Прибытие первой российской дипломатической миссии (Петлина) в Китай

1.09.1618 (14.09). – Прибытие первой российской дипломатической миссии (Петлина) в Китай

Россия и Китай

Первые русские посланцы-разведчики посетили Китай еще при Иване Грозном. В 1567 г. были им отправлены на Дальний Восток казачьи атаманы Петров и Яличев. Историк Н.М. Карамзин приводит их доклад Грозному обо всем виданном ими от озера Байкал до тихоокеанского берега. Царица племен Западной Монголии милостиво приняла атаманов и дала им особый пропуск в железные ворота Китайской стены. Так впервые русские проникли в царство китайского богдыхана. Столица Пекин поразила их своей роскошью и числом жителей.

В 1608 г. по указу Царя Василия Шуйского отряд томских казаков отправился во владения монголов на поиски «Алтын-царя мугальского», а заодно и китайского государства. Встретив отпор недружественных ойратских племен, казаки повернули обратно. Тем не менее, в своей отписке Царю, датированной мартом 1609 г., томский воевода Волынский сообщал некоторые сведения о Китае: «А до Китайсково де государства от Алтына-царя три месяца ходу. А живет де китайской государь, и у него, де, государь, город каменной, а дворы де в городе с русково обычья, палаты на дворах каменные, и людьми де сильнея Алтына-хана и богатством полные, а на дворе де у китайского государя полаты каменные. А в городе де стоят храмы у нево, и звон де великой у тех храмов, а крестов на храмах нет, тово де у них не ведают, какая вера, а живут с рускова обычья. И приходят де из многих земель с торгов к нему, а платье де оне носят все золотное, а привозят де к нему всякие узорочья из многих земель...».

Однако ослабление Московского царства в период наступившей Смуты и польской оккупации не позволили русским развить отношения с дальневосточными странами. С призванием на престол династии Романовых закончилось Смутное время. Налаживалась мирная жизнь, в том числе дальнейшее планомерное государственное освоение Сибири, начатое в конце XVI века. Оно впрочем, всегда шло большей частью самотеком: русские первопроходцы – купцы, охотники, землепашцы, казаки – уже в конце XVI в. освоили междуречье Оби и Енисея, в первой четверти XVII столетия были построены Енисейский, Красноярский, Томский, Тобольский остроги. Вскоре русские вышли к Лене и Ангаре, заложив Илимский и Братский остроги, достигли Байкала и стали частыми гостями в Забайкалье.

В мае 1618 г. по инициативе воеводы князя И.С. Куракина из Томска выехал отряд казаков из 12 человек во главе с Иваном Петлиным, владевшим несколькими языками. Им было поручено исследовать и описать путь в Китай, собрать сведения о нем и соседних странах, а также установить истоки реки Обь. В Китае Петлин должен был выяснить возможность установления дальнейших отношений.

Путь до китайской столицы занял три с половиной месяца. Выехав из Томска 9 мая вместе с послами монгольского «Алтына-царя» (Алтан-хана), миссия поднялась по долине Томи, пересекла Горную Шорию, перевалила Абаканский хребет, Западный Саян и проникла в Туву. Затем она пересекла верховья Кемчика (бассейн Енисея), перевалила несколько хребтов и вышла к горному соленому озеру Урэг-Нур. Повернув на восток и спустившись в степь, через три недели после выхода из Томска миссия прибыла к ставке монгольского хана у безсточного озера Усап (Убсу-Нур). Отсюда путешественники двинулись на юго-восток, перевалили Хан-Хухэй – северо-западный отрог Хангайского хребта – и сам Хангай – и вдоль его южных склонов прошли около 800 км. У излучины реки Керулен повернули на юго-восток и пересекли пустыню Гоби. Не доходя Калгана, русские впервые увидели Великую Китайскую стену, которая поразила их воображение.

«Стена ведена кирпишная, – пишет Петлин, – и мы сочли по рубежной стене башен со 100, а всего башням, сказывают, числа нет. И мы у китайских людей расспрашивали: для чево та стена ведена, а башни на стене стоят часто? И китайские люди нам сказали: та де стена ведена потому, что де 2 земли – земля де Китайская, а другая де земля Мугальская, ино де промежу земель рубеж; а башни де потому часто стоят на стене, – как де придут какие воинские люди под рубеж, и мы де на тех башнях зажигаем огни, чтобы де люди наши сходились по местам. А за рубежом земля и городы китайские. А сквозь ту стену рубежа пятеры ворота, ниски и уски, на коне наклоняся проедешь. А окроме тех ворот у рубежа на стене в Китайское государство ворот нет; изо всех государств ездят в те одны ворота...».

Иван Петлин и его товарищи проехали по большому тракту от Великой стены до столицы, изумляясь богатству и многолюдью китайских городов, а также их мощным оборонительным сооружениям. В Пекин прибыли в конце августа – начале сентября. Вот что рассказал русский посланник о столице Срединной империи: «Город велик добре, каменный, бел, что снег, а стоит город на четыре углы, а кругом езду четыре дни. А по углам стоят великие и высокие башни, белы, что снег, а посередь стен стоят башни же, велики, и высоки и белы, что снег, с подзоры, с красными и лазоревыми и желтыми. А на башнях по окнам стоят пушки и по воротам пушки и ядра, и караулы по воротям человек по двадцати...». Подобно всем европейцам, изумлен был Петлин и обилием товаров в этом величайшем из городов Китая.

По традиции, китайские власти рассматривали приезд в имперскую столицу чужеземцев как изъявление покорности владыке Срединного царства и требовали от них совершения разных унизительных обрядов. В частности, придворный церемониал китайского правителя предписывал иностранным послам простереться ниц перед императорским троном и несколько раз стукнуться лбом о землю. К столь крайней форме изъявления верноподданнических чувств европейские и в том числе русские посланники были, как правило, не готовы. Но главное ‒ Иван Петлин был послан в Китай томским воеводой и не привез с собой ни царской грамоты, ни подарков от царского имени. Узнав о том, что люди из Русского государства прибыли ко двору китайского императора без верительных грамот и подарков от их Государя, чиновники императорского двора не пожелали даже разговаривать с "западными варварами".

«А мы у царя Тайбуна [Чжу Ицзюня] не были и царя не видали потому, что итти к царю не с чем, – простодушно рассказывает Петлин. – И мне посольский дьяк сказал: у нас де чин такой держит – без поминков де перед царя нашего Тайбуна не ходят. Хоти бы де с вами, с первыми послами, ваш царь Белой послал нашему царю Тайбуну невеликие дары, и вас бы де, послов, с поминками наш царь пустил к себе и послал бы к нему свои дары...». В Пекине Иван Петлин и его люди пробыли только четыре дня, а потом их отправили восвояси, снабдив грамотой от императора, разрешавшей русским людям впредь приходить в Китай с посольством и для торговли.

Вот так скоротечно и все же дружелюбно завершилось первое русское посольство в Китай. По возвращении в Томск Петлин отправил свою "посольскую сказку" и грамоту китайского императора в Москву, но его донесения не имели сколько-нибудь серьезных последствий. Грамота десятки лет оставалась не переведенной, пока русский дипломат-полиглот Спафарий не занялся ее изучением, готовясь к своему посольству. Распространенное выражение "китайская грамота" произошло именно от этого документа, который лежал в посольском приказе и содержание которого оставалось загадкой.

Россия, занятая войнами с Польшей и Турцией, не сочла нужным спешить с установлением официальных дипломатических контактов с далеким китайским двором. Ну, а китайское правительство, верное своей изоляционистской политике, тем более не выказывало желания направить посольство в русские земли. Правители Китая с древности были убеждены: в их процветающем государстве всякие товары имеются в изобилии, а их благоразумные подданные ни в каких новшествах не нуждаются.

Тем не менее миссия И. Петлина имела немалое значение, а его письменный отчет о поездке – "Роспись Китайскому государству и Лобинскому, и иным государствам, жилым и кочевным, и улусам, и великой Оби, и рекам и дорогам" – стал ценнейшим, наиболее полным со времен Марко Поло описанием Китая, содержащим сведения о природе, хозяйстве, торговле, населении (его обычаях, религии), а также о сухопутном маршруте из Европы в Китай через Сибирь и Монголию. Уже в первой половине XVII века "Роспись" была переведена на европейские языки.

+ + +

Следует также заметить, что установлению связей препятствовала и дальность расстояний, преодоление которых было непростым. В первой половине XVII в. между Русским государством и Китаем пролегали огромные территории, заселенные кочевыми и полукочевыми народами, большинство из которых не имело устойчивых государственных образований. Одновременно с присоединением русскими Восточной Сибири и выходом их в район Амура Китай был захвачен вторгшимися в него из Юго-Восточной Маньчжурии армиями завоевателей-маньчжуров. Со второй половины XVII в. районы к югу от Амура становятся зоной параллельного проникновения русских и маньчжуров. Последние и раньше совершали сюда походы, но не пытались здесь закрепиться и не стремились к хозяйственному освоению этих земель.

Встреча двух цивилизаций – русской и китайской – произошла в середине XVII в. в далекой Даурии. В 1649–1653 гг. казаки Е. Хабарова, продвигаясь по Амуру и подчиняя местные племена, разгромили втрое превосходившее их численностью маньчжурское войско. Укрепление позиций Русского государства в Забайкалье и на Амуре вызывало недовольство маньчжурского Китая, а также северо-монгольских ханов. В 1680-х гг. они предприняли военные вторжения, от которых особенно пострадали Албазин и Нерчинск (основан казаками в 1653 г.). Эти военные акции имели целью вытеснить русских с территории Даурии, однако мужественное сопротивление последних расстроило захватнические намерения южных соседей. В связи с этим маньчжурские правители, откликаясь на просьбы России урегулировать русско-китайские отношения, предложили провести переговоры для заключения мира и установления границы.

27 августа 1689 г. был заключен Нерчинский договор, впервые определивший отношения Русского государства с маньчжурской Цинской империей. Переговоры между русским посольством во главе с Ф.А. Головиным и представителями цинского правительства во главе с Сонготу происходили у стен Нерчинского острога, который фактически был осажден вторгшейся в русские пределы маньчжурской армией. Представителям России были насильственно навязаны территориальные статьи Нерчинского договора, вынудившие русских оставить обширную территорию Албазинского воеводства (ст. 1, 2, 3). Граничная линия по Нерчинскому договору была крайне неопределенной (кроме участка по р. Аргунь), так как названия рек и гор, служивших географическими ориентирами от Амура, не были точны, не были идентичны в русском, латинском и маньчжурском экземплярах договора; размежевание земель близ побережья Охотского моря вообще откладывалось. Маньчжуры не осуществляли фактического контроля на отошедшей к ним территории. Хотя территориальные статьи Нерчинского договора были крайне неблагоприятны для Русского государства, положения об установлении свободной торговли подданных обоих государств, о правилах принятия дипломатических представителей, а также о мерах по борьбе с перебежчиками (ст. 4, 5, 6) открывали возможности к развитию мирных политических и торговых отношений России с Цинской империей.

В середине XIX века России удалось завершить многолетнюю дипломатическую борьбу за пересмотр условий Нерчинского договора, что нашло выражение в соответствующих статьях Айгунского договора 1858 г. о присоединении к России Приамурья и Тяньцзиньского договора 1858 года об определении взаимных дружественных отношений между Россией и Китаем.

Русская духовная миссия в Пекине

С 20-х годов XVIII в. Российская империя, единственная из европейских держав, имела постоянные торговые отношения с Китаем и свое представительство в Пекине – в виде Русской Духовной миссии, открытой в 1716 г. История ее такова.

В результате взятия цинской армией русской крепости Албазин на реке Амур в 1685 г. 45 казаков, захваченных в плен поселили во Внутреннем городе столицы. Они были причислены маньчжурским императором  к почётному военному сословию, которое занимало высокое положение в сословной иерархии империи Цин, и зачислены с жалованием в "русскую роту" императорской гвардии. Пленные албазинцы получили казенные квартиры, деньги на первоначальное обзаведение хозяйством, наделы пахотной земли, холостых казаков женили на китаянках. Для богослужения русским была передана во владение буддийская кумирня Гуаньдимяо (храм Бога войны), которую пленный священник Максим Леонтьев ‒ первый православный священник на китайской земле, превратил в часовню во имя святителя Николая Чудотворца.

К этому времени в России узнали о деятельности отца Максима и его усилиях сохранить веру среди албазинцев. Русское правительство обратилось к китайскому императору с просьбой об освобождении пленных или же о разрешении им построить в Пекине русскую церковь. В 1696 г. отец Максим совместно с прибывшими из России священнослужителями освятил церковь во имя Святой Софии, однако её так и называли Никольской в честь иконы Николая Чудотворца.

После смерти о. Максима (в 1712 г.) в правление Петра I, откликнувшегося на просьбу казаков из Пекина, было решено открыть в китайской столице Духовную миссию. В 1714 году в Пекин был направлен архимандрит Иларион (Лежайский) со свитой. Он вез с собой иконы, церковную утварь, богослужебные книги. В 1716 г. миссия прибыла в империю Цин, её члены были торжественно приняты и зачислены на императорскую службу. Им отвели казённые квартиры около албазинской церкви и назначили ежемесячное жалованье на тех же основаниях, что и китайским подданным, поскольку православные священники обслуживали нужды русской гвардейской роты солдат цинских войск. В России православная миссия была поставлена под церковную юрисдикцию сибирских митрополитов, чья резиденция тогда находилась в Тобольске.

Именно через эту Миссию полтора века осуществлялись дипломатические контакты между русским и китайским правительствами. Такая форма взаимных отношений оказалась наиболее приемлемой для обеих сторон, так как она позволяла обходить весьма щекотливые вопросы дипломатического церемониала, затрагивающего престиж Российского и Цинского государств. Российская духовная миссия в Китае была одной из самых ранних по времени основания.

Правовые основы существования миссии в Китае (ее месторасположение, статус, состав, содержание) были определены рядом международных договоров Цинской империи с Россией (Кяхтинский [1727 г.] и Тяньцзиньский [1858 г.] договоры). Сроки пребывания миссии в Пекине, материальное обезпечение, способы связи с Отечеством, предметы занятий ее членов были строго регламентированы и осуществлялись на основе инструкций, разработанных Коллегией иностранных дел (с 1802 г. – Министерством иностранных дел) и Синодом и утвержденных Императором после их рассмотрения в Сенате (с 1810 г. – в Государственном Совете). Это обогатило международную и внутрироссийскую делопроизводственную практику: в состав миссии были включены как духовные, так и светские представители; на миссионерах лежали функции не только духовного, но дипломатического и научно-исследовательского характера (до 1864 г.).

Миссия вела большую научную работу и положила основу российской синологии. В число светских членов миссии из России посылались студенты высших учебных заведений, которые изучали китайскую культуру, медицину, философию, историю, юриспруденцию китайского государства. Пекинская миссия дала России первых видных ученых-китаистов: Рассохин И.К. (1707‒1761), Леонтьев А.Л. (1716‒1786), Бичурин И.Я. (1777‒1853), Ковалевский О.М. (1800‒1878), Войцеховский И.П. (1793‒1850), Захаров И.И. (1814‒1885), Кафаров П.И. (1817‒1878), Васильев В.П. (1818‒1900). Их научное наследие и ныне представляет собой настоящую сокровищницу российского китаеведения и мировой синологии.

Миссия также располагала собственными хорошо оборудованными механическими мастерскими, пекарней, мыловарней, литейной мастерской, котельной, типографией, переплетными мастерскими, метеостанцией, баней, мельницей, молочной фермой, фруктовыми садами, огородами и пасекой.

Русская Духовная миссия занимала особое положение в Китае, ни одно другое государство не имело таких привилегий. Православные миссионеры пользовалась доверием китайского правительства. Русские миссионеры состояли на государственной службе у Богдыхана, и отношение к ним определялось как к подданным императора. На миссии лежала обязанность поддерживать православную веру только среди русского населения в Китае, что не вызывало подозрений со стороны китайских властей. В силу перечисленных особенностей, православная миссия вплоть до начала ХХ века избегала гонений, предпринимавшихся китайцами против христиан.

К этому времени Англия, Франция и Германия соперничали друг с другом в хищном дележе слабого Китая, что все больше затрагивало стратегические интересы России на Дальнем Востоке и его безопасность. Китай обратился к России за помощью. В марте 1898 г. было подписано русско-китайское соглашение об аренде Россией у Китая Ляодунского п-ва с городами Порт-Артур и Дальний (сроком на 25 лет). Тем самым Россия и все более слабеющий Китай стали открытыми союзниками в тлеющем дальневосточном конфликте. В результате этого соглашения Китай смог заявить европейским колониальным державам, что более не допустит захвата ими новых территорий.

Однако в 1900 г., когда во время антиколониального Боксерского восстания в Пекине были сожжены христианские храмы и массово уничтожались крещеные китайцы, северное подворье Русской миссии было также разграблено и разрушено. Вот как описывали это очевидцы:

«Многие христиане, укрываясь от опасности, собрались в доме священника Митрофана. Среди собравшихся были и прежние недоброжелатели Митрофана, но он не гнал их. Видя, что некоторые малодушествуют, он укреплял их, говоря, что наступило время бедствий, и трудно избежать их. Сам он по нескольку раз в день ходил смотреть на сожженную церковь. 10 июня, вечером, часу в десятом, солдаты и боксеры окружили жилище Митрофана. В это время там было человек до семидесяти христиан; более сильные из них убежали, а Митрофан и многие другие, преимущественно женщины и дети, остались и были замучены. Митрофан сидел на дворе перед домом; боксеры искололи ему грудь, как соты, и он упал под финиковым деревом». (Они были прославлены Русской Церковью как Китайские новомученики, память их 11 июня.)

Это восстание было спровоцировано колониальной политикой западных держав, которые везде относились к туземному населению как существам низшей расы, чего нельзя было сказать о традиционной русской политике освоения новых земель.

Для транспортного обезпечения Ляодунского полуострова в 1897–1903 гг. Россией была построена Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД) как южная ветка Великого Сибирского пути, соединявшая Читу с Владивостоком и Порт-Артуром. КВЖД была построена (1897–1903 гг.) по договору с Китаем, но находилась в российской собственности и обслуживалась русскими подданными на всем ее протяжении (это были десятки тысяч человек оседлого населения), что фактически вело к русской колонизации Манчжурии, где возникло русское "государство в государстве". В административном центре КВЖД городе Харбине, основанном русскими в 1898 г. на реке Сунгари, в 1903 г. жило 16 тысяч русских подданных, составлявших высший культурно-административный слой, и 28 тысяч китайцев.

После революции 1917 г. там образовалась крупная колония русской эмиграции с собственной администрацией на основе КВЖД с центром в Харбине. Другим крупным русским эмигрантским центром был Шанхай. Русская Духовная миссия также продолжила свою миссионерскую деятельность уже в лоне Русской Зарубежной Церкви и была закрыта лишь в 1954 г. коммунистами. Многие русские смогли эвакуироваться в Австралию и США.

Советско-китайские отношения, пережившие этапы от "дружбы навек" до военной конфронтации в конце 1960-х гг., не рассматриваются в данной статье.

МВН

Использованы частично материалы:
http://www.neuch.ru/referat/71993.html
http://www.bestreferat.ru/referat-115337.html

Гог и Магог?

Из книги "Вождю Третьего Рима", 2004, гл. X-5. Иудеи и жидовствующие о последней миссии Третьего Рима. Гог и Магог:

... В Апокалипсисе содержится еще один образ, заслуживающий внимания в данных размышлениях. В конце истории «на малое время... сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань» против «стана святых и города возлюбленного» (Откр. 20:7–8). Этот «стан святых» – несомненно, Церковь. Следовательно, упоминаемый наряду с нею «город возлюбленный» – это не Церковь. Но и явно не географический Иерусалим, поскольку именно в нем в восстановленном Храме Соломона воссядет антихрист (сам апостол, говоря о сходящем с неба «новом Иерусалиме», тем самым противопоставляет его старому, географическому).

Можно ли надеяться, что этот «город возлюбленный» в конце времен – остатки преемственной христианской государственности: восстановленного Третьего Рима, пусть и в виде всего лишь малого православного города-стана, атакуемого после осуществления им своей последней миссии всемiрного евангельского свидетельства?

В этом последнем городе-стане можно видеть симфоническое соединение духовно-церковной преемственности Русской Церкви от Иерусалима и государственной преемственности России от Римского царства. Если же сомневаться в том, что это будет выстрадавший свое восстановление русский Третий Рим – то какой же еще народ в состоянии выступить в конце истории в таком образе?..

Из книги "Тайна России", 1999, – Борьба за Удерживающего. (Об основах внешней политики посткоммунистической России):

"Гог и Магог" – это организованное диаволом ополчение множества народов «с четырех углов земли» против верного Истине «стана святых и города возлюбленного» (Откр. 20:7-8)… Народов "Гога и Магога", которых сатана «выйдет обольщать» на брань против «стана святых» в конце истории, чаще всего и европейцы, и мусульмане помещали на востоке Азии. Оттуда они в прошлом не раз приходили разорять Европу. Сегодня план объединить против православной России все народы «с четырех углов земли», при особо активной роли Китая, изложен с приложением карты у одного из влиятельных лидеров "мiровой закулисы" З. Бжезинского в юбилейном (сент.-окт. 1997) номере журнала "Foreign Affairs" - органа "Совета по международным отношениям" [глава из книги Бжезинского "Великая шахматная доска"]…

Журнал иллюстрирует это картой нашей страны, расчлененной на "Дальневосточную республику" (без полосы южных регионов, без Благовещенска, Хабаровска, Владивостока, отданных "Великому Китаю"), "Сибирскую республику" (без юга Сибири, также прирезанного к Китаю) и на собственно "Россию" до Урала с западной границей между Курском и Петрозаводском (без Пскова и С.-Петербурга, отданных Атлантической Европе) и с южной границей между Ростовом и Каспийским морем (без всего Северного Кавказа, Краснодарского и Ставропольского краев, также отданных Европе, куда отнесена и Турция). Посвящение книги на отдельном листе гласит: «Моим студентам - чтобы помочь им формировать очертания мира завтрашнего дня». (Ни перевод этой главы в "Независимой газете" от 24.10.97, ни русское издание книги не содержат этой наглядной карты.)

 

… Китай для России остается непредсказуемой "вещью в себе". Недавно вследствие тихой "демаркации границ" он получил от РФ территории, сравнимые с площадью южных Курил, оставив взамен лишь свое загадочное молчание. В России имеется немало симпатий к этой древнейшей цивилизации, тем более если она намерена сопротивляться всемiрной нивелировке. Настораживают, однако, планы Бжезинского [в книге "Великая шахматная доска"]: «Китай... должен стать опорой Америки на Дальнем Востоке в более традиционной области силовой политики, помогая таким образом формированию евразийского баланса сил, при этом роль Большого Китая на Востоке Евразии в этом смысле будет равняться роли расширяющейся Европы на Западе Азии... Достижение договоренностей с Китаем потребует своей собственной цены», - цинично пишет Бжезинский и, возмущаясь "тенденциями" нынешних правителей РФ "восстановить Российскую империю", во многих местах своей книги любезно предлагает сделать это Китаю, «сообразуясь с требованиями своей истории, географии и экономики». На вопрос: «Какие районы, находящиеся в настоящее время за пределами политического радиуса действия Китая, можно уступить в сферу влияния вновь появляющейся Поднебесной империи?» – дает ответ приложенная к его статье карта: Монголия, часть среднеазиатских республик СНГ, Афганистан, Пакистан, Индо-Китай с частью Индонезии, Корея, и, конечно, юг русской Сибири и Дальнего Востока, «почти призывающие китайское освоение».

Таким образом, роль главной "дубинки" против России на Востоке должен играть Китай, обозначенный как «важная стратегическая карта» США. Видимо, у США, давно ведущих переговоры с Китаем, имеются основания для такой его оценки и американцы неспроста отбросили всякие требования к "соблюдению прав человека" в этой еще коммунистической стране, открыв ей (в отличие от некоммунистической России) режим наибольшего благоприятствования даже при доминировании китайского экспорта в США над американским в Китай. У России в отношениях с Китаем такого "пряника" нет. Все это должно побуждать нас к особой оборонной бдительности, учитывая, что военные траты Китая составляют 20 % ВВП, что он обладает и "демографическим" оружием нелегального заселения тех же территорий, и что как государство языческое Китай не имеет нравственно-религиозных сдержек от соблазна использовать свою растущую мощь для "расширения на северо-запад"…
(1999)

+ + +

Послесловие (сент. 2018)

В последние годы в связи с новым витком антироссийской гибридной войны США руководство РФ стало рассматривать Китай как своего стратегического союзника. Геополитика США дает для этого  основания и китайской стороне, активно участвующей в структурах ШОС и БРИКС. По словам президента РФ Путина создались "доверительные отношения", проводятся совместные военные учения, предполагается отказ от доллара в двусторонних экономических отношениях (суть которых, впрочем, состоит в том, что азиатская территория РФ становится сырьевым придатком Китая, причем главные доходы от распродажи этого "национального достояния" идут в карманы тех, которые "в одночасье стали миллиардерами", как откровенно сказал Путин). Продолжающийся отток русского населения с Дальнего Востока фактически приглашает туда приток китайцев.

Так что "доверительные отношения" руководства РФ с Китаем сейчас строятся на личных контактах руководителей (в обороне от общего противника) и могут сохраняться лишь при должной мощи России. При ее ослаблении сильный сосед при любых правителях не удержится от соблазна "естественной" экспансии. И при продолжении нынешней внутренней и внешней политики олигархического правящего слоя РФ план Бжезинского может осуществиться уже в обозримом времени.

МВН

См. также:
"Сибирь. Реалии". Как Путин помогает США отнять Сибирь

---