – диавол, и они, часто сами не ведая, что творят, начинают «исполнять похоти» его (Ин. 8:44).

В ожидании последнего революционера 

Итак, воспитание духа «народной гордости» – по стратегическому замыслу первого революционера – одно из немаловажных и необходимых условий для принятия антихриста (последнего революционера). Как две тысячи лет тому назад при поддержке возмущенной «народной гордости» был отвергнут и предан на распятие Господь наш Иисус Христос, так посредством прельщенной «народной гордости» будет принят тот, кто «придет во имя свое» (Ин. 5:43). 

Об этом в свое время предупреждал имеющих «уши слышать» (Лк 8:8) святитель Игнатий (Брянчанинов). В беседе «О чудесах и знамениях» неоднократно отмечает, что главным условием принятия антихриста является предварительное соединение с ним в духе: «…они (отвергшие Христа иудеи. – А. Т.) приготовили себя к открытому, деятельному принятию посланника и орудия сатаны, его учения, всех действий его, благовременно вступив в общение с сатаною в духе. <…> Отвергая Христа по настроению своего духа, они вместе с тем принимали антихриста по тому же настроению духа; они сопричислились к принявшим антихриста, хотя и окончили поприще земного странствования за многие столетия до пришествия его. Они совершили величайшее дело его: богоубийство… <…>  Водящиеся духом антихриста отвергают Христа, приняли антихриста духом своим, …подчинились и поклонились ему в духе, признав его своим богом. <…> антихрист… удовлетворит тщеславию и гордости человеческой; удовлетворит плотскому мудрованию <…> Отступлением от Христа человечество приготовится к принятию антихриста, примет его в духе своем» (18; С. 219, 220, 232. 233).

Апостол Павел указывает на главное отличительное свойство духа антихриста – сатанинскую гордыню: «противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» (2 Сол. 2:4).

Черты антихристианской гордости и превосходства сейчас особенно очевидны в американской претензии на исключительность, которой президенты США постоянно оправдывают свое геополитическое вмешательство и преступления по всему мiру.

Явление антихриста станет началом завершающего акта исторической драмы под названием «Мiровая революция». Последний революционер в миротворческой «шкуре» («…когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба…» (1 Сол. 5:3) по свойству своего духа будет соответствовать и основному принципу (духу) революции, отмеченному Тютчевым. Внешне он будет имитировать Христа и Его Царство, а по существу – на деле – «дух смирения и самоотвержения, составляющий основу христиан­ства», заменит «духом гордости и превозноше­ния» (см.: 36; С. 69).

Одним из главнейших признаков приближающейся кончины мiра будет повсеместное оскудение любви: "…и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь" (Мф. 24:12).

В набросках к роману «Братья Карамазовы» Достоевский заметил: «Революция, кроме конца любви, ни к чему не приводила (права лучше)» (14; Т. 15, С. 204). Беззаконных «прав» для уничтожения любви по мере приближения кончины мiра в арсенале революции становится все больше. И самое страшное из этих «прав» – узаконенное детоубийство – коренится на себялюбии и сластолюбии – исчадиях гордости человеческой.

Во второй половине XX века одним из наиболее массовых проявлений «прав» революционно-инфернального духа в мире стала так называемая «рок-культура». Паразитируя на тщеславии и самоуверенности молодых людей, их «гипертрофированным стремлением к самоутверждению», эта – по определению М.М. Дунаева – «искусственно созданная духовная отрава» призвана «довершить процесс деградации человека, процесс формирования легкоуправляемой безмысленной толпы, процесс завершения всеобщей апостасии, процесс полного отвержения традиций национальной культуры. В рок-культуре откровенно превозносится инфернальное начало, прославляется сатана» (15; С. 6, 8, 10). Она становится средством утверждения его власти над миллионами душ, что «прекрасно понимают те, кто планируют на будущее полную деградацию народа». О воздействии рок-музыки на души человеческие откровенно говорят известные ее исполнители: «Наша музыка способна вызывать эмоциональную неуравновешенность, патологическое поведение и даже бунт и революцию» («Битлз»); «Рок является источником революции. Наш образ жизни – с наркотиками, с причудливыми одеждами, вседовлеющей рок-музыкой – в этом и заключается революция» (Эбби Хофман) (15; С. 9, 11-12).

Немаловажной духовной причиной попущения в нашем Отечестве «великих потрясений» было и продолжает оставаться повальное распространение сквернословия, ставшего в 1917 году языком «революционных масс» (25; С. 33). В устах и сердцах многих крещеных русских людей – по гордой дерзости и неразумию – молитвы к Богу, Его Пречистой Матери и святым угодникам стали постепенно вытесняться матерной руганью, т.е. призыванием бесов.

Но если в былые времена – при благочестивых царях Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче – для всеобщего назидания сквернословов на улицах подвергали публичной порке, то теперь они (группа «Ленинград») получают Национальные премии в Кремлевском дворце, а композиция «В Питере – пить» становится «Песней года» (49). Факт этот особенно показателен в «свете» Федерального закона № 101-ФЗ от 05.05.2014 – «о запрете мата»[5]. Министр культуры РФ Мединский оценил это «культурное» событие как "расцвет демократии". Скоро, видимо, придется собирать ее созревшие «плоды»… 

Самый трудно усвояемый урок от Господа 

Гордость и революция в духовном смысле – слова-синонимы, «близнецы-сестры», рожденные одним «отцом» (Ин 8:44). Кто из них ценнее для своего «родителя»? Безусловно – гордость, ибо она поражает не только революционеров, но и всех, кто прожить без нее не может. В годы хрущевских гонений на Церковь популярной стала песня с трогательным припевом: «Но как на свете без любви прожить?» Она, несмотря на простоту и нескладность, в сокровенной своей глубине выражала тоску человеческой души по утраченному раю. Нежелание жить без гордости – вольное или невольное – выражает тягу к иным духовным началам, которым в раю места не будет. Преподобный Силуан Афонский говорил, «что гордого если и силою посадить в рай, он и там не найдет покоя и будет недоволен и скажет: «почему я не на первом месте?» (43).

Спаситель наш Бог «хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2, 4). Однако, к сожалению, не все люди хотят спастись, потому что – очевидно – не пришли еще в познание Истины. Они представляют собой, по слову святителя Игнатия (Брянчанинова), «сообщество человеков», которые «живут для времени, а не для вечности» (см. его «Приношение современному монашеству», гл. XLI: «Значение слова „мiръ”»; 19).

Господь призывает к Себе всех слушающих Его: «Прiидите ко Мнѣ вси труждющiися и обременн­нiи, и азъ упокою вы́: воз­мите иго Мое на себе и научи́теся от­ Мене, я́ко кротокъ есмь и смиренъ сердцемъ: и обрящете покой душамъ вашымъ: иго бо мое благо, и бремя мое легко есть» (Мф.11: 28-30). Об исключительной важности для нас этого урока (научения) говорит то обстоятельство, что Христос дает его – единственный раз в Евангелии – прямо от Себя: «научи́тесь от­ Меня…»

«Бог всяческих», говорит блаженный Феодорит, «неучеными победил ученых, нищими богатых, и рыбарями уловил вселенную». Для чего это нужно было? «Для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом» (1 Кор.1: 27-29), – чтобы смирить всякую гордость и надменность, чтобы показать, что мы не можем спастись сами собою, что христианство это – путь спасения через смирение» (2). Другого пути спасения нет. До тех пор нас будет смирять Господь Бог, пока мы не научимся смирению, а если не научимся – погибнем (см.: Притч. 16, 18).

В последнее время все разрозненные усилия сопротивления «новому мiровому порядку» (НМП – политический псевдоним «царства» антихриста) не приносят видимых успехов. «Знамена властителя ада» заметно «продвигаются вперед» не только во всем мiре, но и в пределах нашего Отечества. Главная причина наших неудач и поражений – отвержение помощи Божьей: «Бог гордым противится» (Иак.4:6), – говорит преподобный Иоанн Лествичник, – кто же может помиловать их?» (28; Слово 23; 9), т. е. помочь и спасти? Чтобы принять Его помощь – благодать – нужно приобрести смирение (Иак.4:6). А без Божьей помощи мы врагов не одолеем – у них тысячелетний опыт разрушительной работы. Гордость – это главный «недостаток охранителей», который обращается (по выражению святителя Филарета Московского) в «оружие разрушителей» (37; Т. 3, С. 120).

Безусловно, бороться с мiровой революцией необходимо во всех сферах жизни: государственно-законодательной, социально-политической, хозяйственно-экономической, финансовой и т. д., но прежде всего в духовно-нравственной и культурно-просветительской. Беда многих патриотов-контрреволюционеров в том, что слишком часто первопричина всех зол (в том числе и революций) – гордость – «всеобъемлющая некая зараза», «источник всех грехов и преступлений» (42), ими или вовсе не принимается во внимание, или рассматривается как нечто второстепенное, сопутствующее более важным или очевидным причинам. «Гордость, – говорит преподобный Паисий Святогорец, – это… генеральный штаб всех страстей. Поражая гордость, ты поражаешь все страсти, и в сердце приходят смирение и любовь» (27; С. 55).

От нашего усердия и постоянства в духовной брани с революционными страстями зависит исполнение пророчеств о восстановлении Русского Царства и даровании нам на последние времена – «Божіимъ изволеніемъ, а не мятежнымъ человѣческимъ хотеніемъ» – Православного Царя, которого «будет бояться даже сам антихрист» (29; С. 427). В это время нужна особая бдительность, чтобы вместо Смиренного и Грозного (для врагов Отечества) Помазанника Божьего не принять лукавейшего богомерзкого лжепомазанника от сатаны – антихриста, который придет «со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения» (2 Фес. 2:10). Святитель Иоанн Златоуст так изъясняет это апостольское пророчество: «Для чего, ты скажешь, Бог попустит быть всему этому? И какое Его намерение? Какая польза от пришествия антихристова, если оно будет к нашей поги­бели? Не бойся, возлюбленный, но послушай, что говорит апо­стол: (антихрист) возобладает только над погибающими, которые, хотя бы он и не пришел, не уверовали бы» (20). То есть, при антихристе погибнут только те, которые погибли бы и без его пришествия: не уверовавшие во Христа и не принявшие христианского  спасения через смирение.

Развязка мiровой исторической драмы наступит для них неожиданно (Мф. 24:38-39).

Господь наш Иисус Христос во Втором Своем Славном Пришествии «убьет духом уст Своих» (2 Сол. 2:8) последнего революционера, положит конец всем богопротивным революциям и «воздаст каждому по делам его…» (Мф. 16:27). 

---

Примечания:

[1] Характерно, что и в послании декабристам А.С. Пушкина: «Во глубине сибирских руд/ Храните гордое терпенье…» (1827) и в ответе на него А.И. Одоевского (1802 – 1839) «Струн вещих пламенные звуки…»: «Своей судьбой гордимся мы,/ И за затворами тюрьмы / В душе смеемся над царями», откуда взяты знаменитые (благодаря эпиграфу к ленинской «Искре») строки: «Из искры возгорится пламя…», присутствует один и тот же дух.

[2] Не всегда являются голосом Церкви высказывания отдельных лиц духовного звания. Например, публикация архимандрита Виктора (Коцабы) «Украинцы на Афоне: есть повод для гордости» (http://uoj.org.ua/publikatsii/daydzhest/ukraintsy-na-afone-est-povod-dlya-gordosti). Вряд ли афонские монахи просили отца архимандрита, чтобы он ими гордился. Они, родимые, может и не чаяли, что появятся монашествующие, которые перестанут понимать что такое гордость. Да и воины, душу свою за Веру, Царя и Отечество положившие, не просили своих неразумных потомков гордиться ими. Не таков был дух русского солдата. Зачем же делать то не душеполезное дело, о котором нас не просят. Не лучше ли помолиться об упокоении душ почивших и павших на поле брани?

[3] Кем (Коломойским и К°), куда (в «евросодом») и против кого была повернута «народная гордость» украинских «свидомых» («сознательных») «патриотов» – мы являемся свидетелями. Хорошо известно, какую роль сыграла национальная гордость немецкого народа («Deutschland, Deutschland über alles, über alles in der Welt…» // «Германия, Германия, превыше всего, превыше всего в мире…») в реализации планов организаторов первой и второй мiровых войн. И нашу национальную "народную гордость" явно антирусские революционеры – как либералы, так и марксисты-интернационалисты – эксплуатировали (и продолжают эксплуатировать) в своих антихристианских целях. Наглядный пример – работа Ленина «О национальной гордости великороссов», где это чувство постоянно восхваляется: «Мы полны чувства национальной гордости, ибо великорусская нация тоже создала революционный класс, тоже доказала, что она способна дать человечеству великие образцы борьбы за свободу и за социализм… Мы полны чувства национальной гордости, и именно поэтому мы особенно ненавидим свое рабское прошлое…» и т. п.

[4] См. очерк русского писателя И.Д. Сургучева «Горький и дьявол» в издании «Возвращенный мир». Т. 1. Серия «Антология русского зарубежья». М.: «Русский мир», 2004, или: http://stopstamp.ru/statty/7lqw3ntj324wv8q5l6sc.html, а также книги Ю. Ю. Воробьевского: «Бумагия. М. Булгаков и другие неизвестные» (М., 2012) и «Иудиада. Об Измене и Верности: Пешков - Горький. Инфернальный профиль»: http://pravoslavnyi.ru/knijnaya_polka_redakcii/vorobevskiy-iudiada.htm).

[5] Согласно этому закону «в русском языке при использовании его в качестве государственного не разрешается применение слов, выражений (включая нецензурную брань), которые не соответствуют литературным нормам»: «… в СМИ и рекламе, в том числе при показах фильмов в прокате, проведении концертов и развлекательных мероприятий; производителям аудио- и видеопродукции, выпущенной после вступления в силу данного закона, вменяется в обязанность размещение на упаковке предупреждения о нецензурной лексике, если таковая имеется в данном произведении» (http://sovetnik.consultant.ru/zaprety_i_ogranicheniya/kakie_ogranicheniya_nakladyvaet_zakon_o_zaprete_mata/#1).

Александр Терлецкий (г. Симферополь) 

---

ПС от редактора РИ

Статья публикуется здесь в некотором сокращении. По первоначальному ее тексту редактором было высказано замечание, учтенное автором в окончательном тексте, что православные патриоты нередко используют слово гордость в ином значении, о котором Шишков упоминал в положительном смысле: как любви к Отечеству, уважения достижений наших предков в служении Богу, как осознание нашей ответственности перед Богом и свидетельство истины Православия. Этот смысл заложен и в словах Гоголя: «Поблагодарите Бога прежде всего за то, что вы русский», в объяснении церковным историком А.В. Карташевым выбора себе русским народом идеала "Святая Русь" в сравнении с приземленными идеалами других народов, в книге архимандрита Константина (Зайцева) "Чудо русской истории" (который в ней также предупреждал о саморазрушительной замене этого идеала понятием "Великой России" в петровскую эпоху, что и привело к падению России).

В отличие от эпохи Шишкова и Гоголя во времена Карташева и архм. Константина и тем более сегодня это особенно ощущается также как потребность в противодействии уничижительной антирусской идеологии, насаждавшейся и коммунистами, и либералами-западниками, и западными идеологами о якобы природной неполноценности и никчемности русских варваров. Привитие такого чувства неполноценности молодым поколениям вело и ведет к нездоровому развитию человека, и это не имеет ничего общего с христианским смирением. Этой клевете, разумеется, необходимо противопоставлять воспитание уважительного и исторически точного отношения к русской истории и достижениям наших предков, чтобы наша молодежь брала с них пример служения Отечеству и верности Православию с правильной иерархией ценности, в которой народ и государство не могут, конечно, ставиться на место Бога, как это бывало в гордых европейских авторитарно-консервативных идеологиях..

Список использованной литературы:

1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. - М., 1993.
2. Аверкий (Таушев), архиепископ. Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета Апостол // https://azbyka.ru/otechnik/Averkij_Taushev/rukovodstvo-k-izucheniyu-svjashennogo-pisanija-novogo-zaveta-apostol
   
3. Андрей Кесарийский, святитель. Толкование на Апокалипсис св. Иоанна Богослова // https://azbyka.ru/otechnik/Andrej_Kesarijskij/tolkovanie_na_apokalipsis/12
4. Аскоченский В. И. За Русь Святую! – М.: Институт русской цивилиза­ции, 2014.
5. Василий Великий, святитель. Беседа 9. О том, что Бог не виновник зла / https://azbyka.ru/otechnik/Vasilij_Velikij/Besedi/9.
6. Гоголь Н. В. Полное собрание сочинений и писем: В 17 т. – М.: Издательство Московской Патриархии, 2009.
7. Горький А. М. Собр. соч.: В 30-и томах. – М., 1949-1955.
8. Давыденков Олег, протоиерей. Догматическое богословие. – М., 2013 / https://azbyka.ru/otechnik/Oleg_Davydenkov/dogmaticheskoe-bogoslovie/
9. Даль В.И. Пословицы русского народа»: смирение – гордость
10. В. И. Даль. Толковый словарь живаго великорускаго языка. – СПб. – М, Издательство:Тип. М.О. Вольфа. – 1880-1882. – Репринтное издание. – «Издательство Терра», 1995.
11. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. - М., 1991.
12. Добротолюбие. В 5-ти томах. – М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2010.
13. Достоевский Ф.М. в воспоминаниях современников. В 2-х т. Т. 2. - М., 1990.
14. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30-и томах. - Л., 1971-1990.
15. ДунаевМ. М. Преступление перед будущим. – Изд. Дом «Святая Гора»: Москва, 2006.
16. Житие, пророчества, акафисты и каноны святым Царственным мученикам. – Русь Самодержавная, 2005.
17. Захаров В. Н. «Имя автора – Достоевский». – М: Издательство «Индрик», 2013.
18. Игнатий (Брянчанинов), святитель. Особенная судьба народа русского. – М.: Институт русской цивилизации, 2013.
19. Игнатий (Брянчанинов), святитель. Приношение современному монашеству // http://orthtexts.narod.ru/Ignatiy08.htm
20. Иоанн Златоуст, святитель. Толкование на второе послание к Фессалоникийцам //https://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Zlatoust/tolkovanie-na-vtoroe-poslanie-k-fessalonikijtsam#_3
21. Конституция Российской Федерации. – М., 2015.
22. Леонтьев К. Н. Славянофильство и грядущие судьбы России. – М.: Институт русской цивилизации, 2010.
23. Лопухин А. П. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета // https://azbyka.ru/otechnik/Lopuhin/tolkovaja_biblija_55/1
24. Макарий (Булгаков), митрополит. Православно-Догматическое Богословие: В 2-х томах. Том 1. М., «Паломник», 1999.
25. Митрофан(Баданин), епископ. Правда о русском мате. – Свято-Троицкая Сергеева Лавра, 2016.
26. Никон (Рождественский), архиепископ. Православие и грядущие судьбы России. – М.: Институт рус­ской цивилизации, 2013.
27. ПаисийСвятогорец, преподобный. Слова. Том V. Страсти и добродетели. – Изд. Дом «Святая Гора», Москва, 2010.
28. Преподобного отца аввы Иоанна. Лествица. – СПб., 1995.
29. Россия перед Вторым Пришествием (Материалы к очерку Русской эсхатологии). Издание второе, исправленное и дополненное. – М., 2001.
30. Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. Том 2. – М., «Большая российская энциклопедия», 1992.
31. Сергий Марчук, священник. Размышления о революции и покаянии на исходе XX века //http://wco.ru/biblio/books/revol/H01-T.htm
32. СимеонАфонский, монах. Книга, написанная скорбью, или Восхождение к Небу. – Святая Гора Афон, 2010.
33. Тихомиров Л. А. Религиозно-философские основы истории. – М., 2012.
34. Толстой Л.Н. Собр. соч.: В 22 т. – М., 1978-1985.
35. Тютчев Ф. И. Россия и Запад: книга пророчеств. – М., 1999.
36. Тютчев Ф. И. Россия и Запад. – М.: Институт рус­ской цивилизации, 2011.
37. Тютчев Ф. И. Полн. собр. соч. и писем: В 6-и томах. Том 3. Публицистические произведения. – М.,
38. Филарет (Вознесенский), Митрополит. Проповедь в неделю 23-ю по Пятидесятнице: Изгнание злых духов // https://azbyka.ru/otechnik/Filaret_Voznesenskij/propovedi/4_29
39. Шишков А. С. Огонь любви к Отечеству. – М.: Институт русской цивилизации, 2011.
40. Школьный этимологический словарь русского языка. Происхождение слов. – М.: Дрофа, Н. М. Шанский, Т. А. Боброва, 2004 // http://enc-dic.com/rusethy/Revoljucija-3620.html
41. Этимологический словарь русского языка. – М.: Прогресс, М. Р. Фасмер, 1964—1973 // http://enc-dic.com/fasmer/Revoljucija-11151.html
42. https://nasledie77.wordpress.com/2015/06/11/
43. http://predanie.ru/siluan-afonskiy-prepodobnyy/book/87117-siluan-afonskiy-tvoreniya/
44. https://azbyka.ru/otechnik/Nikon_Vorobev/o-nachalah-zhizni/#0_17
45. http://slavynka88.livejournal.com/279994.html
46. http://gorkiy.lit-info.ru/gorkiy/biografiya/basinskij-gorkij/gorkij-i-intelligenciya.htm
47. http://aif.ru/society/safety/padenie_maksima_gorkogo_kto_pogubil_gordost_sovetskoy_aviacii
48. http://enc-dic.com/word/r/Revolyuciya-6946.html
49. https://lenta.ru/news/2016/12/08/rnmp/

---