22. Начало советско-германской войны

Подготовительные тексты для планируемой книги "Русские и немцы в драме истории". Предварительное изложение глав публикуется для обсуждения с целью их последующего уточнения и определения структуры книги. Автор будет благодарен за указания на погрешности и за советы.

Вступление с разъяснением цели книги: "О месте немецкого и русского народов в Божием Промысле".
1. Русские и немцы. О влиянии языческого наследия на наши национальные характеры.
2. О различиях в христианизации германцев и славян
3. Роль Римской империи и ее наследия в германской и в русской государственности
4. Движущая сила "Возрождения", Реформации и капитализма
5. "Просвещение", масонство, Французская революция. Англосаксы и Америка... Часть 1.
5. "Просвещение", масонство, Французская революция. Англосаксы и Америка... Часть 2 (окончание главы)
6. Петровское окно в Европу, женский век "Просвещения" и масонство в России
7. Философия "немецкого идеализма", "романтизм и "антисемитизм" в Германии
8. Европейские революции и удерживающая Россия
9. Немецкая философия и романтизм в России, западники и славянофилы
10. Роль России в объединении Германии, русский национализм и немецкий национализм
11. Революционные движения в Германии и в России. Маркс и Ницше
12. Подготовка и развязывание демократической Великой войны ‒ "новой эпохи в истории мiра"
13. Как начало Великой войны было воспринято в Германии и в России
14. «Царская Россия ‒ единственная страна, против которой надо вести войну»
15. Как большевики захватили власть
16. Белое движение, Антанта и Германия
17. Берлин ‒ первая столица русской эмиграции, шок Генуи и Рапалло
18. Идеологические выводы русских и немцев из Великой войны
19. Как и для чего Гитлер получил власть. Причины и суть германского национал-социализма
20. Кто финансировал Гитлера. Размежевание в мiре и в русской эмиграции накануне Второй мiровой войны
21. Советско-германские отношения в 1933‒1941 гг. и начало Второй Мiровой войны

Итак, 22 июня 1941 года расчет тех, кто финансировал Гитлера и устроил Мюнхенское соглашение, оправдался:  Гитлер напал на Советский Союз согласно плану "Барбаросса", утвержденному еще в декабре 1940 года. После нападения Германии Сталину пришлось вступать в союз с западными "империалистами", тайные переговоры с которыми шли еще до начала советско-германской войны в ее предвидении.

Разные версии начала войны

Существуют разные трактовки начала советско-германской войны.

В советской трактовке это было неожиданное вероломное нападение Гитлера в нарушение договора о ненападении.

В распространенной антисоветской трактовке ‒ Сталин готовил нападение на Германию, а Гитлер его опередил. Этому есть множество подтверждающих фактов, которые собраны в книге Суворова-Резуна "Ледокол" (вышедшей на Западе в 1981 г.) и в постоянно добавляющихся к этому свидетельствах современников (например, книга генерала В.И. Городинского "Правда истории или мифология?"). Разумеется, Резун не вник в настоящие причины и цели Второй мiровой войны, возлагая вину только на Сталина, но было бы странно, если бы у Сталина, учитывая марксистско-ленинскую идеологию мiровой революции, таких планов не было (планы войны с вероятным противником прорабатываются во всех армиях мiра).

Есть доказательства этому и в официальных советских документах, составленных в период с лета 1940 по май 1941 года и отражающих процесс разработки плана войны против Германии. В их числе приказы (директивы) наркома обороны СССР; это не черновики проектов, а именно готовые и обязательные к исполнению приказы. Рассекречено несколько десятков рабочих карт Главного штаба, на которых в графическом виде отражены эти планы и директивы. (Документы, отражающие разработку в СССР плана войны против Германии, давно доступны. М. Солонин и А. Илларионов.)

Карта планировавшегося советского наступления на Германию.
Вариант от 15 мая 1941 г.

Поскольку информация о предстоящем нападении Гитлера поступала Сталину из разных и многих источников, но Вождь не принимал их во внимание вопреки своей маниакальной подозрительности, то возникла и третья гипотеза: Сталин знал о готовящемся нападении Гитлера, но поскольку преотвратить этого не мог, он специально выжидал, чтобы Гитлер начал войну первым как агрессор, а СССР предстанет в виде невинной жертвы...

Вот как причины войны излагал Гитлер.

НОТА Германии Советскому Союзу

«Когда правительство Рейха, исходя из желания прийти к равновесию интересов Германии и СССР, обратилось летом 1939 года к Советскому правительству, оно отдавало себе отчет в том, что взаимопонимание с государством, которое, с одной стороны, представляет свою принадлежность к сообществу национальных государств со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями, а с другой — будучи руководимым партией, которая как секция КОМИНТЕРНА стремится к распространению революции в мировом масштабе, то есть к уничтожению этих национальных государств, вряд ли будет легкой задачей. Подавляя в себе серьезные сомнения, порожденные этим принципиальным различием в политической ориентации Германии и Советской России и острейшим противоречием между диаметрально противоположными мировоззрениями НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМА и БОЛЬШЕВИЗМА, Германское правительство все же предприняло такую попытку. При этом оно руководствовалось тем соображением, что обусловленное взаимопонимание между Германией и Россией, исключение вероятности войны и достижимое таким образом удовлетворение новых жизненных потребностей обоих издавна считающихся дружественными народов будет лучшей защитой от дальнейшего распространения коммунистических доктрин международного еврейства в Европе. Эта мысль была подкреплена тем, что определенные события в самой России и некоторые меры русского правительства на международной арене по меньшей мере позволяли считать возможным отход от этих доктрин и от прежних методов разложения народов. Реакция Москвы на это предложение немецкого правительства и готовность СССР заключить дружественный пакт с Германией вполне подтверждали вероятность такого поворота.

Таким образом, 23 августа 1939 г. был подписан Пакт о ненападении, а 28 сентября 1939 г. — Договор о дружбе и границах между обоими государствами...

Суть этих договоров состояла в следующем:

1) в обоюдном обязательстве государств не нападать друг на друга и состоять в отношениях добрососедства;

2) в разграничении сфер интересов путем отказа германского Рейха от любого влияния в Финляндии, Латвии, Эстонии, Литве и Бессарабии, в то время как территория бывшего Польского государства до линии Нарев — Буг — Сан по желанию Советской России оставлялась за ней.

Действительно, правительство Рейха, заключив с Россией пакт о ненападении, СУЩЕСТВЕННО ИЗМЕНИЛО СВОЮ ПОЛИТИКУ ПО ОТНОШЕНИЮ К СССР и с этого дня заняло дружественную позицию по отношению к Советскому Союзу... Поэтому правительство Рейха по праву полагало, что оно может надеяться на соответствующее отношение Советского Союза к Рейху... К СОЖАЛЕНИЮ, ОЧЕНЬ СКОРО ВЫЯСНИЛОСЬ, ЧТО ПРАВИТЕЛЬСТВО РЕЙХА СИЛЬНО ОШИБЛОСЬ В СВОИХ ПРЕДПОЛОЖЕНИЯХ.

...Сразу после заключения германо-русских договоров Коминтерн активизировал свою деятельность во всех областях. Это относится не только к одной Германии, но и дружественным ей или нейтральным государствам и территориям Европы, занятым германскими войсками. Чтобы открыто не нарушать договоры, менялись лишь методы и старательней, утонченней проводилась маскировка... О всей подрывной и разведывательной работе Коминтерна имеется обширный документальный материал показаний свидетелей и письменный материал. Кроме этого, создавались диверсионные группы, имевшие собственные лаборатории, в которых производились зажигательные и взрывные устройства для проведения диверсионных акций. Такие диверсии были, к примеру, проведены по меньшей мере против 16 немецких кораблей. Наряду с этой подрывной диверсионной работой велся ШПИОНАЖ. Так, переселение немцев из Советской России использовалось для того, чтобы самыми грязными средствами склонить этих немецких людей работать на ГПУ...

Картина в целом ясно свидетельствует о том, что Советская Россия широко проводила против Германии нелегальную подрывную деятельность, диверсии, террор и направленный на подготовку к войне политический, военный и экономический шпионаж. Что касается подрывной деятельности Советской России за пределами Германии в Европе, то она распространилась почти на все дружественные Германии или занятые ею государства Европы... [Далее приводятся факты из многих стран, в том числе попытки госпереворотов в Румынии и Югославии. ‒ М.Н.]

Правительство Рейха пришло к убеждению, что тезис ЛЕНИНА, еще раз четко изложенный в "Директиве Коммунистической партии Словакии" от октября 1939 года, согласно которому "возможно заключение договоров с другими странами, если они служат интересам Советского правительства и обезвреживанию противника", использовался и при заключении договоров 1939 года. Таким образом, заключение договоров о дружбе было для Советского правительства лишь тактическим маневром. Единственной целью для России было заключение выгодных ей соглашений и одновременно создание предпосылок для дальнейшего усиления влияния Советского Союза. Главной идеей было ослабление небольшевистских государств, с тем чтобы легче было их разложить и в подходящий момент разгромить. Это было с жесткой ясностью отражено в русском документе, найденном после оккупации в советской миссии в Белграде, в котором говорится: "СССР отреагирует лишь в подходящий момент. Государства оси еще больше распылили свои вооруженные силы, и поэтому СССР внезапно нанесет удар по Германии"...

Как показал ход событий, политика Советского Союза направлена исключительно на одно, а именно: В ПРОСТРАНСТВЕ ОТ ЛЕДОВИТОГО ОКЕАНА ДО ЧЕРНОГО МОРЯ, ВЕЗДЕ, ГДЕ ТОЛЬКО ВОЗМОЖНО, ВЫДВИНУТЬ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ МОСКВЫ НА ЗАПАД И РАСПРОСТРАНИТЬ БОЛЬШЕВИЗАЦИЮ ДАЛЬШЕ В ГЛУБЬ ЕВРОПЫ...

15 июня Советский Союз, не уведомив об этом правительство Рейха, занял всю Литву, т. е. и находившуюся в сфере влияния Германии часть Литвы, подойдя таким образом непосредственно к границе Восточной Пруссии. Позднее последовало обращение к Германии по этому вопросу, и после трудных переговоров, пойдя еще на одну дружественную уступку, правительство Рейха отдало Советскому Союзу и эту часть Литвы... Таким образом, вся Прибалтика вопреки категорическим заверениям Москвы была большевизирована и спустя несколько недель после оккупации сразу аннексирована. Одновременно с аннексией последовало сосредоточение первых крупных сил Красной Армии во всем северном секторе плацдарма Советской России против Европы.

Кроме того, Советское правительство в одностороннем порядке расторгло экономические соглашения Германии с этими государствами, хотя по Московским договоренностям этим соглашениям не должен был бы наноситься ущерб...

Правительство Рейха 24 июня 1940 года получило сообщение Советского правительства о том, что оно полно решимости силой решить бессарабский вопрос. Одновременно сообщалось, что советские притязания распространяются и на Буковину, т. е. на территорию, которая была старой австрийской коронной землей, никогда России не принадлежала и о которой в свое время в Москве вообще не говорилось. Германский посол в Москве заявил Советскому правительству, что его решение является для правительства Рейха совершенно неожиданным и сильно ущемляет германские экономические интересы в Румынии, а также приведет к нарушению жизни крупной местной немецкой колонии и нанесет ущерб немецкой нации в Буковине. На это господин Молотов ответил, что дело исключительной срочности и что Советский Союз в течение 24 часов ожидает ответ правительства Рейха. И на этот раз [правительство Германии] во имя сохранения мира и дружбы с Советским Союзом решило вопрос в его пользу. Оно посоветовало румынскому правительству, обратившемуся за помощью к Германии, пойти на уступку и рекомендовало ему отдать Советской России Бессарабию и Северную Буковину.. И эти территории были тотчас аннексированы Советским Союзом, большевизированы и этим самым фактически разорены.

Оккупация и большевизация Советским правительством территории Восточной Европы и Балкан, переданных Советскому Союзу правительством Рейха в Москве в качестве сферы влияния, полностью ПРОТИВОРЕЧАТ МОСКОВСКИМ ДОГОВОРЕННОСТЯМ. Несмотря на это, правительство Рейха даже тогда заняло по отношению к СССР более чем лояльную позицию. Оно проявило полный нейтралитет в финской войне и прибалтийском вопросе, поддержало позицию Советского правительства по отношению к румынскому правительству и смирилось, хотя и скрепя сердце, с реалиями, сложившимися в результате действий Советского правительства. Кроме того, чтобы с самого начала исключить возможность разногласия между обоими государствами, оно предприняло широкую акцию по переселению в Германию всех немцев с занятых СССР территорий. Правительство Рейха считает, что вряд ли можно было представить более веское доказательство своего желания к длительному примирению с СССР... Советский Союз вопреки своим прежним заявлениям о том, что с присоединением Бессарабии и Северной Буковины его претензии на Балканах удовлетворены, заявил о своих дальнейших интересах на Балканах, не определив их пока конкретно...

Правительство Рейха получает теперь все более конкретные сообщения о том, что переговоры английского посла Криппса в Москве, тянущиеся уже очень долго, развиваются в благоприятной атмосфере. Одновременно правительство Рейха овладело документами, свидетельствующими об интенсивных военных приготовлениях Советского Союза во всех областях. Эти документы подтверждаются и найденным недавно в Белграде отчетом югославского военного атташе в Москве от 17 декабря 1940 года, в котором, между прочим, дословно говорится: "По данным, полученным из советских кругов, полным ходом идет перевооружение ВВС, танковых войск и артиллерии с учетом опыта современной войны, которое в основном будет закончено К АВГУСТУ 1941 ГОДА. ЭТОТ СРОК, ОЧЕВИДНО, ЯВЛЯЕТСЯ И КРАЙНИМ (ВРЕМЕННЫМ) ПУНКТОМ, ДО КОТОРОГО НЕ СЛЕДУЕТ ОЖИДАТЬ ОЩУТИМЫХ ИЗМЕНЕНИЙ В СОВЕТСКОЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ"...

На последующих дипломатических переговорах с германским послом в Москве господин Молотов выдвинул следующие требования:

1. Советский Союз хочет предоставить Болгарии гарантии и в добавление к этому заключить с этим государством договор о взаимопомощи по образцу договоров о взаимопомощи в Прибалтике, т. е. с военными базами, в то время как господин Молотов заявляет, что это не коснется внутреннего режима Болгарии. С этой целью русский комиссар Соболев посетил в это время Софию.

2. Советский Союз требует заключения договора с Турцией с целью создания базы для сухопутных и военно-морских сил на Босфоре и Дарданеллах на основе долгосрочной аренды. В случае, если Турция не согласится с этим, Германия и Италия должны присоединиться к русским дипломатическим мероприятиям по принуждению ее к выполнению этих требований. Эти требования сводятся к господству СССР на Балканах.

3. Советский Союз заявляет, что он вновь ощущает угрозу со стороны Финляндии, и поэтому требует полного отказа Германии от Финляндии, что практически означает оккупацию этого государства и истребление финского народа.

Естественно, Германия не могла принять эти русские требования...

В результате этой германской позиции Россия усилила уже более открыто направленную против Германии политику, а ее все более тесное сотрудничество с Англией становилось очевидным. В январе 1941 года эта отрицательная русская позиция впервые проявилась и в дипломатической сфере. Когда в этом месяце Германия предприняла в Болгарии определенные контрмеры против высадки британских войск в Греции, русский посол в Берлине в официальном демарше указал на то, что СОВЕТСКИЙ СОЮЗ СЧИТАЕТ ТЕРРИТОРИЮ БОЛГАРИИ И ЗОНУ ОБОИХ ПРОЛИВОВ ЗОНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СССР И ЧТО ОН НЕ МОЖЕТ РАВНОДУШНО ОТНОСИТЬСЯ К СОБЫТИЯМ В ЭТИХ РАЙОНАХ, УГРОЖАЮЩИМ ЕГО БЕЗОПАСНОСТИ. ПОЭТОМУ СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ПРЕДОСТЕРЕГАЕТ ОТ ПОЯВЛЕНИЯ ГЕРМАНСКИХ ВОЙСК НА ТЕРРИТОРИИ БОЛГАРИИ И В ЗОНЕ ОБОИХ ПРОЛИВОВ... К этой же категории относится и обещанное в марте 1941 года Советским Союзом Турции прикрытие с тыла в случае, если она вступит в войну на Балканах. Это было, как стало известно правительству Рейха, результатом англо-русских переговоров во время визита британского министра иностранных дел в Анкару, усилия которого были направлены на то, чтобы таким путем глубже втянуть Россию в английскую игру.

С возникновением Балканского кризиса в начале апреля этого года усиливающаяся с этого времени агрессивная политика Советского правительства по отношению к германскому Рейху и до сих пор в некоторой степени завуалированное сотрудничество между Советским Союзом и Англией становятся очевидными всему миру. Сегодня однозначно установлено, что путч, затеянный в Белграде после присоединения Югославии к Тройственному пакту, был устроен Англией с согласия Советской России... После удавшегося путча РОССИЯ 5 АПРЕЛЯ ЗАКЛЮЧАЕТ С НЕЗАКОННЫМ СЕРБСКИМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ СИМОНОВИЧА ДРУЖЕСТВЕННЫЙ ПАКТ, который должен был укрепить позиции путчистов и помочь своим весом сплочению совместного англо-югославо-греческого фронта. 6 апреля 1941 года помощник американского госсекретаря господин САМНЕР УЭЛС, неоднократно встречавшийся до этого с советским послом а Вашингтоне, с явным удовлетворением констатирует в связи с этим: "ПРИ ИЗВЕСТНЫХ УСЛОВИЯХ РУССКО-ЮГОСЛАВСКИЙ ПАКТ МОЖЕТ ИМЕТЬ ОГРОМНОЕ ЗНАЧЕНИЕ, ОН ЗАТРАГИВАЕТ МНОГОСТОРОННИЕ ИНТЕРЕСЫ, И ИМЕЮТСЯ ОСНОВАНИЯ ПОЛАГАТЬ, ЧТО ОН ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ НЕЧТО БОЛЬШЕЕ, ЧЕМ ТОЛЬКО ЛИШЬ ПАКТ О ДРУЖБЕ И НЕНАПАДЕНИИ"...

Согласно англо-русскому плану по германским войскам в Румынии и Болгарии планировалось нанесение удара с трех сторон, а именно: из Бессарабии, Фракии и Сербии — Греции. Лишь благодаря лояльности генерала Антонеску, реалистической позиции турецкого правительства и прежде всего оперативному вмешательству Германии и решающим победам германской армии этот англо-русский план был сорван....

Советское правительство, поддерживая в последнее время экономические сношения с Германией и предприняв ряд отдельных мер, хотело продемонстрировать всему миру якобы нормальные или даже дружественные отношения с Германией... Опубликованное недавно опровержение ТАСС, изображавшее отношения между Германией и Советской Россией вполне корректными. Эти отвлекающие маневры, находящиеся в вопиющем противоречии с действительной политикой Советского правительства, не смогли ввести в заблуждение правительство Рейха.

Враждебная по отношению к Германии политика Советского правительства в военной области сопровождалась ПОСТОЯННО УСИЛИВАЮЩЕЙСЯ КОНЦЕНТРАЦИЕЙ ВСЕХ РАСПОЛАГАЕМЫХ РОССИЕЙ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ НА ШИРОКОМ ФРОНТЕ ОТ БАЛТИЙСКОГО ДО ЧЕРНОГО МОРЯ. Уже в то время, когда Германия основное внимание уделяла французской кампании на Западе и когда на Востоке находилось лишь незначительное количество германских войск, русское верховное командование начало систематическую переброску крупных контингентов войск к восточной границе Рейха, причем сосредоточение основных сил было установлено у границ Восточной Пруссии и генерал-губернаторства, а также на границе с Румынией в Бессарабии и Буковине. Постоянно усиливались и русские гарнизоны на границе с Финляндией...

Этим самым складывается впечатление, что русские войска все ближе подходили к германской границе, хотя с германской стороны не предпринимались никакие военные меры, которыми можно было бы мотивировать такие действия русских. И лишь эти действия русских вынудили германские вооруженные силы к принятию контрмер...

Если и было малейшее сомнение в агрессивности стратегического сосредоточения и развертывания русских войск, то оно было полностью развеяно сообщениями, полученными Верховным главнокомандованием вермахта в последние дни. После проведения всеобщей мобилизации в России против Германии развернуто не менее 160 дивизий... Созданная группировка русских войск, в особенности моторизованных и танковых соединений, позволяет Верховному Главнокомандованию России в любое время начать агрессию на различных участках германской границы... Поступающая из Англии информация о переговорах английского посла Криппса с целью дальнейшего укрепления сотрудничества между политическим и военным руководством Англии и Советской России, а также воззвание бывшего всегда врагом Советов лорда Бивербрука о всемерной поддержке России в будущей борьбе и призыв к Соединенным Штатам сделать то же самое неопровержимо свидетельствуют о том, какую судьбу уготовили немецкому народу.

ОСНОВЫВАЯСЬ НА ИЗЛОЖЕННЫХ ФАКТАХ, ПРАВИТЕЛЬСТВО РЕЙХА ВЫНУЖДЕНО ЗАЯВИТЬ:

СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ВОПРЕКИ СВОИМ ОБЯЗАТЕЛЬСТВАМ И В ЯВНОМ ПРОТИВОРЕЧИИ СО СВОИМИ ТОРЖЕСТВЕННЫМИ ЗАЯВЛЕНИЯМИ ДЕЙСТВОВАЛО ПРОТИВ ГЕРМАНИИ... СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ПРЕДАЛО И НАРУШИЛО ДОГОВОРЫ И СОГЛАШЕНИЯ С ГЕРМАНИЕЙ. НЕНАВИСТЬ БОЛЬШЕВИСТСКОЙ МОСКВЫ К НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМУ ОКАЗАЛАСЬ СИЛЬНЕЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗУМА. БОЛЬШЕВИЗМ — СМЕРТЕЛЬНЫЙ ВРАГ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМА.

БОЛЬШЕВИСТСКАЯ МОСКВА ГОТОВА НАНЕСТИ УДАР В СПИНУ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ, ВЕДУЩЕЙ БОРЬБУ ЗА СУЩЕСТВОВАНИЕ.

ПРАВИТЕЛЬСТВО ГЕРМАНИИ НЕ МОЖЕТ БЕЗУЧАСТНО ОТНОСИТЬСЯ К СЕРЬЕЗНОЙ УГРОЗЕ НА ВОСТОЧНОЙ ГРАНИЦЕ. ПОЭТОМУ ФЮРЕР ОТДАЛ ПРИКАЗ ГЕРМАНСКИМ ВООРУЖЕННЫМ СИЛАМ ВСЕМИ СИЛАМИ И СРЕДСТВАМИ ОТВЕСТИ ЭТУ УГРОЗУ. НЕМЕЦКИЙ НАРОД ОСОЗНАЕТ, ЧТО В ПРЕДСТОЯЩЕЙ БОРЬБЕ ОН ПРИЗВАН НЕ ТОЛЬКО ЗАЩИТИТЬ РОДИНУ, НО И СПАСТИ МИРОВУЮ ЦИВИЛИЗАЦИЮ ОТ СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ БОЛЬШЕВИЗМА И РАСЧИСТИТЬ ДОРОГУ К ПОДЛИННОМУ РАСЦВЕТУ В ЕВРОПЕ.

Берлин, 21 июня 1941 года».

НОТА Министерства иностранных дел Германии Советскому правительству от 21 июня 1941 года
(с сокращениями)
Источник: "Военно-исторический журнал". Москва. 1991. № 6. ‒ Ежемесячное издание Министерства обороны (ВС) СССР (ныне: Минобороны РФ).

Этот документ был напечатан в "ВИЖ" под рубрикой "Впервые в советской прессе" ‒ в ряду многих публиковавшихся тогда ранее запрещенных материалов, вскрывавших белые пятна советской историографии. Поэтому для обхода еще существовавшей цензуры такие публикации сопровождались смягчающими или опровергающими редакционными комментариями. В данном случае редакция "ВИЖ" сделала к документу такое вступление:

«Сегодня широкое распространение получило мнение о том, будто в тридцатые годы и непосредственно перед началом войны наше правительство, наша партия в угоду Гитлеру прекратили всякую идеологическую борьбу с фашизмом, предав идеалы социализма, интернационализма, пролетарской солидарности. Много спорного и лживого в помещенном ниже меморандуме. Публикуется он у нас впервые. Еще предстоит его осмысление, научный анализ. Но уже сейчас можно говорить о том что большевики, коммунисты вели с фашизмом непримиримую борьбу, отстаивая идеалы социализма и мира. Они не предавали идеалов добра, братства, свободы».

Нет сомнений, что большевики и лично Сталин никогда не отказывались от конечной цели: через мiровую революцию осуществить главные идеалы коммунизма – уничтожение семьи, нации, государства, религии. Поэтому столкновение между упоминаемыми в германской ноте «диаметрально противоположными мировоззрениями НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМА и БОЛЬШЕВИЗМА» было неизбежно, тем более учитывая мечту Гитлера расширять Германию на восточные земли и мечту Сталина насаждать коммунизм во всем мiре.

Если верна гипотеза, что Сталин не был слепым и доверчивым (это совсем ему не было свойственно), но считал выгодным спровоцировать Гитлера на нападение, чтобы представить его виновником войны, а себя вероломно преданным, ‒ то описанное в Ноте нарастание советских требований и усиление антигерманской активности не могло оставаться незамеченным для Германии. Из этой Ноты очевидна немецкая разведывательная деятельность против СССР. В сложившейся ситуации ввиду неизбежности военного столкновения Гитлер решил, что ему выгоднее нанести удар первым, ‒ и не ошибся: Красной армии сразу же был нанесен значительный урон, и он оказался столь мощным, что разработанные планы встречных советских ударов по германским территориям стали нереальны.

В самооправдательной германской Ноте, разумеется, не упоминается ни о гитлеровских мечтах завоевания земель на востоке, ни о плане "Барбароса" (1940 года). Гитлер не без помощи Сталина предстает в этом документе верным и вероломно преданным договорным партнером. А то, что о победном завоевании европейских стран в этой Ноте, предназначенной для советского руководства, без смущения говорится как о чем-то само собой разумеющемся, ‒ так ведь уже шла Вторая мiровая война, в которой Сталин эффективно помогал Гитлеру поддержкой в оккупации Европы: последние эшелоны с необходимыми Гитлеру поставками шли из СССР уже в часы начавшейся "вероломной" войны...

С началом советско-германской войны в рамках Второй мiровой коммунистический СССР моментально меняет врагов и друзей, разворачиваясь на 180 градусов ‒ становится военным союзником западных демократий, которые охотно принимают его в антифашистскую коалицию. Этому не помешали никакие репрессии Сталина против своего народа и на присоединенных (по договору с Гитлером) территориях. Сталина в этой коалиции давно ждали, чтобы победить строптивую "антисемитскую" "Новую Европу" русским пушечным мясом. Впрочем, предварительно противники должны были друг друга взаимно ослабить, ибо сталинизация всей Европы до Ламанша демократиям тоже была не нужна. Поэтому второй фронт против Гитлера был открыт демократиями только 6 июня 1944 г. высадкой в Нормандии и затем в южной Франции 15 августа, когда победа Красной армии стала вполне очевидна.

Не стану подробно анализировать ход военных действий на фронтах. Для темы данной книги важно обратиться к упущенной новой исторической возможности сотрудничества наших народов.

Главная причина первых советских поражений ‒ нежелание народа защищать антинародный режим

Разгромная эффективность германского первого удара по Красной армии была первой и краткосрочной причиной ее катастрофических поражений в первый период войны. Но не единственной. Более важным было нежелание советского населения и военнослужащих жертвенно защищать власть, только что устроившую Русский холокост, ‒ голодоморную коллективизацию, безбожную пятилетку, превентивный Большой террор, охвативший и часть армейского командования. Рядовые красноармейцы и их семьи тем более испытали всё это на себе. Антикоммунистический потенциал в народе был огромен.

Население УССР, к тому же только что пережившее карательное присоединение западных территорий, было озлоблено (это главный исток т.н. бандеровщины), а в других областях помнило сравнительно мягкую немецкую оккупацию в 1918 году и предпочитало ее продолжению советского террора. Во многих оккупируемых селах и городах немцев встречали с цветами и хлебом-солью.

«Согласно данным архива Минобороны РФ, за все годы Великой Отечественной войны около 1 700 000 солдат и офицеров сбежали из воинских частей, не желая сражаться», ‒ пишет сотрудник Центрального архива Минобороны Е. Концова в статье «Работа политорганов и морально-психологическое состояние личного состава Красной армии на завершающих этапах Великой Отечественной войны: исторические реалии и современные представления» (в сборнике «Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность». ИРИ РАН, 2015).

Дезертиров было бы значительно больше, если бы Сталин не предпринял традиционный большевицкий метод: приказ № 227 (от 28 июля 1942 г. «О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций» (или в разговорном обиходе: «Ни шагу назад!»). Свидетельствуют документы в статье военного историка подполковника юстиции  А.А. Сотосова:

«О том, какую роль заградотряды сыграли в пресечении бегства красноармейцев с поля боя, говорит статистика. Вот цифры, которые были приведены в докладной записке комиссара госбезопасности 3-го ранга Мильштейна народному комиссару внутренних дел Берии, ‒ записка посвящена действиям особых отделов и заградительных отрядов войск НКВД СССР за период с начала войны по 10 октября 1941 г.: "С начала войны по 10-е октября с. г. Особыми отделами НКВД и заградительными отрядами войск НКВД по охране тыла задержано 657364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта. [И это только за первые три с половиной месяца войны! ‒ МВН] Из них оперативными заслонами Особых отделов задержано 249969 человек и заградительными отрядами войск НКВД по охране тыла - 407395 военнослужащих..."... Бросается в глаза огромное число расстрелянных — десять тысяч человек. Из них можно было сформировать целую дивизию. Однако на эти цифры можно взглянуть и под другим углом — заградотрядами были расстреляны полтора процента задержанных... На самом деле в массовых расстрелах просто не было нужды. Солдаты не понаслышке знали о том, насколько суровым может быть НКВД в условиях войны. Чаще всего для того, чтобы остановить паническое бегство, достаточно было одного лишь присутствия заградотряда в тылу...

Вот еще один документ из архивов ФСБ. Он не в состоянии осветить всю действительную картину заградительных отрядов, но на определенные размышления навести может. Это сводный доклад управления особых отделов руководству НКВД. Он не датирован, но ряд косвенных признаков указывают, что написан он был не ранее 15 октября 1942 г. Отсюда видно, что это лишь первые результаты действий заградотрядов. "В соответствии с Приказом НКО N 227 в частях, действующих в Красной армии, по состоянию на 15 октября с. г. сформировано 193 заградительных отряда. Из них в частях Сталинградского фронта сформировано - 16 и Донского - 25, а всего 41 отряд, которые подчинены Особым отделам НКВД армий. Заградительными отрядами с начала их формирования (с 1 августа по 15 октября с. г.) задержано 140755 военнослужащих, сбежавших с передовой линии фронта. Из числа задержанных: арестовано 3980 человек, расстреляно 1189 человек, направлено в штрафные роты 2776 человек, штрафные батальоны 185 человек, возвращено в свои части и на пересыльные пункты 131094 человека...» (Справка ОО НКВД СТО в УОО НКВД СССР о деятельности заградительных отрядов Сталинградского и Донского фронтов [Не ранее 15 октября] 1942 г. // ЦА ФСБ РФ, ф. 14, оп. 4, д. 386, л. 22 - 24.)
Прежде всего, из этого красноречивого документа становится ясно, почему тема заградительных отрядов замалчивалась во времена советской власти. Мы все воспитывались на постулатах всенародного отпора врагу, беззаветной преданности советских людей своей Родине, массового героизма советских воинов. Эти идеологические установки как-то начинают подмываться, когда читаешь в этом документе о том, что только в пределах Сталинградского фронта к середине октября 1942 г. заградотрядовцами задержано более 15 тыс. беглецов с фронта, а по всей линии советско-германского фронта более 140 тыс., т. е. по численности более десяти полнокровных дивизий. При этом достаточно ясно, что ведь задержаны далеко не все бежавшие с фронта. В лучшем случае половина».
("Военно-юридический журнал", 2010, № 11)

Известный писатель В.С. Правдюк, исследователь советско-германской войны, в статье "Была война… какая?" добавляет к этому «напряжённую неистовую работу НКВД, штрафные роты и батальоны … 22 июня 1941 года военных трибуналов было 298; 1 марта 1942 года, не покладая рук, ежедневно работали уже 1121 военных трибунала. По данным, опубликованным военным прокурором Мурановым (журнал «Государство и право», 1995, №8 с. 89), в Красной армии трибуналами было вынесено 2.530.663 приговора (два миллиона пятьсот тридцать тысяч шестьсот шестьдесят три). Война продолжалась (без боевых действий против Японии) 1418 дней. Получается, что ежедневно военные трибуналы осуждали 1785 человек! При этом около 230 тысяч военнослужащих получили высшую меру наказания ‒ расстрел. Если считать численность советской дивизии в 12 тысяч человек, то трибуналами были расстреляны семнадцать с половиной дивизий!..»
(https://rusidea.org/250943656)

Кроме дезертирства, к концу 1941 г. в плен сдались 3,8 млн советских военнослужащих (вопреки приказу живыми не сдаваться), а всего за годы войны эта цифра достигла 5,24 млн (данные Й. Хофманна, одного из руководителей послевоенного немецкого Научного центра военной истории).

И это несмотря на сталинский приказ «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия» за № 270 (от 16.8.1941 г.), объявивший попавших в плен «изменниками Родины» и призвавший их «уничтожать всеми средствами», а семьи репрессировать. Приказ был подписан Председателем Государственного Комитета Обороны И.В. Сталиным, заместителем председателя В.М. Молотовым, маршалами С.М. Будённым, К.Е. Ворошиловым, С.К. Тимошенко, Б.М. Шапошниковым и генералом армии Г.К. Жуковым.

Приказ № 270

… Позорные факты сдачи в плен нашему заклятому врагу свидетельствуют о том, что в рядах Красной Армии, стойко и самоотверженно защищающей от подлых захватчиков свою Советскую Родину, имеются неустойчивые, малодушные, трусливые элементы. И эти трусливые элементы имеются не только среди красноармейцев, но и среди начальствующего состава... Трусов и дезертиров надо уничтожать…

Приказываю:

Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров.

Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.

Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть, как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам... И если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен, – уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи...

(Военно-исторический журнал. 1988. № 9. С. 26–28)

Военный корреспондент Михаил Соловьев подтверждает выполнение сталинского приказа «уничтожать их [оказавшихся в плену советских военнослужащих] всеми средствами, как наземными, так и воздушными»:

«... "Последний патрон для себя", – требовал Сталин в приказе по армии. Но легче написать такой приказ, чем пустить себе пулю в лоб, и немцы уводили всё новые колонны пленных советских воинов, чтобы погубить их в голодных лагерях. "Сдача в плен является изменой родине" – писали газеты. Но кого это могло остановить? Полковник К. из штаба воздушных сил рассказывал: "Приказано бросить советскую авиацию на бомбежку лагерей пленных в германском тылу". Рассказывая, морщился: "Представьте, что там произошло?"... (Михаил Соловьев. Записки советского военного корреспондента. 1954)

Показателен также в июле 1942 г. при отступлении из Севастополя взрыв Инкерманских каменоломен с тысячами находившихся в них раненых советских солдат, чтобы они не попали в плен...

Кто виноват в трагедии советских пленных

Все захваченные немцами военнопленные антигитлеровской коалиции получали регулярное снабжение от своих правительств через Международный Красный Крест. Только не советские, от которых Сталин отказался. Имеется характерный документ от 17 февраля 1942 года. В Кремль пришла телеграмма от Красного креста касательно снабжения британским продовольствием советских военнопленных в Германии. Нарком иностранных дел Молотов завизировал письмо надписью: "Не надо отвечать".

Приведем анализ возникшей ситуации с советскими пленными из книги известного немецкого военного историка Йоахима Хофманна. Будучи объективным ученым, он осуждающе анализировал восточную политику Гитлера как преступную, хотя и не снимал ответственности с советской стороны в данной проблеме пленных:

«... В соответствии с этим советская авиация атаковала и бомбила переполненные лагеря для военнопленных, например, под Орлом и Новгород-Северским...

Советский Союз был единственным государством в мире, объявившим пленение своих солдат тяжким преступлением. Военная присяга, статья 58 Уголовного кодекса РСФСР и прочие служебные предписания, например, Устав внутренней службы или «Боевое наставление пехоты Красной Армии», не оставляли сомнений в том, что сдача в плен в любом случае карается смертью, как «переход к врагу», «бегство за границу», «измена» и «дезертирство». «Плен – это измена родине. Нет более гнусного и мошеннического деяния, – говорится там. – А изменника родины ожидает высшая кара – расстрел»... Поскольку «рабоче-крестьянской власти» было невозможно допустить, чтобы революционные солдаты Рабоче-Крестьянской Красной Армии искали спасения в пленении классовым врагом, то советское правительство уже в 1917 г. больше не считало себя связанным Гаагскими конвенциями о законах и обычаях войны, а в 1929 г. отказалось и от ратификации Женевской конвенции о защите военнопленных...

Все усилия, предпринимавшиеся Международным комитетом Красного Креста со ссылками на советские обещания, чтобы добиться соглашения или хотя бы обмена мнениями в Москве, далее попросту игнорировались, как ранее аналогичные усилия времен войн Советского Союза против Польши в 1939 г. и против Финляндии в 1939-40 гг...

Точно так же была упущена созданная Международным комитетом Красного Креста возможность направления помощи советским военнопленным в Германии, поскольку советское правительство не отреагировало на соответствующие ходатайства из Женевы...

Выпущенное Политуправлением Ленинградского военного округа в 1940 г. руководство для политагитации под многозначительным названием «Боец Красной Армии не сдается»... утверждало, что уже в Гражданскую войну являлось законом для каждого бойца Красной Армии, которые все предпочли бы «смерть позорному плену»... «Исполняя свой священный воинский долг», «патриоты социалистической Родины», «подлинные сыны советского народа», якобы, считали чем-то само собою разумеющимся покончить с собой перед взятием в плен классовым врагом, сберечь последнюю пулю для себя самого, если потребуется – сжечь себя живьем, причем еще запев большевистскую партийную песню.

Второй аргумент состоял в расписывании страшных пыток, «ужасной мученической смерти», которые неизбежно ждут красноармейцев в плену у капиталистов...

Для того, кто не вполне желал верить официальным доводам, Политуправление имело наготове еще один и на этот раз действительно убедительный аргумент. «А таких, которые сдаются из страха и тем самым изменяют родине, ожидает позорная участь, – говорилось с угрозой, – ненависть, презрение и проклятие семьи, друзей и всего народа, а также позорная смерть»... Советские военнопленные, репатриированные после заключения мира с Финляндией 12 марта 1940 г., не были обвинены индивидуально, а все без исключения арестовывались НКВД только за свою сдачу в плен. О них никогда больше ничего не слышали, ведь они все до единого были расстреляны...

Судьба, которая, якобы, ожидала советских военнопленных в руках немцев, столь настойчиво демонстрировалась военнослужащим Красной Армии, что такая пропаганда не оставалась безрезультатной. Так, немецкие командные структуры вновь и вновь сообщали, что среди красноармейцев в результате систематической обработки их своими «офицерами и комиссарами» распространено мнение, будто немцы «убивали каждого пленного», будто «мы расстреливаем каждого русского военнопленного, а перед этим даже надругаемся над ним»... Это опасение разделялось и в офицерских кругах, даже частью высших офицеров, а в отдельных случаях – и генералами... Сейчас общеизвестно, что на основе пресловутых комиссарских директив Гитлера политические функционеры Красной Армии действительно расстреливались как мнимые некомбатанты охранной полицией и СД, а частично, согласно приказу, и войсками, хотя и в относительно ограниченном количестве и с растущим нежеланием...

Плен на немецкой стороне вполне мог характеризоваться различными методами обращения... Ведь если, например, германские сухопутные войска, согласно приказу генерал-квартирмейстера, генерал-лейтенанта Вагнера, с 25 июля 1941 г. перешли к тому, чтобы отпускать советских военнопленных украинской, а вскоре и белорусской национальности в их родные места на оккупированной территории...

В целом же судьба советских военнопленных в немецком плену зимой 1941/42 гг., как известно, была ужасающей. Это по праву было названо «трагедией величайшего масштаба», ведь сотни тысяч из них погибли в эти месяцы от голода и эпидемий. Причины этой массовой смертности имеют многообразную природу. Нередко могли играть свою роль, прежде всего на низовом уровне, незнание народов Востока, а также человеческое бездушие и злая воля, вытекавшая из политического подстрекательства. Но в более высоком смысле это была не столько злая воля, сколько техническая невозможность хоть как-то обеспечить и разместить на восточных территориях миллионную массу военнопленных, зачастую уже совершенно изможденных, в условиях зимы 1941/42 гг., так как после почти полного развала транспортной системы и немецкая действующая армия, оборонявшаяся не на жизнь, а на смерть, испытывала в это время тяжелую нужду. Кроме того, для сравнения можно указать, что и уровень смертности советских военнопленных в финском плену составил почти треть их общего количества.

И попытка возложить теперь ответственность за это именно на генерал-квартирмейстера, ведавшего в Генеральном штабе сухопутных войск делами военнопленных, и, как оно имело место, связать его с так называемой гитлеровской «политикой уничтожения» на Востоке попросту противоречила бы исторической правде. Ведь именно генерал-квартирмейстер в Генеральном штабе сухопутных войск своими приказами от 6 августа, 21 октября и 2 декабря 1941 г. установил для всех военнопленных, находившихся на оккупированных восточных территориях, включая районы подчинения командующих Вермахта на Украине и в Прибалтике (Ostland), а также в Норвегии и Румынии, продовольственные рационы в достаточном для сохранения жизни и здоровья размере. Поэтому встает лишь вопрос о том, выполнялись ли и в каком объеме или могли ли выполняться эти приказы и, если нет, то по каким причинам выполнение отсутствовало...

Крах транспортной системы зимой 1941/42 гг. поставил под серьезнейшую угрозу и снабжение германских Восточных армий. Однако весной 1942 г., когда лед тронулся, были предприняты многообразные и энергичные меры по улучшению положения советских военнопленных, сознательно увязывавшиеся с положениями Гаагских конвенций о законах и обычаях войны, которые никогда не признавались Советским Союзом... [Следует, однако, отметить, что в отличие от немецкого военного командования партийные проводники гитлеровской "восточной политики" были нацелены на уменьшение славянского населения оккупированных территорий, подлежавших колонизации. В этом и состояла та самая упоминаемая Хофманном "злая воля, вытекавшая из политического подстрекательства". Кроме того, содержание нескольких миллионов чужих пленных, от снабжения которых отказался их верховный главнокомандующий, в условиях войны для рациональных немцев было большой и неожиданной материальной обузой, а просто распустить их грозило всплеском партизанщины, так как в их числе были и патриоты советской власти. Лишь после вмешательства генерала Власова и русской эмиграции решение было найдено в привлечении пленных как на различные работы в Рейхе, так и во вспомогательные части в Вермахте численностью около миллиона человек. – М.Н.]

Это, разумеется, не затронуло распространения измышлений о зверствах, как важного фактора советских военных усилий, и в Красной Армии оно непоколебимо продолжалось. Даже весной 1943 г., когда во всех заведениях для военнопленных и дивизиях немецкой армии на Востоке давно уже функционировали «Русские подразделения помощи» (Russische Betreuungsstaffeln) РОА (Русской Освободительной Армии) в составе 1 офицера, 4-х унтер-офицеров и 20 рядовых, задача которых состояла в защите интересов их военнопленных соотечественников – учреждение, которое, кстати говоря, оказывало устойчивое воздействие на красноармейцев, – с советской стороны неизменно сообщалось, что немцы «вешают или расстреливают» каждого военнопленного, причиняют ему «жестокие муки»...

В целом немецким войскам пришлось скоро убедиться, что систематическое распространение сообщений о мнимых или подлинных зверствах в отношении военнопленных автоматически влекло за собой ужесточение сопротивления Красной Армии и склонность красноармейцев сдаваться в плен ослабевала... Уже 24 июня 1941 г. военнопленные назвали «причиной своего упорного сопротивления» то, что им «убедительно внушали:

1. Если они оставят позиции и отступят, то их сразу же расстреляют политические комиссары.
2. Если они перейдут к немцам, то будут немедленно расстреляны ими.
3. Если их не расстреляют немцы, то это произойдет тотчас, когда вновь придут красные войска. В этом случае будут иметь место также конфискация имущества и расстрел близких».

Эти слова обрисовывают безвыходную ситуацию, в которой на деле оказались советские солдаты... Документы единодушно сообщают: сбор и чтение немецких листовок красноармейцами наказывались смертью. Их всюду расстреливали за это и без приговора военных трибуналов, по возможности – перед строем...

Из захваченных под Вязьмой документальных материалов особого отдела НКВД 19-й армии немцы в мае 1942 г. действительно смогли с удовлетворением сделать вывод: «Противоположную позицию в сравнении с пресловутыми партизанами занимает мирное население многих населенных пунктов, которое с искренней радостью встречает немцев как спасителей. Уникальный, видимо, в военной истории факт, что народ приветствует в чужеродном противнике освободителя от невыносимого ига собственного руководства, уже сам по себе является уничтожающим приговором. Но этот приговор находит свое документальное подтверждение во всеохватывающем недоверии, которое пронизывает данные документы НКВД от первого до последнего листа. Каждый гражданский человек, каждый солдат, даже бежавшие с риском для жизни из немецкого плена советские военнослужащие, подозреваются в государственной измене, причем подозрения зачастую принимают попросту гротескные формы»...

Как показали 16 августа 1941 г. высокопоставленные офицеры советских 6-й и 12-й армий, среди которых – генерал-лейтенант Музыченко, генерал-лейтенант Соколов, генерал-майор Тонконогов, генерал-майор Огурцов, генерал-майор Понеделин, генерал-майор Снегов, генерал-майор Абранидзе, генерал-майор Прошкин, «солдаты, бежавшие из немецкого плена, немедленно расстреливались»... Как пишет генерал-майор Григоренко, этих «окруженцев» «встречали приказом о казни»: «Расстреливались солдаты и офицеры, снабженцы, пехотинцы, летчики… экипажи танков… артиллеристы… а на следующий день те, кто расстреливал их по законам военного времени, сами попадали во вражеский котел и их могла постичь та же участь, что и тех, кого они расстреляли вчера»...

С советской стороны использовалось еще одно, психологическое средство, чтобы удержать военнослужащих Красной Армии от бегства вперед: хорошо знакомый каждому жителю Советских Социалистических Республик принцип мести и возмездия членам семьи (Уголовный кодекс, часть 2, статья 581в). Записи допросов согласно разоблачают, с каким страхом пленные советские солдаты сознавали реальность «такой мести советских власть имущих», а именно, что их близкие «будут сосланы Советами в Сибирь или расстреляны»... В итоговом докладе о допросах военнопленных немецкого 23-го армейского корпуса от 30 июля 1941 г. говорится: «Офицеры находятся под угрозой, что все их близкие будут расстреляны ГПУ, если они сдадутся в плен»...

Итак, в Красной Армии уже было распространено чувство тревоги за судьбу членов семьи, когда Сталин приказом № 270 от 16 августа 1941 г. еще раз подчеркнуто велел применять принцип ответственности всех близких... Семьи пленных красноармейцев лишались «государственных пособий и помощи» и тем самым обрекались на голодную смерть. Ссылка офицерских семей в необжитые районы ГУЛага, к тому же с конфискацией всего имущества, предполагалась как нечто само собою разумеющееся...

Если солдатам Красной Армии во многих случаях не оставалось ничего иного, как сражаться до самоуничтожения, то глубокие движущие силы этого явления зачастую следует искать в таких и подобных преступных приказах советского командования, а не в идейных побудительных мотивах так называемого "советского патриотизма"...

Тем не менее, несмотря на все угрозы наказания, военнослужащих Красной Армии не удавалось удерживать от массовой сдачи в плен немцам. К середине августа 1941 г. в немецком плену находились 1,5 миллиона советских военнослужащих всех рангов, к середине октября 1941 г. – более 3 миллионов и к концу 1941 г. – более 3,8 миллионов. В целом в ходе всей войны немцами были пленены 5,25 миллионов советских солдат и офицеров».

(Из книги Йоахима Хофманна «Сталинская истребительная война» ("Stalins Vernichtungskrieg 1941–1945". 1995. Сокращения обозначены многоточиями, цифровые ссылки на архивные документы опущены – см. их в книге по гиперссылке.)

Столь массовая сдача в плен была уникальным явлением для русской армии. Это объяснялось прежде всего нежеланием солдат и офицеров жертвовать жизнью для защиты антинародного марксистского режима. Из них около двух миллионов, преданных Сталиным, погибли в первый год войны, что, однако, значительно облегчило антигитлеровскую пропаганду в СССР и позволило Сталину перехватить у с трудом создававшейся Русской Освободительной Армии лозунг русского патриотизма. В немецкий плен попали также многие советские генералы. Автор книги о РОА историк К.А. Александров приводит такие цифры: всего в годы войны в немецкий плен попало 82 советских генерала, из них погибло 22 человека или 27 %, 60 вернулись в СССР, в их числе 40 отказавшихся сотрудничать с немцами; а из 167 генералов "Вермахта", попавших в советский плен, погибли 60 человек или 36%.

Был ли возможен освободительный союз Германии с русским народом?

Многие (и не только белоэмигранты) поначалу надеялись на создание союзного с Германией независимого национального Русского правительства с собственной Русской Освободительной Армией (РОА). Попытки создания такой армии были предприняты эмигрантами в нескольких местах с разрешения местного немецкого военного командования. Такое условие немцам ставили также многие пленные советские генералы, готовые сражаться в такой армии. Хофманн на основании документов показывает, что уже в 1941 г. такое мнение высказывали попавшие в плен командующие советскими дивизиями, корпусами, армиями – генералы Ф.А. Ершаков, С. Огурцов, Снегов, П. Абранидзе, Бессонов, Кирпичников, Д.Е. Закутный, Ф.И. Трухин, И.А. Благовещенский, Егоров, Куликов, Ткаченко, Зыбин, Х.Н. Алавердов, М.И. Потапов, М.Ф. Лукин. В 1942-1943 гг., помимо А.А. Власова, Г.Н. Жиленкова, В.Ф. Малышкина, такую же готовность выражали генералы М.М. Шаповалов, И.П. Крупенников, Ю.А. Музыченко, П.Г. Понеделин, полковники В.И. Боярский, К.Л. Сорокин и др. Но у всех при виде реальной оккупационной политики гитлеровцев были и опасения.

В частности генерал Лукин (в советской историографии он герой, "мужественно отказавшийся от сотрудничества с немцами") заявил немцам во время допроса: «Большевизм так же чужд русскому народу, как и украинцам. Вообще, это интернациональное учение... Конечно, русские были бы благодарны за разрушение и избавление от сталинского режима... Вы говорите об освобождении народов. Но мы ничего не слышали об освобождении Украины или Белоруссии, захваченных вами, и у нас говорят, что и для России свободы не будет. Это порождает сопротивление агрессору... Однако, если будет создано альтернативное русское правительство, многие россияне задумаются о следующем: во-первых, появится антисталинское правительство, которое будет выступать за Россию, во-вторых, они могут поверить в то, что немцы действительно воюют только против большевицкой системы, а не против России, и, в-третьих, они увидят, что на вашей стороне тоже есть россияне, которые выступают не против России, а за Россию. Такое правительство может стать новой надеждой для народа. Может быть, так, как я, думают и еще другие генералы...» (Протокол допроса генерал-лейтенанта Лукина М.Ф. // Новый часовой. СПб. 1994, № 2. С. 173‒175).

Около миллиона бывших советских военнослужащих уже в 1941‒1942 годах служило во вспомогательных частях и в мелких подразделениях Вермахта. Это небывалое явление в истории нашего народа. «При известной доле воображения можно представить себе, что случилось бы, если бы Гитлер вел войну против Советского Союза в соответствии с собственными первоначальными пропагандистскими лозунгами – как освободительную, а не как захватническую», ‒ пишет Й. Хофманн.

В этом была главная причина того, что русское антикоммунистическое движение в годы войны не смогло сформироваться своевременно и в должной мере, что, при провозглашении независимого Русского правительства, могло бы закончить войну уже в 1941 году и избежать огромных жертв. К тому же колонизаторская восточная политика настроила население оккупированных территорий против немцев, а Сталин догадался в тактических целях лукаво прибегнуть к частичной реабилитации русского патриотизма и воссозданию новой церковной структуры. Об этом далее.

(Постепенно будут вноситься уточнения и дополнения, поэтому при заимствовании текста его следует брать в свежем виде с "Русской идеи". В следующей главе: 23. "Вторая гражданская война" в рамках Второй мiровой.)

---